И вот я здесь (джен)

— Ну, не бойся, Нагайнюшечка, теперь злобный старый schwule Волдипупсище тебя больше не тронет, — засюсюкал Геллерт, поглаживая змею по голове. Та довольно зашипела — после того, как из нее извлекли крестраж Волдеморта, она стала не в пример добрее и уживчивее.

Нет, как говорят русские, «утро вечера мудренее». Так и случилось: вернувшись на площадь Гриммо и заметив спящего Геллерта, Альбус не стал ничего делать и просто по-тихому извлек все осколки души из предметов, не разрушив их при этом. Вскоре он вернулся обратно в школу, а Геллерт остался здесь.

После извлечения частей души Волдипупса вещи стали абсолютно безопасными, и Геллерт, включив все свои навыки хитрожопости, продал их все. Сначала чашу потомкам Хаффлпафф, потом диадему потомкам Рейвенкло, ну а медальон в «Горбин и Бэрк». Денег заплатили много, и того, чего ушлый Альбус не отобрал на «нужды школы», даже хватило на «Трансфигурацию в бою: Издание исправленное и дополненное», пачку «Берти Боттс» и еще оставалась кучка мелочи на всякую ерунду.

Вот и сейчас Геллерт был счастлив: он читал любимую книгу, сидя на диване, а рядом сидела Нагайнюшечка, которую он решил оставить. Бывшая змея Волдипупса оказалась на удивление приятным созданием. В общем, крестражи были почти все уничтожены, Лордастый Темн медленно отходил от шока и особо не высовывался, и Геллерту казалось, что и в этом времени все начинает налаживаться.

За дверью послышался звук трансгрессии, который сменился стуком в дверь. Вздохнув, — и кому в конце августа на месте не сидится? Неужели Волди пришел за автографом? — он поперся открывать.

На пороге обнаружился Альбус с каким-то смутно знакомым парнем, кажется, на вид чуть постарше него. Тот гневно скрестил руки на груди и постреливал взглядом во все стороны.

— Вот, Гарри, ты должен немного посидеть здесь, — улыбнулся Дамблдор (Геллерт отметил, что обращение «мой мальчик» он из лексикона убрал). — Моему другу, понимаешь ли, все никак не сидится на месте, и кто-то все же должен за ним последить.

— Я ему что, нянька, что ли?! — пробурчал Гарри, но пререкаться не стал. Дамблдор помахал всем ручками, втолкнул этого Гарри в дом и быстро трансгрессировал.

Гарри и Геллерт сверлили друг друга напряженными взглядами. Кажется, этот парень его… боялся?

— Геллерт Гриндевальд, Дурмстранг, — неохотно сказал он и протянул руку.

— Гарри Поттер, Хогвартс, — Поттер так же неохотно ее пожал.

— Ну, все формальности соблюдены, так что не мешай мне, а я не буду мешать тебе, — сказал Геллерт и прошел обратно в гостиную, на диван, к любимым книгам. Поттер прошел за ним — очевидно, такое положение дел его устраивало.

Геллерт раскрыл статью «Трансфигурирование частей тела как дезориентация противника» и углубился в чтение. Одна часть особенно его привлекла.

Partes corporis Дамблдора

Насильственная трансфигурация частей тела человека в бою — пока что малоизученный раздел боевой трансфигурации, который применялся пока исключительно в великих дуэлях. На данный момент самым известным изобретателем в данной области является Альбус Дамблдор.

В качестве формулы заклинания мы можем привести оригинальный набросок самого изобретателя (естественно, факсимиле), которое, возможно, многое прояснит.

— Что читаешь? — осторожно поинтересовался Гарри.

— «Трансфигурацию в бою», всегда хотел дочитать — лениво ответил Геллерт и продолжил чтение. — А ты думал, что раз уж мне предначертано стать темным магом, я читаю какой-нибудь злодейский трактат?

— Но… я думал, что ты ненавидишь магглов и грязнокровок, — остолбенело произнес Гарри. Юноша скептически усмехнулся.

— Не путай меня с Волдипупсом, Поттер. Я воспитанный человек, и различия между кровью не вижу. У нас в стране, в отличие от Британии, такого оголтелого расизма не существует.

