50 ways to say Goodbye (гет)

А на следующее утро, в первый день зимы, обычная министерская сова приносит ежедневную газету, сообщающую о смерти Симоне Пампо, главы семейства.

«В результате несчастного случая... Не оставил наследников... Весь наш народ скорбит...»

Больше всего меня шокирует словосочетание «несчастный случай». Нет, серьезно? Мне почти не верится, что этот мир настолько переполнен кретинами, чтобы все в это поверили. Имя Михеля Романо, который, бьюсь об заклад, где-то в шикарном особняке коварно потирает руки, предвкушая новые вредительства, вообще не упоминается. О противостоянии этих двух могущественных политиков ходили легенды, — и это даже если не учитывать проблемы из-за вражды их сыновей — но это, конечно же, совсем не важно, ведь наверняка Симоне просто споткнулся на лестнице!

Этот народ слишком легко обдурить.

Самой главной проблемой для меня лично была невозможность точно знать последствия исчезновения одной из переменных из этого многоуровневого уравнения. Политический баланс страны нарушен. Пять семей, пять влиятельных кланов, но только один из них выбывает из игры за неимением наследников. Согласно официальной версии старший сын Витторе мертв, тогда как две младшие дочери абсолютно неспособны распорядиться полученным богатством. Что еще вероятнее, откроют охоту на выгодных невест. Кто женится, тот и будет «помогать бедным девочкам». Конечно, со временем они, может быть, и научатся управлять семейным делом и самостоятельно, но вот только сейчас это не имеет никакого значения. Семей осталось четыре.

Вот что интересно: является ли смерть Симоне следствием ненависти и мести Михеля Романо или можно говорить о заговоре всех семейств? Равно возможны как первый, так и второй варианты, хотя я, скорее, склоняюсь к Романо... Уверен, Люциус не согласится со мной, ведь он всегда ищет пути сложнее, труднее и, главное, коварнее. Устранить такого мощного противника в лице Пампо-старшего было бы вполне в его вкусе.

Теперь давайте определимся, почему я не рассматриваю возможность причастности к этому конфликту третьей стороны. А именно — Папы Римского/Темного Лорда/главы сицилийской мафии (нужное подчеркнуть). Имени последнего, я, кстати, не знаю до сих пор. Мои размышления, в первую очередь, аргументированы тем, что пишут в этой вшивой газетенке, которую читают большинство итальянцев-магов. Ведь если бы, допустим, какой-нибудь оппозиционер организовал смерть Пампо, чтобы ослабить правительство, неужели бы об этом не рассказали в средствах массовой информации? Мерлин, да они бы расписали в красках, какую кару заслуживает мерзкий убийца, стараясь сплотить народ против «внешней» угрозы. Черт возьми, да они бы дерьмом изошлись, стремясь обернуть ситуацию в свою пользу! А тут «просто несчастный случай, господа». Очень уж напоминает попытки Фаджа спустить на тормозах возвращение хренового Риддла на белый свет. Политика — такая политика.

И, естественно, я абсолютно не верю в саму вероятность случайной смерти. Да он же маг! Маг, а не тупой маггл вроде Вернона Дурсля. О, я даже рад, что нечаянно вспомнил этого борова. Отличная возможность пожелать этому ублюдку гореть в аду, или, на крайний случай, быть затраханным собственной дрелью.

На самом деле, мне даже немного жаль... Нет, не Симоне Пампо, который, наверняка был тем еще мерзавцем, а его «мертвого» сына, у которого нет силы для отмщения семьи. По своему опыту знаю: одно дело, когда сводят счеты лично с тобой — сколько угодно, пожалуйста! Но вот родственники — совсем другое. Не то что бы у меня было много тех, за кого я стал бы мстить: как оказалось, половина из них — сущие сволочи, этого не заслуживающие; но саму идею мести я воспринимаю благосклонно.

Именно поэтому тем вечером мы с Гермионой снова оказываемся в Salotto 42, стремясь скорее увидеться с внезапно обретенным другом, нежели серьезно напиться. Всю дорогу до места назначения Грейнджер беспрестанно тарахтит, что мы не должны брать в рот ни капли, пока не решатся все дела.

— Абсолютно все, Миона? Я не желаю до конца жизни слыть трезвенником.

Потому что, учитывая, что в моей жизни длинные периоды скуки чередуются с всплесками адреналина (являющиеся прямым следствием всей той херней, что я творю, пока мне скучно), могу сказать: без алкоголя я чокнусь, и довольно скоро. Мерлин, да я и так немного безумен! Что уж говорить про здоровый образ жизни, черт побери.

Время от времени мою голову посещают мысли, что если бы юный Том Риддл спился, мир потерял бы прекрасного темного волшебника. Как это было бы печально!

Как бы то ни было, Вито в полюбившемся нам баре нет. Мы интересуемся о нем у бармена, но тот, кажется, не видел его уже дней пять. Очень плохо. А если Леон пронюхал о том, где скрывается его поверженный враг? Стоит признать: сквиб довольно-таки беспомощен. Если он напоролся на неприятности, следует ожидать худшего. Кроме того, его возможное внезапное «возрождение» из-за непредвиденных обстоятельств может напрочь разрушить схему недоброжелателей. Витторе Пампо с младенчества готовили к тому, чтобы занять место отца; так что, с магией или без, он запросто мог бы добиться того, чтобы его семья по-прежнему оставалась на политической арене Италии. А это, как мы понимаем, в планы интриганов не входит.

Могли ли Эмилио и Леон догадываться о том, что новости о смерти Вито — ложь? Ведь если они и правда были там и, фактически, провели этот чертов обряд своими руками, то могли подозревать подобное. Мерлин, как меня бесит, когда я чего-то не знаю!

— И что мы будем делать? — вопрошает Гермиона, нервно покачивая бокалом с вином. — Нам нужно что-то делать.

— И что ты предлагаешь? Отправить ему сову, поинтересоваться о самочувствии? У него отец умер, черт возьми.

— Мы могли бы навесить на сову Следящие, а потом отыскать и его. Не можем же мы просто пойти домой и забыть об этом.

— Странно, что в твою умненькую голову не пришла мысль, что Симоне с сыном предусмотрели и эту возможность и сделали его ненаходимым.

— Ой, заткнись, — а она немного раздражена, не так ли? Вряд ли больше, чем я сейчас. — Если бы ты не потерял ту салфетку с его адресом, мы бы здесь не сидели.

— Слушай, в чем твоя проблема, Герм? Может, хватит ныть?

Я, наконец-то, выхожу из себя и решаю повыяснять отношения. Ей можно, а мне нет? Я, в конце концов, тоже умею быть нудным.

— Я не ною, черт возьми. Гарри, ты абсолютно несерьезен! Мы должны искать сведения, а вместо этого ты только и делаешь, что вьешься вокруг девушек, ни одной юбки не пропустил.

— О, тебя так бесит, что у меня есть личная жизнь? И да, я, блин, только и делаю, что ищу эту чертову информацию, пока ты тоскуешь о своем милом Отделе.

— Да пошел ты, Гарри. Ты меня сюда потащил...

— Ах, значит, потащил?! — я едва не теряю контроль, но вовремя прячу стихийную магию глубоко в себя. Не хотелось бы стирать память кучке магглов вокруг. — Что-то это очень напоминает ситуацию, когда глупенький Гарри Поттер взял своих друзей на поиски кое-чего важного. Точнее, друзья напросились сами... Ты сама прибежала ко мне в Хитроу!

