Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть I (гет)

Давайте все сойдем с ума:

Сегодня ты, а завтра я.

Давайте все сойдем с ума -

Вот это будет ерунда.

Мы будем дико хохотать,

Мы будем крыльями махать,

И покорится вся земля

Таким, как ты, таким, как я.

Г. Самойлов

Лондон. 6 июля 1998 года

Дом на площади Гриммо встретил Гарри мёртвой тишиной. Кикимер был где-то здесь, но порядочный домовик не появится, пока хозяин не позовёт. Гарри прошёлся по комнатам и отметил про себя, что старый эльф трудился не покладая рук и в точности выполнил все его распоряжения.

Приняв душ, чтобы смыть больничные запахи, и переодевшись, Гарри расположился в кабинете, в кресле напротив пустой рамы.

— Кикимер! — позвал он.

С громким хлопком появился домовик.

— Хозяин вернулся! — Кикимер отвесил низкий поклон, почти коснувшись рыльцем пола. Гарри уже давно понял, что с раболепством эльфа бороться бесполезно.

— Да, Кикимер, вернулся. Гости будут к вечеру. Ты очень хорошо всё устроил, спасибо.

— Хозяин благодарит Кикимера, хотя Кикимер всего лишь червь. Хозяин — великий волшебник, о нём все только и говорят…

Гарри спокойно погрузился в размышления, зная, что эта тирада продлится минуты две — не меньше. Пока сознание улавливало слова «Хозяин» и «Кикимер», можно было думать о своём.

Вечером он ждал Рона, Джинни и Гермиону. Всё остальное семейство Уизли (включая Флёр) подразумевалось само собой. Мысль иметь такую кучу родственников в будущем его не пугала — наоборот. Правда, он так и не разобрался до конца в хитросплетениях родственных связей. После истории с медальоном, они с Драко изучили гобелен с Родовым древом Блэков вдоль и поперёк (гобелен всё ещё висел в гостиной, не раз посещала мысль восстановить его с учётом прожжённых дырок). Открытие, что Гарри приходится Драко дядей, обоих тогда очень позабавило.

Гарри услышал слово «цветы» и очнулся.

— Какие — мисс Уизли, а какие — гр… мисс Грейнджер?

— Я сам с этим разберусь, Кикимер, — ответил Гарри. — Принеси мне чаю, пожалуйста, и отдыхай. Ну, в смысле, ты меня понял, — добавил он, глядя на вытянувшуюся от обиды при слове «отдыхай» мордочку домовика.

Кикимер исчез.

Гарри не успел вернуться к мыслям о сегодняшнем вечере, потому что в камине вспыхнуло зеленоватое пламя, в котором показалось лицо профессора Снейпа.

— Северус! — Гарри бросился к камину, едва не влетев в него с разбега.

Голова профессора улыбнулась его порыву.

— Что случилось? — спросил Гарри.

— Ничего не случилось, — успокоил Снейп. — Ты можешь позвонить по магловскому телефону?

— Конечно, — Гарри был заинтригован.

— Запиши номер.

Бросившись к столу, Гарри схватил обрывок пергамента и письменный прибор. Разложив всё это на полу перед камином, он опустился на колени — так было удобней.

— Диктуй, — обратился он к голове Снейпа, обмакивая перо в чернильницу.

Профессор продиктовал три номера, один из которых был номером сотового.

— Мисс Шицзуки Амано. Это ваш новый преподаватель прорицаний. Спроси её, не может ли она прибыть сюда, в больницу, пораньше?

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Как ты? А Драко?

Снейп улыбнулся.

— Всё в порядке, Гарри. Увидимся завтра, полагаю?

— Конечно. Я побежал звонить.

Снейп кивнул и исчез.

Гарри вытащил из ящика стола магловские деньги и направился к выходу.

— Кикимер, — бросил он на ходу, — я буду минут через пятнадцать.

На улице Гарри повезло. Купив карточку, он быстро нашёл автомат, который к тому же работал, что для этого района было редкостью.

Посмотрев на номера, Гарри решил позвонить таинственной прорицательнице, которая пользуется магловскими средствами связи, прямо на личный номер.

— Абонент не отвечает или временно недоступен, — сказал приятный женский голос.

— Чёрт! — выругался Гарри и набрал второй номер.

— Шицзуки Амано слушает, — раздалось в трубке.

— Добрый день, мисс Амано, — поздоровался Гарри, — я звоню по поручению профессора Снейпа.

— Замечательно! — голос оживился. — Представьтесь, пожалуйста.

— Гарри Поттер, — он попытался предугадать реакцию.

— Очень рада познакомиться с вами, мистер Поттер! — лёгкий акцент был весьма мил. — Что просил передать господин директор?

«Ого! Как звучит!» — подумал Гарри.

— Профессор Снейп попросил меня узнать, не могли бы вы прибыть на сегодняшнюю с ним встречу пораньше?

— Маги неисправимы, — засмеялась мисс Амано («Интересно, а вы-то кто?» — удивился Гарри). — Вы представляете, сколько мне нужно времени, чтобы добраться из Лондона в Брайтон? Мне бы очень хотелось самой пораньше вырваться, но я просто физически не успеваю.

— А когда вы сможете освободиться, мисс Амано? Возможно, я мог бы что-нибудь сделать.

— Приблизительно через час, если отменю одну встречу, — с расстановкой произнесла Мисс Амано, видимо читая при этом записи в ежедневнике. — Я отменю её. Адрес.

Гарри продиктовал.

— Только если не увидите дома, не удивляйтесь. Подождите немного, я постараюсь не пропустить вас.

— Хорошо, мистер Поттер, — ответила мисс Амано. — Через час я буду. До встречи.

— До свидания, — Гарри повесил трубку.

