Перерождение (гет)

— Да будет покусан акромантулом тот, кто придумал эти дурацкие порталы! — лицо мистера Олсона бледно-серым цветом сравнивается с его растрепавшейся на ветру бородой. — О, нас уже встречают!

Гермиона поворачивается в сторону его кивка и видит направляющуюся к ним группу людей в официальных черных мантиях. Хвала Мерлину, австралийскому министерству точно не свойственна размеренность и медлительность британцев! Несмотря на теплую зиму этого маленького континента, предместье Сиднея — небольшой грузопорт с доками для катеров, — встретило их пронизывающим ветром, солеными холодными брызгами со стороны яростно штормящего океана. К тому же, никогда раньше не перемещавшаяся на такие дальние расстояния Гермиона невольно потеряла равновесие при выбросе из воронки портала и со всей силой приложилась коленкой о мелкую прибрежную гальку. Если бы Олсон не схватил ее за капюшон пронзительно-лиловой курточки, она бы и вовсе покатилась кувырком.

— Мистер Олсон, мисс Грейнджер, приветствуем вас в Австралии! — выступивший вперед аврор приветственно улыбается, его английский немного режет слух своим непривычным произношением. Церемония встречи тоже поражает Гермиону своей краткостью и лаконичностью — спустя полчаса они с мистером Олсоном уже пьют горячий чай в теплом министерском кабинете и изучают довольно пухлую папку с отчетом о наблюдении за магглами Уилкинсонами.

— Судя по документам, твои родители ведут частную практику. Это же великолепный повод! Запишусь-ка я к ним на прием, — Олсон задумчиво крутит в руках кружку, медленно провожая взглядом поднимающийся от горячего напитка пар. — Единственная незадача — плотная запись пациентов на пару недель вперед.

— Я думаю, будет несложно наколдовать в журнале записей визит на нужную нам дату... — Гермиона растерянно перебирает страницы отчета, быстро пробегая глазами по мелким витиеватым строчкам, то и дело задерживая взгляд на небольших колдографиях, прикреплённых к нему. — Только, мистер Олсон... Лечение зубов без магии — это довольно болезненно! Неужели вы согласны такое терпеть?

— Мерлин, нет, нет! Как-то я наблюдал маггловскую бормашину в работе! Это пыточное орудие, которое необходимо запретить! — вскрикивает Олсон с деланным испугом, однако в его глазах пляшут смеющиеся чертики. — Нет, конечно же, никакого лечения. Заклятие Легилименс в сочетании с Петрификус Тоталус в самом начале сеанса, и мы с тобой включаемся в работу.

— И все произойдет вот так, сразу? Мне кажется, нужно подготовиться... — Гермиона вскидывает взгляд на Олсона и тут же виновато отводит его в сторону. — Ведь... То, что мы сейчас исправляем, я делала почти без подготовки. Мои знания были чисто теоретическими. Я осознавала, что это неправильно, но... что мне было делать?

— Подготовка, безусловно, нужна. Да вот хотя бы попасть на приём и изучить в каком состоянии находится память твоих родителей на сегодняшний день. Нам необходимо выяснить, нет ли у них псевдореминисценций ⁽¹⁾ и других нарушений памяти. А главное, насколько устойчивы конфабуляции ⁽²⁾ у мистера и миссис... Как ты там, говорила, переделала их документы? Так что с завтрашнего дня и начнем! Печально, что отправились сюда утром, а здесь уже вечер... — Олсон качает головой. — Какое из зол меньше — снотворное зелье или бессонная ночь?

— Уилкинсоны... По документам они сейчас Уилкинсоны, — девушка со вздохом смотрит на последнюю колдографию, подшитую к отчету наблюдения — мама с папой, смеясь, что-то обсуждают и прогуливаются в каком-то парке. — Мне кажется, полезнее будет снотворное...

— Почему все полезное такое скучное? А как же знакомство с городом, а как же покорение здешних пабов? — смеется Олсон, ставя на стол пустую кружку. — В Сиднее много интересных местечек! А зелье можно и потом принять — бодрящее!

