Убей меня, если сможешь (джен)

21 октября 2013 года,

Коллеж Франсуа-Дюпон.

Как ни странно, этот понедельник для Адриана выдался куда менее тяжёлым, чем любой другой день недели за последнее время. Может, дело было в том, что он выспался, может, ещё не отпустила слоновья доза успокоительного, которое накануне вечером фактически насильно — дошло до грязного шантажа — влил в него Плагг, когда они уже в десятый, наверное, раз пересматривали повтор прямого эфира, особенно ту краткую, но впечатлившую Адриана как бы не больше всего остального, часть после его ухода из студии, который офицер Ренкомпри безжалостно обозвал «детским садом» — что бы он в этим понимал вообще! — а в ответ мадам Шамак спросила:

— Вы думаете, Кот Нуар не прав?

И тот по-прежнему бесцветно — и оттого парадоксально во много раз убедительнее — ответил:

— Я не думаю и не предполагаю. Я точно знаю, что Бражнику с самого начала нужны были только талисманы этих двоих, а всё остальное — сопутствующий ущерб.

Не просто жестоко и больно, не просто удар ниже пояса… это ставило под сомнения всё, что он делал столько времени, всё, во что верил.

Всё, к чему так жаждал вернуться.

Ведь если слова Ледибаг были словами околдованной жертвы акуманизированного, доверять которым полностью никак нельзя, а значит, можно и не воспринимать серьёзно, то офицер Ренкомпри говорил сознательно, будучи в ясном уме — пусть и знал о ситуации далеко не всё, но намного больше рядового жителя Парижа, — и говорил он во многом похоже на Ледибаг. А ведь Маринетт, помнится, тоже высказывали близкую точку зрения… Что же получается, Кот Нуар — наивный дурачок? Болван, не желающий признать, что хорошо и правильно не было никогда? Что возвращение к прежнему будет означать лишь новый виток порочного круга?

Кружку, всунутую ему прямо в руки пыхтевшим от натуги Плаггом, Адриан осушил залпом — воняло оттуда преотвратно — и через минуту отрубился.

А когда проснулся этим утром, решил, что подумает обо всём вечером, иначе до коллежа просто не доберётся: сорвётся и будет как одержимый патрулировать Бельвиль в тщетной надежде встретить там Ледибаг; а у него каша в голове и даже подобия плана нет. Планы всегда были её прерогативой.

И вот теперь он сидел в классе и пытался слушать мадам Менделееву, удивительно бодро — особенно на фоне большинства учеников и преподавателей, скорее походивших на зомби не первой свежести — вещавшую про бензольные кольца и очень достоверно делавшую вид, будто не замечает, что её почти никто не слушал. Очевидно, вчерашнюю «Лицом к лицу» смотрели многие — а тем, кто не смотрел, рассказали и показали запись, — и увиденное их серьёзно впечатлило.

В его классе разве что Маринетт выглядела более-менее как обычно, но она как раз никогда особенно супергеройской тематикой не интересовалась, и Адриан теперь лучше понимал причины такого отношения. Может статься, она даже передачу-то не смотрела, но он подождёт, пока Аля ей покажет. Она не сможет не показать. Ему было необходимо узнать мнение Маринетт: мнение со стороны, мнение изначального скептика, чьи розовые очки не были раз за разом — до такого состояния в итоге, что уже почти не осталось надежды починить при всём желании, — жестоко разбиты за последние несколько недель.

Конечно, Аля не подвела и на первой же перемене завела обсуждение, обратившись в первую очередь к ним с Нино.

— Вы видели? Вчерашний прямой эфир?

— Да, — кивнул Адриан, когда пауза затянулась. — Это ужасно. Не представляю, что теперь будет. Я имею в виду… — он замялся на секунду, но всё же решил высказать свои опасения, ведь сомневающийся фанат — это совсем не то же самое, что сомневающийся герой. — Вряд ли Кот Нуар действительно сможет что-то сделать со всем этим, верно? Ледибаг всегда была сильнее, она много раз сражалась против акуманизированного и одурманенного Кота одновременно и всегда с лёгкостью побеждала.

— Лучше бы он смог, — довольно категорично отрубил до того упорно молчавший Нино. Хмурая сосредоточенность делала его лицо непривычно взрослым, почти незнакомым.

— Не думаю, что у него получится, — вздохнула Аля.

— Не понимаю я тебя, что за похоронные настроения? — сняв ненадолго кепку, Нино с каким-то остервенением почесал затылок. — Ты же их самый главный фанат! Если кто и должен верить, то именно ты.

— Когда твой кумир отрывает нахрен человеку голову, начинаешь немного иначе смотреть на некоторые вещи, — она пожала плечами и опустила взгляд. Как бы трудно ей ни было скрывать полученную от Кота Нуара информацию, Аля данное ему слово держала. — Адриан всё правильно сказал. Однако она не только сильна, но ещё и дьявольски умна, и решительна, и находчива. Всегда была такой, за это я и люблю Ледибаг… любила… неважно. А теперь у неё нет никаких рамок, но я даже обвинить её ни в чём не могу, потому что верю Коту Нуару: она под влиянием; вот только совершенно непонятно, что тут можно сделать.

