Нэй. Сердце Власти (гет)

— Вурх, — продолжил Нэй, — Я должен извиниться перед тобой и твоим кланом.

Но договорить Нэй не успел, так как совершенно неожиданно Вурх вышел вперед, встал на одно колено и преклонил голову:

— Великий! Я и мой клан присягнем тебе на верность! Поэтому все твои извинения — это власть над нами. Мы примем любое деяние, что ты сделаешь!

— Вурх, ты сошел с ума! — воскликнула Кари.

Вурх, не вставая, повернул голову с усмешкой на губах:

— Я принимаю власть того, кто сильнее любого реньюра расы! Мой клан обескровлен, и возрождение реньюра расы может только погубить его, но никак не поднять! С Великим я вижу перспективы возрождения тафгуров. Ты разве не понимаешь, что тебе не дадут возродить реньюра расы, здесь в Каракрасе?

Услышав это Кари, испуганно — да, и она могла бояться — обхватила живот руками, а ее когти приблизились к ней, собираясь видимо защитить ее от любого нападения.

— Брейк, господа! — как мог громко проговорил Нэй. И закашлялся.

И после настоек продолжил:

— Как я уже говорил, я не собираюсь объявлять войну тафгурам. Я взял кровь, и больше, чем я взял, мне ее не нужно. Но и ты, Вурх, не злорадствуй и не провоцируй.

— Прости, Великий! — Вурх склонил голову, оставаясь стоять на одном колене.

— Мы об этом еще поговорим. О твоем решении дать мне клятву верности. Но это не значит, что я не должен извиниться. Коготь твоего клана, зовут которого Трувух, стал нашим «подопытным кроликом». Натиру целую, мы, — я, Атан Селистер — все-таки, Атан, мы с тобой маньяки от науки, как ни крути, и Бобо МальТукс: после той натиры я отправил его с дипломатической миссией в Медные горы — ставили на твоем когте довольно бесчеловечные эксперименты и опыты, — Нэй виновато улыбнулся и, кажется, пожал плечами, все еще скрытыми одеялом. — Искренне и честно я пытался обойтись одними хрюшками, но опыты с ними были не совсем удачными. Точнее, были вполне удачными, но не дали желаемого результата.

— А при чем здесь свиньи? — вырвалось удивление у Артура.

Нэй усмехнулся и, казалось, что он очень ожидал именно этого вопроса:

— Хороший вопрос, — Нэй выпил несколько ложек отвара и продолжил: — Когда дядюшка Трюфо рассказал мне про эксперименты со свиньями, я не совсем понял, что и почему, и зачем. Воспоминания Бобо МальТукса приоткрыли тайну, но я хотел убедиться лично, поэтому мы и организовали несколько опытов с хрюшками, — он вздохнул. — Свиньи — очень интересные создания и удивительные, довольно близки по некоторым параметрам, по характеристикам к человеку. Говорят, что человеку можно перелить кровь свиньи и даже пересадить некоторые органы, — сказал он и посмотрел на Атана Селистера.

Тот хмыкнул и неуверенно проговорил:

— Ну-у-у… При определенных обстоятельствах и подготовке — возможно.

— Но оказалось, что есть еще разумные, намного ближе находящиеся к хрюшкам! Причем это было подтверждено чуть позже. И это — барабанная дробь — тафгуры!

— Что? — это уже выкрикнула Кари, да и не только она.

— Реакция ваша понятна, но одно то, что вы не употребляете в пищу свинину, говорит о многом. Кроме разве что черного сала. Почему черное, если на самом деле оно красное?

— Оно чернеет от долгого хранения, — проговорила Кари.

— То есть вы продаете нам, людям, залежалый товар? — с улыбкой проговорил Нэй.

Кари возмущенно фыркнула:

— От долгого хранения оно теряет нужную нам ценность, но приобретает великолепный вкус для людей.