— Ты не говорил про магглов, — Гарри приподнялся. — Я читал твою книгу. Ты же ненавидишь их, не так ли?

— Конечно, — на лице юноши отразилась самая настоящая ненависть. — Я их просто ненавижу. Конечно, не всех, — поправился он. — Но те уроды, которые убили моих родителей, этого заслуживают.

— Подожди, что? Твоих… — Гарри еле-еле выговорил последнее слово, — родителей?

— Ну да, — Геллерт усмехнулся. — Или, по-твоему, Темные волшебники размножаются почкованием?

— Но…

— Мои родители, — Геллерт покраснел от гнева. — Мои родители были величайшими магами своего времени. Ученые, изобретатели, сколько законов они вывели! Каким прекрасным мастером чар был мой отец.… А каким зельеваром была моя мать! Правда, была у них одна… маленькая вредная привычка, Гарри. И мой отец, и моя дражайшая матушка просто обожали магглов. Вопреки всем законам, вопреки Статуту о секретности они наплевали на все и поселились в маггловской деревне. Мало того, что поселились, они еще и раструбили о магии всему свету. Глупые магглы решили, что они одержимы дьяволом, и решили сжечь их на костре. Вот и весь сказ…

— Они… сожгли твоих родителей на костре? — удивился Гарри. Он просто не мог себе представить такое.

— Не совсем, — он покачал головой. — Мне было семь, когда группа деревенских заводил во главе со священником подожгла наш дом и закрыла двери.

— Мне жаль…

— Да нет, все реально круто. Зато теперь, когда меня спрашивают, почему я такой мерзкий, я могу вылезти за счет Очень Трагической Истории. Кстати, а зачем тебя вообще сюда привел Альбус, ты же типа должен быть в школе, если я не ошибаюсь?

— Я тоже хочу задать ему такой вопрос…

— Мир?

— Мир.

Двое юношей, до этого странно косившихся друг на друга, пожали руки.

* * *

— Слу-у-у-шай, а у меня идея, — протянул Геллерт, маньячно улыбнувшись. — А что, если нам победить Волдипупса? Все равно бедняжка лишился уже почти всех крестражей…

— Почти? — Гарри недоверчиво уставился на нового знакомого. Насколько он знал, крестражей у Волдеморта было семь, и каждый из них змееобразное охраняло аки зеницу ока. — Неужели ты…

— Позавчера. Остался лишь один, и он, — Геллерт показал пальцем на Поттера. — У тебя во лбу. Ты в курсе? Кстати, Альбус сказал, что тебя типа должен убить Волдеморт, и тогда либо крестраж умрет, либо ты, писят на писят. Третьего не дано.

— Э-э… — эмоции Гарри ярко выражались у него на лице. Мысли, кстати, тоже. — А почему он не мог меня… как другие крестражи…

— Молодой человек, — Гриндевальд покачал головой. — Вообще-то эти крестражи планировал уничтожить я, в количестве одна штука, и всяческих таких пертурбаций я не потерплю! К тому же, — продолжил он уже более миролюбиво, — я знаю ритуал только на предметы без души, а как дело пойдет с тобой, я не уверен. Так что проще будет поступить так, как требует Альбус. К тому же, у меня есть план.

— План? Серьезно? — Гарри скептически хмыкнул. — Волдеморт сильный маг, ему это все побоку, есть план или нет.

— Ты не понимаешь! План очень простой, мы… поймаем его на живца. Ну как, ты мне поможешь?

— Ладно, — вздохнул Гарри и побрел к двери.

* * *

По оживленной улице шли двое парней, на которых почти никто не обращал внимания. Один из них был довольно высокий, в потрепанной одежде и круглых очках, другой же был чуть ли не на голову его ниже. Тот был словно из девятнадцатого века; он что-то убежденно рассказывал, усиленно жестикулируя.

— План совсем простой, никаких усилий не требует. Ловим его на живца, он такой тупой, что фишку не просечет вообще. Значит, ты вламываешься в дом Волдички, он тебя, естессна, кедаврит, тут крестраж отлетает в нирванку, а в это время в бой вступаю я, несомненно, великий и ужасный. Использую приемчики, отвлекаю его ненужными разговорами, и тут ты очухиваешься, пуляешь в него Экспеллиармусом, и все, тушите свет. Тебе — слава, меня оставит в покое Альбус, потому что будет расхваливать тебя. Все распрекрасно, чинно и волшебно.

