Точка Пространства (джен)

Примечания:

Лежащая перед вами часть может показаться весьма спорной, в ней содержится авторский взгляд и откровенный произвол в отношении Асгардской истории.

Автор знаком с комиксами и мифологией весьма поверхностно, а потому не стоит орать, что там было не так.

В любом случае в жанрах стоит AU.

— Эта история произошла в столь отдаленные времена, что даже для меня она подернута звёздной пылью…

— Ближе к делу, отец! — потребовал Тор, забываясь о том, что ведет себя недостойно царю, коим его совсем недавно назначили.

— Хорошо, сын, — кивнул Один, слегка улыбнувшись оставшемуся неизменным нетерпению отпрыска. — Я возвожу это к тому, что и для меня в происхождении нашего рода и народа, а, в частности, в самой природе той силы, коей мы распоряжаемся, достаточно белых, невыясненных пятен. Мой отец, и мой дед нередко высказывают совершенно разные версии произошедшего, путаясь в своих признаниях, сходясь лишь в одном… Отважный воин Бури не побоялся бросить вызов самому властителю Темного измерения — Дормамму, ослепленному своим превосходством и гонимому вселенской скукой. Так было заключено пари, которое мой дед, к изумлению демона, выиграл. Хотел бы я с уверенностью сказать, в чем конкретно обставил Бури Дормамму, но, увы, сынок… Может, когда-нибудь мы узнаем правду, а пока у нас совсем другие проблемы. И тебе важно знать не предмет пари, а его следствие. Бури, желая уязвить демона посильнее, потребовал контроль над одним из потоков энергии, что питало Темное измерение, на что Дормамму, имевший понятие о чести, вынужденно согласился. Так мой дед стал первым Всеотцом, получил возможность созидать и разрушать, используя Темную энергию, а наш народ обрёл крупицы этой силы в виде отдельных даров и общего долголетия. Особенно силен был контроль над энергией в роду Всеотца, имевшего власть над всем потоком, а, следовательно, над всеми, в ком она присутствовала. Потому я и смог тогда лишить тебя силы и сделать смертным. Я мог проделать это с любым из асов.

— Так, почему не лишил подпитки Хелу? — Тор, негодуя, выхватил из рассказа отца то, что больше занимало его ум, отбрасывая всё остальное. Темные и не очень измерения и прочая изнанка вопроса его мало интересовали.

— К этому я и подвожу, — устало заметил Один. — Так вот, сынок, Дормамму пусть и выполнил условие пари, но подобное положение дел его не устаивало. Потому он предложил Бури поделиться секретом связи нескольких миров для перемещений между ними в обмен на души так или иначе запятнавших себя асов. Бури не возражал. Покрывшие себя позором воины, не встретившие смерть, как подобает, с мечом в руках, показались моему деду незначительной ценой. Так, в Темном измерении был создан Хельхейм, а водоворот душ разделился от изначального, естественного и предначертанного. Это имело далеко идущие последствия. Через отворот, ведущий в Хельхейм, Дормамму стал понемногу возвращать утраченную энергию.

— Погоди, я думал Хела — властительница Хельхейма! Значит, это не так, и она там была не более, чем пленницей? — Тор решительно не понимал к чему ведет отец. Всё слишком запуталось. Он с трудом сдерживался, чтобы не обрушить молнии или слегка покорежить реальность. Впрочем, он не был уверен, что сумеет это сделать в этом странном месте.

Казалось, совсем недавно он умыкнул Сиф и сбежал с пира в честь собственной коронации, и вот сейчас вместо успокоительной тиши нетронутой войной части маминого сада он стоит посреди равнинного холодного, смутно знакомого пейзажа и разговаривает со своим почившим отцом… Впрочем, ощущения нереальности происходящего не было. Тор чувствовал, что это с ним происходит на самом деле, пусть и далеко за пределами физического понимания действительности. Эфир, текущий в крови, научил смотреть на подобные вещи более метафорически.