— Мистер Олсон... Я хотела с вами поговорить еще об одном... деле. Посоветоваться, — собравшись с духом выпаливает Гермиона, закрывая папку с документами. — Я ведь из-за этого пришла к вам сегодня раньше и разминулась с министерской совой.

— Да? Тогда сейчас, в отличие от утра, у нас много времени, чтобы все обсудить, — Олсон устраивается в кресле поудобнее, вытягивая перед собой ноги. Чайник на столе по взмаху его палочки снова наполняется горячим, изумительно пахнущим незнакомыми травами чаем.

— Это касается профессора Снейпа, нашего хогвартского преподавателя по зельеварению... — Гермиона, в отличие от принявшего расслабленную позу Олсона, чувствует себя сжатой донельзя пружиной, пытаясь собрать воедино всю картину событий. — Он был ранен в ходе битвы...

— Я посвящен в эту историю, мисс Грейнджер. Даже скажу больше, целитель Август Сепсис обращался ко мне за советами по поводу возможностей проникновения в сознание пациента, — мягко прерывает девушку мистер Олсон, не давая ей углубляться в подробные объяснения.

— О, даже так! — Гермиона облегченно выдыхает. — Тогда я перейду к сути. Дело в том, что после спасения профессора начали происходить странные события и... мне стали сниться странные сны. Связанные именно с ним. Я не понимаю, почему это происходит. Знаете, я всегда относилась с уважением ко всем нашим учителям. В том числе и к нему! Несмотря на все его придирки! Несмотря на то, что он всегда давал повод видеть подвох в своих действиях. Долгое время я... мы считали, что он целенаправленно старается навредить Гарри. Я даже мантию ему как-то подожгла!

— Хотел бы я посмотреть на такое зрелище! — краешком губ улыбается Олсон, тем не менее продолжая внимательно слушать девушку. — Сны частые? И в чем их суть?

— Нет, не так уж чтобы частые, — Гермиона задумчиво мотает головой. — Первый сон был практически сразу же после так никем и необъясненного происшествия в больничном крыле Хогвартса. Когда находясь без сознания, профессор в буквальном смысле повис в воздухе... Потом он висел в моем сне... Только при этом он передвигался... Ко мне. Пытался что-то сказать. Но его речь была непонятной... Нечеловеческой, я бы сказала.

— Нечеловеческой? — лоб Олсона собирается в складки от приподнятых в удивлении бровей.

— Это было какое-то цоканье, клекот, издаваемый широко раскрытым ртом. И... Это было жутко, — Гермиона тянется к горячей кружке чая, ее пальцы почему-то заледенели при воспоминании старого кошмара. — О следующем странном событии, произошедшем в Мунго, вы, наверное, знаете.

— Когда он пошевелился и дотронулся до твоей руки? Да, Август рассказал все подробности. — Олсон ерзает в кресле, устраиваясь удобнее. — Я составил примерную картину произошедшего, но... Не могу никак понять, чего в ней не хватает. А чего-то не хватает! Я пока не могу уловить. Было что-то еще?

— Вчера мы были в Хогвартсе... Может быть, это как-то повлияло? И ночью снова приснился сон, — Гермиона невольно закрывает руками щеки, чувствуя, что они начинают пылать. — И вот этот сон вообще ни в какие ворота! Я никогда ни о чем подобном не думала!

— Эммм... Что же это такое? — недоумевающим взглядом Олсон провожает в волнении вскочившую с места Гермиону.

— Это... был интимный сон. И в нем присутствовал профессор Снейп, — шепотом выдавливает девушка, растерянно глядя на Олсона, отчего кажется похожей на испуганную маленькую девочку. — Я знаю, молодым людям часто снятся такие сны, но... Почему именно профессор?

— Я бы задал вопрос с другой стороны — почему именно ты? Почему именно тебе снятся эти сны и именно с тобой происходят эти события! — нисколько не смущенный откровенными признаниями, Олсон в задумчивости потирает переносицу, запрокидывая голову и устремляя взгляд в потолок. — Твои друзья не рассказывали ничего подобного? Вы ведь втроем нашли раненного профессора Снейпа?

