Поступок джентльмена, или Неприличная история (гет)

Утром воскресенья Северус постучал в дверь своей бывшей спальни.

— Я думала, ты внизу, — сказала Эми, с трудом отрываясь от глянцевых страниц. Рядом на столе лежала ещё стопка разноцветных изданий, чистый пергамент, чернильница и перо.

— Принёс тебе кое-что, — он вытащил из кармана свёртки, положил на кровать и снял уменьшающие чары. На ветхом покрывале выросли тёплое стеганное одеяло и новый комплект белья. — Тут у меня старье, — извинился он. — Давно надо было поменять.

— Класс, — обрадовалась Эми. — А то подушку я ещё могу дотащить, а с уменьшающими у меня слабо.

Он огляделся. Комната изменилась, с тех пор как в ней поселилась женщина. Исчезли куда-то сто лет висевшие занавески и обломки краски с подоконника. Между рамами больше не скапливалась пыль — она вообще нигде не скапливалась, даже старый скрипящий пол был дочиста вымыт и пах лимоном.

— Подожди, ты что, переставила мои книги? — он поглядел на полки, которые когда-то давно сам прибивал к стене.

— Половина была вообще под столом, — возразила Эми. — Я просто порядок навела.

— Порядок! Если они были под столом, значит, там им и место! И что, скажи, Сэмюэль Джонсон делает среди учебников зельеварения?

— «Elementa Philosofica»? Там разве не про философский камень?

* * *

Может, кого-то вроде его супруги (путающей зельеварение с алхимией и субъективным идеализмом) наложенные на дверь кладовки чары могли остановить, но Эйлин Снейп прошла сквозь них беззвучно, и еще полминуты наблюдала, как работает ее сын.

— Когда ты принес в дом три галлона крови, я ничего тебе не сказала, ты все-таки варил лечебные зелья, — заговорила она тихо, и Северус, подскочив, развернулся на месте.

— Мама?

— Но это. Тебе не кажется, что это — уже слишком?

Он повесил стазис на котел и вздохнул.

— За нелегальный антидот к зелью истины дают пять лет, — напомнила ему Эйлин. — Хочешь бросить на нас свое семейство?

— Я осторожен, — пробормотал Северус, отворачиваясь к доске.

— Не так осторожен, как думаешь. Раз взялся за такой заказ, делай по стандартному рецепту.

— Да столько авгура днём с огнём не найти.

— Вот неожиданность. А если кто-то проведёт анализ и выяснит, что авгур заменен? С таким же успехом ты мог инициалы свои нарисовать на каждом флаконе.

Что ж, он не стал объяснять, что стандартный рецепт не позволит снизить дозировку до трех капель, запаянных в капсулу. И о том, что он уже отправил пятнадцать капсул на пробу, тоже смолчал.

— Хотя бы след замети, раз ничего менять не хочешь, — сказал мать, словно прочитав его мысли. — Сбей оттенки в разных партиях, или вообще подкрась.

Так он и сделал. Следующие пятнадцать капсул были розово-алые, потом наступил черед охры и купоросно-зеленого.

Но что-то внутри все равно грызло.

* * *

Неприятное это чувство не оставило его до конца каникул. И даже тогда, когда он садился в поезд, чтобы ехать обратно в Хогвартс, хотя заказ был давно уже отправлен по адресу, а Мэшем, прочитанный и законспектированный, возвращен Малфою через домовика.

Утром Снейп задержался, прибираясь в лаборатории, и поэтому аппарировал на платформу почти к одиннадцати. Пустых купе опять не было, зато были почти пустые.

— Садись. Ты, по крайней мере, не будешь надо мной смеяться, — разрешил младший Блэк, разворачивая атлас физиологии человека.

Обычно Регулус был не разлей вода с мерзавцем Краучем, но не в этот раз. Пробормотав свое «спасибо», Северус устроился напротив, и вытащил из кармана свернутую тетрадку. Там он записывал кое-какие соображения по менталистике, которые хотел покрутить в уме. Не успел он долистать до чистой страницы, как Блэк заговорил:

— А ты знал, — спросил он взволнованно, — что теоретически, если додержать круциатус до начала второй волны, и только тогда снять, то можно свести человека с ума от боли?

— Да он еще раньше умрет от шока, — ответил Снейп, не поднимая глаз от записей. — Шутка ли, час без перерыва.

— Я же сказал, теоретически. А еще, оказывается, на домовиков круцио в среднем действует хуже, чем на людей. Ну, то есть они меньше боли чувствуют. И на женщин хуже, чем на мужчин!