— О моей дочери я скажу отдельно! Пойми, у нас не так много времени. Помимо опасности, исходящей от неё, ты, как мой преемник, должен знать ещё и о Суртуре.

— А он-то здесь причем? Ты ж этого демона скрутил давным-давно? Или нет?

— Данного демона создал Дормамму, вложив программу уничтожения Асгарда и его обитателей, дабы вернуть утраченное… И он не сгинул навсегда. Наши силы далеко не безграничны, и если Суртур достигнет вечного пламени, то возродится в былом величии.

— Ты говоришь о Рагнарёке? Но ведь это всего лишь легенда? — Тор криво усмехнулся.

— Некоторым легендам так и суждено остаться ими, другим же… Дается ход. Однако данный путь для Дормамму также не является прямым.

— Слушай, а раз он такой крутой, то почему просто не нападет и не поглотит нас сам? — Тор начал задавать правильные вопросы.

— Он не может. Давний договор с Бури не позволяет, потому демону остается лишь пытаться избавиться от нас чужими руками. Но ты прервал меня! Для того, чтобы вернуть контроль Дормамму, прежде всего, нужно либо изничтожить весь наш род, либо добиться добровольного отречения в свою пользу от действующего Всеотца. Ты единственный — до кого он не смог дотянуться, чью волю не стремился пошатнуть.

— Как? Этот гад и до Локи добрался?

— Во всяком случае пытался. Там, в бездне. И нет, Тор, о Локи мы говорить сейчас не будем!

— Но…

— Не сегодня, сын! — твердо заявил Один, с сомнением наблюдая, как опускаются после отказа плечи Тора. — Ваши отношения сейчас — не главное. Спасение Локи пока идет в разрез с интересами Асгарда! Ты царь, ты принял на себя ответственность, и именно благо народа сейчас должно стоять во главе угла.

— А разве Локи не часть нашего народа, отец? Дело в том, кто его отец? Или мать? В их поступках и происхождении? Мы выросли вместе, и Локи останется мне братом, даже если ты не считаешь его своим сыном!

— Несмотря на то, что он сам, не Хела и не Лафей, натворил? — Один улыбался, наблюдая за тем, как борется со своими смешанными чувствами Тор.

— Да, я довольно пытался выкинуть этого засранца из своего сердца. Не получается. Ты не желаешь объяснять его поступки, а главное свои, что ж, ладно, я не так глуп… Ты с самого начала всё знал, но не счёл нужным сообщить мне… Ладно. Но ты не можешь запретить мне искать способ спасти его! Ты умер! Я теперь царь и сам определяю, что мне делать!

— Я думал, ты повзрослел. Но я ошибался. Царь не свободен и никогда не будет свободен в своих действиях. Если же это не так, то это плохой царь и несчастный народ. Я понимаю тебя, твою боль, твоё отчаяние. Оно будет возникать каждый раз, когда придется выбирать между сердцем и разумом, жертвовать собственными чувствами. Это нелегко, но необходимо. Ради блага вверенного тебе народа. Ты хочешь помочь Локи. Я тоже хочу. Однако ты ищешь способ там, где его нет, затрачивая время, которого у тебя непозволительно мало.

— Ты не можешь знать наверняка!

— Не могу, но за то время, что твоему брату осталось, ты его не отыщешь. Шанс, что ты столкнешься с Хелой и даже убьешь её, выше, но это как раз-таки и идет в разрез с интересами Асгарда.

— Ты предлагаешь сдаться? Погоди, ты хочешь сказать, моя старшая психованная сестричка зачем-то нужна Асгарду?

— Судьба Локи у него в руках. Здесь ты бессилен. Он не раз обманывал судьбу, может, и на сей раз выгорит. Что до Хелы, то именно к этому я и подвожу весь наш безумно длинный разговор, который был бы короче и яснее, не перебивай ты меня и не уводи в сторону! — раздраженно высказался Один.

— Так, говори же!

