Клон-2 (гет)

Томас Лав занимал не последний пост в Министерстве Магии и был очень занятым человеком. Отвлекать его от забот о народном благе было чревато неприятностями. Подчинённые, зная характер мистера Лава, разговаривали с ним максимально подобострастно, как бы извиняясь за то, что они смеют вовлекать в свои заботы такого серьёзного человека. Начальство ценило его за преданность и исполнительность. А за что же ещё может ценить начальство? И даже сам Министр магии как-то заметил, что такие, как Лав, составляют костяк министерства. Хотя враги Томаса (увы, были и такие) утверждали, что министр сказал это с сожалением. Тем не менее, мистер Лав чувствовал себя на своём ответственном посту достаточно уверенно, поскольку сумел сохранить безупречную репутацию даже в те смутные времена, когда над министерством довлело влияние Волдеморта.

Тем сильнее было недовольство мистера Лава, когда его вдруг вызвали в Хогвартс в связи в какой-то нехорошей историей, в которую, якобы, влипла его единственная дочь. Директриса холодно поздоровалась с ним и заявила, что Сюзан, оказывается, нанесла вред преподавателю, в связи с чем находится на грани отчисления. Томас был весьма подкован в щепетильных вопросах и сразу спросил:

— Откуда вам известно, что это сделала моя дочь?

— Но она сама призналась! — ответила Макгонагалл.

— Понятно. А знаете ли вы, мисс Минерва Макгонагалл, что по закону человек может не свидетельствовать против себя?

— Но…

— А я со всей ответственностью вам заявляю, что моя дочь не могла причинить вред ни преподавателю, ни кому-либо другому. Я, знаете ли, не так её воспитывал.

— Вы мне не верите? Тогда давайте спросим саму Сюзан…

— Нет! Это исключено! Сюзан не будет отвечать ни на какие вопросы, пока не посоветуется с семейным адвокатом. И мне бы очень хотелось, чтобы впредь вы не пытались опорочить репутацию моей дочери, не имея веских доказательств.

— Ах, вот как! — Минерва вскипела. — Мне кажется, вы меня не поняли: я хотела, чтобы вы провели с дочерью воспитательную беседу, но вы поворачиваете дело так, будто бы дирекция пытается, якобы, надавить на вас. И, судя по вашей логике, возможно, извлечь определённую выгоду?!

Томас Лав смиренно опустил взгляд и стал рассматривать свои ногти; мол, что поделаешь, всё и так понятно.

— Ну, что ж. Вам нужны доказательства? Как насчёт этого? — и она бросила на стол злополучную книгу.

Томас сразу же узнал её. Книга была очень старой и потрёпанной, на обложке была надпись полустёртым золотым тиснением: «Интереснейшие и наиновейшие способы колдовства. Альманах за 1390 год». А ниже красовалась печать Министерства магии, гласившая: «Безвредно. 2007 год». Томас понял, что значит выражение «сердце ушло в пятки» — эта книга может оказаться доказательством не только какой-то шалости его дочери, но и кое-чего посерьёзней! Надо отдать должное — ни один мускул не дрогнул на лице мистера Лава — сказалась министерская закалка. Придав голосу максимально равнодушное выражение, он спросил:

— Что это?

— Книга, которую ваша дочь привезла с собой в школу. По её словам, она нашла её в домашней библиотеке.

— Исключено, — сказал Томас твёрдо. — Эту книжонку я вижу впервые.

— Тем не менее, именно в ней она вычитала рецепт, с помощью которого пыталась приворожить мистера Дамблдора, в результате чего он мог обезуметь и чуть не ослеп!

— Знаете, что? — Томас встал. — Я понятия не имею, во-первых, откуда взялась эта книга! Во-вторых, с чего вы взяли, что к безумству мистера Бамбадора причастна моя дочь! И в третьих, какого Мерлина я сижу тут с вами и беседую на тему слепоты какого-то учителя, если ни я, ни моя семья не имеем к нему никакого отношения!

Макгонагалл покраснела от гнева и тоже встала.

— Этого учителя зовут Игнотус Дамблдор! Не Бамбадор, не Швамбадор, а Дамблдор! Прошу запомнить! — она взмахнула палочкой, и в воздухе появились сверкающие слова: «Игнотус Дамблдор».

