Молли навсегда (гет)

Пробраться в нужное окно «Кабаньей головы» незадолго до полудня оказалось делом несложным. Волки остались снаружи, неподалёку, а внутрь проникли лишь Лео и Митч. Так уж решил совет — Митч не только умел определять и исследовать аномалии, но и сам научился неплохо их накладывать. И его морок не смог определить никто из волков.

Кроме того, волки могли не сдержаться и напортачить раньше времени, а в хладнокровии Митча каждый из стаи неоднократно успел убедиться. Иначе бы Лео, как самое заинтересованное в мести лицо, к Треверсу не подпустили бы в общественном месте.

Они успели с комфортом занять место у стены, наложить морок и исчезнуть для мира живых. Треверс не подвёл, появился в три минуты первого, прикрыл плотно дверь, осмотрелся и принялся накладывать заглушки. Действовал привычно и не слишком аккуратно. Морока точно не заметил, а потом просто исчез.

— Портключ, — шепнул Митч. — Пошёл за добычей.

Не было ублюдка не больше четверти часа. Лео вёл себя спокойно, не пытался обернуться и дышал ровно.

Появился Треверс в вихре аппарации. Двоим магловским школьницам можно было дать от силы тринадцать. Платьица откровенно бедные, девочки не похожи были на детей из благополучной семьи.

Они озирались с удивлением, смотрели на Патрика почти с восторгом.

— Так вы правда волшебник? — смело спросила девочка с рыжими косичками и наивными голубыми глазами.

— Сейчас покажу фокус, — заверил её Треверс, играя палочкой и рассматривая внимательно обеих.

Вторая, сероглазая шатенка с подживающей раной на губе и грустным взглядом оказалась не такой доверчивой.

— Мне здесь не нравится! Верните нас обратно, мистер!

— Не так быстро, цыпочки, — гадко ухмыльнулся насильник и невербальным заклинанием лишил обеих одежды. — Силенцио!

Девочки открывали в крике рты и пытались укрыться руками. Сероглазая опомнилась первой и потащила вторую в угол.

Патрик, внимательно и насмешливо за ними наблюдая, начал медленно раздеваться.

— Пора, — шепнул Митч, когда Треверс разделся полностью и шагнул к своим жертвам. В его руке появилась плеть. Девочки забились в угол, глядя на него с ужасом.

Короткое беззвучное заклинание обездвижило мерзавца. Он застыл истуканом, бешено вращая маленькими глазками. Палочка выпала из одной его руки, хлыст просто исчез из другой.

— Девочки, спокойно, — шагнул из морока Митч и отлевитировал им одежду. — Магический патруль. Этот джентльмен арестован. Оденьтесь, пожалуйста, мы вам поможем.

Пришлось послать на бедняжек волну спокойствия и уверенности. Только тогда они поспешно принялись натягивать свою одежду.

Треверса опутали магическими путами, как коконом. Лео подобрал его палочку и сунул себе в карман. А после аппарировал вместе с пленником, оставив Митча разбираться с девочками.

Элмерс поморщился, надеясь, что Коэн не натворит бед в желании отомстить. И обернулся к уже более-менее пришедшим в себя девочкам.

— Давайте присядем, — указал он на стол. — Мне нужно знать, куда вас возвращать.

Девочки подошли, глядя недоверчиво и хмуро, но за стол всё же уселись.

— Познакомимся? — улыбнулся им Митч, отчётливо уже понимая, что эти две особи точно не благополучные девочки. И этот голодный блеск в глазах легко узнаваем, и не совсем чистые рожицы, да и пальцы на руках с обгрызенными ногтями. И эти неуловимые движения, словно везде ждут подвоха. Что же Треверса не прочитали и пошли за мерзавцем? — Я Митч Элмерс, а вы?

— Крис, — буркнула рыжая.

— Клэр, — ответила сероглазая.

Показательно, что фамилий не назвали. А имена могли и придумать. Митч покивал, словно его это полностью устроило.

— Итак, Крис, Клэр, где вы живёте?

Девочки затравленно переглянулись. Больной вопрос?

— Верните нас в Лондон, — потребовала Клэр, глядя исподлобья. — К вокзалу Кингс-Кросс. Дальше мы сами.

Митч затосковал, сюда бы жену Рабастана с её замечательными камнями. А то на душе стало очень неуютно за этих девчонок. Понятно, что в настоящую беду попасть ещё не успели, но вот-вот угодят. Легилиментить подростков совсем паскудно, можно и мозг повредить. И что вот с ними делать?

— А хотите на природу, в лес, в стаю настоящих оборотней? — задал он совсем уж безумный вопрос. — Там здорово, много детишек вроде вас, оборотни-волки — хорошие, не обижают женщин и детей. Будут вам подарки и праздники. Будете жить в нормальном доме, заведёте друзей. Научитесь стрелять из лука и арбалета, будете купаться в волшебном озере. Там нет электричества и водопровода, но условия нормальные, привыкнуть можно. И много волшебных штук. А ещё я вас познакомлю с настоящим драконом, которого зовут Джейми. Очень добрый парень и очень красивый дракон, когда превращается. Он может вылечить любую болезнь.

Девочки смотрели на него во все глаза, как на сумасшедшего. Да оно и понятно. Откуда маглам знать вообще, что некоторые сказки вовсе не сказки?

— А если я экстрасенс? — набычилась Клэр. — Волки меня съедят?

— Я тоже экстрасенс, — обиженно посмотрела на сестру Крис.

Митч на несколько ударов сердца лишился дара речи. Что эти двое сёстры, он ощутил только сейчас. Возможно, даже двойняшки. Он тут же прищурился, вглядываясь в ауру девочек. Аура имелась вполне заметная, но весьма странная, видел такую впервые. И как не учуял сразу?

— Вы поэтому из дома сбежали? — собрал он всю теплоту в очередную улыбку. — Потому что не такие, как все?

— Они нас боятся! — с вызовом ответила более храбрая Клэр. — Зачем было усыновлять? Они хотели сдать нас на опыты, Крис слышала. Мы уехать хотели, а тут этот… Обещал показать волшебное место.

— Вас точно надо к оборотням, — вздохнул Митч. — И нет, они детей не едят, наоборот — спасают. Но мне очень любопытно, что вы можете делать необычного. Вот так можете?

Он вытянул руку и на ладони заплясал маленький огонёк. Вспомнил Джонни, вырастил из огонька ромашку.

Девочки заулыбались почти доверчиво.

— Так не можем, — вздохнула Клэр. — Только вот так.

Она положила ладошку на край стола и зажмурилась. Из деревянной столешницы вдруг полез стебелёк, покрываясь маленькими зелёными почками. Девочка отдёрнула руку и открыла глаза. Стебелёк остался коротким, дюйма четыре, почки чуть уменьшились, но и всё. Волшебство не исчезло.

— А я так! — поспешила похвастаться Крис. Вытянула вперёд ладошку, сложив лодочкой, и в ней начала появляться вода. Пара чайных ложек, не более, но девочка чуть побледнела и стряхнула воду с ладони на стол.

— Ну что ж, — Митч щёлкнул пальцами, вызывая домовушку. — Посмотрите на Ринни, девочки. Это домовой эльф. Она — моя помощница и большая умница. Ринни может нам позвать дракона Джейми, и я вас сразу познакомлю прямо здесь. Не возражаете?

— Здесь не поместится дракон, — буркнула Клэр, оглядев комнату. На домовушку она поглядела с любопытством, но не более.

— Драконом он редко бывает, — пояснил Митч, которому надо было что-то решить с девочками прямо здесь и сейчас. Куда их определить, например. — А обычно он просто красивый парень. Ринни! Попробуй отыскать Джейми и доставить к нам сюда.

Ринни, приученная не подавать голос при посторонних, кивнула и исчезла.

— Я однажды тоже так исчезла, — фыркнула Клэр. — Эти приёмные искали меня весь день, полицию позвали. А я у дерева в саду стояла, только Крис видела.

— Да, — закивала Крис. — Клэр была как прозрачная. Приемная мать очень ругалась потом.

Джейми с домовушкой появились минут через пять. Друг-дракон широко улыбнулся и пожал руку Митчу.

— Какие милые леди, — посмотрел он на девочек. — Митч, познакомишь?

— Это сёстры, Крис и Клэр, — сообщил Митч ровно. — Они сбежали от приёмных родителей, потому что не такие как все, их хотели сдать на опыты. Погляди на них внимательно, Джейми.

— Очень приятно, Крис, Клэр, — поглядел Джейми на девочек, и его глаза позеленели.

Девочки зачарованно смотрели на дракона-целителя.

— Это не дети, — выдохнул наконец Джейми и весело подмигнул девочкам. — Это определённо магические существа, Митч, очень похожие на обычных детей. Ты уж извини, но твой ковен и любой другой — не вариант, если хочешь знать моё мнение. У оборотней могут и прижиться, и даже создать семью.

— Мы кто? — нахмурилась Клэр и приобняла сестру за плечи.

— Вы тоже вроде оборотней, — пояснил им Джейми. — Но пока мы не знаем, в кого вы сумеете превратиться. Полагаю, волшебная палочка вас не слушается?

— Чего? — поглядела Клэр насмешливо. — Типа, хотите сказать, волшебные палочки существуют? Мы что, глупые, по-вашему?

— Забирай их к оборотням, Митч, — Джейми бессильно развёл руками. — Этим недоверчивым особам лучше всё показать наглядно.

Уговаривать пришлось долго, минут десять, прежде чем сестры взялись за портключ. Оказавшись в лесу среди вековых деревьев и буйной растительности, они поспешили взяться за руки и оглядывались вокруг с восторгом.

— Что ты видел? — спросил Митч друга, направив девочек вперёд, следовать по тропинке.

— Аура у них, как у магических существ, но необычная — зелёная, много зелени разных оттенков, — принялся объяснять Джейми. — Ядра у них нет, как и каналов — как у домовиков и у меня самого. Ну ещё книзлы и совы имеют что-то похожее, но не зелёное. Это не драконы, опять же, скорее всего. И не книзлы, и не совы. И не домовики. Сюда бы моего отчима, Августа, тот сразу во мне почуял дракона, но мы тогда только посмеялись. Или можно спросить Еву, девушку Майкла Моргана. Она во мне тоже увидела дракона. И не сквибы точно — магии в них много.

Лео Коэн аппарировал прямо к ним, как раз до территории стаи оставалось примерно сорок футов.

Вид мститель имел задумчивый и безрадостный. На девочек он глянул равнодушно, а Митчу и Джейми просто кивнул.

— Что ты с ним сделал? — поинтересовался Митч, но не настойчиво.

— Вы знаете, — Лео сорвал травинку и сунул её в зубы. — Что если выпить оборотное с волосом животного, то эффект может продлиться от двух недель до двух месяцев. У Аберфорта появилась новая молочная козочка. И если это правда, что он их иногда трахает, то будет козочке счастье. Загон там крепкий, сбежать не удастся. А лишнюю козу я в Ирландии оставил у знакомой старушки.

— Жестоко, — усмехнулся Митч. — И никакого членовредительства?

— Может сойти с ума, — неодобрительно поглядел Джейми, посвящённый в план мести вчерне. — Полагаю, у Аберфорта и козёл имеется?

— Элитный! — жёстко заверил Коэн. — И новая козочка ему пришлась по вкусу. Даже кабатчик вышел поглядеть, чего так коза кричит и сходит с ума. Увидел картину маслом и своего элитного чемпиона за важным делом воспроизведения потомства, плюнул, наложил на козу Силенцио и ушел обратно в кабак. Ну а мы с Шимером немного полюбовались, каюсь. Отвратное зрелище на самом деле, его панический ужас мы ощутили без всякой легилименции.

— Поделом, — Митч пожал плечами. — А если козочка залетит? То после возвращения облика беременность останется?

— Это как повезёт, — пожал плечами Коэн. — Нас он не вспомнит, последние воспоминания Шимер ему подчистил.

— Всё, как он любит, — резюмировал Митч цинично. — Обливиэйт, Силенцио и много секса. Но мы уже пришли, и привели с собой его последних жертв — знакомься, Лео, магические существа неизвестного вида. Сестры Крис и Клэр. Из дома они сбежали, так как узнали, что их на опыты сдадут в определенные органы. Так что зови Грея, будем решать их дальнейшую судьбу.

Первыми от стаи потянулись мелкие волчата, почуяли как-то гостей. И половина их ребятни была в облике волчат. Но увидев незнакомых девочек, маленькие хулиганы тут же обернулись мальчишками и зачарованно затоптались на месте.

Крис и Клэр тоже замерли, глядя на мелких волчат и подростков, следивших за малышами. А следом потянулись к гостям несколько женщин, за которыми Митч заметил Медею.

Думал, что надо помочь девочкам со знакомством, но всё устроилось само.

— Привет! — помахала новеньким Саманта, примерно того же возраста, что и гости. — А вы волшебницы или нет?

— Мы магические! — задрала подбородок Клэр.

— Существа, — дополнила Крис. — Не дети.

Митч мысленно поморщился, всё ведь намотали на ус.

— А какие существа? — озадачился волчонок Влад, пробившись вперёд.

— Дракон Джейми сказал существа, — передернула плечиком Крис. — Мы кушать хотим. У вас тут кормят?

Дети оживились и потянули девочек к уличному столу, наперебой рассказывая, чем кормят и как тут здорово.

Медея поцеловала Митча в щёку и шепнула, что девочками займутся. На Лео поглядела озабоченно.

— Твоя супруга пошла к озеру, как бы чего не случилось, — сообщила она. — Мальчики присматривают, конечно.

Коэн изменился в лице. Не попрощавшись, превратился в волка и рванул сразу в лес напрямик.

— Пойдём к вожаку? — спросил Митч у Джейми.

— Я тоже проголодался, — признался дракон-целитель. — Так что там с подругами Зои?

— Наверное, отходняк, — помрачнел Митч. — Слишком спокойно эта Карлин согласилась на замужество с незнакомым, по сути, мужчиной. И это после внезапных родов. И ведь улыбчивая такая, приветливая. Ничего, Лео справится, он её принял по-настоящему, всем сердцем.

— Будем надеяться, — покивал Джейми.