— Хела попала в поле зрения Дормамму во время скитаний по Вселенной в поисках Тессеракта, за которым отправил её я. Тот я, что, как мой отец и дед бредил войной. Она была хорошей дочерью для того меня. Послушной, пусть и излишнее жестокой, но эффективной. Помогавшей завоевывать и держать в страхе миры. Твоя мать заставила меня взглянуть на это иначе. Женившись во второй раз, я обрел нового себя, но потерял дочь. Она больше не вписывалась в тот мир и порядок, что я строил. Вернувшись, Хела прочла это в моих глазах, передавая добытый кровавой ценой камень Пространства. Как и любому ребенку, ей важно было видеть одобрение и гордость в глазах родителя, но я более на это не был способен… — Один тяжело прикрыл глаза. — Чудовищами не рождаются, но Хела родилась с зерном этого, нет, не зла… Смерть естественна, и она, будучи её богиней, вписывалась в картину этого мира. Жестокого и далеко не всегда справедливого. В глазах моего отца и деда — Хела и вовсе была бы идеальной Всематерью, пусть те и не поддерживают матриархат. Нет, злобу и жажду мести породил в ней я, отвергнув, заменив тобой. Так выглядело это в её глазах. Это моя ошибка… Я должен был найти для неё место, мир, подходящий для её склонностей, где она смогла бы развернуться, где не нужно было бы изображать того, кем она вовсе не является. Убедить, что Асгард, в который мы вместе столько вложили, не для неё, перестал быть для неё… Но я не смог.

— И она связалась с Лафеем и пошла войной на Асгард… Причем, здесь Дормамму?

— Я не мог её убедить словами, но мог попробовать достучаться до неё иначе, лишив силы, но… Это не сработало! Демон вручил ей кольцо безвластия — артефакт, блокирующий власть Всеотца над его владельцем. Ты должен помнить её, Тор! Заклинание развеялось, но ему нужно время, позволь я помогу тебе…

Тронный зал пуст. Царь занят работой у себя в кабинете, царица проверяет целителей, и ничто не мешает маленькому царевичу, пользуясь отсутствием родителей и рассеянностью нянек, посидеть на троне отца, подержать оставленное им копье, представляя себя властителем Девяти миров.

Так думал Тор, и всё шло по плану ровно до того момента, как его пухленькие пальчики сомкнулись на Гунгнире… Внезапно раздавшееся покашливание застало царевича в расплох, и великое копье покатилось вниз по ступеням, однако не достигло пола.

Его подхватила изящная рука с непривычно длинными черными ногтями, больше напоминавшими когти ворона.

Царевич, позабыв всякие приличия, с открытым ртом уставился на асинью с необычной внешностью. Хотя асинью ли вообще… Черные волосы не являлись типичными для обитателей Золотого города, как и темные тона одежд… Но не это поразило маленького Тора, а зажатый в другой руке молот. Тот сразу приковал к себе его внимание: желание обладать копьем отца оказалось забытым, потому как, кажется, сейчас он обрел новый идеал.

— Копье Всеотца, великий Гунгнир — не игрушки, малыш, — сообщила ему незнакомка с молотом, испытующее на него глядя. И вот тут-то Тор вместо того, чтобы устыдится, с трудом оторвав взгляд от вожделенного оружия, вдруг вспомнил, что негоже символу царской власти оставаться в руках у не пойми кого.

— Я знаю. Я сын и наследник Всеотца, и потому могу здесь находиться и держать в руках то, что станет однажды моим. Потому отдайте его мне, — неожиданно для самого себя завернул длинное предложение не особо их любивший и тем более употреблявший, царевич.

Прямого дозволения занимать трон и вертеть в руках копье у Тора не было, но Один и впрямь говорил ему, что всё в Асгарде однажды станет его, а значит он всё верно сказал этой наглой, не туда забредшей, весьма подозрительной подданной.