Нэй мотнул головой:

— Прости, я об этом знал. Хотелось просто пошутить, — он усмехнулся, виновато пожимая плечами, и продолжил: — Черное сало, как уже сказано, обладает нужными вам питательными свойствами для поддержания вашего метаболизма, так как выделывается вами по специальным, древним рецептам. А вот само мясо свиней вам вредно. У вас даже есть фраза: «Хочешь оскорбить когтя, накорми его свининой!» Мясо рецептуру не выдерживает. И чтобы подтвердить эту мысль или опровергнуть, мы провели несколько экспериментов, в одном из которых чуть не убили Трувуха, чем доказали вредность и даже ядовитость свинины в некоторых случаях. Так сказать, ирония… — замолчал, не став продолжать мысль. — Но не поэтому вы близки…

Снова несколько ложек отваров:

— Кровь тафгуров является ядом для человека. Если, конечно, ввести ее внутривенно. Даже несколько капель крови тафгура убивает человека, он загнивает изнутри, растворяется, можно сказать.

— Какая гадость, — еле слышно сказала, кажется, Ойра.

— Ну да. Картина еще та — жуткая и неприятная. При этом если ее просто выпить как воду, то ничего не произойдет. А вот с хрюшками все наоборот. Их кровь воспринимает кровь тафгуров как измененную субстанцию и подстраивается под нее! То есть на несколько минут, иногда на полчаса — час, смотря какая доза введена хрюшке, эта хрюшка становится тафгуром! Представили? Вот и я не в состоянии представить. И снова очередная ирония… — он усмехнулся. — Правда, есть один побочный эффект этого превращения — при применении ансортии этот кадавр или эта копия тафгура превращается в нечто! В этакую жуткую безразумную и почти неубиваемую массу! Что превращало наши опыты не в изучение, а в борьбу с этим нечто. Впрочем, в этой борьбе появились интересные мысли, но все же мы решили заняться опытами над, — снова вздохнул, — над живым тафгуром. Тут хоть было понятно, что и как.

— Великий! Это честь для нас: стать помощниками для твоих целей!

Нэй закашлялся:

— Вурх! Мы выкачивали из твоего когтя кровь и закачивали в него всякую гадость! Мы резали его кожу, прижигали, морозили, топили! Он трижды был на грани жизни и смерти! Дважды мы его убивали! И один раз он умер! И не совсем ради науки, а ради того, чтобы найти слабые места в ваших телах, на случай, если придётся воевать. И для этого мы терзали твоего когтя целую натиру, и ты говоришь о чести?

Вурх даже не изменился в лице, пока Нэй это все говорил. И сказал вполне спокойно:

— Трувух вполне хорошо себя чувствует. Мне кажется, он стал даже сильнее — вчера победил Вурвуха, которому всегда проигрывал раньше! Он стал быстрее! У него были странные видения и мысли после одиночной охоты, в которой он пробыл две натиры, но в этом нет ничего необычного, так как когти для поднятия духа, в одиночной охоте, всегда употребляют морху. Конечно, местная морха слабее, чем из родного мира, но достаточна для поднятия духа, — ответил Вурх.

А Нэй рассмеялся:

— Атан! А мы-то думали, что наркомана какого-то поймали! Целый день его кровь чистили, с помощью хрюшек, потому что ансортия совершенно не помогала! — и продолжил смеяться до появления кашля.

— Впрочем, эта чистка привела нас к мысли, что ваша морха, но здесь это, конечно же, сонка, так как морха тут оказалась обычным сорняком, способна защитить вас от гномьей пыли. Только вас, с людьми другой эффект. Там… — Нэй задумался, мотнул головой, отгоняя, видимо, очередные умные мысли, и продолжил: — Но вы применяете ее только в одиночных походах и тренингах и не туманите мозги при ответственных операциях. Как в том походе в подземелье гномов. Но при этом, как и любой наркотик, эта морха-сонка разрушает ваше тело. Как и любое разумное тело. То есть нет ничего абсолютно полезного. Как нет ни чистого ни добра, ни зла…

Он откинулся на подушку для небольшого отдыха.