— Да, только…

— Только что?

— Понимаешь ли, — Гарри тяжело вздохнул. — Мне как-то не хочется приходить к Волдипу… тьфу, Волдеморту, с голыми руками и ждать, пока он выстрелит. Есть в этом… что-то противоестественное.

— Ты абсолютно прав. В этом и вся фишка.

— Ну, ладно…

Они трансгрессировали в Литлл-Хэнглтон, к дому Реддлов.

— Живописный домик, — отметил Гарри, приземляясь на траву. — Так и не догадаешься, что тут живет мировое зло.

— Ну, зло-то не такое уж и мировое… Всего-то старушка Британия, на мир как-то и не тянет, не так ли? Впрочем, давай, залезай в дом, сейчас он тебя убьет, если что, я подстрахую. И не ссы… простите, не бойся, — поправился он: все-таки воспитание держать надо. — В общем, ни пуха, ни пера, — закончил Геллерт и со всей силы, какой у пятнадцатилетнего дрища и быть не могло, втолкнул Гарри в дом.

Гарри пролетел по крыльцу, выбил дверь и столкнулся лицом к лицу с удивленным Волдемортом в домашних тапочках. Тот удивленно поднял бровь.

— Гарри Поттер? Мальчик, Который Выжил… Что ж, пожалуй, раз уж ты здесь, то я с превеликим удовольствием тебя убью.

Волдеморт поднял палочку. Голова его была по-прежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше. Гарри взглянул в красные глаза, желая лишь одного: чтобы всё произошло прямо сейчас, пока он ещё стоит ровно, пока не утратил власти над собой, не выдал своего страха…

Он увидел шевеление тонких губ, вспышку зелёного пламени — и всё исчезло.

Гарри оказался в странном, пустынном месте. Он лежал ничком, прислушиваясь к тишине. Было совсем тихо, не было никаких звуков, точно они исчезли без следа. Он подумал, что, раз он что-то ощущает, значит, у него сохранилось чувство осязания, значит, остались и другие чувства. Он рывком поднялся и сел.

— Довольно, — произнес знакомый голос откуда-то сверху, и белизна медленно исчезла, словно выцвела.

Гарри резко открыл глаза и обнаружил себя лежащим на пыльном полу в особняке Реддлов. Он усилием заставил себя перевернуться на спину.

— Ну, вообще, — физиономия Геллерта возникла словно из темноты. — Ты, как-никак, помереть собрался? Давай, вставай, что разлегся? Даже моя девушка так долго не валялась, после того, как я испытывал на ней… кхм. Короче, поднимайся.

Волдипупсичка тоже отключился, но с твоими темпами он успеет и включиться… Может, тебе руку подать? — Гарри покряхтел и встал, опираясь на него. Все тело ломило, как после долгой болезни.

— Давай, пошли отсюда, сейчас тебе нужно отдохнуть… — с этим Гарри был совершенно согласен.

Крик ярости Волдеморта раздался сразу после того, как они трансгрессировали на площадь Гриммо…

* * *

— Эх, какой сегодня прекрасный денек, — втолковывал Альбус Фоуксу, сидящему на насесте. — Закончены все дела, и впервые за этот сумасбродный месяц я могу попить чаю.

Директор не спеша заварил чай в чайничке и открыл ящик, где у него обычно лежали сладости. Их не было.

— Ну вот, — огорчился Альбус. — Видимо, их опять кто-то съел. Впрочем, я был бы рад поделиться с этим неизвестным своими запасами, потому что их все равно было слишком много.

Тем не менее, к чаю не было совершенно ничего, и Дамблдор, попеняв себе зайти как-нибудь на выходных в маггловский магазин, решил направиться к Минерве и «дружески позаимствовать» у нее пару имбирных тритонов, когда в дверь постучали.

— Войдите! — крикнул Альбус, решив, что это вновь Северус со своими нотациями насчет Гарри. Однако никто не вошел.

— Наверное, это чья-нибудь шутка, — рассудительно произнес Дамблдор и открыл дверь. На полу лежала коробка с лимонными дольками. Сверху была пришпилена записка «дорогому Альбусу Дамблдору от горячей поклонницы».