— Ар-р-р, я не имею в виду это. Ты и сам прекрасно знаешь, это — мой долг.

— Твоим долгом, по твоим же словам, было закончить работу в Англии. Странно, что ты бросила ее ради моих никчемных планов.

Гермиона выглядит как разъяренная кошка. Я почти жду, что она вот-вот кинется на меня и расцарапает физиономию, как любил делать Живоглот много лет назад. Интересно, а кто сейчас за ним приглядывает? Потому что его хозяйка променяла его, свою работу и все прочее на Капитолийские музеи и возможность безнаказанно вести себя как истеричная стерва.

— Да, но я решила, что здесь я буду полезнее. Дьявол, Гарри, я думала, что нужна тебе! А ты большую часть времени делаешь вид, что не замечаешь меня, и таскаешься в магический квартал. Ты должен был обследовать там уже каждую трещинку на стене, но все, что я слышу это «Ничего нового, Гермиона». Совсем ничего?!

— У нас есть несколько имен, с которыми надо поработать, если ты помнишь.

— Да, вот только их ты узнал не сам, а от Малфоя. Зачем здесь мы, если от нас никакой пользы?

Так уж вышло, что я не посчитал необходимым рассказывать подруге о своей полуночной встрече с приспешниками Темного Лорда. Все, что ей известно, мы действительно узнали от Люциуса. А остальная информация хранится исключительно в моей голове. Когда за тобой столько лет подряд охотится обезумевший маньяк с манией величия, поневоле становишься параноиком. Не то что бы я не доверял Герм. Просто есть на этом свете вещи, которые она не одобряет, и это как раз тот случай. Вероятно, профессор Хмури гордился бы мной. Я весьма и весьма жалею, что он был мертв к тому времени, как я поступил в школу авроров. Студенты постарше поговаривали, что Аластор при встрече в Академии бросался Парализующими; тот, кто не сумел вовремя среагировать, оставался лежать в коридоре, пропуская все занятия в тот день и получал потом люл... Хм, ну, выговоры. Должно быть, это еще забавнее, чем мне представляется.

— Ну, я мог бы рассказать тебе кое-что, не воспринимай ты любое мое действие в штыки. Ты, возможно, не замечала, но ты, Герм, читаешь мне нотации ежедневно, без перерыва на кофе и сигареты.

— Я пытаюсь вбить тебе в голову понятия этики и морали, — она ощерилась и тряхнула рукой, заливая скатерть остатками красного вина. — И неужели ты не понимаешь, что, ввязываясь в это дело, мы станем мишенями? Конечно, никто не заметит подозрительного иностранца, выспрашивающего подробности жизни самых могущественных политиков страны!

— Я так не делал! — я, в самом деле, вел себя более благоразумно. Единственный человек, слышавший от меня странные вопросы, — старикан Деметрио, но не ясно, какую сторону он поддержит. Во время последней прогулки в Rifugio я соблюдал строжайшую конспирацию, ни словом, ни делом, ни внешним видом не выдавая в себе Гарри Поттера. Неловкая ситуация с двумя «телохранителями» не в счет. Возможно, проблема именно в том, что Миона считает меня туповатым. Последнюю мысль я и повторяю вслух, надеясь на мгновенные возражения. Ответ меня потрясает:

— Иногда ты ведешь себя как последний кретин, Гарри. Я понятия не имею, чего от тебя ожидать.

О, а вот это уже больно.

— Да пошла ты на хер, Гермиона. Ты, твои лекции о морали и твое недоверие ко мне. Раз так, не знаю, чем еще я могу тебе помочь.

Она возмущенно оглядывает меня с ног до головы, а потом подскакивает с места, переворачивая мой бокал, и направляется к выходу, бросаясь отборными ругательствами. Я почти уверен, что она соберет вещички в свою супер-сумку еще до моего прихода и свалит ко всем чертям.

Возможно, идея взять ее с собой действительно была дерьмовой. Так или иначе, но мне больше не придется выслушивать ее постоянные претензии.

Я должен чувствовать себя просто потрясающе, свободно, легко, но это, почему-то, совсем не так.

* * *

К счастью, по пути в квартиру у меня находятся и другие дела.

Незнамо как, но на углу дома, когда до долгожданной встречи с террасой с видом на Парламент остается не более двадцати ярдов, меня ловит дуэт бравых авроров. Явно нервничая, Дэниелс объясняет: так и так, на сегодня запланирована забастовка авиадиспетчеров (с первого раза это слово ему не удается; да и со второго тоже), медиков и учителей школ против введения социальной реформы. Я слышал об аналогичных случаях во Флоренции и Тоскане где-то в марте-апреле, когда волна протеста достигла апогея. Я не был особо заинтересован, так что результатов забастовок так и не узнал. Вообще-то, я не имею ни малейшего понятия, при чем здесь я.

— И что? Нам необходимо присутствовать на акции магглов?

Оказалось, что нет. Точнее, не совсем. Наш дражайший Министр получил сведения об участившихся «подозрительных» случаях, происходящих во время этих мини-восстаний. И когда я говорю «подозрительные», я имею в виду исключительно магические. Статут Секретности, принятый Италией в том же самом году, что и остальной Европой, может быть нарушен.

По крайней мере, это было именно то, что сказал Шеклболт. Слишком пафосно и претенциозно, на мой взгляд, но главная мысль мне ясна. Что ж, если Кингсли хочет проведения миротворческой акции — будет ему акция.

Есть такое понятие — «итальянская забастовка». В общем и целом, это форма протеста, при которой сотрудники предприятий исполняют свои должностные обязательства строго в соответствии с предписанными правилами. Подобный протест может быть весьма и весьма эффективным: из-за бюрократического характера этих самых должностных инструкций, которые, как правило, не в состоянии учесть все аспекты производственной активности, работать по ним абсолютно невозможно. В итоге производительность труда падает, и компании терпят значительные убытки. Это, если можно так выразиться, наиболее цивилизованный способ выразить свое недовольство существующей системой. И к чему я все это говорю? Только для того, чтобы объяснить, что представшая передо мной толпа не знала ни слова о других методах сопротивления, кроме самого тривиального.

Кучка магглов с огромными транспарантами и табличками «Мы против реформ!» меня даже позабавила. Как глупо, ей-Мерлин. Человек восемьдесят — сто толкалось на небольшой по величине пьяцце Мастай, едва не залезая с головой в фонтан какого-то по счёту Пио [1]. Самый действенный метод убедить власти в том, что их требования повысить пенсии и зарплаты разумны, не так ли? Так или иначе, это имело смысл.

