Родственные связи. Внимание (джен)

— Кем будете на Хэллоуине? — произнесла Джинни за две недели до праздника.

Гарри глянул на Малфоя — глаза того просто остекленели от количества эмоций. Джинни Уизли в этой компании не нравилась никому.

Гарри напрягало то, что он уж слишком часто натыкался на ее обожающий взгляд. Гермиона и Саб бесились, что малявка таскается за Коритой хвостом; она даже влезла в их индивидуальную гостиную, хотя наверняка в блоке второкурсников были незанятые. Малфоя же раздражало все: фамилия, настырность девочки, постоянное желание подружиться, хотя приязни Джинни не получала ни от кого, кроме Кориты. Доминика же бесили все, кто говорил больше него. Впрочем, в данный момент они с Сабриной совершали налет на кухню, пытаясь добыть у эльфов побольше какао и бутербродов.

— Не отвлекайся, — одернув Джинни, Корита вновь занялась какими-то расчетами. — Давай-ка основные принципы деятельности Красного Креста.

— Единство, — неуверенно начала Джинни, — нейтральность, независимость, беспристрастность, м-м-м...

Джан в ожидании перевела взгляд на подопечную:

— Еще три.

Глаза Джинни обеспокоенно расширились — она явно столько не помнила.

— Гуманность... Беспристрастность...

— Было.

— Я не знаю, — проговорила Уизли, пряча взгляд.

— Универсальность и добровольность.

Откуда у Кориты столько терпения? Она уже две недели натаскивала Уизли на всяческие принципы и Кодекс Практикующего Целителя. Джинни не допускали до пациентов, что было неудивительно — за две недели многому не научишь.

— Джин, у тебя, наверное, много уроков, — мягко произнесла Корита, глядя на расстроенную девочку. — Иди, займись ими. Кодекс мы потом повторим.

Джинни ушла довольно неохотно.

— Скоро ты с ней закончишь? — поинтересовался Драко. — Она же прилипала.

— У нее не налажен контакт с однокурсниками. Ей одиноко. В Хогвартсе у нее братья учились, а тут она совсем одна.

Плохой знак. Если Корита избегает прямого ответа, значит положительного и не предвидится. Не собирается же она возиться с рыжей все оставшиеся пять лет обучения?

— Ты весь вечер что-то пишешь, — Гарри с любопытством глянул на журнал. — Кого ты настолько залечила?

— Вообще-то тебя, Джей, — Корита встряхнула дредами. — И не все так гладко, как хотелось бы.

— А подробней можно?

— Ты не метаморфируешь почти три месяца, хотя согласно всем предписаниям анимагия должна была дать достаточный пинок, да и ментальные процедуры уже восстановили твое самомнение. Я бы сказала, что даже переборщила.

— Мне не нравится твой тон, — забеспокоился Гарри, — я что, болен чем-то тяжелым?

— Это и мне хотелось бы знать. В общем, я скажу сэру Исааку про отсутствие признаков выздоровления. Думаю, он обследует тебя еще раз. Дрей, я не знаю, как ты, а я на танцы.

Скрипя недовольством, будто костями, Малфой вслед за Коритой выплелся из их штаба. Он не мог ей отказать. Даже с учетом расставленных точек над «i».

— Гер, — вкрадчиво начал Гарри, — а ты не могла бы мне помочь?

Гермиона с любопытством взглянула на Гарри поверх «Основ Нумерологии».

— Мне кажется, Кор мне что-то недоговаривает.

— И?

— Ты ведь можешь стащить ее журнал? С историями болезней.

— Нет, — отрезала Гермиона, вновь закрываясь книгой.

— Гер, мне правда интересно, что со мной.

— Врачебная тайна.

— А ты сможешь глянуть, что там о тебе написано, — заметив, как вздрогнула Гермиона, Гарри возликовал — он попал в точку.

— Ты же не читала свой анамнез, правда? Ты даже не знаешь своего диагноза.

— Не смей давить на любопытство, — возмутилась Гермиона, резко захлопывая книгу.

— Ну Гера-а-а, — заканючил Гарри, уже ощущая триумф одержанной победы.

