Перерождение (гет)

Луч солнца медленно и осторожно перебирается по шелестящей листве, попадает в широкую прореху между ветвями и падает на лицо девушки, заставляя ее закрыться ладонями. И вовремя — рядом с ней взрывается мелкими вонючими брызгами маленький прозрачный камушек.

— Нет, Рон, ну сколько можно! Ты жульничаешь! Нельзя все время выигрывать в плюй-камни! — Гермиона раздосадованно пытается ткнуть парня в плечо, но промахивается под громкий хохот Гарри и Джинни.

— А вот и можно, представь себе! — Рон улыбается во весь рот, подхватывая подругу, чтобы та не упала после неудачной попытки стукнуть его. — Не все решает умная голова. Точный глаз и ловкость рук тоже важны!

— Ты хочешь сказать, что я неуклюжая, да? — прищуривается Гермиона и шарит рукой по земле, ища, чем бы запустить в дразнящего ее Рона.

— Так! Вы тут, пожалуй, разбирайтесь, а мы пойдем прогуляемся в дом, — Джинни вскакивает с земли, на которой разложена доска для игры, тянет за руку Гарри, который сначала вяло сопротивляется — он не прочь сыграть еще несколько партий. — Скоро будет готов обед, поможешь мне принести все сюда! И захватим сливочного пива.

— Если вернетесь и обнаружите бездыханный труп этого рыжего, с точным глазом и ловкими руками, сильно не удивляйтесь! — Гермиона со смешком швыряет в Рона несколько камушков для игры, но тот снова уворачивается. Камни с громким плеском летят в озеро, оставляя после себя расходящиеся по зеркальной глади воды круги.

— О, Мерлин! Меня же Перси убьет, Гермиона! Это его доска и камни! — Рон прекращает хохотать, в недоумении таращась то на озеро, то на девушку, невозмутимо подбрасывающую в руке еще несколько камушков.

Прошло почти два месяца после их последней размолвки из-за посещения Мунго, за это время они, конечно же, помирились, а несколько легких словесных перебранок — не в счёт. Вполне возможно, их могло быть и больше, но министерство на целый месяц отправило Гарри и Рона на аврорские сборы куда-то в Ирландию. Причем, по настоянию самого Кингсли, больше всего внимания на этих сборах уделялось физической подготовке без всякой магии с длительными изнуряющими тренировками. Вернулись ребята довольные и в отличной форме, хотя по началу от них постоянно прилетали совы с возмущениями и жалобами на усталость. Джинни не сводила влюбленного взгляда с подтянувшегося Гарри. Рон стал увлекаться обтягивающими его торс футболками, хвастаясь начавшими приобретать рельефность мышцами, на что Гермиона прыскала со смеху и снова утыкалась в очередную книгу.

Занятия Гермионы с Олсоном шли своим чередом, уже войдя в привычный ритм — девушка тщательно изучила биографии известных легилиментов, огромный ворох рекомендаций и пособий, и в нетерпении просила преподавателя поскорее перейти к практическим занятиям. Выходные они с Джинни проводили, помогая по хозяйству Молли и Артуру, а теперь, когда вернулись парни — отдыхая у небольшого озерка на задворках Норы.

— Сам виноват, не надо было уворачиваться! — Гермиона показывает язык Рону, наконец-то прекратившему подначивать ее, но теперь настает ее черед и время мести. — И, в конце концов, Рон, ты волшебник или кто? Еще нырни на дно озера за камушками!

Размахиваясь посильнее, девушка забрасывает в озеро почти все плюй-камни, исподтишка наблюдая, что же предпримет Рон. Хотя здесь и не требуется особой изобретательности, достаточно обычного Акцио.

