Наследницы (джен)

Том и Лили ничуть не удивились, когда узнали, что из подвала дворца неожиданно вылезла Энни. А что такого? Там же ход в Подземную страну практически «официальный». Том с Лили сами тем путём иногда Лангу навещали (ну, очень редко — раз в пару лет, когда она приглашала).

— Ура-а-а! Ты к нам всё-таки пришла! — Том, как мальчишка, прыгал и хватал Энни за руки. — Мы так давно ждали, когда же ты нас навестишь!

— Привет, — Лили обняла подругу и одёрнула Тома: — Будь серьёзнее, дети смотрят! А, ну тебя, — она тут же махнула рукой и обратилась к Энни: — Порой мне кажется, что у меня три сына, а не два! И все одного возраста!

Рольф и Роберт тоже повисли на Энни с двух сторон.

— Энни приехала! Она будет с нами играть!

— Ну конечно же, вам ведь без Энни не с кем играть, — Лили по одному сняла детей с кряхтящей Энни и поставила на землю. — Как будто вы не снарядили недавно ватагу ребятни и не убежали с ними в лес играть в… в кого вы там играли, когда мы вас искали до ночи?

— В лазутчиков, — невинно сообщил Рольф, которого можно было отличить от Роберта только по длине волос. Лили специально стригла сыновей не одновременно, потому что иначе они даже для неё были на одно лицо. Ну хотя, ещё их можно было бы отличить по разной форме ссадин на лбах и носах… Но ссадины — признак непостоянный (хотя, если у тебя двое чрезмерно активных мальчишек, начинаешь в этом сомневаться).

— Ага, в лазутчиков. Представь, Энни, эти двое собрали всех поселковых и дворцовых детей от пяти до четырнадцати лет и убежали с ними в лес. Мы ничего не знали, занимались спокойно своими делами. Прибегает Мерисса — дети пропали, с утра никто их не видел, а время уже к вечеру. Мы спохватились, побежали искать. Так эти умники ещё и по лесу рассеялись. У них, видите ли, лазутчики Тьмы против армии Света, и одни от других прячутся. Я сто раз говорила, что не одобряю такие игры, но разве они хоть что-нибудь слушают? — Лили возмущённо глянула на детей, тут же состроивших невинные рожицы. — Если бы не Джерри, мы бы их вообще не нашли.

Джерри был полуволк-полупёс, один из сыновей пса Полкана и лесной волчицы. Собачий век, как известно, короток, а Полкан вовсе не жаждал себе каких-нибудь аномалий взросления (да и не факт, что удалось бы заколдовать собаку), так что с ним всё население дворца в рыданиях попрощалось ещё пять лет назад. Но Джерри был такой же умный, такой же дружелюбный и преданный, хотя внешне был всё-таки больше похож на волка, чем на собаку.

Энни всегда радовалась, навещая Тома и Лили, потому что у них была, наверное, самая позитивная атмосфера во всей Волшебной стране. Энни была убеждена, что дело в их личных характерах: когда у правителей всё хорошо, то и в стране всё весело и замечательно.

В Жёлтой стране сейчас было уже три поселения: одно недалеко от дворца, одно на берегу Большого озера, и третье, основанное недавно, чуть севернее на берегу Большой реки. Впрочем, Том и Лили были убеждены, что прирост переселенцев из Пещеры и Подземной страны скоро совсем остановится, и дальше население будет увеличиваться только рождением новых детей, что, собственно, уже и происходило. Между поселениями были проложены хорошие дороги, активно развивались ремёсла и земледелие, и в общем, Том и Лили могли с уверенностью сказать, что они своей страной довольны. А их подданные могли бы с той же уверенностью сказать, что они довольны своими правителями.

— Ты к нам надолго? — тормошила Лили подругу. — Мы тебе столько новенького можем показать!

— Обязательно покажете, — улыбнулась Энни. — Не скажу, что надолго, но несколько дней, думаю, я у вас пробуду.

— Ура, — подпрыгнули Рольф и Роберт.

