Колыбельная для монстра (джен)

В комнате мотеля пахло корицей и топленым молоком, а за окном завывал ветер. Скалли вздохнула и повернулась на бок — сон никак не шел, впрочем, она и не думала, что сможет заснуть этой ночью. Телевизор бормотал на разные голоса — весь вечер показывали старые комедии, только расслабиться Скалли никак не удавалось. Перед глазами снова и снова вставало обезображенное существо, некогда бывшее человеческим ребенком.

Робкий стук в дверь известил о том, что не одной ей не спится.

— Малдер…

Босой Малдер стоял на пороге с серой папкой в руках. На переносице темнели следы от очков — он точно проработал всю ночь.

— Только не говори, что уже начал писать отчет. Поверить в это труднее, чем в маленьких серых человечков, — Скалли привалилась к косяку, наблюдая за ним.

— Нет. Просто пытался разобраться во всем этом, — Малдер, как и всегда, бесцеремонно просочился в комнату. — Шериф сообщила, что они разобрали пол в душевой и в сливе обнаружили пять тел. Тела братьев, труп Мортимера, останки Эльвиры Теннерс и доктора Льюиса.

— Льюис мертв?

— Да. Смерть наступила три-четыре часа назад. Наверняка это он активировал защитную систему. Думал, сможет спасти остальных, но персонал истолковал его действия превратно.

Скалли вернулась в комнату и присела на кровать. В памяти навсегда отпечатался образ существа. Скалли никак не могла подобрать ему иное название.

— Ангиак, — Малдер будто прочел ее мысли. Он опустился на пол и привалился спиной к кровати.

У монстра из памяти Скалли были серые глаза, наполненные болью и злобой. Но, несмотря ни на что, Сара смотрела на него так нежно…

Скалли покачала головой, пытаясь хоть на мгновение представить себе чувства Сары. Та не могла отказаться от частички себя до самого конца. Как бы Скалли повела себя в подобной ситуации? Неужто материнские инстинкты настолько сильны?

Почему Ангиак всё же решил её убить? Когда Скалли превратилась в очередную угрозу? Быть может, когда явилась в палату его матери без приглашения? В любом случае, Скалли до последнего боялась обернуться. Пока Ангиак не набросился. На этот раз ничьей шкурки на нем не было…

Малдер вздохнул.

— Что она сказала? Сара?

— Не думаю, что он когда-либо убивал людей при ней. А может быть, она просто поверила мне. Как ты смог пробраться в Южное крыло?

Малдер хмыкнул:

— Это не такая увлекательная история. Санитары хотели устроить суд Линча. Нам с трудом удалось удержать их по ту сторону двери. Теперь я не знаю, стоило ли оно того. Пациенты из южного крыла — убийцы.

Скалли не знала ответа. Она устало опустилась на кровать и потрогала шею. Все еще казалось, что чужие пальцы мешают дышать.

Малдер опустил взгляд, разглядывая свои руки.

— Мне всегда было интересно, что способны чувствовать люди с такими серьезными изменениями психики, как они видят окружающий мир. И знаешь, Скалли, иногда они кажутся мне куда более... человечными, чем мы все вместе взятые.

— Она— мать, Малдер. Несмотря на свои отклонения, она способна любить. Не думаю, что ей руководила жажда мести. Мне кажется, — Скалли прислонилась спиной к спинке кровати, — она беспокоилась за него, хотела накормить, заботилась так, как умеет.

— Несмотря на то, что нам ее забота кажется... безумной.

— Подчас безумцами руководят куда более логичные порывы. У нее забрали ребенка. Сейчас мне кажется это ужасным. Они просто оставили младенца умирать на холодном снегу, здорового младенца. Неужели на это способны адекватные люди?

Малдер помолчал, размышляя над ее словами.

— Знаешь, мне кажется, что ценность здоровой психики как-то... преувеличивают. В истории существует много случаев, когда люди с различными отклонениями добивались многого. Как тебе шизоидная психопатия Эйнштейна? А Руссо? Шуман?