— Нет, ребята ничего подобного не рассказывали. Вряд ли они стали бы утаивать что-то. И мы не втроем были в Визжащей хижине... Еще целый отряд авроров во главе с Кингсли, — Гермиона недоуменно хмурится, не понимая, почему Олсон спрашивает именно это. — И еще пожиратель там был, Эйвери...

— Хм. Значит отправная точка событий где-то еще. Надо ее найти. И тогда мы многое поймем. И возможно... — Олсон вскидывает вверх указательный палец. — Возможно, при этом мы найдем и способ вернуть профессора!

* * *

А что, вполне даже недурно выглядит! Придирчиво прищуриваясь, Северус изучает свое отражение в зеркале. Это ж надо было так обрадоваться неожиданному затворничеству, чтобы не бриться... Сколько там прошло времени? Неделя, две? Кажется, больше. Болван, надо было вести календарь! Хотя бы полоски на стене рисовать и зачеркивать!

Профессор задумчиво запускает пальцы в довольно густую бороду, почесывая подбородок. До дамблдоровской бороды здесь, ясен Мерлин, еще далеко. Да и не надо. А то каждый обед в суп окунаться будет. А для конспирации вполне сойдет, и уродливый шрам на шее надежно прикрыт. К своему разочарованию он теперь не может носить любимые сюртуки, воротничками подпирающие подбородок и болезненно сдавливающие искалеченную шею. Потому — мягкие рубашки и ненавистные раньше щегольские шейные платки — этак можно начать одеваться в стиле Люциуса! Уж лучше пусть будет борода.

Плотный завтрак из яичницы с беконом и горячий крепкий кофе отлично справляются с поставленной целью — планка настроения резко поднимается вверх, энергия бьет ключом, кажется, что горы свернуть можно. Но поскольку никаких гор на горизонте не наблюдается, ограничимся горами книг, хмыкает Северус. А для начала неплохо бы поплавать — уже которое утро он отправляется на пустынный берег перед своим домом. Единственная странность здесь — он никак не может вспомнить, когда и где научился так хорошо держаться на воде, ведь в детстве он мечтал уметь плавать, но мечта так и не осуществилась, как и многие другие...

Солнце, только взошедшее над горизонтом, золотистой дорожкой отражается на небольших гребнях волн, соленая вода, по-началу так нещадно обжигавшая рану, теперь приятно бодрит все тело леденящей свежестью. В несколько быстрых и широких шагов Северус, оставив всю одежду стопкой на берегу, заходит в воду по пояс и тут же ныряет. Мощными гребками он отплывает довольно далеко от берега, совершенно искренне наслаждаясь всем происходящим. Его наконец-то стало отпускать постоянное напряжение — когда пропала необходимость обдумывать и анализировать каждый шаг и каждое слово, будто ослабили натяжение во взведенной донельзя пружине. Мышцы тела, нервные узлы, раньше постоянно сжатые в тугой, готовый к броску напряженный комок, начали расслабляться. Правда, Северус не спешит отключать окклюментный блок в голове, действующий уже абсолютно рефлекторно, даже когда его мысли некому читать...

Внезапно его размышления и неспешное плавание прерывает странный звук, доносимый ветром с берега. Звук? В этом Мерлином забытом месте только он сам был источником всех звуков! Пытаясь рассмотреть, что же происходит на берегу, Северус вытягивает шею, но тут же его накрывает волна, заставляя с ругательствами отплевываться. В несколько торопливых гребков он подплывает ближе — и увиденное зрелище заставляет его сердце тревожно екнуть. Двое детей лет семи, мальчик и девочка, сидят на корточках перед его разворошенной одеждой, изумленно и с интересом ее разглядывая. То, что дети — магглы он понял, когда заметил, что девчушка пытается ковырять прибрежный песок его волшебной палочкой, а затем ее кончиком выводит на мокром берегу незамысловатые каракули.