— Угомонитесь, — осадила их Лили. — Энни не будет посвящать вам всё своё время!

— Но хотя бы на лошадках все вместе покатаемся? — с надеждой спросил Роберт.

— Наперегонки, — добавил Рольф.

— Вот какой смысл кататься на лошадях наперегонки? — обратилась Лили к Энни. — Побеждает-то всё равно лошадь!

— А они что, уже на лошадей влезают? — удивилась Энни, кивая на детей. Мальчишкам было всего по шесть лет.

— Ну, не на лошадей. На пони пока что. Но всё равно, смысл от этого не меняется…

— Том, мне надо будет с тобой посоветоваться об одном деле, — сказала Энни давнему другу. Тот кивнул:

— В любое время я в твоём распоряжении.

— Хорошо, что мы не уехали на озеро, — сказала Лили. — Мы собирались как раз сегодня, но передумали… Хотя, ты бы нас и там нашла.

Окружив шумной компанией и вываливая все новости сразу в несколько голосов, Энни потащили на второй этаж дворца.

И снова Энни пришлось пересказывать все события последних дней, причём к рассказу добавились ещё и эпизоды в Подземной стране. Увы, но в Чёрном дворце Энни так и не приснилось ничего, как она выразилась, «сто́ящего». Ей там вообще ничего не приснилось. Как будто Пакир принципиально её игнорировал. Энни была уверена, что это именно так. Пакир, конечно, не всемогущ и не всеведущ, но он же не может не знать, что она усиленно добивается с ним встречи через сны. А раз знает и не идёт навстречу, значит, нарочно избегает. Вопрос, почему. И как его заставить не избегать?

— Том, ты же предсказатель, — просительно сказала Энни. — Тебе в последнее время ничего такого в голову не приходило?

Том пожал плечами.

— Мне в голову много чего приходит… Я мог пропустить.

Он хмурился. Назойливая идея Энни вызвать Пакира на себя ему не нравилась уже потому, что он когда-то сам сделал именно так. Но он в своё время выдержал ту борьбу с Пакиром благодаря особенностям своего взгляда на жизнь — взгляда бывшего плюшевого медвежонка, в душе которого нет зацепок для зла, потому что он был задуман доброй игрушкой. Энни же — человек, человеком родилась и человеком была всю жизнь. Человек — существо уязвимое. Из всех живых существ — наиболее уязвимое для всех морально-нравственных искушений.

— Как думаешь, если мне пойти на Пустошь Теней, например, — предположила Энни, — может быть, там сработает?

— Может, и сработает, а может быть, и нет, — недовольно протянул Том. Лили повернулась к нему и взяла за обе руки:

— Слушай, Том. Я понимаю, это риск и большие трудности. Но ты же умеешь входить в транс. Ты же один раз это делал. Я знаю, что это чревато последствиями — ты говорил тогда. Но сейчас ты мог бы — ради Анни — заглянуть в её будущее и понять, есть ли там выход?

— Ты меня просишь? — удивился Том, сделав акцент на первом слове. Все помнили, как Том после того случая сам просил, чтобы больше никто и никогда даже не предлагал ему повторить то, что он сделал — сознательно заглянул в будущее. А ведь тогда он заглянул вперёд совсем ненадолго и неглубоко. И понял, что, если туда сунуться ещё глубже, то можно лишиться разума. Или заблудиться в лабиринте вариантов и возможностей и не выйти из транса — слишком углубиться в мысленное изучение вариантов будущего вместо того, чтобы жить настоящим…

Ну и конечно, именно Лили тогда больше всех переживала за Тома.

— Лили, не надо, — вмешалась Энни. — Это рискованно. Я же помню.

— Можно подумать, я не нервничаю, — с досадой отозвалась Лили. — Но мы же рядом. Если что, выведем его из транса, и дело с концом. Ну?

