Убийственная шутка (гет)

1

Пенелопа не доверяла мужчинам.

Возможно, это глупо — испытывать неприязнь к противоположному полу, потому что, в конце концов, род человеческий продолжается лишь благодаря слиянию мужского и женского начал, но Пенелопа все же испытывала эту неприязнь. А во всем виновата дурацкая школа. Пенелопа заметила, что многие так или иначе не любят вспоминать о своих школьных годах. Всегда находится место для дурных воспоминаний, будь то воспоминания о противных учительницах преклонного возраста с нелепыми прическами и совершенным неумением одеваться, воспоминания о предметах, которые никак не хотели запоминаться или воспоминания об идиотах одноклассниках, непременно отравлявших и без того не шибко веселое пребывание в этой своеобразной тюрьме. Некоторые даже вспоминали об ужасных завтраках, подаваемых в столовой, которые имели такой вид, «будто их достали из мусорного бачка во дворе». Пенелопа же не хотела говорить о школе, потому что тогда б непременно пришлось упомянуть некоторые эпизоды из своей жизни, которые она б предпочла забыть. И она всякий раз удивлялась тому, как Джессика, лежа на кровати, с хохотом рассказывала о том, как она прогуливала уроки, чтобы сходить в кино и выпить пива во дворе или как она рисовала на партах всякие неприличные вещи, чтобы досадить преподавателям, которые ее выводили из себя. «Ну, а теперь ты скажи что-нибудь!» — этой фразой она постоянно заканчивала свою речь и поворачивалась к Пенелопе с пристальным взглядом. Пенелопа каждый раз отворачивалась и, смотря на стену, говорила со вздохом: «Нечего рассказывать. Учителя были обычные, одноклассники обычные. Уроки не прогуливала, на партах не рисовала». «Ага, то есть, за все эти годы, ты хочешь сказать, у тебя не было ничего интересного? Милая. Это, мать ее, школа!». «Было… Но такого веселья, как у тебя, точно не было». «Хотя б о подругах своих лучших расскажи, Мисс Я Не Умею Веселиться!». О лучших подругах… Пенелопа сразу же вспоминала одно имя, о котором мечтала забыть. Диана Уллман. И в голове мгновенно возникала мысль: «НЕНАВИЖУ!»

Пенелопа в десятом классе. Ей пятнадцать лет. Она сидит за последней партой и старается не привлекать излишнего внимания. Она в новой школе. Все люди вокруг — незнакомые. И только Диана Уллман подмигивает ей с соседнего ряда. С Дианой они познакомились еще в шестом классе и с тех пор, по удивительной, но счастливой случайности, учились вместе. Пенелопа попыталась выдавить из себя улыбку, но, посмотрев на входящих в класс людей, нервно заерзала на своем месте. Она устала. Устала смотреть на их удивленные лица, вечно обращенные в ее сторону. Устала от того, что все тыкают в нее и говорят: «Зацените, у нее глаза как у пришельца. Хэй, Пенни, ты че, марсианка?». Устала от того, что девочки брезгливо морщатся, глядя на ее худую фигуру, и говорят: «Фу, скелетище». Устала от того, что не может временами контролировать себя, и ее настроение начинает меняться чаще, чем у любого обитателя дурдома. Устала от того, что люди крутят вокруг виска, когда она предпринимает попытку пообщаться с ними и спрашивает об их эмоциях. Устала от того, что они начинают громко хохотать, слыша, что ее водили к психотерапевту: «Братцы, да она у нас чеканутая!». Все, конечно, потом привыкали к ней и даже проникались некоторой симпатией, но первые несколько месяцев всегда были адовыми. Пенелопа грустно вздохнула.

— Да не переживай ты так, — сказала Диана. — Если кто попробует посмеяться над тобой, я им рожу набью.

— Когда же закончится это дерьмо… — пробормотала Пенелопа, косясь на дверь кабинета. Она и Диана в первый день решили не опаздывать и пришли одними из первых. Теперь Пенелопа тоскливо наблюдала за тем, как всё новые и новые люди входят в класс. К счастью, на нее едва ли кто обращал внимание, все спешили познакомиться друг с другом и занять места получше.

— Какие воображалы, — брезгливо заметила Диана, косясь в сторону группы хихикающих девочек, искоса поглядывающих на тех, кто сидит на задних партах. — Думают, они тут самые умные, раз сели вперед. Черта с два. Если они считают, что лизать задницу учителям — это отличный способ получить наивысшие оценки, то они ох как заблуждаются…

— У преподавателей в природе заложено считать сидящих на первых партах умными и стремящимися к учебе, — пожала плечами Пенелопа. — Это мудрая тактика. Правда, она работает не так долго, если ты не стараешься учиться на самом деле, — она рискнула посмотреть в глаза одной из девочек. Та несколько секунд ошарашенно смотрела на Пенелопу, после чего поспешила отвернуться. Пенелопа вздохнула. «Хоть не стала смеяться и пальцем тыкать, и на том спасибо», — грустно подумала она.