— Какая прелесть. Жаль только, что у меня аллергия на цитрусовые, — сказал Альбус и покачал головой.

Он вновь решил направиться к Минерве, как в дверь снова постучали. Открыв ее, Дамблдор не удивился новой коробке на полу, теперь уже с шоколадным печеньем.

— Печенье сгодится, — подумал он и, подойдя к столу, открыл коробку. Неожиданно из коробки взмыл черный вихрь, на который Альбус взирал с удивлением. — Наверное, опять детишки балуются. Надо бы убрать… — он достал палочку и неожиданно почувствовал слабость.

* * *

— И как это понимать? — спросил Гарри, потрясая рукой с куском пергамента, который он нашел пришпиленным к двери. — Если это шутка, то она совсем несмешная. — Ты о чем? — поинтересовался Геллерт. Вместо ответа Гарри протянул ему пергамент, на котором зелеными чернилами было аккуратно выведено:

Дорогой Гарри Поттер и Тот-кто-меня-бесит,

Я буду очень рад тебе сообщить, что Альбус Дамблдор похищен и сейчас у меня. Я мог бы убить его прямо сейчас, когда пишу эти строки, но Темный лорд милостлив.

С пожеланиями медленной и болезненной смерти,

Лорд Волдеморт.

— Действительно, несмешная шутка.… А шутка ли вовсе? — Ему никогда не поймать Дамблдора, он врет, — с жаром произнес Гарри.

— Но проверить все-таки надо. Пошли, заодно прогуляемся по лесу. И не волнуйся ты так, просто кидай Разоружающее и все, я тебя подстрахую…

* * *

И почему Запретный лес зовется Запретным? По мнению Геллерта, ничего запретного в нем не было. Так, милый, приятный лесок, слегка мрачноватый, правда, но это лишь придавало ему свой шарм. Гарри и Геллерт шли по опушке, причем Гарри жутко волновался.

— Я понимаю, что к этому все и шло, ведь я избранный, единственный, кто сможет его победить, но я так волнуюсь, к тому же он еще и шантажист, ах, что, если у меня ничего не получится, когда он будет выкрикивать заклинания, но ведь я владею силой любви, а вдруг крестражи еще не уничтожены, что, если их было больше, ведь я не проконтролировал… — Геллерт шел спокойно, не слушая его излияний и напевая себе под нос какую-то немецкую песню, подозрительно напоминавшую «Геллер и батцен*».

— И почему ты так волнуешься? Успокойся и получай удовольствие от прогулки…

— Я думаю о родителях.

— Кстати, я не показывал тебе занятную безделушку? Воскрешающий камень называется, на неделе свистнул у Дамблдора. Может, это тебя отвлечет от раздумий?

— Ты хочешь его испытать? — Геллерт встал на месте, как вкопанный.

— Мам? Мам, что происходит? Почему так рано? — Геллерт сонно протер глаза, не понимая, что происходит.

— Я убью их, — голос ребенка стал не по-детски стальным. — Убью их всех. Они заплатят за это.

— Пожалуй, да, пора… испытать его, — юноша сглотнул. — Мне нужно… нужно прояснить кое-что очень важное, — Гарри понимающе кивнул и отошел в сторону, практически слившись с пейзажем.

Геллерт подкинул перстень на ладони, собрался с силами и провернул Камень три раза. Воздух рядом с ним начал сгущаться, завихряться, образовывая два силуэта, которые постепенно становились все четче и четче. Это были не живые люди, но и не инферналы и не призраки — Гарри они живо напомнили Реддла, сошедшего со страниц дневника те далекие четыре года назад.

Геллерт восхищенно смотрел на двух людей, что встали на траву перед ним. Это были мужчина и женщина. Мужчина в старинном фраке был неуловимо похож на юношу — та же прическа, та же форма лица и, пожалуй, те же привычки; правда, он был гораздо выше Геллерта, примерно на голову, он стоял прямо и смотрел на него с полуулыбкой. Женщина была невысокая, бледная, болезненного вида, с иссиня-черными волосами, собранными в пучок; она была одета в то же платье, что и в день смерти.

Геллерт смотрел на них с жадным выражением лица, смотрел и никак не мог насмотреться — это были его отец и мать.