Зимой двухтысячного, когда до выпуска из Аврората оставалось чуть меньше полугода, я и Рон практически не появлялись на занятиях, большую часть времени проводя в тренажерке. Это было весело и подвижно: много лучше, чем просиживать штаны в аудиториях. К сожалению, руководство Школы с нами оказалось не согласно. Поэтому по прошествии трех недель с момента моего последнего явления перед очами Стратега — так называли преподавателя логики и стратегического планирования (стоит признаться, на его занятиях я не блистал; хуже я знал только Прорицания и Зелья, когда их вел Снейп) — тот нажаловался Шеклболту, мол «а герои-то твои гуляют». Расплата не заставила себя ждать: аккурат четырнадцатого февраля, когда нас с Рыжим дома ждали любимые девочки, нас прижали к стене и под конвоем отправили на показательную лекцию Советника бывшего Министра Магии Франции. Там собрался едва ли не весь курс, но только мы казались самыми недовольными. Впрочем, ненадолго. Собственно до того момента, как Советник начал говорить. Твердый и уверенный голос с какими-то ностальгическими нотками вещал о мае тысяча девятьсот шестьдесят восьмого во Франции, знаменующем социальный кризис страны. Всеобщая забастовка, массовые беспорядки, демонстрации, приведшие к смене правительства как маггловского, так и магического мира, — это было так сильно, что я не мог перестать восхищаться. Все начиналось с простой студенческой забастовки, а закончилось тем, что сильнейшие люди страны сложили свои полномочия. Тогда я еще подумал, что это совсем неправильно — восторгаться государственным переворотом, — но голос Советника того самого «отставленного» министра захватывал и уносил в дали, где люди, не боясь, выражали свои эмоции. Они «запрещали запрещать», призывали к жестокости и предлагали «украсть» свое счастье. Довольно плебейски, не так ли? Но как же сильно.

« — Они ничего не требовали и не просили: только небрежно заметили, что возьмут все сами, — продолжал Советник, задумчиво и безэмоциаонально глядя в зал. — И ведь взяли, черт возьми! И магглы, и маги, совсем не сговариваясь, сняли двух министров! Первых людей Франции! Так что когда кто-то в народе говорит «я не согласен», вам надо бежать и прятаться. Потому что нет силы страшнее, чем сила слова».

Май шестьдесят восьмого показал, к чему может привести бездействие правительства. А также то, во что может вылиться протест, каким бы нелепым он не выглядел.

И именно поэтому здесь, стоя на площади в современном Риме, я чувствовал едва ли не страх. Сегодня здесь сотня человек, а завтра может оказаться и несколько тысяч. Никто не может быть уверен в будущем, верно? Людское мнение слишком переменчиво. «Я люблю тебя! Так скажи мне это с булыжников в руках» [2].

Так что находиться на пьяцца Мастай мне категорически не хотелось. Назовите это паранойей или еще чем-то, но есть вещи, о которых я не хочу знать. И потенциальный крах давно выстроенного будущего для Италии — это как раз одна из них. Замешаны здесь оппозиционные магические силы страны или нет, что ж, вряд ли это меня касается. Есть все же кое-какая разница между беспорядочными столкновениями с теми, кто живёт не по закону, и участием в революции в чужой стране. С любой стороны. И это было бы совсем не смешно.

В общем, я бродил по периметру толпы с жутко печальным лицом, стараясь не сталкиваться ни с кем от греха подальше. Потеряв из виду дуэт бравых авроров, я просто надеялся, что они все же отпустят меня домой... Мерлин, я как школьник! Может, мне еще у мадам Помфри разрешение на пропуск занятий попросить?

Так или иначе, этот день обещал быть не самым лучшим в моей жизни.

— ...и действуем строго по моей команде! В случае отступления от плана вы получаете Смертельное проклятье в затылок. Надеюсь, я понятно объясняю.

Вероятно, что-то пошло не так, потому что в мой мозг, занятый невеселыми мыслями, ворвались знакомые словосочетания. Вряд ли «смертельное проклятье» означает хук справа от какого-нибудь крутого боксера, хм? А это значит, что и у этих бастующих на площади, и у Шеклболта, и даже у меня появились новые проблемы. Дьявол, как будто бы мне старых не хватало.

Быстро оглядевшись, я заметил небольшую группку непримечательно одетых людей: джинсы, футболки с короткими рукавами. Человек десять. Неплохо подготовились, надо сказать. Вот только такие каменные лица и их сосредоточенное выражение сложно не отметить, даже будь я слабоумным. На них, по всей видимости, были навешаны Отводящие для магглов, но, хвала Мерлину, на меня они не действовали. Странно, что рядом не маячат Клитфорд и Дэниелс в тёмных одеждах; хотя, по правде говоря, я привык действовать в одиночку. Состроив самое глупое выражение лица, которое я когда-то берег исключительно для Летучей Мыши, а сейчас для Ублюдка-Роджерса, я медленно заскользил в сторону наемников. А то, что это именно они, сомнений не было. Интересно узнать, кто же здесь руководит этим гей-парадом.

...В это время таинственный командир продолжал распаляться:

— Задача проста, но выполнить ее необходимо быстро. Если вы замечаете сотрудников Министерства, то немедленно уходите. При успешном выполнение плана покидайте намеченные позиции и аппарируйте на базу.

Черт, почему это вредитель ничего не говорит о том, что именно они запланировали? Риддл сделал бы именно так. Темный Лорд был среднестатистическим нарциссом, влюбленным в свой голос. Могу утверждать, что с большой долей вероятности хотя бы в одном языке мира фамилия придурка Тома переводится как «эгоист».

И, кстати... По каким-то причинам, голос командира кажется странно знакомым. Могли ли мы встречаться в Posto Libero? Хотя, вряд ли, у мужика явно какой-то акцент...

Дьявол, акцент! Я встал как вкопанный на середине движения.

Добро пожаловать в мир, где все плохие парни уже тебе знакомы. «Привет, Гарри Поттер. Я — итальянский Темный Лорд, и я обожаю делать то, что тебя раздражает. Например, посылать своих людей спасать тебя, а потом отправлять их же принимать участие в маггловской демонстрации. Я надеюсь, ты не очень расстроен?»

Я как будто знал, что не следует ходить сюда. Надо уносить ноги. Все это, конечно, забавно, но Гермиона верно сказала, что я вешаю на себя мишень. Не хотелось бы делать какого-нибудь темного волшебника своим врагов номер один только потому, что я слишком часто мешаюсь под ногами.

Именно так я сказал себе. Слово в слово! А потом размашистым шагом направился к группке наемников. Что я предполагал сделать? Хлопнуть басовитого здоровяка по плечу и заявить «Привет, чувак, давно не виделись»? Я действительно не знал, зачем они мне нужны. Любопытство? Гриффиндорская смелость? Размышления всегда хороши постфактум; но если у тебя есть только одна секунда, чтобы принять решение, то, как показывает статистика, всего одно из десятка окажется верным. Хотя... хрен его знает. Происходящее немного похоже на действие Зелья Удачи, когда я делаю непонятную херню, ведущую, в конце концов, к потрясающему результату. Вообще, я бы именно так охарактеризовал свою жизнь: перманентная херня.

— Кхм-кхм, — вежливо привлек внимание я. К сожалению, я успел только моргнуть, прежде чем с десяток волшебных палочек уткнулись мне в нос.

— Стойте-стойте!.. Я не из...этого чертового Аврората!

— Поттер? — громогласно удивился командир, сверля меня глазами. Несколько орудий дрогнули рядом с моим лицом, выражая недоверие их хозяев. Честное слово, ребят, да я сам в шоке!

— Э-э-э, да. Не могли бы вы опустить палочки? Немного смущает, знаете ли.

— Какого хрена ты здесь делаешь? Парни, оружие в сторону, перед вами ценный объект.

— О, так я «ценный»? Любопытно...