— Да хоть Пампадур! Я не собираюсь выслушивать ваши глупые обвинения! И вот что, — мистер Лав отошёл подальше от разгневанной директрисы. — Я это так не оставлю! Мы ещё разберёмся, откуда в школе берутся разные книжонки, которые опасно давать детям! Мы ещё посмотрим, что тут у вас за преподаватели, и чем они занимаются! Мы ещё увидим!

Визгливо прокричав последние слова, он выскочил из кабинета директора и на выходе ударился о статую горгульи.

— Понаставили тут птичек! — в сердцах крикнул он, замахиваясь кулаком на удивлённую горгулью. — Понаехали тут всякие Бамбадуры и учат нормальных детей!

Томас Лав знал, что лучшая защита — это нападение. Данный принцип всегда выручал его из неприятных ситуаций. Главное — искренне верить в то, что говоришь. «Однако, — думал он, — этот Дамблдор может оказаться опасным. Надо будет внимательно присмотреться к этому учителишке, выяснить всю его подноготную. Авось, и откопаю что-нибудь интересное». С этими мыслями он покинул замок и направился к Хогсмиту, проклиная Макгонагалл, которая уже много лет держала свой камин закрытым для министерских работников.

* * *

После уроков Мэри Юс подошла к Северусу Снейпу и спросила:

— Профессор Снейп, я могу прийти к вам сегодня заниматься?

— А как же отработки? — спросил он, саркастически улыбаясь.

— Сегодня мне никто не назначал, — отчего-то Мэри чувствовала себя виноватой и потупила глаза.

— Хорошо, приходите к шести часам.

Северус был страшно занят: с утра он давал уроки, потом спешил в лабораторию, где колдовал над котлом, усердно и скрупулёзно соблюдая все рекомендации Фламеля. В огромном продолговатом котле созревал клон Марии Юс. Правда, пока сложно было понять, что это клон именно Мэри: всё тело было укутано плотной дымкой, и даже когда туман слегка рассеивался, разглядеть черты лица было невозможно, потому что лицо как таковое ещё не сформировалось и напоминало грубую маску. По расчётам Северуса, клон должен обрести окончательный облик со дня на день.

Возобновление занятий с Юс было некстати, но поскольку он всё равно собирался посвятить сегодняшний вечер подопытной крысе, то пусть уж и девица придёт. Толку от занятий с ней явно не будет, так хотя бы за животным присмотрит. Нужно лишь предупредить Стролли, чтобы в случае чего, сразу аппарировала к нему. Домовуху он взял в сообщницы вынужденно: одному было тяжело уследить за всем, да и спать когда-то надо. А Стролли, хоть и бестолково, но всё же оказывала ему кое-какую помощь, и даже порой бывала весьма полезной. Поначалу он категорически запрещал ей подходить к лаборатории, потом всё же открыл ей доступ внутрь, а потом как-то незаметно и неожиданно для себя позволил ей участвовать в процессе, и даже оценил, как ловко она распознаёт зелья, которых скопилось немало в его секретной каморке. Однако Северус всё же опасался подпускать домовуху к клону. Ну её, ещё опрокинет что-нибудь в котёл. С шести до семи вечера был свободный час, когда не надо добавлять зелья и постоянно менять температуру пламени под котлом. Стало быть, можно заняться и Гениалиссимусом.

Мэри Юс явилась вовремя, и Северус сразу же поставил перед ней клетку с крысой. Это была уже шестая подопытная крыса. Первые пять дошли до истощения, отказываясь от еды, и Снейпу пришлось выпустить их в большой мир, чтобы не видеть, как они умирают. Он никогда не был сентиментальным, но вид жалких заморышей вызывал у него жалость, а пятая особь, на которую возлагались самые большие надежды, даже удостоилась скупой мужской слезы. Шестую крысу Северус купил у заезжих циркачей. Бывший хозяин уверял, что она на редкость бестолковая и не поддаётся дрессуре.

Северус капнул усовершенствованную версию Гениалиссимуса в блюдце с водой и поставил воду в клетку. Крыса подозрительно понюхала содержимое блюдца и стала пить.

— Мисс Юс, сейчас вы будете рассказывать мне обо всём, что делает животное, только очень подробно, и постарайтесь сдерживать эмоции.