Пока Северус в бессильном бешенстве размышляет, какое невербальное беспалочковое заклятие сможет без сильных увечий отпугнуть нахальную детвору, ситуация на берегу меняется — мальчик замечает движение в воде, поднимает голову и смотрит в его сторону. Тут же вскакивает с криком, полным страха и ужаса, хватая за руку свою подружку. Палочку, положи на место мою палочку! — сквозь зубы шипит Снейп, все быстрее приближаясь к берегу. Девчушка, будто услышав, бросает свою недавнюю игрушку возле его полузасыпанной песком мантии, и со всех ног дети бегут прочь. Облегченно выдыхая, Северус выбирается из моря на берег, отряхивая от воды свою длинную шевелюру и бороду, отчего веер брызг разлетается в разные стороны.

Тощий заросший мужик с нездоровой бледностью кожи выглядит, без сомнения, неприятно. Но они были так напуганы, так кричали, будто увидели... чудовище? Он поспешно натягивает брюки прямо на мокрое тело. Проклятье, дети ведь и родителей могут позвать! И еще неизвестно с чем и чем вооруженные они сюда заявятся! Следующий час уходит на то, чтобы оградить свое жилище сильнейшими магглоотталкивающими чарами — ведь в прошлый раз он ставил защиту дома от волшебных заклинаний и невидимость для какого-либо магического поиска...

Уже в доме, стоя перед зеркалом в ванной комнате, Северус пристально всматривается в свое отражение. Запавшие еще глубже глаза с темными кругами под ними, заострившиеся нос и скулы — естественно при восстановлении после такого ранения. Организм расходует силы на заживление, не заботясь о поддержании красоты своего владельца. От которого, впрочем, и в Хогвартсе первокурсники поначалу с непривычки шарахались в угол, усмехается Северус, с остервенением намыливая бороду — от морской соли и песка подбородок под ней неимоверно чешется.

* * *

— Вот это да! — в изумлении Гермиона оглядывается по сторонам, не зная, на чем остановить взгляд — огромный, в несколько этажей, магазин "Сказочные чудеса для детей и взрослых" поражает ее воображение — настоящая, воплощенная в жизнь в самых огромных размерах, мечта Фреда и Джорджа. Уже на входе посещение магазина становится праздником для всех посетителей — им предлагается пройти через волшебную ширму, из-за которой они выходят в случайным образом подобранном карнавальном костюме. Зашедшая перед ней семья через пару минут уже появляется по другую сторону в нарядах персонажей из семейки Адамс под восторженные крики детей — как оказалось, австралийские волшебники очень любят этот маггловский мультик, да и в целом куда больше интересуются маггловской культурой. Надо будет обязательно подать идею с ширмой близнецам по возвращению домой! А пока нужно выбрать подарок Гарри ко дню рождения и сувенирчики всем остальным — через несколько часов через портал будут отправлять министерскую почту. А потом — в клинику, на сеанс. Прошло уже две недели с момента их прибытия в Австралию, все необходимые приготовления для главной цели их визита были закончены. Гермиона уже побывала на "приеме" у своих родителей, во время которого мистер Олсон провёл диагностику. Ее сердце тревожно ёкало, ныло от осознания того, что она сотворила с ними и одновременно радовалось встрече и неудержимо надеялось, что все будет хорошо. Сегодня, именно сегодня все и должно произойти! Может быть, поэтому она и отправилась бродить по городу, не находя себе места от волнения... И набрела на этот магазинчик в Квартале Чародеев, который как и Косая Аллея в Лондоне, спрятан от глаз магглов, но при этом разительно отличается от неё современной архитектурой зданий.

Кажется, Гарри такое понравится. Шутливый шлем для квиддича с сюрпризом — в качестве отвлекающего маневра для соперника выпускает фейерверки, меняет цвет или изображает ирокез, показывает обидные словечки — только лови снитч, пока противник таращится в изумлении. Для Рона подойдет, пожалуй, набор для игры в плюй-камни — хватит ему попрошайничать у Перси. К тому же эти камушки еще и говорящие — хихикают, хнычут и ругаются во время игры. Для Джинни в самый раз волшебные спицы, в мгновение ока вяжущие забавные шарфики с шуточными предсказаниями. Через час нагруженная яркими коробками Гермиона едва протискивается в дверях магазина, уже заранее представляя скептически поджатые губы министерского почтальона, дежурного по порталу. Ну и ладно! Зато сколько приятных эмоций! И даже мистеру Олсону она прихватила забавный подарок — наручные часы, вызывающие у своего хозяина щекотку и смех, если тот куда-то опаздывал.

