Дом под номером 14 (гет)

Любезно напоминаем, что родившиеся между 1985-1998 не получили свои письма из Хогвартса, поскольку Министерство, находясь под Волдемортом, уничтожило списки магглорожденных. Работа над их восстановлением продолжается до сих пор.

hpjokes

Я не видела никого из них около семи лет и не думала, что когда-нибудь еще увижу.

Признаться честно, я и не вспоминала о них.

Жизнь была слишком полна для размышлений о судьбах других, более близких мне людей.

Аннабет неожиданно увлеклась танцами, а маленький Каспер просто обожает, когда ему включаешь любую мелодию. Энди иногда сварливо бурчит, что дети должны интересоваться наукой, но я всем довольна.

Возможно, моя жизнь не такая удивительная, никоим образом не поражает воображение и не наполнена до отвала событиями, но у меня есть все, что нужно: крыша над головой, любящий муж, двое замечательных ребятишек, собака, любимое занятие и несколько различных увлечений, некоторых из которых разделяет и моя семья. Чем не жизнь из журнала, книжки или фильма?

У меня хорошие отношения со своими родителями, переехавшими ближе к центру, и с семьей Энди, а также со всеми соседями.

Кстати об этом.

Мне передали, что у нас появились новые соседи — их пока видели лишь пару человек, да и то мельком. Впрочем, я не расспрашивала — не особо интересуюсь сплетнями нашего квартала. И новые соседи — кажется, пара — не очень-то волнуют меня.

По крайней мере до того момента, как Аннабет приходит ко мне ночью и тихо просит, чтобы я зажгла ей ночник: на улице погасли все фонари — видимо, короткое замыкание.

Я выскальзываю из постели, стараясь не потревожить Энди, и беру малышку на руки.

Выключатель щелкает, и ночник у ее постели загорается мягким, голубоватым светом, рассеивая темноту вокруг кровати. Я укладываю Аннабет и сижу рядом, пока она не засыпает. Она смотрит на меня, хотя глаза слипаются, и пытается ухватиться за мою ладонь, но рукопожатие постепенно слабеет, и она почти было проваливается в сон.

Но уже на грани Аннабет приоткрывает глаза и доверчиво сообщает мне, что видела волшебников.

Они появились из воздуха, говорит она, прямо посреди улицы. Она точно уверена в этом, несмотря на то, что свет пропал, потому что его волосы блестели в темноте.

Они были белые-белые, но еще немножко желтоватые. Аннабет старается описать их, но никак не может найти слов. Главное, что не седые, повторяет она, а именно белые.

И засыпает.

* * *

Я стараюсь дотерпеть до утра, но всё же не выдерживаю и, проснувшись раньше всех, выбегаю на улицу.

Мне снова одиннадцать, и я несусь к забытому и заброшенному дому под номером четырнадцать, который приветливо скрипит, завидев меня, будто оживший после длительного сна.

Его не снесли, никто не заселился туда, и дом стоял все эти годы почти такой же, как в моем детстве. Иногда мне казалось, что я вижу мелькающие в окнах тени, и изредка по ночам, когда мне не спалось, я будто бы видела темные фигуры в плащах, изучающие двор, но в четырнадцатом не было жизни. Только каштан возле дома продолжал свое зацикленное существование: он обрастал почками, из которых появлялись листья, потом цвел, обкидывал двор каштанами, желтел и краснел, терял свои листья и долгие два, а то и три месяца стоял голый и печальный.

Иногда я разделяла его печаль, иногда жалела, но чаще всего попросту не обращала внимания — все эти годы было не до этого. Аннабет родилась в июне, пять лет назад. Многие хорошо запомнили тот миг, когда во всей больнице потухли лампы, а секунду спустя помещение оглушил громкий — первый! — крик моей дочери. Спустя два с половиной года появился Каспер.

Винсент реагировал на детей неоднозначно, и мы порой боялись оставлять его в комнате с ними, но в конце концов он нашел общий язык с обоими, если можно сказать такое о еле-еле говорящих малышах и молчаливом псе.

События моей жизни проносятся перед глазами, пока я подхожу к четырнадцатому дому. Уже издали я вижу, что двор все так же не ухожен, стены слегка обветшали, а крыльцо с одной стороны сгнило, но все это перестает иметь значение, когда я оказываюсь прямо возле калитки и смотрю на знакомую дверь — дверь, которая медленно приоткрывается, возвращая меня в детство.

Я моргаю и чувствую, как рушится мой внутренний мир.

На пороге сидит постаревший рыжий кот.

* * *

Я говорила с Гермионой Грейнджер три раза в жизни. Два, если точно, потому что в первый раз я даже не участвовала в разговоре.

Я говорила с Драко Малфоем один раз.

Они даже не знали, как меня зовут, да и я сама не знала о них ничего, кроме имен.

И, возможно, того, что у них есть тайна. Тайна, которая никак не давалась мне.

Но теперь я поняла.

П/А: С самого начала я знала, что именно так и этими фразами должна закончиться эта история, но в ходе родилось еще несколько предложений, которые вам хотела сказать даже не я, а девочка, глазами которой мы наблюдали за четырнадцатый домом все это время.

Совы — довольно несносные птицы. Их образ жизни мало напоминает человеческий, когти и клюв немного пугают, а гигантские круглые глаза словно беспрестанно гипнотизируют тебя.

Когда рыжеватая, громадная сипуха приносит пухлый конверт от дочери, я чаще всего поручаю Энди заняться птицей, потому как берегу свои пальцы. Но как бы там ни было, совы — это почти всегда хорошие новости. Длиннющие письма на пергаменте обязательно с парочкой клякс всевозможных форм и размеров и заветным «мам, пап, люблю», выведенным пока еще по-детски корявым почерком доставляют мне небывалое удовольствие. Пожалуй, теперь эти письма стали моим окном.

Да, я перестала пялиться на четырнадцатый и не особо страдаю от этого. Теперь я жить не могу без шелеста крыльев в ночи и щелкающего клюва, ожидающего угощения. Мне не нужны Драко и Гермиона, потому что у меня есть Аннабет и, очень может быть, еще и Каспер, чьи письма и рассказы открывают мне дверь в новый мир.

И даже зовут за собой.

Заключительное слово:

История о Драко и Гермионе превратилась в историю о ней, нашей девочке, главной героине без имени. Я рада, что закончила, и хочу сказать огромное, искреннее спасибо всем, кто приложил руку к этому фанфику. И под этим я имею в виду любую вашу строчку, любой отзыв, комментарий, любое замечание и даже нажатие на кнопку «подписаться». В конце концов мы имеем то, что имеем. Возможно, вас разочаровал подобный финал, и я приношу свои извинения, если так, но не жалею ни капли, потому что этот конец был началом — началом истории, которую вы только что закончили читать и которую я буду рада обсудить с любым желающим.

Мне всегда очень интересно услышать мнение каждого, так что оставьте пару строк, если найдете свободные несколько минут, ведь все это не для меня и даже не для моей беты (Ира, спасибо!), а для вас: всех сразу и каждого в отдельности.

Спасибо дому.