— Да, сэр, — сказала Мэри, слегка удивившись.

Северус сел за стол, где уже лежали перо и бумага.

— Ой! — чуть погодя, вскрикнула Мэри. — Она кувыркается!

— Я же просил вас, без эмоций! Подробно, как кувыркается, в какую сторону, меняется ли выражение её… морды?

Мэри рассказывала, что крыса весело пищит, прыгает как акробат, а на её мордочке даже заметна счастливая улыбка. На что Северус недоверчиво хмыкнул и спросил, с чего она взяла, что это именно улыбка, и что она именно счастливая? Мэри ответила, что ей так показалось, и даже изобразила подобное выражение на своём лице. Северус скептически оценил мимику девушки и записал на листке наблюдений: «На крысиной морде появилась глупая улыбка». Потом Мэри сказала, что крыса взяла соломинку и пьёт воду через неё! Затем крыса, заправившись зельем, принялась танцевать степ.

Потом чарльстон.

Потом самбу.

А потом схватила длинную толстую соломинку, вставила её в ячейку клетки на манер шеста, и начала кружиться и изворачиваться вокруг неё, выделывая неприличные па, как заправская стриптизёрша!

Мэри одарила плясунью восторженной овацией, а та жеманно поклонилась, а потом вдруг стала жонглировать зёрнышками. Мэри радостно взвизгнула, но наткнувшись на холодный взгляд Снейпа, продолжила подробно описывать действия маленькой акробатки. Северус запечатлел каждое её слово, за исключением охов и ахов. Неожиданно Мэри замолчала.

— Что случилось? — спросил Северус.

— Она… упала и тяжело дышит.

Северус подбежал к клетке. Крыса лежала на спине, грудь её часто вздымалась. Потом артистка перевернулась на бок и закрыла лапкой глаза.

— Что с ней? Она устала?

— А вы как думали? Веселить вас в течение пятнадцати минут!

— Но… С ней ведь всё в порядке?

— Сейчас увидим, — задумчиво ответил Северус.

Через некоторое время крыса отдышалась и даже выпила воды из блюдца. Но вместо очередных фокусов она опять улеглась на бок и уже не шевелилась.

Полчаса прошли в напряжённом ожидании. Наконец, животное жалобно пискнуло, и из её чёрных глаз выкатились бусинки слёз.

— Дьявол! — Северус стукнул по столу кулаком так, что Мэри вздрогнула.

«Пожалуй, я переборщил с зельем радости, — подумал он. — Теперь опять придётся экспериментировать с составом, а времени катастрофически не хватает! Чёртова крыса, чего тебе не достаёт?!» Злость на крысу и на себя требовала выхода.

— Мисс Юс, идите, вы свободны, — сказал Северус, сдерживая ярость.

— А что будет с ней? — Мэри указала на крысу.

— Ничего. Отпущу на волю.

— А можно я заберу её себе?

— Как угодно, — Северус собрал свиток и положил в карман. Надо было спешить в лабораторию. Благо, хоть там у него всё шло по плану.

— Профессор, а когда мне приходить снова?

Снейп посмотрел на девушку. «Навязалась на мою голову, — подумал он с досадой, — из-за тебя Гениалиссимус останется недоработанным ещё много месяцев».

— Никогда. Я не буду с вами заниматься. Это совершенно бесполезно.

Не глядя на неё, он вышел из класса и отправился к своей башенке.

Мэри стояла с клеткой в руках, слёзы от неожиданной обиды застилали ей глаза. Понурив голову, она медленно пошла по коридору и неожиданно встретилась с профессором Дамблдором.

— Мисс Юс, что вы делаете здесь так поздно?

— Я была у профессора Снейпа.

— И он одарил вас этой полудохлой крысой? Как это в стиле Северуса! Вы плачете? Вас кто-то обидел?

Мэри молча покачала головой.

— А! Догадываюсь. Мистер Снейп показал свой несносный характер, — Игнотус понимающе улыбнулся. — Упс! Кажется, я не должен обсуждать других преподавателей с учениками. Это так непедагогично!

Он заговорщицки подмигнул ей и похлопал по плечу.

— Как продвигаются занятия по ЗОТС? Есть успехи?

