Легенда о Зорро (гет)

Уже через час после рассвета Изабелла, страдая от головной боли, заняла своё любимое кресло в гостиной. Будучи не в состоянии предаться сну, она боролась с головокружением, наблюдая за восстановлением обстановки и заставляя служанок каждые пять минут приносить себе свежее влажное полотенце. Диего, который приложил немало усилий, чтобы удержать свою невесту в постели, теперь комментировал её усилия, веселя слуг и вызывая неудовольствие Изабеллы, пока не был атакован мокрым полотенцем, от которого с трудом увернулся. Избавив невесту от столь явного признака одолевавшей её болезни, Диего заявил, что считает своей заслугой её выздоровление. Сеньорита была не в состоянии оценить шутку жениха, обидевшись, она вскочила с кресла, топнула ножкой, в ярости взмахнула юбками и попыталась объяснить молодому дону, что не понимает, почему хозяин дома не озабочен своим комфортом и безопасностью. Изабелла знала доподлинно, что необходимо предпринять, чтобы этот дом, наконец, превратился в твердыню, и немедленно посветила дона Диего в свои планы, которому ничего не оставалось, кроме как воплотить их в жизнь.

Уже через полчаса, после того как младший де ла Вега распорядился на кухне и был подан нехитрый завтрак, Изабелла сидела в седле на тонконогой кобыле редкой крапчатой масти, отличавшейся кроме всего прочего спокойным нравом, и в компании жениха и его слуги направлялась в пуэбло.

Город был тих и пустынен в час сиесты, когда они остановились на центральной площади. Такая тишина и заброшенность были не свойственны Лос-Анджелесу, Диего огляделся, он не мог отделаться от преследовавшего его чувства опасности и решил разведать обстановку в таверне, но стоило ему спешиться и привязать лошадей, как двери таверны открылись, и на площади появились лейтенант Гарсиа и сержант Рейес. Лейтенант был отчего-то печален, и Диего показалось, что он заметно осунулся.

— Здравствуйте, дон Диего, сеньорита. Привет, коротышка, — приветствовал их комендант, не вкладывая в слова и половину обычного для себя радушия.

— Здравствуйте, комендант, и вы, сержант! Что случилось с нашим прекрасным городом, лейтенант, он будто вымер, — без обиняков приступил к расспросам дон Диего.

— Я боюсь, у нас плохие новости, дон Диего, — ответил лейтенант, — ночью Зорро напал на гасиенду дона Энрике Монастарио и убил одного из его пастухов.

— Но как мог Зорро ночью быть на гасиенде Монастарио, ведь я был, — вовремя опомнившись, Диего замолчал, Изабелла бросала на него сочувствующе-предостерегающие взгляды.

— Не знаю как, дон Диего, но пастух мёртв, — ответил лейтенант. Младший де ла Вега лихорадочно соображал, день, начавшийся с обвинения в убийстве, обещал быть неприятным. — Дон Энрике утверждает, что я покрываю этого мстителя в маске, он приехал в пуэбло на рассвете и обосновался в моём кабинете, и я чувствую, будто помолодел на четыре года, — сказал лейтенант.

— Лишились звания и должности, так, комендант? — добавил сержант и сжался под осуждающим взглядом коменданта пуэбло.

— Идите в казарму, капрал, пока я не произвёл вас в рядовые, — проговорил лейтенант Гарсиа, прикусив ус, и сержант Рейес медленно пошёл к казарме, пиная в воздухе поднимающуюся над площадью пыль. — Ах, дон Диего, не то, чтобы я верил в то, что Зорро может убить ничем не запятнавшего себя в наших краях человека да ещё и ударом ножа в спину, но боюсь, я недолго просижу в своём новом кресле, если в ближайшее время не поймаю разбойника. Дон Энрике говорит, что поедет к губернатору и добьётся, чтобы меня сняли с должности, если я не наведу порядок.

— Я бы так хотел помочь вам, комендант, — проговорил дон Диего.

— Ах, дон Диего, я бы пригласил вас к себе для серьёзного разговора, если бы не Монастарио, в его присутствии я не могу даже подобраться к своим запасам. Я сказал ему, что пойду проверить охрану складов с товарами, а сам завернул в таверну, — комендант прокашлялся, слегка смущаясь своему проступку, — и несколько задержался, так что вы уж простите меня за то, что я не смогу выслушать вас.

