Гарри Поттер и философия смерти или Хар Бернбоунс и гаснущие искры (гет)

Сдав на входе волшебную палочку, Хар вступил в холл Природоведческого Музея Министерства Магии. Сориентировавшись по настенным указателям, маг сразу направился в залы, посвященные горной фауне. Череп тролля был на виду, спрятан под зачарованный стеклянный колпак. Хар покосился на табличку, извещавшую, что посетитель удостоился чести лицезреть череп представителя вида ironhide troglodytam, он же — подгорный тролль.

Совершенно деформированные надбровные дуги, относительно малый размер мозговой полости по сравнению с челюстями, толстая и почти сплошная заглазничная кость. Носовые пазухи изогнуты так, что через них к мозгу не пробраться, упрешься в лобовой отросток, переходящий в переносицу. Мозг, пусть даже и меньше человеческого, в таком хранилище был надежно защищен. Припоминая иллюстрации из бестиария, Хар заодно изучал защиту на колпаке. Никакого сравнения с гоблинскими чарами, даже с теми, что на приемной стойке. Хар не знал почему. Может потому что это музей, может накладывающий защиту был бездарным халтурщиком, но украсть у гоблинов перо было бы сложнее, чем вынести этот череп из музея. Либо же, рассуждал маг, аккуратно обходя рубежи обороны, тут какой-то подвох, который так сразу и не различить… Лишь когда кудесник дотянулся разумом до экспоната, он сообразил в чем хитрость — к челюсти была подсоединена малозаметная, но очень прилипчивая сигналка. Ну, улыбнулся Хар, хорошо, что ему не надо тут ничего красть. Теперь маг сосредоточился и попытался чуть поднять черепушку. Ни на волос не сдвинулась. Маг приложил больше усилий. Потом еще. И еще. И еще. И лишь когда в воображении стиснувшего зубы и пальцы телекинетика дребезжащий звон достиг такой громкости, что можно было и мертвых разбудить, выбеленный временем экспонат неохотно соизволил оторваться от подставки и взмыть в воздух. Где-то на миллиметр. Оставив череп в покое, Хар задумался. Книги не преувеличивали. Плоть местных троллей практически не поддается прямому магическому воздействию. Это плохо, ведь его арсенал как раз почти полностью и состоял из приемов прямого воздействия. И как только сигналку поставили?

— Любуетесь? — вырвал Хара из размышлений голос сзади. Хар не стал оборачиваться, в седоватом волшебнике без палочки он не видел достаточную опасность.

— Прекрасная кость верно? Я все хочу прикупить несколько фаланг, нарезать дочери украшений. — продолжал тем временем нежданный собеседник.

Хар не сдержался и все же обернулся: очень уж необычным было это желание. Почти все равно что заковать девочку в хладное железо. Юноша внимательно заглянул в странного волшебника. Удивительно, он искренне любит свою дочь и желает ей лишь самого лучшего. Сильные всплески стихийной магии, предположил Хар, иногда они не утихают и до десяти лет. Но тогда лучше всего будет начать учить ребенка простейшим фокусам, чтобы она сама выплескивала свою силу, а не сила выплескивалась из нее. Что-то более специфическое? Но от комментариев Хар воздержался, вместо этого сказал другое:

— Почти. Меня больше интересует, как их ловят.

— Нет ничего проще, — фыркнул волшебник — заманить на ровное место, превратить землю под ногами в болото, потом в камень. Основная проблема в транспортировке. Аппарация их не берет. Приходится собирать порт-круг и активировать его от группы сильных волшебников, человек десять, не меньше.

Маг неопределенно склонил голову. У него как раз все было ровно наоборот: он знал пространственный ритуал, который перенесет даже такую антимагическую тушу, но был вопрос, как удерживать его в неподвижном состоянии на протяжении всего ритуала, длящегося несколько минут. Все же придется брать цепи потолще. И потраву какую подобрать, чтобы спал крепко.