В тот момент Пенелопе казалось, что ее очередной год в школе пройдет по старому сценарию. Однако она еще не знала, что вот-вот ее жизнь перевернется с ног на голову. А если точнее сказать, то буквально через мгновение. Ровно за секунду до этого Пенелопа вдруг задалась вопросом, а что если она ошиблась в своих размышлениях по поводу ближайшего будущего? Звонок на урок уже прозвенел, но в дверь громко постучались. Учительница, статная женщина лет шестидесяти, лицом чем-то напоминающая сердитого мопса, у которого на носу сидят очки-половинки, медленно повернулась к нарушителю спокойствия. Она уже открыла «Ромео и Джульетту» на первой странице и собиралась с чувством начать читать, чтобы даже самые бессердечные ее ученики смогли проникнуться этой трагедией. Появление опоздавшего в планы ее урока явно не входило. В «Ромео и Джульетте» нигде в действующих лицах не значился «нагло проспавший ленивец». В дверь снова постучали. Учительница вскинула глаза кверху.

— Да заходите уже! — ее руки, а вместе с ними и весьма внушительных размеров тело затряслись от гнева. Все ученики невольно вздрогнули, услышав ее голос. Он был достаточно неприятным для ушей, грубым, низковатым. В голову многим сразу же пришло новое сравнение: уже не с мопсом, а с жабой. Того и гляди сейчас вместо ругани они услышат громкое кваканье.

Дверь распахнулась, и в нее спокойной походкой вошел высокий светловолосый юноша, чья улыбка буквально озарила весь кабинет своим сиянием (хотя солнце и так достаточно сильно слепило глаза).

— Простите меня, пожалуйста, миссис Кингсли, — сказал он, не обращая никакого внимания на то, что миссис Кинсгли, увидев его, как она подумала, наглую ухмылку, была готова взорваться, и взрыв этот обещал быть пострашнее взрыва атомной бомбы над Хиросимой.

Пенелопа, до этого момента лежавшая на парте, закрыв свое лицо волосами, поднялась именно в тот момент, когда миссис Кингсли шумно вздохнула, чтобы остудить пар, скопившийся в ней, как в кастрюле с доведенной до кипения водой, и произнесла:

— Вы вообще смотрели на часы, молодой человек?! Урок начинается ровно в девять утра!

Пенелопе не раз приходилось видеть с утра подобные картины, потому она вначале и не придала значение происходящему. Однако она внезапно будто бы всем своим нутром ощутила гнев учительницы, словно она стояла рядом с ней и кричала на нее. Это было сложное чувство, и при всем желании она не смогла бы описать его. Отголоски ярости миссис Кингсли будто бы отзывались у нее в голове. Именно по этой причине она приподнялась с парты. Она на какое-то мгновение испугалась этого. Но больше ее пугала (и восхищала) невозмутимость парня, который продолжал улыбаться в свойской ему манере.

— Так прошло всего пять минут, — ответил он, выразительно посмотрев на часы.

— Вы считаете, что опоздание в пять минут — это допустимо?! — голос миссис Кингсли оглушил всех присутствующих. Девочки на первых партах отклонились назад с явным желанием отсесть как можно дальше. Диана невольно прыснула. Пенелопа же с беспокойством повернулась к парню.

Молчи, дурак! Пожалуйста, молчи!

— Я сделал это не намеренно. У меня вовсе не было желания опаздывать на ваш урок. Меня задержал мистер Гинсберг по поводу предстоящего бейсбольного сезона, — юноша невозмутимо пригладил волосы, продолжая так же спокойно и с улыбкой смотреть на раздувавшуюся точно шар миссис Кинсгли.

— О боже мой! — услышала Пенелопа краем уха неожиданный возбужденный шепот девочек. — Это же он, он! Кристофер Гордон!

— Да-да, точно! Как я могла не узнать его?! Его фото висит на стене почета! А еще новый выпуск школьной газеты ему посвящен!

— Он один из лучших питчеров* последних нескольких лет! Все противники боятся его, потому что он бьет одни страйки**! (*питчер — игрок, который бросает мяч; **страйк — ситуация в бейсболе, когда бэттер (бьющий) не нанёс удара при подаче)

— Ах, девочки, вы посмотрите на его улыбку! Я ослепла!

— А его волосы?! Вы видите это чудо, сотворенное природой?! Так и хочется потрогать!

— Вы только посмотрите на его фигуру!

Пенелопа закрыла уши руками, чтобы не слышать ничего этого. Хоть девочки все говорили едва слышным шепотом, в голове Пенелопы раздавался их восхищенный писк, словно они стоят прямо возле нее и изо всех сил кричат. Ни один специалист так и не смог объяснить причину, по которой у Пенелопы иногда случаются подобные «приступы», обычно они ограничивались словами о том, что все это последствия тяжелой психологической травмы, перенесенной в детстве. Пенелопа же была склонна считать, что это просто мать-природа решила добить ее окончательно. В конце концов Пенелопа начала мотать головой из стороны в сторону, чувствуя, что еще немного, и ее черепная коробка разорвется на части. К визгам добавился обеспокоенный шепот Дианы, который, к счастью, ненадолго перекрыл все остальные голоса:

— Пенни, ты в порядке?