— Ты? Наследник? — совсем не так, как полагал царевич отреагировала незнакомка, она смеялась, однако этот смех был, скорее, истерическим. — Надо же стоило только на пятьсот лет отлучиться по поручению Всеотца, как меня тут же заменили каким-то щенком! Я начинаю думать, что моего возвращения здесь и вовсе никто не ждал… Вон как всё изменилось!

— Стены что ли покрасили? — сморозил глупость Тор, однако это-то его и спасло. Возмутись он «щенком», как и собирался, начни обвинять эту сумасшедшую… Возможно, он и до своего пятисотлетия и не дожил бы. А так незнакомка снова рассмеялась, но уже не так истерично и злобно, как в первый раз… По крайней мере, направленные на него копье и молот та опустила.

— Ты ещё дитя. Наивное и ничего не знающее. Живешь в этой сверкающей, золотой лжи и почитаешь за правду… — Незнакомка начала нервно расхаживать по залу, то и дело бросая ненавидящие взгляды на сверкающий белизной потолок. — Однако ты смел и недалек умом, и мне это нравится, причем, последнее даже больше. Ты пригодишься мне, братик, в рядах моей армии, и, возможно, даже как наследник, если я так и не смогу зачать своё дитя.

— О чем вы? Кто вы такая? — кажется, сейчас Тор чуточку испугался. Сложновато не испугаться, если какая-то сумасшедшая больно впилась когтями в твоё плечо, и несет какой-то бред о наследниках и об армии.

— О, где мои манеры… Прости, родной, отвыкла от дворцового этикета за пятьсот лет скитаний во благо Асгарда по чужим и далеко не приветливым мирам… Я Хела, богиня смерти, дочь и первенец Одина, его наследница. Тебе обо мне не говорили? Зря, я теперь здесь, и я очень зла… — Хела отпустила его плечо и почти нежно провела по щеке… Царевич от этого прикосновения вжался в спинку трона, однако возможности укрыться от своей новоявленной и весьма старшей сестры не было.

— Н-нет, мне о вас не говорили.

— Ну теперь мы это исправим, — легким движением Хела согнала его с трона, указав на ближайшую ступень. — Вот… Здесь теперь твоё место!

Тор перечить не стал, сочтя за благо отдалиться, его сумасшедшая сестра тем временем крутила в руках Гунгнир.

— Он не подчиняется мне полностью, как Мъёльнир… Жаль, а ведь… — Хела тихо вздохнула. — Не быть мне царицей прежде смерти Одина, как и тебе, милый, не усесться сюда раньше меня. И ведь всего-то хочу восстановить справедливость. Это моё место, моё, я расширила этот город, присоединила миры, Один чаще отсиживался за моей спиной… Я достала ему то, что он так хотел. Тессеракт теперь в его Сокровищнице. Пылится. Потому что он вдруг вообразил себя добрым, мудрым царем, не ставящим своей целью завоевание как можно большей части Вселенной… Во что он превратился! Во что твоя мать его превратила?

— Э-м… — Тор не знал, что сказать.

— Я ему больше не нужна. Больше не вызываю гордость… Лишь страх и ужас, отец больше не понимает и не принимает меня… У него теперь есть ты, юный, пока беззубый щенок. Но что если забрать у него тебя? Не убивать, нет… Я не разбрасываюсь родной кровью и совсем не так жестока, как считают… А вырастить тебя самой, как нужно мне. Не оставить Одину выбора. Что скажешь? По-моему, отличный план, мелкий! — вновь уже почти счастливо рассмеялась Хела, ероша ему волосы.

Тор был решительно против такого беспредела, а также отчаянно хотел к маме, а не к этой мрачной богине. Однако что делать, сбежать ему не дадут, а лишний раз злить сестру царевич не хотел. Оставалось надеяться, что Хеймдалль на миг отвлечется от созерцания далеких миров и посмотрит на то, что творится у него под носом!

— Хочешь попробовать удержать Мъёльнир, испытать себя? — неожиданно предложила Хела.