— О, комендант, встречей с нами вы можете объяснить дону Энрике своё опоздание и поверьте, наше дело не займёт много времени, — Изабелла взяла инициативу на себя, — дело в том, что я тоже видела Зорро вчера ночью.

— Что вы говорите, сеньорита, я всегда считал, что вы видите Зорро гораздо чаще других, — заметил комендант.

— Лейтенант, я видела четырёх Зорро, и только один был настоящим.

— Самозванцы, сеньорита?! — удивленно воскликнул лейтенант Гарсиа — И что же они делали?

— Они напали на гасиенду де ла Вега и похитили меня, настоящий Зорро спас меня.

— Дон Энрике ничего не говорил о самозванцах, — задумчиво проговорил лейтенант.

— Так скажите вы ему о них, настоящий Зорро не мог убить ударом ножа в спину, лейтенант. Ни один здравомыслящий человек в Лос-Анджелесе не поверит в то, что Зорро может напасть на гасиенду добропорядочного землевладельца и уж тем более убить ни в чём не повинного пастуха.

— Вы правы, сеньорита, я так и скажу дону Энрике, хотя вы знаете, Зорро и Монастарио — это отдельная история, и боюсь, что этот пастух мог оказаться столь же невинен, сколь добропорядочен его хозяин…

— Лейтенант, — Изабелла задохнулась от возмущения несговорчивостью коменданта.

— Послушайте, комендант, — дон Диего пришёл на помощь невесте, — предложите дону Энрике охрану на его гасиенду, осмотрите место преступления, опросите свидетелей, расставьте патрули на дорогах, словом всячески демонстрируйте кипучую деятельность по поимке преступника — этим вы лишите Монастарио поводов жаловаться на вас.

— Прекрасная идея, дон Диего, я именно так и сделаю, но как же мне справиться с новой бандой самозванцев. Ах, дон Диего, а совсем недавно служба коменданта Лос-Анджелеса казалась мне такой приятной.

— Не расстраивайтесь, лейтенант, вот, если бы мы знали кто они и откуда?

— Ах, если бы, дон Диего, но ведь мы не знаем этого.

— Не знаем, комендант, но можем узнать, приезжайте ко мне сегодня вечером, и мы всё с вами обсудим.

— О, конечно, дон Диего, благодарю вас, — проговорил Гарсиа, улыбаясь.

— Отлично, комендант, мы с Изабеллой больше не будем задерживать вас.

— Вы уверены, дон Диего?

— Да, лейтенант, — улыбнулся младший де ла Вега.

— До вечера, дон Диего, — попрощался лейтенант и направился к казарме.

— И, чтобы вы без меня делали, — пропела Изабелла, направляясь к коновязи.

— Я не понимаю, о чём вы, Изабелла, — проговорил дон Диего, улыбаясь, и помог невесте сесть в седло.

Всю дорогу до гасиенды младший де ла Вега был вынужден выслушивать пророчества Изабеллы ди Марез о грозящих ему несчастьях. Он и сам не мог отделаться от преследующего его чувства опасности, но в присутствии Изабеллы старался скрывать своё беспокойство, весело посмеиваясь над страхами своей спутницы, отчего все беды казались ему не столь серьёзными. Его расстраивало только то, что последние метры дороги сеньорита проехала молча. Молчание невесты заставляло его предаваться собственным не слишком счастливым мыслям о том, что отставной капитан не соврал, обвиняя Зорро в убийстве пастуха, только погиб этот пастух не на гасиенде хозяина, а на старой заброшенной винодельне, будучи одет в чёрный плащ. Диего должен был составить чёткий план нападения на гасиенду своего заклятого врага. Зорро должен был непременно победить противника, если не уничтожить, на это Диего пока не мог решиться, то доказать Монастарио, что Зорро слишком серьёзный противник, чтобы бросать ему вызов без дополнительных приготовлений. И пока дон Энрике ищет себе новых слуг и строит коварные планы, Зорро собирался сам заняться тем же. Возможно, раньше он бы попытал счастья в одиночку под покровом темноты, но только не теперь, теперь риск казался ему чрезмерным, не зная численности банды, что противостоит ему, расположения входов и выходов, хозяйственных построек и флигелей на гасиенде де Бреа…