Какое-то время Блэк молчал, и Северус наслаждался тишиной.

Если Мэшем был прав, то для окклюменции вовсе не врождённые способности были нужны, а привычка к концентрации воли и контролю эмоций, что достигалось многократными упражнениями.

— После того случая, с Рэем, меня что-то увлекла колдомедицина, — Регулус помахал атласом. — Я раньше даже и не знал, что в центральной нервной системе есть рвотный центр. Рвотный, только подумать, а?

Северус молча кивнул. Похоже, у младшего Блэка было куда больше общего со старшим, чем он делал вид.

По дороге дверь купе несколько раз открывалась — заглядывала и старушка с тележкой, и кто-то из старост, и даже Мальсибер, благосклонно им кивнувший.

— Я так понимаю, ты без миссис? — спросил он Снейпа. — Вернешься обратно?

Возвращаться обратно в слизеринскую спальню Северус не особо хотел, но подумывал об этом.

* * *

Младший Блэк, вдохновленный тем, что хоть кто-то его не послал с его колдомедициной, оставил Снейпу место рядом, и тому не пришлось тащиться в самый конец стола, к малышне.

— …больше двадцати проклятий, нарушающих перистальтику кишечника, — со светской улыбкой на устах вещал Регулус. — Некоторые из них придумали еще в Древнем Египте, и большинство из них потенциально смертельны!

Эйвери смотрел на Северуса за ужином не отрываясь, будто влюбился, и снова прислал записку: «Бодр. эликсир, 3 по 10, половину до, половину после? Пожалуйста!» Глаза у Эйвери были темнее, чем обычно, а лоб блестел от пота.

— Что самое смешное, все они снимаются одним контрзаклятием, — продолжал Блэк. — Каково, а?

— Хочешь посмотреть, как выглядит зависимость от ферментов красноглазого тритона? — спросил его Снейп.

— Где?

— Сам догадаешься. Я опишу тебе симптомы. Во-первых, после приема стандартного бодрящего зелья ненормально повышается аппетит. Во-вторых, расширенные зрачки. Красные губы, учащенный пульс, постоянное потоотделение, и, соответственно, жажда.

— Ты как будто точь-в-точь описываешь Линдела.

— Кого?

— Эйвери. Его зовут Линдел, ты разве не знал?

— Его никто не зовет «Линдел».

— Никто, кроме мамочки, — захихикал Блэк. — А это не лечится? — спросил он с восторгом.

К счастью для Эйвери, это очень даже лечилось.

* * *

— Что значит — «нет»? — задергался «Линдел», когда Снейп предложил ему поговорить. — Опять «нет»?! Ты же чуть ли не чемодан целый наварил Рэю!

— Но Рэй пока не подсел на обезболивающие. А если подсядет, то больше не получит. Правильно я говорю?

— Все он правильно говорит, — соглашался со своей кровати Рэйнард. — Ты сам не свой, погляди на себя. И Слагхорн уже косился, того и гляди отправит в лазарет. И в принципе, это выход.

— Ничего не выход. Они сразу папаше напишут.

— И мамочке! — вставил Трэверс, наклеивая над изголовьем новый плакат с полураздетой вейлой.

— Интересно, откуда ты брал столько бодрящего? — Снейп вытащил из сундука сумку с ингредиентами. — Если я тебе не варил.

— Да они вместе с Уилксом мешали, — сдал приятеля Трэверс. — А теперь их варево больше не помогает, и он опять кинулся к тебе.

— Вы не понимаете! — стонал Эйвери, уткнувшись в подушку. — Я без этого не сдам ТРИТОНы! Мне нужно больше учиться!

— Ты уже на второй стадии, — сухо заметил Снейп. — На третьей у тебя начнется от зелья горячка, и ты точно никаких ТРИТОНов не сдашь, а загремишь в Мунго.

— И что мне делать?

— Пить побольше воды.

— Издеваешься?

За ночь Эйвери извел всех, мучаясь от головной боли, и то и дело бегая в душевую «ополоснуть лицо», пока Рэйнард, наконец, не подловил его обезноживающим и не отправил под одеяло, с заглушкой.

Утром страдалец был весь бледный и трясся. Северус скормил ему укрепляющее и мочегонное, и, вместе с Трэверсом, влил в него литр воды.

