Дочь преступного мира (джен)

Лёлик наслаждалась блаженным чувством, когда наконец смогла позволить себе отдохнуть от всех напрягов этого мира. Чувство расслабленности и спокойствия приходило к ней только в любимой кровати. Можно было, как в детстве, забраться под одеяло и наивно верить, что теперь она в безопасности. Может, это и было глупо, но ни в одной части своей скромной квартирки такого чувства она никогда не испытывала. Утонув в пушистой подушке, Лёлик уже начала проваливаться в мир грёз, как вдруг от внезапного звонка начал разрываться мобильник, лежавший рядом на тумбочке.

—  И какой скотине не спится в два часа ночи?! — гневно бормотала она, пытаясь нащупать вслепую телефон. — Алло?

— Лёлик! Это Гоша, срочно нужна помощь! — прерывисто раздавалось с того конца.

— Какой ещё Гоша? — спросонья до неё даже не сразу дошёл смысл услышанного.

— Сын дяди-Валериного друга! — вопил собеседник в трубку, а где-то поодаль слышался чей-то неразборчивый мат. — Срочно нужно помочь одному человеку! Ты же знаешь, что делать с ножевыми ранениями! Можно, мы приедем?

— Воу, Гош, притормози! — сонно зевнув, она присела на край кровати. — Я сплю вообще-то, ничего?

— Пожалуйста, Лёлик! Если ты не поможешь, она умрёт… — едва ли не рыдая, умолял он. — Пожалуйста…

От его жалобного голоса сжалось сердце. Лёлик понимала, что не могла ему отказать. Шумно выдохнув, она назвала ему свой адрес и сбросила.

Натянув на себя домашнюю чёрную майку и короткие джинсовые шорты, Лёлик налила себе кофе, чтобы проснуться, и подготовила место для пациентки.

Через минут пятнадцать раздался звонок в дверь, и на её пороге появился не Гоша, а взрослый мужчина с бандитской внешностью, державший на руках маленькую девочку. С её одежды капала кровь на коврик тусклого цвета с броской надписью «Welcome». Лёлик одним жестом показала, куда пройти, и, когда тот отошёл от двери, она заметила скромно стоящего на лестничном пролёте Шустрова, что ей и звонил. Когда он тоже прошёл внутрь, она закрыла за ним дверь и поспешила к пострадавшей.

— Что с ней случилось? — поинтересовалась она у Гоши, уже обрабатывая руки спиртом.

— А что, не видно? — встрял бандит, судорожно наматывая круги по комнате. — Перо словила.

— Дядя, не хами! Это всё-таки мой дом, — возмутившись, ответила она, попутно задирая футболку девчонки повыше. — Если что-то не нравится, то дверь, я надеюсь, ты помнишь, где.

Укоризненно фыркнув в её сторону, он облокотился на стену и, подняв спрятанные за очками глаза к потолку, шумно выдохнул. Гоша же тихо присел на край диванчика, пытаясь держать себя в руках, но об его боязни крови Лёлик очень хорошо помнила. Только колоть ему успокоительное у неё не было времени, так что, вздохнув, она направилась к пострадавшей.

Приступив к работе, Лёлик сразу вколола обезболивающее. Хоть девчонка и находилась в отключке, лишним не будет. Люди могли умереть и от болевого шока. Остановив кровотечение, она принялась за обработку раны, а затем постаралась зашить как можно аккуратнее, чтобы в дальнейшем не осталось уродливого шрама. Когда она сделала всё, что от неё требовалось, нужно было привести девчонку в чувства, но та никак не реагировала на запах нашатырного спирта. На её шее едва ли прощупывался пульс, а дыхание и вовсе с каждым вдохом было всё слабее.

— Сделала, что могла, но ей нужно переливание, — Лёлик протёрла лоб тыльной стороной ладони, чтобы вытереть выступившие капли пота. — Иначе она вряд ли выживет.

— Ну так сделай это грёбаное переливание! — начал орать бандит, отлипнув от стены и подойдя ближе.

— Это тебе больница, что ли? Нужна система, нужна донорская кровь, подходящая ей! Я тебе не Господь Бог, чтобы чудеса творить.

Снова заметавшись из стороны в сторону, он нервно заскрипел зубами. Лёлик не знала, что её пугало больше: смерть этой девчонки или то, что этот кент мог со ней сделать, если та не выживет. Ситуация невольно напомнила игру в «Русскую рулетку».

— Так, у тебя хотя бы шприц побольше есть? — уже более мягко спросил он.