— Ксенофилиус, Ксенофилиус Лавгуд. Газетчик. — внезапно представился чуть пожилой волшебник. — А вы, молодой человек?..

— Хар Бернбоунс. Странник. — Представился маг.

— По заслугам и деяниям, да?

Ну это уже ни в какие ворота не лезет, чуть сощурил глаза Хар, чем больше он пытается скрыть, тем больше из него выуживают.

— Мистер Бернбоунс, если вам в странствиях попадутся тролльи косточки, я был бы очень признателен, если вы пришлете мне немного материала. — продолжил как ни в чем не бывало Ксенофилиус, глядя ему прямо в глаза. Эти слова были Хару словно ударом под дых. Ему почудилось, что он прозрачный, как стеклышко, и через него видно все-все. Знающий, Видящий, ясновидящий, гадалка, пророк, шпион — лихорадочно перебирал в уме варианты маг, прикладывая усилия, чтобы не смотреть куда-либо в сторону от переносицы столь… информированного собеседника.

— Если попадутся. — все же ответил юноша. Ксенофилиус смежил веки, удовлетворенно кивнул, и, не произнеся ни слова, ушел.

Хар зажмурился, успокаивая биение сердца. Третий день он в этой цензура Британии. И третий день подряд он встречает старых зубров, которые читают его если не как открытую книгу, то как оглавление точно. Директор элитной Школы, мастер-артефактор… и газетчик, если тот не солгал ему правдиво прямо в лицо. Кто дальше, священник, который навскидку перечислит всех богов, с которыми Хар контактировал? Это что, последствия систематического волшебного образования? Так ведь во Франции такой цензура не было. С другой стороны, во Франции он искал совсем другого общества, было бы невероятно, если и там нашлись такие зубры…

Выждав достаточное время, чтобы газетчик убрался подальше, Хар сам предпринял отчаянную ретираду. Лишь на выходе, уже готовясь прыгать к тете, он вспомнил о своих планах купить метлу. Мысленно взмолившись небу, чтобы хоть в магазине мётел его не поджидал кто-нибудь эдакий-разэдакий, маг телепортировался на Косую Аллею.

Дурсли уже сели ужинать, когда их родственник объявился на заднем дворе. Отказавшись от еды, юноша быстро обсудил с Верноном вопрос хороших цепей. Предприниматель, уже привыкший к странным запросам одаренных, пообещал, что завтра же к обеду доставят две бухты двадцати метров каждая. Уточнив напоследок наличие необходимых ингредиентов у тети, Хар снова вышел во двор.

Во дворе маг встал посередине газона, размял плечи и лопатки, наложил на лицо «птичью маску», приказал себе быть незаметным, закрыл глаза и рванул вверх, в бездну небес. Маг осознал себя выше на несколько тысяч метров, небо было темно-синим, почти черным, то тут, то там пробивались яркие звезды. На короткий миг, не подвластный силам природы, маг завис между столь далеким и столь близким всем и манящим, но недосягаемым ничем. Но все же земля взяла свое, поволокла зачарованное ее извечным соперником дитя к себе. Хар кувыркнулся назад и камнем рухнул головой вниз. Холод высоты проник под одежды и впился в каждую пору, в каждую клеточку кожи. Опасно близкая твердь приближалась, грозя раздавить, смять ничтожное существо, дерзнувшее возвыситься над ней. Маг запрокинул голову, расправил, словно крылья, руки, и гортанно захохотал. Благодаря чарам, защищающим лицо, холодный воздух не вымораживал, не резал глаза, так что падающий вниз маг видел Альбион во всей красе. Закрыв глаза, он набросил на плечи тепло, укрывшее от холода небес. Не видя ничего, слыша лишь завывание воздуха, он развернулся, ведомый чутьем электромага, и рванулся вперед, изо всех сил, прихватив с собой свое тело. Земная твердь мигнула, сместилась и теперь выставляла на показ территории Германской империи. Но маг уже гнал себя дальше, и вот, под ним уже другая империя и на горизонте виднелась ее столица, Москва. Вперед, вперед, и вперед рвался Хар, до хруста выгибая руки, пронзая сотни и тысячи километров за мгновения! Теперь земли двухглавого орла остались позади. Впереди его ждала земля, где живут безлапые драконы и горные львы.