* * *

Профессор Трипп, преподававший седьмому курсу углубленную защиту от темных искусств, предпочитал работать с мелом и доской, а не с палочкой, и обсуждать мудреные теории. Например, какова скорость потери боеспособности у мага, трансфигурирующего каменные копья по одному в секунду? Можно ли защититься от ядовитых испарений тентакулы с помощью популярного заклятия «головной пузырь»?

Первая же после каникул лекция была целиком потрачена на экзаменационный билет: «что такое превышение самообороны и как этого избежать?» Половина класса послушно записывала — и посмеивалась в кулак.

— Тут нас, конечно, к экзаменам не подготовят, — недовольно заметила Лили, собирая вещи в сумку. — Мы записали больше двадцати заклятий и ни одного из них не увидели вживую.

— Пойди и наколдуй, — пожала плечами Рэйнольдс. — Они, вроде, все разрешенные.

— Вот именно! А если мы столкнемся с настоящей темной магией, мы и знать не будем, что делать.

Северус усмехнулся про себя. Это было что-то новенькое. Лили повторяла его же речь четырехлетней давности — зачем изучать темные проклятия? Тогда-то она его и слушать не хотела.

— Тебе, Эванс, ничего делать не надо будет. Покрепче только сожми медальон… Поттер разве не объяснил про встроенные порталы?

— Я волшебница! — сверкнула глазами Лили. — А не беспомощный щеночек.

— Маггла ты с палочкой, а не волшебница, — брякнул Смит, выходя из класса.

Лили и Снейп выбрались в коридор последними.

— С тех пор, как я это ношу, — Лили показала на медальон, — меня вечно кто-нибудь подкалывает. Особенно девочки.

— Завидуют, — ответил Северус и наткнулся на подозрительный взгляд Поттера.

«Хотя завидовать тут, прямо скажем, нечему…»

* * *

Через неделю Лили отловила старого друга у теплиц.

— Насчет защиты есть новости, — сказала она. — Мы, старосты, составили прошение к директору. Он согласился, что практики недостаточно, особенно для тех, кто сдает экзамен. А профессор Трипп тут же стал жаловаться — он иначе, видите ли, «не успеет теорию всю начитать». Ну и знаешь, что было дальше?

— Что? — без особого интереса спросил Снейп.

Он не говорил этого Лили, но знал, что и за его спиной девицы, да и не только они, шепчутся, когда видят их вместе. Сам-то он не напрашивался, но вот Лили упорно продолжала дружить, как будто ничего не изменилось, и даже обижалась на его «холодность».

Как ни странно, Поттер сдерживался и не устраивал сцен ревности — вместо этого он посматривал на Северуса, как на какого-то клопа, которого ничего не стоит раздавить двумя пальцами.

— Профессор Дамблдор предложил дополнительные семинары! Для желающих, конечно, не обязательно туда ходить.

— И кто их будет вести?

— Это самое интересное. Вести их будет настоящий аврор, Аластор Моуди.

— У вас там в башне все кипятком, наверное, писают.

— Ну что за пошлости, Северус, — нахмурилась Лили. — Так ты придешь? Первое занятие во вторник, в два.

* * *

— Моуди? — переспросил Мальсибер. — Твою ж Моргану! Предупрежу пятый, чтоб не совались.

Сокурсники идти к аврору «на практику» категорически отказались. На замечание Снейпа, что и они тоже смогут увидеть слабые стороны аврорской подготовки, они только расхохотались.

— А с чего ты взял, что он тебе там что-то покажет? Как пить дать, стравит с гриффами, а сам будет приглядываться.

— Я тоже пас, — с постели просипел бледно-зеленый Эйвери. Ему постепенно становилось лучше, но по вечерам все еще прихватывало.

— О да, — отозвался Трэверс, который из принципа даже и записан не был на углубленный курс, — твоей рожи страшной там только не хватало. Пусть вон Снейп идет, честь факультета отстаивает!

Отстаивать честь факультета Снейп пошел скорее из любопытства.

Под аудиторию аврор занял довольно просторный класс на третьем этаже, выбросил оттуда все парты и стулья, и железными ставнями закрыл окна — наверное, чтобы никто не прыгнул нечаянно? Сам он был крепко стоявшим на земле здоровяком средних лет, с пресно-голубыми глазами и несколькими глубокими морщинами и шрамами, перечеркнувшими лицо. Пристальный взгляд тут же выцепил единственного слизеринца из группы.

— Принц, что ли?

— Снейп, — ответил Северус, вставая поближе к двери.

— А, слышал, как же, — хохотнул Моуди. — Папаша Снейп?

