"Прикладная анимагия" Фергюссона (гет)

В воскресенье, День Святого Валентина, вся школа была взбудоражена. Повсюду летали крошечные амурчики и раздавали адресатам валентинки. Ещё до начала завтрака Гарри получил около десяти открыток, а впереди был целый день.

Гермионе тоже перепали несколько валентинок, причём все от незнакомцев. В отличие от Рона она не воспринимала ни признания в любви, ни сам праздник серьёзно. А вот Рон, напротив, весь извёлся, тщетно пытаясь разгадать своих потенциальных "соперников". Он вообще был сегодня какой-то дёрганый и нервный; говорил рваными фразами и часто засовывал руки в карманы, даже когда сидел.

— Успокойся, — Гарри смотрел на него как-то странно. — Выпей чего-нибудь умиротворяющего.

— Легко тебе говорить! — отозвался Рон, ревниво блуждая взглядом по Большому залу. — Мне бы Феликс Фелицис не помешал сейчас...

— Чем это ты собрался заняться? — поинтересовалась Джинни, но Рон зачем-то ей нагрубил.

— Не твоё дело, коза!

Гермиона посмотрела на него, словно видела со стороны. Никакой он не добрый и не отзывчивый... Человек настроения! Она потрясла головой, отгоняя неправильные мысли. Надо поменьше обсуждать с Малфоем свою личную жизнь, а то...

— Гермиона, ты идёшь? — позвал Гарри.

— Да-да, я сейчас!

В сумке у неё удобно устроилась мантия-невидимка.

Наконец сборы были окончены, и друзья покинули замок — разрешения от родителей им были больше не нужны. По дороге в Хогсмид Рон по-прежнему был на нервах, поэтому они почти не общались. Джинни жалась к Гари и трещала без умолку о том, как много потеряли те глупышки, которым доступно лишь слать ему валентинки раз в году.

Когда компания вошла в деревню, Гермиона вдруг резко остановилась.

— Кажется, я забыла перчатки, — неуверенным тоном сказала она.

— Возьми мои, — Рон протянул ей свои огромные варежки.

— Спасибо, но... Там ещё кое-что, в общем, мне необходимо вернуться... Я быстро!

Это была явная ложь, но Гарри, словно прочитав её мысли, подыграл:

— Иди-иди, — сказал он спокойно. — Мы тебя подождём в "Трёх мётлах".

Просить дважды не пришлось. Грейнджер кивнула и побежала обратно — до первого поворота, за которым быстро накинула мантию и устремилась вперёд.

Ей всё время казалось, что какая-нибудь часть тела вылезет наружу и раскроет её затею, но мантия была рассчитана на взрослого мужчину, так что ей — маленькой и хрупкой — нечего было опасаться. Длинные полы мантии услужливо заметали следы на снегу, и Гермиона, миновав стаю репортеров с колдокамерами и кучку фанаток Гарри с перьями для автографов, никем не замеченная, скоро оказалась на самом краю деревни — у Визжащей хижины. Здесь она, наконец, остановилась, чтобы перевести дух.

Старые доски заскрипели, стоило ей подняться на крыльцо, но в этой части Хогсмида было безлюдно, и она, не привлекая внимания, принялась подбирать отпирающие чары к покосившейся двери. Руки её совсем замёрзли, когда Гермионе наконец-то удалось найти верное сочетание заклятий.

Замок щёлкнул, но дверь, намертво примёрзнув к коробу, не открылась. Пришлось отогревать её, затем применять смазывающее заклятие к петлям... Гермионе казалось, что прошла целая вечность, прежде чем она смогла попасть в помещение, каждый сантиметр которого был пронизан страшными воспоминаниями о смерти профессора Снейпа. Гермиона даже зажмурилась, потому что от видений у неё закружилась голова.

Неимоверным усилием воли она заставила себя сосредоточиться и осмотреться. Здесь всё было по-прежнему. И нужно только сделать четыре шага... Вот тут она стояла, а здесь — Гарри. Он собирал воспоминания профессора в фиал, а тут... Тут он лежал, и из раны на его шее текла кровь, много крови...

Но на полу было чисто — всё убрали, когда уносили тело Снейпа. Всё ли? Подсвечивая себе палочкой, Гермиона исследовала пол так тщательно, как только могла, но нашла лишь небольшое отверстие, наверное, прогрызенное мышами. Решение пришло само собой.

— Бомбарда Минима! — тихо произнесла она, и половица треснула.

Немеющими от холода руками Гермиона отодрала обломки и отложила в сторону. Один — самый большой — трансформировала в нечто, напоминающее лопату, и быстро принялась долбить мерзлую землю. Кусочек за кусочком ей удалось отковырять несколько комьев, после чего, довольная результатом, Гермиона восстановила половицу, спрятала заветные комки земли в карман и поспешила убежать из этого ужасного места.

Только оказавшись снова на улице и восстановив все запирающие чары, Гермиона почувствовала, как её накрыла волна горя от воспоминаний о пережитом. Она прислонилась к одиноко растущему дереву и вдруг зарыдала. Все страхи, все сомнения — всё самое плохое, что она прятала в себе с тех пор, теперь рвалось наружу. Очень нужна была поддержка, и Гермиона, кое-как размазав слёзы по лицу, поспешила вернуться к друзьям — туда, где тепло, где звучит смех, где Гарри поддержит и подставит плечо...

В "Трёх мётлах" было тепло, даже жарко. Гермиона быстро сложила мантию-невидимку, которую скинула загодя, убрала в сумку и осмотрелась.

