Ветер Времени (джен)

Громкий вой сигнала, раздавшийся в помещении, вероятно, слышался и за пределами базы — если, конечно, силовое поле пропускало звуковые волны. Этот звук заставил Фредерика очнуться. Он отвёл взгляд, изменив выражение лица, словно ничего не произошло. Элиасу осталось только гадать, что у него на уме. «В любом случае, — говорил тот себе, — Он не мог узнать, что со мной случилось. В конце концов, никто не умеет читать мысли. Телепатов не существует! Скорее всего, он просто переволновался, как и все остальные. Вот только, кажется, тогда он что-то говорил. Тогда… Это в смысле до… перезапуска?»

Элай не знал, как это описать и, тем более, назвать. Буквально только что он думал, что утонул в лаве, и вот сейчас он стоит в самом начале пути, как ни в чём не бывало. Разве что пульс участился, и давление подскочило — что явно свидетельствует о том, что всё было взаправду. Он оказался прав. Гельмут Вестэйр оказался прав, чтоб его искусали пираньи! Это случилось… Перезапуск, отмотка времени, или как ещё можно назвать эту… вещь, которая с ним только что произошла. Которую он испытал. Которую он сотворил. Но как?

— Ну, что стоишь, Элиас? — спросила Соня. — Ты же хотел сам всё сделать.

Он повернулся к ней, не веря ушам. Пусть Фредерик нарушил ход вещей, всё остальное не изменилось. А это значит, что Вероника с Маргаритой пойдут тем же путём.

— Стойте! — воскликнул Элай. — Остановитесь!

— Что такое? — спросил Фредерик, проходя мимо. — Решил задержать нас из-за своего невежества?

Кажется, это было чересчур. Элай взглянул ему в глаза. Он не узнал в нём того человека, который совсем недавно был с ним приветлив и вообще казался достаточно уравновешенным парнем, пусть и выставлявшим свой ум напоказ. На корабле он даже дал понять Элаю, что ему не нужно страшиться своей особенности. Словно он сам знает об этом не понаслышке. И ведь тогда Элай не заявлял открыто о своих опасениях.

Снова осечка. Фредерик вновь опустил взгляд, поймав себя на том, что украл этот жест у Вероники. То, что он увидел в голове у Элиаса, нет, то, что само хлынуло, словно высвободившаяся энергия, в его ослабленный перед экзаменом мозг, напрочь сбило его с толку. Он не знал, что с этим делать, куда деть, как избавиться, и стоит ли… кому-то рассказывать.

— Так что ты хотел, Элиас? — задала вопрос Соня.

— Просто… — начал тот, пытаясь собраться с мыслями. — Просто я проверил значение прибора здесь, на базе. Я ещё тебе показывал, помнишь, Соня?

— Ну да…

— Так вот, раз уж база построена на безопасном участке, значит, это значение можно считать оптимальным, — закончил мысль Элай и оглядел друзей. — Прибор тогда показывал триста сорок девять, и нам нужно придерживаться этого.

— Элиас, — неуверенно начала Вероника. — Сам подумай, здесь нас от поверхности много что отделяет: толстый пол, защитный экран, стены… Как может это значение быть точным?

Элай недовольно на неё посмотрел.

— Он прав! — вдруг сказал Фредерик и поджал губы.

— Почему ты так считаешь? — обратилась к нему Соня.

— Просто в данный момент его вариант наиболее логичен, поэтому нам стоит его придерживаться. Хотя бы попробовать, — добавил он.

— В конце концов, Фред, я не люблю этот твой официальный тон, но раз уж ты так говоришь… Я согласна, — сказала Вероника.

— И ещё, думаю, нам следует идти парами, — добавил Элиас.

— Тогда я с Вероникой, — ввернул Фред.

Элай готов был поклясться, что заметил на его лице лёгкую ухмылку. Или он просто ждал этого?

— А я с тобой, — сказала ему Соня.

— А я с кем? — спросила Маргарита.

Фредерик молчал. Вероника тоже.

— Давай с нами, — предложила Соня.

— Да, думаю, втроём мы всё равно не так много весим, — улыбнулся Элиас и двинулся следом за Соней.