— …не имеете право считать себя важной птицей, если являетесь звездой вашего так называемого бейсбола! — миссис Кингсли тем временем все повышала и повышала голос. — Вы здесь учитесь, молодой человек! Если вы пришли сюда не за знаниями, а чтобы мячики поотбивать, так идите, пожалуйста, в спортивный колледж!

— Миссис Кинсгли, клянусь, я не хотел ни в коем случае оскорбить вас своим недостойным поведением. И я могу торжественно пообещать вам, что подобного больше не повторится, — Кристофер продолжал поражать окружающих своей выдержкой. Улыбка ни на секунду не желала сходить с его лица.

Дурак, дурак! Прекрати улыбаться! Твоя улыбка кажется ей нахальной до неприличия!

У Пенелопы голова разрывалась от криков восхищенных девочек, от гнева миссис Кингсли, который уже вовсю прорывался наружу, от смеха Кристофера и от обеспокоенного шепота Дианы. Пенелопа отчаянно зажимала уши руками, чтобы остановить этот поток, но у нее ничего не выходило. Она закрыла глаза, стараясь самой не закричать от слепящей ее боли.

— Кристофер Гордон, я никому не позволю с собой разговаривать в подобном неуважительном тоне! Я немедленно вызову в школу ваших родителей!

— Миссис Кингсли! — вскричала Диана, прервав их пререкания. Ученики в классе начали возмущенно шептаться, потому что чем дольше Кристофер злил преподавателя, тем дольше не было урока, что значило, что им не придется слушать и без того печальную драму в исполнении отвратительно квакающего голоса. — Пенелопе плохо, ее нужно отвести к врачу!

— Что-что? — миссис Кингсли заморгала, будто бы очнувшись ото сна.

Пенелопа тем временем продолжала сидеть и мотать головой из стороны в сторону, прижимая руки к ушам изо всех сил. Девочки, повернувшись к ней, сразу же начали что-то обсуждать. Кто-то даже ткнул на нее пальцем. Пенелопа, внезапно поняв, что всеобщее настроение резко изменилось, открыла глаза и увидела, что все внимание было приковано к ней. И у всех в мыслях было лишь одно: «Она ненормальная что ли?». Ко всеобщему изумлению, по щеке Пенелопы скатилось несколько слезинок. Больше всего на свете она молилась о том, чтобы в этом классе никто и никогда не узнал о том, что у нее не все в порядке с психикой. Однако в первый же день она проявила себя во всей красе. Она снова не смогла держать себя в руках. Чаще всего ей удается контролировать свое сознание, но порой, когда эмоции окружающих слишком сильны, происходят эти «приступы». Психотерапевт говорил ей, что это ее своеобразная реакция на стресс, вызываемый подобной ситуацией. В который раз Пенелопа пожалела, что ее не отдали на домашнее обучение. Молли сочла неразумным лишать свою племянницу контакта со сверстниками. Что ж, теперь эти сверстники покажут свое радушие и любезность.

— Простите, я не хотела, — Пенелопа, явно потерявшая контроль над собой, начала плакать. Извиняться было очень глупо с ее стороны, но она слабо понимала, что говорит.

— Миссис Кингсли, позвольте, я отведу ее, — Диана помогла Пенелопе приподняться с места. Пенелопа, увидев лица своих одноклассников, поспешила спрятать глаза в пол. Она подумала, что ее горящие щеки сейчас будут видны за километр.

— А… Да-да… Конечно… — миссис Кингсли была явно сбита с толку, но, к счастью, она не стала ничего расспрашивать.

Этот сценарий Пенелопа проходила уже миллион раз. Врач осмотрел ее, дал успокоительное, позвонил ее тете, та пообещала, в свою очередь, связаться с психотерапевтом. Пенелопе оставалось лишь молча сидеть на кушетке и, уткнувшись взглядом в пол, тихо ненавидеть свою жизнь. Она могла бы уже и привыкнуть к тому, что у нее голова работает со сбоями, но разве ж к этому привыкнешь? Вначале ее утешила мысль о том, что учиться осталось не очень-то много, двенадцатый класс* * *

(* * *

в американской системе образования в школе двенадцать классов), в конце концов, был не за горами. Однако затем она представила себе ту же ситуацию, да только в университете… Плакать захотелось еще сильнее. Пенелопе осталось понадеяться, что с возрастом это пройдет.

Как же я устала от этого дерьма.

Пенелопа вышла из медицинского кабинета, думая о том, что если ее сейчас внезапно заберет смерть, она будет не против, поскольку в таком случае она избежит позора. Диана пыталась сказать ей что-нибудь успокаивающее, но Пенелопа ее не слышала. Ей очень хотелось домой. Запереться в своей комнате, спрятаться в шкафу и сидеть там до скончания веков. Она даже не обратила внимания, когда ее кто-то начал легонько трясти за плечи. Однако до ее сознания дошел голос, который явно не принадлежал Диане:

— Эй, ты в порядке?

Пенелопа заморгала и подняла взгляд. И ее буквально ослепила белоснежная улыбка Кристофера.