На что Тор, не в силах справиться с соблазном, кивнул…

Сестра передала ему молот рукоятью вперед, царевич ухватился, однако, когда та выпустила его из рук, Тор кувырком оказался у её ног… Мъёльнир был слишком тяжел и перевесил его маленькое тельце.

— Что и требовалось доказать, — снисходительно улыбнулась богиня, даже помогая ему подняться. — Ты слабее меня, братец, и Один ошибся в выборе. А сейчас можешь попрощаться с мамочкой, потому что мы бежим, — и она достала из кармана темно-зеленого плаща синий светящийся куб.

В этот самый момент Тор осознал, что его действительно хотят увести… Тронный зал сотряс удар молнии. Отвлекшаяся Хела выпустила его из рук, как и Гунгнир… Который через секунду оказался у своего мрачного хозяина.

— Папа! — отчаянно закричал царевич, бросаясь к отцу.

— Беги, громобой, беги… трусливо к папочке! — прошипела Хела, поднимаясь. — Ну и что ты сделаешь, отец? Что ещё ты можешь, кроме как лишить меня того, что моё по праву?

— Хела, дочь Одина, богиня смерти, своей силой, силой моего отца и отца моего отца, я лишаю тебя твоей силы и приговариваю к изгнанию! — взревел Всеотец и стукнул Гунгниром так, что с потолка посыпалась свежая штукатурка, открывая изображенный там кусочек лица Хелы.

Однако та лишь только рассмеялась на грозные слова отца, поглаживая простенькое золотое кольцо на указательном пальце.

— Что не работает твоё колдовство, а папа? — нахально ухмыльнулась Хела, глядя на пораженного Одина. — А все потому что у тебя больше нет власти надо мной! — сказала богиня смерти и, сжав куб, исчезла в синей вспышке.

— Она умыкнула Тессеракт! А ты… Ты всё это стёр из моей памяти! — возмущению Тора не было предела. — И часто так бывало?

— О, а ты думал, как ещё йотуны могли попасть в Мидгард… У них ведь нет Радужного моста, как у нас. Там его она и потеряла, — предпочел ответить только на первый вопрос Один.

— Поверить не могу! — и без того всё понял Тор.

— Главное в этой истории то кольцо. Дормамму строил планы, как избавиться от меня, используя мою дочь, её незнание семейной истории и амбиции. Однако вышло иначе. Случайность в лице Локи, и я победил её в поединке. Я мог убить, но не стал, поступив хитрее. Используя свои силы и специфику сил Хелы, я заточил её в Хельхейме, зная, что однажды она выберется оттуда.

— Но зачем? — глаза Тора лезли из орбит. Казалось, сильнее его сегодня что-то вряд ли удивит.

— Чтобы посмотрела, что станет с Асгардом, если она уступит Дормамму. Те души, что туда попадали… Нет, их не обрекали на вечные муки… Хуже того, Дормамму лишь вытягивал из них энергию, всю без остатка, забирал их память и знания в копилку своих воспоминаний, не оставляя ничего. Хельхейм — кусок пустоты, застрявшей посреди космоса. Вот куда я отправил свою дочь. Тысяча лет в заточении, в одиночестве — достаточный срок, чтобы…

— Окончательно сойти с ума.

— Нет, понять, кто настоящий враг всего живого. Дормамму не мог ничего сделать лично Хеле — данный им амулет, работал в обе стороны, защищая её не только от меня. Я всё ещё знаю свою дочь. Быть властительницей пустоты она не желает. Тем более делить эту власть, подчиняясь Дормамму. И особенно она не желает сама обратиться в ничто. Что возможно, учитывая её «подвиги»… Потому её нельзя убивать — слишком огромна та сила и знания, что получит тогда этот демон.

— Но ведь Локи-то она едва не убила! А он далеко не слабак и знает куда больше её. Не кажется ли тебе, отец, что она всё же играет не за нас?

— Гнев слепит. А в своем заточении и поражении моя дочь винила даже не меня, а именно его — причину своей слабости. К тому же, не думаю, что Локи попал бы именно в Хельхейм.