По дороге домой он размышлял над странностями разговора. Мисс Амано рассуждала по-магловски, но явно к маглам не принадлежала, иначе Снейп не пригласил бы её на встречу в больницу Св. Хедвиги. Гарри пытался представить себе эту женщину, но тщетно. Он вообще не мог представить себе японку — получалось что-то наподобие Чжоу, но это был абсурд. Тем более, по голосу невозможно было определить возраст новой хогвартской прорицательницы. Обращение «мисс» ни о чём не говорило.

Гарри открыл дверь своего дома и первое, что он услышал, было завываниями Кикимера. Гарри вбежал в кухню. Закрыв длиннопалыми руками мордочку, Домовик рыдал над лежащим на полу чайным подносом.

— Кикимер, перестань! — Гарри опустился на пол рядом с эльфом, взмахом палочки превратил осколки в чашку и молочник, поставил их на поднос и отправил на стол. — Перестань рыдать! Было бы из-за чего расстраиваться.

— Кикимер уронил поднос! Кикимер уронил поднос! — выл домовик. — Кикимер больше ни на что не годен! Голова Кикимера уже давно должна висеть рядом с головами предков, а теперь их нет — Хозяин убрал. Кикимер не жалуется, воля Хозяина — закон.

— О, Мерлин! — возопил Гарри. — Кто о чём, а ты опять об этих изуверствах! Никуда твои предки не денутся, слышишь? Ты же знаешь, что я купил для вашего рода склеп на кладбище домовиков? Чем тебе склеп плох?

Кикимер внезапно перестал рыдать и задумался. По его рожице было видно, что он просчитывает в уме варианты. Он был похож на дельца, решающего вопросы бизнеса. Гарри рассмеялся.

— Кикимер согласен, — проворчал эльф. — Но Хозяин всё равно должен убить Кикимера, потому что Кикимер уронил поднос.

Гарри закатил глаза.

— Вот об этом даже не мечтай, старый мазохист! Я тебя никогда не убью! И ты здесь один не останешься. Когда я отправлюсь в Хогвартс, я возьму тебя с собой.

— Хозяин бросит дом на произвол судьбы? Кто будет следить за домом? — глаза навыкате опять наполнились слезами и увеличились до размеров теннисного мяча.

— Попрошу директора одолжить мне хогвартского эльфа. Свяжем его клятвой. Это не проблема, Кикимер. Ну, если ты, конечно, не хочешь быть со мной в Хогвартсе…

— Хозяин очень добр, — всхлипнул эльф.

— Ну, вот и хорошо, — Гарри поднялся. — Как насчёт чая, Кикимер?

Кикимер продолжал печально смотреть на него. «Какой же он старый! Ему недолго осталось, — подумал Гарри. — Как умирают эльфы? Что для них смерть вообще?» Машинально он погладил Кикимера по лысой голове — кожа эльфа была сухой и горячей. Кикимер заскулил и уткнулся рыльцем в живот Гарри, обхватив своими длинными руками. Вспомнилась стальная хватка Добби, но руки Кикимера были словно ватными. Первым побуждением Гарри было оттолкнуть домовика, но он сдержался.

— Перестань, — похлопав эльфа по морщинистой спине, пробормотал он. — Я сегодня смогу, наконец, выпить чаю?

Поставив уши торчком, домовик довольно засеменил к плите.

Гарри, невзирая на вопли домовика, сам отнёс поднос в кабинет. Из окна этой комнаты лучше всего было видно площадь и проезжую часть. Он всё же надеялся, что его гостья приедет на машине. Добираться до здешних мест на подземке было мало того, что неприятно, но к тому же и небезопасно.

Гарри тянуло в эту комнату, хотя он и посмеялся сам над собой за маленькую слабость. В течение последнего года ему часто приходилось проводить здесь время, пока Снейп учил его Защите и окклюменции. Память услужливо рисовала знакомый образ профессора: то расхаживающего по кабинету, словно они были в Хогвартсе, то опирающегося о каминную полку и внимательно слушающего Гарри.

21 ноября 1997 года

— Вернёмся к окклюменции, Поттер.

Ничто в поведении или словах Снейпа за те три дня, которые он находился в доме Гарри, не свидетельствовало, что он захочет возобновить эти уроки. Утром он попросил Гермиону заняться с Роном заклинаниями — подтянуть мистера Уизли, как он выразился. Рон скривился, а Гермиона за спиной профессора выразительно посмотрела на друга и постучала себя пальцем по лбу. Драко нехотя согласился с предложением «сопоставить их навыки». Гарри остался в кабинете один на один со Снейпом.

На сей раз, Гарри отнёсся к перспективе помериться с профессором силой мысли спокойно.

— Хорошо, сэр, — ответил он и достал палочку.

— Спрячьте пока и садитесь.

Гарри сунул палочку в карман, сел на стул и вопросительно посмотрел на Снейпа. Тот остался стоять, опершись правым локтем о каминную полку и сунув левую руку в карман мантии.

— Вначале я расскажу вам о пяти ступенях окклюменции, — начал он.

«Интересно, почему в прошлый раз...», — эта мысль ещё не успела, как следует, оформиться в голове у Гарри, а Снейп продолжил:

— Если у вас есть вопросы, не молчите, а задавайте их.

— Ну, ладно, сэр, — ответил Гарри. — Можно, в таком случае, узнать: почему в прошлый раз вы не говорили мне об этом?

Снейп не менял позы, застыв, как изваяние.

— Наши занятия на пятом курсе были не совсем такими, какими они должны были быть. Я, как бы вам сказать, находился меж двух огней. Дамблдору было важно, чтобы вы захотели (он подчеркнул это слово) научиться защищать своё сознание от Вольдеморта. Со своей стороны Вольдеморт желал внушить вам идею самостоятельно проникнуть в Отдел тайн. Как вы знаете, он не мог получить пророчество.