— Но если вы применяете ее только для подъема духа, то я не стану возражать против этого, хотя предпочел бы, чтобы сонка исчезла из вашего рациона и тренировок.

— Мы примем любое твое решение, Великий!

— Решать будете вы. Впрочем, пару натир у мастера Шифу выбьют из вас любые мысли о морхе, точнее, вообще любые мысли, — Нэй улыбнулся.

Снова несколько ложек отвара.

— Теперь снова вернемся к тебе Кари, — и после некоторой паузы: — Как правильно сказал Вурх, тебе не дадут возродить реньюра расы в мире Каракраса. Но, конечно, убивать тебя или твоего ребенка никто не собирается. Охотники на Демонов, которых тут представляет Властительная Элли Нум, согласились на то, что тебе и всем когтям, и кланам, которые пожелают уйти, дадут такую возможность, — Нэй улыбнулся Элли, и она взяла слово.

Встала.

— Да. Как сказал Нэй, мы даем шанс. У гномов есть несколько вторичных порталов, ведущих в миры, когда-то созданные Карой и Красом, но потом ими заброшенные, но вполне живые, и самодостаточные, где есть люди, иные расы — чтобы жизнь медом не казалась, — есть возможности и желания, чтобы возродиться и стать сильными. Но, конечно же, если вы, тафгуры, как в прежние времена, приметесь за людоедство, то Охотники на Демонов обязательно снова придут по ваши души. То есть я даю вам слово, от имени Охотников на Демонов, что вас не будут преследовать, уничтожать или мешать развиваться на новом месте. Конечно, мы не дадим пустить на самотек ситуацию с вашим развитием, но и мозолить глаза вам тоже не будем. У вас есть время подумать.

— А я разве могу не согласиться? — Кари тоже встала, как, впрочем, и все в помещении, когда встала для своей речи Элли, кроме лежащего Нэя.

— Можешь. Просто в этом случае тебе, вам не дадут провести ритуалы, и ты просто родишь сына, а не сосуд плоти. Ну и, конечно, тут вас жить не оставят. Есть несколько вариантов дальнейшего вашего проживания.

— А тут мы создадим баронство! — совершенно неожиданно проговорил, можно сказать, даже воскликнул Артур.

Все посмотрели на него, а он на Нэя.

— Даже не думай! — проговорил Нэй.

— Ну, а что? — Артур развел руками.

Нэй закрыл глаза и замотал головой, но при этом губы его чуть улыбались. Мысль друга была отличной, но Нэй и баронство — вещи несовместные! Ну как-то маловато ему баронства, хочет он быть Владыкою морским! Вот! Почему бы и нет? Великим его уже называют. Интересно, почему это? Надо будет Вурха пораспрашивать.

И да. Нужно отвести разговор от баронства, а то Артур как вцепится в эту идею, клещами придется отрывать. Нравится быть сошо? В последнее время уже нет, но как он уже подумал, и бароном быть не очень хочется. Или вообще не хочется.

Так, он уже повторяется. Пора продолжить разговор с Кари.

— Как ты поняла, Кари, у тебя, у тафгуров, есть время подумать и решить, какого развития вашей расы вы хотите. А сейчас всех в этой комнате, я уверен, интересует вопрос — если период возможного возрождения реньюра расы сто с лишним лет, то какой смысл тебе было заводить любовные отношения с Комисом-старшим? — он посмотрел на Кари и проговорил: — Ответишь? — сказал так, как будто сам это все прекрасно знал.

Их взгляды встретились. Чуть насмешливый Нэя и удивленный Кари. Но это не было дуэлью, оба одновременно отвели взгляд.

А Кари, вздохнув, проговорила:

— Все довольно просто… Если бы удалось зачать мальчика, то он бы стал реньюром расы независимо от времени, так как Комис-старший уже был сосудом плоти, и с ним еще в утробе Миранды провели все основные ритуалы, осталось только влить память реньюра расы в тело малыша при рождении, и процесс был бы завершен!