— Я задал вопрос. Советую тебе ответить, Поттер, пока я лично не вырубил тебя.

Я, наконец, разглядел представшего передо мной мужчину. Загорелый, с длинными черными волосами, собранными в хвост, он напоминал какого-то индейца, которые еще пару столетий назад бегали с копьями за дичью. Судя по лицу...хорват? Не то что бы я специалист, но явно славянская внешность угадывалась даже несмотря на суровое выражение лица.

— Чисто случайная встреча, если признаться. Не мог не подойти и не поздороваться.

Незнакомец посмотрел на меня с нескрываемым удивлением и пару раз недоверчиво моргнул.

— Знаешь, Поттер...У тебя, кажется, в самом деле отсутствует инстинкт самосохранения, уж прости за прямоту.

— О, нет проблем. Я привык, так что почти не удивляюсь, если мне хочется сделать что-то безрассудное.

— Ладно, но... Короче, иди в другую сторону и подальше отсюда, хорошо? Ты немного мешаешь...

— Творить хаос? Я это не целенаправленно, — тут я сделал паузу и продолжил. — Только вы, ребята, опоздали. Здесь уже дохрена авроров, так что то, когда вас скрутят — вопрос времени. Что бы такое подозрительное вы не планировали.

Чужая палочка снова уперлась мне в горло, а я силой воли заставил свое тело расслабиться. Блеф может и не сработать, если представить его неграмотно. Никаких нервов, никаких резких движений. Судя по всему, эта операция Темного Лорда должна была пройти незамеченной властями, так что необходимо вести себя абсолютно уверенно, ибо за моей спиной теоретически стоит с десяток авроров. Но по факту, отсюда мне не видно даже Клитфорда с его иссиня-черными волосами, что уж говорить про его второго братца-дуболома, сливающегося с толпой. Опасная ситуация, да. Но, чтобы не задумал самозваный Лорд, он этого не получит. Никаких убийств, ребята, совсем никаких.

Ну, а на всякий случай в моей руке крепко зажато оружие. Дело только в том, кто быстрее. А уж милый Дадлюсик с детства научил меня действовать быстро.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

— А разве мне есть смысл врать? Я пришел сюда не один. Так или иначе, но мое отсутствие будет довольно заметно.

— Кто сказал вам прийти сюда? — продолжил свой допрос индеец.

— Понятия не имею. Информация поступила через британский Аврорат.

— В таком случае, почему ты мне это говоришь? Предупреждение?

Я с трудом сдержал ухмылку, хотя, судя по мрачному лицу командира, вышло у меня так себе.

— Возможно, я хочу вернуть должок?

Несмотря на то, что степень недовольства собеседника очевидно увеличилась, палочку он все-таки отпустил. Несколько секунд он что-то высматривал в моем лице, и, в конце концов, повернулся к наемникам, объявляя о немедленном отходе. Можно ставить памятник в мою честь, господа. Снизу сделайте надпись «Он умел сделать всё из ничего».

— Поттер, — снова обратил свое внимание на меня командир, когда группа воинов покинула несостоявшееся место сражения или что там было запланировано на послеобеденное время. — Если это так, то я...благодарен. Если же я узнаю, что ты обманул меня, то у тебя будут проблемы.

— Сойдемся на том, что ты очень рад моей помощи.

— Хорошо. И я, наконец, начинаю понимать, почему наш Лорд так заинтересовался тобой. Теперь время расходиться.

— Стой! — если есть минутка, то почему бы ее не использовать? — Раз все так вышло, то не мог бы ты кое-что передать своему хозяину?

Индеец оскалился, гневно хмурясь, но все же кивнул, соглашаясь.

— Передай ему, что я скоро найду его. Независимо от того, хочет он этого или нет.

— Маленький сопляк, да как ты смеешь...

— Кажется, я уже слышу стук аврорских боти-и-инок! Какая жалость, договорим чуть позже, дружище.

Негромкий хлопок стал мне ответом, возвещая, что еще одна случайная проблема решена. Итак, подведем итоги: Гермиона действительно права, говоря о том, что иногда я веду себя как кретин. Стоит, пожалуй, извиниться перед ней как можно скорее.

Я убедил группу наемников, не знающих ни слова о чести и благодетели, покинуть площадь демонстрантов, срывая их коварные планы. Полезно было бы еще знать, насколько они коварны, но ладно уж, будем довольствоваться тем, что есть.

Но, так или иначе, это была единственная хорошая новость. Тот факт, что индеец не убил меня сразу, вместо этого обозначая заинтересованность Темного Лорда мной, не самое лучшее, что я слышал за свою жизнь. Отвратительно пугающие перспективы раскрываются передо мной уже сейчас. Если бы под словом «интерес» скрывалось исключительно желание поквитаться, как со случайным победителем небезызвестного Волан-де-Морта, то я бы назвал такую ситуацию простой. В конце концов, через это я уже проходил, так что удивляться и делать вид, что оскорблён в лучших чувствах я бы определенно не стал. Но, черт возьми, сейчас в уравнении гораздо больше переменных! Что он от меня хочет? Кто он такой? Каковы его политические взгляды? Какую роль он отводит мне в этом представлении? И еще много-много вопросов, на которые ни один Дамблдор не смог бы дать конкретные ответы.

Впрочем, может Люциус. Но об этом позже.

Домой я попал только через несколько долгих часов. Не найдя нормального способа сообщить Марку, что опасности диверсии нет, я просто ходил из стороны в сторону, собирая собственную коллекцию прокламаций, что кто-то из бастующих озаботился сделать. День, — решил я, — вряд ли может стать скучнее, если я не стану ничего предпринимать.

Отперев дверь в квартиру своим собственным ключом, я был немало удивлен. И почти сразу же стал еще и порядочно озадачен. Огромный фолиант, повествующий о жизни средневековой Италии, который Гермиона читала последние пару дней, лежал прямо на журнальном столике в гостиной. В недоумение уставившись на него, я остановился, не закончив движение, мысленно прикидывая все возможные варианты. Но это казалось абсолютно невозможным. Дьявол, вы же знаете мою подругу... Чтобы она оставила книгу, стремясь собраться побыстрее? Черт, да даже в те моменты, когда мы были в полном дерьме, Грейнджер не потеряла ни одной зачуханной брошюрки. Возможно ли, что она все еще здесь?..

Как оказалось, да, вполне возможно. И об этом я узнал, заметив ее неподвижный точеный профиль; она сидела на моей террасе с какой-то книгой. Я имел удовольствие разглядывать ее в течение примерно полминуты, прежде чем Миона подняла голову, удостоив меня презрительным взглядом, как бы предлагая поскорее убраться.

Как выяснилось, подруга со мной не разговаривает. И еще кое-что: мне почему-то совсем не хочется перед ней извиняться, несмотря на то, что я сам вроде бы решил несколько часов назад. В конце концов, если Герми и права на мой счёт, это вовсе не значит, что я позволю безнаказанно оскорблять себя лучшей подруге? Возможно, я вспылил, но это не отменяет ее вины. И точка.

На следующее утро, когда мою голову посетила прекрасная идея побывать на извергающемся ныне сицилийском вулкане Этна, находящемся, к огромному сожалению, в другой стороне от столицы сицилийской мафии Палермо, Гермиона Грейнджер этого так и не узнала.