— Простите, сэр, — перебил Гарри, — я правильно вас понял: Вольдеморт приказал вам заниматься со мной окклюменцией?

— Вы правильно поняли, — спокойно произнёс Снейп, глядя на Гарри в упор, — ему было хорошо известно, какие… непростые у нас с вами отношения. Он рассчитывал, что во время уроков со мной вы быстро выйдете из себя, что облегчит ему проникновение в ваше сознание. Естественно, я сообщил обо всём Дамблдору. Он не видел ничего опасного в том, что вы явитесь в Отдел тайн и возьмёте пророчество. Он знал о тех занятиях по Защите, которые вы проводили с учениками Хогвартса. Директор предполагал, что Вольдеморт последует за вами в Министерство и выдаст себя. Правда, тщательно спланированная операция Ордена провалилась из-за домовика вашего крёстного. Я надеюсь, вам не нужно напоминать, почему это произошло?

Гарри не стал возмущаться из-за намёков на несдержанность Сириуса. Его поразило, что Снейп так откровенно сообщает информацию, которую до этого так тщательно скрывали все, включая Дамблдора.

— То есть, если бы я пошёл в Отдел тайн, как это планировалось заранее, меня бы охраняли?

— Конечно, глупый мальчишка, — усмехнулся Снейп. — неужели вы думаете, будто вас бросили бы на произвол судьбы?

— И ещё, — добавил Гарри, — получается: вы учили меня и как бы не учили?

— И да, и нет, — Снейп сделал неопределённый жест рукой. — Честно говоря, я перестарался на этих занятиях. Я отбил у вас желание соприкасаться с сознанием Тёмного Лорда… (Он почему-то на несколько секунд закрыл глаза) Оставим это. Мне надо было больше прислушиваться к словам Дамблдора, но у нас с ним были разногласия по некоторым вопросам, касающимся вас. Я считал, что он должен просто откровенно поговорить с вами о пророчестве. Но директор хотел также, чтобы на вас перестали смотреть, как на лжеца. Он торопил события.

— Почему?

— Не перебивайте, Поттер, — это прозвучало без привычной злости. — Я объясню вам, но позже. Всему своё время. Такую информацию нужно получать порциями, чтобы успеть осмыслить.

Гарри задумался. На секунду его посетило гадостное чувство, что он был все эти годы пешкой в чужой игре. Но он тут же отогнал эту мысль. Он был уверен: Дамблдор любил его.

Но Снейп? Почему он был против планов директора? Он хотел, чтобы Дамблдор откровенно поговорил с Гарри. Но и Гарри все эти годы хотел того же.

— Вы опять думаете, Поттер, вместо того, чтобы прямо спросить, — упрекнул учитель.

— Ну, допустим, я спрошу вас, сэр. Вы сказали: вам не нравилось стремление профессора Дамблдора быстрее «натаскать» меня на Вольдеморта…

— Вы не гончая, чтобы вас натаскивать, — буркнул Снейп. — Дамблдор хотел, чтобы пророчество исполнилось как можно быстрее. Спокойнее, Поттер. Не горячитесь. Я же сказал, что всё объясню вам. Вы хотели задать вопрос, кажется?

— Хотел. Почему вы возражали Дамблдору? Потому что он подвергал мою жизнь риску? Вам было небезразлично, что со мной будет? Не потому, что я «Избранный», — Гарри поморщился, — а потому, что, ну, я — это я?

Снейп посмотрел на него, как врач смотрит на неразумного пациента.

— Вы спасали меня, и не раз — я знаю, — предупредил Гарри возможный профессорский сарказм. — Но всё же?

— Потащился бы я за вами в Визжащую хижину, если бы это было не так? Больше мне делать было нечего, как присутствовать при встрече двух закадычных друзей? — несмотря на несколько издевательский характер фразы, голос Снейпа прозвучал мягко.

— Вы там, простите, сэр, больше отношения выясняли.

Профессор выпрямился, скрестив руки на груди.

— Это Замещающий, — произнёс он хмуро. — Я потерял над ним контроль. Альбус был в ярости. Впрочем, он всегда довольно резко возражал против перехода на пятую ступень. Поэтому на следующий год я был вынужден довольствоваться ролью стороннего наблюдателя, пока не усмирил Замещающего.

— Кто такой Замещающий? — поразился Гарри.

— Это возвращает нас к окклюменции, — процитировал Снейп себя самого двухгодичной давности.

— Да, сэр, конечно. Мы и так потратили уйму времени на вопросы, — кивнул Гарри.

— У меня, Поттер, теперь масса свободного времени, — заметил профессор, — и оно всё в вашем распоряжении.

Гарри ошалело уставился на Снейпа. Он понимал, конечно, причину его слов, но не ожидал такой откровенности. Всего две недели назад профессор привычно рычал на него. И вдруг такие перемены! «Насколько же он вымотан, что так ведёт себя!» — вспыхнула мысль.

— Итак, — вздохнул Снейп и, поставив напротив ученика стул, наконец-то сел, — овладение наукой окклюменции проходит через пять стадий, или пять ступеней защиты сознания. Первая ступень — самоконтроль. Она первая, но это не значит, что она наименее важная. Такому вспыльчивому человеку, как вы, Поттер, самоконтроль жизненно необходим. Надеюсь, возражений не будет?

— Нет, — покачал головой Гарри.

— На пятом курсе вы вспыхивали, как порох. Достаточно было назвать вас кретином без капли мозгов, слабаком, самовлюблённым мальчишкой, — Снейп иронично усмехался.

