Наследие. Некромантова бездна (джен)

Скорпиус не помнил, как они добрались до мотеля. Он, честно говоря, с радостью провалился бы под землю.

Что произошло с артефактом и какого черта он так подло вышел из строя — Скорпиус не знал. Вот ни малейшего понятия не имел. Если подумать, так никогда они с папой не обсуждали даже возможность ошибки. В глазах Скорпиуса магия крови была практически всесильной и непогрешимой. А тут такой провал...

Но почему?! Хотелось выть от безнадеги. Скорпиус так привык к мысли о надежности серебряных часов, что и мысли не допускал ни о каких проволочках. Соответственно, и плана никакого не было.

А теперь еще он — наконец-то! — додумался, что похититель (или того хуже, похитители) обычно не горят желанием отпускать пленника. А этот конкретный еще и выкупом не интересуется — чем прикажете его соблазнять-выманивать?

Кажется, он погорячился. Развел таинственность! Подумаешь, Аврорат, Министерство... "Мы возвращаем Альбуса и расходимся, не ставя никого из упомянутых органов в известность о произошедшем." Вот сейчас поддержка "упомянутых" не помешала бы.

Хотя... Объяснять про магию крови — все равно что подставлять отца. Как минимум — вернут из поездки, как максимум — засадят в Азкабан, что называется, "до выяснения обстоятельств".

Но что, если...

А-а-а! Хватит! Скорпиус замотал головой. Ну, займется он самобичеванием — так бесконечные сожаления никому не помогут. И в особенности — Альбусу.

Нужен новый план. Скорпиус бы спросил у мистера Поттера — но лицо у него было до того страшное, что Скорпиус не рискнул заговорить. Не сейчас.

Серьезно, он предпочел бы оказаться на пути у табуна диких гиппогрифов, чем рядом с отцом Ала.

Вот только выбора не было. Приходилось шагать следом.

Улицы стали чуть более людными. Вокруг сияли огнями украшенные ели, за стеклами витрин утопали в цветах рождественские ясли, то и дело попадались стратегически пришпиленные веточки омелы — в общем, картина весьма впечатляющая. Если поднять голову, можно заметить и отсветы фейерверков, которые кто-то решил попробовать, не дожидаясь собственно дня Сильвестра. Хотя сколько там дожидаться — до полуночи не больше пары часов. Но до всей этой красоты обоим поздним путникам не было дела.

Скорпиус все шел и шел, в ботинки понемногу набивался снег, пострадавшая не так давно нога все более и более яростно протестовала против таких нагрузок. Впереди маячила упакованная в форменный плащ спина мистера Поттера — демонстративно несгибаемая и стремительно — попробуй успей — удаляющаяся. И, честно говоря, сейчас было довольно проблематично сосредоточиться на чувстве вины. Тут дойти бы...

Скорпиус не помнил, как они добрались до мотеля. Кажется, он сумел ответить на сообщение, чтобы папа не переживал.

Возможно, даже снял пальто.

Но все это помнилось как-то смутно, туманно.

Кажется, он попросту уснул.

* * *

Утро началось нежной трели смартфона. И — троекратное ура! — с нового плана. Мистер Поттер заперся в ванной, и ничто не могло помешать этот самый план исполнить.

— ...так что вернусь я не раньше вторника, — торопливо убеждал Скорпиуса отец. Похоже, он тоже был очень и очень занят. Если сделать скидку на девятичасовую разницу во времени, то он, вероятней всего, пытается поймать такси. — Скорп, ты меня слушаешь?

— Угу, — отозвался наследник рода Малфоев, с увлечением роясь в карманах аврорской мантии. Телефон он прижал к уху и, когда наконец выудил бумажник, чуть не выронил аппарат — уж больно радостно дернулся.

Времени было в обрез — мистер Поттер замогильным тоном известил Скорпиуса, что закажет такси. До какого-то там коттеджа "Ракушка". Вероятно, друзья или родственники — а кто еще согласится помочь "превысившему полномочия аврору". Серьезно, как можно быть таким занудой? Да кто вообще осмелится сделать ему выговор? Это Гарри-то Поттеру?!

— У тебя там что, вода течет? — с подозрением спросил Малфой-старший. — Мне ждать потопа и молчаливых упреков Дживси?

Скорпиуса волновало сейчас что угодно, но не телефонный разговор. Кнопка... Молния...

— Есть! — азартно ухмыльнулся он. Мистер Поттер, как и ожидалось, носил в бумажнике семейную колдографию.

— Скорпиус?

— Ага! То есть нет, — спохватился Скорпиус. — Слушай, я торжественно обещаю, что не затоплю поместье! Дживси и слова не скажет, честно! В общем, я в душ! Удачи!

Остается надеяться, что такого скомканного прощания хватит. Не перезванивает? Вроде нет.

Вот и отлично. Скорпиус положил колдографию на стол и расправил загнувшийся уголок.