Мэри снова покачала головой и всхлипнула. Игнотус прищурился, а потом вдруг взял девушку за подбородок и приподнял её лицо. Мэри удивлённо уставилась на него. На миг ей показалось, что он её сейчас поцелует, и она буквально задохнулась от захвативших её мыслей. Игнотус долго и внимательно смотрел ей в глаза, а потом отпустил девушку и неожиданно предложил:

— Не хотите ли конфетку? — и вынул из кармана банановый леденец.

— Спасибо, профессор, — Мэри растерянно протянула руку, и большой леденец продолговатой формы опустился ей на ладонь.

— Не расстраивайтесь, мисс Юс, — сказал Игнотус с улыбкой, не сводя с неё глаз. — Отмена индивидуальных занятий с профессором Снейпом, на самом деле, не самая большая неприятность, которая может случиться с молоденькой девушкой вроде вас.

— Да, профессор, — Мэри улыбнулась ему в ответ.

— Тем не менее, завтра я жду вас у себя, как обычно. Мы будем изучать Дурманящее зелье, — прошептал он, наклонившись к ней. — До завтра, и берегите крысу.

Мэри ускакала к гостиной Пуффендуя, а Игнотус отправился к Минерве обсудить новость, которую только что выудил из головы Мэри Юс.

* * *

Весть о том, что Северус Снейп отменил занятия с Мэри Юс, и девушка, наверняка, не сдаст экзамены по ЗОТС, всколыхнула всю взрослую женскую половину Хогвартса. В рядах преподавателей и обслуживающего персонала началось брожение.

Поппи Помфри всегда питала к Северусу самые нежные чувства. Ореол мученика и незаслуженно забытого героя, которым его одарили некоторые чувствительные дамы, вызывал у неё восхищение и желание укрыть от жизненных невзгод. А новость о том, что профессор вот-вот должен расстаться со своей холостяцкой участью, возбудила в ней затаённые страсти.

Северус Снейп очень редко ел в главном зале. С утра есть не хотелось, а после уроков он спешил в лабораторию, куда ему приносила еду Стролли. Каково же было его удивление, когда он обнаружил на столе в классе ЗОТС черничный кекс, перевязанный яркой розовой ленточкой. К ленточке прилагалась записка, в которой замысловатыми вензелями было выведено: «Северусу Снейпу от Поппи». Северус не жаловал кексы вообще, а черничные в частности, однако внимание со стороны дамы было ему весьма приятно. Осталось лишь понять, с чего бы медсестра вдруг стала такой любезной.

Помона Спраут была дамой серьёзной и трудолюбивой, однако эти замечательные качества не годились для того, чтобы обрести тихое женское счастье. Для женщины её возраста эта проблема была почти неразрешимой, однако, плох тот пуффендуец, который теряет надежду даже тогда, когда остальные уже бросили и мечтать. Помона, тряхнув могучей грудью, решила брать ситуацию в свои руки.

Проснувшись поутру в своей комнате, Северус обнаружил букет великолепных красных орхидей. В пришпиленной к букету записке округлыми ровными буквами было написано: «Дорогой Северус. Эти цветы я вырастила специально для вас. Надеюсь, они вам понравятся. Если хотите, я покажу вам всю мою обширную оранжерею. Помона». Орхидеи с застывшими на них капельками влаги томно алели на столе, хищно раскрыв жадные ротики. Северус подошёл к зеркалу и внимательно посмотрел на своё отражение. Из зеркала на него смотрел всё тот же мрачный тип с длинными нечесаными волосами, ранними морщинами и тёмными кругами под глазами от постоянного недосыпа. Ни сияющих обаянием глаз, ни задорной улыбки, ни, чёрт возьми, накаченных мускулов не прибавилось! Отчего же вдруг он стал таким популярным?

Окончательно добила его встреча с мисс Хуч, которая, будучи женщиной решительной и резкой, просто окликнула его, когда он мирно топал в свой класс, и без обиняков предложила встретиться вечером на поле для квиддича, чтобы опробовать новые школьные мётлы.

А потом знаки внимания посыпались как из рога изобилия. Казалось, во всей округе нет завиднее жениха, чем профессор ЗОТС.