Гарри с такой же иронией усмехнулся в ответ.

— Вижу: на вас это уже не действует. И то хорошо, — констатировал профессор. Внезапно тон его изменился с нейтрального на откровенно пренебрежительный. — Но вы всего лишь пешка, Поттер, вы — пушечное мясо, вы — мелкая разменная монета в играх могущественных магов. Вы маленький смертник, которого никто не будет спрашивать, хочет ли он идти навстречу своей гибели.

Гарри почувствовал, как кровь прилила к лицу, но сдержался.

— Думаете: вы хоть что-то значили для Дамблдора? — Снейп смотрел на молодого человека со смесью жалости и брезгливости. — Будь это так, Поттер, вас бы учили иначе. Директор не пригласил ни одного стоящего профессора по Защите, пока вы находились в Хогвартсе. Знаю: вы скажете о Люпине. Но имеет ли для вас значение уметь справляться с неразумными тварями, когда вам предстоит встреча с Тёмной магией такого масштаба, какой вам и не снился?

«Он всего лишь хочет вывести меня из равновесия! — успокаивал себя Гарри. — Он проверяет, он так не думает». При этом он невольно впитывал смысл того, что говорил Снейп. Его действительно ничему толком не научили. Защита должна была стать его основным предметом, а что он умеет на сегодняшний день? Он даже не овладел невербальными заклятиями. «Стоп! А кто в этом виноват? Драко, когда ему стало это необходимо, легко перешёл на невербальный уровень, а я — нет», — сделал Гарри неутешительный вывод о себе самом.

— В вас заложена огромная сила, Поттер. Вы потенциально один из самых мощных магов современности, — неожиданно голос Снейпа стал медоточивым. Они на мгновение встретились взглядами, и Гарри уже не смог оторваться от этих чёрных колодцев. Чем дольше он смотрел Снейпу в глаза, тем сильнее ему казалось, что он медленно падает куда-то в темноту, плавно, как оторвавшийся от ветки лист. Страшно не было — было невыразимо хорошо. Покой.

— Старик был не прав, Поттер. Он просто ревновал к вашему дару. Не бойтесь своей силы, мой мальчик, — звук этого голоса разливался по жилам, пьянил.

«Да, пожалуйста, назови меня так ещё раз. Назови!»

— Мой мальчик, — Гарри охнул, — я давно мечтал о таком ученике, как ты. Я покажу тебе путь к истинному величию, к славе. Ты легко победишь Вольдеморта. Но сможешь сделать больше: ты станешь исполнением чаяний всего нашего мира, на тебя станут уповать, тебя будут любить — искренне и добровольно. Наш мир умирает, мой мальчик. Мы стали лишь бледной тенью маглов, они захватывают всё больше и больше жизненного пространства. Ты изменишь существующий порядок вещей, ты дашь магам ту власть, которой они давно лишились. Следуй за мной.

— Да, милорд, — прошептал Гарри, и звонкая пощёчина чуть не сбила его на пол.

В ужасе он впился глазами в Снейпа, который чёрным силуэтом навис над ним. Неприкрытый гнев в глазах Мастера зелий припечатал ученика к стулу.

— Что вы сказали, Поттер? — прошипел профессор.

— Не помню, — похолодев, прошептал Гарри.

— Вы сказали «Да, милорд», глупый мальчишка! Где же ваш Лорд? — добавил Снейп ещё одну щедрую порцию яда.

У Гарри закружилась голова, всё поплыло перед глазами, но руки Снейпа удержали его от падения.

— Тише, Поттер, тише, — Гарри боялся бросить даже мимолётный взгляд на учителя, — сделайте глубокий вдох. Хорошо. Выдохните. Дышите свободно. Дышите.

Гарри без сил откинулся на спинку стула, закрыл глаза и опять услышал голос:

— Вы помните, что я говорил вам?

— Вы говорили, что меня плохо обучили Защите, — отозвался Гарри.

— А дальше?

— Не помню, — всхлипнул Гарри.

Он решился посмотреть на Снейпа. Тот уже сидел на своём стуле — невозмутимый, как раньше.

— Вы понимаете, почему я так поступил с вами сейчас? — мягко спросил профессор.

— Понимаю, сэр, — ничуть не покривив душой, ответил молодой человек.

— Хорошо. Какую главную ошибку вы допустили? Подумайте, — продолжал профессор всё тем же тоном.

Гарри попытался прокрутить в сознании всю сцену. Вначале были мелкие колкости, потом Снейп пытался действовать с помощью презрения. Голос. Он заставил слушать его голос. Потом. Что было потом?

— Я посмотрел вам в глаза, сэр, — уверенно ответил Гарри.

— Очень хорошо, Поттер.

Гарри робко улыбнулся, всё ещё не веря, что слышит от Снейпа слова одобрения.

— Очень хорошо, — повторил Снейп, — пять баллов Гриффиндору.

Гарри фыркнул:

— Жаль, что мы не в Хогвартсе!

— А это не важно, — во взгляде профессора промелькнула весёлая искра, — меня, между прочим, официально так и не уволили. Поэтому рубиновые часы вашего факультета сработали.

— Вы шутите?

— Ничуть, — Снейп пожал плечами.

— Спасибо, профессор.

— Не радуйтесь. Я могу и снять баллы с таким же успехом. Но мы отвлеклись, — продолжил Снейп уже серьёзно. — Вы допустили ещё один промах. Можете сказать, какой?

— Я не уверен…Возможно, интонации вашего голоса… Я, наверное, напрасно вслушивался в ваш голос? Сэр?

— Не совсем, — ответил Снейп. — Важен не тембр голоса, а эмоциональные контрасты. У Тёмного Лорда голос, как вы знаете, весьма неприятен. Однако он умеет воздействовать на слушающего эмоционально. Вы должны понимать, Поттер: то, что проделал с вами я — ничто в сравнении с тем, что может сделать с вами Том.