Когда ландшафт стал походить на орбитальные снимки, странник перекувырнулся и снова падал ногами вниз, после чего сосредоточился на подошвах своей обуви. Ветер стих, падение остановилось, Хар просто завис в воздухе, наблюдая краешек солнца, встающего из-за горизонта — утро только вступало в во владение этими территориями. Успокоившись и приведя волосы в порядок, Хар выудил «Нимбус X1000», туристическую модификацию спортивной метлы, обладающую большей грузоподъемность и высотой полета, в обмен на некоторую потерю скорости. Последнее его не беспокоило, несмотря на то, что предстояло облететь громадную территорию. Зацепившись ногами за метлу, он свесился головой вниз и проконтролировал, чтобы кровь не приливала к голове, после чего плотно закрыл глаза, усилил «птичью маску» и добавил «серьги гарпии». Слепо задирая голову к земле и приказывая метле взять малый ход, Хар распростер руки, словно пытаясь обхватить все горы и низины, что высились над его головой. Уравняв сердцебиение и дыхание с потоками и порывами ветра здесь, на высоте в несколько километров над поверхностью планеты, маг с силой хлопнул руками по воздуху, распространяя волну над местностью. Но волна была не одиночным импульсом, сила срывалась с рук мага, непрерывно устремляясь к земле, словно неощутимый, безмолвный дождь.

Не прерывая генерацию волн, висящий головой к земле маг ускорил полет метлы. Через несколько долгих секунд пришёл ответный крик гор. В сознании Хара начали вырисовываться пики и провалы, где камень, где земля, где полно, где пусто. Но исследователя интересовали только пещеры, глубокие провалы и неприступные одинокие горные вершины. Юноша разгонял и разгонял метлу, пока ветер не засвистел неслышимо в ушах. Метла неслась на пределе, но Хару этого было мало: Тибет все равно больше, так он не успеет его облететь. Не прерывая потоки энергии срывающиеся с рук, Хар начал дополнительно своей волей ускорять и ускорять метлу. Наращивать ускорение он прекратил только тогда, когда сопротивление воздуха вытянуло его почти параллельно проносящимся под ним долинам: ответный поток шел уже с такой плотностью, что маг с некоторым трудом воспринимал и разбирал информацию о ландшафте.

Когда солнце прошло зенит и начало свое шествие к горизонту, Хар сбросил скорость. Развеяв всё, кроме невидимости, он рывком перебросил себя через метлу и уселся на неё дамской посадкой. Встряхивая головой, в которой гулко отдавалась фантомная боль близкого ментального перенапряжения, Хар языком провел по сухим губам, пытаясь сообразить, преодолевал ли он звуковой барьер. Так и не найдя ответа, он достал пачку фотографий и принялся размечать все потенциально интересные пещеры и вершины. Если несколько обширных подземных систем пещер неизвестной протяженности и глубины он нашел, то с местами для возможного заселения была совсем беда. Ну, и сказка не сразу сказывается…

* * *

— Хар! — юноша оторвался от снимков и пергамента, потер переносицу и вперил не слишком ласковый взгляд в своего двоюродного братца.

— Чего тебе?

— Пойдем в музей, где рукоять Кларента. — лишь упрямо нахмурился Дадли и, видя, как Хар уже собирается отказать, сложил перед собой руки в молящем жесте. — Пожалуйста!

Мальчик-Который-Очень-Занят скривился и покосился на солнце — до обещанных Верноном цепей еще часа три, а возиться с картами уже осточертело. С другой стороны, он сейчас не в том настроении, чтобы выдерживать гиперактивность братца, которую обычно называл забавной. Сейчас это будет совершенно невыносимо.

— Если тетя разрешит. — применил Хар надежный аргумент.

