Большие перемены (джен)

Допрос в Аврорате Эйвери всё-таки выдержал — хотя перепугался ужасно. Наверное, этот испуг и сыграл свою роль, ведь представить этого пухленького «ботаника», мямлящего что-то про выставку и редкие артефакты из Каирского музея, в роли организатора или исполнителя скандального азкабанского побега не смог бы даже параноик Моуди.

Снейпу же досталось посильнее: как раз его Моуди представить в этой роли мог отлично. Продержали Снейпа там почти что сутки — и спасло его лишь то, что воскресенье кончилось, а утром в понедельник ему уже следовало быть на уроках. И, поскольку заменить его Дамблдору было некем (зелья — это вам не дурацкое махание палочкой, тут надо быть специалистом всё-таки), тот пришёл под утро сам и, после долгого разговора с Моуди, забрал своего подчинённого с собой.

— Северус, ты ведь действительно не имеешь к этому никакого отношения? — спросил Дамблдор, когда они вернулись в Хогвартс.

— Полагаете, я соскучился по Долохову? — мрачно спросил Снейп. — Или, может, по Блэку? — в его голосе прозвучала такая ненависть и, вероятно, это вышло настолько искренне, что Дамблдор ответил:

— Вряд ли. Ну, ступай поспи хотя бы три часа. Надеюсь, их скоро найдут.

— Угу, — сумрачно ответил Снейп, который, в целом, тоже был совсем не против этого... был бы.

Потому что теперь ему, кроме всех других занятий, приходилось их лечить.

И если бы просто лечить!

Снейп боялся, что ему придётся с ними разговаривать и выслушивать претензии — и, в целом, оказался прав.

В дом на площади Гриммо они с Эйвери явились только в понедельник вечером. С того момента, как они покинули его, прошло уже двое суток, и Снейп втайне надеялся, что здесь что-то изменилось, и их попросту не впустят, например.

Но увы. Дверь открылась сразу.

— Явились, — поприветствовал их Блэк, — и года не прошло!

— А надо было прийти сюда ещё в воскресенье вместе с Моуди? — поинтересовался Снейп. — Или, может, отменить уроки ради вашей светлости? Что у вас тут? — спросил он подчёркнуто деловым тоном. — Ты давал им зелья? И сам, — он скривился, — пил? Или это на тебя так благотворно домашняя обстановка подействовала?

— Давал! — заорал Блэк. — Всю жизнь мечтал домовым эльфом у меченых уродов работать! Иди лучше к своему дружку, он совсем загибается!

— Я забыл предупредить, — Снейп резко помрачнел. — Если Ойген тут умрёт, я вас сдам. Всех. Скопом. Дом ненаходим, конечно, но сидеть вам тут тогда, как говорят, до скончания века.

Он развернулся и почти что побежал по коридору, сопровождаемый испуганным и донельзя расстроенным Эйвери.

Комната Мальсибера и младшего Лестрейнджа была небольшой, но самой светлой из всех, предложенных гостям. Вероятно, здесь была когда-то детская — или, может быть, здесь жил любитель астрономии, потому что потолок, стены и даже пол были расписаны рисунками созвездий. Рабастан встретил Снейпа с Эйвери, приподнявшись на локте, и сказал встревоженно:

— Он спит всё время. Так и не проснулся...

— Убью Блэка, — тихо рыкнул Снейп, садясь на край кровати Мальсибера и вглядываясь в его даже не бледное, а какое-то серое лицо, до того худое, что оно больше напоминало просто обтянутый кожей череп.

Впрочем, как у всех у них.

— А Блэка за что? — удивился Рабастан. — Он его зельем поил, даже спящего. И ругался, не хуже Долохова.

— Поил, значит, — Снейп, похоже, удивился, и даже оторвался от изучения Мальсибера. — А тебя? И остальных? Ты сам как себя чувствуешь?