— Да что ты творишь, на самом деле! Гермиона, прекрати сейчас же! — вопреки ее ожиданиям, Рон даже не пытается достать камни, со всех ног бросаясь к ней — видимо в надежде не дать забросить оставшиеся. Гермиона, хохоча, пытается убежать, но не успевает преодолеть даже нескольких метров, как оказывается в крепкой хватке рук Рона, прижатая щекой к его клетчатой рубашке на груди. Она вскидывает вверх лицо, недовольно хмурясь, и в тот же момент ее губы оказываются накрытыми в поцелуе губами Рона, все теснее прижимающего ее к себе. Сначала она отвечает ему — как обычно, игривыми, легкими поцелуями, обвив руками шею парня, но постепенно слишком бурный натиск Рона настораживает ее. Джинни еще в прошлые выходные отпускала в их сторону недвусмысленные намеки и шуточки, потому что у них с Гарри, судя по их долгому отсутствию по вечерам и просто светящейся от счастья Джинни, уже все сладилось. Видимо, Рон, воодушевленный их примером, решил тоже пойти в наступление.

— Пусти, пожалуйста! — она старается высвободиться из объятий парня. — Рон, не надо, не сейчас!

— Но почему, ответь? — он поглаживает плечи девушки, как бы успокаивая и спрашивая разрешения и, не встречая явного сопротивления, начинает расстегивать пуговички на блузке, а его настойчивые губы перебираются на шею Гермионы. Но он все ещё чувствует ее напряжение и сомнение, когда она пытается удержать его руки своими.

— Гарри и Джинни скоро вернутся!

— Джинни обещала вернуться только через час! Гермиона, сюда никто не придет! — Рон продолжает с жаром целовать ее плечи и грудь, ему все-таки удается стащить с нее блузку. Он уже намеревается перейти к следующему препятствию для поцелуев — лифчику, но получает чувствительный тычок под ребра.

— Что?! Так ты все это подстроил и даже меня не спросил?! — возмущенная, со взлохмаченными волосами Гермиона становится похожа на разъяренную банши.

— Я подумал, что об этом не нужно спрашивать. Гермиона, милая, мы ведь вместе этого хотели... — Рон вновь пытается крепче обнять девушку, но та с силой отталкивает его.

— Рон, вообще-то нужно учитывать... — что нужно учитывать, Рону так и не удается узнать, потому что совсем неподалеку от них, с берега озера раздается громкий вопль, ругань и всплеск воды.

— Да кого там принесло, дери его Мерлин! — разочарованный Рон нехотя выпускает девушку, кляня не сдержавшую обещания сестру. Однако, выбежав вслед за Гермионой на берег озера, он тут же становится бледным как мел. — Нет, Джордж, неееет!!!

Картина, представшая их взорам, выглядит действительно ужасающе. Видимо, зацепившись ногой за одну из коряг, во множестве торчащих из песка вдоль прибрежной тропинки, Джордж, шедший куда-то от дома, потерял равновесие и со всего размаху приложился головой о выступающий из воды у самого берега огромный валун. Но все было бы не так страшно, если бы он не упал лицом вниз в воду, по которой теперь расплывается в стороны огромное бурое пятно.

— Да что ты стоишь, как истукан, Рон! Помоги же мне! — Гермиона с растрепанными волосами, упавшими ей на лицо, в полурасстегнутой блузке пытается сначала вытащить Джорджа из воды за ноги, потом выхватывает палочку, направляя ее на лежащего без движения парня.

— Мобиликорпус! — девушка осторожными движениями палочки перемещает Джорджа, с которого потоками стекает вода, подальше от кромки озера и укладывает на спину на берег.

— Он... Он жив?! — Рон наконец, отмирает и находит в себе силы выдавить хотя бы пару слов. — Гермиона, скажи, он дышит?

Теперь Рон бестолково и растерянно топчется рядом, к тому же заслоняя солнце, отчего ей никак не удается как следует разглядеть рану Джорджа на лбу, ближе к виску.

— Если бы нас тут не было, все могло бы закончиться плохо. Он потерял сознание и мог захлебнуться. — Гермиона торопливо пытается уменьшить кровотечение. — Но почему у него еще и порезы на ладонях? И... от него несет огневиски. Рон, что все это значит?!