— Ладно, — Гермиона резко встала, — но я уверена, твоему носу в ее журнале делать нечего.

— Скоро придут Саб и Ник, давай где-нибудь вне штаба. Саб точно нас сдаст.

Гермиона ревниво сморщила нос — несмотря на общую подругу, на лето в лагере и совместное приключение с василиском, они с Сабриной до сих пор не нашли общего языка.

— Ладно, давай у тебя, Ник вряд ли в комнату потащится, — и девочка выскочила из гостиной, словно боялась, что Гарри предложит ей еще что-нибудь неправильное.

Когда она проскользнула в спальню мальчишек с толстым коричневым журналом в плотной картонной обложке, она выглядела еще более недовольной.

— Учти, Корите ни слова, — бросая журнал Гарри, будто он жег ей руки, произнесла Гермиона.

— Да было бы что говорить, — произнес Гарри, разглядывая абсолютно белые страницы.

— Тут какие-то чары, — Гермиона задумалась. — Кажется, Кор всегда сначала пишет в журнале перед тем, как его заполнять.

— Окей, дай ручку, — и Гарри вывел на чистом листе «Гермиона Грейнджер».

Надпись исчезла, а взамен на листе проявились ровные черные строчки, выведенные мелким почерком Кориты.

— Дай посмотреть, — Гермиона, видимо, сгорая от любопытства, сунулась к журналу, столкнувшись при этом с головой главного заговорщика.

«31.01.1991. Баньши в состоянии «Hostem naufragii». Состояние ментального поля нестабильное, склонное к вспышкам эмоций. Закрытое состояние эмоционального фона .

Диагностирование проводилось: И. А. Хаимович.

Младшему целителю рекомендации:

— снизить уровень подозрительности;

— в качестве профилактики срыва баньши в детском учебном заведении, постоянно присутствовать при пациентке...»

— Кор была для тебя валерьянкой?

— Не смешно, — сердито пробормотала Грейнджер, переворачивая страницу. — Ничего себе, анамнез ведется по сей день.

— Дай посмотреть, — но Гермиона поспешно отскочила, быстро пробегая глазами строчки.

— Нет уж, — она резко захлопнула журнал, — смотри свое, а мое не для твоего носа.

— Ну ладно, — и Гарри наконец удалось отнять у девчонки вожделенный сборник историй болезней.

На «Гарри Поттер», выведенное на пустой странице, журнал отозвался чуть ли не двумя десятками страниц, исчирканных мелкими строчками.

— А вот это реально сюрприз, — пробормотал Гарри. Начало анамнеза датировалось вторым сентября их первого курса. Проводился отчет, что по внешним признакам последствий смертельного проклятия не было обнаружено. Около пяти страниц было посвящено шраму Гарри, даже был приведен рисунок с его изображением и отмечен нехарактерный черный цвет шрама. Как «рабочая версия» рассматривалось ритуальное нанесение при помощи Атама и внедрение в еще незажившую рану обсидиана в виде порошка. После этого предполагалось, что шрам зарастили контактным исцелением, но, по-видимому, сеанс исцеления прервали на половине.

— Тут даже результаты ментальной диагностики, судя по всему, в лесу проведенной, — Гарри потер глаза. — И что получается? Она с нами не дружит, а лечит непонятно от чего?

— А ты думал, Джей, что Смертельное Проклятие пережил и никаких осложнений не настанет? — донеслось от двери. — Позволь, — Корита щелкнула пальцами, и журнал просто исчез из ладоней Гарри, появляясь в руках целительницы.

— Ты не хочешь объяснить, как это вообще понимать? — почему-то Гарри раздражал факт «неусыпного целительского бдения» вместо искренней дружбы.

— Что объяснить? — как будто не понимая, поинтересовалась Корита. — Что меня тревожные чары на журнале с танцев сдернули?

— Ты кроме своих танцев можешь думать хоть о чем-нибудь?

— Могу, и вот это, — Джан качнула в ладонях журнал, — свидетельство того, что я о вас беспокоюсь.

— Ты перегибаешь, — произнесла Гермиона, не глядя на подругу.

— С тобой я вообще не хочу разговаривать, — сердито возразила Джан, — про врачебную тайну ты, конечно, забыла.