— А… Я… — она потеряла дар речи, глядя на него. Она отвыкла, что кто-то, кроме ее подруги, интересуется ее делами.

— Что это с тобой? Никак стресс из-за начала учебного года? Понимаю. Сам не хотел идти в эту помойку, — хохотнул Кристофер. Его смех буквально оглушил Пенелопу. У нее возникло желание провалиться сквозь землю.

— Не переживай, у нее случается такое. Не о чем беспокоиться, — ответила за подругу Диана. — Лучше дать ей успокоиться и побыть в тишине.

— Я должен поблагодарить вас за то, что вы прервали миссис Кингсли, а то я, боюсь, не ушел бы с урока живым, — рассмеялся Кристофер и похлопал вначале Диану, а затем Пенелопу по плечу. Пенелопа почувствовала, что еще немного, и она спрячется за спину Дианы, чтобы не показывать свои пылающие щеки.

— Ну, ты больше не опаздывай к ней, она какая-то ненормальная, — фыркнула Диана. — И вообще, по какой причине ты опоздал-то?

— Да мы с тренером обсуждали, как мы в будущем сезоне…

Пенелопа сделала несколько шагов в сторону, не желая участвовать в этом разговоре. Она никогда не умела поддерживать беседу с незнакомыми людьми, каждый раз она чувствовала себя неловко. Пока Диана и Кристофер вместе хохотали над веселой историей Кристофера, Пенелопа молча смотрела на него. Теперь, когда он стоял в близи, она смогла рассмотреть его хорошенько. Высокий, атлетичного телосложения (сказались годы в бейсболе), с пронзительными ярко-голубыми глазами, кудрявыми светлыми волосами (Пенелопа раньше думала, что таких юношей она может увидеть разве что на обложке журналов или в кино), казалось, у него не было ни одного недостатка во внешнем виде, кроме, разве что, носа с горбинкой, но даже это придавало ему некий шарм. Он был очень обаятелен и располагал собеседника к себе не только с помощью своей знаменитой улыбки, но и с помощью чувства юмора. Пенелопа видела, как проходящие мимо девочки с завистью смотрят на Диану. У них у всех в душе было желание познакомиться с этим парнем. Одним словом, Кристофер явно являлся главной звездой школы. Пенелопа сделала еще несколько шагов назад и, обхватив себя руками, села на скамейку. Никогда Пенелопа себя не чувствовала еще такой жалкой. Она б отдала все на свете за то, чтобы так же спокойно заводить новые знакомства, как это делает Кристофер или Диана. А еще за то, чтобы выглядеть, как обычная девушка. Пенелопа прикладывала немало усилий, чтобы не выделяться из толпы, однако всякий раз ее глаза ее выдавали.

Я ненавижу эту жизнь, Господи. Просто ненавижу.

В конце концов, Пенелопа предпочла встать и уйти, чтобы не понижать себе самооценку еще ниже и не портить себе настроение окончательно.

По прошествии нескольких недель у Пенелопы обнаружилась одна проблема. И нет, она не была связана с насмешками одноклассников (они, удивительно, быстро забыли о случившемся, правда, некоторые девочки, разумеется, иногда обсуждали Пенелопу, но, скорее, делали это от скуки). Эта проблема Пенелопе была не знакома прежде. Пенелопа надеялась, что она столкнется с подобным нескоро, когда она морально к этому подготовится, но жизнь никогда ни у кого не спрашивает разрешение. Все началось с того, что Пенелопа стала замечать, что при появлении Кристофера она теряет дар речи и краснеет. Точнее сказать, на это обратила внимание Диана, ведь в такие моменты Пенелопе было не до того. Пенелопа вначале списывала это на то, что ей неловко за то, что Кристофер, как и другие ребята в их классе, стал свидетелем ее «приступа». Однако затем Диана с улыбкой стала отмечать, что ее подруга все чаще начала смотреть в сторону Кристофера. Пенелопа сама не понимала, почему ей так хочется наблюдать за ним, но просто ничего не могла с собой поделать. Она завороженно смотрела на него, и лицо ее мгновенно становилось пунцовым. В голове почему-то невольно пролетала мысль: «Он никогда даже не посмотрит в мою сторону».

Особенно было тяжко в те моменты, когда Кристофер вдруг подходил к ней и Диане. Пенелопа тогда съеживалась в комочек и старалась отсесть как можно дальше. Чаще всего она просто вставала и уходила, едва заметив, что он приближается. Пенелопа знала из книг, что начинается после. Ей и раньше нравились мальчики, но такой симпатии у нее еще не было. И ей очень бы хотелось от этого избавиться. До добра подобное не доведет.

Нужно сказать, что Пенелопа и тогда уже не доверяла противоположному полу. Ей достаточно было того, что с ней случилось в девятом классе. Напасти почему-то поджидали ее одна за другой. А если б Молли догадалась отправить свою племянницу на домашнее обучение, то все было бы иначе… Говорят, что школа преподает нам уроки жизни. Что ж, Пенелопе достаются самые жестокие.