* * *

Двадцать четвёртого декабря, когда затихший в предвкушении праздника Хогвартс отдыхал от убывших на каникулы учеников, Макгонагалл предупредила, что ждёт к рождественской вечеринке всех без исключения преподавателей. Отсутствие кого-либо на празднике вызовет её личное неудовольствие. Северус, скрепя сердце, оставил лабораторию на попечение Стролли и строго наказал ей выполнять все расписанные им требования. Домовуха радостно кивнула, осознавая, что удостоилась высочайшей степени доверия, и заверила хозяина, что сделает всё как надо.

В зале, украшенном ёлкой и другими атрибутами Рождества, уже все собрались, когда явился Северус. На миг ему показалось, что за столом сидит множество незнакомых дам, но потом он понял, в чём дело. Все незамужние и овдовевшие женщины Хогвартса выглядели так, как будто собирались на конкурс красоты. Мантии их, всегда наглухо закрытые как броня, сегодня волшебным образом обрели глубокие декольте, причём, самым глубоким оно было у Помоны. К слову, этой даме было что показать широкой общественности. В отличие от мисс Хуч, которая обнажила не грудь, а спину, не постеснявшись выставить напоказ её мускулистую нижнюю часть. Глядя на ямочки на этой самой полуобнажённой части, Северус жадно сглотнул. Поппи в розовой мантии с многочисленными рюшами и вышивками, была похожа на сладкий торт со сливками. Но подлинным украшением собравшегося общества была мадам Розмерта (злые языки поговаривали, что она соломенная вдовушка). Неизвестно, кто пригласил её в Хогвартс, но тот, кто это сделал, наверняка, не предполагал, что гостья затмит своим видом всё великолепие Главного зала. Платье прекрасной владелицы таверны состояло из сплошных декольте, а в тех местах, где всё же наблюдалось какое-то подобие ткани, сияли ослепляющим блеском многочисленные стразы и блёстки. Глаза женщины были подобны изумрудам, а губы обжигали окружающих желаниями, манили и притягивали, обещая неизбывное наслаждение и… Впрочем, мы увлеклись.

Между дамами, в самой середине роскошного цветника сидел Игнотус и восторженно переводил взгляд от грудей Помоны к ягодицам Хуч, а потом — к рюшечкам Поппи. Когда же его глаза останавливались на губах и остальных частях тела Розмерты, он блаженно улыбался и сжимал колени. Северус сел за стол, и взгляды всех присутствующих дам устремились на него. Чувствуя себя шутом на ярмарке, он опустил глаза, а потом снова посмотрел на остальных, придав лицу холодно-надменное выражение. Минерва поздравила всех с Рождеством, и столы наполнились яствами.

Чуть погодя к Северусу подсел Игнотус.

— Привет, старик, — тихо проговорил он, — как тебе наши дамы?

— Ничего, — столь же тихо отозвался Северус.

— Да ты что! Это же просто рай какой-то! Ты знаешь, я с ними столько лет бок о бок… и не представлял, что у Помоны такие… ух! А у Хуч такая… ох! А Поппи такая пышечка сладкая. А Розмерта — просто сказка! А ты говоришь: «ничего».

— Я полагаю, дамы удовлетворены произведённым на тебя впечатлением, — с усмешкой сказал Северус.

— На меня? Ты смеёшься, старик? Я здесь ни причём. Вся эта красота собралась здесь нынче только ради одного человека.

— Кого же? — Северус насторожился.

— Тебя! Ты же у нас женишься!

— Это мы ещё посмотрим! — Северус встал, поклонился Минерве и направился к выходу.

Но путь ему преградил могучий бюст.

— Северус, вам понравились мои орхидеи?

— Благодарю вас, Помона, они великолепны, — он попытался обойти бюст слева, но тот придвинулся к нему ближе, грозя протаранить.

— Сегодня такая тёплая ночь, а в моей зимней оранжерее расцвели росянки. Если хотите, можем сходить полюбоваться ими вместе при лунном свете.

— Благодарю за предложение, но я чего-то неважно себя чувствую. Пойду, полежу…

— Ах, Северус, — отодвигая Помону, вступила в разговор Помфри, — вы такой бледный. Разрешите мне позаботиться о вас. Давайте я вас провожу до спальни. Я сделаю всё, что вы захотите.