Нэй усмехнулся. И продолжил, как будто репетировали, так все синхронно происходило, но все было чистым экспромтом:

— Но рождались только девочки! Пять дочерей! И все такие же несдержанные и невоспитанные, как и Нерва. Хотя и очень красивые. Но теперь мы знаем, что у Комиса-старшего на стороне родился сын. Этакий изъян. Как когда-то у Курха — дочь Кари. Тоже можно сказать на стороне. Забежал по делам в Мальвинор, увидел милую мордашку и не сказать, что влюбился, но запала она в его сердце. Красавцем Курх не был, но то да се, да пятое-десятое. Так и закружилось. Правда, после рождения дочери он свою любовницу убил. Не оправдала доверия, не сына родила, но это уже другая история.

Кари вспыхнула, хотела возмутиться, но промолчала.

— Впрочем, о сыне Комиса-старшего Кари знать не могла, потому что Комис-старший сбежал и спрятался, и заручился помощью в этом вопросе у бабушки Ан, которая, как мы уже выяснили, так же оборвала связи с Кари. Они как в воду канули! Видимо, Комис-старший не очень хотел, чтобы его сын потерял свою сущность и стал каким-то там реньюром расы. Вождем, фюрером, царем, ханом, шахом, падишахом, так и не ставшей родной для Комиса-старшего расы тафгуров. Правда, есть мысль, что сына он родил случайно, не хотел он детей, он хотел просто прожить свои долгие или недолгие годы, как пойдет, в одиночестве и вдали от своей любви, — Нэй помолчал. — Он любил тебя искренне, а ты, как я представляю, всего лишь его использовала. Ты решила исправить ошибку отца и возродить реньюра расы, но рождались только девочки, и ты ничего не могла с этим поделать. Ко всему прочему, еще нескольких ты убила после зачатия, устав рожать девочек. Не скажу, что аборт — это правильно, но, скорее всего, в том положении, в каком находилась ты — это был лучший выход.

— Демоны! — Кари вскочила. — Я начинаю соглашаться с Вурхом, что ты Великий! Откуда ты это все знаешь?! Как?

Нэй все-таки выпростал руку из-под одеяла и указал на орча:

— Вот он знает.

— Я? — обалдело проговорил Сэм, при этом все уставились на огромного и смутившегося орча. — Да я-то чего знаю? Ничего! Я просто вытаскивал Нэя по будильнику. Каждый день по сорок пять секунд. Две натиры.

— Какого… — возмутился Атан Селистер. — И ты мне ничего не сказал?

— Я тебе говорил, что был в астрале. Поэтому и устал.

— Но ты не говорил, где ты был конкретно! И я теперь понимаю, где ты был!

Нэй улыбнулся:

— Твои лекарства и отвары просто чудодейственны, я уже почти стою на ногах.

— Ага. До сих пор бледный как мел!

Нэй испуганно посмотрел на Элли:

— Я правда так бледен?

— Ты мне тоже ничего не сказал, но об этом мы позже поговорим, и очень обстоятельно! — было произнесено довольно угрожающе, но при этом в глазах ее сверкали смешинки, видимые, конечно же, только Нэем. — А по поводу бледности, то Атан несколько преувеличивает, но румянца добавить не помешало бы, — и эльфа влила в рот Нэя очередную порцию каких-то отваров.

— Конечно, не без помощи, но я узнал кое-что, что позволяет мне и вести все эти разговоры. Пришлось повозиться и потратить кучу времени, но информация того стоила. Но не будем отвлекаться.