Его имя было Эндрю Уортон, но все ученики звали его иначе. «Мистер Придурок». «Последняя мразь». «Дерьмо на ножках». «Тварь бездушная». «Сукин сын». Было много кличек. И они очень ярко описывают ту ненависть, которую школьники испытывали к этому человеку. Эндрю Уортон был учителем физкультуры. Он был мужчиной тридцати семи лет спортивного телосложения и весьма высокого роста — в прошлом он был баскетболистом. Он был достаточно хорош собой, все девочки, впервые увидев его, так и верещали от восторга. Их любимым занятием стало обсуждение его мускулатуры и бархатного голоса, от которого, как они говорили, они сходили с ума. Однако стоило им познакомиться с мистером Уортоном поближе, как их восторг быстро сходил на «нет». Он был циничным, равнодушным, местами жестоким и грубым человеком, считавшим, что если ты не спортсмен, то ты не заслуживаешь уважения. Особенно доставалось на его уроках как раз девочкам, которых он постоянно называл «слабачками» и заставлял делать в два раза больше положенных упражнений. Пенелопа, едва увидев его, сразу же почувствовала, насколько он не хороший человек. Правда, тогда она еще не догадывалась, что он может оказаться еще хуже, чем она ожидала. На самом первом уроке она умудрилась поскользнуться и упасть во время бега. Мистер Уортон целых пятнадцать минут орал на нее и говорил, какая она бестолочь неуклюжая. Пенелопа была бы рада ему ответить, что она думает по поводу его отношения к ученикам, но вовремя придержала язык. Она лишь злобно посмотрела на него. И когда их взгляды пересеклись, то в глазах мистера Уортона что-то вспыхнуло. Он прекратил кричать на нее, махнул рукой в знак того, что с ней бесполезно разговаривать, и отошел. Пенелопа, хромая, села на скамейку, продолжая наблюдать за ненавистным ей преподавателем. Внутри нее появилось чувство, что от этого сумасшедшего лучше держаться подальше. И она оказалась права.

Эндрю Уортон был, пожалуй, самой нелицеприятной фигурой школы. Особенно сильно его недолюбливали старшеклассники, мечтавшие побыстрее сдать все экзамены и сбежать в университеты и колледжи, лишь бы оказаться вдали от «этого психопата». Мистер Уортон, будто бы наслаждаясь негативными эмоциями учеников, особенно любил нагружать именно старшеклассников, да так, что бедняги еле ползали в конце сдвоенного урока. Пенелопе было особенно тяжко. Человеку, который борется с анорексией, в принципе нелегко выполнять какие-либо серьезные физические нагрузки. Но мистера Уортона это мало волновало. Впрочем, некая человечность все же в нем была, потому что в конце концов он разрешил Пенелопе отдыхать тогда, когда ей это потребуется. Пенелопа была благодарна хотя бы за это. Оценки ее не улучшились, но теперь хотя бы она могла не бояться, что окончательно посадит здоровье. Другим же ее одноклассникам подобные поблажки не полагались. Диана в шутку говорила, что мистер Уортон такими нагрузками готовит их к участию в олимпийских играх в легкой атлетике. На что Пенелопа неизменно шутила, что, скорее, к паралимписким, если судить по их способностям.

Однако с течением времени Пенелопа стала замечать то, что ей очень сильно не понравилось. Мистер Уортон не сводил с нее глаз на уроках. Она то и дело ловила на себе его взгляд. Она никак не могла понять, смотрит он на нее с усмешкой, с задумчивостью или с презрением, но каждый раз у Пенелопы мурашки бежали по коже. Внутри нее появилось ощущение тревоги и опасности. Она ни с кем не могла поделиться своими переживаниями, даже с Дианой, но каждая физкультура приравнивалась для нее походу в ад. Иногда мистер Уортон позволял себе подойти к Пенелопе и похлопать ее по плечу, задав ей какой-нибудь вопрос, или же погладить по голове со словами: «Сегодня Пенни старалась изо всех сил, она молодец». Пенелопу буквально в дрожь бросало каждый раз, когда он касался ее. Его улыбка, которая неизменно появлялась при этих действиях, повергала ее в неописуемый ужас. Хуже всего было то, что постепенно девочки начали шептаться за ее спиной. Краем уха Диана однажды услышала, как они говорят, что «эта наша странненькая, походу дела, спит с мистером Главным Засранцем Школы, вы видели, как они смотрят друг на друга?». А когда оценки Пенелопы несколько улучшились (что являлось следствием серьезного разговора ее тети с директором школы), то у всех это мнение окончательно укрепилось. И теперь Пенелопа находила у себя в рюкзаке записочки типа: «ГЛАВНАЯ ШЛЮХА ШКОЛЫ», «ПОДСТИЛКА УОРТОНА», «ГОТОВА СПАТЬ СО ВСЕМИ РАДИ ОЦЕНОК» и так далее. Более того, некоторые особенно умные начали развешивать ее фотографии по школе с этими надписями. Хорошо, в дело вовремя вмешались другие преподаватели и наказали тех, кого застали за этим занятием. Но тогда ученики стали выкрикивать это, едва заметив Пенелопу в коридоре. Пенелопа впервые с момента гибели родителей стала задумываться о том, что ей хочется умереть. Она не понимала причину, по которой про нее пошли столь гнусные слухи. Она ненавидела Эндрю Уортона больше всех в школе. А чувство тревоги, обитавшее внутри нее, стало нарастать с каждым днем, да так, что она порой ночью не могла уснуть. Она жила с мыслью о том, что вот-вот случится что-то плохое. И она не ошиблась. Интуиция ее редко подводила.