— Геллерт, — Ильдико улыбнулась. — Ты так вырос, я и не думала, что у меня такой красавец.

— Мам…

— Нам очень жаль, что в начале твоей жизни мы покинули тебя, — сказал Зигмунд. — Своей смертью мы поселили в твоей душе страшную ненависть. Ненависть к магглам…

— Серьезно? Вы сожалеете о том, что вас убили магглы, потому что я теперь их ненавижу? То есть вы все еще от них без ума…

— Сынок, твоя ненависть тебя погубит, — отец ободряюще улыбнулся. — Пойми, ненависть иссушает, ты должен быть выше… выше этого. Прошу тебя, прости нас, прости за это.

— Но это же нелогично! Вас убили, я видел вашу смерть, видел вас, это была самая настоящая жестокость, вы претерпели столько боли… а теперь извиняетесь?! — вскинулся Геллерт. Родители покачали головами.

— Мы знаем, знаем. Понимаешь ли… Мы всегда знали, что случится с тобой, сынок, какая судьба тебе будет уготована, мы знали… и решили этому воспрепятствовать.

— Подождите-ка, вы это о чем? — подозрительно сказал Геллерт. Неожиданно головоломка в его голове медленно начала складываться в картину, ибо недостающий кусочек был найден. — Так это… так это были вы? Вы отправили меня сюда, в эту временную эпоху? — мама промокнула глаза платком. Отец тяжело вздохнул.

— Ты подавал большие надежды с самого твоего рождения, ты был умнее большинства своих сверстников, и тебе было уготовано большое будущее. Мы всегда знали, что ты будешь великим человеком, и не препятствовали тебе ни читать, ни изучать Темные Искусства. После нашей смерти все, все пошло наперекосяк. Тебя исключили из школы, и, вместо того, чтобы продолжить свои исследования, ты поехал к тетке и там встретил этого Дамблдора. В конце лета у вас случилось… м-м-м… разногласие.

— Разногласие? — удивленно переспросил юноша.

— Дуэль. Магическая дуэль, двое против одного, с применением непростительных заклятий, — грустно продолжил отец. — Разве ты не знаешь, почему Дамблдор никогда не упоминал о своей семье? Его сестра Ариана погибла в той дуэли. До сих пор никто не знает, чье заклятие оказалось роковым.

— Неужели ее убил… я? — прошептал Геллерт, уставившись взглядом в землю. Он почти не разговаривал с девочкой, ограничиваясь дежурными фразами, но убить… он никогда бы не смог убить невинного, что бы про него не говорили. Он мог мучить, мог проклясть кого-нибудь египетскими проклятиями, но на эту девочку у него рука бы не поднялась. Значит, он убийца.… Ощущать себя убийцей было противно, как будто душа его покрылась чем-то липким и мерзким. Из горла вышел тихий хрип. — Но я же…

— Никто и не говорит, что это ты, — мать ободряюще положила ему руку на плечо. — Ты пока что не совершил этого, а, может, и вовсе не совершал.

— После этого ты уехал в Германию и принялся изучать Темную магию, — жестко продолжал отец. — Твой ум и энергию направили не в то русло, и ты постигал Темную магию заклинание за заклинанием. Вскоре прогремела Первая мировая война, и ты захватил власть в свои руки. Ты прошел всю Европу со своими войсками, почти захватил мир — и тебя победил Дамблдор. Победил твоим же собственным заклинанием. Финал оказался плачевным — тебя засунули в тобой же построенную крепость и забыли о твоем существовании.

— Конечно, это не то будущее, что мы с отцом хотели для нашего одаренного ребенка, — продолжила мать, ободряюще погладив сына по голове. — Мы лишь хотели тебе показать, что случится, если ты не переборешь свою ненависть.

— Поэтому вы выкинули меня из временного контура? — с жаром произнес Геллерт.

— Отец обратился за помощью к известным темным магам. Когда ты был очень рассержен и лег спать, он подхватил тебя за твои эмоции и вытолкнул прочь.

— Отлично. Просто замечательно…

— Все вернется на круги своя, — закончил отец. — Не сегодня и не завтра, но через неделю или через год, когда ты поймешь, что ошибаешься.