— Допустим, есть, — она не совсем понимала, что пришло в его больную голову.

Получив ответ на свой вопрос, он снял кожаную куртку и, бросив её на диван рядом с все же упавшим в обморок Гошей, протянул руки к Лёлику, показывая вены.

— Тебе же нужен был донор, — пояснил он на её замешательство. — Бери, сколько надо.

— Стой, стой, стой, — отшатнувшись на шаг назад, она пыталась отгородиться от него выставленными вперёд руками. — Я не знаю ни группу, ни резус фактор! Ты понимаешь, что она умрёт ещё быстрее, если ей не подойдёт твоя кровь?

— Она все равно умрёт, и её смерть при любом раскладе будет на моих руках, — сняв с глаз солнечные очки и подняв их на макушку, он смотрел на неё безнадёжным взглядом, что полностью выбивало из колеи. — А так у меня есть хоть ничтожный шанс ей помочь.

Лёлик никогда бы не подумала, что в таких, как он, всё же есть хоть малая часть человечности. К несчастью, большую часть своей жизни она часто сталкивалась с подобными ему, и все как один были полностью лишены этого чувства, но в этих глазах она увидела гораздо больше, чем могло показаться на первый взгляд. В них кричал страх потерять близкого человека.

Взяв шприц побольше, Лёлик завязала ему на руке жгут и принялась медленно набирать кровь. Вены были хорошо видны, поэтому это было достаточно просто.

— А девчонка-то тебе кто вообще? — поинтересовалась Лёлик, пока шприц наполнялся алой жидкостью.

После вопроса бандит словно впал в ступор. Вроде бы обычный вопрос, а как ответить на него, он обдумывал очень долго.

— Просто шпана, — тихо ответил он. — Детдомовская.

— Ты за неё так переживаешь, — ответ порядком удивил, и пришла её очередь впасть в ступор. — Я подумала, сестра младшая… Или дочь, например.

— Если только названная, — улыбнулся бандит, посмотрев на девчонку.

Когда шприц был уже полон, Лёлик вернулась к пациентке и, нащупав вену, так же постепенно начала переливание. В её голове всё ещё не укладывалась ситуация в целом. Почему какая-то детдомовская девка так важна для этой ходячей опасности? Кто её ранил и за что? Как вообще к этим двоим относился Гоша? Миллион вопросов… Слишком сложно для её понимания.

После окончания процедуры оставалось только ждать. Было неизвестно, выживет девчонка или нет. Только по слабо поднимающейся и опускающейся грудной клетке было понятно, что она пока всё ещё в этом мире. Через минут десять, которые, казалось, длились вечность, к девчонке постепенно начала возвращаться жизнь. Дыхание стало ровным, пульс пришёл в норму, а на бледных щеках появился лёгкий румянец. Все вздохнули с облегчением.

— Ей сейчас нужен покой, — Лёлик присела рядом с бандитом.

— А я же даже не знаю, кого благодарить, — мягко улыбнулся он.

— Ах, да, — опомнилась она, понимая, что и сама так и не узнала его имени. — Лёлик.

— Лёлик? — в лазурно-голубых глазах проскользнули нотки недоумения и интереса.

— Ну, прозвище. Со школы ещё осталось, — пояснила она, немного растерявшись. — А по паспорту — Оля.

— Спасибо, Оля, — искренне поблагодарил он, а затем представился и сам: — Вадик. Будем знакомы.

Улыбнувшись в ответ, она отправилась на кухню за новой порцией кофе. Настенные часы оповестили о том, что уже почти шесть утра, а глаз она так и не сомкнула. Пока чайник закипал, Лёлик едва ли не уснула, облокотившись на холодильник. Налив бодрящий напиток в две кружки, она вернулась в гостиную, где застала интересную картину: Вадик, держа девчонку за руку, сам задремал, оперевшись лбом на стол, где она лежала.

— Эй, — Лёлик окликнула его вполголоса, от чего он моментально открыл глаза и поднял голову, не отпуская тонкой руки девчонки. — Я тут кофе принесла.

— Мне бы чего покрепче, — сонно отмахнулся он, протирая глаза.

— В холодильнике открытая бутылка виски стоит, — она кивнула в сторону кухни, присев рядом с кружками в руках. — Если хочешь, можешь взять.

Когда он вернулся с полупустой бутылкой, от его сонливости не осталось и следа. Вадик был бодр и полон сил для новых свершений. Как же всё-таки странно алкоголь влиял на людей.