В один день Эндрю Уортон был в совсем уж скверном настроении. Ученики уже привыкли к вспышкам его гнева, поэтому никто не удивился, когда он начал кричать раза в два громче обычного. Единственное, что слегка озадачило всех, — это то, что он сорвался даже на Пенелопу. Она по неосторожности уронила железный обруч, и тот с грохотом упал на пол. Мистер Уортон, кажется, сорвал голос, отчитывая Пенелопу за то, что у нее руки растут не из правильного места. В довершение ко всему он поставил ей неудовлетворительную отметку и велел после уроков зайти к нему в кабинет, чтобы «исправить это обидное недоразумение». Сердце у Пенелопы при этих словах было готово выпрыгнуть из груди. В голове начала стучать лишь одна мысль: «Не соглашайся. Бога ради, не иди туда. Не смей». Однако разве она могла перечить своему преподавателю? Эта отметка портила ей всю картину оценок. А ей очень бы не хотелось выслушивать в очередной раз лекцию от Молли по поводу того, что учиться нужно хорошо, иначе невозможно поступить в приличное учебное заведение. Поэтому Пенелопе пришлось заглушить голос разума, который, если б имел телесную форму, схватил бы ее за шиворот и оттащил назад, и, глубоко вздохнув, подчиниться и войти в столь ненавистную дверь с табличкой: «Эндрю Джеймс Уортон. Преподаватель физической культуры».

Он уже ждал ее внутри. Как дикий зверь, чувствующий приближение добычи, он, сверкая глазами, встал со своего места, когда увидел ее, будто готовый вот-вот наброситься на нее и растерзать на мелкие кусочки. На мгновение у него на лице появилась ехидная улыбка.

— А, пришла все-таки? — спросил он, скрестив руки на груди. — Я думал, ты не явишься.

— Вы же велели мне прийти, — стиснув зубы, ответила Пенелопа, с откровенной неприязнью глядя на него. — Говорите, что нужно сделать, чтобы исправить оценку, и мы с вами в расчете. Пол помыть? Маты потаскать? Мячи убрать? Протереть пыл с полок? Журналы заполнить? Или символически раз двести на скакалке пропрыгать?

Мистер Уортон медленно подошел к Пенелопе. В тот момент он до ужаса походил на хищника, подкрадывающегося к своей жертве. Голова Пенелопы начала внезапно раскалываться от боли, ее внутренний голос кричал ей: «УХОДИ ОТСЮДА, ДУРА!». Пенелопа сделала два шага назад.

— М-м, нет, я, думаю, найду тебе другое занятие, — тихо произнес мистер Уортон, растягивая слова. Пенелопа почувствовала, что волосы на ее голове встали дыбом. — Полы, полки, мячи… Это для моих нелюбимых учеников. А ты у меня любимая ученица.

— Да что вы? — Пенелопа приподняла бровь. — Если любимая, так чего ради оценки плохие ставите? Может, мы с вами договоримся? Вы мне — отличную успеваемость, я вам — улыбку при встрече.

— Понимаешь, ставить исключительно хорошие оценки любимым ученикам — занятие скучное. Получи ты «отлично», разве ты б стояла здесь, готовая решительно на все, чтобы исправить маленькое недоразумение?

Тон мистера Уортона Пенелопе очень не понравился. В голове произошел очередной взрыв боли, да такой, что она едва не вскричала. Последние слова почему-то эхом отразились внутри нее. А затем возникла мысль, которая вызвала настоящую панику: «Он намеренно поставил мне эту оценку, чтобы заманить меня сюда».

— Что вам нужно? — прошипела Пенелопа, сделав еще шаг назад. Краем глаза она заметила дверь позади себя. Если она выберет подходящий момент, то сможет сбежать от этого психа. Однако мистер Уортон будто бы прочел ее мысли, поскольку мгновенно обошел ее и встал за ее спиной, тем самым загораживая выход.

— Мне нужно, чтобы ты исправила свою ситуацию в журнале, только и всего. Ну же, Пенни, неужели ты хочешь иметь «неудовлетворительно» по физкультуре? — услышала Пенелопа тихий голос прямо возле своего уха. — Ты же хорошая девочка, верно? А хорошие девочки должны получать хорошие оценки.

— Отойдите от меня, — сказала Пенелопа ледяным тоном, стараясь унять дрожь по всему телу.

— Милая моя, тебе лучше не ссориться со мной, — улыбнулся мистер Уортон. — Ты должна слушаться меня, иначе у тебя возникнут проблемы. Ты же не хочешь этого, верно? Ты же хорошая девочка, да, Пенни?