— Тебе напомнить, что там написано про меня? — юная баньши была подозрительно бледной. — Что я склонна к истерии и слишком вспыльчива. И поэтому мне работа целителя не рекомендована.

— Гера, успокойся, — голос Кориты зазвучал примирительно.

— Не смей меня успокаивать! — крикнула Грейнджер. Ударная волна от вопля пронеслась по комнате ураганом, попутно швырнув Гарри к стене и припечатав Кориту к двери.

— Оглохни Максима, — выдохнула Джан, взмахивая палочкой в сторону Гарри.

Уши словно залило воском, никакого звука не доносилось, кроме голоса Гермионы. Правда, в разумных интонациях, а не в вышибающих мозги. Рассудив здраво, Гарри забрался за шкаф, от девчачьей бойни подальше.

— Так что, подружка, — свистяще говорила баньши, — может, сразу отправишь меня в эту вашу резервацию, раз я такая неадекватная?

— Тебе там точно не понравится, — а вот и ментальный голос Кориты.

Девочка сидит на полу, вскинув пальцы перед лицом. Защитный жест воздвиг вокруг нее что-то вроде колыхающегося почти прозрачного щита, видимо, успокоить сейчас Гермиону представлялось сложной задачей.

— Откуда ты знаешь, может, хоть там у меня будут настоящие друзья, а не те, которые со мной дружат для того, чтобы меня же и лечить.

— Это среди бесконтрольных оборотней, вейл и баньши ты собралась друзей искать?

— Почему бы и нет?

— Да прекрати уже, — Джан морщится, и Гарри вдруг резко хочется сложить ручки на животике от исходящего от целительницы спокойствия и никогда ни с кем не спорить. Гермионе хоть бы хны.

— Гарри, выруби ее, — звучит голос Кориты в голове Гарри, — иначе ее точно аврорам сдадут.

Высунуться из-за шкафа и оценить ситуацию иногда бывает полезно. Правда, не тогда, когда вспыльчивая баньши швыряется в тебя заклинаниями.

— Импедимента! — крикнул Гарри, совершенно не слыша своего голоса и абсолютно навскидку высовывая руку с палочкой из-за шкафа. Видимо, он не попал, но Корита резко взмахивает палочкой, выбрасывая из нее красный луч.

— Отбой тревоги, — да здравствуют счастье и нормальный слух, — спасибо, что отвлек.

— О да, я еще тот спаситель, — Гарри выбрался из-за шкафа и увидел, как Корита перетаскивает Гермиону на еще целую кровать Доминика.

— Брось, я могла себя защитить, — спокойно возражая, Джан уже держит Гермиону за ладони, — так что ты все правильно сделал. В этой конкретной ситуации. Хотя брать мой журнал вам все-таки не следовало.

— Ты темнишь, недоговариваешь. И, оказывается, следишь за нами с первого курса.

— Не приходило в голову, что это проявление моего дружеского внимания? — спросила Корита, отпуская руки Гермионы. — Somnus sanitatis. Ну все, она проснется очень адекватной.

Лицо Гермионы действительно прояснилось и расслабилось.

— Ты не делишься с нами информацией о нас же, это сложно назвать вниманием.

— Ты ведь не дочитал до конца. Там написано, что, несмотря на предполагаемое ранее защитное происхождение шрама, на занятии круп негативно среагировал на твой шрам, когда ты поднес его к лицу.

— И что это может быть?

— Гарри, не твое дело — строить догадки, — строго отрезала Корита.

— Тогда какое твое дело, что со мной или с Гермионой? — не выдержал Гарри. — Если ты ни с кем не делишься тем, что думаешь, на кой черт ты вообще нам нужна?

— Не нужна — прекрасно, — щеки Джан покрылись красными пятнами, — тогда не буду угнетать тебя и ее своим присутствием. И последнее, что я тебе скажу — завтра в двенадцать консилиум по поводу твоего метаморфизма и лечения. Так что будь добр явиться в госпиталь к Мадам Ле Пен.

И, хлопнув дверью, девочка ушла, оставив Гарри посреди бардака, устроенного Гермионой.