Вечером главный союзник Зорро сообщил, что у Монастарио осталось шесть пастухов, объяснения коменданта Гарсиа по плану гасиенды отставного капитана оказались настолько путанными, что, пожалуй, с большим успехом позволяли ориентироваться по казарме форта Лос-Анджелеса. Зорро ждал ночи, пока дон Диего старался ободрить невесту, которая весь вечер провела в расстроенных чувствах, и только теперь, успокоившись, услаждала его слух игрой на пианино. Вечер был тихим, безветренным, дон Алехандро работал в библиотеке, а лейтенант и сержант поедали второй ужин в патио, обильно запивая его вином. Диего думал о том, что не мог оценить этот покой и уют раньше из-за того, что долгое время у него не было сильного и умного врага. Рассерженный голос, донёсшийся из патио, не обеспокоил его, в отличие от Изабеллы, которая, услышав перебранку, задрожала, и Диего, улыбнувшись невесте, поднялся и вышел из гостиной, чтобы призвать к порядку разбушевавшегося гостя, кем бы он ни был.

В патио его встретил отставной капитан, дон Энрике Санчес Монастарио:

— Что вы позволяете себе, лейтенант, вы тут пьянствуете вместо того, чтобы охранять покой пуэбло. Нет, я непременно напишу об этом губернатору.

Диего поспешил на выручку коменданту.

— Добрый вечер, капитан, чему мы обязаны чести видеть вас у себя?

— Я узнал о постигшем вас несчастье, дон Диего, и раз уж я задолжал вам ответный визит, то решил предложить свои услуги по защите вашей гасиенды от разбойников. Вам должно быть известно, что я и сам пострадал от этой банды, и нахожу, что вы напрасно полагаетесь на нашего коменданта, — капитан смерил младшего де ла Вега насмешливо-понимающим взглядом, и Диего, радушно улыбаясь, пригласил гостя в дом.

По дороге в гостиную он выслушал упрёки бывшего коменданта в непростительной мягкости и беспечности в отношении к лейтенанту Гарсиа и другие упрёки, каждый из которых был горше предыдущего, и, оставив Монастарио наедине с Изабеллой, отправился в погреб за вином.

Едва хозяин дома скрылся за дверью, как отставной капитан придвинул свой стул ближе к креслу сеньориты и, поцеловав её руку, произнёс:

— Наш разговор в таверне был таким коротким, что я не успел выразить вам, насколько опечален тем, что произошло с вами в Испании. Шаткое положение вашего отца вынудило вас согласиться на этот брак. Ваш жених — посмешище всей Калифорнии.

— Вы ошибаетесь, дон Энрике, — сказала Изабелла, вскакивая с кресла, — мой жених — самый достойный человек из всех, каких мне приходилось знать в своей жизни, и меня с ним связывает сильное взаимное чувство, а не какие-то меркантильные соображения.

— Достойный?! Впрочем, признаю, вы правы, — теперь Монастарио притягивал Изабеллу ближе к себе, — но я вполне смогу заменить вам дона Диего, теперь я богат и, в отличие от вашего жениха, могу обеспечить вам и вашему отцу безопасность. Вспомните о том предложении, которое я сделал вам в Испании, я повторю его теперь, и ваш отказ подвергнет всех обитателей этой гасиенды смертельной опасности.

— Капитан, — воскликнула Изабелла, пытаясь вырваться из хватки дона Энрике, — я никогда не приму какого-либо предложения от вас. Если я вас правильно поняла, вы угрожаете мне, вы оскорбили моего мужа в его доме.

— Вы пожалеете, сеньорита, — капитан приобнял Изабеллу, сильнее сжимая её запястье, и она с трудом удерживала его на расстоянии от себя. — Я держу вас и могу сделать с вами всё, что мне угодно, где ваш отец, где дон Алехандро, дон Диего, где Зорро, в конце концов, — никто не поможет вам.

— Диего! Диего! — закричала Изабелла.