— Оль, мне нужно встретиться с одним человечком, а мелкую, сама понимаешь, я в таком состоянии с собой не потащу, — он глянул в сторону девчонки и как-то грустно усмехнулся своим мыслям. — В общем, пригляди за ней пару часиков, и желательно её покормить, когда очухается. И вот, — достав из внутреннего кармана кожанки пистолет вместе с деньгами, он положил рядом со ней на диван десять тысяч двумя купюрами. — Я добро помню.

— Вадик, не надо, я… — когда Лёлик попыталась возразить, он поднял на неё взгляд, не терпящий ни малейших возражений и даже немного угрожающий, что пугал посильнее пистолета в его руках, и ей пришлось сдаться. — Спасибо.

— Ещё свидимся, — с этими словами Вадик быстро вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

* * *

После прошедшей накануне «стрелки» выход на рабочее место для Саши был крайне болезненным. Всё тело дико ломило, а под служебной формой появилась масса синяков и ссадин. Радовала лишь мысль о том, что, скорее всего, детдомовскую малолетку он теперь вряд ли увидит живой.

Допивая уже третью по счету кружку кофе, ДПСник пытался разобраться в дорожных штрафах, но перед глазами всё сливалось в сонном тумане. Из состояния полудрёма его вывел появившийся на пороге Вадик. Как всегда раздражающе бодрый.

— Саша, из какого детдома Кира? — даже не поздоровавшись, требовательно спросил тот, оперевшись кулаками на Сашин письменный стол. — Где он находится?

— Я же просил не приходить ко мне на работу, — вполголоса прошипел тот, поднимаясь из-за стола. — Не знаю. Её дело лежит у ПДНшников.

— Так метнись и узнай! — командным тоном заявил Рослин. — Кто тут работает: ты или я?

Раздражённо вздохнув, Саша набрал номер сослуживца и, узнав нужную информацию, продиктовал её Вадику. Не будь Саше на неё пофиг, он бы даже поинтересовался, с какой целью тому адрес детдома.

Когда он уже хотел выпроводить Рослина восвояси, чтобы никого не заинтересовало его присутствие в участке, в кабинет вошёл один из сослуживцев. Окинув Вадика недоверчивым взглядом, на который тот только саркастично усмехнулся, он протянул ДРСнику руку для приветствия.

— Здарова, Сань, — произнёс он и как-то подозрительно довольно улыбнулся. — Поздравляю! Самойлов, как обычно, девку упустил, а я за выигрышем пришёл, — после его слов сердце у Саши ушло в пятки.

— Да я уже в курсе, — запаниковав, он отмахнулся и начал мысленно молиться, чтобы Вадик ничего не понял, протягивая сослуживцу пятитысячную купюру.

— Да мне-то пофиг, сидит она у нас или нет, просто неожиданно ты решил поспорить на её побег, — ответил тот, проверяя на свет подлинность купюры. — Ты же знаешь, что для Романовой решётки не помеха! Сколько раз она уже сваливала. Или ты решил, что, поймав её собственноручно, сможешь запросто выиграть?

— Просто решил испытать удачу, — на эти слова Саша только иронично вскинул бровь и передёрнул сутулыми плечами.

— Как она снова у нас окажется, заходи! С радостью обанкрочу тебя ещё раз.

С этими словами он направился к двери, а Саша медленно повернул голову в сторону всё это время молчавшего Рослина. Покраснев от злости, он сжал кулаки до хруста в пальцах и стиснул зубы. Надо же было ему явиться именно с утра. Появись Вадик хотя бы минут на пятнадцать позже, то ДПСнику не пришлось бы сейчас трястись за свою жизнь.

Как только дверь за сослуживцем Саши захлопнулась, Рослин схватил его за воротник и со всей дури впечатал затылком в стену. От резкой боли в глазах ДПСника потемнело, а когда он очухался, ему в висок уже упирался ледяной ствол пистолета.

— Назови, сука, мне хоть одну ёбаную причину, по которой я не должен спускать курок! — прошипел Вадик, снимая оружие с предохранителя.

— Мы в участке! Тебя же сразу повяжут! — Саша пытался хоть как-то образумить его, уже мысленно прощаясь с жизнью.