— Знаете, что? — с обидой ответил Геллерт. — Я думал, вы объясните мне, как мне быть, думал, поможете мне… Я разочарован, — юноша бросил камень в траву, и фигуры медленно растаяли; он вновь оказался один.

— Что… что это было? — удивленно спросил Гарри. Геллерт вздохнул.

— Поверь, ничего особенного. А сейчас я предлагаю тебе пойти вперед, к замку, ибо мистер Волдипупс уже ждет-не дождется дуэли, — не оборачиваясь, юноша пошел вперед. Гарри тихо шел за ним, понимая, что темный маг — это опасно, а расстроенный темный маг — опасно вдвойне.

Вот они прошли к Хогвартсу, и Гарри поразился изменениям, которые произошли всего-то за шесть часов. В потолке Большого зала зияла огромная дыра, башня Гриффиндора обрушилась на землю; рядом летали дементоры. Гарри скрипнул зубами: его Хогвартс, его дом был разрушен!

— Где же ты, Гарри Поттер? — Волдеморт стоял посреди Большого Зала, собрав вокруг себя испуганную толпу. — Или же ты испугался? Испугался вызова, брошенного тебе, ты боишься умереть, как мужчина?

— Нет! — храбро ответил Гарри и, перехватив палочку покрепче, шагнул прямо к нему.

— О-о, юный Гарри Поттер пришел сюда.… И кто же поможет тебе в этот раз?

— Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Гарри. В мёртвом молчании его слова раскатились по Залу, как трубный глас. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Они стояли посреди Большого зала, Гарри и лорд Волдеморт, и остальные расступились, образовав свободное пространство вокруг дуэлянтов. Гарри не волновался: когда тебя подстраховывает маг — это хорошо. Когда тебя подстраховывает сильный маг — это еще лучше. Когда тебя подстраховывает сильный темный маг-подросток, будущий тиран Европы, которого сбагрили в двадцатый век собственные родители — это уже клиника. Впрочем, за все свои шесть лет жизни в магическом мире Гарри уже ничему не удивлялся.

— Мальчик, Который Выжил, пришел умереть! — воскликнул Волдеморт. — Выжил — и умереть! Какой смешной каламбур!

Никто не рассмеялся: единственную, кто понимала шутки Лорда и смеялась над ними, старую добрую, точнее, старую злую Беллатрису убили во время битвы. Тот рассердился еще сильнее.

— Давай покончим с этим, Поттер! Покончим раз и навсегда! — из-за перевернутого факультетского стола высунулся Геллерт, эффектно взмахнул палочкой, пробормотал что-то, и тускло-белесый луч света ударил Волдеморту в спину. Тот даже этого не заметил, ибо продолжал петросянить.

— Что ж, пойду-ка я вперед, ибо такое шоу нужно смотреть из первого ряда, — произнес Геллерт и, сжав палочку в зубах, деловито скрылся под скатертью и пополз в сторону Гарри.

Тем временем дуэль продолжалась. Гарри со вздохом перебрасывался с Волдемортом банальными, заштампованными фразочками, отметив про себя, что Геллерт был прав: Волдеморт действительно имел склонность к пространному изложению мыслей, ну, а если говорить по-простому, по-гриффиндорски, то он много говорил и ни хрена не делал.

— Я не думаю, что ты владеешь каким-нибудь необычным волшебством, ведь я владею такими чарами, которые Дамблдору и не снились!

— Сниться-то они ему снились, но, в отличие от тебя, он был слишком умен для того, чтобы применять их!

— Ты хочешь сказать, что он был слишком слаб, чтобы… — Волдеморт покачнулся. Его красные глаза с вертикальными кошачьими зрачками скосились к носу, разъехались и вновь вернулись в нормальное состояние.

— И что я тут делаю? — спросил он у Поттера. Поттер не ответил. — И кто я? — продолжил Лорд. — Странно как-то, — закончил он и принялся ковыряться в носу, ой, простите, в ноздре, длинным белым пальцем. Все, да и Гарри в том числе, слегка прифигели, ой, то есть, удивились (будем говорить литературным языком). Поттер ошеломленно опустил палочку, не понимая, что делать. Если это была шутка, то очень плохая.

— Кончай его, Гарри! — крикнул кто-то из толпы. Гарри вздохнул.

— Э… экспеллиармус? — выдавил он.