Мы не станем считать, сколько было абортов у Кари — та покраснела, ну почти как орч стала, — но можно сказать однозначно, что человеческую женщину это бы убило. Но Кари с упорством маньяка продолжала гнуть свою линию. Уговорами, угрозами, просьбами всем, чем может женщина надавить на мужчину, они продолжали встречаться. Все реже и реже, так как Комиса-старшего начинала тяготить роль быка производителя. Честно говоря, я не знаю, чего он хотел от Кари, но явно не этой странной любви. Впрочем, и возвращаться он к тафгурам тоже не стремился. В общем, столкнулись два сильных челове… э... разумных, любовь которых была лишь странным дополнением к их отношениям и к их приключениям. Они все-таки побывали везде, где только можно и нельзя. Даже я о многих местах не знаю! Хм… Нужно будет побывать, когда время появится, — он усмехнулся. — Мечты, мечты, — и снова вернулся к тому, о чем рассказывал: — А потом Вурх раскрыл Комису-старшему глаза. И у того появился шанс все резко закончить, чем он и воспользовался!

Отвары, несколько ложек.

— Кари и Комис-старший никогда не встречались, здесь, в этом месте, в Черном замке. Встречались бы тут, вряд ли бы он тогда убежал. Всегда на нейтральной территории, в тайне и в секрете от всех. Связь держала бабушка Ан, именно она передавала очередные послания и места встречи, которых было не изменить. Она ведь была астральщиком, что позволяло общаться и сообщать, что, где, когда. Но о встречах знал еще и Вурх…

Я понимаю, что рассказываю ваши семейные секреты, но эта вся история хорошо иллюстрирует ваши отношения внутри расы и кланов, вы так все запутали, что уже не знаете, на кого злиться и стоит ли злиться вообще. Считайте, что я читаю ваши письма, скверно, неприятно, цинично, но зато все всё знают и можно начать жизнь с чистого листа.

Вурх знал потому, что у него была любовная связь — и сейчас она есть — со средней, второй дочерью Комиса-старшего и Кари. С Эрвой…

— С Эрвой? — Кари была возмущена. А Вурх только пожал плечами.

— Удивительно, но даже в маленьком сообществе можно хранить глубокие тайны. Но я раскрываю секреты лишь для того, чтобы мы все знали, что двигало того или иного персонажа нашей пьесы под названием «Новый фюрер э… реньюр расы тафгуров». Где нет благородных героев, а есть лишь те герои, которым что-то друг от друга нужно. Ну и циничный голос за кадром, то есть мой голос.

— Я поражаюсь Вурху и Эрве, которые сумели сохранить свою любовную тайну на протяжении пятидесяти лет, до этой вот минуты. На самом деле Кари догадывалась, но просто не знала, что это сам Вурх, — Нэй хлопнул в ладоши. — Так, все. Закончил я о любовных похождениях. Потому что здесь главное то, что именно благодаря Эрве Вурх знал обо всех передвижениях Кари и встречах с Комисом-старшим. Самое любопытное, что Кари делилась своими любовными тайнами только с Эрвой и ни с кем больше. Почему?

— Я считаю ее единственной, кто способна заменить меня на посту юрны, — просто ответила Кари.

— Ну да, логично, хотя все равно странно, — и Нэй вновь обратился к Вурху: — Только понять не могу, Вурх, почему ты так долго ждал?

— Все банально просто, — Вурх усмехнулся. — Хоть мы и любим друг друга, но Эрва все-таки дочь своей матери, и если и сообщала мне об этих встречах, то только после этих встреч. То есть ставила перед фактом. Конечно, хотелось информации побольше, но я был и этому рад, хотя попытки возрождения реньюра расы меня не сильно радовали.

— Почему? — не удержался от вопроса Нэй.

— Я тоже кое-что изучил о мире Каракраса и понял, что возрождение реньюра расы приведет только к одному — к гибели тафгуров! Отец Кари чувствовал неправильность этого мира, точнее, его мощь и силу, поэтому, видимо, и тянул с возрождением реньюра расы. После его гибели я пытался объяснить эту мысль Кари, но она меня не послушала. Кое-что пытался сказать Эрве, но и она меня особо не слушала. Мы даже с ней поругались на некоторое время. А когда помирились, я кое-что ей рассказал и показал.