— Разбил бутылку, вот откуда порезы... Позавчера поздно ночью, когда вы уже спали, Аберфорт доставил его из Кабаньей головы вообще в полной отключке... Сегодня, видать, хотел продолжить, — Рон отводит глаза в сторону, стыд и одновременно жалость к брату заставляют его в бессилии сжимать кулаки. — Понимаешь, вначале он обрадовался, что Фред вернулся. Куча идей... Но призрак Фреда не может покидать границ Хогвартса. Да и Фред... Как будто не Фред... Непохож он сам на себя, понимаешь? Жалкое подобие прежнего Фреда.

— Так и есть. Призрак это не полноценная личность, многие качества, черты характера живого человека тускнеют или исчезают вовсе... Рон, я остановила кровотечение, и насколько смогла, стянула края раны. Вулнера санентур — чертовски сложная интонация произношения в этом заклинании! Нужно бы еще наложить шов. — Гермиона сосредоточенно рассматривает результаты своих усилий и недовольно хмурится. — Но в Мунго могут быть проблемы из-за алкогольного опьянения, лишние расспросы.

— Нам бы к мадам Помфри! Она поможет! — оживляется Рон и тут же сникает. — Но как попасть в Хогвартс? Защиту замка уже восстановили.

— Попробуем через камин, предварительно свяжемся с мадам Помфри...

Однако, попасть в Хогвартс у них получается только ближе к вечеру. Сначала, доставив Джорджа в Нору, приходится выслушивать громогласные тирады Молли в адрес что-то невнятно мычащего непутевого сына и ждать, пока Сычик Рона слетает к Поппи и принесет ответ. Правда, от взгляда Гермионы не укрывается, что сначала миссис Уизли сильно бледнеет, но видя, что Джорджу уже не грозит опасность, материнские переживания сменяются на праведный гнев. Не менее гневной тирадой разражается и мадам Помфри — она грозит виновато кивающему Джорджу зашивать его пьяные ранения без какого-либо обезболивающего, если такое еще повторится.

— Ну хотя бы антипохмельное можно? — глаза Джорджа, кажется, полны вселенской печали, обеими руками он держится за забинтованную голову.

— Что?! — в возгласе, вырвавшемся у Поппи, столько возмущения, что может испепелить быстрее огня венгерской хвостороги. — Если ты до сих пор не заметил, это школа, здесь некому похмеляться!

— Прямо таки и некому похмеляться... — бормочет Рон, пока они с Гарри помогают Джорджу сесть на кровати, но встретившись с грозным взглядом мадам Помфри, быстро умолкает.

— Ух, какая интересная компания! И почему я узнаю о том, что вы в Хогвартсе только от доблестного сэра Кэдогана? — все едва не подскакивают от внезапного знакомого голоса. — Ба! Фордж! Что это с тобой?!

— Фред!!! — громкий радостный вопль Джинни опережает другие. У Гермионы от радости встречи возникает желание обнять давнего друга, но она вовремя спохватывается, что обнять призрак невозможно. Вон, даже стенка просвечивается через его серебрящееся тело. Да и без сочно-морковного цвета волос Уизли уже не похож на Уизли...

— Твой братец решил искупаться в озере за домом, — голос Гермионы полон неприкрытого сарказма. — Но неудачно взял разбег, ноги подвели...

— Постой, постой, он что, напился?! — кажется, серебристо-прозрачный облик Фреда на несколько секунд даже потемнел. — По какой из причин — все хорошо, все плохо или нечего делать?!

— Нечего.. — тяжело вздыхает Гарри, подхватывая виновато сопящего, насупившегося Джорджа, норовящего вновь завалиться на кровать. — Фред, а почему бы вам не продолжить заниматься своим магазином Волшебных Вредилок?

— Эх, Гарри... Я не могу никуда выйти за пределы стен этого замка, — Фред по старой привычке пытается нервно пригладить вихры на голове. — А в самом Хогвартсе нам никто не даст разрешения открыть Волшебную лавочку.

— Связь можно наладить! Хотя бы через камин в Гриффиндорской гостиной...

— Я могу помочь в магазине после занятий в Аврорате! — оживляется Рон.

— А я давно мечтала заняться в лавке отделом милых штучек только для девочек! — Джинни вскидывает подбородок, переводя взгляд с одного близнеца на другого. — И тогда мне не придется покупать себе Пушистиков! У меня их будет очень много своих!