* * *

Не знаю, что я ожидал там увидеть, но клубы дыма над Этной и спертый грязный воздух вряд ли входили в мои планы. Полюбовавшись на единственный видимый мной в жизни вулкан из близлежащей Катании и пару раз качественно прокашлявшись, я, с выражением беззаботного веселья на лице, отправился к первой попавшейся междугородней автобусной станции, где можно было бы сесть на рейс до другого конца острова. Все складывалось чертовски удачно.

Вообще, наблюдать за извержением вулканических пород, сидя с чашечкой кофе, в котором обязательно плавали бы мельчайшие частицы пепла, я не собирался изначально. Мерлин, вы хотя бы пробовали этот кофе? Здесь зерна обжарены до такой степени, что наверняка скрипели бы на зубах, если их не молоть. Грейнджер как-то начала тщательно сравнивать теоретические аспекты английской и итальянской обжарки, но было это только до первого глотка черной гущи. Даже она потом признала, что поздно менять привычки в таком возрасте, и стоит нам, пожалуй, довольствоваться чаем. Единственное слово, что приходит мне на ум для описания традиционного итальянского кофе — горечь. Несмотря на то, что всю мою жизнь до семнадцати лет можно описать также, терпеть такую хрень, когда речь заходит о любимом напитке, я не желаю. Был бы здесь Кричер, эх...

Я немного отвлекся, но вы уж простите, если я думаю о наболевшем. Так или иначе, но на беззаботное изучение достопримечательностей (к счастью, в Катании их совсем немного) было потрачено лишь десять минут моего времени. Прилежно оплатив билет на автобус за восемь евро (итальянские лиры изъяли из обращения полгода назад), я уселся в салон и приготовился ждать. Дорога занимает, по словам девушки-кассира, два с половиной часа, так что времени подумать у меня было дофига. Спешить мне некуда, а, значит...

Как я уже сказал, целью моей был вовсе не вулкан. Ранним утром второго декабря я ворвался в съемную квартиру Элиота и Марка, настойчиво убеждая последнего проснуться и выслушать мои требования, которые были, уж простите за правду, полной чушью. Оказалось, что маленький свободолюбивый Гарри Поттер, которому не сидится на месте, вдруг захотел посмотреть на такое чудо света как Маунт Этна, находящуюся на юге страны. Именно сегодня и именно сейчас! Дайте ему портключ до ближайшего города, а то ребенок начнет плакать... В общем, так это и выглядело. До своих двадцати лет я даже не думал, что во мне спит потрясающий актер. Фактически, если бы я внезапно оказался на месте Джима Керри в его «LiarLiar», то мне пришлось бы молчать весь фильм, дабы не разрушить то множество правдоподобных и тщательно выдуманных историй, оплетающих мою жизнь. Так и знал, что если довериться слизеринцам, то из этого не выйдет ничего хорошего.

Как ни удивительно, но междугородний портключ мне действительно сделали в рекордно короткие сроки, взяв при этом с меня обещание, что я не покину город и окрестности Национального парка Этны. И я, глупо улыбаясь и проговаривая вслух, что мол «не знаю ни одной точки аппарации в той части», отправился в свое маленькое путешествие на одного, к половине двенадцатого уже разыскивая Via Archimede и вокзал. В полдень автобус до Палермо покинул Катанию. Он же, образно говоря, и перевез меня на новый круг так необходимого вранья.

Кстати, когда я говорил, что не смогу аппарировать куда-либо на Сицилии, я совсем не преувеличивал. Магия практически всесильна, но если разговор заходит о подобных мелочах, вариантов нет. Невозможно переместиться в то место, где ты никогда не был. Вот странно, да? Но именно поэтому производством портключей высшего уровня сложности (межнациональных или междугородных) занимаются исключительно специалисты. Конечно, реально аппарировать «по вызову», то есть когда один человек, находящейся в точке аппарации, ментально скидывает тебе координаты; именно этим всегда и пользуются опытные авроры при посещении мест совершенных преступлений. Других способов нет, это факт. А так как я был совсем «зеленым» в ментальной магии, плюс меня совершенно некому «звать» на Сицилии, то единственным способом добраться до главной административной единицы всего острова для меня был обычный маггловский автобус. Ближе к вечеру я аппарирую до Катании (благо, хоть это будет возможным), а оттуда перемещусь в Рим, и, вуаля, никто ничего не докажет. Все гениальное — просто.

Так как данная поездка имела чисто ознакомительный характер, я воздержался от желания притащить с собой дуэт авроров: такие «миниатюрные» люди как Клитфорд и Дэниелс не могут оказаться незамеченными в большом городе. Более того, я как-то привык действовать если не в связке с близкими друзьями, то в одиночку. За окном автобуса пролетали небольшие селения, церквушки, старые развалины, холмы и скалы, а я не мог выкинуть из головы одну мысль...

Как много правды в романе Марио Пьюзо? Понятное дело, я его читал, а также смотрел все части одноименного «Крестного отца». Если в семидесятые годы прошлого века в Палермо в кровопролитной войне одержал победу клан Корлеоне, то какая ситуация царит там сейчас? Известно, что около восьмидесяти процентов всех малых предприятий выплачивает pizzo [3]сицилийской мафии. Ранее я никогда не обращал внимания на такие мелочи. Вообще, когда Волан-де-Морт положил начало второй магической войне, я был весьма и весьма оскорблен тем, что зарубежные магические правительства не оказали никакой посильной помощи в избавление от Темного Лорда. «Разве это было бы неправильно?» — думал я. Но если вычесть из уравнения эффект свидетеля, что серьезно влиял на принятие таких решений (каждый боялся обратить внимание «успешного» Риддла на свою страну; сумасшедшие — они ведь непредсказуемы), то и у каждой европейской страны остается множество своих нерешенных проблем. И вот здесь, на Сицилии, в беднейшем районе Италии, — это мафия.

Во время остановки в аккуратном Валедольмо, когда до Палермо оставался час езды, нам разрешили выйти размяться. Я быстро воспользовался предложенной возможностью и достал незаменимые Marlboro, все еще слишком погруженный в свои мысли. Мое внимание внезапно привлек застенчивый паренек, мой сверстник, лет двадцати-двадцати пяти, на одном выдохе протороторивший длинную тираду. К его несчастью, чары перевода на мне в тот момент спали, так что пришлось повторять.

— Простите, сеньор, не поделитесь сигаретой? Моя пачка куда-то запропастилась, а вы выглядите добрым душой, и...

— Да, конечно, — я протянул белую коробочку. — Нет необходимости говорить так много, я все равно не жадный.

— О, сеньор, — он так открыто улыбнулся, что даже я почувствовал себя старым, — мое имя Инноцензо. А вы?..

Так началось моё краткое знакомство с очередным итальянцем.

Не то чтобы это было необходимо; но Инноцензо хотелось поговорить, а заняться особо было нечем. Я молчаливо выслушивал все, что ему приходило в голову, лишь изредка что-то уточняя, тогда как он, казалось, был в восторге. Глядя на его неиссякаемую жизнерадостность, я чувствовал себя раза в три старше его, словно я молодой Дамблдор, опечаленный жизненными невзгодами. Не самое лучшее сравнение, но что-то общее у нас с моим мертвым учителем все же было.