* * *

Козы беспокоились, непонятные глухие и монотонные удары мешали спать. Аберфорт кряхтя и ругаясь сквозь зубы, накинул тёплую мантию поверх пижамы и вышел из кабака через заднюю дверь. До загона дошёл в несколько шагов. И напрасно злые языки твердят о вони, козочки у него ухоженные, как на подбор. Не розами пахнут, конечно, но и не воняют, спасибо ушлой домовой эльфе, доставшейся ему по случаю. Умеет ушастая Арри с живностью обращаться, даже некое удовольствие в этом находит, хоть и болтают, что чувств у мелкого народца не бывает.

Так что козочкам возле «Кабаньей головы» жилось привольно и комфортно. Кормил их Аберфорт достаточно сытно, и содержал в чистоте — не сам, конечно, благо, домовушке навести стерильную чистоту на пару щелчков пальцами. И шерсть сама собирает, прядёт нить, много мотков в сундуке уже скопилось. Вещи из этой шерсти тёплые получаются, мягкие, сносу им нет благодаря толике магии.

Аберфорт и не думал, что вязание волшебными спицами так его увлечёт на старости лет. Отличное успокоительное, как оказалось. Свежее молоко, опять же, все заботы и траты окупает, а сыр какой знатный выходит, любо-дорого! А доятся его козочки отлично, целых девять из десяти. Десятая молоденькая совсем, но красивая оказалась, шерстка белая без единого пятнышка, серебрилась на холке, нрав кроткий, спокойный, не то, что у некоторых. Решился накануне с козлом её свести, такое потомство пригодилось бы, но что-то не срослось. Так дико ни одна козочка из его флегматичного рогатого племени на красавца козла не реагировала — словно убивают её, а не трахают качественно и горячо.

Днём разбираться с несчастной тварью было некогда, как раз клиентов много по случаю субботы набежало, и студенты, и завсегдатаи из взрослых магов, и другая шушера. Аби лишь Силенцио наложил на козу, чтобы мелкая товарок своих не пугала и дала козлу доделать благое дело. Да и забыл про несчастную. А вот теперь предчувствие его не обмануло. Именно молодая козочка нарушила его покой. Билась о крепкий столб загона головой с такой силой, что непонятно было, как до сих пор голову дурную не проломила совсем.

Да и столб уже весь в крови, и сама козочка частично окрасила белоснежную шкурку красными разводами. Глазки налиты кровью, как у какого хищника, и бьётся о столб своей башкой монотонно и мощно.

— Что с ней? — хмуро спросил Аберфорт домовушку, появившуюся на ограде. Та взирала на безобразие круглыми глазами, но вмешаться не пыталась.

— Арри не знает, Арри не может остановить, — пропищала мелкая, вжимая голову в плечи. — Козочка давно так, как козла заперли. Будто помереть хочет. Арри боится эту козочку.

— Свихнулась, — тяжело вздохнул Аберфорт, доставая палочку. — Рано к ней козла подпустили, не оценила. Как думаешь, усыпить на время или прикончить, чтобы не мучилась?

— Это другая козочка, — всхлипнула сердобольная домовушка. — Утром была одна, а потом другая стала. И запах поменялся, и магия у ней появилась. Другая она! Плохая!

— Магия у козы? — заинтересовался Аберфорт и проверил свихнувшуюся козу на оборотку — так, для смеха. Только стало совсем не смешно, когда пришёл совершенно определённый отклик.

Коза же, оказавшаяся вовсе не козой, продолжала разбивать себе голову о столб. Глупца, выпившего оборотное с волосом животного, было не жаль — это же каким идиотом надо быть, а идиотов учить следует, поделом, дурному магу или магичке. Разве что приятели-школяры над товарищем подшутили, только шутка больно гнусная получалась. А учитывая прыть молодого козла… Аберфорт вырубил болезного самоубийцу, решая, что делать с неудачником или неудачницей. Козочка кулем повалилась у ограды.

— Подлечить сможешь? — спросил он эльфу.

— Арри страшно подходить, — передёрнула та плечиками. — Чужой образ уже сползает. Это не козочка, хозяин! Это гадкий, гадкий, гадкий…

Эпитет для извращенца умница-домовушка подобрать не смогла, гневно раздувая ноздри. Но Аби уже было не до неё, глядел на скрюченного в нелепой позе обнажённого мальчишку, хотя от половой принадлежности последнего мало что осталось.

— Это месть, Арри, — вздохнул Аберфорт обречённо — возиться ещё с малохольным садистом. Вот-вот ведь помрёт, либо от проломленного черепа, либо от кровотечения, что между ног открылось — никак не обработали рану мстители, отрезав хозяйство у мальчишки под самый корень. Сразу напоили обороткой. — Либо ковен, либо кто похуже. К целителям бы его, да только вставать на пути ковена мне не с руки. Что думаешь?

— Кровь остановить, — выдала домовушка печально. — Одеть и отпустить — в школе его ищут. Помните того жуткого завхоза? Спрашивал вечером. Арри сказала, что не знает. Был и ушел. Правильно?

— Стазис я наложил, — покивал Аберфорт, тоже не спеша приближаться к покалеченному гадёнышу. Что этот уродец творил в оплаченном номере Аберфорт догадывался, но не проверял. Что ничего хорошего там не происходило — понимал, но его дело маленькое, плату получить и предоставить конфиденциальность. Уродов разных хватает, а он в блюстители нравственности никогда не набивался. — Пиши письмо Робертсу, его здесь ответственность. К парню… не приближайся. Каким обнаружили, такого и покажем.

Робертс прибыл спустя полчаса. Аберфорта выслушал хмуро и молча, разглядывая мальчишку в углу загона. Кабатчик не стал скрывать нюансы, выложил всё грубо и конкретно — и про странное поведение новой козочки (всего-то с недельку, как купил за сходную цену по случаю), и про козла, не отходившего от псевдо-животинки несколько часов, и про попытки голову размозжить, и как от проверки оборотного поползла с белой козочки личина.

— Ваш? — риторически спросил Аби напоследок.

— Похоже на месть, — глухо ответил Антуан. — Не удивлюсь, если умом повредился. По-хорошему, его бы в Мунго… Но для начала вызовем Уайнскотта. Вы его точно не трогали?

— Даже не подходил, — хмуро ответил Аберфорт. — Могу поклясться. Стазис наложил вот отсюда, хоть кровь уже не хлещет. В себя не приходил, домовушка следила.

— Пробуждение радостным не будет, — задумчиво проговорил Робертс. — И всё же лучше в Мунго, пусть с ним мозгоправ поработает, что ли. Незачем его в Хогвартс возвращать, Тритоны сданы, диплом и позже получить сможет, если… очухается.

Аберфорт хорошо понимал директора школы — пропавший из школы мальчишка — чрезвычайное происшествие. Попечители потребуют отчёт, недаром болезного искали. А что в Мунго попал — дело житейское, мало ли какие травмы и где мог получить. Тоскливо стало, авроры наверняка заинтересуются и носы в кабак сунут. Зубоскалить ещё начнут, проверки устраивать на законном основании. И зачем директора позвал? Но уже не переиграть.

В Мунго парень отправился, как был, всё в том же скрюченном состоянии. Директор просто обвил его верёвкой-портключом, не стремясь прикасаться.

Авроры нагрянули под утро, Аберфорт и двух часов не проспал, чувствовал себя скверно, но законников принял полностью одетый и даже побритый. Эрвин Маклейн, хмурый здоровенный шотландец, приписанный к Хогсмиду, слушал повторный рассказ Аберфорта бесстрастно, что-то чиркая в своём блокноте. Его подчинённый, более молодой и впечатлительный, в итоге заблевал пол, благо домовушка была наготове.

— Определённо, месть, — холодные голубые глаза Маклейна словно в душу смотрели. — Жестокая и конкретная. Чем, говорите, занимался Треверс в том номере каждую субботу?

— Свечку не держал, — так же холодно ответил Аберфорт. — Желаете что-то найти, прошу — там не прибирались.

Номер, конечно, осмотрели — пусто, ни одной зацепки. Но дракклов Маклейн что-то учуял.

— Эманации нехорошие, — поморщился капитан брезгливо, кастуя палочкой незнакомые заклинания. — Похожие я как-то ощущал в пыточной камере. И в борделе. Ничего сказать не хотите?

— Ничего! — твёрдо отозвался Аберфорт. — Мне платят, сдаю номера. Номер не очень популярный, обывателям не нравился. На этом всё.

— Хотите узнать, что с мальчишкой? — уже покидая его кабак, обернулся Маклейн. Хищник — одним словом, и взгляд ленивый такой, опасный. Чистокровный маг в хрен-знает-каком поколении, явно какие-то скрытые дары имеет.

— Не интересно, — холодно заверил Аберфорт. И понял для себя, действительно не интересно. Мерзкий у парня был папенька, сгинувший не так давно. Видно, и сын пошёл по той же дорожке, разве что не такой удачливый оказался, как Треверс-старший. — Помер?

— А говорите, не интересно, — хохотнул бессовестный аврор. — Откачали и подлечили, но хозяйства своего уже-не-мужик лишился навсегда — говорят, зверь какой-то отгрыз, да чем-то тёмным приложили, восстановить не получится.

— Зверь приложил? — нашёл несоответствие кабатчик. И в голове мелькнуло — оборотни постарались?

— Не придирайтесь к словам, — неодобрительно рявкнул капитан. — Номер тот советую полностью отреставрировать, да мастера проклятий позвать в помощь. Или заколотить навечно. Честь имею.

Аберфорт выдохнул и пошёл к себе в комнату, у него ещё носки новые особенно тёплые и комфортные не довязаны. На душе было мерзко, вроде и сам не ангел, но… Носит же земля всяких уродов. И где-то жалко было, что младшего Треверса не прибили окончательно. Такие не исправляются. И наука от какого-то очень мстительного оборотня на благо поганцу не пойдёт. Гадить как прежде не сможет, это факт, но есть и другие способы делать людям плохо и больно.

* * *

Аврор Маклейн вернулся в свой кабинет в мерзком настроении. То, что он ощутил в номере кабака Аберфорта вызывало желание вернуться в Мунго и пришибить недобитого, рыдающего, как девчонка, мерзавца. И возраст его — никакое не оправдание. Эманации боли и ужаса нескольких десятков жертв так просто не скроешь, а ими пропитались даже стены. Что, а главное — с кем этот трусливый поганец творил такое?

Звоночек был — Ванесса Дэшвуд, ныне носящая фамилию целителя Сметвика, намекала главному пару раз за последний год, что кто-то шалит из магов на той, немагической стороне. Несколько школьниц от двенадцати до пятнадцати лет жаловались в разное время на кратковременную амнезию. Слишком похожие совпадения, слишком тянет на Обливиэйт. У троих из обратившихся обнаружили следы насилия. Две из них, четырнадцати и тринадцати лет, скончалась через несколько суток в магловской больнице от большой потери крови и непонятной присоединившейся инфекции, слишком похожей на проклятие.

А что с теми, кто не обратился к целителям? Сколько их ещё было? Сколько осталось в живых? Не факт, конечно, что именно мальчишка Треверс этим занимался. Да и для магического общества такое занятие разве что порицание вызовет, молод, мол, горяч. Вот если бы найти неоспоримые доказательства, или, если бы мерзавец прилюдно маглов покалечил, тогда однозначно Азкабан. А тут всё шито-крыто и несерьёзно. Да и кто из магов не искал любви на той стороне хоть однажды?

Эрвин размял плечи, потянулся и взялся за перо — писать отчёт Поттеру. За пришедшим в себя нынешним пациентом Мунго стоило присмотреть. Понаблюдать хоть какое-то время. Следилку ему, что ли, поставить? Или спустить на тормозах? Те, кто его приговорили, могут и сами закончить начатое. Тут, иногда, важнее не мешать.

Маклейну, у которого подрастали две дочери тринадцати и пятнадцати лет, хотелось лично оторвать голову ублюдку. И пусть его Элли чистокровная ведьма, но Стелла — сквиб от рождения, и посещает магловскую школу. И стоило только представить… Сжечь бы этого урода показательно на глазах у всех магов!

Эрвин достал зеркало и активировал, забыв, что ночь ещё не закончилась. Заспанная рожица его дочки выразила недовольство.

— Па-ап! Ты в курсе, который час? — спросила она сердито. — Я сплю вообще-то! У меня каникулы!

— Прости, малыш, — хрипло ответил Эрвин, вглядываясь в дорогие ему черты. Красавицей растёт, мальчишки уже заглядываются. — Как ты себя чувствуешь? Не было ли ощущения за последний год, словно потеряла память?

— Что за дичь? — дочка устроилась на кровати сидя, поглядела внимательно. — У тебя там, что? Маньяк нарисовался? Память маглам стирает?

Она всегда у него была умненькой, его Стелла. Схватывает всё на лету.

— Типа того, — признался он невольно. Маньяк — хорошее определение для таких уродов придумали маглы. — Будь осторожна, пожалуйста. Портключ никогда не снимай. И те серьги тоже.

— Да, пап! Я не маленькая, понимаю, — Стелла надула губки. — Это вы, маги, беспечные. А у нас тут сложная жизнь, и всяких м-м гадов хватает. И серьги, и кольцо не снимаю, не волнуйся. Мне ещё Райли браслет подарил…

— Какой ещё Райли? — насторожился Маклейн. — Что за браслет?

— Зря сказала, — нахмурилась дочь с досадой и вздохнула. — Райли хороший, он тоже сквиб. И он дружит с дядей Морисом. Я с детства его знаю! А браслет не обручальный, не бойся. Он защитный и очень красивый.

Она продемонстрировала запястье с браслетом из продолговатых белых и голубых камешков, пригнанных друг к дружке изломанными линиями, словно это одно целое. Очень красиво и стильно, и это настораживало — недешёвое украшение.

— Что у тебя с этим Райли? Как его фамилия?

— Не смей его проверять! — возмутилась Стелла. — Он из Алленов. Это хорошая семья, они и в магическом мире известны. И ничего у нас нет, он просто приятель.

— Стелла, — строго поглядел он. — Имей в виду, мама и Элли заберут тебя через две недели. Поедете в Италию на месяц, и не спорь. Я тоже постараюсь вырваться к вам хотя бы на неделю.

— Да помню я! — посмурнела дочка. — А можно мне не ехать? Ну, папочка! У меня тут дела.