Несмотря на то, что он знал Веронику очень недолго, он думал, что уже хорошо её изучил. И сейчас, когда она не обратила внимания на лучшую подругу, он в это почти не поверил. Почти. Ведь в другой реальности она прогнала Маргариту навстречу лавовому гейзеру.

— Что с тобой произошло? — подала голос Соня, когда они прошли через защитный барьер.

— В каком смысле? — спросил Элай.

— Ещё пару минут назад ты отвергал любую помощь, а сейчас предложил идти вместе. Что же повергло тебя изменить своим принципам?

— Принципам?

— Судя по тому, каким ты был упёртым, это иначе не назовёшь.

— Ну, видимо я понял, что был глуп, — произнёс Элай и по реакции Сони понял, что этого явно недостаточно. Впрочем, та решила закрыть эту тему, и он не знал, благодарить ли её за это. Возможно, стоило рассказать ей правду, но что-то его останавливало. И он надеялся, что всё-таки поведает ей обо всём, только позже.

Но сейчас, поглядывая на прибор, Элай шёл следом за Соней. Не хотел лишний раз показывать, что знает чуть больше, чем полагается. Рядом с ним шла Маргарита, целая и невредимая, но стоило ему о ней подумать, как перед глазами возникало её бездыханное тело, уносящееся вдаль, к силовому полю. Интересно, каково это идти и понятия не иметь, что с ней могло подобное случиться?

Вероника с Фредериком шли в другом направлении. Очевидно, Фред нарочно искал другой путь, дабы увести её подальше. Элай за неё не беспокоился — мозгов у её спутника хватало, даже слишком. Но сердце едва ощутимо ёкало при мыслях о ней. Может быть, это последствия «перемотки». Или что-то другое?

Элиас поднял взгляд и присмотрелся к злополучному возвышению. Сейчас оно пустовало. Студентам хватало ума не подходить к нему, дабы сберечь силы. Но Вероника шла туда. Возможно, надеясь отвязаться от подруги без слов. Всё так и было, как же иначе?

«Ну же, давай, — подумал Элай. — Вот сейчас!»

Раздался треск. Отсюда он слышался не так отчётливо, но он узнал его. Спустя секунду он повторился с новой силой, и поток лавы резко вырвался наружу. Что ж, хоть что-то в этом мире не меняется. Разве что на сей раз лаве ничто не мешало. Маргариты там не было. И, кажется, поток достиг большей высоты. Впрочем, это всё цифры, что в них важного?

Кроме тех, что на приборе. Элай вновь упёрся взглядом в его экран. Триста пятьдесят один — шаг вправо — триста пятьдесят. Снова триста пятьдесят один. Что же они значат? Там, где порода была холоднее всего, значение стремилось вверх, а в местах, где границы между магмой и грунтом стирались, оно наоборот падало. Но это какая-то бессмыслица. Температуру или радиационный фон вычислять прибор точно не мог, иначе бы на базе не было среднего значения, полностью совпавшего с оптимальным на поверхности. Среды очень разные. Может быть, это что-то попроще?

— Стойте! — оповестила всех Соня. — Цифры начали резко падать, кажется впереди большое озеро. Надо как-то обойти.

— А может, всё-таки пройдём напрямую? Может, оно не такое широкое? — подала голос Маргарита.

— Нет! — отрезал Элай. — Будем идти влево на двадцать метров и чётко следить за прибором.

— Почему именно на двадцать? — удивилась Соня.

— Ну, или чуть дальше. Или ближе, — сказал он, пожав плечами. На самом деле он узнал эту местность. Именно здесь он утонул.

— Ладно, — медленно произнесла она и пошла в том направлении, которое указал Элиас. Замедлив шаг, она поравнялась с ним. — Так что с тобой случилось? Сначала ты резко меняешь решение идти в одиночку, потом уверенно называешь значение, теперь же указываешь маршрут, будто бы здесь уже бывал? Я не так глупа, Элиас, как тебе может показаться.

— Я это знаю, — возразил Элай. — Давно заметил.

— И ещё ты долго смотрел на тот холм, прежде чем там образовался гейзер, — прошептала Соня.

— Следить за мной вздумала? — улыбнулся он.

— Нет, что ты, это случайно. Почти, — добавила она.

— Ну ладно, прощу в первый раз.