После этого крика души повисло угрюмое молчание, и Адриан воспользовался моментом, чтобы узнать-таки мнение Маринет.

— А ты что думаешь? — обратился он к ней.

— Вам не понравится, — она послала Адриану неуверенный взгляд, и тот нахмурился.

Черт, после его выходки с хватанием за руки она наверняка принимает его за оголтелого — и агрессивного, чёрт возьми! — фаната героев.

— Прошу, скажи, нам всем очень интересно, — он мягко улыбнулся ей и чуть ли не демонстративно спрятал руки за спину, тем самым показывая, что ей ничего не грозит. — У тебя неизбитый взгляд на такие вещи.

Она вздохнула и поджала губы.

— Ладно. Я согласна с отцом Сабрины: всё это время герои были частью проблемы, а не решением, как должны были бы быть. Простите.

При этом Маринетт смотрела на Адриана так, что казалось, будто она извиняется в первую очередь перед ним.

— Хочешь сказать, лучше бы этим талисманам валяться где-то самим по себе? — тут же пошла в атаку Аля. — Чтобы Бражник мог их найти без помех? Чтобы он мог делать что угодно, без оглядки?

— Ну, нет… — Маринетт немного стушевалась. — Я имела в виду, что герои не очень-то старались. Насколько мы знаем, они действовали исключительно реактивно, никаких превентивных мер. Взять хотя бы их интервью: ни слова о хоть какой-то работе с полицией, ни намёка о планах поимки Бражника. Конечно, это могли бы быть секретные сведения, но вы только посмотрите на них! Два легкомысленных подростка!

— А если они гениальные актёры? — встрял Нино, его голосе билась лихорадочная, отчаянная надежда. — Если они просто не подавали виду, а всё, что сейчас происходит, — это часть их плана?

— А убийства — это чисто для достоверности? — враз помертвевшим голосом спросил Адриан, на что Аля, едва глянув в его сторону, тут же сменила тему:

— Знаешь, Маринетт, что в этом всём меня поражает больше всего?

Наверное, у него было что-то сильно не то с лицом. Но разве могло быть иначе, когда его друзья фактически предположили, что он способен на такое?

— Что?

— Ты всё же посмотрела их интервью.

Откровенно жалкая попытка разрядить атмосферу провалилась с треском, когда Маринетт её не поддержала, вместо этого задумчиво пожевав губу и возразила:

— Как по мне, есть нечто постраннее.

— Что ты имеешь в виду? — они спросили это практически хором.

— Отец Сабрины сам на себя был не похож, не заметили? Он никогда так себя не вёл и совершенно точно не настолько идиот, чтобы не понимать, как Кот Нуар отреагирует на его слова. Они же столько пересекались во время нападений.

— Но он, если так подумать, сделал Коту Нуару одолжение, — резко перешла на шёпот Аля. — Кто знает, как его там планировали спрашивать и о чём.

— Даже если месье Ренкомри спас этого дурня от полиции намеренно, проку не будет, — так же тихо продолжила Маринетт, закатив глаза. — Коту хватит ума самому туда прийти, как только остынет. Ещё и личность раскрыть, а может, даже талисман отдать.

— Ты преувеличиваешь, — нахмурился Адриан, тем сильнее обиженный, что слова её могли бы стать пророческими — ох, это было бы так просто, так естественно, — не услышь он их сейчас. Их и звучавшее в её голосе разочарование.

Чёрта с два теперь Адриан туда пойдёт.

— И что же делать? — напряжённо спросил он. Вдруг она каким-то волшебным образом придумает что-то дельное?

— Ничего, — Маринетт до отвращения небрежно пожала плечами.

— Ничего?

— И больше всего не говорить «да» Бражнику, конечно, — она вновь стала серьёзной и добавила с нажимом, словно пытаясь напомнить ему не увлекаться его «фанатством»: — Ну да ладно, это всё равно пустой трёп. Что бы мы тут ни наговорили, Ледибаг и Коту Нуару до этого дела не будет. Они как-нибудь разберутся без посторонних советов.

Адриан скрипнул зубами. Если бы она только знала…

— Аля, а почему на передачу пригласили именно месье Ренкомпри? — спросил Нино в явной попытке хоть немного сгладить возникшее напряжение.

— Так это он фактически раскрыл дело, ну, с маньяком. Ему банально повезло быть на дежурстве, когда пришёл тот свидетель …

* * *

Приглашение полиции Адриан в итоге проигнорировал: всем, что было ему известно, он уже поделился в студии и ничего нового сказать не смог бы, а оправдываться и доказывать свою непричастность не желал. Может, потому что сам в себе до конца уверен не был — всё же переложить ответственность на кого-то другого так заманчиво, когда ты в беспросветном тупике, — а может, потому что не хотел и в самом деле стать таким идиотом, каким его считала Маринетт.

Ему дали сутки на то, чтобы добровольно сдаться, а после официально записали в преступники и сообщники Ледибаг.