— Блэк сам с трудом ходит, — тихо сказал Эйвери, — но помогает же!

— Нашлись защитнички, — недовольно буркнул Снейп, глянув искоса на Эйвери. — Какой Блэк прекрасный, надо же!

— Прекрасных Блэков не бывает, — возразил Рабастан, с опаской покосившись на дверь.

— Что твой брат с женой? — Снейп вновь взялся за палочку, но разговор с Лестрейнджем продолжал: — Как они?

— Мадам Вальбурга заходила, сказала, что они почти в порядке, — ответил Рабастан, — она за ними сама ухаживает, по-родственному. А Блэк вот за нами, на пару со своим чокнутым домовиком.

— Что с ним, Северус? — Эйвери, чуть не плача, смотрел на неподвижное лицо Мальсибера.

— Ничего хорошего, — мрачно отозвался Снейп. — Не знаю я, — признал он неохотно. — Он... слишком далеко. Так далеко, что я его почти не чувствую. И не понимаю, почему.

— Он все про солнце говорил, — вспомнил Рабастан, тоже посмотрев на Мальсибера, — ну, пока ещё разговаривал. Может, его как-то к окну переместить, чтобы он солнце видел? Или вообще из Британии на юг отправить, в Италию?

— Блэк как домовик? Мне нравится, — сказал Снейп несколько рассеянно. На его лице всё явственнее проступала мрачная тревога, и когда он завершил обследование Мальсибера, Снейп на некоторое время замолчал, барабаня пальцами по краю его кровати. — Солнце, говоришь? — спросил он, поглядев на Рабастана. — Сейчас все границы перекрыты — не проскочишь. Да и не смогу я там его лечить. Хотя вообще идея хороша... Действительно, надо передвинуть кровать к окну, — решил он, вставая. — А ты, — велел он Эйвери, — останешься. И будешь с ним всё время разговаривать. О чём угодно. Найдётся же у Блэков ещё одна кровать?

— Я могу и в кресле поспать, — героически предложил Эйвери.

— Не найдётся — принесёшь свою, зачем? — удивился Снейп. — Его надо привести в себя и разбудить, иначе это плохо кончится. А как это сделать — я не знаю, — неохотно признал он. — Зелья я сварю, конечно, но боюсь, что их не хватит. Так что займись им, — он поднялся и, поглядев на Мальсибера ещё секунду, занялся перемещением его кровати. А когда закончил, пересел к Лестрейнджу и велел бесцеремонно: — Снимай рубашку.

— Границы перекрыты, — на лице Рабастана, с трудом стягивающего ночную рубашку, расплылась ехидная ухмылка, — ну-ну. А контрабандисты все вымерли или воспылали преданной любовью к закону и порядку?

— Да ты у нас профессионал, я погляжу, — ухмыльнулся Снейп. — По контрабандистам. Хочешь рисковать жизнью, тогда рискуй. Попадёшься, мало не покажется. А я пас пока — к тому же, мне через границу не напрыгаться, а лечить его кто будет?

— Скучный ты человек, — надулся младший Лестрейндж.

— Ты зато весёлый, я смотрю, — Снейп плавно водил палочкой вдоль его тощего тела с торчащими рёбрами. — Это, в общем, хорошо, конечно... хотя Родольфуса, пожалуй, жалко. Вы с такими идеями попадётесь снова, едва выйдете отсюда. Впрочем, не моя забота.

Разобиженный Рабастан проворчал что-то неразборчивое и отвернулся, но на Снейпа эта демонстрация не произвела никакого впечатления. Он спокойно закончил осмотр, потом снова подошёл к Мальсиберу, посмотрел на него, неожиданно сочувственно сжал плечо сидевшего рядом с его кроватью Эйвери и пошёл осматривать остальных подопечных.

И начал он с Лестрейнджей — чтоб покончить с этой семейкой сразу же. За Родольфуса он не слишком опасался — если уж Рабастан чувствовал себя вполне приемлимо, его брат и вовсе не должен был доставить никаких проблем — а вот с его супругой могло быть всё что угодно.