Из его палочки вылетел ярко-красный луч, который ударил прямо Волдеморту в грудь, ослепив его, да и остальных, яркой вспышкой. Когда к Гарри вернулось зрение, он увидел черную мантию Волдеморта, которая кульком валялась на полу Зала. Рядом с мантией валялась и его волшебная палочка, которая взлетела в воздух и упала Гарри прямо в руки. Лорд Волдеморт исчез.

— Неужели это все закончилось? — произнес Гарри и тихо подошел к мантии Темного Лорда. Сотни глаз непрерывно следили за ним, следили за каждым его шагом.

Неожиданно мантия зашевелилась, и зрители с ужасом отпрянули от него еще дальше. Гарри тихо и медленно, стараясь не делать лишних и резких движений, открыл мантию и озадаченно открыл рот. В мантии лежал младенец. Самый настоящий младенец, со сморщенным личиком и черным пушком на голове. Младенец посмотрел на Гарри тяжелым, недетским взором, набрал в рот побольше воздуха и зарыдал, молотя по черной мантии тонкими ручками и ножками.

— Убей его, Поттер, убей! Эта тварь убила твоих родителей и хотела убить тебя! — заорал из толпы все тот же голос. Гарри показалось, что голос ему очень знаком.

— Но я не могу убить ребенка! — взмолился он. Младенец вновь забился в истерике, надрывая горло. Гарри пожал плечами и взял его на руки. — В любом случае он не будет нам угрожать еще лет двадцать, как минимум…

— Да здравствует Гарри Поттер! — перебил его тот самый голос, и толпа взорвалась криками, чествуя юного победителя Волдеморта. Его схватили и, как он был, с младенцем на руках, подняли и понесли.

Дамблдор приоткрыл глаза, огляделся и понял, что произошло. Его лицо осветила улыбка. Директор поднялся на ноги (годы-то уже не те) и взмахнул палочкой. Столы факультетов ставились на место, Зал преображался, Хогвартс, пострадавший от нечеловеческой, яростной битве, благодаря ему живо залечил свои раны. Он взмахнул палочкой еще раз, и Зал осветился теплым пламенем свечей. Все становилось на свои места…

* * *

На пиру в честь Победы Гарри пожимал руки каждому желающему, но желающих выстроилась целая очередь, поэтому он не успевал отвлекаться даже на восхитительный запах йоркширского пудинга. Младенца-Волдеморта куда-то утащили учителя, и Гарри надеялся, что с ним будет все в порядке — его обещали подкинуть в какую-нибудь маггловскую семью, дабы у него было нормальное детство; в любом случае, еще двадцать лет Гарри сможет спать спокойно.

Впрочем, сейчас его мысли занимал не Волдеморт и далеко не пир. Он не понимал, как простой Экспеллиармус уровня второго, нет, даже первого курса, мог дать такой странный результат.

— Ты только не волнуйся, просто кидай Разоружающее и все, а я тебя подстрахую…

Эти слова не могли быть случайны. Он наложил на Волдипу… тьфу, на Волдеморта какие-то чары, из-за которых он начал вести себя странно, а накладывание на этих чар Экспеллиармуса дала такой результат. Тоже, помощник.… Хотя, учитывая склонность Геллерта к Темной магии, ему повезло, что он Волдеморта проклясть не додумался.

— Простите, я тут присяду? — на скамейке прямо из воздуха возник Геллерт. Увлеченные суматохой, остальные его почти не заметили.

— Присаживайся, конечно, — ответил Гарри, и, не дав ему ответить, продолжил. — Это ты сделал? Ты сделал Волдеморта ребенком?

— Я, конечно, — Геллерт рассмеялся. — Лучшая моя разработка, да еще и в таких кустарных условиях… да я же чертов гений!

— Как вы… ты это сделал? — подключилась к разговору Гермиона Грейнджер. — Такого заклинания же просто не существует!

Геллерт не стал спорить.

— Конечно, не существует, — ответил он. — Я его сам выдумал. Совместил заклинание Потери памяти с Конфундусом и шарахнул Волдипупса особой модификацией этих чар, которые при Экспеллиармусе бы давали молодящий эффект. Я, знаете ли, в школе на уроках не просто штаны просиживал.… О, Мерлин и Моргана, как же я голоден, — произнес он и накинулся на еду. Троица переглянулась. Гермиона прошептала что-то про сумасшествие. Впрочем, сейчас Гарри было уже все равно — он устал и хотел есть.