— Мне одного прибереги! — смеется Гермиона, с облегчением наблюдая за разрядкой обстановки. Но тут же строго сдвигает брови, копируя тон профессора МакГонагалл. — Как видишь, Джордж, не огневиски решает проблемы!

— Понял, понял, не карай меня, о, грозная и неумолимая фурия! — Джордж виновато улыбается. — Я даже придумал новое название для магазина! "Трещащая башка", вот!... И у входа камень, о который надо удариться головой, чтоб попасть внутрь!

Под громкий хохот друзей, обсуждающих нововведения во "Всевозможных Волшебных Вредилках", Гермиона выскальзывает за дверь, в уютную полутьму коридора, гулким эхом отражающего ее тихие шаги. Пальцами ведет по шершавым стенам, чувствуя тепло вместо обычного холодного камня. Вряд ли замок настолько прогрелся за день под жарким летним солнцем, неужели он так приветствует ее? Гермиона невольно улыбается свои мыслям — они больше подошли бы восторженной наивной девчушке с младших курсов. Она ужасно соскучилась по старому доброму Хогвартсу — подобно надежно уложенным камням в этих вековых стенах, мысли в ее голове понемногу укладываются в таком же правильном порядке, окутанные успокаивающим теплом.

— Гермиона! Ты то мне и нужна! — призрак Фреда просачивается через стену рядом с ней, отчего девушка, как и после первого его внезапного появления, невольно вздрагивает и вскрикивает. — Тише, тише, я и сам еще пугаюсь, иногда оказываясь не там, где только что находился...

— Да уж! Но хождение сквозь стены наверное круче, чем прятки от преподавателей с картой Мародеров... — Гермиона прислоняется к стене, складывая руки на груди. — Как ты здесь вообще, поладил со школьными призраками? С Кровавым Бароном уживаетесь?

— Ай, Барон! Одно название, что Кровавый, — Фред машет рукой. — Пугало для первокурсников! На самом деле он свой в доску, если его разговорить. Знает столько занятных историй! А еще, представляешь, он поэт и романтик! До сих пор пишет поэмы своей прекрасной Серой Даме! Гермиона... Тут такое дело... Как раз с остальными призраками связано...

— Какое дело? Что-то случилось? — Гермиона устремляет посерьезневший взгляд на Фреда.

— Нет, ничего... Точнее, я не знаю. Мы не знаем — все привидения, что обитают в школе, — Фред на минуту умолкает, озадаченно почесывая макушку. — Но те, что более старшие и древние, что-то чувствуют. Бинс говорил что-то о нарушении баланса магического поля... Остальные мало что поняли из его умных речей, но ощущают тревогу и беспокойство. Пивз еще что-то про холод пищал...

— Фред, а вы говорили об этом профессору МакГонагалл или профессору Флитвику? — взгляд Гермионы мрачнеет, смутная тревога привидений словно передается и ей. — И помнят ли старшие такое раньше?

— Бинс собирал преподавателей на совещание. Пытался притащить на него нас всех... Но многие боятся выставить себя глупыми параноиками — это ведь всего лишь незначительные и неясные ощущения... И подобного никто не помнит, — Фред с надеждой смотрит на девушку. — Я когда тебя тут увидел, подумал, а вдруг ты сможешь разобраться. Ты всегда во всем разбиралась, Гермиона... Такие ребусы разгадывала!

— Ох, Фред... — девушка качает головой. — Понять бы еще, в чем именно надо разобраться! Я, конечно, попробую поискать что-то в книгах. Дам тебе знать, если найду объяснение. А вы держите связь с МакГонагалл, сообщайте ей все!

* * *

Кажется, кипучая энергия деятельности наполняет всех обитателей Норы, весь оставшийся вечер только и разговоров о Волшебных Вредилках. Джинни, полная энтузиазма, собирается завтра же затеять в закрытом сейчас магазине генеральную уборку, а Рон фонтанирует идеями о создании волшебных шахмат с неожиданными сюрпризами.