Скрипя зубами, Рослин пытался справиться с гневом. Может, он и был психически неуравновешенным, но не самоубийцей уж точно. Он слишком себя любил, чтобы лишаться прелестей свободной жизни. По крайней мере так думал Саша. Спустя минуту Валик отвёл от его виска пистолет и убрал оружие обратно во внутренний карман кожанки. Саша вздохнул с облегчением, как вдруг ему снова прилетело. На этот раз под дых. Согнувшись от боли пополам, он пытался глотнуть воздуха, но и тут его мучения не закончились. Не давая даже передохнуть, Вадик со всей силы ударил с колена по переносице.

— Запомни, Саша, если ещё раз по твоей милости у Шпаны будут проблемы или ты хоть пальцем её тронешь… — оторвавшись и выпустив пар, он говорил уже гораздо спокойнее, но ДПСнику от этого было не легче. — Ты знаешь, что будет.

С этими словами он поспешил выйти из кабинета, демонстративно хлопнув дверью на прощание, а Саша, медленно скатившись по стене на пол, держался за разбитый нос, из которого ручьём бежала кровь. Вместе с лицом и руками склизкой и мокрой становилась и форма, на которой теперь будут отчётливо видны пятна. Он сплюнул на пол, пытаясь избавиться от отвратительного металлического привкуса, но даже это не принесло самой малой доли облегчения. Саша понимал, что был в полной заднице, а виной всему была какая-то детдомовская оборванка.

* * *

Покинув квартиру очень обворожительной девушки Оли, Вадик запрыгнул в фургон, разбудив тем самым водителя, и скомандовал вести его в клуб. Необходимо было для начала «подзарядиться» чудо-порошком, а затем выяснить, знают ли положенцы о потасовке, но не успел он об этом подумать, как его телефон завибрировал. «HONG KONG». Краткое, но до чёртиков неприятное смс. Воры уже в курсе всего произошедшего и жаждут объяснений. Набрав нужный номер, спустя пару гудков с того конца провода Рослин услышал лишь хриплый голос положенца:

—  Сегодня на том же месте, в то же время, — прозвучало командным тоном, а за тем последовали гудки.

Судя по интонации, он был явно недоволен, а это могло означать только одно — Вадика подписали… Вступая на путь криминала, он уже тогда знал, что есть всего три варианта его кончины: передоз, пойманные на «стреле» перо или пуля и приговор положенцев. Вот только ему было абсолютно не страшно.

Такие слова, как «дом», «семья», «старость», были Рослину не знакомы. Судьба не внесла в сценарий его жизни такие сцены, как семейный ужин у камина или стадо родственников за общим столом. Его уделом стали леденящее душу одиночество, постоянная опасность и толпы продажных шлюх… Ничего лишнего. Вот только эта насыщенная приключениями жизнь с годами потускнела и превратилась в обычные серые будни, которые Вадик начал разбавлять алкоголем и наркотой, добавляя хоть малую долю разнообразия. Да, отвратительно, но он уже прошёл точку невозврата и пути назад не было.

После полученной смс в голове крутилась всего одна мысль: что будет с Кирой после его смерти? Ей стало значительно легче, когда она осознала, что не совсем одна в этом мире. Такой же дикий зверь, идущий против всех, каким был когда-то Рослин. И ни одной души рядом.

Он не мог позволить ей пойти на встречу вместе с ним, ведь тогда бы её тоже подписали. Поэтому в его голову пришло лишь единственное верное решение — вернуть её в детдом. Она сильная и сможет выкарабкаться из этого дерьма и без Вадика.

Получив свою дозу веселья и позитива в клубе, он заехал к Саше на работу с целью узнать адрес детдома, но вместо этого стал свидетелем куда большего. Этот скот не только наврал ему, что не смог найти Киру, так ещё и собственноручно притащил её в участок! Как же Рослину хотелось его грохнуть… И, пожалуй, он бы сделал это прямо в его кабинете, если бы не встреча с положенцами, на которую он был просто обязан попасть!

За своими раздумьями он даже не заметил, как снова оказался у обшарпанной девятиэтажки на окраине города, в которой жила эффектная и до одурения сексуальная блондинка с таким по-детски забавным прозвищем. Лёлик. Вадику было даже жаль подыхать, не затащив её в постель, но времени на это у него, к сожалению, не оставалось.

Поднимаясь по ступенькам вверх и следуя по кровавой дорожке, он с лёгкостью нашёл нужную квартиру. Несколько стуков в железную дверь, и через пару секунд Рослин уже оказался на пороге.

— Вадик! — воскликнула счастливая Кира, выбежав ему навстречу и повиснув на шее, как маленькая обезьянка, скрестив ноги за спиной.