— Ницше, Моцарт, Хемингуэй, Ван Гог.

— Диккенс, Достоевский... Гете.

— Говорят, и старина Фрейд получил нетривиальную запись в своей медицинской карте. А мы опираемся на его мнение о снах. Недавно мне приснился Скиннер в робе древнеримского мыслителя, считаешь, нам стоит поговорить об этом?

Скалли улыбнулась. Герой фильма на телеэкране объяснялся со своей возлюбленной.

— Я вот всё думаю, — Малдер откашлялся, и Скалли ощутила на себе его взгляд, — если бы мы поехали сначала в отель, отдохнули после перелета. И лишь потом занялись бы этим делом… Случилось бы то, что случилось?

— У нас мог бы быть еще один труп. Тони Петерс или Джейсон Уилшир.

— Но ты бы сейчас не страдала бессонницей.

Скалли помолчала, пытаясь подобрать нужные слова.

— Малдер, я действительно в порядке. Болезнь отступила, я могу работать. Не думаю, что осталась бы отдыхать в мотеле. Так что — ты поступил правильно.

— Я отправил тебя делать вскрытие, не соизмерив все риски.

— Ты сделал то, что должен был сделать. Дело нужно было раскрыть.

— Я был обижен… — признался Малдер. Скалли скосила взгляд — он оперся локтями о кровать и смотрел на нее задумчиво. — Из-за того, что было вчера. Я хотел доказать, что ты не сможешь без отдыха, что еще не до конца окрепла. А доказал совсем другое. Я просто... не знаю, как вернуться к прежней жизни, как перестать оглядываться назад, постоянно вспоминать ту жуткую палату...

— Мне казалось, что я никогда не смогу работать, — прошептала Скалли, словно боясь, что кто-то еще способен услышать их разговор. — Думала, мне будет страшно входить в кабинет, видеть все эти папки, вспоминать прошлое... Но потом я поняла, что мир не стоит на месте. Мы никогда не сможем вернуться назад, не войдем в одну реку дважды. Ты был рядом. Твоя поддержка помогла мне поверить в себя. И если рак вернется... — Малдер взглянул на нее с тревогой, но Скалли продолжила:

— Если он вернется, то я готова сразиться снова. Потому что теперь знаю, что могу победить.

Малдер вдохнул, но так и не нашел, что сказать. Видя его муки, Скалли улыбнулась и повернулась набок.

— У нас в академии была одна традиция: главный неудачник в группе угощает всех в баре.

Малдер приподнял бровь.

— Скалли, это Аляска, здесь алкоголь под запретом.

— Но я бы не отказалась от большой чашки кофе с молоком.

— Что ж, это в моих силах, — Малдер на одно мгновение коснулся ее руки. Задержал теплую ладонь на ее пальцах и поднялся. — Дай мне десять минут — я приведу себя в порядок и попробую отыскать место, где кофе варят вручную.

* * *

... Поиски кофе заняли на семь минут больше — пришлось упрашивать сонного парня в супермаркете разогреть вчерашнюю выпечку. Так что, когда Малдер вошел в номер, Скалли уже крепко спала. Он поставил кофе на столик и укрыл ее одеялом, стараясь отбросить подальше жуткие воспоминания об онкологическом отделении. Тогда всё было куда хуже. Сейчас, несмотря на пережитый кошмар, смерть уже не стояла за ее плечом.

Малдер устроился на полу и просидел так до утра, отгоняя кошмары. Ангиак постепенно уходил в прошлое, как и все те жуткие существа, которых им приходилось видеть. Память слишком изменчива, одни воспоминания замещают другие, дурное забывается очень быстро... И единственное, что ему хотелось уберечь в памяти навсегда — Скалли, мирно спящую в номере мотеля — живую и здоровую. А остальное — рабочие моменты.