Обычный семейный портрет: маленький диван в гостиной, родители в обнимку — в центре, дети — вокруг, обрывают подлокотники. Джеймс еще и ногами болтает. Лили, как лапушка-дочка, пристроилась на краешке дивана, ну просто воплощенное очарование. Но главное — Альбус. Он и на колдографии пытается спрятаться за диван, но мать велит ему выйти вперед. О, да, и улыбка тут у него кривоватая — как всегда, когда он как будто не знает, чему улыбаться и вообще не уверен, что его не поднимут на смех.

Скорпиус стиснул зубы. Он обещал вернуть Ала, и он это сделает. И они на пару еще посмеются над этим происшествием. Еще как посмеются.

С тихим щелчком срабатывает камера. Вот и готово обычное, вполне магловское фото.

Скорпиус покосился в сторону закрытой двери ванной и фыркнул.

Если аврорат магической Британии работать не в состоянии, придется попросить помощи у простых людей.

* * *

— Аvez-vous vu ce garz-son? — нещадно коверкая французский, вопрошал Скорпиус. — Il a promiz d'attendre... pour moi ici...

Норманнские предки Малфоев, скорее всего, вращались в своих гробах с бешеной скоростью, но Скорпиусу на это было, честно говоря, наплевать. Гораздо больше его беспокоило то, что никто Альбуса не вспомнил. Ни странного вида девицы, скучающие на улице Сен-Дени, ни покуривающие (тьфу, ну и гадость!) в скверике здоровенные парни, ни продавцы у исходящих паром передвижных лоточков. А полицейский так и вовсе странно на него покосился.

Честно говоря, расспросить этого полицейского поподробнее показалось Скорпиусу отличной идеей. Ага, остается только продумать свою пламенную речь. И диктофон включить. Наличие кузенов-канадцев, знаете ли, не обеспечивает автоматического знания французского.

К тому же что-то в этом полицейском тревожило Скорпиуса. В выражении его лица было нечто неопределенное; он как будто сомневался, заговорить ли со Скорпиусом или без лишних слов упечь его в кутузку. Когда Скорпиус, сделав еще круг по кварталу, вернулся на улицу Реомюр, эти сомнения практически переросли в уверенность — причем отнюдь не в пользу Скорпиуса.

И тут, будто и без того проблем было мало, на плечо младшему Малфою легла тяжелая рука — и, ощутимо тряхнув, развернула его.

Над головой Скорпиуса замаячило серое, скверно выбритое, помятое лицо известнейшего аврора всея Британии. И, честное слово, Азкабан вдруг показался вполне приятным местом.

Он не сказал ничего — только стоял и смотрел, да изо рта у него вырывались неровные облачка пара. Наконец он отмер и буркнул:

— Такси ждет, — и потянул Скорпиуса за собой.

Полицейский определился со своими желаниями и шагнул в сторону нашей странной парочки, но...

Его, однако, опередили.

— Быть может, молодой человек, вы спутали адрес? — остановил их гортанный голос с чуть заметной — то ли от долгого молчания, то ли от непривычного английского — хрипотцой. Скорпиус покосился на своего нежданного спасителя: черные глаза, высокие залысины, прилизанные темные волосы. Черный костюм и черная же, блестящая лаком трость с серебряным набалдашником. Взгляд будто соскальзывал с него. А еще Скорпиус не рискнул бы утверждать, молод этот человек или стар. Фигура сухощавая, острые скулы — поди угадай, сколько ему лет.

Мужчина смерил Скорпиуса испытующим взглядом, и того пробрала дрожь. Однако он все же решился переспросить:

— Простите?

— Сдается мне, куда лучшим местом встречи стала бы площадь Денфер-Рошро, — невозмутимо продолжил мужчина. — Я видел этого юношу, — он указал рукоятью трости на смартфон Скорпиуса, — именно там. Полагаю, посещение этого места поможет вам больше, чем блуждание по Сантье.

Скорпиус озадаченно моргнул. Он был уверен: прежде этого мужчину не встречал. Нет, такого колоритного персонажа он бы запомнил — даже если бы и перебросился с ним всего парой слов.

Хватка на плече на мгновение стала сильнее. Затем мистер Поттер отпустил Скорпиуса и шагнул вперед:

— Что вы имеете в виду?

Он весь напрягся, точно едва сдерживался от того, чтобы вцепиться в необычного господина и хорошенько встряхнуть его. Признаться, и Скорпиусу до смерти надоели все эти тайны, но именно этого мужчину он злить бы не рискнул. Он и сам не знал, почему; должно быть, просто предчувствие.

Мужчина если и заметил вопиющее отсутствие вежливости, то виду не подал. Только склонил голову чуть набок, будто любопытный дрозд, и произнес:

— Лишь то, что сказал. Вам стоит отправиться на Денфер-Рошро, если вы хотите вернуть свою пропажу. Risquer temps vous pouvez rester heureux toute votre vie, Monsieur Potter. Еcoute ton coeur.