— Как странно. Раньше мама с папой всегда отправлялись в клинику заблаговременно и начинали прием вовремя, — Гермиона в нетерпении подпрыгивает в удобном кресле у запертой двери кабинета, в соседнем вольготно расположился мистер Олсон, вытянув свои длинные ноги чуть ли не на половину коридора и скрестив на груди руки. — Точность и пунктуальность были их коньком!

— Со временем людям свойственно меняться, Гермиона, — Олсон усаживается в кресле повыше, подтягивая под себя ноги. — Тем более, после такого сильного вмешательства в память, что вполне могло повлиять и на личностные черты.

— Но я же считала, что так будет лучше для них, для меня — для всех!— Гермиона опускает голову и стискивает кулаки на коленях. — Но получается, я распоряжаюсь их жизнями, будто они марионетки в моих руках... Тогда у них была дочь, работа, родственники, друзья! Все это перечеркнулось одним взмахом волшебной палочки. Все что они любили, что доставляло им радость... Сейчас у них наверняка здесь свой новый круг общения, новые друзья. И мы.. я снова собираюсь все разрушить! Смогут ли они меня понять и простить? Смогла бы я сама простить такое?

— Если бы мы всегда поступали исключительно правильно, наверное, наш мир стал бы идеальным. Но в том-то и дело, что самое непростое в жизни — понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь, — взгляд Олсона внимательно следит за девушкой, его ладонь накрывает ее стиснутые кулаки. — Твои родители имели представление о волшебниках только из твоих рассказов о школе. И вряд ли понимали, насколько беззащитны могут оказаться перед магией.

— Все так, мистер Олсон... — с губ девушки срывается тихий шепот. — Но что, если они меня не простят и больше не полюбят как дочь? Просто вспомнят события своей жизни, и... память вернётся, а любовь нет!

— Что ты, девочка! Можно стереть память, но родительскую любовь так просто не сотрешь из сердца. Она живет в нем — в неясных образах, в мечтах, надеждах. Нам только нужно разбудить ее ото сна, — добрая улыбка Олсона искорками теряется в его бороде с аккуратно заплетенными косичками, он ободряюще подмигивает Гермионе. За поворотом коридора раздаются шаги и такие до боли знакомые голоса, заставляющие девушку моментально вскочить с места. — О, кажется, тебе не долго осталось бояться!

* * *

Гермиона берется рукой за портал — закопченый, поржавевший от времени чайник, ощущая его магическую вибрацию, — и с тяжелым вздохом оборачивается назад, бросая последний взгляд на Сидней вдалеке, до самого горизонта подпирающий своими высотками небо, окрашенное закатом в холодно-багровый цвет.

Совершенно не так она представляла себе отбытие обратно в Англию — без родителей, опять только с мистером Олсоном. Она виновато шмыгает носом, перед ее глазами снова проносятся первые мгновения после сеанса восстановления — ничего не понимающие родители, удивленные, оглушенные вернувшейся памятью... Ее собственные чувства словно натянутая до предела струна, дрожащий голос, когда она рассказывает им обо всем случившемся, и падающая с плеч огромная тяжесть, когда мама со словами: "Гермиона, доченька!" бросается к ней, чтобы обнять... Недоумение отца, его сдвигающиеся к переносице брови, горькие складки в уголках губ и нежелание слушать доводы Гермионы о том, что она хотела их защитить. Его гневная тирада о любимой дочке, не оставившей им права выбора и превратившей их в жалких сбежавших трусов перед лицом опасности, до сих пор болью отдаётся в ее сердце. И самое тяжелое испытание — мамины слезы, растерянность, сменившие радость узнавания — так много воспоминаний навалилось на неё сразу.