— Что?

— Я показал ей Мальвинор, Мир Рошанский, Аркет. Она была повернута на бое, драке, жестокости, поэтому особо по сторонам не смотрела, и города стали для нее откровением. В том смысле, что мир, куда мы попали — не те глупые мирки, которые мы преодолели, убегая от Охотников, а сильный, мощный и красивый мир, который не будет сидеть и просто ждать, пока его кто-то завоюет. Он просто уничтожит тех, кто только подумает о мировом господстве! А еще мы попали на парад Чистильщиков и Братства в Мир Рошанском. Одна когорта этих Орденов больше оставшихся тафгуров! А их на параде прошло по десять от каждого Ордена! Наша регенерация, конечно, наша сила, способность скрывать ауру и частично менять облик, благодаря ансортии, помогает маскировке, но это не спасет нас, если нас решат уничтожить. Нас просто раздавят числом, ведь даже Гидре отрубили все головы, а мы не Гидра, мы слабее. И расположившиеся здесь две когорты Чистильщиков и Внутреннего конвоя — тому подтверждение.

Не знаю, почему не сделал этого раньше, может, потому, что тогда еще терять было нечего. А в том момент уже сын и дочь подрастали и мне не хотелось им участи беглецов и смерти в каком-нибудь забытом богом мрачном углу на помойке или в яме.

И Эрва прониклась силой и величием этого мира и что в определенных обстоятельствах он может стать хорошим и добрым домом для нас. В общем, я узнал о том, где и как встречаются Комис-старший и Кари. Заранее узнал, ну и получилась возможность обстоятельно поговорить с Комисом-старшим. Ну, а дальше произошло то, что произошло, — закончил свой монолог Вурх.

Продолжил говорить Нэй:

— Когда Вурх рассказал Комису-старшему о том, что они не просто близкие родственники с Кари, а брат с сестрой, то Комис-старший, недолго думая, как мы уже знаем, спросил об этом напрямую у Кари. Вот прямо так в лоб! И Кари лукавить не стала, а ответила правду, ну и добавила, для чего это нужно. Но Комис-старший оправданий слушать не стал, а просто-напросто сбежал с последней встречи и пропал на целых двадцать лет! Я, кажется, снова повторяюсь. М-да.

И хоть ты его и искала, но найти не смогла, он сам себя нашел, отправив тебе послание после того, как они Комис-старший и Комис побывали возле Черного замка.

Еще несколько ложек отваров.

— И вот тут начинается самое странное во всей этой истории и самое трагичное и удивительное. Что я старался скрывать в рассказе до определенного момента. Скрывал то, что, как это не парадоксально, но Комис-старший решил вернуться к тафгурам!

— Нет! — воскликнул Комис.

— Что? — в тот же момент воскликнула и Кари.

Нэй пожал плечами:

— Именно так, мои друзья. Именно так…

Помолчал.

— Комис, друг мой, ты, я знаю, знаешь послание, которое отец твой отправил Кари. Ты его читал, и не думай, что после этого отец его подменил. Нет послание, что ты читал и что получила Кари, одно и то же. Мы не будем придавать его огласке из-за очень личных фраз в нем. Я, конечно, немного лукавлю: выдал раньше самые сокровенные ваши тайны, а сейчас вдруг решил не предавать огласке это послание. Но давайте оставим это на моей совести — все-таки я циник — и при этом все главные персонажи пьесы это послание знают и помнят. На самом деле нас больше всего интересует, почему Комис-старший решился на такое послание.

Несколько ложек отвара.

— Я немного солгал, заявив, что Комис-старший решил написать письмо после посещения Черного замка вместе с сыном, так как решение вернуться созрело у него чуть раньше. Здесь на сцене появляются странные личности, которые что-то как-то не поделили с Комисом-старшим, — Нэй вздохнул. — Хорошо, будем честными до конца. Это были тафгуры, которые по каким-то причинам, которые я не буду озвучивать, оказались в Аркете.