Это «что угодно» и было — потому что Беллатрикс, увидев Снейпа, первым делом спросила у него:

— Где наш Повелитель?

— Он мне не сообщал, — произнёс Снейп в ответ. Ну, по крайней мере, она была в сознании... уж в каком была. Но физическое состояние Беллатрикс было, на первый взгляд, почти приличным, а остальное не его забота. — Но, в целом, с того момента, как вы сели, ничего не изменилось. Его нет.

— Ты врёшь! — выпалила она. — Кто же тогда вытащил нас из Азкабана?

Родольфус промолчал, только перевёл взгляд с жены на Снейпа.

— Угадай с трёх раз, — предложил Снейп и поглядел на Родольфуса. — Вы же видели, — сказал он. — И да — это была идея Марка. Я бы ограничился Мальсибером, но он заладил, что нельзя вас оставлять.

— Я признателен вам обоим, — чуть помедлив, ответил Родольфус. — Это было... неожиданно.

— Руди! — возмутилась Беллатрикс. — За что ты признателен? Они были обязаны нам помочь!

— Да что ты? — изумился Снейп. — С какой это стати? Я и сам не ожидал, — сказал он уже Родольфусу. — Моя заслуга минимальна: мне деваться было некуда. Маркус бы вас всё равно забрал. Я не знаю, что вы собираетесь делать дальше, но я советовал бы — искренне — убраться из Британии, желательно, навечно.

— Белла, — Родольфус посмотрел на жену, — а если бы в Азкабан попали не мы, а Снейп и Эйвери, то ты бы отправилась их спасать? Без приказа Лорда, — подчеркнул он, заметив, что Беллатрикс открыла рот.

— С какой стати? — презрительно фыркнула та.

— Тогда с какой стати им было спасать нас? — спросил он.

Отвечать Беллатрикс не стала, сочтя это ниже своего достоинства, и отвернулась к стене.

— Я приму ваш совет к сведению, — кивнул Снейпу Родольфус.

— Только не сейчас, — добавил Снейп. — Рабастан уже вспомнил про контрабандистов, но поверьте: границы сейчас действительно закрыты, и авроры носом землю роют. А теперь мне нужно осмотреть вас — и придётся снять одежду, — сказал он как можно равнодушнее, хотя внутренне напрягся. Предлагать подобное Родольфусу было страшновато.

— Дорогая, — позвал жену Родольфус.

— Прокляну, — мрачно пообещала та.

— Предложите свой вариант, мадам Лестрейндж, — холодно сказал Снейп. — Впрочем, если ваше физическое состояние устраивает вас, кто я такой, чтобы с вами спорить, — добавил он подчёркнуто скучным тоном.

— В Мунго целители накладывают чары на одежду, чтобы та не препятствовала осмотру, — вздохнул Родольфус, — возможно, это выход?

— Я вам не целитель, — буркнул Снейп. — И позвать их не могу, уж извините. Ладно, нет так нет — могу я вас хотя бы осмотреть? — спросил он Родольфуса.

— Можете, — согласился Родольфус и позвал жену: — Белла, позволь себя осмотреть. И если мне покажется, что мистер Снейп как-то не так на тебя взглянет, я сам его прокляну.

— Ты в своём уме?! — воскликнула она. — Может, мне сразу на улицу так выйти? Голой?

— Я бы не рекомендовал, — ответил Родольфус, — во-первых, мы в розыске, во-вторых, на улице уже слишком холодно, в-третьих, ты никогда не отличалась страстью к эксгибиционизму...

— Какой же ты зануда, — зло ответила Беллатрикс, — хорошо! Но потом ты сотрёшь ему память!

— Потом, — несколько размыто пообещал Родольфус.

— Буду безумно счастлив, — очень тихо проворчал Снейп.