— Нельзя! — отрезал он, но сразу смягчился. — Мы скучаем, милая.

— И ты потому дёргаешь меня этим зеркалом только тогда, когда у тебя всё плохо? — пробурчала дочь. — Да ладно, не хмурься. Сильно хреново?

— Терпимо, — улыбнулся он. — Претензию понял, постараюсь вызывать чаще.

— Ой нет! — округлила Стелла испуганно свои красивые глаза. — Я умная и самостоятельная! У меня всё хорошо и мне уже пятнадцать! Ты лучше Элли почаще проверяй, у неё проблемы с боёвкой — защитные заклинания, щиты и всё такое, но я тебе ничего не говорила.

— Конспираторши, — вздохнул Эрвин неодобрительно. — Щиты потренируем, спасибо, что предупредила. Ладно, милая, смена была так себе, а под конец и вовсе... Спасибо, что поговорила с отцом. Но с твоим кавалером Райли я хочу познакомиться.

— Он на десять лет меня старше! — фыркнула дочь, отводя взгляд. — Ну какой он кавалер? Я же говорю — он просто друг.

— Друг! — покивал он. — Который дарит моей дочери дорогой браслет. Я найду его, Стелла, и побеседую, даже если ты возражаешь. Хочешь облегчить мне задачу, сама организуй нам встречу.

— У тебя паранойя, — грустно вздохнула Стелла. — Или профдеформация, что одно и то же. Я договорюсь с Райли о встрече с тобой. Постучи мне, когда отоспишься. И не смей его запугивать — он не из пугливых.

— Поспи ещё, детка, и прости, что разбудил.

— Я тоже тебя люблю, папочка, — светло улыбнулась дочь. — Ты выглядишь усталым. Отдохни дома, не набрасывайся на Элли сегодня с этой боёвкой и поцелуй за меня маму.

Он тепло попрощался с девочкой, ощущая, как на душе стало светлее и спокойнее. Да, в мире много грязи, но как же не хочется, чтобы эта грязь коснулась его семьи. Понятно, что за старшую он всегда переживал больше, живёт, пусть и с родным дядькой, но практически в другом мире. И только жалкие несколько дней видятся в году, да и то, на выезде. Даже друзья семьи не подозревают о существовании вот такой вот доброй девочки Стеллы Лейн, редкой красавицы и умницы, сквиба от рождения.

Эрвин отложил пергамент, заполненный едва ли наполовину. Свои личные выводы по делу малолетнего маньяка, не заняли много места. Преступления очевидны, но, увы, не доказуемы. А бездоказательные теории к делу не пришьёшь. Впрочем, Поттер умел читать между строк, и формалистом не был никогда. Потом ещё обсудят это дело за кубком хорошего коньяка. А официально — вот эти пустые строчки: пострадавший… очевидно, месть… необратимое членовредительство… проходит лечение у целителя-мозгоправа Януса Тики… последствия пребывания под обороткой козы пока неясны.

«Вы же найдёте подонков?» — вспомнил он горящий взгляд зарёванного мерзавца.

Очухался болезный, и даже любвеобильный козёл Аберфорта и удары башкой о столб не свели гадёныша с ума. Что поделать, чистокровные маги живучи. И есть ли там мозги в черепной коробке пострадавшего — ещё вопрос.

«Непременно расследуем ваше дело! — холодно ответил ему капитан Маклейн. — Постарайтесь найти время после выписки и посетить аврорат для дачи показаний. Всего доброго, мистер Треверс».

«Это ковен Ноттов! — крикнул ему вдогонку неугомонный пациент. — Они и отца… Я уверен, что это они! Или Лестрейнджи — префект меня ненавидит!»

«Валите тогда из страны!» — подумал, но не ответил гадёнышу Эрвин.

Заслужить ненависть сразу двух ковенов — это ещё постараться нужно. Вот главному аврору Поттеру капитан Маклейн и делегировал общение с лордами, главами ковенов. Но сильно сомневался, что из этого будет толк. Ненависть, увы, к делу не пришьёшь, а в чём у боевиков претензии к болезному, вряд ли расскажут. Да и привыкли оба ковена решать подобные вопросы своими силами. Так что покинуть страну для Треверса — самый оптимальный выход. Иначе порешат его не одни, так другие, месяца не пройдёт. А то и вовсе выкрадут из Мунго, как того же Лонгботтома. И исчезнет неполноценный маньяк магического мира из числа живых магов.

Эрвин глотнул остывший кофе, сваренный подчинённым, скривился от гадкого вкуса и поднялся из-за стола. Дома ждала его уютная пышечка Эмма, горячо любимая супруга. И он без сожаления покинул холодные стены аврората, активировав портключ.

— Какой ты холодный! — пожаловалась сонно Эмма, когда он после ледяного душа нырнул в постель, сразу притягивая к себе дражайшую жёнушку. — Эрвин, я спать хочу!

— Милая, — ласково потёрся он носом о вкусно пахнущую шею, оставляя жаркий поцелуй на бьющейся жилке. — Я такой несчастный, усталый, замученный…

Эмма хихикнула и завозилась, притягивая его к себе. Сама принялась ластиться, слепо целуя. Жизнь обретала краски и изгоняла из души последние остатки непроглядного мрака, что проник в его душу в том проклятом номере «Кабаньей головы». Туда бы сразу Прюэтта, говорят, непревзойдённый мастер проклятий. И вроде бы профессор Робертс с ним родич с некоторых пор. Эрвин дал себе слово, что завтра же встретится с Антуаном и намекнёт или прямо расскажет о проклятом месте. Всё же там и школьники бывают по своим амурным делам.

— Эд! Ты чего застыл? — обиженно спросила Эмма, возвращая его в приятное настоящее. — Мне одна ведьма нагадала, что я могу забеременеть в эти дни. Ну же, ты же хотел наследника!

— А ты всему веришь, милая! — усмехнулся он, но принялся честно стараться. Наследника он бы хотел, но ничего не получалось уже много лет. — Что за ведьма на этот раз?

— Я не могу отвечать, когда ты… О, милый!

— И?

— Мисс Даффи, целительница… Мы разговорились в кафе…

— О, ну это всё меняет! — хохотнул Эрвин, но тут же потерял весёлость, входя в тесный и горячий плен слитным движением. С Эммой он всегда терял всякое соображение, стоило им слиться воедино.

* * *

Тереза Даффи устало потёрла лоб и принялась перебирать карты пациентов, принесённые дежурной сестрой. Наступал вечер, её любимое время суток. Ещё часа полтора, и можно честно отправляться домой.

— Янус! — слабо улыбнулась мисс Даффи, ощутив терпкий аромат хорошего кофе. Маленькая фарфоровая чашечка с божественным напитком оказалась прямо на её столе. — Ты волшебник!

Целитель Тики нахально присел на край её стола с такой же чашечкой.

— Голова болит? — спросил проницательно. — Давай помагичу?

— Не стоит, — отказалась уже с нормальной улыбкой. Откинулась на спинку жёсткого стула, отпивая бодрящий глоточек. — Немного перестаралась вчера. Пройдёт уже к утру.

— Только не говори, что опять предсказывала будущее, — нахмурился друг.

— Совсем капельку, — отмахнулась беспечно. — Уж очень милая женщина повстречалась. Кстати, видела её мужа вчера ночью в отделении — брутальный красавчик, надеюсь, у них всё сегодня получится. Кстати, кому из твоих пациентов понадобилась консультация авроров?

С тех пор, как почти месяц назад, мисс Даффи пришла в это отделение, они честно делили пациентов между собой, но иногда консультировали друг друга по интересным или сложным случаям. И ординаторов обоим досталось поровну. Янус взял на себя девочек и одного студента, а Тессе достались мальчики-ординаторы и двое студенток.

— Да появился у меня один, — чуть поморщился Янус. — Ночью как раз и доставили. История не для женских ушей вообще-то.

— Здесь я прежде всего целитель, — напомнила Тереза, наслаждаясь остатками кофе. — И уж всякого на своём веку повидала. Так что вещай, и попроси у своей домовушки ещё кофе. Запью твою гадкую историю вкусным напитком. Это же гадкая история?

— Ещё какая, — Янус Тики по-особому щёлкнул пальцами, и их чашки снова наполнились, а перед Терезой ещё появилось блюдце с крохотными пирожными. — Но не забывай о клятве Гиппократа.

— Я бы предпочла пирожок с мясом, — хмыкнула мисс Даффи, закинув в рот лакомство. — Но знаю, знаю, мне в моём состоянии…

— Сладкое, Тесса — лучшее лекарство для ментальных магов, — кивнул Янус. — Я тебе расскажу, если согласишься сама глянуть на пациента. Разделим ответственность. Но не рекомендую, честно. И голова у тебя болит.

— Гляну, — беспечно согласилась она. — И приму зелье, которое всегда помогает. Так что давай анамнез, я готова.

— Пациент семнадцати лет, — лениво начал рассказ друг, не поленившись навесить вокруг них заглушки от засевших неподалёку ординаторов. Из студентов осталась только Шерри Свон, незаменимая помощница мисс Даффи с самого первого рабочего дня Терезы в Мунго. — Фамилия Треверс, скандально известная в местном обществе. Как-нибудь расскажу тебе про его отца. Но вернёмся к сыну, то есть к Патрику Треверсу. Придя в себя после пары литров кроветворного, серии заклинаний и нескольких флаконов костероста, Патрик узнал, что лишился весьма важного для мужчины органа, и впал в предсказуемую истерику.

— Член не нашли? — полюбопытствовала Тереза, обхватив чашку обеими руками. — Прирастить не так сложно, да и у доктора Сметвика есть новая технология по созданию протезов…

— А вот об этом некоторым знать не нужно, — прервал её Тики. — Секретная информация, вообще-то. И согласие главного необходимо, да и стоимость весьма ощутимая. И чувствительность в искусственном члене восстановить вряд ли удастся.

— Не будет стоять? — с профессиональным цинизмом усмехнулась она.

— Ты дослушай, — посмотрел Тики неодобрительно. — А после поговорим о новых технологиях, если захочешь. Итак, по утверждению пришедшего в себя пациента, он пришёл культурно отдохнуть в кабак, пальцем никого не трогал и вдруг оказался в теле козы.

— Про то, что пальцем никого не трогал — его слова?

— Именно, — ухмыльнулся Тики. — Итак, коза — в загоне милейшего кабатчика Аберфорта. И элитный козёл, ощутивший нешуточное влечение к юной козочке. Несколько часов марафона с козлом, и коза решает разбить свою голову об столб. Пара слов со стороны: кабатчик проверяет его на оборотное, и личина с парня сползает, вот тогда отсутствие полового органа и было обнаружено с обильным кровотечением.

— Какой кошмар! — передёрнула плечами Тереза. — Что же это за чудовище сотворило такое с бедолагой? А я-то гадала, почему его к нам в отделение доставили.

— Кто был чудовищем в данной ситуации — ещё вопрос, — холодно отозвался Тики. — Как ты понимаешь, именно я приводил пациента в чувство. Обнаружил недавний Обливиэйт, стёрший безвозвратно воспоминание об акте самой мести. Да-да, разночтений тут быть не может. Последние воспоминания — две обнаженные девочки-подростки лет десяти-двенадцати, испуганные и жмущиеся друг к другу в углу комнаты, и наш пациент, поигрывающий плетью с утяжелителем на конце. Тоже обнажённый и весьма возбуждённый. В этот момент, как я понимаю, ему и помешали.

Мисс Даффи взяла с полки початую пачку магловских сигарет, молча вытянула одну и прикурила от огонька на кончике палочки Януса. Дым, который она выпускала, складывался в причудливые черепа и кости, словно картинка с парусов пиратского брига.

— Бросала бы ты эту вредную привычку! — не удержался друг от досадливого замечания.

— Сигареты от Сметвика, — отмахнулась мисс Даффи. — С полезными добавками и совершенно безвредные. А ты сволочь, Тики!

— Тесса!

— Ты нарочно заставил меня пообещать его осмотреть! — наконец выдохнула она последнюю затяжку и щелчком пальцев уничтожила окурок и остатки дыма. — Не боишься, что сожгу ему мозг?

— Ты профессионал, Тереза, и не станешь причинять вред пациенту, — терпеливо откликнулся Янус. — А вот следствию и господам аврорам сможешь помочь.

— Он понял, что ты его читал?

— Парень силён, вытолкнул меня из своих воспоминаний почти сразу и выглядел злым и испуганным. И больше я не смог найти повода, чтобы его прощупать. От ментальной помощи отказывается наотрез. И да — требует отрастить ему новый член. Козёл и его шалости волнуют сейчас парня куда меньше.

— Сметвик у него был?

— Отказался, — погрустнел Тики. — Сказал, что заавадит подонка нахрен прямо с порога. И никаких ему протезов.

— И я его понимаю, — кисло улыбнулась Тереза. — Палочку у пациента отобрали хотя бы?

— Отобрали, — усмехнулся Тики. — Мстители, надо полагать. Палочку он тоже требует, как и личного визита в его палату Гаррика Олливандера. — Ну что, навестишь бедолагу?

— Вряд ли он будет рад меня видеть, — поднялась из-за стола мисс Даффи и одёрнула мантию. Поймала восхищённый взгляд друга и погрозила пальцем. — Я не встречаюсь с коллегами!

— Жестокая, — укоризненно посмотрел Янус. — Идём?

— В каком он состоянии сейчас?

— В истеричном, — скривился Тики. — Успокоительное разбил о стенку. Заснуть боится, и уже крайне измотан.

— Усыпить пробовали?

— А зачем? — холодно спросил друг. — Всё надеялись на твою помощь, а стены палаты экранированы, никому не мешает.

— Кто присматривает?

— Целитель Гектор Грей, — ухмыльнулся Тики. — Наш дорогой массажист.

— И самый молчаливый из целителей, — оценила Тереза. — Надеюсь, он там не для массажа?

— Массаж ещё заслужить надо! — пафосно ответил Янус. — Направо, Тесса, тринадцатая палата.

— О, для буйных? — оценила она. — Пожалуй, мне лучше зайти одной.

Янус Тики кивнул и галантно распахнул перед ней дверь, оставшись снаружи.