— Не уклоняйся от темы, — помотала головой Соня. — Уж мне-то ты можешь рассказать. Выходит, всё прошло по сценарию урагана?

— Он ведь больше не ураган! — перебил её Элай и тут же замешкался. — Ладно… ты права. Это произошло.

Соня вдруг остановилась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Серьёзно?

— Почему мы остановились? — встряла Маргарита. — Вы о чём вообще?

Элиас глянул на неё изучающим взглядом. Что-то в ней вызывало доверие. У каждого из этой группы друзей есть свои скелеты в шкафу, но Марго — она как на ладони. Стоит ли рушить эту невинную простоту каким-то секретом?

— Маргарита, — начал Элай. — То, что я сейчас расскажу, должно остаться в тайне. Между нами троими.

— А Ника и Фред? — нахмурилась та.

— Им пока не нужно знать это, — произнёс он.

— Особенно Фредерику, — вдруг сказала Соня.

Элиас удивлённо взглянул на неё.

— Я о том, что он — внук одного из Мыслителей, — пояснила та. — Я знаю его достаточно долго, чтобы говорить это: услышь он обо всём, обязательно расскажет деду. А мне кажется, что Мыслителям знать это совсем необязательно.

— Но ведь они для того меня сюда и послали! — воскликнул Элай.

— Так они скорее решат, что ты обычный человек, — сказала Соня. — И ты отправишься домой. Никто тебя резать не станет, всё это — чушь собачья.

— Кажется, дело уже не в этом, — проговорил он. — Не думаю, что мне так уж хочется на Землю.

— В смысле?

— По-моему, у меня всё получится на втором курсе Академии, — уверенно сказал Элай.

— Кажется, ты и в самом деле ничего не понимаешь, — произнесла Соня и опустила взгляд. — Академия — это высшая ступень образования. Если ты судишь только по этому экзамену, то очень глубоко заблуждаешься. Академия сложнее любого специализированного института на Земле! Если ты не прошёл первый курс, на втором тебе делать нечего! Вот почему я так возмутилась этой авантюрой Гельмута Вестэйра! Ты должен сам строить свою жизнь, Элиас! Я знаю тебя всего несколько часов, но совершенно точно могу сказать — сил и мозгов у тебя хватит, чтобы самостоятельно сюда поступить.

Элиас смотрел на неё и понимал, что она абсолютно права. И плевать на эту возможность — если он возьмётся с умом, то преодолеет все трудности. Его удерживало что-то другое. Кто-то. Эти четверо друзей, с которыми он познакомился и к которым успел привязаться.

— В чём тут дело? Вы объясните мне, наконец? — спросила Маргарита, и Элай опомнился.

— Но ты поняла, что всё нужно сохранить в тайне?

— Конечно!

— Здесь и правда находится озеро, — Элай указал рукой на ярко-красный участок перед собой. — И здесь я начал тонуть.

— Когда это? — не поняла Маргарита.

— В другой реальности. Сейчас ты поймёшь. Экзамен на тот момент уже давно начался. В двадцати метрах отсюда — там, куда я вас веду — мы шли с Вероникой. В тот момент мы нагнали тебя, Соня, и ты вдруг застряла в породе. Я хотел тебе помочь и пошёл по прямой к тебе навстречу. Ты высвободилась, а я попал в западню. Я никак не мог выбраться, рвался оттуда, что было сил, но в итоге упал назад и скрылся под лавой.

— Но ведь ты бы там не остался! — воскликнула Соня. — Костюм бы потом среагировал и отнёс тебя на базу.

— Страх ждать не умеет, Соня, — возразил Элай. — Кажется, это чувство и вытолкнуло меня куда-то… за пределы бытия.

— В смысле?

— Там не было ничего. Ни света, ни чего-то осязаемого. Только тьма. Или даже её не существовало… Я решил, что умер. Начал перебирать воспоминания, и вдруг оказался там, рядом с вами. Перед экраном.

Он замолчал. Какое-то время никто не решался нарушить тишину.

— Как ты думаешь, — подала голос Соня. — Ты смог бы повторить это снова?

— Не знаю… — произнёс Элай. — Даже если бы мог — я бы не хотел опять там оказаться. Это пустота… в самом прямом смысле этого слова…

— Извини, что спросила, — прошептала Соня, даже через красный скафандр заметив, как он побледнел. — Думаю, нам надо идти дальше.

