Моранжевая юность/ GreedFall: Untold Story (гет)

Юной леди Моранж жгло глаза. С ней что-то случилось. Видимо дикарь совершил над ней тёмную, как его губы, магию.

Разжав прижатый к груди кулак, она вдохнула душистый аромат мелких белых цветков, которые дикарь оборвал со своих безумных рогов. Лорин смотрела в окно и хватала ртом воздух. Она сделала это. Она нашла в себе силы попросить дикаря.

— Конечно, леди Лорин Моранж. Только после я вернусь за тобой и сделаю навсегда своей, — проговорил Винбарр, гладя на неё в упор. — Ты же понимаешь, каждая просьба имеет цену. Я не спрошу слишком дорого с цветка renaigse.

Девушка смотрела на него, обмирая от собственной смелости и невозможности отменить испрашиваемое. Она приложила ледяные ладони к пунцовым щекам. По обыкновению, в самый тёмный час перед рассветом, дикарь выскочил в распахнутое окно, мерцая глазами. Зубы стучали, колотил невыносимый озноб. Ей не было ни страшно, ни радостно. Только — озноб шока и ощущение переломного момента судьбы.

Линия, разделяющая её жизнь на «до» и «после» превратилась в дикий в своей точности разрез, где-то внутри разделивший её-наивную восторженную девочку и её-холодную расчетливую интриганку, и — пронзивший грудь старика Моранжа.

Винбарр сидел на корточках над её отцом и смотрел, как толчками выходит кровь из раны. Старик тяжело дышал и смотрел ему в лицо блестящими голубыми глазами.

— Давай зажму? — предложил Винбарр и наклонил набок голову.

Старик моргнул.

Юноша крепко надавил кулаком ему на грудь.

— Порт... это был ты... следовало догадаться, туземец... как тебе удалось...? — прошептал он.

— Я — надайг, с силой земли и огня, будущий Хранитель Тир-Фради, вождь. Смотри.

Винбарр дунул на канделябр, и свечи сначала загорелись, но мгновенно оплыли и стекли на пол белыми вязкими потёками. Старик поморщился от боли: жар дыхания сделал горячим и кулак, зажимающий его рану.

Ему оставались считанные часы, и молодой человек был твёрдо уверен, что умирающий вождь не выдаст его секреты, даже если очень захочет.

— Зачем же ты так со мной, молодой воин...

— За леди Лорин Моранж, renaigse, — процедил сквозь длинные зубы он; взгляд Винбарра стал холодным и злым. — У нас принято убивать отцов, что покрывают собственных дочерей. Я хотел заключить с тобой обет. Много обетов, чтобы наши народы жили в мире, но не стал. Потому что я не договариваюсь с подонками.

Зрачки наместника расширились от ужаса и отвращения.

— Лорин — моё единственное сокровище... Я бы никогда... — в глубоко запавших глазницах начали копиться слёзы, он задыхался.

Винбарр растерялся. Вряд ли умирающий стал бы лгать.

— Она всегда... необычной... девочкой, — шёпот старика стихал, — я как мог... хотел.. оградить... увёз от малихора... береги...

— Погоди, старик, погоди, не умирай! — юноша прокусил губу. Он расправил ладонь над раной и начал торопливо перебирать нити жизни наместника. Нити просыпались сквозь пальцы, будто песчинки. — Ну же! — Винбарр шептал слова силы, умоляя тысячеликого о поддержке.

Цветы на подоконнике и в углах библиотеки с хрустом пошли в рост, заплетая гибкие стебли в ложе под наместником. Молодой человек взял старика за голову и тихонько подул. Светлые голубые глаза прояснились, и пожилой мужчина прошептал:

— Лорин ни в чем не виновата. Она родилась такой. Не лишай мою девочку будущего. ...я прощаю тебя, воин...

Руки Винбарра тряслись. Во рту пересохло. Он бережно опустил старика на мягкие листья и закусил кулак. Ему следовало сначала хорошенько расспросить вождя, а уже после доставать меч. Только что он убил хорошего человека, который перед лицом смерти думал о дочери. Он не просил за себя, не унижался, не угрожал. Быть может, и вождем он был неплохим.

Молодой человек встал на одно колено, сложил руки и начал произносить отходные слова над телом мертвого вождя renaigse.

Ночь укрыла Новую Серену саваном пришедшего с моря тумана.

А где-то в Сан-Матеусе, вздрогнув, села на кровати в гостевой комнате семнадцатилетняя Лорин Моранж. Что-то сильно укололо в груди. Лорин нащупала хрустальный стакан и сделала большой глоток обжигающей жидкости.