Котостраны. Фальшивое Спасение (джен)

Громолап, как всегда, прогуливался по территории своего клана, наслаждаясь тишиной и покоем. Вдруг откуда ни возьмись выбежал Жарогрудый и сразу начал:

— Громолап! Беги в покои кормилиц!

— Зачем? — ничего не понимая, Громолап смотрел на запыхавшегося рыжего воина.

— Саговница вот-вот родит, а без тебя никак!

Проводив удивлённым взглядом Жарогрудого, Громолап направился в покои кормилиц. Там действительно лежала Саговница, некогда отсутствующий живот был не виден разве что слепому. Золотистый заволновался. Он никогда не принимал роды у кошек, но видел, как делала это Саговница.

«Была не была», — подумал он и первым делом осмотрел пещеру на наличие чужих глаз. Никого не было, даже ни одной кормилицы или любопытного юнца. Успокоившись, он приказал Саговнице тужиться. В глубине души он боялся, что сделает все не так, и наставница погибнет.

Но обошлось. На свет вылез белый котёнок, Саговница перекусила пуповину и начала активно его вылизывать. Но расслабляться ей было некогда, на свет полез кремовый котёнок, а чуть позже чёрный.

Саговница лежала, тяжело дыша от усталости. Котята принялись сосать её молоко, а позже улеглись спать.

— Мне звать Ми… Млечного? — с сомнением спросил ученик.

Саговница, не находя слов, кивнула.

Также кивнув, Громолап кинулся к выходу из логова, чтобы поискать вислоухого советника.

«Эти котята — ошибка. Их не должно было существовать! Что же делать?» — задавал сам себе вопрос юный Громолап.

* * *

Через некоторое время пришёл Мио. Вид его выражал хладнокровное спокойствие. Казалось, будто его не заботят котята, по крайней мере, он без всяких проявлений хоть какой-то любви встретил котят и свою «подругу».

— Родила котят, значит, — протянул Мио, наклонившись к уху черепаховой, произнёс: — Не смей никому ничего говорить, ясно?

— Я поняла, Млечный, — наигранно смиренно ответила кошка, — поняла.

Как только кремовый ушёл, она знаком подозвала Громолапа и обратилась к нему:

— Громолап, сегодня же утопи их, — голос дрогнул, когда кошка это говорила.

— Вам не жаль их? — удивлённо спросил Громолап у наставницы.

— Жаль, но Мио нет веры. Он может наврать, что мои котята из чужого клана и тогда я умру, да и моих детей не пощадят. Вечером утопи их в озере, прошу…

Весь день они оба были подавлены: Громолап не мог исполнить приказ, так что еле пересилил собственные жалость, совесть и тоску, а Саговница бесконечно мысленно просила прощения у котят, роняя на них солёные слёзы.

Наконец вечер настал. Громолап забрал троих пищащих от внезапного ветра малышей и последний раз взглянул на наставницу. Та еле держалась, чтобы не расплакаться.

«Вы — незаконны».

С этой мыслью золотистый зашёл в воду, опуская котят. Те пищали, пытаясь укрыться от холодной воды, но это было невозможно.

— Почему? Почему из-за какого-то рыжего выскочки я должен видеть страдания наставницы, которая побыла матерью несколько часов? Предки, ответьте!

Но Великие Предки не отвечали. Они давно отказались от этого клана, так спокойно принявшего лжеца и его шайку.

Золотистому котику ничего не оставалось делать, а только отвернуться и бежать, бежать, бежать, унося в себе свой проступок и растущую ненависть к Мио.

* * *

Невесть как об этом узнал Млечный, и, когда, Саговница вышла прогуляться, со всех лап подскочил к ней и нанёс уродливую рану на плече.

— Мио, вы в своём уме? — прошипела черепаховая.

— В своём, а вот ты — нет! Зачем твой мерзкий ученик утопил наших детей? — взревел кот.

— Я лишь родила их, а обещание, что они будут жить, я не давала! Хотите продолжить свой низкий род — выбирайте кого-нибудь другого.

На этих словах кошка повернулась и зашагала прочь, шипя от боли.

Мио провёл её надменным взглядом.

«Ничего, Калина сказал, что на первом Великом Обеде будет схватка двух членов из разных кланов. Если эта еда для пустельг не умрёт раньше времени, то я с удовольствием посмотрю, как её разорвут на части чьи-то клыки и когти!» — с не без удовольствия думал Мио, смотрел вслед Саговнице, а в его глазах горел злой зелёный огонёк.