Поток информации лился рекой, резковатый голос не думал затихать, но когда за окнами показалась вывеска, говорящая о том, что мы проехали Виллафрати, маленькую коммуну в провинции Палермо, а, значит, до места назначения оставалось не более получаса, Инноцензо перешел в атаку, а, именно, к бестолковым вопросам о моей жизни.

Ты и вправду англичанин? Что ты делаешь в Риме? Зачем ты едешь в Палермо? У тебя есть знакомые в городе? И так далее. Я монотонно отвечал на большинство из них, но иногда загадочно пожимал плечами, мол «тайны, интриги, расследования». Мой скептицизм, вероятно, был не заразен, так что парень все-таки не умолкал. Все было хорошо, пока...

— У тебя есть девушка в Англии?

Да блядские кальсоны Мерлина! Черт бы побрал всех этих милых любопытных итальянцев. Тем не менее, я все же решил ответить:

— Была, но кое-что случилось, и теперь это в прошлом.

— О, она, надеюсь, жива и здорова?

— О, нет, — я злорадно улыбнулся чему-то своему, — сгорела дотла, пока загорала. Представляешь? Прости, Инноцензо, но я немного вздремну до прибытия.

Парень удивленно моргнул:

— Мы в двадцати минутах от Палермо. И как это...

— Да, я хочу поспать свои двадцать минут. Позже поговорим.

— Э-э-э, ну, ладно... если ты хочешь, то... конечно...

— Приятно было пообщаться.

Вот мелкий ублюдок.

...Палермо мне нравится. Узкие улочки, облицованные крупной серой плиткой, яркие цветы, свисающие с балконов, разрисованные граффити стены... Всё здесь выглядит иначе, гораздо мягче, чем в Риме, и как-то по-домашнему. Меньше пафоса, нагнанного для туристов, и больше места для бессмысленного шатания по городу. Вначале я как-то еще пытаюсь соблюдать маршрут, сверяясь с картой, поочередно посещая и Кафедральный собор Палермо, и Катакомбы капуцинов, и церковь Сан-Катальдо, но после просто следую внутреннему чутью. Темные улицы влекут меня к себе, а дома, в которых люди живут постоянно, расскажут намного больше о городе, чем светящиеся на солнце крыши соборов. Турист из меня выходит хреновый, так что я даже не пытаюсь строить из себя любителя достопримечательностей.

В конце концов, я оказываюсь на побережье, где стоят возле причалов богатенькие яхты. Здесь тихо, не слышно этого жутко надоедливого плача детишек, забытых своими родителями возле кромки воды, как обычно бывает в курортных городах. Я подолгу сижу, вглядываясь в прозрачную воду, не утруждая себя серьезными мыслями. Надо бы свозить сюда Гермиону; хотя ее, конечно, не так привлекает водная гладь, ведь она каждое лето проводит с родителями в Сиднее. Для меня же это первый выезд за пределы серой Англии, подальше от воспоминаний и мрачных призраков прошлого. Я даже думаю, а не остаться ли мне здесь, в Италии, послав на хер всех этих напыщенных индюков из британского министерства. Жаль, что это практически невозможно.

Палермо выглядит спокойно. Не знаю, чего я ожидал, выискивая среди ленивых жителей города мафиози, напичканных обрезами и лезвиями. Внешний вид местных жителей не кричит: «Я участник банды». Это просто портовой город, самое обычное место.

Конечно, я все же выясню у знающих людей о сицилийской мафии больше информации, но сейчас, глядя на спокойную воду возле причала, мне не хочется об этом думать.

...Вечером, когда я возвращаюсь домой, Гермиона все еще не разговаривает со мной.

* * *

Мне довольно-таки повезло. Потому что в среду вечером маленький домовик по имени Милли принес мне письмо от мистера я-самая-коварная-задница-в-мире-Малфоя. Почему, спросите вы, не совой? Такие меры предосторожности понятны: мы не можем быть до конца уверены, что мою почту не контролирует британское магическое правительство, а уж Шеклболт, вероятно, сделал бы все возможное, чтобы узнать, о чем пишет чертов Малфой. Так или иначе, на территории Англии это запрещено; но я, черт возьми, нахожусь в тысячи двухстах милях от дома, а, значит, данное правило ко мне не относится. Ох, ладно, мне не впервой.

Длинное письмо с инструкциями, именами и местами сопровождалось коротенькой запиской от Драко. Астория, кажется, беременна. А это значит, что та станет еще более невыносимой, чем обычно. Малфой обещает навестить как-нибудь меня с Грейнджер, так что стоит готовить бутылку ликера и тонны одноразовых платочков, чтобы поплакать в сторонке о его закончившейся холостяцкой жизни. Вообще, меня прямо-таки удивляет, как Драконыш успел заделаться юным отцом. Он ноет о том, какая Гринграсс скучная, по пять раз на дню, но трахаться им почему-то весело. Мне бы такие «легкие» отношения! Черкнув такой же коротенький ответ, в котором искренние поздравления приятеля с грядущим пополнением в семействе белобрысых мерзавцев перемешаны со словами соболезнования, я отправляю его с Милли и принимаюсь за составление супер-планов.

То, что нарыл Люциус, поистине впечатляет. Те, кто предоставляют ему информацию, по всей видимости, занимают довольно высокое положение в итальянском магическом обществе, так что многое из этого оказывается полезным. Например, краткие досье глав всех пяти семейств, включающие адреса и имена тех людей, вражда с которыми — дело известное. Ну, не мне известными, это уж точно. Здесь есть даже Симоне, которому, в общем-то, уже плевать, что о нем говорят. Так что почитать это просто необходимо.

Здесь есть кое-что и о Марино, но об этом чуть позже.

Я сижу за документами до самой ночи, делая пометки в своих информационных листах и связывая между собой уже «засветившихся» людей из моего списка «потенциально опасных». Убогая бумажная работа, которая гарантирует боль в спине, резь в глазах и множество других жутких ощущений. Просто представить страшно, что было бы, не сделай я сразу после Хогвартса операцию по улучшению зрения. Вряд ли я смог бы сейчас отличать буквы на мелко исписанных каллиграфическим почерком листках, прибывших из Малфой-мэнора. А их много, очень много! Не то что бы заметки Люциуса совсем уж беспорядочны — большинство из них напоминают художественный литературный труд, что ежедневно творят редакторы «Пророка», — но сделаны они, вероятно, в разные промежутки времени, так что продраться через повторяющиеся факты, с каждым разом описываемые все более подробно, довольно нелегко. Охренительно нелегко, черт побери!

А теперь пойдем по имеющейся у меня информации. Нет смысла зачитывать вам все, но кое-что вас определенно заинтересует.

«Кристиан Марино. Родился первого января в тысяча девятьсот шестьдесят первом году в небольшом городе Гориция на севере страны на границе с Австрией. Родители — неизвестны. О существовании любых других родственников неизвестно. Проживает где-то на северо-востоке Рима; вполне вероятно, что за чертой города, но так как поместье ненаходимо, то точнее сказать невозможно. Обладает огромным богатством, и это только по словам тех, кто имел честь бывать в его мэноре или, как здесь именуются крупные строения, в палаццо. Ни в какой противозаконной и оппозиционной деятельности не замечен, хотя мои изыскания говорят об обратном. С членами действующего правительства не взаимодействует, в политике участия не принимает. Имеет плантации винограда, с них и получает большую часть ежегодного дохода. Близко общается с представителями элиты Италии, еженедельно устраивает немногочисленные светские вечера в палаццо. Больше никто ничего не видел, никто ничего не знает». Вот и все.