— Разве он не попытается просто убить меня? — спросил Гарри.

— Не рассчитывайте на это.

— Зачем я ему нужен живым? — удивился на редкость послушный сегодня ученик.

— Всему своё время. А пока вы должны чётко уяснить: вам придётся разговаривать с Лордом. Контролируйте себя. И ещё. Первая ступень включает также самопознание. Вы должны изучить себя досконально: сильные и слабые стороны, страхи, переживания. Вы должны заранее знать, куда ваш противник может нанести удар.

Гарри слушал учителя с неослабевающим вниманием: он даже подался вперёд — таким важным казалось ему всё, что говорил Снейп.

— На сегодня, я думаю, достаточно, — заметил профессор.

— Нет, сэр, пожалуйста. Расскажите мне обо всех пяти ступенях.

Снейп вскинул брови.

— Посмотрите на себя в зеркало.

Гарри на негнущихся ногах подошёл к зеркалу на стене. Ого! Его словно прокрутили через валики для отжима белья. «Шёл бы ты спать, дорогуша», — вздохнуло зеркало.

— Бывало и хуже, сэр, — махнул рукой Гарри, возвращаясь на своё место. — Круциатус тяжелее, — зачем-то добавил он.

Снейп побледнел.

— Сколько раз? — спросил он резко. — Я знаю про шестой курс.

— Первый раз на кладбище, когда Вольдеморт возродился, — осторожно ответил Гарри.

— Дьявол! — Снейп тут же устыдился вспышки гнева и добавил уже спокойно: — Альбус ничего мне не сказал.

Гарри мучительно хотелось спросить, почему так важно, что к нему применяли Круциатус, и сколько раз применяли, но он промолчал.

— В прошлом году вы пытались угостить этим непростительным заклятием меня, — заметил Снейп.

— Я сожалею, сэр…

Профессор прервал его нетерпеливым взмахом руки.

— Надеюсь, это был единственный раз, когда вы хотели применить Круциатус к человеку?

— Вообще-то нет. На пятом курсе — к Беллатрисе. Но я только сбил её с ног.

Судя по выражению лица профессора, этого «только» было достаточно.

— Вы довели Круциатус до логического завершения!

— Это из-за Сириуса… Когда Беллатриса убила его…

— Я знаю, почему вы это сделали, Поттер. Но это недопустимо! Избави вас бог ещё хоть раз попытаться сделать это! — с нажимом произнёс профессор. — Это должно стать для вас абсолютным запретом. Вам причинили боль; вы знаете, какая это боль. И у вас возникло желание причинить такую же боль живому существу. Даже не результат здесь важен, а само намерение. Подумайте, чего вы добьётесь этим!

— Я вроде бы ставлю себя на одну доску с теми, кто мучит меня, — пробормотал Гарри.

— Хорошо, — кивнул Снейп. — Вы должны уяснить это.

— Сэр, а вы… Вы когда-нибудь…

— Никогда! — отчеканил Снейп, сверкнув глазами. — Милосерднее убить, чем такое.

Заметив выступившие на лбу профессора капли пота, Гарри подумал: «Сколько же раз к нему применяли Круциатус?» И тут же испуганно решил, что лучше не знать.

— Получается, — сказал он, — что Круциатус страшнее заклятия Авада Кедавра.

— Я думаю, вы правы, — произнёс Снейпа, задумчиво водя пальцем по губам, — Авада Кедавра — это быстрая и безболезненная смерть. Заклятие это разрушает самого убийцу, но не душу жертвы. Когда вы причиняете человеку нестерпимую боль, которую он не может вынести, вы пытаетесь унизить его этим, растоптать. Я знаю случаи, когда после заклятия Круциатус люди кончали жизнь самоубийством.

— Или сходили с ума, как родители Невилла, — мрачно продолжил Гарри.

— Да. Имеет значение длительность заклятия и частота его применения.

— О, сэр! — протестующе воскликнул Гарри. — Скажите: для Лонгботтомов действительно нет никаких шансов излечиться?

Профессор молча покачал головой.

— Далеко же мы ушли от темы, — вздохнул Гарри.

— С вами всегда так, Поттер, — проворчал Снейп, — никогда не знаешь, чем может закончиться разговор.

— Что так? — Гарри даже обиделся.

— Вы очень импульсивный человек, — сказал мастер зелий и тут же, без всякой преамбулы, продолжил урок. — Вторая ступень. Назовём эту технику — выдавливание. Вы изгоняете с помощью контрзаклятий или ментально чужое сознание из собственного, — Снейп сделал паузу, означавшую, что теперь можно задавать вопросы.

— Этим мы занимались на пятом курсе, сэр? — спросил Гарри.

— Совершенно верно. Вам даже удалось пару раз оказать мне сопротивление. А теперь подумайте, Поттер, и ответьте мне: почему техника выдавливания иногда бывает совершенно бесполезной?

Гарри погрузился в размышления. Через некоторое время пристальный взгляд, направленный на него, стал раздражать.

— Сэр, если вы будете буравить меня взглядом, мне вряд ли придёт в голову что-нибудь путное, — пробормотал он.

— Прошу прощения, но не часто на вашем лице увидишь такое глубокомысленное выражение.

Гарри выразительно мотнул головой, словно говоря, что он думает о сарказме учителя.

— Я понял, сэр, — уверенно сказал он через несколько минут.

Плавным приглашающим жестом руки Снейп продемонстрировал свою готовность слушать.

— Предположим, я агент, как вы, — начал Гарри и, заметив выражение лица профессора, добавил, подчёркнуто вежливым тоном, — я имею в виду не масштаб, сэр, а всего лишь статус.