Гермиона старается выйти первой с кухни после ужина — день выдался тяжелым и сумбурным, ей все еще неловко от произошедшего с Роном на озере, но исправлять ситуацию этим же вечером пока выше ее сил... Еще эта неясная просьба Фреда. Надо будет завтра поискать книги о призраках и их мире. Вздыхая, она гасит настольную лампу в своей комнате и обнимает мягкую подушку. Тяжелый сон, как покрывало, укутывает, обволакивает, спутывает мысли, а потом прогоняет их прочь...

* * *

Она снова чувствует дыхание. Сопяще-прерывистое, горячее дыхание Рона на своей щеке. Только они уже не на берегу озера, а в коридоре Хогвартса. Спиной она упирается в каменную стену и снова пытается вырваться, но не может пошевелиться. Не удается даже закричать, руки и ноги, словно налиты свинцом. Спустя мгновение из стены просачивается Фред — нависает над ними в воздухе, призывая остановиться — сейчас появится из-за поворота МакГонагалл и Гриффиндор потеряет кучу баллов. Однако Рон, не замечая ничего вокруг, продолжает ее целовать... Голос Фреда постепенно стихает, растворяется в становящемся вязким воздухе, как и все остальные звуки. Гермиона зажмуривается и внезапно понимает, что вновь может двигаться. Но вместо того, чтобы оттолкнуть Рона, с жаром отвечает на его ласки, все крепче прижимаясь к нему. Поцелуи теперь, словно теплый бархат, касаются ее оголенных плеч, постепенно двигаясь к шее. И с каждым миллиметром, каждой пройденной клеточкой кожи где-то за ребрами растет невыносимое ощущение блаженства. Как-будто душа напилась, напиталась какой-то долгожданной радостью и покоем... Как-будто все на своих местах и все так, как и должно быть. Как тогда... Когда она вернулась домой на каникулы. Ее встретила мама, молча и счастливо обнимая, тут же присоединился папа, обнимая их обеих. Запах пирогов и ароматного чая с кухни... Потом это воспоминание помогало создавать патронус. Теперь, кажется, добавится еще одно... Не в силах сдержаться, она издает стон, все еще не открывая глаз, утопая в ощущениях. К поцелуям добавляются прикосновения ладоней — медленно и чувственно ласкающих ее, вызывая дрожь как от слабого электрического тока, она всем телом вытягивается под ними, словно изголодавшийся по ласке котенок. Сама подставляется этим волшебно сладким пальцам, губам, языку, сначала пытливо изучающим каждую впадинку на ее ключицах, потом — вкушающим ее налившуюся возбуждением грудь как неимоверно желанный плод. Издав еще стон, на этот раз более громкий, она исступленно и жадно прижимается всем телом к кому-то... безумно теплому, тонкая ткань ее майки совсем не мешает чувствовать это... Нет, нет, это не Рон... Девушка изумленно распахивает глаза — и тонет, тонет — в черноте глаз напротив, где ни единого блика света. В прищуре лучиками разбегающихся от век морщинок, в изгибе брови... И... В улыбке. Такой непривычной, незнакомой на этом лице — будто приставили два расколотых зеркала с отражениями разных людей.

— Профессор???... Снейп?! — все смешивается перед глазами в безумный хоровод, она захлебывается противоречивыми эмоциями, лихорадочными поцелуями так, что в легких кончается кислород, а ей жадно и до боли хочется еще и еще... — последнее, что она успевает заметить — подбородок профессора, шея со шрамом покрыты густой черной бородой...

* * *

— С ума сойти! Приснится же такое! — Гермиона садится на кровати, закрывая ладонями пылающие от стыда и смущения щеки. То, что во сне казалось совсем нормальным и даже весьма желанным, теперь, в утренних лучах солнца, уже пробравшихся в ее спальню, видится совершенно диким абсурдом. Надо с кем-то поделиться насчет этих странных снов и видений... Посоветоваться, посмотреть на ситуацию с другой стороны. Но с кем?!