И, тем не менее, к моменту, когда я ложился спать, у меня в голове уже сложился пресловутый супер-план по абсолютно случайному знакомству с этим удивительным человеком. Что ж, не только Люциус умеет выстраивать логические цепочки.

...Ах, да. Гермиона все еще не разговаривает со мной.

* * *

Именно потому, что подруга объявила мне бойкот, о дальнейшем развитии событий она не догадывается. Да, я помню, что обещал извиниться перед ней! У меня не настолько хреновая память, чтобы забыть, что грубо послал ее на хер, что весьма недипломатично. Но, в конце-то концов, она тоже зря назвала меня «кретином», верно? Не ожидал такого от нее. Более того, я не ожидал, что она останется в Риме. Хорошо, что Гермиона здесь, несмотря на то, что она даже не смотрит в мою сторону. Не знаю, где она пропадает целыми днями, но когда-нибудь я все же сделаю доброе, взрослое дело и попрошу прощения. А пока побуду немного самодовольным идиотом; в конце концов, даже идиот может обидеться.

Короче, день-два я руководствуюсь исключительно собственными соображениями — результатом долгой мыслительной деятельности направленной на реализацию супер-плана. Странно, что все, о чем я думаю, имеет префикс «супер», да? Иногда тяжело осознавать, что все самое крутое, что я мог совершить в течение своей жизни, и за что люди могут меня уважать — удачно брошенное Разоружающее. Дамблдора ценят до сих пор за все его свершения, в том числе на посту директора Хогвартса. В Гарри Поттере видят только Избранного, который сделал свое дело. Желание перегнать самого себя вряд ли доведет меня до добра, но... Да пошло оно на хрен. В одном известном нам пророчестве говорилось о том, что я «равный» Риддлу, и мне, в кои-то веки, хочется увидеть результаты этого «равенства».

На самом деле, было глупо думать, что я могу перехитрить Марино, переступая через все преграды. Дьявол, мне же двадцать два, а мужику за сорок! За всю чертову жизнь его ни разу не поймали на каком-нибудь грязном деле, тогда как я попадаюсь с завидной регулярностью. Не то что бы я думал об этом, отправляясь на бал: а сейчас уже как-то поздно. Ну, ладно, давайте по порядку.

Зная о моем желании познакомиться с Марино, Люциус подкинул неплохую идейку. Еженедельные вечера, что может быть проще? Единственная проблема была в том, что всем приглашенным выдавались портключи до палаццо, а у меня такого не наблюдалось. Но, вообще-то, имея перед глазами приблизительный список гостей, можно добиться гораздо большего, чем если просто пытаться завоевать уважения неизвестного аристократишки. Мерлин, да такими темпами я бы и до следующего столетия не управился!

Короче я сделал кое-что немного незаконное. Ну, как... Хотя да, абсолютно незаконное. Найдя самую «легкую» жертву из списка (Людовико Риччи, каждый день посещает один и тот же ресторан в Posto Libero, телохранителей не имеет, мозгов, кстати, тоже), я подкараулил его в зале и немного побеседовал с ним. А потом шарахнул невербальным Конфундусом из-под стола и попросил посмотреть на портключ до палаццо. Хах, звучит не очень обдуманно, да и слегка рисково. Но, так или иначе, Риччи нихрена не понял, а, значит, я на несколько минут получил в свои руки так необходимый предмет. Я бы мог просто «одолжить» его, на это навеяло бы определенные подозрения, а для меня это было слишком. Несмотря на то, что я был под изрядной порцией Оборотки, и узнать меня не представлялось возможным, давать Марино поводы перенести светский раут не следовало. А потому я действовал несколько более изощренно. Хотя такое слово вряд ли ко мне применимо, но кое-чему слизеринцы меня все-таки научили.

Вообще, согласно теории магии, копировать вещи, дублируя их магическое содержимое, нереально. Нельзя взять Руку Славы, применить заклятье копирования и наслаждаться количеством омерзительных вещичек вокруг. Нельзя взять чужой портключ и дублировать его для себя. Это просто невозможно. Но можно немного изменить условия задачи.

Шаг первый. Копируешь форму портключа, а в данном случае это серебряное кольцо с рубинами по центру. Неплохо, кстати. Сколько же должно быть денег, чтобы разбазаривать их на потрключи? Я, конечно, тоже далеко не беден, ведь в моем распоряжении все галлеоны Блэков и Поттеров, а это значит очень-очень много. Но даже Малфои, поголовно страдающие снобизмом, не стали бы тратиться на такой бессмысленный пафос.

Шаг второй. Прослеживаем направление перемещения. Точно никогда не скажешь, но даже я могу понять, что ведет он на север города.

Шаг третий. Задаем нашей копии любое место назначения на крайней верхней части Рима. Абсолютно любое место. Я представляю первое попавшееся место, и это почему-то Гран Театро, построенный только в этом году. Ну, не суть важно.

Шаг четвертый. Сравниваем магическое содержание оригинала и копии. Конечно же, они различны. Накладываем одно непростое заклинание, привязывающее их магически друг к другу, и переходим дальше.

Шаг пятый. Вот тут и начинаются основные трудности. Нам необходимо убедить саму Магию, что перед нами один и тот же предмет. Таким образом, курс нашей копии будет автоматически скорректирован, и мы получим идентичное нечто. Узнать, куда ведет мое собственное кольцо с рубинами будет также невозможно, но свою функцию оно будет исполнять. Переносить.

Вообще, нет ничего нереального, если в твоем распоряжении библиотека Блэков. Те всегда славились неординарным и, скорее, темным подходам к делам, но, так или иначе, никогда не знаешь, что окажется полезным, а что нет. Так что в омерзительно скучные дни, когда Джинни разъезжала по стране со своей квиддичной командой, я подолгу просиживал в библиотеке. Вальбурга Блэк была ужасной женщиной, но на вопросы Главы рода отвечала исправно. Так я и узнал одно темномагическое заклятье, способное перехитрить магию.

Глупо, кстати, что такое запрещено законом. Но я, как гражданин Британии, присланный миротворец, не попадаю под наблюдение, если только не использую Непростительные на территории чужой страны, а Английский аврорат не в состоянии проконтролировать сделанные мной заклинания на таком расстоянии. Одним словом, пока меня не поймают за руку, я тут абсолютно защищен. Вот оно — несовершенство системы.

Шаг шестой. Я «отвзяваю» свое кольцо от оригинала и отдаю последнее в руки обладателя, пока тот не пришел в себя.

Так что, схоронившись в туалете ресторана, я совершенно спокойно проделываю все вышесказанное. Итог весьма радует: у меня есть портключ до палаццо Марино! Первая часть плана (возможно, самая сложная) выполнена.

По-дружески тепло распрощавшись с Людовико, я снова оказываюсь дома, готовый к новым свершениям. Игнорируя красноречивый взгляд Гермионы, я привожу себя в приемлемый для светского вечера вид и активирую с трудом полученный портключ.