— Я смотрю, тебе уже лучше, — стараясь не подавать вида, спокойно ответил Рослин, проходя вперёд по коридору. — Собирайся, ехать надо.

Пока она бегала за своей кофтой, он успел заметить на кухне Гошу, мирно пьющего чай вместе с Олей.

— Слышь, пацан, — тот резко дёрнулся от неожиданности, подпрыгнув со стула, и встал по стойке смирно. — Разговор есть.

— Что-то случилось? — взволнованно поинтересовалась Лёлик, поднимаясь со своего места и подходя ближе. Тут и Кира подбежала, которой уж точно не следовало слышать дальнейший разговор.

— Иди в машину, — велел Вадик, отдавая ей ключи от «Феррари». — А мне ещё с Гошей поговорить надо.

Поначалу она скуксилась, намереваясь остаться, но сейчас уж точно не было времени на её капризы. Сняв с глаз очки, он нацепил их на Романову и повторил просьбу. Как не странно, но она послушалась. Когда дверь за ней захлопнулась, Рослин вновь повернулся к Шустрову.

— Сегодня вечером я должен встретиться с положенцем, — заявил он, сразу рванув с места в карьер, чтобы не затягивать разговор. — И вы все тоже.

— А кто это? — растерявшись, не понял Гоша.

— Тот, кто находится на положении Вора и может решать вопрос, когда того нет, — хриплым голосом пояснил он.

— Вадик, а что так круто-то? — Шустров заметно побледнел, а выражение его лица теперь было чуть ли не страдальческим. — Я слышал, есть там всякие смотрящие, почему бы с ними не встретиться, не поговорить…

— Я смотрящий, Гоша! — терпение Рослина было на исходе, а любопытство Шустрова только раздражало с каждой секундой всё больше и больше. — Со мной ты уже встретился. То, что мы вчера южан покрошили, это немного моей самодеятельности. На жёсткие меры нужно было спросить разрешение, — разжевав ему всю ситуацию, Вадик надеялся, что больше вопросов не появится. — В общем так, оповести свою братву. Позже напишу, во сколько и где.

Во время нашего разговора Оля стояла чуть поодаль. Кинув взгляд в её сторону, Рослин встретился с взволнованными и испуганными серыми глазами. Ему и так было не по себе от всей ситуации в целом, так ещё и это внезапное появление на закате дней… Не хотелось с ней прощаться, да и не умел он этого.

Чтобы не превращать ситуацию в сопливую сцену из бабского кино, Вадик безмолвно развернулся и направился в сторону двери.

Все-таки судьба — та ещё стерва! Когда ты не задумываешься о своей жизни и спокойно готов расстаться с ней в любой момент, она каждый раз посылает тебе спасательный плот, но только стоит найти для себя что-то важное и дорогое, ради чего действительно хочется жить, — вот как Кира, например, — то у тебя забирают всё.

— Вадик, а что с вами будет? — нежный и мелодичный голос прозвучал за его спиной.

— Вряд ли дадут медаль, — даже не оборачиваясь, саркастично отмахнулся он, уже выбежав из квартиры.

Кто бы знал, как чертовски ему хотелось остаться…

* * *

Дождавшись Рослина в машине, Кира со счастливым лицом уставилась вдаль, когда авто резко дёрнулось с места. Она не думала, что доживёт до утра. Последними мыслями, что крутились в её голове, были лишь искренние благодарности Вадику, что он носился с ней как нянька, многому научил и практически вернул веру в людей и любовь. Когда она увидела — в тот момент — приближающегося к нему со спины Мансура, у неё внутри всё перевернулось. Романова не простила бы себе смерть Вадика, ведь это она попросила его помочь, поэтому единственным верным решением был именно этот поступок. Тогда Кира не осознавала всей его серьёзности, но сейчас до неё дошло, что она натворила. Убила человека. Чтобы спасти жизнь. Но не свою.

Было ли ей страшно? Нет. Она была готова отвечать за то, что сделала, ведь она спасла дорогого и самого близкого для неё человека. Как он однажды сказал: «Страшно только первый раз, а потом привыкаешь», — и был полностью прав. Да, Романова боялась, но вовсе не убийства, а того, что не успеет. В тот момент счёт шёл на секунды, и если ей придётся ещё раз выбирать между смертью немногочисленных близких и убийством их обидчиков, то она, не раздумывая, выберет второе.

Задумавшись над случившимся, Кира даже не поинтересовалась, куда они ехали. Начав приглядываться к местности, она тут же побелела и почувствовала, как начала сжиматься грудная клетка… Нет… Это не могло быть тем, о чем она подумала.