— Ну-у! — еще сильнее насупился Дадли. Но Мальчик-Которому-Лень был непреклонен.

Только Хар сосредоточился на пиках Каракорума, как Дадли вернулся:

— Мама не против!

— Только Кларент, на остальные экспонаты отвлекаться не будем, к рукояти и обратно. — сдался под напором мальчишки маг.

На лице Дадли проступило разочарование, но он все же яростно закивал головой, соглашаясь, пока старший братец не придумал еще какую отговорку.

Маг встал из за стола, взмахом руки убрал все со стола в пространственный карман, потянулся, перекатился с носков на пятки, протянул руку:

— Поехали.

Вход в Исторический Музей Министерства был замаскирован под антикварную лавку в старой части Лондона. Лавка работала, продавала всякое барахло и даже иногда действительно ценные вещицы, но если пройти через дверь за прилавком, которую магглы не видели в упор, то очутишься уже в приемном помещении Музея, где опять придется сдавать палочку. Хар вспомнил конфуз в Министерской библиотеке, когда ему пришлось полчаса убеждать охранника, что у него нет палочки. Охранник — отставной аврор — видел, что парню сил не занимать и никак не мог поверить, что палочку тот не «забыл/оставил дома/потерял», а просто не покупал ещё.

На пути к залу с предметами королей Дадли, не выдержав, начал задавать вопросы: а что это за скелет лошади, а что там за громоздкие посохи, а что это за маски из дерева, камня, кости… ух ты, где они взяли кость для такой громадной маски? У мамонта или динозавра? А почему та маска такая потрепанная, из дерева, с медной пластиной промеж глаз? А что это за книга, которая вся черная как ночь? А…

Тут Дадли направился прочитать табличку под вышеупомянутой невзрачной деревянной маской, но Хар схватил его за руку и силком потащил дальше: от этой штуки явственно тянуло очень зловредным богом со специфическим чувством юмора, маг кое-что слышал от Учителя о местных пантеонах и связываться с бывшей собственностью двуполого безумца, не говоря уже о том, чтобы подпускать её к своему двоюродному брату, не собирался.

Когда перед Дадли предстала обширная витрина, выставляющая на показ предметы, числящиеся за Артуром Пендрагоном, он наконец умолк. Некоторое время оба стояли перед стеклом, храня недоуменное молчание. Дадли ожидал увидеть богато украшенную рукоять, всю в камнях, блестящую и вообще… Достаточно простая, без украшений, рукоять, переходящая в функциональный эфес, вот что было на витрине. Кларент покоился в ножнах, чтобы не светить обломанный клинок. Да к тому же время явно поработало над ним: царапины, потертости, зарубки на навершии, этот меч был в употреблении долгое время и даже потом, после того, как осталась одна лишь рукоять, он пережил многое. Хара же озадачило другое: по летописям все деяния Артура и Мерлина происходили без малого тысячелетие назад. То, что он видел перед собой, ну никак не могло быть изготовлено раньше двух, максимум, трех веков назад. Подделка была выполнена крайне искусно, но все же была слишком молода, чтобы зваться Кларентом.

— Я читал, что Кларент был символом мира, его святой Гиддоти вонзил в наковальню, чтобы никто не смог использовать его для насилия и войны… — мечтательно начал рассказывать Дадли.

— Чушь. — Прервал его Хар. — Меч — оружие. Даже не инструмент, который можно использовать как оружие. Меч куют именно для насилия, его предназначение в том, чтобы пробивать броню, кромсать плоть, крушить кости. Это узкоспециализированное орудие убийства. Оно не может быть символом мира, максимум — гарантом, устрашением, карой тем, кто придет с недобрыми намерениями к его владельцу.

Лицо Дадли вытянулось, об этой неприглядной стороне столь романтичной и достойной истинного мужчины вещи он раньше не задумывался. Хар уже успел пожалеть о резкости своего ответа, но смягчать ничего не стал.