— Это точно…

— Я сохраню твою тайну, — подала голос Маргарита.

Элай повернулся и взглянул на неё — кожа побледнела, а лицо выражало настоящий ужас.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, конечно, — улыбнулась она. — Просто я впечатлительная. Всё представляю слишком ярко. Порой даже рисую, переношу всё на бумагу. Не беспокойся, никто ничего не узнает, если ты сам не захочешь.

— Хорошо, — улыбнулся Элай в ответ. — Ладно, идём дальше. Что-то мы сильно задержались.

И, словно соглашаясь с его словами, в полусотне метров от них протрещал ещё один гейзер, выплеснув наружу очередную порцию лавы.

Постепенно светлые участки породы начали редеть, пока совсем не пропали. Теперь всё вокруг покрывал тёмно-коричневый слой грунта. «Сойдёт за земной», — подумал Элай.

Да, кажется, здесь безопасно. Вот только, если приглядеться, вся территория оказалась усыпана мелкими розовыми кристаллами. Элиас взглянул на прибор. Значение превышало семьсот. «Что, если всё намного проще, чем кажется?» — подумал он и крикнул:

— По-моему, эти цифры на приборе не совсем нестоящие!

— Что ты имеешь в виду? — спросила Соня.

— Если подумать, то они не сходятся ни с одной величиной, которая могла быть измерена здесь. К тому же, значение запросто могли увеличить в какое-то число раз или прибавить к нему что-то.

— Или и то, и другое, — согласилась она.

— Что, если прибор измеряет всего лишь толщину породы вплоть до магмы?

Соня вдруг ухмыльнулась.

— Говорю же, есть у тебя мозги!

— Спасибо! — усмехнулся Элиас. — Ладно, хватаем по кристаллу и сваливаем.

Каждый схватил по одному розовому камушку, и они двинулись обратно — туда, где поверхность нестабильна. Казалось бы, просто иди тем же путём, каким пришёл, и всё будет хорошо…

Не тут-то было. Стоило шагнуть туда, где значение прибора было ниже трёхсот сорока девяти, или хотя бы занести над этим местом руку с кристаллом, как венерианский грунт начинал бешено искриться. Искры летели повсюду, загораживая обзор. Скафандр они прожечь не могли, но погоды это не делало. Эти красные огоньки повсюду сбивали с курса, дезориентировали, отвлекали от прибора. К тому же, экран приходилось постоянно очищать, ибо под пеплом от искр сложно было что-то разглядеть.

— Я больше не могу!!! — закричала Маргарита, неистово махая одной рукой, пытаясь прогнать искры прочь, а другой рукой закрывая глаза — она забыла, что стекло скафандра её защищает.

— Не паниковать! — воскликнул Элиас, которому всё это уже порядком надоело. Он взглянул на прибор и, стараясь смотреть только на него, начал искать путь.

Шаг влево, два шага вправо… Кажется, справа значение идёт вверх. Но, вот незадача — даже при трёхстах пятидесяти искры всё равно летят, пусть и не так сильно. А это значит, надо двигаться туда, где могут возникнуть лавовые гейзеры.

К счастью, на отметке триста шестьдесят три искромёт прекратился. Элай обернулся, ожидая увидеть друзей, но заметил только Соню — та стояла в десяти метрах от него, и на куда более тёмном грунте.

— Соня! — закричал он. — Бегом ко мне!

— Сейчас! — ответила та и побежала.

Едва Соня достигла Элиаса, как в трёх метрах от места, где она была до этого, раздался треск — и вырвалась струя лавы. Слабенькая, можно сказать — но вряд ли менее опасная.

— Блин, — усмехнулась Соня. — А ведь я просто остановилась отдышаться!

Элай не ответил. Увидев струю лавы, он вспомнил про Маргариту — как её подбросило вверх… И что её нет рядом.

— Маргарита! — как можно громче позвал Элиас, огляделся по сторонам и заметил где-то в двадцати метрах едва различимые в тусклом свете Солнца, но мощные снопы искр. — Маргарита, мы здесь!