Здоровенный и мрачный целитель Грей и массажист от бога — с седым ёжиком на голове, квадратной челюстью и вечно сонными серыми глазами, при виде Терезы легко поднялся со стула у двери, кивнул ей и вышел из палаты, мягко прикрыв за собой дверь.

Мисс Даффи поглядела на вскинувшегося пациента, лежащего в углу палаты на койке под белоснежной простынёй. По виду совсем мальчишка. На пол-лица расплылось сине-фиолетовое пятно. Кто-то явно саботировал лечение юного мерзавца.

— Кто вы?! — визгливо выкрикнул пациент неприятным фальцетом. В водянисто-серых глазах плескалось подозрение и страх. — Зачем вы пришли?

— Меня зовут Тереза Даффи, — своим «рабочим» голосом представилась она. — Я дежурный целитель, пришла оценить ваше состояние.

Пациент Треверс исключением не стал, взгляд его сделался заворожённым и слегка пьяным.

— М-меня уж-же ос-сматривали, — чуть заикаясь, но гораздо спокойнее сообщил он.

Мисс Даффи сделала несколько шагов к его койке, глядя с доброжелательной улыбкой и опустилась на стул, не глядя приманив его от двери. Нельзя было терять зрительный контакт. До пациента оставалось не больше полутора метров. Он поспешил сесть на постели, подтянув подушку повыше, как примерный ученик перед уважаемым профессором. И смотрел на неё не отрываясь расширенными глазами.

— У меня отрезали член, — принялся он жаловаться поспешно, плюясь слюной, едва она чуть прищурилась. — Совсем, понимаете? Помогите, мне кажется, мне все тут врут. Я слышал, что органы могут отрастить заново, мне отец говорил. Мой отец уже умер. У меня есть деньги, я заплачу сколько надо. Я не смогу жить без члена, вы же понимаете? Я глава рода теперь, мне будет нужен наследник…

Торопливая речь оборвалась, парень преданно уставился на неё водянистыми глазами.

— Расскажите о девочках, — «рабочий» голос журчал, заставляя расширяться его глаза. Но давался Терезе с большим трудом. Эмоции и «рабочий» голос несовместимы, а её уже подташнивало от предвидения, что сейчас услышит. И увидит.

— О каких девочках? — а вот гадёныш пытался сопротивляться. — Они не девочки, они грязные маглы, понимаете?

Или не пытался.

Мисс Даффи поощрительно улыбнулась.

— Хуже животных, — лихорадочно блестел глазами пациент. — Визжат и пищат под плетью, как свиньи. А ещё плачут, ненавижу, когда они плачут! Маленькие лучше, у них всё такое маленькое…

— Сколько их было у вас? — мягко перебила она, понимая, что терпения осталось чуть, и «ментальный контакт» может оборваться. Парень не догадывался, что он не просто говорит, что за каждым словом в её голове встают картинки, обещая адскую боль через несколько часов. Дракклов Янус! — Скольких девочек вам удалось использовать?

— Много! — взбудоражено и гордо выдохнул мерзавец, а перед мысленным взором Терезы стали стремительно проноситься кадры словно сделанные колдокамерой. И всегда два варианта — «до»: улыбчивые или грустные, задумчивые или возбуждённые, насмешливые или серьёзные, доверчивые или нахальные… и «после»: заплаканные, пустые или потрясённые, сломленные… В некоторых лицах маленьких жертв плескался такой ужас, что Тереза до крови вогнала ногти в ладони, сжимая кулаки и не позволяя эмоциям взять верх. — … где-то пятьдесят четыре, — закончил пациент восторженно. У меня записано в дневнике… Имена, они важны. У каждой брал немного крови, вдруг захочу найти снова. Отец научил. Всё подписано, я очень аккуратный, никто ничего не знает и не должен узнать.

— Засыпай! — попросила Тереза, направив крохи оставшегося терпения и остатки магии в «рабочий» голос.

Взгляд пациента поплыл, глаза медленно закрылись, но она ещё успела «уловить» картинку себя без одежды… Воображение парня сделало её тело хуже, примитивней, совсем на неё не похожим, но от этой картинки затошнило особенно сильно.

Тереза моргнула, возвращая себе нормальность. Поднялась и пошатнулась, хватаясь за спинку стула. Пациент захрапел, ей удалось и это, но никакой радости испытать не получилось.

Целитель Гектор Грей стремительно вошёл в палату, подхватил её на руки и вынес в коридор, закрыв дверь ногой. Янус спешил за ними, пока целитель Грей решительно нёс её в ординаторскую.

Уложив Терезу на койку, Гектор встал со стороны её головы, кладя крупные пальцы на виски.

— Не дёргайся! — глухо предупредил её возражения целитель Грей и начал творить волшебство.

Тереза никогда бы не попросила его о помощи, да и не знала, что массажем он может избавлять менталистов от последствий. А вот сейчас поняла, ощущая неловкость и жгучую благодарность. Виски, темя, затылок…Он крутил её легко, как пушинку, приступая то к одному, то к другому участку головы, шеи, позвоночника…

Янус Тики стоял у стены, не сводя с них глаз. Но умудрился отослать сунувшихся было ординаторов и студентку прочь.

Тереза не понимала, испытывает ли она благодарность. Все её чувства словно покинули несчастную голову вместе с мыслями. Боль из глаз, висков, кожи головы медленно, но верно утекала в пространство, пока не исчезла вовсе.

В какой-то миг она распахнула глаза, ощущая, словно только что проснулась. И кошмар, который снился, стал мутным и не таким важным.

Целитель Грей полоскал руки в тазике с водой, он поднял на неё взгляд и скупо улыбнулся.

— Лучше? — осведомился коротко.

— Я словно заново родилась, — серьёзно ответила мисс Даффи, садясь на кушетке. Не стала кокетничать и восторгаться, не стала восклицать, что влюбилась в своего спасителя. — Очень хочу есть. Это нормально?

— Вы потратились почти под ноль, — пожал он плечами. — Желание логичное, рекомендую много мяса и большой торт на сладкое. Слейте воспоминание о той палате во флакон прямо сейчас, полностью, не нужно оставлять их в себе. Я подстрахую.

Он действительно подошёл к ней с палочкой и флаконом. Она и подумать ни о чём не успела, засмотревшись в серые глаза, белая дымка заполнила флакон под завязку. Видимо, уже знал, что она может так передавать не только разговор, но и картинки. Целитель Грей спрятал флакон в карман мантии. Резко развернувшись, он вышел из ординаторской, не попрощавшись и больше на неё не взглянув.

— У нас обоих закончилась смена, — услышала она Януса Тики и посмотрела на него с удивлением. Совсем забыла, что друг был здесь всё это время. — С меня ужин, Тесса, обещаю много мяса и большой вкусный торт!

— Он кто? — кивнула она на пустой проём выхода из ординаторской. — Мерлин?

— Целитель Гектор Грей, — скучным голосом ответил Янус. — Гениальный массажист, немой, как я думал до сегодняшнего вечера, занимается какой-то научной работой на предпоследнем этаже нового корпуса. Говорят, в его кабинете никто и никогда не бывал, и какие только слухи не ходят! Из известного, но не проверенного — потерял всю семью во время мировой войны в сорок третьем — родителей, любимую супругу и троих детей. Приятель Сметвика, где-то в Африке познакомились. Гектор к нам и приехал со Сметвиком одновременно. Да так и осел в Мунго. Зовут его в критических ситуациях, когда требуется массаж, к примеру. Или присмотреть за буйным пациентом — его боятся и быстро успокаиваются. Ты здесь человек новый, так лучше тебе знать, что целитель Грей равнодушен к женщинам. Абсолютно. Никакие любовные чары, включая магические, на него не действуют. Некоторые дамочки проверяли, и не только пустоголовые. Но я прошу, не надо проверять — мол, вдруг у тебя получится. Это иллюзия и самообман.

— Не ревнуй, Янус, — Тереза легко рассмеялась и поднялась с кушетки, ощущая себя как никогда живой и бодрой, несмотря на сосущий в желудке голод. — Я абсолютно равнодушна к мужчинам. Ни ты, ни целитель Грей, ни мистер Шаффик не затронули моего сердца. Ну не сердись, я серьёзно не могу дать тебе надежду, увы. И нет, я не теряла семью в войну, я тогда девчонкой была, под стол пешком ходила. И нет никакой трагедии в моём прошлом, не пытайся копать. А ужином всё же угости, и побыстрее. Друзья?

Целитель Тики выслушал её с кислой миной, но протянул руку, как джентльмен и проводил к камину. Они поужинали в очаровательном ирландском ресторане, где действительно было много запечённого мяса, тающего во рту, и совершенного потрясающий белоснежный торт с большим количеством изумительного крема, орехами и хрустящими коржами.

Тереза легко управилась со своими порциями мяса, а торт они уговорили с Янусом на пару. И всё равно она продолжала ощущать в теле удивительную лёгкость. И никакой головной боли — новое потрясающее состояние после ментального воздействия.

— Так тебе нравятся женщины, Тесса? — заговорил Янус, смакуя местное вино из прозрачного кубка. — А ведь так и не скажешь. В тебе слишком много женственности, и я не про внешность, хотя важна и она — эти две фиолетовые пряди в твоих платиново-белых волосах и, конечно, глаза, я уж молчу о фигуре. Но больше всего завораживает твоя манера держаться. Все мужчины оглядываются тебе вслед, не замечала?

— Брось, Янус, — усмехнулась Тереза расслабленно, затягиваясь тонкой сигаретой. Услужливый официант тут же поставил перед ней пепельницу, сразу исчезнув. — Мне почти тридцать, я всё знаю про свою внешность и способность увлечь мужчин. Могу и наоборот, оттолкнуть одним видом или взглядом, но демонстрировать на тебе не стану, мы ведь друзья, да и на окружающих действовать глупо, когда меня только что подлечили волшебным массажем. И нет, ты сделал неправильный вывод. В том самом смысле — я вполне традиционной ориентации. Я честная женщина и порядочная вдова, замужем пробыла недолго, но более не стремлюсь. Что ещё хочешь знать? Лучше я сама скажу, чем ты будешь гадать.

— Дети есть? — спросил Янус прямо.

Тереза вздрогнула и затушила сигарету в пепельнице.

— Кроме этого вопроса, — поглядела на него устало и печально. — Не спрашивай.

— Не стану, — посмотрел приятель покаянно. — Несчастная любовь?

Она весело рассмеялась и покачала головой.

— Разве что в юности, глупая была и верила в чудеса, — она задумчиво отпила из своего бокала. — Но переросла, к счастью. Он был очень некрасивым, старым и грубым, но я влюбилась в его острый ум и потрясающие знания всего на свете. Юные девицы на такое способны, поверь.

— Верю, — согласился легко Янус. — И что случилось?

— Он умер от старости, — пожала она плечами. — Я горько плакала на его похоронах.

— И поэтому ты равнодушна к другим мужчинам? Ты до сих пор его любишь?

— Выключи психолога, — состроила она милую рожицу. — Не порти чудесный вечер.

Он улыбнулся, что делало её друга и непосредственного начальника почти красавцем. В меру мужественным, в меру галантным, в меру обаятельным. О, она могла бы в него влюбиться, в эти внимательные карие глаза, в этот лёгкий неконфликтный характер. Но, нет, не «могла». Янус не её мужчина, к сожалению. О, свой мужчина у неё уже был, и она успела ощутить в свои неполные пятнадцать лет, что значит любить и сгорать, что значит, когда он лишь один во вселенной. И не юный возраст тому причиной…

Не было у неё настоящего детства, её дар развивали едва ли не с пелёнок, и муштра была жёсткой, выматывающей, каждодневной. Повзрослела она слишком рано, читая чужие мысли, пытаясь совладать с непослушным даром. Слишком рано лишилась всех иллюзий. Книги стали её спасением от невозможности дружить с другими детьми, но романтиком она так и не стала. А старый наставник понимал её, как никто другой.

«Я никого не смогу полюбить, кроме вас!»

«Сможешь! — жёстко и грубо. — Ты поймёшь, когда твой дар на него не подействует. Таких мало, но они есть, и я верю, что ты его встретишь».

«Но я люблю вас!»

«Это пройдёт».

Тереза жила надеждой, что действительно встретит, но это оказалось тем ещё квестом. Не будешь же проверять свой дар на каждом мужчине, который тебе приглянулся! А близкие друзья, тот же Янус, тот же грубиян Сметвик, тот же массажист Грей, не могли сопротивляться её дару. Увы. Нет, она не применяла к ним дар в полную силу, но знала, что может.

Управлять даром уверенно научилась довольно поздно, всего семь лет назад. Это стало огромным облегчением, потому что головная боль — не самое приятное последствие применения дара. Она жила с этой болью с детства. А вот если немножко, дозированно отпускать свой дар, чуточку, чтобы приоткрыть совсем немного, то головная боль приходила, но куда терпимей, и даже бывало, что какое-то зелье могло снять последствия.

К стыду своему в зельях Тереза не разбиралась вовсе, такой вот перекос. И даже названий их запомнить не получалось. Она писала их на бумажках, но бумажки терялись. «Значит, это тебе не нужно или вредно!» — слышала в таких случаях голос наставника.

Накануне Тереза познакомилась с Эммой Маклейн, очень приятной и милой женщиной. Эмма приводила дочку Элли на осмотр, девочке снились кошмары иногда. Причиной оказалось простенькое проклятие, снять легко, даже не применяя дар, что Тереза и сделала, попросив ассистентку выписать необходимые зелья. Шерри Свон, её незаменимая помощница, привыкла это делать, легко определяя, какие именно зелья нужны тому или иному пациенту. Достаточно было Терезе обозначить необходимый эффект, который приём зелий должен обеспечить. Так и работали в паре.

А вот с самой Эммой целительница Даффи разговорилась, заметив грусть в глазах милой женщины. Тереза пригласила их с дочкой в кафе и немножко приоткрыла свой дар. Эмма страдала от разлуки с дочкой-сквибом, с которой виделась так редко. И страстно мечтала подарить мужу наследника, мальчишку, похожего на отца. Но забеременеть после Элли не получалось. А возможность забеременеть у Маклейнов действительно была, и прямо сейчас, и ещё почти сутки. Дальше Тереза не заглядывала, и без того головная боль откликнулась сразу. Да и не требовалось Эмме большего.