— Тафгуры? В Аркете? — проговорила Кари. — Но я никогда не посылала своих когтей в Аркет!

— И никто из вас не посылал, я это знаю.

— Тогда… О! — она даже рот прикрыла от вспыхнувшей мысли.

— Именно так, Кари, ты правильно догадалась. Для всех скажу, что существует еще одна группа тафгуров, которые не подчиняются Кари; как они здесь оказались — это уже совсем другая история, но их появление в некоторых местах путает наши карты, и в то же время объясняет некоторые вещи о которых я расскажу в свое время. Так вот, их появление в Аркете привело к конфликту Комиса-старшего с ними. И ему пришлось их всех убить, но при этом он получил ранение, сломал руку, которое усилило его болезнь. На него начинало давить человеческое, которое оказалось очень даже сильным в отношении начала тафгура, — Нэй мотнул головой. — В общем, он почувствовал, что умирает! Честно говоря, мы в наших экспериментах так и не смогли воспроизвести произошедшее с Комисом-старшим. Скорее всего, там сложились воедино множество факторов, которые и привели к его смерти.

— Он… он прямо на моих руках, вот так, прямо как желе стал! — выпалил Комис.

Нэй мотнул головой в согласии.

— Да, это была страшная картина. Но все-таки это было чуть позже. Но Комис-старший испугался не только своей смерти, точнее, испугался за сына, все-таки пожалел, что мало его обучал жизни в миру, благо Университет подействовал на тебя, друг мой, очень жизненно и ты был принят этим миром, что и привело тебя к встрече с Изабеллой, — Изабелла покраснела, да и Комис от нее не отстал. — Но еще ему было страшно, когда он понял, с кем столкнулся! Вдруг они почувствуют Комиса-младшего? Вдруг он им понадобится? Кто его знает, что на уме у этих странных тафгуров. Он их и убил, чтобы никто ничего не узнал. Конечно, он рисковал, но повезло, и информация об этом инциденте не вышла за Аркет. Вот тогда он и решился на поход к Черному замку и это послание. Но при этом он не стал предупреждать о своем решении Кари, иначе бой, скорее всего, произошел бы совсем по-другому. Может быть, даже Кари сжульничала.

— Вот еще! — вырвалось у нее.

На что Нэй улыбнулся и качнул головой.

— Ну, а что. К чему была бы честность, если был бы известен результат? Но ни отец Комиса, ни Кари, ни ее когти-хуфы не ожидали от мальчишки столь сильного эмоционального ответа. Он решил защитить отца, и у него вышло даже слишком сильно! Так сильно, что Кари решила отпустить и Комиса-старшего, и его сына, здраво про себя рассудив, что хм… эти ребята будут не просто конкурентами ее власти. Пусть отец и проиграл, а мальчик, вполне возможно, эту власть под себя и подгребет. Ведь он сын сосуда плоти, значит, обладает определенной силой, которая в определенный момент может определенно изменить ход истории, — Нэй усмехнулся своей фразе.

А Кари воскликнула:

— Демоны! Ты знаешь даже больше, чем мы сами!