— Не приближайтесь ко мне! — Пенелопа попыталась отскочить в сторону, но сильные руки грубо обхватили ее, не дав сдвинуться с места.

— Такая строптивая. Такая дерзкая. Такая храбрая. Другие б уже давно ползали на коленях и просили меня исправить оценку, готовые абсолютно на все. Но ты не такая, как все. Ты показываешь свой характер. Мне это нравится. Продолжай.

— Уберите свои руки от меня! — крикнула Пенелопа. Мистер Уортон в мгновение ока зажал ей рот.

— Знаешь, почему я обратил на тебя внимание, м? — вновь послышался тихий шепот возле ее уха. — Твои глаза, Пенни. Дьявол, я их вижу каждую ночь перед сном. Не знаю, носишь ли ты линзы или это чудо матушки-природы, но таких глаз я в жизни еще не встречал. И этот взгляд… В твоих глазах горит огонек. Он сводит с ума.

Пенелопа отчаянно барахталась, пытаясь освободиться. Она изловчилась и укусила мистера Уортона за палец. Он вскрикнул и на мгновение разжал руки. Пенелопа немедленно рванула со своего места, но ее схватили и прижали к стене.

— Отпустите! Пожалуйста, отпустите меня!

Рука мистера Уортона оказалась на ее горле и слегка сжало его.

— Не кричи. А то хуже будет, — сказал он строго, приблизившись к Пенелопе вплотную.

— Помогите, помогите! Кто-нибудь!

— Ш-щ, — его пальцы сдавили ее горло сильнее, и она перестала кричать. — Пенни, ты должна быть послушной девочкой. Если я сказал тебе молчать, значит, ты должна молчать.

Из глаз Пенелопы потекли слезы. Она смотрела на мужчину перед собой, ощущая сильнейшую ненависть.

Ты заплатишь за это. Богом клянусь, ты заплатишь за это, мразь. Чтоб ты сдох!

— Ну-ну, не нужно лить слезки, — мистер Уортон провел рукой по ее щеке. Пенелопа задрожала от гнева и отвращения. — Красивым девочкам не положено плакать, они должны улыбаться. И дарить свою красоту другим, — его рука коснулась ее груди. — Вроде девочка, а уже и не совсем, верно? Это часть взросления, Пенни. Ты скоро станешь женщиной. И ты должна знать, что мужчины хотят от красивых женщин.

— Мне четырнадцать лет, — прорычала Пенелопа. — Ты хочешь трахнуть несовершеннолетнюю четырнадцатилетнюю девочку. Знаешь, как это называется? Педофилия.

— Ты давно в зеркало смотрелась, милая? — улыбка мистера Уортона стала шире. — Ты уже не похожа на ребенка. Ты уже не маленькая девочка.

— Только попробуй меня тронуть. Я молчать не стану, я всем расскажу.

— И кто же поверит тебе? Ученицы? Они считают тебя моей любовницей. И, заметь, их не парит твой возраст. Директор школы? Она влюблена в меня еще с тех самых пор, когда она была обыкновенным преподавателем истории. Мне ничего не будет.

Я сделаю все, чтобы тебя упекли за решетку, тварь.

— Тебе это просто так с рук не сойдет…

— Пенни, я не понимаю, чем ты недовольна? — хохотнул мистер Уортон. Его рука начала медленно гладить ее грудь сквозь рубашку, отчего у Пенелопы едва не случилась истерика, потому что она осознавала свое безвыходное положение. — Чем я нехорош для тебя? Все девочки мечтают о парнях-спортсменах, разве нет? — его пальцы начали расстегивать пуговицы. Пенелопа хотела лягнуть его ногой в то место, где у него оттопырились штаны, чтобы причинить ему как можно больше боли, но он поставил свои ступни на ее туфли, лишив ее возможности двигаться. Одной рукой он перехватил ее ручки, казавшиеся миниатюрными по сравнению с его, и прижал их к стене, другая рука продолжила свое дело.

— Отпусти, отпусти, мразь! — шипела Пенелопа, барахтаясь.

— Ты сделаешь то, что от тебя требуется, а затем я тебя отпущу. С хорошей оценкой. Договорились?

Пенелопа хотела было снова крикнуть просьбу о помощи, но мистер Уортон, догадавшись о ее намерениях, ударил ее в живот, она икнула и скрючилась.

Кто-нибудь. Пожалуйста. Войдите сюда. Я прошу вас. Помогите мне.

— Мне не нравится, как ты себя ведешь. Ты не слушаешься. А непослушных девочек стоит наказывать, — тихо произнес мистер Уортон. — Я сейчас расстегну ширинку, и ты возьмешь в рот то, что я тебе дам. Затем ты молча (я подчеркиваю слово МОЛЧА) ляжешь на диван и сделаешь все, что я тебе скажу. Ты меня поняла? А если нет, то мне придется причинить тебе снова порцию боли, чтобы ты стала более послушной.

— Я тебе откушу с удовольствием то, что ты мне дашь, — с откровенной ненавистью выпалила Пенелопа, выпрямляясь во весь рост.