Снейп засмеялся и тем, уже в который раз за время занятия, поверг Гарри в шок.

— Что вы так смотрите на меня, Поттер? — усмехнулся Снейп.

— Ничего, сэр. Так вот: если мой противник хочет с помощью легилименции убедиться в моей преданности, такое сопротивление только выдаст меня с головой. Значит, мне есть что скрывать.

— Замечательно! Пожалуй, ещё пять баллов вашему факультету, — расщедрился профессор.

— Простите, сэр, но я ещё не закончил.

— О!

— Я хорошо помню, что на пятом курсе мне было трудно противостоять вам, — продолжил Гарри. — Если мой противник хочет добыть в моём сознании какую-то информацию, ему нужно просто тупо продолжать давить меня. Долго я со второй ступенью не протяну. У меня просто закончатся силы к сопротивлению. Тем более, если у меня не будет палочки.

— Отлично, Поттер!

— Сэр, вы уже начислили баллы! — Гарри поразился собственной наглости. Но он ещё никогда не чувствовал во время занятий такого воодушевления. Только на третьем курсе. С Ремусом Люпином.

Снейп не собирался метать громы и молнии.

— Для хорошего ответа балов не жалко, — заметил он, — тем более что больше нет нужды притворяться перед слизеринцами.

Гарри не выдержал:

— Вы очень изменились, сэр.

— Нет, Поттер, я совершенно не изменился, — с горечью ответил Снейп, — просто вы меня никогда не знали. Кроме того, вы повзрослели. Есть вопросы по существу?

— Да, сэр. Получается, на пятом курсе, вы поставили меня в условия второй ступени, минуя первую? (Профессор кивнул.) И поэтому уроки были неэффективны. Хотя… Вы постоянно твердили мне, что самоконтроль важен, что я должен сдерживать эмоции, очищать сознание от посторонних мыслей. Вы всё это говорили, только я не слушал, — добавил Гарри мрачно. — Вы сказали, что перестарались в чём-то. Наверное, вам здорово досталось от Вольдеморта?

Снейп молчал, но лицо его потемнело.

— Круциатус? — сдержанно спросил Гарри.

— Нет, — тихо ответил Снейп. — Намного хуже.

— Что может быть хуже Круциатуса? — ахнул Гарри.

— Поверьте, Поттер, вам лучше не знать об этом.

Гарри возмутился:

— Неужели вы думаете, что я…

— Поттер! — воскликнул Снейп, — Мне и в кошмарном сне никогда не привидится, что вы захотите применить такое заклятие. Для этого надо перестать быть человеком. Я просто хочу пощадить вашу психику. Это заклятие не столько причиняет боль, сколько ломает человека морально.

— Но вы устояли, сэр? — Гарри с надеждой посмотрел на учителя.

— Нет, — прошептал он.

Поттер был ошеломлён. Даже когда он ненавидел Снейпа, тот всегда казался ему железным человеком с несгибаемой волей. И если такого человека можно сломать даже без особой боли, то что говорить о нём.

— А если Вольдеморт захочет применить это заклятие ко мне? — охрипшим от волнения голосом спросил он.

На секунду лицо профессора исказил почти животный ужас.

— Бог даст, у вас будет палочка., — сказал он дрогнувшим голосом, — если же нет… Надеюсь, я буду рядом. Я лучше убью вас, чем допущу, чтобы вы унизились перед Вольдемортом. Не смотрите так, Поттер. Не будем разводить сантименты! Если вы ещё раз уведёте разговор в сторону, мы закончим занятие.

Губы Гарри искривились совершенно в снейповской манере:

— Да, сэр. Я понял. От Поттера — ни сочувствия, ни понимания.

— Не обижайтесь, — тихо произнёс профессор. — Сочувствие оскорбить не может. Просто вы заставили меня вспомнить неприятные моменты. Перейдём к следующей ступени?

Гарри кивнул.

— Итак. Это уже искусство. Раньше было простое ремесло. Третья ступень — техника уклонения. Разберём на конкретном примере. Я знаю ваше тёплое отношение к крёстному. Но мне важно найти в вашем сознании образы о том, что Блэк не всегда вёл себя по отношению к вам, как подобает.

— Вы их не найдёте! — возмутился Гарри.

— Найду, — уверено ответил Снейп. — Ваше общение было окрашено чувствами, но ваше сознание фиксировало всё. Вы просто могли не обращать внимания на некоторые вещи. И я найду их и покажу вам. Вы хотите противостоять моему вмешательству. Вы сосредотачивайтесь на тех воспоминаниях, которые являются для вас основополагающими. Вы впускаете меня в своё сознание без сопротивления (это только лишит вас сил) и внимательно следите за процессом. Как только вы чувствуете, что я касаюсь нежелательной для вас темы, вы плавно уводите меня в сторону и предлагаете воспоминание, которое вас устраивает. Но делать это нужно тонко, без нажима, без метаний. Иначе я почувствую. Вопросы?

— Так! — Гарри сосредоточился. — Дайте осмыслить. А если я не знаю, что именно вы хотите обнаружить в моём сознании?

— Хороший вопрос. Подумайте. Считается, что вы прошли предыдущие ступени.

— А! — он понял, на что намекает Снейп. — Я уже изучил себя и контролирую эмоции.

Профессор кивнул:

— Вы должны представлять цели вашего противника. Что ему нужно? Информацию? Или ему важно заставить вас сомневаться в чём-то? Бояться? Любое прикосновение к вашему сознанию — и вы должны немедленно быть готовы показать легилименту то, что нужно вам, а не ему.

— И вы это умеете! — юноша был потрясён.