— Звёзды говорят, что сегодня и завтра для вас удачный день, — поведала она Эмме, навесив заглушки. — Соблазните мужа обязательно.

Глаза Эммы зажглись такой благодарностью, что Тереза поняла, немножко всё же пережала с магическим убеждением. А про звёзды ляпнула привычно, многие в это верят куда больше, чем в какой-то неведомый дар, о котором и говорить-то почти никому нельзя.

Она очень надеялась, что у Эммы получится родить мальчика. Легко ощущалось, что мужа она искренне любит и, надо полагать — взаимно. Невозможно такую не любить.

Да что там греха таить, видела мисс Даффи этого мужа ночью. Суровый брутальный аврор навещал давешнего Треверса в компании двух подчиненных. Фамилию его Тереза услышала случайно, и добавила себе головной боли — капитан Маклейн оказался верным и любящим мужем, и души не чаял в обеих своих дочерях, хотя о старшей думал больше и с надрывом.

Вот и провела своё суточное дежурство мисс Даффи с наплывами головной боли от суровой и сильной до терпимой. А потом случился пациент Треверс. Нет, она бы, конечно, не умерла, и справилась с болью после поганца и его откровений. Но какой ценой — двое суток могла проваляться почти в отключке. Да и то, если хоть какое-то зелье подберут в незнакомой аптеке, где не надо стыдится, что целитель не знает лекарств. Без зелий — куда дольше отходить.

А теперь с ней случился целитель Грей, и она строила коварные планы, как набиться ему в друзья. Чуток дара она отпустила в его спину, когда уходил. Не удержалась, вдруг оказался бы тот самый, не поддающийся её дару. Увы, она легко уловила его злость, почти ярость, направленную, к счастью, не на неё. А ведь тоже оказался менталист, пусть совсем другой природы, чем она. И боль с неё снял не только массажем, как оказалось, а ещё и ментальным вмешательством, которое она не заметила.

Впрочем, и он не заметил, как его быстренько прощупали, с шага не сбился, настрой не дрогнул. Просто ушёл. Эх, а она было понадеялась, что нашла того самого, своего. Но нет, так нет, к разочарованиям она привыкла.

С Янусом Тики они попрощались у «Дырявого котла». Терезе нужно было в Лондон, в немагическую часть, где она временно сняла квартиру, вернувшись в Англию после долгих лет на чужбине. Среди маглов мисс Даффи дышалось легче, дар как будто засыпал вовсе, даже контроля не требовал рядом с неодарёнными. Вызвать могла уже везде и всегда, но причин не видела, и с маглами было не в пример проще — головная боль почти не ощущалась после применения дара к простым людям. Так, легкая тяжесть, не больше. И глоток коньяка спасал легко, особенно если сразу лечь спать.

Была у неё когда-то подлая мыслишка занять нишу в простом мире, заделаться астрологом или экстрасенсом, или вовсе устроиться в магловскую больницу. Но наставник бы не одобрил, а ещё «тот самый», которого упорно ждала и надеялась встретить, точно был магом, причём весьма сильным. Больше всего Тереза боялась, что он уже женат или кого-то любит. Но ведь это не конец. Недаром старый наставник говорил, что таких несколько.

Мисс Даффи наслаждалась прогулкой по Лондону. Квартира находилась в шаговой доступности от «Дырявого котла» — пятнадцать минут быстрым шагом или полчаса неспешным — и ты дома.

Открыв квартиру ключом, Тереза захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Наглый котяра тут же материализовался рядом, начал тереться о её ноги и всем своим жалобным видом показывать, что кормили его аж в прошлом году.

— Я дома! — крикнула погромче, опускаясь на корточки, чтобы приласкать пушистую жирную тушку, избалованного питомца. — Ну что, Вальтер, ты голодный и несчастный? — усмехнулась, зарываясь пальцами в густую шерсть бессовестного обманщика. Зато какой релакс! Куда там этим непонятным зельям!

— Он врёт! — беловолосый подросток появился босиком в своих жутких магловских штанах, висящих на бёдрах. На шее болтались магловские наушники и магический амулет на золотой цепочке, торс накаченный и обнажённый, как у юного Аполлона. Глаза красивые, карие, как у отца — с длиннющими ресницами. Сам весь смуглый — последствия недельного путешествия в жаркие страны с группой приятелей, хотя постепенно загар сойдёт на нет — в дождливой-то Англии. А волосы, как у неё, только фиолетовую прядь, одну-единственную, сын закрашивает бестрепетно. Мальчишка! — Жрал полчаса назад! Вальтер, ненасытная ты морда, а ну свалил в свой угол!

— Не ругай его! — засмеялась Тереза, поднимая кота на руки и позволяя ему мурчать у себя на плече. — Маленький он ещё, повзрослеет, посадим на диету.

Кот лишь презрительно фыркнул и сын почти так же.

— Голова болит? — уставился ребёнок на мать инквизиторским взглядом. — И не ври мне, почувствую, ты знаешь!

— Не поверишь! — развеселилась Тереза. — Нашелся у магов волшебник, который сделал матери массаж — и вуаля! Головной боли нет и эти гадские зелья не нужны.

— Среди магов нашёлся волшебник? — фыркнул сын. — Поверю. Подружилась с ним?

— Намереваюсь, — скорчила рожицу.

— Тот самый?

— Увы, я уловила его настроение.

— Да уж, мать, что ж тебе так не везёт? — сын развернулся по направлению к своей комнате и махнул рукой в сторону кухни. — Если хочешь есть, то в холодильнике копчёный окорок, а кофе я только заварил.

— Дэм! — возмутилась Тереза его уверенной загорелой спине. — А поговорить? Больше суток не виделись.

— Рубашку надену, — пояснил сын спокойно. А потом повернулся со шкодной улыбкой. — Что, трудно, когда собственного ребёнка не можешь прочитать? А то бы, наверное, и не разговаривала вовсе.

— Поросёнок! — усмехнулась она.

Иногда она действительно жалела, что сын для неё — закрытая книга, как и его отец… был… Особенно, когда Дэм болел или внезапно грустил, очень хотелось заглянуть в его мысли. Или когда появлялись враги, а он берег мать и не сообщал о проблемах в школе. И как вот у него выпытать, не влюбился ли? Скоро пятнадцать уже, совсем взрослый.

А иногда радовалась — зачем знать его мысли или состояние, если Дэма обо всём можно спросить. Захочет — расскажет. Или нет, личные секреты нужны даже мальчишкам. И головной боли от него никогда не было, что абсолютный и реальный плюс.

Пока она переодевалась в домашнее, Дэм уже нарезал буженину и хлеб крупными кусками и налил ей кофе. Себя тоже не обидел — не любил кушать в одиночку. Компания нужна, пока материнская, потом-то будет своя семья, как ни грустно.

— Как там на работе? — первым задал вопрос Дэм, кладя кусок буженины на свежий кусок хлеба с хрустящей корочкой. «Красивый мальчик», — невольно задумалась она. Девчонки наверняка уже сохнут. — Янус подкатывал?

— Строил глазки, — усмехнулась невольно. — Да ну тебя.

— Сложные пациенты?

Тереза невольно передёрнулась, хоть и лишилась большей части воспоминаний о насильнике с отрезанным членом. Сын замер, перестав жевать.

— Врачебная тайна, — достала она сигареты с полки. Сын отобрал и вернул на полку. — Дэм!

— На работе кури, — ответил неумолимо. — Те, что Сметвик тебе дарит по доброте душевной. А эту дрянь не нужно. И боль тебе сняли, как я понял. Ешь, давай, зря я что ли старался — сам запекал.

Сын у неё рос золотком, настоящим, неподдельным. И готовить умел, и вообще на все руки мастер. Это при том, что уже не слабый маг, куда сильнее детей его возраста. И палочка есть, которую не отслеживает ни одно министерство, а всё равно, что угодно может руками делать без всякой магии. Не то, что безалаберная мать. Пропала бы без Дэма, как есть.

А ещё Дэм умел слушать — внимательный, чуткий. Грубоватый, правда, порой, но это в отца, никуда не денешься — гены.

— Значит, расстроил тебя пациент, — сделал он правильный вывод. — Видимо, совсем жесть, раз уж тебя проняло.

— Угу, мать у тебя бесчувственная стерва, — легко согласилась она.

— Вальтеру это скажи, — хохотнул Дэм. — И хватит кидать ему кусочки, у него свой кошачий корм есть! Кто тебя накормить успел, скажи на милость?

— Янус на ужин сводил в ирландский ресторан, — пришлось признаваться. Но кусок буженины она всё-таки осилила.

— Бедняга, — ухмыльнулся Дэм. — Для здоровья хотя бы повстречалась бы с Янусом.

— Для какого ещё здоровья? — ахнула возмущённо и прищурилась. — А ну колись, были уже девочки? Для здоровья?

Дэм загадочно улыбнулся и поднял обе руки.

— Никакого криминала, мать! И я на такие вопросы не отвечаю.

— Были, — опечалилась она, но не сильно. Знала, что сын никого обижать не станет.

— Не страдай, — развеселился ребёнок. — Когда ту самую найду, познакомлю.

— И критерии есть? — заинтересовалась живо.

— Не такие жёсткие, как у тебя, — серьёзно поглядел Дэм. — Но есть, как не быть. И не горюй, моя невеста, быть может, только родилась. Так что я ещё долго буду глаза тебе мозолить.

Опять захотелось курить, а Дэм сразу взял пачку с полки и убрал подальше. И ведь прочитать её не может, а всё подмечает.

— Хотя бы не при мне, — заявил категорично. — Я спортом занимаюсь.

— То есть, ты считаешь, — решила Тереза вернуться к теме невесты. — Что разница в пятнадцать лет приемлема?

— А в шестьдесят семь? — спросил сын мягко, даже сочувственно. И ведь родился после его смерти, ни разу в живую не видел отца, а знает, как сделать больно. — Да ладно, мам, прости! Ну прости дурака.

Замахала пальцами, показывая, что всё, всё, простила. Поросёнок протянул пачку.

— Ладно, кури, — разрешил сокрушённо. — Ну что ты у меня такая непутёвая? Чуть что — слёзы.

— Только с тобой, — смогла сказать после второй затяжки. Закашлялась, туша сигарету в пепельнице, действительно гадость. И почему те, от Сметвика дома не запасла?

— А я пару зелий для тебя сварил, — заглянул в глаза ребёнок. — Названия не скажу, все равно забудешь. Но подействуют, гарантирую. Только пусть у меня будут, иначе разобьёшь или потеряешь.

— Есть небьющиеся флаконы, — насморочно ответила она и отхлебнула горячий кофе.

— Есть, — согласился Дэм. — И есть такой уникум, как моя мать, которая с зельями сильно не дружит — даже во флаконах. Шерри, как, справляется сама?

— Удивительно, но да, мисс Свон справляется, — улыбнулась Тереза, чувствуя, что уже полегчало. И так всегда, стоит Дэму напомнить об отце с негативом, темнеет в глазах. А ведь казалось, всё давно отболело. — Говорит, что по зельям в академии у неё высший бал.

— У меня бы тоже был высший бал, — фыркнул Дэм. — Но стоило тебе зайти в комнату, где я зелье варю — и трындец. Так что нелюбовь у вас взаимная. Ты не любишь зелья, они не любят тебя.

— Ты поэтому в свою комнату не пускаешь? — озарило её только сегодня.

— И поэтому тоже, — хохотнул бессовестный. — Ну и не надо тебе смотреть, что за интересы у сына-подростка.

— Журнальчики?

— Само собой, — не смутился Дэм. — А ещё пара плакатов на стене. И презервативы в ящике стола.

— Зачем? — ахнула Тереза. — Ведь есть же зелья. А эти магловские штуки…

Сын захохотал, сбив её с мысли.

— И мы возвращаемся к вашей взаимной нелюбви с зельями, — всё еще весело заявил он. И пожаловался с досадой: — Я себе даже аптечку завести не могу. Стоит тебе пройти неподалёку — и половина пузырьков особой прочности, заметь, непоправимо трескаются. И с собой тебе зелье не дать, бессмысленно. Ты уж там не ходи рядом с зельями, в своём Мунго. От греха.

— Не хожу, — покивала со вздохом. — Ну, что мы всё обо мне? Как твой день прошёл?

— Как обычно, — пожал плечами ребёнок. — Наставник зверь, хоть и магл. Заставляет работать на износ и за мухлёж с магией наказывает жёстко. Зато дерётся, как самурай или ниндзя, там. Круто, короче.

— У тебя каждый наставник — зверь, — усмехнулась Тереза. — Где ты их находишь?

— Ищу! — серьёзно ответил сын. — Нам только лучшее нужно.

— Мужского воспитания тебе не хватает.

— А это что за грусть? — возмутился ребёнок. — Мужского воспитания я с детства нахлебался полной ложкой. Ты лучше для себя мага ищи. Ну что там, в твоём Мунго? Небось, всех уже проверила. Нет здесь клубов каких, вечеринок? Это же Англия! Страна клубов по интересам!

— В Хогвартсе скоро выпускной, — задумчиво сказала Тереза. — Родители там будут, только семьи разбивать в мои планы не входит.

— Хорошая мысль! — вдохновился сын. — Там и профессора есть не женатые. И родители бывают одиноки, ты тому доказательство. И с детьми, бывает, старшие братья приходят или дядьки, а не только отцы-матери. Попечители, опять же. А может, тебе какой-нибудь студент-старшекурсник приглянется.

— Вот детей мне сватать не нужно! — строго заметила Тереза. — Янус на фестральи бега приглашал. Там магов, говорит, много бывает. Ну то есть…

— Прикольно! — широко улыбнулся Дэм. — Туда я с тобой пойду, и не спорь. Мешать не буду. Когда событие?

— Через неделю, — поморщилась Тереза. Так нарочито искать своего мужчину ей претило. Но сын словно целью задался, не так давно выпытав у неё все подробности. И на что повелась?

— Зелья на месте раздобудем, — начал Дэм строить планы. — Есть же там дежурная аптека. Ты только на слабаков не разменивайся, сразу сильного мага ищи.

— Каким образом, прости? — засмеялась она нервно. — У них на лбу не написано.

— Ладно, покажу, коли встретим, — снисходительно поглядел сынок. — Потрусь там среди народа. От сильных магов у меня мурашки на затылке.