Из-за аврорской спины видно было плохо, но Скорпиус точно заметил: вместе с последними словами появилась и кривая улыбка. Нет, не ухмылка и не злорадство какое — неровная, неумелая улыбка. Можно подумать, этот человек давным-давно разучился улыбаться, а теперь вдруг решил отряхнуть от вековой пыли этот навык.

А как еще прикажете его понимать? Говорил мужчина бегло, а познаний во французском у Скорпиуса маловато. Что-что он там про жизнь и сердце заявил?

Интересно, а мистер Поттер...

— Q-qu'est-ce que vous avez en vue?!

Черт, а хорошо он говорит! И не скажешь, что месье он вовсе не местный.

Человек в черном стоял в пяти шагах от них, не дальше; но стоило мистеру Поттеру податься вперед — должно быть, собирался опробовать фирменный аврорский захват — как таинственного господина оттеснила группа туристов. Пестрые дутые куртки, вспышки фотоаппаратов, радостный гомон...

Стоит ли говорить, что, когда туристы разошлись, господин исчез без следа?!

Скорпиус поднял глаза на мистера Поттера:

— Так мы идем?

Честное слово, если он всегда такой заторможенный...

— Идем, — наконец ответил аврор. Тон его, правда, не предвещал ничего хорошего. И на окрыленного надеждой человека мистер Поттер никак не походил. — К мотелю. Сейчас же. Такси уже ждет.

— Т-такси?! Но он же сказал...

— Что? Что он сказал?! — взорвался Гарри Поттер. — "Верить своему сердцу"?! Ознакомиться с достопримечательностями Парижа?! С меня хватит загадок и туманных намеков. — ноздри у него гневно затрепетали. — Со времен Дамблдора любители скрытых подсказок перевелись. Если кто-то начинает говорить многозначительными бреднями — так это городской сумасшедший. Девяносто девять случаев из ста.

Скорпиус хотел было указать на тот самый последний, сотый — но взглянул мистеру Поттеру в лицо и передумал.

Главой Аврората его не за былые подвиги сделали.

* * *

— Так как, вам за город? — таксист попался на удивление разговорчивый. — Не хотите до завтра остаться? На Сильвеста такие фейерверки запускают — нигде таких не увидите!

Он еще и головой успевал вертеть — проверять реакцию слушателей. Его не смущали ни необходимость следить за дорогой, ни мрачное настроение мистера Поттера, ни явное отсутствие у кого-либо из пассажиров поддержать разговор. Неважно; таксисту, похоже, было достаточно и звука собственного голоса.

Скорпиус — не менее мрачно, чем мистер Поттер — таращился, только не в окно, а на сваленные на заднем сиденье брошюрки. Если глаза деть некуда, то и рекламный проспект сойдет за увлекательное чтиво.

Глянцевая бумага, яркие краски... Тюильри, музей Орсе, Сент-Шапель...

Тут Скорпиус вздрогнул.

Руки вмиг похолодели, он моргнул и перечитал снова:

"Парижские катакомбы, чьи полные тайн галереи протянулись на сотни километров — не что иное, как древние каменоломни, откуда средневековые жители города брали материалы для строительства соборов и роскошных дворцов. Затем, по приказу Парламента, в 1763 году катакомбы превратились в огромное хранилище костей, где нашли последний покой жертвы Черной смерти и Варфоломеевской ночи и другие несчастные, захороненные прежде на Кладбище Невинных. Ныне оссуарий представляет собой 780 метров галерей, составляющих кольцо, вписывающееся в квадрат улиц Алле, Даре, д’Аламбер и авеню Рене-Коти. Если первые подземные разработки известняка находились под территорией современного Люксембургского сада, когда Людовик XI пожертвовал землю замка Воверт для вырубки известняка, то новые шахты, раскидывающиеся всё дальше и дальше от центра города..."

Пальцы, дрожа, сминали страницы, но Скорпиус все же отыскал нужное место.

— Мистер Поттер!

Ничего.

— Мистер Поттер, послушайте! Остановите машину! Stopp... Тьфу ты, arreter...

— Мистер Малфой!

Аврор наклонился к нему — и едва не получил по лицу развернутой картой:

— Маятник работает! Работает, понимаете?! Мы все искали правильно — но не там!

ПРИМЕЧАНИЯ:

Околофранцузский — это "Вы видели этого мальчика? Он обещал ждать меня здесь."

Квартал Сантье находится во 2-м округе Парижа. История его славна соседством злачных мест и церквушек, королевскими процессиями и нравами московской Хитровки. Ныне — условно благообразен: девиц разгоняют, обустраивают офисы с магазинчиками и пешеходные зоны. Полуподвальное производство дешевой одежды, по последним сведениям, здесь все еще процветает.