Но та их не слышала — и кажется, только отдалялась. Элай повернулся к Соне и сказал:

— Я за ней. А ты — стой здесь!

— Почему это? — возмутилась Соня.

— Потому что нам нужно будет знать, где безопасное место! — воскликнул Элиас, развернулся и побежал. Искры тут же окружили его, но он примерно помнил, куда нужно идти.

Наконец, он разглядел силуэт Маргариты. Теперь она почему-то стояла на месте — впрочем, продолжая рьяно махать перед собой руками. И ещё она казалась ниже…

— Остановись! — закричал ей Элай. Та замерла, обернувшись к нему, и он разглядел её лицо. Всё в слезах и полное страха. — Всё хорошо, я выведу тебя…

— Я застряла! — сказала Маргарита. — Я, кажется, ступила в…

Элай не расслышал конец фразы — он уже увидел, что её правая нога утонула по колено. Вспомнил, как сам тонул, и понял — медлить нельзя.

— Я тебя спасу! — закричал он, схватил её за талию и потянул на себя. Лава сопротивлялась, но всё-таки, потратив немало сил, вытащить Марго удалось. Она ведь не увязла по пояс. Да и у Элиаса сейчас подскочил адреналин в крови. Конечно, с ней бы ничего не случилось, но выглядело это всё совсем нехорошо. Особенно после того, что с ним случилось. — А теперь — пошли.

Держа Маргариту за руку, Элай двинулся в обратном направлении и вскоре разглядел Соню. Когда искры исчезли, он закинул голову назад и расхохотался. Соня смотрела на него, как на сумасшедшего, а Маргарита села прямо на венерианскую породу, глядя куда-то невидящим взглядом.

Закончив смеяться, Элай мгновенно помрачнел и произнёс:

— С меня хватит. Валим отсюда.

— Абсолютно согласна с ним, — помотала головой Маргарита и поднялась на ноги, отряхивая скафандр.

Немного погодя Соня спросила:

— Что там случилось?

— Она ступила в лавовое озеро, — выдохнул Элай.

Соня остановилась.

— Серьёзно?

Элиас повернулся и многозначительно взглянул на неё.

— Пожалуйста, Соня, пошли скорее!

— Хорошо-хорошо, только… Это значит, Маргарита провалила экзамен?

Теперь и Марго остановилась, взглянув на неё круглыми от ужаса глазами.

Элай опустил взгляд и хотел почесать затылок, но вспомнил, что в скафандре.

— Может, ещё не всё потеряно?.. — произнёс он.

— Может быть, — дрожащим голосом ответила Соня. Она всегда волновалась за близких людей сильнее, чем за себя — такой уж у неё характер. — Может, это и впрямь блеф. Оценка за этот экзамен никогда не была такой необходимой, его нужно проходить только для того, чтобы преподаватели знали, какой профиль нам больше подходит. Но если Маргариту… Если что-то будет не так, я лично пойду в Палату Мыслителей и всё им выскажу! Если… Я им устрою! Я…

— Соня, успокойся, — тоненьким голоском попросила её Марго. — Всё будет хорошо. Не волнуйся! Только пошли скорее, у меня уже всё тело чешется в этом дурацком скафандре.

Соня улыбнулась и замолчала.

— Ладно, пошли. Но если только…

…Идти пришлось несколько ближе к тёмной породе, и лавовые гейзеры вырывались довольно близко — и каждый раз заставляли вздрагивать.

Мешало и ещё кое-что — усталость. Туда и обратно — это два километра пути. И это не говоря обо всех неприятностях. На подходе к защитному экрану ноги уже подкашивались от изнеможения. Кажется, на памяти Элиаса это был самый насыщенный и сложный день.

Пройдя сквозь силовое поле, Элай поспешил скорее прислониться к стене. Соня последовала его примеру, хотя явно не выглядела столь уставшей. Маргарита же скатилась по стенке и закрыла глаза, пытаясь успокоить нервы.

Оглядевшись, Элай заметил, что студентов в зале не так уж много. Выходит, они с Соней и Маргаритой вовсе не последние. На лице каждого человека вокруг, помимо изнеможения, читались отстранённость и удовлетворение. Что ж… Последнее испытание подошло к концу, впереди целое лето.