— Сводник, — загрустила Тереза. — Кто родитель, а кто ребёнок из нас?

— Это с какой стороны посмотреть, — хохотнул Дэм. — Спать, мамочка, время позднее. И мне вставать на тренировку. А с массажистом налаживай дружбу, он нам нужен!

Засыпала она с улыбкой, как всегда, после душевного разговора с ребёнком. А ведь хотела обсудить с ним покупку дома на магической стороне. Понятно, что им тесно в этой квартире. С другой стороны, осенью Дэм опять уедет в Дурмстранг, а она останется в большом доме? Возвращаться в его школу на прежнюю ставку ассистента Магозоологии не хотелось, в Мунго ей решительно понравилось, ощутила себя на своём месте. И Янус отпускать не захочет. А они хорошо сработались. И дар свой использует по назначению. И Сметвик под боком, и не только из-за сигарет. Давно ведь были в переписке, Иппи и сосватал её к Янусу в отделение.

* * *

Во вторник Тереза снова вела приём дневных пациентов, с вечера на дежурство в своём отделении, но к такому графику она привыкла. Тем более, в среду обещали к полудню отпустить, у многих сотрудников в Хогвартсе выпускной у детей, а её заодно отпускали.

Блондин аристократического вида зашёл в её кабинет царственной походкой, когда Тереза совсем уже собралась на обед.

Шерри закатила глаза, намекая, что клиент очень важный. Тереза внутренне напряглась, ледяной взгляд и высокомерный вид хозяина жизни с ходу вызвали отторжение.

— По какому вопросу, мистер…, — подняла брови мисс Даффи, не желая без нужды зарабатывать от такого типа головную боль. К счастью, есть маги, пусть и сильные, которые как мужчины не привлекали вовсе, никакая проверка не нужна, чтобы понять, что не тот.

— Малфой, — коротко отрекомендовался блондин, вальяжно устраиваясь в кресле для посетителей. — Мне рекомендовали вас, как лучшего мага-менталиста, мисс Даффи.

Внимательный, даже пристальный взгляд клиента несколько смущал, но она любезно улыбнулась.

— Готова выслушать, что вас беспокоит, мистер Малфой, — ровно сказала Тереза, не пытаясь начать проверку. Ведь это несправедливо, так хорошо шёл день и перед самым обедом ухватить порцию головной боли. Она всё ещё надеялась отделаться малой кровью.

Шерри приготовила перо, прихватив новый лист пергамента из самых дорогих — с оттиском логотипа больницы Мунго.

— Депрессия, — буднично и лениво, растягивая гласные особым образом, что не портило впечатление, ответила местная ВИП-персона. — Головная боль временами, такая, что ни одно зелье не помогает. Кошмары, редко. Меня заверили, что всё, что здесь мною сказано, не выйдет за стены кабинета.

— Клятва Гиппократа, — отстранённо кивнула Тереза. Плохая новость, что зелья не помогают. Похоже, легко не будет. — Опишите признаки вашей депрессии. Например — тревожность, потеря аппетита, сна, желание свести счёты с жизнью, подозрение о неблаговидных поступках близких. Что-то иное?

Маг ей лениво улыбнулся, заставив насторожиться. Серые глаза будто даже сверкнули прищуром хищника.

— А может ну её, вашу консультацию? — осведомился вкрадчиво. — У вас же время обеда. Составите мне компанию?

— Мы уже вас приняли, — чуть прохладней ответила Тереза. Целительская достаточно бесформенная мантия уже не казалась ей такой хорошей защитой от назойливых ухажеров, хотя функция такая имелась, она уточняла. Но становиться неприятной для мистера-я-всё-могу-купить-и-даже-вас повода пока вроде как не имелось. — И вам придётся оплатить полную стоимость приёма. Не лучше ли получить рекомендации, раз уж пришли?

— Как понимаю, в Англии вы недавно? — хищник по фамилии Малфой чуть подался вперёд, его взгляд рассеянно прошёлся по её волосам и вернулся к её глазам. Смотрел без трепета, хотя явно понимал, что перед ним менталист. Проучить бы, но так не хочется применять к нему дар!

— Не больше месяца, — подтвердила спокойно. — Я некоторое время стажировалась за границей, но родом из Англии. Итак, вы позволите мне делать мою работу?

— Амулеты снять? — насмешливо вопросил Малфой. — Именно они вам мешают залезть в мою голову?

Ах, если бы амулеты ей мешали! С другой стороны, была ему признательна, вдруг бы решилась на проверку и испортила все его цацки, возможно, сильно дорогие. Обычно амулеты снимали до входа в её кабинет. В приёмной дежурил Андре Соваль, предупреждающий о правилах и следящий за ними строго. Но такого важного человека, не назвавшего ей своего имени, словно его знать должна каждая собака, мог пропустить с амулетами.

— Снимите, пожалуйста, — подтвердила вслух. — Но прежде, чем лезть к вам в голову, позвольте всё же услышать, почему вы решили, что у вас депрессия?

Малфой, испытывая её стойкость насмешливым взглядом, принялся неспешно снимать два кулона с шеи, серьги из ушей и кольца с пальцев. Тереза не могла отделаться от чувства, что с таким видом нужно устраивать стриптиз, а не избавление от амулетов. Не улыбаться сейчас оказалось очень сложно, но она справилась. И могла поклясться по его виду, что первое, что увидел бы обычный менталист, заглянув в его мысли, было бы что-то развратное на её счёт, хотя Малфой, к его чести, взглядом её не облизывал и похабной улыбкой не пугал. Куда более опасный и опытный игрок по сравнению с рядовыми мужчинами.

— Моя депрессия вызвана отсутствием близкого мне человека в непосредственной близости, — признание стало неожиданностью, но Тереза не обольщалась — уже понимала, что без применения дара обойтись не сможет. Но собиралась тянуть до последнего. — Моя жена умерла уже очень давно, сын большую часть года проводит в Хогвартсе. Сестра вышла замуж и не навещает вовсе, предоставляя мне самому её навещать. Друзья… кто не был женат, внезапно обзавелись жёнами, а у меня даже любовницы давно нет. В замке лишь пара слуг и домовики. Дел много, они отвлекают, конечно, но этого недостаточно для полноценного существования.

— Завтра ваш сын возвращается домой? — чуть улыбнулась она, сделав вполне логичное предположение. — Ведь он учится в Хогвартсе?

— Четвёртый курс, — кивнул высокородный пациент, изволивший скучать и маяться дурью. Любовницы давно не было, надо же! — Он уже дома, но предпочёл погостить у приятеля.

— Заведите книзла, — вырвалось у неё невольно. И поспешила добавить, чтобы он не принял её совет за насмешку: — Иногда ласковый питомец способен избавить от одиночества лучше любого человека.

— Я завёл павлинов, — чуть скривил губы Малфой. — Жуткие создания.

— Зачем? — обалдела Тереза, не сдержав удивления. — То есть… Раз уж они вам не нравятся…

— Прихоть, — чуть пожав плечами, ответил пациент. — Итак, лучший менталист по мнению уважаемого мной целителя Сметвика, чем вы можете мне помочь?

Тереза обречённо мысленно простонала, глубоко вздохнула, отведя взгляд на такую прекрасную погоду за окном и прокляла всех бездельников-аристократов, которым просто нечем заняться. А ещё она была уверена, что истинной причины депрессии, которую якобы испытывает, он ей так и не назвал. Взгляд она подняла, уже настроившись и отстранившись от всяких чувств. Голос получился «рабочим» сразу.

— Вам настолько одиноко, что вы решили обратиться к специалисту?

И ничего! Ни торопливых признаний, ни картинок в собственном мозгу, даже скабрезных, ни вероятностных дат для удачной встречи клиента с судьбой, к примеру. Малфой глядел настороженно и слегка удивлённо.

— Может, пора взять палочку и произнести заклинание? — спросил с насмешливым участием. — Я открыт для вас, леди. Хотя бы попытайтесь.

Тереза похолодела, ощущая, как по затылку ползут мурашки. Она усилила свой дар, не теряя контакт с серыми как пасмурное небо глазами.

Голос слегка зазвенел от вложенной магии.

— Для поверхностного изучения это не обязательно, — проговорила ласково.

— Вы точно менталист? — ухмыльнулся Малфой, явно расслабляясь. Даже плечи расправил и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Или просто нервничает?

Тереза ощутила, как потеют ладони и подрагивают её пальцы. Она решительно подняла палочку и направила в ставшее серьёзным лицо.

— Легилиментс!

И наткнулась на абсолютный блок, не пустивший её даже к поверхностным мыслям. Блок, видный только ей, как у Дэма. Было от чего впасть в панику и спасала только одна мысль, бившаяся в голове, как заклинание. «Он такой не один, их может быть несколько! Не один!»

Палочку она опустила и рассматривала Малфоя потерянно и совсем с другим интересом. Красив безумно, даже слишком, эти белые волосы, собранные в низкий хвост, прихотливо изогнутые брови, серые глаза, в которых на миг промелькнула чуть не звериная тоска, вместо привычной насмешки. Губы… нос, подбородок, дёрнувшийся кадык. Слишком красив и атлетично сложен. Такие должны пачками разбивать сердца всем окружающим девицам.

— Я рекомендую вам обратиться за консультацией к Янусу Тики, — проговорила она ровно без всякой магической подоплёки, радуясь, что голос не дрожит. — Он профессионал и сможет лучше помочь. За эту консультацию можете не платить. Я не могу пробиться через ваш блок.

— Нет никакого блока, — медленно произнёс Малфой, вместо того чтобы облить её презрением и высказать сомнения в её профпригодности. — Поправьте, если ошибаюсь, мисс Даффи. Вы стихийный менталист? И не можете прочитать именно меня?

Тереза не встречала никого, кроме наставника, кто бы знал так много о стихийных менталистах, чтобы сходу её опознать. И если к тому же он знает, почему она не может его прочитать, то это катастрофа. Она не хочет и не будет в него влюбляться! Ей срочно захотелось закурить, а ещё исчезнуть из кабинета и оказаться дома.

Вкрадчивая улыбка мага сделала его ещё более притягательным и опасным.

— Меня зовут Абраксас, — почти интимным тоном признался он. — Абраксас Малфой, чистокровный маг в сорок восьмом поколении. Ваша помощница уснула, простите мне эту вольность. Вы ведь не замужем, мисс Даффи?

— Я прошу вас уйти прямо сейчас, — показалось даже, что ей не хватает воздуха. — Умоляю, если в вас есть хоть капля благородства.

Малфой, к её удивлению, поднялся, сгрёб все свои амулеты в карман распахнутой мантии, подхватил трость с серебристой головой змеи и шагнул к её столу. И больше ни насмешки, ни вида полного и тотального превосходства. Серьёзный взгляд, проникающий в душу, взволнованно дрогнувшие губы.

— Я выполню вашу просьбу, прекрасная леди, — заявил почти мрачно. — Я понимаю, что для вас это неожиданно, да и мне сильно не по себе. Никогда до встречи с вами я не снимал всех амулетов и не готов был довериться менталисту любого уровня и настолько раскрыться. Именно поэтому Янус Тики меня не устраивает, да и на вас надежд я не возлагал, пока не зашёл в кабинет и не заглянул в ваши глаза. Вы не можете меня прочитать, досадно, не правда ли, вряд ли я ваш идеал, не обольщаюсь. Но знайте, на меня вы действуете, как лекарство на первый взгляд. Головная боль прошла бесследно, а ведь мучает меня не меньше недели, сегодня же лишь третий день. Боюсь, и от моей депрессии остались лишь лохмотья. Очарован сверх меры вами, леди, и даже немного пьян. Не сердитесь, что вёл себя не должным образом, я честно сопротивлялся вашему обаянию и красоте, но, кажется, проиграл. До встречи, мой личный стихийный менталист, даже в порыве себялюбия никогда бы не поверил, что могу стать для кого-то избранным. Мне дьявольски страшно, но я впервые ощущаю, насколько я хочу жить. И может, найдётся кто-то ещё, кто станет для вас такой же непостижимой загадкой с абсолютным блоком, но готов побороться.

Он неожиданно поднял её безвольно лежащую на столе руку и прикоснулся сухими горячими губами к её пальцам, запустив толпу горячих мурашек по всему её телу. Ещё раз заглянул прямо в душу грозовыми серыми глазами и стремительно покинул кабинет.

Тереза охнула и в смятении взмахнула руками. Сердце в груди билось испуганной птицей, на глаза наворачивались горячие слёзы. Она чувствовала себя обманутой, пойманной в ловушку и крайне несчастной — совсем не то ожидала она от встречи со своим единственным. Виделся триумф и весёлый азарт, и попытки обратить на себя внимание, и много всего такого, что испытывают влюблённые. А не удар под дых, выбивший почву из-под ног и разрушивший все надежды.

А если другого нет в Англии? Или в этом времени? А если он действительно единственный? Она-то для него не такая, он может выбрать любую, для него таких найдётся уж точно больше одной. И он всё знал! Такое древнее знание у надменного богатого аристократа не укладывалось в голове, вызывало оторопь и невольное уважение. Даже Тики, а тем более, Сметвик, не имели информации о таком незначительном нюансе.

Трясущимися руками Тереза вытащила из сумки зеркальце и не с первого раза смогла ткнуть в него палочкой. Дэм откликнулся почти сразу.

— Что случилось? — встревоженно спросил он и, отвернувшись, проорал кому-то: — Я занят! Позже подойду! Мама, ответь! Болит голова?

У Терезы тряслись губы и даже зубы, казалось, постукивали. Из горла звуки никак не желали вылетать.

— Закури! — велел сын неестественно спокойно. — Пачка где-то справа, в столе. Дыши медленней, ну же.

Пальцы тряслись так, что она с трудом смогла вставить сигарету в губы. Палочкой воспользоваться сейчас бы не рискнула. И от бессилия из сухих глаз выступили наконец слёзы.

— Магловская зажигалка в кармане платья! — все так же спокойно подсказал сын.

Она нашла её и наконец затянулась горьковато-жгучим дымом. Снова взяла зеркало в руки и обречённо поглядела на своего такого понимающего ребёнка. Дэм ждал и даже подмигнул весело.

— Легче?