Девушка пытается пригладить перед зеркалом всклокоченную копну волос, да так и замирает с поднятой рукой. Олсон! Конечно, как она раньше не додумалась! Его суждение, как человека далекого от будней Ховартса последних лет, не будет таким предвзятым, как у ее друзей. Гарри же с Джинни хоть и стоят сейчас горой за профессора Снейпа, но слишком много личного примешивается в их отношение к нему. А Рон так вообще воспринимает профессора в штыки — даже и не стоит трогать такой рог взрывопатама. Гермиона с усмешкой мотает головой самой себе в зеркале и короткими и точными взмахами палочки приводит себя в порядок. Кингсли — человек действия. Он бросится сразу все организовывать, что-то предпринимать... Здесь же необходим тщательный и вдумчивый анализ.

Преисполненная решимости, через час девушка уже толкает перед собой калитку во дворик Олсона. До назначенного времени урока еще полчаса, как раз можно успеть поговорить. Ради этого пришлось пожертвовать даже вкуснющими оладьями миссис Уизли и кофе на завтрак... Даже если не уложатся — подольше позаниматься или попросить побольше домашних заданий на вечер.

— О, Гермиона, ты уже здесь? — веселый голос Олсона слышится из-за двери, пока он отпирает замок. — Значит, сова к тебе прилетела раньше, чем ко мне.

— К..какая сова? — недоумевает девушка, еще больше удивляясь виду распахнувшего перед ней дверь Олсона. Она уже успела привыкнуть к некоторой экстравагантности его гардероба, но сегодня преподаватель, кажется, превзошел самого себя. Яркие спортивные штаны сменили джинсы, обильно усыпанные металлическими заклепками, высокие шнурованные ботинки на толстой подошве достают почти до колен, на плечах Олсона вместо мантии теплая, местами изрядно потертая, кожаная куртка.

— А ты почему налегке? Тебя не успели предупредить? Ай-яй-яй, — Олсон пропускает девушку в дом, где царит полнейший бардак из-за торопливых сборов. — В этом весь Кингсли! Сам словно метеор, все решает, везде договаривается и другим не дает сидеть на месте, эх. У меня на сегодня были планы совершенно, абсолютно другие! Но с одеждой для тебя мы обязательно что-нибудь придумаем!

— Мы что, куда-то собираемся? — Гермиона озадаченно хмурится, едва не спотыкаясь о раскиданные по полу вещи.

— Да, и очень далеко! — громкий смех Олсона из соседней комнаты сменяется грохотом чего-то тяжелого, упавшего с высоты. — Мы отправляемся в Австралию! А в южном полушарии сейчас кстати самый разгар зимы. Не норвежские морозы, конечно, климат там намного мягче.

— В Австралию?! — как громом пораженная девушка замирает посреди комнаты. — Мои мама и папа... Мистер Бруствер их нашел?!

— Да, да! И договорился с австралийским министерством магии о нашем визите. Местный аврорат уже установил дежурство у дома твоих родителей, — Олсон пятится задом из комнаты в коридор, таща что-то за собой. — Фух! Вот, в этом чемодане найдется то, что тебе нужно! Это вещи моей дочери, которая изредка заявляется проведать своего папашу.

Ничего себе, у мистера Олсона есть дочь! Хотя, почему бы ей и не быть... Гермиона со странным смешанным чувством разглядывает себя в зеркале. Жаль, но применять к чужим вещам трансфигурацию неудобно, тем более по размеру все более-менее подходит. Но если бы ее сейчас увидели Гарри и Рон, то покатились бы со смеху. А вот Полумне точно бы понравился этот ярко-лиловый цвет короткой курточки с капюшоном, украшенным смешными ушками, напоминающими не то лисьи, не то заячьи. Мерлин, хоть бы в Австралии было отделение Гринготтса! Тогда можно будет снять со своего счета галеоны и одеться нормально...

— Министерство так же любезно предоставило нам портал для перемещения. Лично я предпочел бы маггловский самолет — интереснее, и без гадких ощущений при перемещении на столь дальнее расстояние. Но, увы, начальству виднее, — Олсон подхватывает с пола небольшой клетчатый саквояж, вероятнее всего вместивший в себя куда больше, чем кажется снаружи. — Так что, Гермиона, надеюсь, ты готова? Нам уже пора в путь!