Смешки понеслись по классу — новоиспеченный инструктор явно знал, как разрядить обстановку. Почти никто и не встрепенулся, когда он, дождавшись последнего студента, швырнул в дверь мощное запирающее. Разве что рэйвенкловцы, которых было всего двое, тревожно переглянулись. Красно-золотые шушукались в радостном предвкушении, а Смит из Хаффлпаффа, который собирался в аврорат, полировал краем мантии палочку.

— Ну что, ребятишки? Мне тут сказали, вы желаете знать, что такое настоящая борьба с темными искусствами?

* * *

— На счет три. Раз, два…

Лили посмотрела на стоявшего напротив Снейпа, а потом — на аврора.

— Я не понимаю, почему мы не отрабатываем на мишенях.

— Три! — оскалился Моуди.

Северус поднял щит, но оглушитель и так полетел куда-то влево, мимо, и оставил симпатичный темный круг на стене.

— Экспеллиармус, — как-то потерянно прошептала Лили, и разоружающее заклятье, против ожидания, довольно мощное, впиталось в плитки пола.

Ответный разоружитель выбил у неё палочку из рук — описав в воздухе изящную петлю, палочка приземлилась к ногам Снейпа.

— Ты, красуля, прицелиться не в состоянии? — попенял аврор. — И ты хорош, рыцарь. Выбил палочку и стоишь, как памятник. Впрочем, она тебе не противник… Так, давайте-ка еще добровольца. Ты! Да, ты, Блэк. Да, я знаю, что ты уже был. Но ты хоть невербальными владеешь. Вообще, кто с невербальными не дружит, на следующий урок не приходите. У нас тут не песочница, а спецкурс.

Блэк уже вышел вперед — Лили, подобрав палочку и пожав плечами на беззвучное Снейповское «извини», вернулась к другим студентам.

Счета «три» Сириус дожидаться не стал — да Снейп и не рассчитывал. Он упал вниз, пропуская какую-то дрянь и полоснул Блэка по ногам крепким Инкарцеро — тот еле увернулся, только для того, чтобы увидеть перед собой облако дыма. Сириус не растерялся и рванул в сторону, бросая наугад оглушитель, но опоздал — его догнал рвотный сглаз.

— Хватит! — рявкнул Моуди. — Кончайте балет.

Одним движением палочки он развеял вонючий дым, вторым — избавил от сглаза беднягу Блэка, а третьим — хотел привести в чувство Снейпа, но тот уже вставал сам, потирая ногу.

— Что, достал он тебя?

— Я ногу подвернул, — ответил Северус.

— Ещё б ты её не подвернул, Пиноккио, — фыркнул аврор. — Ты вообще со спортом знаком?

Семикурсники смеялись. Особенно старался Поттер.

— Да он на метлу смотреть боится!

— У него голова от высоты кружится!

— А нечего ржать, — остановил их Моуди. — У парня, кстати, приличная реакция. На котлах отработал? — спросил он у Снейпа. — Ну-ка, давай со мной.

Северус молча бросил на правую щиколотку заморозку. Судя по тому, с какой скоростью колдовал аврор, развеяться она до конца избиения не имела шансов.

* * *

Вечером в схроне, поставив основу, он трансфигурировал из учебников по защите бинты и, смазав щиколотку, колено и локоть холодящей мазью, замотал их покрепче. Чёртов Моуди развлекся по полной, швыряясь нехилыми оглушителями и жалящими заклятиями — и что-то подсказывало, что с таким же успехом он мог и кости ломать. Уворачиваться Северус особо не мог, и аврор это знал. Оставалось держать щит — на то, видно, и был расчет, резерв его проверить.

Дожидаться, пока не перед глазами потемнеет или кровь из носа пойдёт, Северус не стал — прямо там, под щитом, и выпил укрепляющего, чем заработал от Моуди ещё один одобрительный кивок.

— Ладно, живи, — он опустил палочку, когда щит, наконец, дрогнул, и три жалящих, одно за другим, влетели в неловко повернувшегося Снейпа. — Резерв тебе качать надо, и подкормиться. Одними зельями сыт не будешь.

Что ж, пусть в волшебной фармацевтике Моуди и был дилетантом, свое дело он знал крепко. До сих пор стояла перед глазами милая сердцу картина — озирающийся, как пугливая лань, Поттер, пропустивший «акцио очки». Видно, выступать один на один было труднее, чем упражняться в остроумии, когда справа страхует твой приятель Блэк, слева Люпин, и ещё Петтигрю где-то рядом на стреме подпрыгивает.