— Кстати, давно хотела спросить, как вас… тебя исключили? История Магии не дает точного ответа, — поинтересовалась Гермиона. Геллерт помрачнел.

— Дурацкая история, если честно, — буркнул он. — У нас старшеклассники пронесли в школу запрещенную литературу, «Капитал». Не слышали, нет? Судя по вашим лицам, не слышали. Впрочем, это не играет роли. В общем, они это прочитали и решили раздать почитать более младшим. И вот, мне, в порядке очереди, уже в конце года, наконец досталась эта книга, и я, счастливый, побрел в комнату ее читать.… В общем, кто-то меня спалил и меня поймали с книгой в руках, — закончил Геллерт бесцветным голосом.

— Ммм, ясно, то есть ты не баловался Темными Искусствами, — спросила Гермиона, в голосе которой слышалось облегчение.

— Я? Да нет, конечно! Я что, тупой, что ли, юзать Темную магию в школе, где полно детей? Вы меня за кого принимаете?

— Что ты будешь теперь делать? — поинтересовался Гарри. — Война кончилась, а документов у тебя нет, тебя, по сути, вообще в этом мире не существует.

— Альбус сказал, что поможет мне с документами и запишет, как внучатого племянника, — ответил Геллерт. — Попробую поступить в Дурмстранг или, что вероятнее, доучусь экстерном, потом частные исследования… — его перебила девочка, которая подошла к Поттеру.

— Директор просит к себе Гарри Поттера и вот этого человека, — сказала она и показала пальцем на Геллерта.

— Показывать пальцем невежливо, — сказала Гермиона, но девочка уже убежала.

— Чтоб тебе гиппогриф на голову нагадил, старый урод, — дружелюбно сказал Геллерт, с сожалением откладывая вилку. Гарри был от души с ним согласен.

* * *

— Я очень рад, что все так случилось, — улыбался Альбус. — Я видел это заклинание, это просто потрясающий уровень чар! Для твоего возраста это очень замечательно…

— Ага, это все? Я, пожалуй, пойду… — в кабинет вошел мальчишка Поттер, и директор переключился на него. Геллерт хотел было потихоньку свалить, но вдруг заметил на полке старинную шляпу.

— Неужели это шляпа Гриффиндора? Такая старая… — произнес он и ради шутки нахлобучил себе ее на голову. Он вздрогнул, когда в его голове раздался тихий голос…

— О, юный Гриндевальд… Я, кстати, распределяла вашу двоюродную тетушку, давно это было, с полтора века назад. — Ты… ты умеешь говорить?

— Нет, не надо.… Пожалуй, я лучше тебя сниму от греха подальше, — Геллерт принялся сдергивать с себя Шляпу, но с ужасом понял, что, вопреки всем законам физики, она не слетает с его головы.

— Э, нет, куда это ты намылился? Пока ты не будешь распределен, ты не сможешь снять меня, это магия такая…

— А по-другому ты меня и не снимешь. Так, посмотрим, что тут у нас… Недюжинный ум, да, и талант, много таланта, и праведный гнев.… Пожалуй, лучший выход — это…ГРИФФИНДОР! — Шляпа заорала, как сумасшедшая, от ее дифирамбов преждевременно сгорел Фоукс, а Гарри и Альбус недоуменно обернулись.

— Все, тупая Шляпа, теперь я могу тебя снять, — сгорая от стыда, проговорил Геллерт и принялся стаскивать ее с себя.

Как только он стащил с себя непокорный артефакт, в глазах у него потемнело, в груди стало не хватать воздуха, и он осел на пол.

— Что случилось? — кто-то принялся трясти его за плечи, но он уже не мог различить, кто — темные силуэты выступали из-за шкафов, из-за ламп, из-за предметов, поглощая мир и делая его черным… Фигуры наслаивались друг на друга, пока Геллерт вдруг не обнаружил, что за плечи его трясет тетя Батильда.

* — имеется в виду песня "Ein Heller und ein Batzen", замечательная студенческая песня XX века с замечательным сюжетом.