Дорогу, по которой двигалось авто, Романова могла узнать из тысяч других. По ней она всегда путешествовала лишь двумя способами: в одну сторону — пешком, в обратную — в полицейском бобике. Самая ненавистная в мире дорога — дорога, ведущая в детдом…

«Неужели Вадик решил от меня избавиться? — Кира могла предположить, что рано или поздно это может произойти, но не понимала, почему он решил это сделать таким извращённым и издевательским способом. — В сотни раз гуманнее было бы бросить меня истекать кровью на том заброшенном складе в полном одиночестве».

Вадик прекрасно знал, как она ненавидела это злосчастное место, и все равно вёз её именно туда. Он же мог просто сказать: «Ты мне не нужна, вали, куда хочешь», — и прогнать, но не сделал этого.

Вдалеке виднелись разбитые листы шифера на крыше. Ещё пара минут, и они уже оказались на месте. Остановившись в десятке метров от крыльца, Рослин вышел из машины, открыл дверь со стороны Романовой и по-джентльменски протянул ей руку, но она не спешила вылазить. Кира просто не могла. Ноги и руки не слушались, из глаз фонтаном полились слёзы; её подавленное состояние в мгновение переросло в настоящую истерику.

— За что? — захлёбываясь, она с трудом пыталась выдавить из себя слова, больше похожие на неразборчивые хрипы.

Вадик всё время отводил глаза, упорно избегая её взгляда, но всё же не выдержал, присев перед ней на корточки.

— Так надо, Хвостик, — спокойно ответил он, взяв её за руки, но по-прежнему избегая зрительного контакта, чуть выглядывая исподлобья. — Так будет лучше.

— Ты не можешь бросить меня! — Кира рыдала уже в полный голос, кинувшись ему на шею и едва ли не сбив с ног. — Я не смогу без тебя. Я… Я тебя…

— Я тоже… — едва слышно ответил Рослин, поднимаясь и взяв её за руку.

Направляясь вместе с ним в сторону старенького крыльца, Романова лишь продолжала тихо всхлипывать, пытаясь трясущимися руками убрать волосы с лица. Слёзы текли уже бесшумно. Они слишком быстро преодолели расстояние от машины до верхней ступеньки. Так же быстро, как сейчас пронеслось в мыслях всё, что они вместе пережили от знакомства до данной минуты.

Слишком несправедливо. Хотя чего ещё можно было ожидать брошенному в детдоме ребёнку от авторитетного бандита? Розовые очки с треском лопнули, а осколки вонзились в каждый миллиметр бледного лица, заставляя смириться с грёбаной реальностью. Кира лишь глупо усмехнулась, смотря в глаза Вадику снизу вверх.

Он уже не отводил взгляд в сторону, а разглядывал её так, словно хотел запомнить каждую царапину, каждый шрам, каждую родинку. Запомнить каждую клеточку её опухшего от слёз лица. Да и она сейчас делала то же самое. Ей было важно запечатлеть его в своей памяти и где-то в мозгах повесить в рамочку с нелепой подписью «Папа».

Неизвестно, сколько они так простояли… Время в этот момент словно замерло, как и всё вокруг. Романову нисколько не волновали осточертевшие лица местных, что повысовывались из каждого окна с целью поглазеть на них. Также было безразлично, что многие из них могли подумать о более извращённом варианте отношений этих двоих. Пусть думают, что хотят! Для Киры он стал настоящим отцом и старшим наставником. В его глазах тоже никогда не проскальзывало таких ноток, какие Романова замечала со стороны парней из компании или со стороны Саши. Вадик не видел в ней девушку. Для него она всегда была маленьким ребёнком, и им же и останется.

Рослин осторожно, словно боясь спугнуть, вытер оставшиеся у неё на щеках слёзы и так знакомо усмехнулся, растягивая губы в привычной усмешке.

— Не забывай меня, — тихо произнёс он, и Кира невольно улыбнулась в ответ.

— Родителей не забывают.

На прощание он поцеловал её в макушку и, быстро сбежав по хлипким ступенькам вниз, запрыгнул в машину. Уже через пару секунд он скрылся в клубах дыма, а когда тот рассеялся, то вместе с ним исчезла и мысль о том, что всё не так уж плохо.

Все ещё смотря вдаль, Романова продолжала неловко мяться на крыльце. Единственное, что её всё ещё беспокоило, это мысль о том, в безопасности ли он.

— Удачи в джунглях, папа…