Младший де ла Вега возвращался в гостиную, не ожидая беды, когда услышал крик невесты. Он бросил поднос с вином и вбежал в комнату. Изабелла стояла, прижавшись к пианино, Монастарио сжимал запястье одной её руки, а другой она упиралась ему в грудь, пытаясь удержать его дальше от себя. Диего подбежал к невесте, схватил угрожавшего ей гостя за грудки и пустил растерявшегося дона Энрике влёт по комнате. Монастарио пролетел несколько метров и впечатался в стену, картины и полки с книгами довершили наказание обидчика хозяйки дома.

— Что с вами, Изабелла? Что он сделал вам? — Диего обнял невесту.

Изабелла бросилась ему на плечи, заливая слезами его камзол, Диего целовал её, пытаясь успокоить, гладил по волосам, когда она вдруг отпрянула и закричала:

— Диего, сзади!

Младший де ла Вега оттолкнул невесту и отпрыгнул к украшенному шпагами камину — сабля противника, каким-то чудом миновав намеченную мишень, срезала шитьё с его камзола. Вооружившись, дон Диего успел парировать следующий удар отставного капитана. Изабелла, вжимаясь в стену, парализованная страхом наблюдала за развернувшимся перед ней сражением: Монастарио отчаянно атаковал, шпаги двух противников молниями сияли в пламени свечей, и выражение злобного удовлетворения на лице отставного капитана вызвало у сеньориты очередной приступ головокружения и тошноты. Её жених, очевидно, был в невыгодном положении, и она никак не могла помочь ему, — закрывая её собой, он вынужден был насмерть стоять прикованный к месту, не смея сделать шага вправо или влево. Несмотря на это, он отражал все отчаянные атаки противника, его движения были столь быстры, что клинок его шпаги в воздухе превращался в сверкающий стальной диск, и выражение злобного удовлетворения на лице Монастарио сменялось удивлением и растерянностью. В отчаянии Изабелла внезапно осознала, что никогда прежде она не подвергалась большей опасности — черная тень, которая раньше всегда маячила между её женихом и смертью готова была растаять — оттолкнув предметы мешавшей ему обстановки, Диего атаковал. Лицо отставного капитана наливалось кровью, Монастарио отразил четыре молниеносных удара, которыми его противник нарисовал в воздухе букву Z, и на секунду открылся — следующий выпад сбил его с ног, он не удержал в руках оружие, его шпага пролетела в воздухе по правильной дуге и оказалась в руках противника.

— Просите прощения у сеньориты, капитан, — прорычал дон Диего, приставив шпагу к горлу Монастарио, ярость клокотала в нём.

Монастарио был по-настоящему напуган, он кожей ощущал, что его противник способен на убийство:

— Простите меня, сеньорита, — сказал он не своим голосом.

— Вы больше не побеспокоите сеньориту ди Марез и запомните, в этом доме вам больше не рады.

С трудом подавив отвращение, Диего подхватил противника за шкирку и пинком выпроводил отставного капитана за ворота. Ярость, владевшая им, прошла, как только засов надёжно запер ворота от непрошенных гостей, он отёр пот с лица и, усмехнувшись, пошёл назад к дому. Это должно было случиться рано или поздно, его не раз предупреждал об этом дон Начё ещё в первые месяцы его пребывания в роли Зорро, и, наконец, он оказался не готов сыграть придуманную некогда роль не умеющего фехтовать слабака и труса.

Гостиная встретила его напряжённой тишиной, Изабелла, с трудом сдерживая слёзы, ослабев от пережитого потрясения, едва держалась на ногах, опираясь о стену, отец улыбался ему, страх и недоумение читались в глазах лейтенанта Гарсиа.

— Он обидел вас, Изабелла, что с вами? — спросил Диего.

— Да, вы появились вовремя, благодарю вас, Диего, — ответила Изабелла, она испуганно-нежно смотрела в глаза жениха, и этот взгляд заставил младшего де ла Вега улыбнуться, позабыв о всех своих неприятностях.

— Что здесь произошло, Изабелла? — спросил дон Алехандро.

— Монастарио… напал на меня, — Изабелла задыхалась от волнения, — выкручивал мне руки, я пыталась вырваться, тут появился Диего.

— Какое счастье, что ты оказался рядом, Диего! — проговорил дон Алехандро, улыбаясь, он был очень доволен сыном.

Лейтенант и сержант направились в патио, по-видимому, удовлетворившись объяснением:

— Дон Диего, но, когда вы научились так фехтовать? — комендант Гарсиа остановился в дверях.