— Но зачем было говорить о преемнике?

— Гордость. Богиня смерти хотела показаться властительницей мира мертвых, а не пленницей. В любом случае, вам придется сейчас объединится, сын мой.

— Да ни за что!

— У неё целых два камня бесконечности, не забывай. Думаешь, я одной лишь жажды власти ради потратил столько лет на их поиски? Эти камни — возможно, единственное, что способно остановить экспансию Темного измерения. Заметь, не уничтожить, а лишь остановить рост.

— Камень Разума уничтожен.

— Можно попытаться и без него. В крайнем случае — Время в ваших руках.

— Стрэндж никогда не согласится.

— Уже согласился.

— Что?

— Они с Локи уже останавливали этого демона. Я не прошу тебя отдавать сестре Асгард, однако постарайтесь всё же найти общий язык, не убив друг друга. Галактика большая — есть, где разойтись. В крайнем случае, разберетесь после. Сейчас ваши силы примерно равны, но… Ты получишь преимущество, сынок, если заберешь Тессеракт у Локи, и…

— Нет!

— Ты не дослушал! Локи станет проблемой. Вряд ли он согласится сотрудничать с матерью, однако куда важнее, что она не согласится. Тессеракт же необходим, чтобы запереть Темное измерение в одной точке пространства, почти столь же сильно, как и Эфир; остальные камни играют второстепенную роль. Получается, убить Хелу ты не можешь, да и нет гарантий, что твоему брату это хоть как-то поможет; искать другие способы бесполезно, да и у тебя нет на это времени; есть ещё вариант, что ты уговоришь её снять проклятие, но он почти несбыточный… Лучше тебе обезопасить этот камень и Асгард в будущем от посягательств сестры, забрав куб у Локи сейчас. Пока это не сделала она. В отличии от неё, у Локи нет кольца, и твоя власть как Всеотца над ним очевидна.

— Когда это я успел стать Всеотцом? — кисло осведомился Тор, которому за весь этот безнадежно длинный и безумный разговор уже сотню раз хотелось просто взять и хорошенько приложить спокойное лицо отца кулаком, чтобы больше не нес подобную ересь…

— Когда принес всё необходимые клятвы во второй раз и окончательно принял на себя ответственность.

— Я ничего не почувствовал.

— О, когда очнешься, почувствуешь… Весь Асгард, всех асов на нем и за его пределами при желании. Увидишь тонкие струны Темной энергии, из которых сотканы наши тела и мир. Я надеюсь, ты будешь лучше меня, сынок, однако помни… На Хелу твоя новая сила не действует, — сказал Один и растворился в сером тумане также неожиданно, как и появился.

— Какого Сурта это было? — вопросил в пустоту Тор перед тем, как всё завертелось.

* * *

— Тор, что с тобой? Ты передумал? — вернул Одинсона в реальность взволнованный и почему-то слегка взбешенный голос Сиф.

— А? — растерянно прохлопал глазами он, мыслями всё ещё находясь где-то там далеко, где отец нёс какой-то лютый бред.

«Не бред», — в ужасе подумал Тор, глядя на то, как причудливо закручивается энергетический «рисунок» Сиф. Сейчас он напоминал ураганный вихрь, подруга злилась… Причем гнёв её был направлен на него самого. Отчего же, Хель подери, Один его оторвал? По сравнению с тем, что он только что услышал, всё меркло, и царь никак не мог вспомнить, о чем они с Сиф говорили… О, если только он не…

Сделал ей предложение.

— Говорю, я согласна стать твоей царицей, если ты ещё не передумал. А если передумал, то… ты лучше, Тор, беги. Ибо тебя не спасет ни былая дружба, ни то обстоятельство, что ты мой царь. Лучше вмазать тебе сейчас и сидеть в темнице, где неплохо кормят, чем позволить безнаказанного играть своими чувствами! — заявила Сиф, заставляя вспомнить, с чего именно начался этот безумный день.