Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть I (гет)

Небесный свод, горящей славой звездной,

Таинственно глядит из глубины, -

И мы плывём, пылающею бездной

Со всех сторон окружены.

Ф.И. Тютчев

4 июля 1998 года

На стук Гарри дверь палаты распахнулась.

— Что за церемонии? — спросил Северус, пропуская его внутрь. — Я тебя давно жду.

У окна стояли два кресла, и Гарри занял одно из них.

— Ты просто хотел поговорить, или это что-то серьёзное? — поинтересовался Северус, садясь напротив.

— Это серьёзно. Это очень серьёзно. Я не знаю даже, с чего начать, — ответил Гарри.

— Соберись, — профессор протянул руку и ободряюще потрепал его по плечу, — я тебя не тороплю.

За окном уже сгустились тучи. С моря дул резкий ветер. Шторм неумолимо приближался, и пока ещё невысокие волны накатывались на песок. Но в палате было очень тихо — наверное, персонал больницы уже поставил защиту вокруг здания, поэтому ни одного звука не доносилось снаружи.

Гарри решился нарушить молчание:

— Меня замучили сны. Это примерно то же самое, что было со мной на пятом курсе, только на этот раз наши сознания не объединяются.

Гарри услышал тяжёлый вздох и не решился поднять на Северуса глаза.

— Что ты видишь? — последовал вопрос.

— Все семь частей его души. Только не спрашивай, откуда я знаю, что это именно они. Я не могу это объяснить. Я это просто чувствую, — он помолчал, а потом неожиданно спросил, — скажи, Северус, ты когда-нибудь думал о смерти? Я имею в виду, как о данности. О том, что это такое?

— Каждый день последние двадцать лет.

Снейп был спокоен, но Гарри уже слишком хорошо изучил это мнимое спокойствие. Кроме того, профессор утратил способность прятать свои чувства за холодным, ничего не выражающим взглядом. Вот и сейчас глаза выдавали его.

— Прости, пожалуйста, что я скрыл, — попросил Гарри, — дело в том, что я вижу то, что принято называть адом. Я не могу это описать, и вряд ли где-нибудь можно найти подобные образы. Это огромные пространства, и обрывки души, — их словно растащили по разным концам преисподней. Иногда это вполне человекоподобная тень, а иногда так, сгусток чего-то. Но я всегда их узнаю. Знаешь, они меня не замечают. Все, кроме одного. Северус, он выглядит, как ребёнок. Лет пяти-шести — не больше. И он меня видит.

Снейп сурово посмотрел на Гарри.

— Как давно у тебя эти сны?

— С тех пор, как меня вернули.

— Так! — до боли знакомым тоном прошипел профессор.

— Ты сердишься? — осторожно спросил Гарри.

— Да! — заорал Снейп. — Я уже неделю, как пришёл в себя, а ты рассказываешь мне всё это только накануне своей выписки! О чём ты вообще думаешь?

Такая неожиданная вспышка гнева со стороны Северуса совершенно выбила Гарри из колеи:

— Я не понимаю…

— Знаешь, что о тебе говорили Пожиратели, когда Вольдеморт пытался убить тебя в первый раз? Что ты его возможный преемник, что ты потенциальный Тёмный маг великой силы.

— Что?! Да я никогда не стал бы! — Гарри задохнулся от возмущения.

— Человек не всегда сознательно выбирает тёмную сторону, — заметил Снейп, — тем более, когда от рождения обладает такими способностями, как ты.