В этот миг сквозь силовое поле прошли Фредерик и Вероника. Последняя прошла в дальний конец зала и рухнула на пол возле стены. Элай смотрел на них и понимал, что после того, что случилось с Маргаритой, его отношение к Веронике немного изменилось. Горделивая и в чём-то надменная с виду и слабая внутри. В какой-то степени она интроверт. Она привыкла все неприятности сносить в одиночку — и, вероятно, не ценила людей, окружавших её. Даже нет, не так — она не понимала их ценности. И всё же они дороги ей. И возможно, ей нужен кто-то, кто сможет поддержать её в трудную минуту — и это точно не Фредерик со своей заносчивостью.

Но сейчас Элая заботило ещё кое-что. Только что он успешно прошёл экзамен, и, даже несмотря на то, что говорить о «перемотке» он не собирался, практически всё, что происходило здесь и снаружи, записывалось на камеру. В базовом комплекте костюма не было прослушки, следить за тысячей студентов одновременно подобным способом было бы невозможно. Так что разговора с Соней на краю озера не слышал никто, кроме них. Но странностей в поведении Элая нельзя было не заметить, и рано или поздно Гельмут Вестэйр обо всём догадается. Если уже не догадался.

Что ждёт его дальше? Как долго Элай пробудет под надзором Мыслителей, и к чему это приведёт? Отправят ли его домой или используют в каких-то своих целях? Элай теперь точно знал, на что способен: осталось только научиться этим управлять, поборов страх перед убийственным мраком. А тогда… «Тогда и впрямь можно вернуться в тот момент, когда я переходил улицу, и свалить оттуда поскорее». Эта безумная идея не давала ему покоя. Он уже твёрдо решил, что не хочет делать этого, но соблазн велик — узнать, как бы всё повернулось…

…Фредерик на миг остановился в центре зала, а потом свернул вправо, в противоположную сторону от Элая и Сони. Там он сел возле стены, снял шлем и положил его рядом, задержав на нём взгляд. Наверняка, эта штука была раза в два объёмнее его собственной головы — которая сейчас и казалась в два раза больше. Мозг буквально разрывался от информации, полученной за день, в особенности той, что Фредерик увидел в мыслях Элиаса. Было бы большой ошибкой забыть всё это. Надо бы куда-то деть её. Можно просто изложить в дневнике или напечатать в документе, но какой в этом смысл? Так всё быстрее забудется, а запись вскоре затеряется в ворохе ненужных бумаг.

Фредерик знал так же и то, что Элиас проходил экзамен из-за Гельмута Вестэйра. Похоже, что урагану просто необходимо узнать всё, что произошло с подопытным. Но как это преподнести, чтобы тот не прознал и о его особенности?

К тому же, Гельмут теперь даже не страж. Его назначили одним из Мыслителей, коллег деда Фредерика, Гийома Эспри. Как можно обратиться к человеку, чьё звание ниже только главы федерации? Через деда? По непонятной причине Фред страшился, что дед узнает о телепатических способностях внука. Что-то подсказывало ему, будто это обернётся плохо для него. Но почему? Ведь Гийом Эспри — родной ему человек!

В любом случае, Фредерик всегда следовал интуиции, ибо та его никогда не подводила. Поэтому он решил подождать удобного случая. Вполне возможно, что Гельмут Вестэйр вновь прибудет на корабль, иначе как он сможет за всем следить? А пока… Есть ещё одно дело.

…Соня стояла у стенки и разглядывала розовый кристалл. По какой причине он сейчас лежит в её руке и не испаряется, когда венерианский воздух кишит молекулами того же, ядовитого вещества? Почему в таком виде он абсолютно безопасен для человека, но венерианская порода вовсю искрится, почувствовав его приближение? Или в его составе есть другой элемент?

«Соня», — вдруг услышала она. Голос принадлежал Фредерику, сомнений нет — но тот сидел молча. Тут он вдруг посмотрел на неё в упор, и его голос раздался прямо у неё в голове, — «Ты меня слышишь? Кивни».

Не в силах молвить и слова, Соня медленно кивнула в ответ. Фредерик улыбнулся.

«Помнишь тот момент, когда я спас тебя от того лайта? Тогда я прочёл его мысли. И ты тоже так можешь, ведь уже делала это, сама того не зная…»