После второй затяжки, она благодарно кивнула. После третьей прорезался голос, хриплый и чужой, но тем не менее.

— Он был здесь и только что ушёл.

— Ладно, попробую догадаться, — терпеливо кивнул её мальчик. —Ты вела приём, и это был очередной клиент. Ты не смогла его прочитать, да? Использовала дар на полную катушку?

— Да!

— Он тебе не понравился… Почему?

— Он знал… Я думала, никто об этом не знает! А он знал…

— Мама, ты сводишь меня с ума. О чем знал мой будущий отчим? А-а, он знал, почему ты не смогла его прочитать? Я уже им восхищён! Весьма образованный тип. Имя хоть скажешь?

— Малфой.

Дэм присвистнул и вытаращился на неё потрясённо.

— Барс Малфой — твой избранный! С ума сойти! Отпрашивайся с дежурства и живо домой, ты никакая, поверь, работать не сможешь. Сметвику скажи, что плохо себя чувствуешь. Попроси у него пачку сигарет, а лучше две. И эту положи в сумку. Я торт куплю, самый большой и вкусный. И коньяк, а себе сок. Гранатовый! Ты меня поняла?

Тереза курила и наслаждалась звуками его голоса, в горле растаял комок, мешавший дышать, руки перестали дрожать, а голове прекратился непонятный звон, мешавший думать и осознавать действительность.

— Адекватность возвращается, — улыбнулся Дэм. — Он там Шерри Свон не прибил?

Тереза с тревогой оглянулась на помощницу, о которой совсем позабыла. Та сладко спала, уронив голову на сложенные перед собой руки.

— Усыпил, — сообщила с досадой. — Дэм! Я не хочу в него влюбляться! Он такой… такой… невозможный!

— Он красив, богат, несомненно, умён и его сын — мой ровесник.

— Откуда ты о нём столько знаешь? — округлила она глаза.

— Газеты читаю, — фыркнул Дэм. — Наверное, он страшно удивился, что ты о нём не знаешь ничего.

— Не показал виду, — ответила чопорно. — У него прошла головная боль, а у меня так и не появилась, хотя ты прав, выложилась полностью.

— Ха! Неужели, лорд был с тобой настолько откровенен? Ма, я сражён. Что ещё он сделал странного?

— Снял все свои амулеты, чтобы я могла его прочитать. Ещё до того, как догадался. Сказал, что не раскрывался так прежде никогда.

Дэм сглотнул и помотал головой.

— Вот же мужика приложило! — произнёс с сочувствием. — Буди мисс Свон и отпрашивайся! Немедленно! Я тоже бегу домой, не задерживайся и ни с кем лишним не разговаривай.

— Тебе не продадут коньяк, — попыталась она урезонить мелкого.

— Не твоя забота, — отмахнулся сын. — Мама! Спрячь сигареты в сумку и действуй чётко по плану. Не сворачивай, не смотри никому в глаза, не проходи мимо флаконов с зельями! А лучше к Сметвику иди сразу, он сам сообщит Янусу.

Сметвик нахмурился, увидев её на пороге своего кабинета.

— Что с тобой, девочка? — спросил сочувственно, откладывая чью-то карту, которую изучал.

— Можно мне домой и немного сигарет? — выдала на одном дыхании Тереза.

Сметвик ещё несколько секунд вглядывался в её лицо и, вздохнув, вытащил из стола целый блок. Сам обошёл стол и запихнул подарок в её сумочку, легко вмещавшую содержимое её шкафа и походную палатку.

— Моя жилетка точно не нужна? — спросил грубовато.

— Самая лучшая ждёт меня дома, — призналась тихо. — Сын, Даймонд Даффи, внебрачный. Я вас познакомлю позже, ему четырнадцать. И он велел никому ничего не говорить, взять у вас сигареты и немедленно идти домой. Магловские курить запрещает, а ваши одобрил. Будет отпаивать меня коньяком и кормить тортом. Кажется, он сбежал с занятий от наставника-зверя.

— Дэм, значит? — хохотнул Сметвик. — Суровый парень, привет ему от меня. А Янусу я сам сообщу. Держи портключ до Дырявого Котла, ты вроде недалеко от него живёшь.

Портключом она воспользовалась с благодарностью. Сил оказалось куда меньше после немалого потрясения, и она с трудом доплелась до кабинета Сметвика.

Через бар «Дырявый котёл» прошла успешно, а выйдя на магловскую улицу, невольно прислонилась плечом к стене, забыв, в какую сторону идти и пытаясь отдышаться. А не надо было так тратиться с Малфоем!

— Наконец-то! — прозвучал над ухом родной голос. — Выпей быстро, руками не трогай!

Тереза послушно проглотила какую-то гадость из прижатого к губам флакона. В голове чудным образом прояснилось, а в ноги и руки вернулась прежняя лёгкость.

Дэм просиял, вышвырнул пустой флакон в мусорку и крепко взял за руку, ведя за собой.

— Мантию не сняла, — беззаботно сообщил он. — Но сумасшедших и странных тут хватает, не дёргайся!

Дошли они быстро, даже удивительно. На свой этаж поднимались пешком, местный лифт редко работал исправно.

Она удивилась, что на кухонном столе уже стоят и торт, и пачка сока, и пузатая бутылка коньяка. И когда всё успел?

Дэм бережно помог снять мантию, сапоги тоже стянул сам и подсунул домашние тапочки. Отконвоировал на кухню и усадил за стол. Деловито достал бокалы, порывшись в её сумке извлёк блок сигарет и усмехнулся.

— Давно бы так! Зачётный у тебя друг, этот Сметвик!

— Я обещала ему, что тебя с ним познакомлю, — бездумно ответила Тереза. И приняла безропотно прикуренную сыном сигарету.

— Эти сигареты хотя бы не взрываются, — проворчал Дэм, наливая ей коньяк. — А эффект получше чем от флакона успокоительного. Что выбираешь? Думосбор или сама расскажешь?

— Откуда? — расширила она глаза.

— Отцовский, — отмахнулся сын. — Нашёл на чердаке прошлым летом. Подумай о моменте, когда лорд Малфой вошёл в твой кабинет, я сам вытяну воспоминания, нас учили.

Тереза запоздало ужаснулась: «Он ещё и лорд?»

В старинном думосборе она отказалась просматривать судьбоносную встречу снова.

— А он наверняка пересматривал, — хохотнул Дэм, подмигнул ей и окунул лицо в чашу.

Вынырнул серьёзный и задумчивый.

— Нам повезло, что ты блондинка, — сообщил небрежно и махнул рукой. — Это так, мелочи. Серьёзный мужик и явно на тебя запал. Впрочем, он этого не скрывал, уважаю.

— Я ему понравилась, когда он понял, что я стихийный маг, — Тереза меланхолично глотнула коньяка и зажевала долькой лимона, подсунутой сыном.

— Ну, встал у него на тебя гораздо раньше — когда цацки свои снимать принялся.

— Что ты… Дэм! Как не стыдно!

— Пусть стыдно будет врагам! — отрезал ребёнок. — А Шерри Свон лорд усыпил ещё раньше. Так что всё представление было только для тебя. Вблизи он куда лучше, чем на колдофотках в газетах. Мать, это джек-пот! Можешь пострадать и даже поплакать, но лорд нам подходит — и точка! Твоему другому может быть три года или сто двадцать. Или где-то в Америке заседает в конфедерации магов, лыс, неопрятен и с пузом.

— Фу, Дэм!

— Выпей ещё! А то, гадость же, особенно пузо — в постели мешает! И братец мне позарез нужен, у них наверняка большое поместье, а мне полетать охота, одному-то не здорово.

— А вдруг на фестральих бегах…

— Это был крайний вариант! — возмутился сын. — Если тебе голову свою не жалко, так мне она очень дорога.

Подошёл и нахально расцеловал в обе щеки.

— Ты у меня красавица, настоящая леди, уверенная в себе самодостаточная женщина, взрослая, умная, с уникальным даром.

— Которая плачет в жилетку своему малолетнему сыну.

— Лучшему парню в твоём окружении! — фыркнул Дэм, откладывая кусок торта ей на тарелку. Себя тоже не обделил. — Наставник заставит бегать десять лишних кругов, если узнает.

— Поделом, — улыбнулась Тереза. — Значит, ты одобряешь этого лорда?

— Абсолютно!

— Я сбежала с работы!

— И не появишься там в ближайшую неделю, — сурово отрезал Дэм. — Будешь спать, лениться и ходить на спа-процедуры.

— Прятаться от Малфоя? — спросила она лениво.

— Сову пришлёт, — отмахнулся сын. — А тебе надо резерв восстановить, отоспаться. Вот зачем всё на него потратила? Ведь сразу поняла, что не работает дар.

— Поверить не могла. Ну, почему он?!

— Спать тебе нужно лечь, — проворчал сын. — Хорошо, что ты почти пустая, сейчас ещё одно зелье принесу, ты его только не хватай руками, сам напою.

— С алкоголем разве можно? — вяло возмутилась она.

— Тебе — да, но только сегодня.

Она даже не заметила в своей накатившей апатии, как сын убежал и успел вернуться. Поморщилась, глотая противное зелье.

— Гадость!

— Самые важные все гадкие, — хохотнул ребёнок и потянул её за руку. — Спать, мам. Давай в кроватку, а то не донесу.

* * *

Сова прилетела через два часа, холёная важная с золотым кольцом на лапке. Позволила Дэму забрать письмо и уселась ждать на подоконник. Кусок буженины приняла милостиво.

Дэм аккуратно поместил письмо на полку под початый блок полезных сигарет. А сам торопливо написал ответ на припасённом заранее пергаменте.

«Моё почтение, сиятельный лорд! — выводил он старательно. — Готов с вами встретиться для серьёзного мужского разговора. С уважением, Даймонд Тиреон Даффи».

Сложив письмо, Дэм привязал его к лапке совы и велел нести хозяину. Сова подумала и выпросила ещё кусок буженины, отказалась от торта и улетела с пафосным видом.

К встрече Дэм готовился тщательно, даже вздумал побриться, но с облегчением осознал, что пока рано. В рюкзак положил давно заготовленную папку с важным досье, достал свою школьную мантию и отпарил заклинанием. Рубашку выбрал белую, а магловские джинсы сменил на чёрные парадные брюки. Сапоги начистил вручную, просто, чтобы руки занять.

Сова вернулась как раз к тому моменту, когда он выпил для храбрости глоток коньяка, сильно разбавленный соком — кощунство, а что делать.

Малфой всё понял правильно, что не могло не радовать. Вместо пространного ответа или нелепых вопросов, в конверте лежал портключ, а на клочке бумаги, кроме кодового слова, имелось всего одно короткое предложение. «Жду в течение десяти минут. А. Малфой»

Чего-то такого Даймонд ожидал, потому ломаться не стал, продолжая переписку, сжал палочку боевым хватом и активировал портключ.

Вынесло юного Даффи в большой парк, ограда которого виднелось вдалеке позади, а внушительное здание, похожее на дворец — предстало прямо перед ним. Посчитал хорошим знаком, что лорд пригласил его прямо к себе домой. Заодно Дэм оценил, что полетать здесь есть где, что добавило несколько плюсов в пользу кандидатуры Малфоя.

Хозяин лично встретил его, спустившись навстречу по мраморным ступеням. Одет просто, поверх белой рубашки лишь вышитый золотом жилет, брюки коричневые, заправлены в высокие сапоги, в руках трость. Белые волосы убраны в низкий хвост, серые глаза чуть насмешливые и очень внимательные.

— Интересный сюрприз! — процедил лорд равнодушно, осмотрев гостя с головы до ног нечитаемым взглядом. Наверняка ожидал увидеть взрослого мага, а не мальчишку, но удивления не показал. — Мистер Даффи, я полагаю?

— Даймонд Тиреон Даффи, — подтвердил Дэм, дерзко глядя в глаза хозяина поместья. — Для нас вы тоже стали неожиданным сюрпризом, ваша светлость. Такого знатного избранного мы с мамой не ждали, хотя допускали всё, что угодно. Но не так быстро всё же, хотя я предполагал, что мой будущий отчим найдётся в Англии — нашел некоторые уточнения в записях отца.

— Известный учёный, Доминик Тиреон Даффи…

— Мой отец, да, — холодно кивнул Дэм. — На шестьдесят семь лет старше матери. Если не хотите видеть её слёзы, не говорите о нём плохо или пренебрежительно.

— И ваша мать, Тереза Даффи, родила вас…

— В пятнадцать, сэр, — любопытство лорда Дэм посчитал оправданным и, если совсем честно, надеялся на его интерес. — Там, где она жила и воспитывалась, этот возраст считался приемлемым для… всего. А с её даром это был крайний срок для инициации. Наставника, моего отца, она любила, он её — нет. Уважал — возможно, а также оставил мне, её первенцу, всё своё состояние, признав меня сразу после зачатия — на всякий случай. Возможно, знал, что проживет мало после инициации моей матери. Их магический брак продлился всего три недели. Маме лично он оставил лишь счёт в банке на приличную сумму для сносного существования, рассчитанного на пять-семь лет, и право меня опекать.

— Вы его осуждаете, — Малфой не спрашивал, а утверждал. Дэм лишь дёрнул плечом, не собираясь пока раскрывать собственную душу. — Чувствам не прикажешь, юноша, кого любить, а кого нет.

— Меня вам любить не обязательно, — фыркнул Дэм.

— Но что-то от меня вы хотели, назначая встречу? — усмехнулся лорд, щелчком пальцев создал два удобных кресла, низкий стол между ними и пижонский огромный зонт, защищающий от солнца. На столе фрукты в большой вазе, сок в запотевшем кувшине и два изящных кубка. — Присядем?

Дэм тоже усмехнулся, занял предложенное кресло, сбросив рюкзак на землю у ног.

Кубок, который сам наполнился соком, Дэм взял левой рукой, убеждаясь в отсутствии вредных примесей, отсалютовал Малфою и осушил в два глотка.

— Апельсиновый, — удовлетворённо произнёс юный гость. — Вы угадали моё первое желание, сэр.

— Но не последнее, не так ли? — Малфой тоже пригубил сок из своего кубка и отставил его на столик.