Все трое переглядывались: Энни — с растерянностью, Том — с выжидательной настороженностью, Лили — серьёзно и мрачно, но с решимостью. Пожалуй, она сейчас дёргалась сильнее, чем сам Том. Энни её понимала: иногда переживать за близких куда тяжелее, чем рисковать чем-то самой. Сама Энни не знала, как поступить. Согласиться, чтобы Том рискнул, и тем самым, может быть, увидел бы спасение для Анни… А может, и не увидел бы. Или отговорить его от этого, и оставить Анни на произвол судьбы. Ведь спасение от Пакира может случиться не завтра и не послезавтра, а через долгое время — Тому придётся «нырять в будущее» довольно глубоко. А это опасно для психики и мозга.

Том уже устраивался поудобнее.

— Лили, тащи свой инструмент.

— Какой? — не поняла Лили.

— Музыкальный. Меня в прошлый раз твоя музыка в транс ввела, может, и на этот раз так же сработает.

— Давайте так, — встрепенулась Энни, — Том, ты заглянешь в будущее не дальше чем на неделю. И только для Анни. Если за будущую неделю с Анни ничего не случится, тогда в любом случае прекращай.

— Угу, — согласился Том. Лили ушла. Том постарался расслабиться. Откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза, будто собирался спать.

— На неделю, значит… Никогда не задумывалась, какой могла бы быть Волшебная страна, если бы тебя не было? — вдруг спросил он. Энни улыбнулась.

— Не задумывалась. Но льщу себя мыслью, что в ней многое было бы не так, как сейчас… А может быть, намного хуже.

— Твоё существование однозначно нам всем на пользу, — сообщил Том. — Без тебя бы вся страна сошла с ума.

— Да ну, ты преувеличиваешь, — засмеялась Энни. — Чем это я так важна?

— О, ты краеугольный камень нашего мироздания, — поднял палец Том, не раскрывая глаз. Энни расхохоталась, а он наставительно продолжил: — Представь хотя бы, с кем будет ругаться Корина, если не будет тебя. А?

Энни хохотала, пока не пришла Лили и не поморщилась:

— Ну и что за веселье? Я тоже посмеяться хочу.

— Без Энни мы все умрём, — комически-трагично сообщил Том, так и не раскрывая глаз и театрально размахивая рукой. — А кто-нибудь, может быть, вовсе не родится. Без Энни всё в нашей стране пойдёт наперекосяк, и мы даже не будем знать, как бороться со вторым пришествием Пакира. Без Энни будут рушиться семьи, Изумрудный город погибнет, а война не прекратится никогда. Без Энни нарушится ход времени, восток поменяется с западом, день с ночью, а добро со злом. О, Энни! Ты воистину краеугольный камень нашего мироздания! Что будет с Волшебной страной, если ты перестанешь везде влезать?

— Шут ты плюшевый, — всплеснула руками Лили. — Я думала, он тут на медитацию настраивается, а он…

Но не удержалась и захохотала вместе с Энни.

— Кит, между прочим, меня даже похвалил за то, что я везде влезаю, — сказала Энни. На насмешки Тома можно было бы обидеться, но она даже и не думала обижаться. — Сказал, что на неравнодушных энтузиастах держится весь мир.

— Вот он на тебе и держится. Не получится у меня медитации, — Том открыл глаза. — Могу вам и без медитации предсказать, что будет через пять минут. Наши дети разнесут полдворца, если Энни сейчас же не выйдет с ними погулять. Прости, Энни.

— Ну вот, — вздохнула Лили. — А я уже гитару принесла…

— Вечером мне поиграешь, — сказал Том.

Энни тихонько перевела дух, чувствуя одновременно и лёгкую досаду, и облегчение. Хорошо, что всё решилось как-то само собой. Никому не пришлось рисковать, никто не пострадал, правда, и Анни они пока ничем не помогли, но это не страшно. Ещё много раз можно попытаться и найти другие пути.

До вечера она беззаботно играла с Рольфом и Робертом, а заодно с их друзьями из местных ребятишек, а на следующий день Лили предложила ей отправиться в поездку в другие поселения, и Энни, конечно же, согласилась.