— Естественно! — хмыкнул Снейп.

— Круто, сэр! — вырвалось у Гарри восторженное восклицание.

Снейп довольно хмыкнул.

— Сколько же, наверное, нужно времени, чтобы достичь третьей ступени!

— Жизнь заставит, Поттер, научитесь и не такому.

— А как это было у вас? — Гарри и не думал приглушить неподдельный интерес в голосе.

— Не подумайте, что я хвалюсь, Поттер, — начал Снейп, — но когда Вольдеморт впервые применил ко мне легилименцию, я ответил ему сразу со второй ступени. Правда, мне показалось, что череп у меня разнесло на куски.

— А как же первая ступень?

— Это мой образ жизни, — холодно ответил Снейп. — Когда изучаешь Тёмные искусства, самоконтроль и самопознание — единственное условие существования.

Мысли завертелись в голове Гарри с бешеной скоростью. Самопознание. Тут сомнений быть не может. Не будешь знать себя, как свои пять пальцев, — не успеешь оглянуться, и Тёмная магия утянет на дно. Самоконтроль. Это как-то плохо вязалось с привычным образом Снейпа. Хотя во время их последней схватки на шестом курсе Снейп совершенно хладнокровно парировал любые заклятия Гарри. «Ну, ещё бы! Я перед ним, как щенок перед волкодавом». В чём же состоит контроль? Гарри вспомнил, как он применил к Драко заклятие Sectumsempra. А ведь в тот момент он чувствовал просто злость. И с первого раза чуть не убил человека. Если бы не Снейп… Это ведь его заклятие. «Нашёл! Воспоминание, которое я видел в думотводе на пятом курсе. Стычка между Снейпом и Мародёрами у озера. Профессор применил Sectumsempra. Порез на щеке отца — след от заклятия. Что-то слабоватое вышло у Снейпа заклятие. А ведь в тот момент он ненавидел моего отца лютой ненавистью. Вот это выдержка!» Гарри взглянул на профессора с уважением.

— А третья ступень? Когда вы достигли третьей ступени? — спросил Гарри с азартом.

— Приблизительно через полгода, после получения Чёрной метки, — ответил профессор.

— Но простите, профессор, как же вы обходились без партнёра во время изучения окклюменции?

— Я действовал методом проб и ошибок. Мне, в сущности, повезло, — заметил он, — Вольдеморт прекрасно знал, что я его ненавижу. Поэтому мои попытки сопротивляться не злили его, а скорее забавляли. Он пропустил момент, когда я смог достойно ответить ему. Четвёртая ступень понадобилась мне, когда я уже вернулся к Дамблдору. Вольдеморту нужно было доказать, что я выполняю именно его приказы. Пришлось спешно осваивать четвёртую ступень.

— А в чём её смысл, сэр?

— Это просто по сути, но трудно в исполнении. Это техника фальшивых воспоминаний. Надеюсь, особые комментарии не потребуются. Важно, чтобы воспоминание, которое вы моделируете, было чётким, хорошо вами усвоенным. Возможно, легилимент захочет проверить его истинность. Оно должно повторяться до мельчайших подробностей в главном, но полезно добавить некоторые мелочи, чтобы придать характер естественности. Можно использовать думотвод. Только аккуратно, а то сами запутаетесь, какое воспоминание настоящее, а какое нет. Есть вопросы?

— Нет, по четвёртой ступени нет. Только уточнение. Значит, профессор Слизнорт подделал своё воспоминание о Томасе Реддле, которое он передал Дамблдору, с помощью думотвода? Только подделка ощущалась, — Гарри очень хорошо помнил, что при просмотре воспоминания профессора зельеварения было ощущение, будто смотришь киноплёнку с грубо вырезанными кадрами.

— Верное замечание, Поттер, — Снейп вернулся к камину, достал сигареты и закурил. — Теперь пятая ступень.

— Замещающий?

— Замещающий, — кивнул профессор. — Иногда вы вынуждены длительное время находиться рядом со враждебным вам легилиментом. Контролировать каждое слово или взгляд в таких условиях крайне сложно. Тогда вы создаёте Замещающего. Его можно с достаточной долей условности назвать искусственной личностью. Вы выделяете те черты характера, эмоции, воспоминания, которые нужны для создания определённого образа, и наделяете ими Замещающего. Сам по себе ваш двойник стабилен, поэтому вы контролируете только его. Легилимент общается уже не с вами, а с ним.

Пятая ступень определённо не вызвала у Гарри энтузиазма. Идея разбирать свою личность по кирпичикам — это налево, это направо — показалась жутковатой.

— Вы, как всегда, торопитесь с выводами, Поттер, — усмехнулся профессор.

— Вы читаете мои мысли?

— Нет, у вас всё на лице написано. Маг не членит своё сознание, — профессор бросил окурок в камин и зажёг новую сигарету. — Он просто выводит на первый план некоторые переживания. Иногда это подавляемые в нормальном состоянии эмоции. Детские обиды, например, прежние антипатии, которые, возможно, уже изжиты. Страхи. Замещающий не затрагивает мышление, память. Он воздействует на эмоциональную сферу.

— Всё равно, — упрямо пробормотал Гарри, — это сильно попахивает какой-то шизофренией.

Снейп чуть не подавился дымом.

— Шизофреник не контролирует личность, которая живёт в нём. А Замещающий находится под контролем мага. Это маска. Хотите — надеваете, хотите — нет.

— И часто я видел вас в маске, сэр? — Гарри старался не забывать о самоконтроле, иначе бы он высказал профессору всё, что он думает о пятой ступени, в совершенно определённых выражениях.