— Но Дамблдор всегда говорил мне, что моя сила… что она…

— Я сейчас говорю о другом, Гарри. Да, ты знаешь, какой мощью обладает любовь — это верно. Но ты человек — значит, в тебе постоянно будет происходить борьба. Впрочем, я имел в виду совершенно другой твой дар. Ты сновидец, Гарри. А это уже серьёзно. Во сне человек не контролирует свои чувства и желания. Он не всегда может понять, чем являются его видения: или это просто беспорядочно мелькающие в сознании картины, или же это некие знаки. Иногда легко перепутать одно с другим. А иногда сам процесс начинает доставлять невыразимое наслаждение. Кажется, что тебе доступна иная реальность. Ты не представляешь, сколько людей падало, соблазнившись этой мнимой свободой. И не только магов, но и маглов, обладающих такими же способностями, что и ты, — Северус уже давно шагал из угла в угол, несмотря на то, что это, видимо, причиняло ему неудобство. Гарри уже давно заметил, что тот заметно хромает на правую ногу.

— Что значит быть сновидцем? — голос Гарри дрожал. — Я могу видеть будущее?

— Да, но не прямо, а в виде неких символов. Во сне к тебе может прийти разгадка какого-нибудь давно мучавшего вопроса, ты можешь увидеть нужный тебе образ. Но этот дар, Гарри, требует колоссального самоконтроля и предельной трезвости помыслов. Так или иначе, нам теперь, как никогда, необходим в Хогвартсе настоящий провидец. Тебе нужен наставник, Гарри. И нам придётся вернуться к окклюменции, и теперь уже всерьёз.

Гарри потрясённо молчал.

— Я напугал тебя, мальчик, — профессор тяжело опустился в кресло, — извини, но это для твоей же пользы. Контролируй себя. Увидишь во сне этого якобы ребёнка — делай, что хочешь: старайся проснуться или пробуй изменить сон, но только ни в коем случае не вступай в контакт.

— Ты думаешь, это та часть души, которая все этим годы жила во мне?

— Скорее всего. «Оно» с тобой успело сродниться. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, а не о Вольдеморте, я бы так не тревожился. Но Томас уже и в пять лет не был невинен, он уже понял, какой силой обладает.

— Как могло вообще появиться на свет такое чудовище? — недоумённо проговорил Гарри. — Разве такое возможно?

— Дорогой мой, — Северус подался вперёд и заглянул Гарри в глаза, — Томас был зачат при помощи магии, и не совсем чистой магии. Пусть приворот нельзя однозначно причислить к Тёмным искусствам, но это всё же обман, насилие над природой. Насилие над волей человека. Даже маглы стали изучать воздействие сознания родителей на младенца в утробе. И я очень боюсь, что Меропа сделала ещё что-то. Слишком много общего было у Томаса с Салазаром Слизерином. Но я даже не буду упоминать при тебе, что это может быть за магия.

За окном раздался глухой ухающий звук. Гарри обернулся, но успел заметить лишь какую-то огромную серую тень. Они сидели в освещённой палате, а за окном было уже темно.

Северус встал и взмахом палочки потушил светильники под потолком.

— Иди сюда! — поманил он Гарри. — Вот то, о чём я говорил утром. Посмотри!

Гарри встал рядом, посмотрел на море и невольно ахнул. На берег надвигалась огромная волна, полоска пляжа показалась вдруг страшно узкой. Гарри инстинктивно схватил Северуса за руку, когда масса воды обрушилась вниз. И тут же ударилась о невидимый барьер с тем самым звуком, который они уже слышали. Разветвлённая молния вспорола ночное небо над Английским каналом.

— Ого! Впервые вижу такое, — восхищённо прошептал Гарри. — Жаль, грома не слышно.

— Ты любишь грозу? — так же тихо спросил Северус.

— Да. Мне нравится, когда над домом грохочет изо всей силы! Наверное, всё дело в контрасте: ты сидишь под крышей, в безопасности, а за стенами — просто страх Господень. А потом ещё ливень! — Гарри восторженно махнул рукой.

— Будет тебе ливень, — усмехнулся Северус.

— В раннем детстве я боялся грозы, но потом…

Просто не было никого, кто бы успокоил, подвёл к окну и сказал: «Посмотри, Гарри, это совсем не страшно — это красиво». Но он тут же одёрнул себя. «Что на меня нашло — не понимаю?»