— Знание — Сила! Но на самом деле все лежит на поверхности, единственный вопрос, где найти эту поверхность, — Нэй помолчал, огляделся. — Хм… Я чувствую, что многие в этой комнате не совсем понимают ситуацию, почему Комис-старший пошел на это послание. Точнее, чем он объяснил это послание, — он увидел, как Артур усиленно замотал головой. — Комис-старший предложил так называемый «орфут» еще до войны Крови, очень распространенный среди тафгуров, когда их было очень много, около пяти тысяч! Это так называемый «свободный уход», то есть молодой тафгур или любой тафгур, в ком признается сила крови, даже если не было инициации, заявляет, что собирается получить свободу посредством поединка с тремя сильными воинами своего клана. Если побеждает, то он освобождается от клятвы клану и уходит основывать новый клан. Если проигрывает, то становится рабом своего клана вплоть до третьего колена. Правда, это рабство своеобразное, проигравший не имеет права вызывать на бой, не имеет права на дополнительную добычу, но при этом, как воин и как коготь-хуф, всегда идет впереди, то есть делает всю самую опасную работу. Но не теряет права голоса и в дни Прощения все-таки способен вернуть себе прежнее положение, впрочем, как я знаю, мало кто из проигравших решался на это, ну, а кто побеждал, просто уходили и основывали новый клан. Но тогда были возможности, сейчас же «орфут» — непозволительная роскошь. В общем, Комис-старший попросил Кари об «орфуте», и в этом случае это была бы свобода. И она согласилась, несмотря на всю сложность ситуации, — Кари покачала головой, — взяв с собой самых сильных воинов в надежде, что они победят. Что почти и произошло.

— Но почему он так долго ждал? — проговорил Артур. — Как я понимаю, целых двадцать лет!

— Ну если мы обратимся к тому же посланию, то там он говорит о том, что все эти годы он тренировался, чтобы наконец призвать «орфут», да и сыну исполнилось восемнадцать лет, что по меркам людей совершеннолетие; у тафгуров, как мы знаем, это инициация, но не раньше тридцати одного года, а значит, он получал в обществе людей больше прав, но и обязанностей тоже. Хотя, если честно, это все притянуто за уши. Он так тщательно прятался, скрывал сына, бабушка Ан даже была на его стороне, и тут вдруг «орфут»? Не странно ли? Поэтому есть только одна причина, по которой он написал это послание. Трагичная причина. Скрытая от всех, даже от сына. От чего он не собирался и не думал, что победит. Особенно, что победит его сын! Так что, Комис, ты вполне можешь основать новый Клан, и все тафгуры признают его честь перед советом Кланов…

— Думаешь, стоит?

— Ну, а почему бы и нет?

— Я… подумаю…

Нэй улыбнулся и неожиданно сильно закашлялся, так что некоторое время просто пил отвары. И где-то только через минуту продолжил с небольшой хрипотцой в голосе:

— Кстати, Комис, твой отец, оказывается был, одиноким Свободным Искателем. Месяцы исчезновения в твоей жизни он посвящал тому, что бороздил Межевой вал в поисках аккумов, и надо сказать, ему везло и он сумел накопить значительную сумму, которая тебе и досталась. Что доказывает его полное нежелание возвращаться к тафгурам. И когда я узнал об этом, моему восхищению не было предела. Я тоже несколько раз был в одиночном походе, но, если честно, одиночество меня угнетало, в Королевском лесу оно особенно давило, в отличие от реального мира.

Комис мотнул головой и грустно так добавил:

— Я узнал об этом недавно, и о Клане тоже, когда ходил к Хранителям за деньгами, там мне было оставлено послание. Правда, отец мало что рассказал, но кое-какие тайны приоткрыл.

— Ну, это даже к лучшему. Легче будет принять то, что расскажет тебе родная тетка, — усмехнулся Нэй на очередное бурчание Комиса при упоминании Кари. — Ну и главное: я должен тебя поздравить, так как Изабелла снова беременна! Я смотрю, ты времени зря не теряешь! — он, кажется, готов был рассмеяться.

А Изабелла ойкнула:

— Этого быть не может!

Да и Комис обалдел:

— Как это?

И тут неожиданно Кари вдруг встала и тоже опустилась на одно колено, преклонив голову:

— Великий! Твоя власть над нами безгранична!

Нэй перевел взгляд на Кари.

— То есть ты, Кари Ворх Витух, решила остаться в этом мире? А как же реньюр расы? — и Нэй как фокусник, извлек непонятно откуда флакон из синего хрусталя, величиной с кулак, с чем-то дымящимся внутри.

— Что? — удивилась Кари, но с колена не встала. — Откуда она у тебя?