— Частенько, Поттер, — Снейп отправил второй окурок вслед за первым и с интересом посмотрел на юношу, — я думаю: вам пора остыть. Вы не директор, чтобы читать мне мораль. Всё, что вы могли бы мне сказать, я уже выслушал от Дамблдора после побега вашего крёстного. Остаётся добавить о пятой ступени совсем немного. Замещающий опасен в трёх случаях: во-первых, как вы уже поняли, иногда, в состоянии стресса, он может выйти из-под контроля. Во-вторых, нельзя ложиться спать, не убрав Замещающего. Иначе вы проснётесь другим человеком. И, наконец: нельзя сражаться в этом состоянии. Причина та же. Также для мага на пятой ступени опасны яды и проклятия. Вот, пожалуй, и всё на сегодня.

— Можно спросить, сэр? Куда делся ваш Замещающий? — Гарри не надеялся, что Снейп ответит.

Тот побледнел, но всё же сказал:

— Я вложил его в заклятие, которым убил Дамблдора. Он сгорел почти без остатка. А вы довершили процесс, Поттер.

— Каким образом? — Гарри чуть не стало дурно от мысли, что он что-то там спалил в чужой душе.

— Вы назвали меня трусом, помните? — бесстрастным тоном спросил маг.

Дикую реакцию Снейпа на эти слова было забыть невозможно. У Гарри ещё промелькнула мысль, что профессор обезумел, настолько страшен он был в тот момент.

— Не переживайте, я даже благодарен вам, — мягко сказал Мастер зелий, — от Замещающего не так-то просто избавиться. После его исчезновения ещё долго беспокоят симптомы, напоминающие абстинентный синдром.

— Какой синдром, простите?

— В магловском просторечии это называется ломка, — пояснил Снейп.

— Ни хрена… О, простите, сэр! — Гарри чувствовал, как краснеет.

— Ничего, Поттер. По сути — верно.

Некоторое время они молчали. Гарри приводил в порядок сведения, которые получил от Снейпа. Тот не торопил его, а только курил уже третью сигарету, погружённый в свои мысли. О чём бы он ни думал в данный момент, по лицу, как всегда, нельзя было определить ничего. «Не нужно быть легилиментом, чтобы понять, что он нервничает, — подумал Гарри, — слишком много курит. А первую сигарету зажёг, когда мы начали говорить о пятой ступени».

— Ну что же, сэр, — прервал Гарри молчание, — мне теперь есть о чём подумать и чем заняться. Буду сортировать воспоминания.

— Только не переусердствуйте, — промолвил Снейп. — Помимо окклюменции, вам предстоит изучить очень многое. У вас должно хватить сил на всё.

— У меня есть просьба, сэр.

— Да?

— Покажите мне, что такое настоящая легилименция, — твёрдо произнёс Гарри.

— Вы соображаете, о чём просите?! — рявкнул Снейп.

— Разумеется, сэр. Должен же я иметь хотя бы примерное представление о том, что меня ожидает?

Снейп тяжело вздохнул.

— Вы правы. Но сегодня я уже довольно грубо вторгся в ваше сознание. Отложим.

— Точно. И Вольдеморт, конечно, будет дожидаться, когда я буду в настроении или прекрасно себя чувствовать! — попытался съязвить Гарри.

— Упрямый мальчишка! — прошипел Снейп. — У вас есть думотвод — принесите его и удалите все воспоминания, какие сочтёте нужным.

Гарри почти выбежал из кабинета, боясь, что профессор передумает. Он осторожно нёс думотвод, когда его окликнула Гермиона, стоящая у подножия лестницы.

— Как у тебя идут дела?

— Всё отлично, — ответил Гарри, — а ты как? Рон и Драко ещё не убили друг друга?

— Нет. Я их загрузила так, что они еле живы, — засмеялась подруга.

Гарри внёс думотвод в кабинет, сопровождаемый мрачный профессорским взглядом, и поставил на стол. Подумав, он удалил все воспоминания, касающиеся матери и кое-что о Джинни.

— Сядьте в кресло, Поттер, — без всякого выражения произнёс Снейп. — Я не хочу, чтобы вы упали со стула. Вот так. Я наложу на дверь блокирующее и звукоизолирующее заклинания. Иначе, боюсь, ваши друзья решат, что я вас убиваю. В глаза мне не смотреть! Понятно?

— Да, сэр, — ответил Гарри и опустил веки. Он услышал, как тяжело дышит профессор.

— Только не сопротивляйтесь, я вас умоляю. Я не хочу причинить вам лишнюю боль, — голос Снейпа звучал очень мягко и успокаивающе. — На счёт три. Раз, два, три. Легилименс!

Гарри продержался недолго. Смятый, истерзанный невообразимой грубостью и полнейшим бесстыдством вторжения в сознание, чувствуя ужасное жжение в голове, он сломался на видении лежащего у подножия Астрономической башни Дамблдора. «Неужели всё?» — подумал он, когда мелькающие жутким калейдоскопом картины, заслонила темнота.

— Гарри! Гарри, вы слышите меня?

Губ коснулось холодно стекло. Гарри что-то послушно выпил и сразу почувствовал себя лучше. Открыв глаза, он успел заметить отчаяние на лице Снейпа, которое тут же сменилось холодной маской.

— Как вы себя чувствуете, Поттер?

Гарри улыбнулся:

— Я в порядке, сэр.

— Не геройствуйте! — Снейпа передёрнуло. — Ну, молодой человек, вы узнали, что хотели. Не передумали заниматься окклюменцией?

Гарри никогда не думал, что когда-нибудь скажет это. Но, глядя профессору прямо в глаза, он твёрдо произнёс:

— Большая честь учиться у вас, сэр!

______________________________

Примечание:

События первого урока окклюменции происходят через три дня после того, как Снейп и Драко переселились в дом на площади Гриммо.