— Можно спросить тебя? — несколько робко начал Гарри. — Только обещай, что не станешь сердиться. Потому что я понимаю: о таких вещах не спрашивают.

— Попробуй.

— Скажи: могло бы случиться так, что я… ну, в принципе… мог быть твоим сыном?

Вспышка осветила лицо Северуса, и Гарри почувствовал жгучий стыд.

— Я знаю: это недопустимо — так говорить. Это должно быть чем-то вроде табу — личная жизнь родителей. Прости.

— Я понимаю, почему ты спросил об этом, — чуть хрипловатым голосом ответил Снейп. — Нет, Гарри, этого бы никогда не случилось. Когда-то я убил чувства Лили ко мне ещё в зародыше. Мне казалось, что таким образом я спасаю ей жизнь.

— А если бы с тобой не случилось… этого… несчастья?

— Я не знаю, — в голосе послышалось нетерпение, — и не мучай меня, пожалуйста, такими вопросами.

Снейп задёрнул шторы и зажёг свет в палате. Заметив убитое выражение лица Гарри, он печально улыбнулся:

— Твои родители очень любили друг друга. Никогда в этом не сомневайся. Достаточно посмотреть на тебя, чтобы понять это. В сущности, Лили всегда по-настоящему любила только Джеймса. Что касается твоего первого вопроса… Даже если бы ты был моим сыном, Гарри, я вряд ли бы смог любить тебя сильнее.

Они просто стояли и смотрели друг на друга. Гарри не выдержал первым и уткнулся лицом в плечо Северуса.

— Ну что ты! — тот обнял Гарри. Судя по голосу, он был растроган и даже не пытался этого скрыть. Потом он, видимо, решил, что на сегодня достаточно излияний, и усадил Гарри в кресло.

— Ты рано выписываешься, — нахмурясь, заметил Гарри, глядя, как Снейп с трудом садится. У него явно болела спина.

— С этим я справлюсь сам. Я знаю, чем себе помочь.

— А я знаю тебя: впряжёшься в работу и забудешь обо всём.

— Не забуду.

— Обещаешь?

Северус улыбнулся:

— Обещаю.

Гарри отодвинул портьеру и посмотрел в окно. Шторм продолжал бушевать с прежней силой. Усмехнувшись, Снейп вновь погасил свет в палате и раздвинул шторы.

Какое-то время они молча смотрели на волны, обтекавшие невидимый купол. Стена воды то и дело подсвечивалась грозовыми разрядами.

— Потрясающее зрелище, — заметил Снейп и, повернувшись к Гарри, иронично улыбнулся, — а диван так и остался на пляже?

— Точно. Я думаю: его давно унесло волной.

— Я, возможно, вмешиваюсь не в своё дело, — заметил Северус, — но как у тебя складывается с Джинни?

— По окончании Хогвартса она хочет за меня замуж, — ответил Гарри.

— Какая интересная постановка вопроса, — усмехнулся профессор, — а ты, что же, сопротивляешься?

— Нет, конечно. Только так уж получилось, что это она мне сделала предложение, а не наоборот.

— По большому счёту, не важно, кто кому сделал предложение. Главное, что это ваше обоюдное желание. Я был уверен, что у вас всё сложится хорошо.

— И с какого же момента, интересно? — изумился Гарри.

— С конца шестого курса.

— Так, значит! И поэтому ты манежил меня часами, заставляя переписывать карточки Филча? — съязвил Гарри.

Снейп развёл руками:

— Каюсь, виноват!

— Между прочим, Северус, а ведь это фактически ты нас сосватал.

— Каким же образом?

— Ты назначил наказание на день финального матча, помнишь? Я был на взводе, нервничал, и поэтому, наверное, объяснился с Джинни именно в этот день. А так, возможно, у меня не хватило бы на это духу ещё очень долго.

— Даже так! — протянул Северус, скривив губы. — Никогда не думал, что мне придётся выступить в роли свахи.

Гарри улыбнулся.

— Ну вот так... Ещё один удар по твоей репутации.