— Мои желания не должны вас волновать, — небрежно ответил Дэм. — Хотя… Мне нужна хорошая метла и разрешение здесь летать. Скромная комната с кроватью подойдёт, я неприхотлив. С вашим сыном постараюсь подружиться, но обещать ничего не стану, время покажет. По утрам я бегаю и тренируюсь, надеюсь, это приемлемо. В конце лета уеду в Дурмстранг, где буду обучаться на пятом курсе. Мне необходимо к тому времени оставить мать в надёжных руках. И я жду от вас обещания или клятвы, что вы не станете её обижать, торопить или к чему-то принуждать.

— Нагло и дерзко, мистер Даффи, — холодно ответил Малфой. — Но я вас понял и обещаю обдумать ваши условия. Но для начала скажите, ваша мама получила моё письмо?

— Пока нет, — улыбнулся Дэм. — Мама сильно потратилась, проверяя на вас свой дар. И будет спать теперь около двух суток. Всё имеет свою цену.

— Согласен, — улыбка лорда не стала более дружелюбной или менее подозрительной. Но по крайней мере, он действительно слушал. — Итак, юноша? Что ещё я должен узнать до того, как ваша мама проснётся?

— Если дорожите своими зельями, держите их от мамы подальше, — криво улыбнулся Дэм, ничуть не тронутый таким нарочито-ироничным вниманием. — В идеале не давайте ей зелья в руки, не ставьте их рядом с ней, например, на тумбочку у кровати. Названия зелий она не запомнит, хоть сделайте на её руке татуировку — исчезнет к утру. Рядом с ней разбиваются даже небьющиеся флаконы с зельями. Тот флакон, из которого она умудрится выпить зелье, лучше сразу выкинуть — меньше нервов.

— Неожиданно, — кивнул лорд, показывая, что понял его, но было непонятно, принимает ли всерьёз.

— Мать жила большую часть жизни с головной болью, — продолжил Дэм под внимательным взглядом его светлости. — Такова плата за применение дара, которым она смогла полноценно управлять лишь семь лет назад. Рядом со мной, а теперь и рядом с вами тоже, применение дара не причинит ей боли, даже если он будет направлен на кого-то другого.

— Какого рода боль? — заинтересовался лорд.

— От очень сильной до терпимой, — пожал плечами Даймонд. — Зависит от интенсивности применения дара. Обычно — боль отсроченная, от нескольких минут до нескольких часов. И есть возможность принять меры до её возникновения. От боли помогают зелья, причём, почти любые. Яды я не пробовал, хотя подмывало. А недавно выяснилось, что некий массажист из Мунго, целитель Гектор Грей, может избавить её от боли своим волшебным массажем. Посоветовал матери с ним дружить. Лучше бы он и оказался избранным, но увы, не случилось.

Улыбка лорда выразила пренебрежение.

— Слышал об этом целителе, — только и сказал Малфой.

— Моя мать — крайне бесчувственная личность, — продолжил Дэм, торопясь выполнить свою миссию. Ему не было комфортно под внимательным взглядом лорда, несмотря на такое удобное кресло и угощения. — Её чувства вытравили зверские тренировки, которым она подвергалась с самого детства. Чувства и дар несовместимы. Понять, когда её что-то взволнует, хоть и трудно, но можно — например, наш жирный наглый книзл Вальтер вызывает у неё искреннюю радость, понаблюдайте. Если она тянется за сигаретой, значит, всё плохо — по ней сказать трудно, но либо крайне расстроена, либо сильно потратилась, а может, то и другое вместе. И лучше бы сигареты всегда были под рукой. Узнайте у целителя Сметвика адрес поставщика его полезных сигарет. И ещё — научитесь разговаривать с мамой — и будет вам счастье. Разговаривать с чужими ей сложно, она и так знает, что могут сказать люди, и это реально напрягает. Вас она не слышит и не читает вообще, и вам придётся оперировать простыми словами. Она гордая и ранимая, умеет быть благодарной и сможет обеспечивать себя сама при желании. Это я к тому, что, хоть вы тот самый избранный, но она легко проживёт без вас.

Малфой неприятно оскалился на это, но комментировать не пожелал.

— Ещё рекомендации имеются? — спросил равнодушно, словно этот разговор его уже безумно утомил.

— О да, несколько, — просиял Дэм. — Не запирайте её в золотую клетку, позвольте работать в Мунго, ей впервые комфортно с окружением — с коллегами и пациентами. Её главные страсти — я, книги, опера или балет, картинные галереи, книзл Вальтер, белые розы, долгие прогулки в парке, красивые шляпки, элегантные платья, сапожки ручной работы и туфли на невысоком каблуке. Серебро ей носить нельзя, почернеет. Лучше платина, белое золото и драгоценные камни. Немного и редко. Вы должны понимать, что мама — не совсем обычная женщина, с ней может быть трудно. И лучше вы решите для себя вопрос сразу, узнав о ней больше, чем напрасно станете её мучать, пытаясь переделать под себя — если сломаете, не прощу. Для меня от вас, кроме выше озвученного, ничего не нужно, как я уже говорил. Отец оставил приличное наследство, так что в подарках и прочих знаках внимания не нуждаюсь. И не считайте себя обязанным чем-то матери — передумаете, проживём без вас.

— Не могу понять, — прищурился Малфой и отпил из кубка. — Вы явились ко мне убедить оставить мать в покое или действительно желаете помочь её завоевать?

— По обстоятельствам, — Дэм широко улыбнулся. — Вы мне не очень нравитесь, сэр. Но чувствам не прикажешь, верно? Кого любить, а кого — нет. И если мама вас полюбит, я не стану чинить препятствий.

— И на том спасибо, — недоверчиво поглядел лорд. — Со своей стороны предупреждаю, что намерен сделать Терезу счастливой, хотите вы того или нет.

— Что ж, я вас понял, — серьёзно кивнул Дэм. Ему понравилось, что лорда не испугали особенности мамы. А ещё он даже не рассчитывал на подобные признания.

— Что-то ещё, мистер Даффи?

— Это всё, что я хотел сказать — ваше дело прислушаться и принять или действовать по своему разумению. Думаю, на сегодня достаточно.

В горле у Дэма пересохло, но трогать кубок больше не хотелось. Он продолжал нахально и уверенно улыбаться, ничем не показал свой дискомфорт и желание сбежать из-под внимательного изучающего взгляда.

Миссию свою он выполнил и пора было смываться. Даже заветная папка не пригодилась. Дэм и не надеялся, что его вообще выслушают, и захватил с собой бумаги, где всё, уже рассказанное лорду, куда более связно он написал ещё в школе — как раз для избранного.

— Постойте, Даймонд! — остановил его Малфой, стоило гостю встать и подхватить рюкзак. — Я извиняюсь, что не мог принять вас должным образом и не пригласил в дом. Сына в поместье пока нет, он ещё несколько дней погостит у друзей. Но если хотите, приглашаю вас отобедать со мной.

— Благодарю, сэр, но это лишнее, — отказался Дэм и, повинуясь порыву, всё же достал папку из рюкзака и положил её перед лордом.

Малфой поглядел на папку недоверчиво, не пытаясь к ней прикоснуться.

— Что это?

— Здесь всё то же, что я вам рассказал, но немного подробней, — признался Дэм насмешливо, хотя осторожность лорда он одобрил. — Захотите, прочитаете. Я не был уверен, что вы станете меня слушать. Там есть фотографии мамы. Две штуки, копии, разумеется. На обед я не останусь, простите, не могу оставить маму надолго, пока она спит.

— Это ведь вы её усыпили? — проницательно поглядел Малфой. — И каким образом?

— Рецепт прост, — фыркнул Дэм. — Коньяк плюс любое зелье — сильное снотворное для мамы на срок почти двое суток, редко — трое. Зелья выбирать лучше горькие или гадкие — действуют сильнее и быстрее. От боли то же самое, но без алкоголя.

— И вы так спокойно доверили мне все эти сведения? — Малфой смотрел теперь вполне доброжелательно, но все же слегка снисходительно. — А ведь я не дал вам никакой клятвы, Даймонд.

— Напрасно вы думаете, что я так доверчив, — пожал плечами Дэм. — Вы не сможете рассказать о матери никому, кроме меня же и тех, кого это непосредственно касается — Сметвик, Янус Тики, Гектор Грей. Более того, через месяц вы забудете всё, что я о ней рассказал, если у вас не получится разделить с ней постель. Папка с бумагами сгорит, не пытайтесь ничего копировать. Выучить тоже не удастся. Разумная предосторожность, не более. Часть моего дара.

— Вы тоже менталист? — удивился Малфой, всё же подвигая к себе папку невербальным Акцио.

— Отчасти, — скромно улыбнулся Дэм. — Жалкий кусочек материнского дара, но мне достаточно. Вот зелья у меня не получается сварить пристойно, и это тоже от мамы, хотя и в меньшей степени. Но и я ничем готовым зельям не врежу и флаконы от моего присутствия не разбиваются. А от всяких хворей помогают те же зелья, что и всем. Мои же художества — помогают только матери.

— То есть дар вашей матери может перейти по наследству?

— Вполне вероятно, — кивнул Дэм. — Моя дочь может унаследовать её дар в полной мере при определённых обстоятельствах, но я такое своему ребёнку пожелать не могу. В остальном дары у меня перешли от отца. Пока мы не породнимся, вы не сможете о них узнать. И как обезопасить свою дочь, если мама для вас родит, я тоже рассказывать сейчас не буду. Так что в ваших же интересах со мной подружиться.

— Незамутнённая наглость, — оценил Малфой насмешливо. — Вы не так просты, мистер Даффи, как желаете показать. Что я должен сделать, чтобы получить эти сведения сейчас?

Дэм коротко рассмеялся.

— Это не моё нежелание пойти вам навстречу, — пояснил он спокойно. — Таково условие отца. Полную информацию вы узнаете, лишь заключив магический брак с Терезой Даффи. Не помолвку, заметьте, а полноценный брак. На этом вынужден с вами попрощаться.

— Подождите, пока мой домовик принесёт портключ и небольшой презент для будущего родственника, — лорд тоже поднялся и щелчком пальцев удалил всю инсталляцию — стол с угощениями, зонт и кресла. — Не могу же я вас отпустить с пустыми руками, получив столь ценную информацию.

— Можете, — дерзко ответил Дэм. — Информация о маме не продаётся. И купить мою дружбу не получится. У меня есть свой портключ. Всего доброго, ваша светлость!

— Ваш не сработает, — усмехнулся лорд пренебрежительно. — Поместье защищено. Нужно время, чтобы…

Дэм исчез беззвучно, не дождавшись окончания фразы. Через пару секунд он уже слился с толпой возле вокзала Кингс-Кросс. А ещё спустя те же две секунды заходил в подъезд съёмного дома. Попрыгунчик — называл себя прадед по отцовской линии, который оставил подробный дневник для потомка, что унаследует дар. Дэм дневник изучил в десять лет, потренировался тем летом вволю и легко перемещался туда, где бывал хоть раз или видел подробное фото. Ни Аппарация, ни перемещение портключом не имели к его способу перемещений никакого отношения.

Дэм не мог расщепиться, но и не мог перенести с собой кого-то или что-то, а в остальном это было легко, как дышать. Мать он не мог волновать, потому она не знала об этом скромном даре сына. Никто не знал. Никто не мог отследить его перемещения. Малфой тоже вряд ли что-то поймёт, щедрый будущий отчим. Что за презент ему хотели вручить, Даймонда не волновало. Нельзя было принимать подарки избранного за ту информацию, что передал он Малфою — указания отца определённо на это указывали. По-хорошему и от глотка сока стоило отказаться, но всё же это на подкуп не похоже.

И про попрыгунчика будущий отчим не узнает. Прадед шифровался даже от родных и никому сведений не передал. Кровь помогла Дэму открыть записи, сгоревшие после прочтения. Но они отпечатались у него на подкорке. Сам он не записывал, хотя намеревался это сделать для потомков чуть позже, когда глубже изучит вопрос с сокрытием информации от чужих.

А так, проверял эту способность по-всякому — приковывал себя наручником, запирался в подвале школы, нырял в бассейн, заходил в магические заведения, где аппарация и портключи не работают. Ничто не могло удержать попрыгунчика. Дэм просто пропадал на одном месте и оказывался в задуманном. Вот кота перенести не смог, даже прижимая к себе, даже наложив на Вальтера чары. А вещи — только в своём зачарованном по рецепту прадеда рюкзаке. И перемещаться следовало в такой же зачарованной одежде. Поначалу было неловко — появиться голым в людном месте. И к проблеме Дэм подошёл творчески, сразу зачаровывая всю новую одежду и обувь, благо, чары совсем простые и быстрые, а сохраняются годами. Но не действуют на котов, к сожалению.

Единственная проблема возникла в Гринготтсе, банке гоблинов. Из общего зала переместиться оказалось легко, о нём словно все забывали, едва исчезал. А вот из маминого сейфа в банке уйти не вышло. Только об потолок ударился больно. Наверное, и из Азкабана не получилось бы прыгнуть, но проверять Дэм не решился. При Малфое он, конечно, зря прыгнул. Но уж очень хотелось как-то щёлкнуть по носу самоуверенного аристократа. Может, спишет на портключ в Мунго, те срабатывают всегда и везде, по идее. А может, забудет, что Дэм был рядом. И придумает этому свое оправдание. Главное — плату за информацию вручить Дэму у сиятельного лорда не получилось. И ведь какой умный, неужели понял, что в таком случае чары конфиденциальности с информации слетят? С такого станется разбираться в подобных вещах.

Но в общем и целом Дэм должен был себе признаться, что Барс Малфой ему всё же импонировал, хотя переиграть Даймонда ему не удалось. Как у них сложится с мамой — ещё вопрос, но благословение сына Тереза Даффи получит.

Мама мирно спала в своей постели и явно видела приятные сны, судя по легкой улыбке. Дэм полюбовался своей самой красивой мамой на свете, но как же ему за неё было страшно. И хорошо, что он может в любой момент переместиться — хоть какая-то гарантия, что однажды он успеет и сможет её спасти. От всего, хоть бы даже от слишком проницательного Малфоя.

Дэм поправил её сползшее одеяло, коснулся губами виска рядом с фиолетовой прядью и отправился к себе, разрабатывать коварные планы по завоеванию для мамы избранного, оказавшегося весьма сложным типом.