— О, лейтенант, Диего давно тренируется, чтобы доставить удовольствие своему отцу — проговорила Изабелла, поборов волнение.

— Вы одержали победу над одним из лучших фехтовальщиков Испании, сеньор, — подметил лейтенант.

— Дон Энрике был пьян и фехтовал не в полную силу, комендант, — отвечала Изабелла, и Диего оставалось лишь подтвердить слова невесты кивком головы.

— Вы считаете, что он был пьян, сеньорита, что ж это объясняет его поведение, — проговорил лейтенант, покидая гостиную, и младший де ла Вега последовал за гостем, чтобы проводить его.

— Благодарю вас за прекрасный вечер, дон Диего, отличное вино, вкусный ужин. Я так люблю бывать у вас на гасиенде, и вы почти убедили меня в том, что мне не стоит бояться Монастарио.

— Я был рад, комендант, вашей компании, — Диего пожал протянутую руку, попрощался с сержантом, и вскоре стук копыт известил обитателей гасиенды об отъезде гостей.

— Диего, Диего, — говорила Изабелла, пытаясь обнять жениха, но он остановил её руки, целуя их.

— Ты был великолепен, сынок. Я почти рад, что комендант видел то, как ты фехтуешь. Скоро о твоих способностях будет знать всё пуэбло, и впредь никто из тех старых ворчунов, с которыми мне приходится играть в карты, не скажет, что ты слабак, — от этих слов Изабелла задрожала и залилась слезами, крепче прижимаясь к жениху. — Что с вами, Изабелла? — проговорил дон Алехандро удивленно.

Сеньорита не сразу смогла ответить, она жадно ловила ртом воздух, сдерживая нервную икоту, слёзы непрерывным потоком текли из её глаз.

— Монастарио говорил, что теперь мы все в смертельной опасности, я лучше других знаю, что он держит слово. Боже мой, — проговорила она сквозь едва сдерживаемые рыдания, — теперь, когда Зорро — убийца… даже губернатор… весь Лос-Анджелес узнает… Лейтенант никогда не умел держать язык за зубами, — Изабелла не могла продолжать, она заходилась рыданиями, обнимая жениха.

— Вы слишком серьёзно восприняли произошедшее, Изабелла, какие-то догадки, слухи и домыслы никогда не служили доказательством. Вы забываете, что наш комендант никогда не поверит им, — Диего понял то, что сказала его невеста. Слова Изабеллы стёрли улыбку с лица дона Алехандро, и он теперь с беспокойством взирал на сына. — Изабелла, успокойтесь! — проговорил младший де ла Вега, отстраняя невесту, пытаясь заглянуть ей в заплаканные глаза, но сеньорита лишь сильнее притягивала его к себе, продолжая изливать своё горе на его камзол. Диего посмотрел на отца, взглядом пытаясь попросить его о помощи, но дон Алехандро растерянно молчал и не двигался с места. — Монастарио — землевладелец, он не может арестовать меня, а лейтенант Гарсиа ни за что на свете не признает, что я — Зорро, — проговорил Диего, приподнимая невесту над землёй.

— Изабелла, — дон Алехандро, наконец, пришёл в себя и попытался мягко оторвать сеньориту ди Марез от своего сына, — вам необходимо прилечь, вы устали, ты, Диего, слишком беспечно относишься к здоровью невесты, ей нужен покой.

— Ты прав, отец, — сказал Диего, пытаясь как можно мягче оторвать от себя руки Изабеллы, но это оказалось сложной задачей, обессилевшая от рыданий и нервного потрясения, сеньорита крепко держала жениха в объятиях.

Диего подхватил невесту на руки, вышел из гостиной и стал подниматься вверх по лестнице, дон Алехандро и Бернардо догнали его на террасе, Бернардо распахнул перед ним двери спальни, дон Алехандро вошёл первым и сбросил покрывала с кровати. Диего уложил Изабеллу в постель, дон Алехандро накинул на неё одеяло, она, всхлипнув, наконец, прекратила рыдания и оглядела присутствующих горячечным взглядом. Остановив взгляд на женихе, она схватила его за руку и притянула к себе, заставив сесть на кровать рядом с собой, закрыла глаза и вскоре погрузилась в тяжёлое забытьё.