Меня временами удивляет собственная наивность и беспечность. Так уже случалось и не раз, например, когда в девяносто восьмом мы с ребятами грабили Гринготс. Подумать только, мы составили подробный план, как проникнуть в само здание, но никто не подумал о том, что нас могут не пустить к хранилищу даже как Беллу и Ко! Конечно, тогда я выкрутился; если так можно сказать о двукратном наложении Империо на работников банка. За это мне светило бы два срока в Азкабане, но я слишком удачлив. Сейчас же я по полочкам разложил способ получения портключа, но совсем не предусмотрел изменения своей внешности для опасного похода на территорию хитрого мерзавца. Мерлин, я же просто идиот!

Как не сложно догадаться, проблемы начались сразу.

Место, в котором я очутился, было...шикарным. Огромный сад, окружавший великолепный замок — Палаццо с большой буквы — фонтаны, пение птиц и прочая хренотень, что так обожают все претенциозные аристократы. У Малфоев есть павлины, черт побери! Марино же озаботился тем, чтобы все это выглядело чрезвычайно привлекательно и богато, но сделано это было, как ни странно, со вкусом. Даже я оценил.

На входе в замок я поймал на себе пару недоуменных взглядов: вряд ли кто-то узнал меня, но все же. Я уверенно прошелся по зале, оглядывая гостей, пока не наткнулся взглядом на одну немного знакомую личность.

Индеец, вежливо улыбаясь, разговаривал с каким-то мужиком на другом конце комнаты. Блять! Тяжело попасть в ситуацию хуже, верно? Ведь если они меня узнают...

Короче, я решил, что это очень плохо. Но это все было до того момента, как меня осенило, почему такие откровенно выглядевшие наемниками люди могут присутствовать на светском вечере. Это означает, что где-то здесь Темный Лорд! И если они его телохранители...

Это было прескверно. Но опять же, не самой ужасной новостью за день. Меня посетила мысль, что эти люди могут охранять и хозяина вечеринки, а, значит...

Значит, Кристиан Марино и есть самопровозглашённый Темный Лорд. А я только что обманом проник в его дом, а теперь разгуливаю тут с совершенно индифферентным видом. Браво, Поттер, ты побил все рекорды глупости. Пойди, оплати себе могилу на кладбище Годриковой Впадины, если успеешь. Браво.

Мне следовало уйти именно в ту секунду, как все это пронеслось в моей голове. Не медля, не мешкая и не разглядывая бокал с шампанским с таким шокированным видом. Бежать быстрее, чем от Риддла, быстрее Молнии. Валить отсюда нахрен.

Конечно, я был испуган. Такую ситуацию не назовешь обычной, а потому я и впал в ступор перед лицом опасности. Этот Лорд хочет использовать меня в своих целях, как я могу быть уверен, что это не включает в себя слова «кость отца, плоть слуги, кровь врага»? Мне следовало обдумывать все гораздо быстрее, но, не знаю почему, я просто стоял и смотрел на индейца с выражением ужаса на лице. Превосходно.

Именно поэтому я, словно в замедленной съемке, видел, как тот поворачивается ко мне. Видел, как он застывает на середине движения, вперившись глазами в меня через весь зал. Видел, как его рука медленно тянется к палочке в кармане недорогой мантии. Это почти спасло меня — то, что я видел все вовремя. Почти.

Внезапно отойдя от шока, я резко двинулся в сторону, случайно задевая поднос с шампанским. Пущенное индейцем заклятье прошло мимо; но не стоило рассчитывать на удачу. Не смотря в его угол, я наугад кинул Депульсо [4], в то же время расчерчивая палочкой дугу для Дезиллюминационного. Мне важно скрыть себя, чтобы добраться до точки аппарации. По цвету я узнал летящее ко мне Импедимента, так что мое заклинание завершить не удалось. Выиграй время, Поттер! Конфринго [5] полетело в сторону индейца, но оставались еще и другие наемники. Ослепить! Нет, здесь и так светло. Тогда используй тьму! Несколько росчерков палочкой и «подозрительное» не совсем светлое заклинание обрушилось на комнату. Ни один лучик света, кроме пылающего угла, не проникал сюда, давая мне время на вторую попытку Скрывающего. Только не стой на месте! Эти люди будут паниковать и бросаться чем-нибудь огненным, чтоб «подсветить» тебя. Я завершаю Дезиллюминацационное, интуитивно двигаясь к выходу, когда тьма вокруг рассеивается, и что-то сбивает меня с ног. Я успеваю взорвать что-то поблизости, когда мое тело оплетают веревки, а палочка откатывается в сторону. Вот же...!

И вот я тут, снова привет. Повязанный сижу в кресле в какой-то комнате, куда меня с завязанными глазами завели. Мерзкое чувство беспомощности охватывает меня, и я слышу негромкие голоса, видимо, за дверью. За моей спиной кто-то стоит, удерживая меня на прицеле. Превосходный вечер, не правда ли? Не хотите ли шампанского, мистер Поттер?

Когда повязка падает с глаз, я по-совиному моргаю от света. По комнате распространяется легкий запах гари, и мужской тягучий голос безэмоционально просит покинуть комнату. Немного дезориентированный, я все же отвечаю:

— Хм, я?

— Нет, мистер Поттер, вы, пожалуйста, останьтесь. Маркус...

Итак, меня тут знают. Глаза привыкают к освещению как раз тогда, как дверь за моей спиной захлопывается.

— Весьма грубо с вашей стороны поджечь мой дом, — продолжает голос где-то со стороны. Я не вижу его обладателя, так как остаюсь все еще привязанным к креслу. — Я надеялся, что эта встреча пройдет чуть лучше, особенно учитывая, что вы меня так искали.

— О, Темный Лорд... Забавно, что меня искали вы, сеньор Марино.

— Ну, на то были особые причины.

— Вам, должно быть, тоже хочется меня убить?

— Что вы, что вы, — мужчина тихонько смеется, — не сегодня. Точно не сегодня.

Я раздраженно закусываю губу. Это ситуация мне, мягко говоря, не нравится, но вежливый и обходительный Темный Лорд мне не нравится еще больше.

— Тогда что же? Не хотелось бы тратить время зря.

— Поймите меня правильно, мистер Поттер, я совсем не хотел нападать на вас. Ваше резкое поведение грозило испортить вечер, и мне пришлось принять меры. Надеюсь, вы не особо пострадали, падая?

— О, спасибо за заботу, — сарказм из меня прямо-таки прет. — Я немного поцарапался, но веревки раздражают мою кожу. Не могли бы вы?..

— О, да, конечно, — я чувствую, как оковы опадают, освобождая меня. — Чувствуйте себя как дома.

Я мгновенно подскакиваю с сидения, разворачиваясь в сторону таинственного голоса, и замираю на месте. Что?..

Длинные светлые волосы, убранные в хвост. Нейтрально-вежливое выражение лица, что свойственно практически всем аристократам. Уверенная поза, серые глаза, смотрящие с любопытством. И, точно же, голос немного знаком...

...Когда мне все же удается справиться с острым приступом кашля, я низко шиплю:

— Мистер...

— Энгельс, мой дорогой друг, — мужчина лукаво улыбается. — Мы, кажется, уже знакомы, верно? Рад вас снова видеть.

[1] Фонтан папы Пио 9

[2] Один из призывающих девизов Майских событий 1968 во Франции.

[3] В переводе на русский это «деньги на крышу», «откупные».

[4] Отталкивающее противника.

[5] Заклинание взрыва и пожара.