Нарядно украшенная, таверна утопала в омелах, шариках и сердечках розового цвета. Здесь, казалось, собрались все старшекурсники Хогвартса. Играла музыка, и студенты танцевали. Не заметить Малфоя было невозможно — он кружил Пэнси по центру зала. В отличие от большинства студентов они не просто переминались с ноги на ногу — они именно вальсировали, и очень изящно. Очевидно, уроки эстетического воспитания не прошли для Драко даром.

Рон и Джинни сидели за дальним столиком и о чём-то разговаривали. Джинни заметила Гермиону и помахала ей рукой. Грейнджер уже собиралась присоединиться к друзьям, как из туалета напротив появился Гарри. Он посмотрел на Гермиону так, словно был очень удивлён увидеть её.

— А как же мантия-невидимка? — спросил он. — Я думал, мы тебя до вечера не увидим...

При этом он бросил выразительный взгляд в сторону Рона и Джинни, и в голове Гермионы что-то щёлкнуло: Джинни же говорила что-то про предложение в День Святого Валентина! Так вот почему Гарри так быстро дал ей мантию. Но теперь прятаться было поздно — Рон её уже заметил.

— Гарри, извини, — Гермиона побледнела, — мне надо... На минуточку...

— Ты в порядке?

Но Грейнджер уже скрылась в туалете. Она так нервничала, что было тяжело дышать. Что скажет ей Рон? Он скажет это в присутствии Гарри и Джинни? Гарри тоже будет делать предложение? И все будут смотреть? И будет кольцо? И надо согласиться?.. Внезапно к горлу подкатил комок, и она бросилась в кабинку, где её стошнило. Стало гораздо легче.

Гермиона вышла, встала перед зеркалом и оперлась обеими руками о край раковины. Руки немного подрагивали — на сегодня с неё было достаточно.

— Что-то слишком много нервов, даже для героини войны, — холодный скептический голос принадлежал Пэнси Паркинсон.

Она встала перед зеркалом, придирчиво разглядывая свой макияж. Гермиона подняла глаза и внимательно посмотрела на слизеринку. Ей вдруг очень захотелось узнать... И Гермиона не сдержалась:

— Ты пойдёшь замуж за Малфоя?

Пэнси явно не ожидала такого вопроса, поэтому промолчала, глядя на Гермиону подозрительно.

— Это не твоё дело, — сказала она наконец.

— Да, конечно, — Гермиона закрыла глаза: ей предстояло нацепить улыбку, выйти из спасительного туалета и сказать "да", потому что отказать Рону было выше её сил.

Пэнси закончила поправлять макияж и пошла к кабинкам. Вдруг резко обернулась и бросила, словно подачку:

— Пойду, если позовёт. Это для вас, победителей, он теперь — третий сорт, а я хоть и не герой, зато не ханжа.

Гермиона вздохнула, размышляя, насколько Пэнси права.

Собравшись с духом, она, наконец, покинула своё прибежище и появилась в зале. Подойдя к столику, сразу заметила, что Рон переменился. Он больше не нервничал, не дёргался, и на его лице блуждала умиротворенная улыбка.

— Потанцуем? — он поднялся ей навстречу, и внутри у Гермионы всё похолодело.

— Конечно, — неловко ответила она, скидывая сумку на пустой стул.

И они вышли в центр зала.

Рон не умел танцевать вальс, да и Гермиона, по правде сказать, была не слишком хороша в этом, поэтому они разбавили толпу топчущихся на месте студентов.

— Где ты была? — спросил Рон.

— За перчатками возвращалась, — голос Гермионы сорвался, и она откашлялась.

— А если честно? — Рон выразительно посмотрел на её красные, обветренные, всё ещё не вполне согревшиеся руки.

Меньше года назад она, не задумываясь, рассказала бы Рону и про книгу Фергюссона, и про спор с Драко, и про то, что она на пути к решению загадки, которую загадал ей Снейп... Но сейчас... Рон не понял бы. Сказал бы, что она с ума сошла, предложил бы сменить учебник — и партнёра заодно.

— Если честно, то мне... Там из-за женских дел... — она вздохнула.

Краска стыда залила её лицо, но Рон понял это по-своему и кивнул.

— Гермиона, — произнёс он медленно, — я хотел с тобой поговорить.

Грейнджер нервно сглотнула. Почему-то в её воображении возник образ родителей Гарри.

— Я тебя слушаю.

— Я много думал, — он замялся. — Ты знаешь, занимайся своим проектом с Малфоем, если тебе это так нужно, я не буду мешать. Только больше чтоб никаких недомолвок.

Гермиона не знала, что на это сказать, — вообще-то она не собиралась прерывать свои занятия из-за того, что думает Рон. Но, конечно, кивнула.

Они продолжили танцевать. Гермиона постоянно была в напряжении, и Рон, казалось, это почувствовал, потому что внезапно остановился и при всех поцеловал её в губы, по-настоящему.

— Все же смотрят! — Гермиона покраснела и отпрянула, но Рон, казалось, был доволен.

— И пусть смотрят! — улыбнулся он. — Мы — очень красивая пара!

Грейнджер готова была поклясться, что в этот момент Малфой усмехался, фирменно кривя уголки губ. Она оглянулась — Драко действительно усмехался, глядя на неё. Но стоило их взглядам встретиться, как он отвернулся и сказал что-то Гойлу. Больше в их сторону он не смотрел.

Весь вечер Гермиона сидела как на иголках и совершенно не понимала странные знаки, которые Гарри подавал ей. Но опасения оказались напрасными: Рон ни разу не заговорил о свадьбе. Когда, наконец, этот жутко длинный день закончился, Гермиона без сил упала на кровать, щупая в кармане заветные комья земли.

— Что не так?! — заныла Джинни, едва появилась из душа. — Они точно собирались сделать нам предложение сегодня — мама написала, что Рону доставили кольцо!

Гермиона поёжилась. Завтра она узнает у Гарри...