— Почему рукоять здесь? — через некоторое время поинтересовался Дадли. — Профессор Дамблдор рассказывал, что осколки очень важные и их все попрятали понадежнее. А рукоять что, мусор?

Хар ответил не сразу, как он только что понял, и рукояти тут нету. Интересно, кто еще об этом знает? Музейные работники? Дамблдор об этом знает?

— Видишь ли, Дадли, тут такой нюанс надо учитывать, — начал маг, — в том сражении, когда Кларент был сломан, Артур вел свои войска в бой самолично. И он оказался с обломком в руках посреди яростной баталии. Насколько мне известно, Пендрагон отбросил рукоять в сторону, подхватил меч какого-то павшего воина и продолжил рубить врагов. Иначе говоря, он сознательно отказался от своего меча, как от чего-то бесполезного. Нет, Он очень ценил меч, что сделал его королем, даже отыскал и сохранил рукоять после битвы. Но в горячке битвы он отрекся от рукояти. Поэтому осколки клина все еще сохраняют свою символическую связь с Британией, а рукоять почти ничем не отличается от обычной… — но достаточно, чтобы ее не рискнули держать в музее, либо украли, мысленно закончил Хар.

— Ладно, на сегодня достаточно. Потом еще раз сходим. — потянул юноша своего брата к выходу. Младший не стал ерепениться, и послушно пошел следом.

* * *

— Где вы были? — встретила их встревоженная Петуния. — Я уже начала беспокоиться!

— Та-а-ак! — угрожающе протянул ее племянник и сцапал за шиворот её уже навострившего лыжи сына. — Значит, мама не против, говоришь?

Поднятый так, чтобы Хар мог рычать ему прямо в лицо, Дадли попытался пожать плечами, но не преуспел.

— Главное, что не против, да? А то, что она ничего не знает, уже незначительные нюансы, да? — маг злился не столько на Дадли, сколько на себя: дать провести себя на формальностях этому мелкому засранцу. Но ведь видел, что поганец не лжет, а задавать уточняющие вопросы поленился.

Хар тяжело вздохнул, поставил начинающего слизеринца на газон и повернулся объясняться с тётушкой. Поганца лишили на неделю мороженного, но грустнее он от этого не стал. Когда маг вспомнил об оставленном на медленном огне настое, уже подъехал грузовик и двумя бухтами цепей, которыми подвешивают грузы к строительным кранам. Маленьким кранам, но охотнику цепи по-толще и не требовались, этих вполне хватит.

Заморочив водиле голову, чтобы тот ни на что не обращал внимание, даже на появление демонов перед капотом его машины, маг быстро перегрузил цепи к себе в карман. Дальше тянуть уже было опасно: настой мог испортиться. Но все обошлось. Настой взглядом был прогрет до восьмидесяти градусов и запакован в тонкие свежеиспеченные стеклянные сферы размером с кулак: Хар всегда таскал с собой немного песка для небольших поделок. Когда маг выбирался из подвала и направился к чулану, его окликнула тетя:

— Милый. Вчера я разгребла третью спальню наверху. Иди спать туда.

— Звёзды! — возмутился неприхотливый странник — Я же объяснял — мне всего-то и нужно пару квадратов, тело уместить, мне не нужна целая спальня!

— И слышать этого не желаю! — упрямо мотнула головой заботливая тетушка — Я ещё смирилась с твоими закидонами на еде, но если ты хочешь спать в моем доме, то будешь спать как нормальный человек — в спальне, на кровати! Ишь чего удумал, в чулане под лестницей дремать, там же дышать нечем!

Хар сдался. Да и, чего лукавить, подобное отношение ему было приятно. После краткого омовения любимый племянник залез под одеяло, положил голову на подушку и закрыл глаза.

Через некоторое время он их открыл и незряче уставился в стену. Помянул Короля Звезд, рывком сел, взмахом руки вычистил пол перед кроватью и лег прямо на доски. Через несколько часов у него выход на трудную добычу, оправдывался он, закрывая глаза, нужно выспаться в наиболее комфортных условиях.