С тяжёлым сердцем она согласилась с доводами мистера Олсона — родителям нужно время на то, чтобы принять случившееся и решить самим, что делать дальше. Главное, им будет оказана психологическая поддержка и реабилитация специалистами больницы Святой Мэри Маккиллоп⁽³⁾ — именно это помогло Гермионе решиться на возвращение в Англию, правда, с намерением вернуться обратно при первой же необходимости.

* * *

— Рон?! Ты как тут оказался? — Гермиона щурится от яркого солнца, пробивающегося сквозь буйную зелень сада. Портал доставил их почти прямиком к дворику дома мистера Олсона — от пустынного холма за перелеском им пришлось пройти совсем чуть-чуть. Открытая калитка и голоса из приоткрытого окна вызвали несказанное удивление у хозяина, но еще большее — у Гермионы, когда в проеме открывшейся двери показались знакомые рыжие вихры.

— Нас Кингсли предупредил, Гермиона! Что вы сегодня возвращаетесь. Гарри и Джинни не смогли вырваться, вечером встретитесь. А я сразу сюда после занятий. Гулял тут пока, ждал тебя, а потом...

— Рональд, Рональд, сейчас твой ход, ты где? — звонкий как колокольчик голос из глубины коридора не дает договорить Рону, что — потом. Тут же их взору является обладательница голоса — из комнаты выбегает девушка со светлыми волосами, стриженными коротко под мальчишку, в клетчатой рубашке, завязанной на узел над короткими джинсовыми шортиками. — Ой, папа!

— Агата?! И давно ты здесь? — мистер Олсон растерянно чешет бороду, уронив посередине коридора чемодан. — Хотя, ты наверняка присылала сову, которая меня не застала... Но ты же собиралась погостить только в конце лета?

— Да, да, я присылала сову! Писала, что прибуду раньше, потому что хочу попасть на концерт "Ведуний"! Я тут уже два дня, твои охранные чары впустили меня, как всегда. Пааапочка! — девушка, смеясь обнимает Олсона, звонко расцеловывая его в обе щеки. — Твоя дочка уже большая — все нашла, со всем справилась и даже навела порядок! А сегодня я хотела испечь пирог и отправилась в магазин! А тут, у калитки, ждал этот юноша! Мы познакомились, разговорились, и оказалось, что мы встречаем одних и тех же людей! Папа, представляешь, это тот самый Рон Уизли!

— Что, Агата, я не ослышался, ты — и решилась испечь пирог?! С каких это пор тебя потянуло в кулинарию? — громкий хохот отошедшего от удивления Олсона наполняет дом, в то время как его дочь не сводит восхищенного взгляда со смущенного, залившегося краской Рона. — Тебя назвали в честь талантливой писательницы, но никак не поварихи, и до сих пор ты оправдывала это! Я помню, как твой однокурсник кукарекал несколько дней после приготовленной тобой яичницы...

— Не бойся, пирог будет съедобным! Я даже разрешаю тебе проверить его заклинаниями! — девушка бросает на отца смеющийся взгляд и снова с восхищением смотрит на Рона. — А еще Рональд потрясающе играет в шахматы, папа! Я наконец-то нашла интересного соперника!

Гермиона, несколько оторопевшая от быстро разворачивающегося диалога и происходящих событий, только переводит взгляд с Агаты на Олсона, наконец останавливаясь на Роне, который только молча и смущенно разводит руками, успевая, однако, отвечать на улыбки Агаты, адресованные ему.

1) Псевдореминисценции. Характеризуется ошибочными воспоминаниями. Устаревшее название — иллюзии памяти. Больной с псевдореминисценциями рассказывает о событиях, которые реально были в его жизни, но в неправильной хронологии.

Вернуться к тексту

2) Конфабуляции. Галлюцинации памяти характеризуются яркими, но ложными воспоминаниями, которые в реальности не происходили. Пациент убежден в их достоверности.

Вернуться к тексту

3) (по аналогии с больницей Святого Мунго) Мария Макки́ллоп — святая Римско-Католической Церкви. Она является первой канонизированной в Католической церкви австралийкой и почитается покровительницей Австралии, известны исцеления от рака по молитвам к ней.

Вернуться к тексту