Больше всего Северусу хотелось оказаться подальше от этой ярмарки невест, и он вымучено сказал:

— Нет, нет. Мне уже лучше. Я уже совершенно здоров! Абсолютно! — Северус отошёл от Поппи, и тут его схватили за мантию цепкие руки.

— Раз ты здоров, давай потанцуем, — произнесла мисс Хуч томным голосом, схватила его ладони и приставила их к своим полуобнажённым ягодицам. — Танго.

Заиграла музыка, и женщина сильно прижалась к нему. Танцуя, Северус подумал, что надел сегодня слишком тесные брюки. А мисс Хуч, как назло, тёрлась о его бёдра, не замечая завистливых взглядов соперниц. Наконец, музыка стихла. Северус поблагодарил свою партнёршу по танго и сказал, что ему надо отойти по делу.

— Только скорей возвращайся, — предупредила его мисс Хуч. — Мы с тобой ещё ламбаду станцуем.

Лавируя среди дам, чтобы не попасться ни одной на крючок, Северус достиг выхода и, выдохнув, со спокойным сердцем направился к себе. Он хотел переодеться в рабочую мантию и пойти в лабораторию. Но не тут-то было! У двери во всём великолепном сиянии своего платья стояла Розмерта.

— Здравствуй, Северус, — произнесла она с придыханием.

— Мадам.

— Прохладно сегодня. Знаешь, я шла мимо, а тут ты. Не пригласишь меня в комнату погреться?

— Э-э-э. Сомневаюсь, что в моей комнате будет теплее, чем в коридоре. Я сегодня не зажигал камин.

— Думаю, что у тебя найдётся что-нибудь пожарче камина.

Розмерта прижалась спиной к стене и приоткрыла рот. Этого Северус уже никак не смог стерпеть. Он рывком прижал к себе женщину и впился поцелуем в манящие губы. Тогда он почувствовал, что брюки стали не просто тесными, а очень тесными. Дверь открылась, и они оба ввалились в комнату, не разжимая горячих объятий, и упали на кровать.

— Северус, — пробормотала Розмерта, оторвавшись от него, — ты хочешь меня?

В ответ он промычал что-то маловразумительное, что, наверное, обозначало «да».

— Скажи, ты мог бы жениться на мне? — задав свой вопрос, она запустила руку ему в штаны.

— М-м-м, — ответил Северус, ощущая, что рай где-то рядом.

— Я бы стала тебе отличной женой, — продолжала она, выделывая пальцами волшебные аккорды.

Северус закрыл глаза и часто задышал.

— Мы бы занимались этим каждый день. Каждый день, Северус.

Он жалобно простонал в ответ на очередную ласку.

Мадам Розмерта смогла бы отпраздновать победу над сердцем (или ещё над чем-нибудь) профессора и заодно над другими соперницами, если бы не верная домовуха Стролли. В самый ответственный момент, когда Северус готов был послать ко всем чертям мысли о свободе, Стролли появилась с хлопком, чтобы сообщить хозяину важное известие. Извинившись за внезапное вторжение, она, тем не менее, не исчезла, а продолжала пялиться на разгорячившуюся парочку. Северус осторожно выполз из под Розмерты, застегнул брюки, поправил мантию и сказал, обращаясь к женщине:

— Извини, мне надо идти, — и вышел вместе со Стролли.

Разочарованная соблазнительница с досады пнула стул и ушла, хлопнув дверью.

* * *

По дороге в лабораторию домовуха прошептала профессору, что клон начал шевелиться, а дымка над телом рассеялась. Северус в мгновенье ока влетел в башенку, запер дверь и подошёл к котлу. Увидев его содержимое, он побледнел и схватился за сердце.

— Стролли!!! Ты что сделала?!

— Ничего, хозяин, — Стролли удивлённо посмотрела на него и на всякий случай отошла подальше. — Я сделала всё как вы велели.

Северус схватил её за плечи и стал трясти.

— Ты ничего лишнего туда не добавляла? Отвечай!

— Клянусь, я ничего не добавляла, — пропищала Стролли.

Северус внимательно посмотрел в её огромные глаза, а потом уселся на пол и запустил руки в волосы.

— Всё пропало, — пробормотал он упавшим голосом.

Потом он встал и снова заглянул в котёл. Девушка, лежавшая в нём, могла быть кем угодно, только не клоном Мэри Юс.