Мистер Уортон вздохнул и ударил ее кулаком по лицу. Пенелопа вскрикнула. Она почувствовала, как из носа начала сочиться кровь. Мистер Уортон затем схватил ее за волосы и начал трясти ее голову.

— Ты меня поняла? Ты все поняла? Ты будешь меня слушаться, хочешь ты того или нет. Слишком долго я ждал. Слишком долго я наблюдал за тобой. Мое терпение лопнуло. Я хочу получить свое.

Пенелопа постаралась прожечь его своим взглядом насквозь, чтобы он ощутил каждой клеточкой своего тела ее ненависть. Внезапно у нее в ушах зазвучали шумы, очень похожие на шумы радио, когда его пытаются настроить. Все внешние звуки стали звучать откуда-то издалека. В голове пронесся голос мистера Уортона: «…Я поимею ее во всех позах. Мне все равно, что случится со мной потом, я должен сделать это здесь и сейчас, я больше не могу терпеть…». Это испугало Пенелопу не на шутку. Ее гнев стал так силен, что ей показалось, что у нее потемнело в глазах.

— Я тебе сказала, отпусти меня! — крикнула Пенелопа и толкнула его. Удивительно, но ей удалось не просто сдвинуть его с места, но отшвырнуть в сторону, мистер Уортон врезался в шкаф с многочисленными кубками и сполз на пол. Пенелопа не знала, откуда у нее взялись силы, но ей в принципе было все равно.

Мистер Уортон был явно поражен, что такая хрупкая девочка смогла дать ему отпор. Но в мгновение ока он взял себя в руки. Пенелопа буквально ощутила, как адреналин ударил ему в голову. Если она сейчас не унесет ноги, то, возможно, она очутится следующим утром в больнице, если вообще доживет до следующего утра. Пенелопа развернулась и, воспользовавшись паузой, пока мистер Уортон пытался подняться, побежала что есть мочи к выходу. Ей повезло, что мистер Уортон забыл запереть двери.

Когда Пенелопа выбежала в коридор, она от шока не могла вымолвить не слова. Спустя несколько метров она завернула за угол и неожиданно столкнулась с девочками, которые всегда дразнили ее по поводу ее отношений с Эндрю Уортоном. Они оглянули ее с ног до головы, растрепанную, с полурастегнутой блузкой, потекшей тушью на лице, запыхавшуюся, и злорадно ухмыльнулись. «Вот ты и попалась, — сказала одна из них. — Дай угадаю. Бежишь из кабинета любимого?» Пенелопа хотела было упасть и начать просить о помощи, но чутье подсказало ей, что это бесполезно. В ответ она услышит лишь смешки и колкие замечания. Пенелопа, плача, оттолкнула их и побежала дальше. «Хей, смотрите, она, кажется, поссорилась с ним! Как же так?! Неужели он нашел себе шлюшку получше?! — крикнул ей кто-то вслед.

Пенелопе очень хотелось сказать самой себе, что эта история закончилась благополучно, негодяя наказали, а перед ней публично извинились. Но увы. Ни директор, ни его заместители не поверили ее словам. У нее не было никаких доказательств, что Эндрю Уортон приставал к ней, а он, разумеется, начал отрицать свою вину. Молли хотела подать заявление в полицию, но Пенелопа остановила ее, сказав, что это бесполезно. Дело в суде они скорее всего проиграют и будут вынуждены заплатить этому ублюдку компенсацию за моральный ущерб. Спустя несколько лет после этого происшествия Пенелопа стала считать, что нужно было все-таки рискнуть, но тогда ей казалось, что это решение единственно правильное. Пенелопа продержалась в школе недолго. Эндрю Уортон начал насмехаться над ней на своих занятиях и отпускать шутки достаточно вульгарного содержания, чем спровоцировал новую волну слухов. Даже преподаватели стали за спиной у Пенелопы говорить то, что стеснялись высказать ей в лицо. Причем никто почему-то не обвинял мистера Уортона в педофилии. Насколько могла судить Пенелопа, все думали, что она ему призналась в любви, он отказал ей, а она тем самым решила ему отомстить и пожаловалась директору на мнимые домогательства. В любом случае, Пенелопа спустя несколько недель была вынуждена покинуть школу и пройти дополнительный курс лечения у психотерапевта. А Молли на время пришлось убрать подальше все колюще-режущие предметы, потому что она застала свою племянницу с бритвой в руках. Пенелопе действительно очень хотелось в тот момент умереть.

Лишь спустя несколько лет, буквально за месяц до поступления в университет, Пенелопа услышала, что Эндрю Уортон был осужден на пожизненное заключение в тюрьме Шоушенк. Оказывается, то спустя год после ее ухода другая ученица подала заявление директору школы и в полицию по поводу домогательств и изнасилования со стороны этого преподавателя. В качестве доказательств она предоставила запись на диктофоне, где мистер Уортон говорил ей, что если она кому-нибудь заикнется о том, что он с ней сделал, то он убьет ее. Также на ее теле были обнаружены многочисленные синяки, а осмотр у гинеколога подтвердил, что она не является девственницей. Затем еще несколько учениц пришли с такими же жалобами. Выяснилось, что мистер Уортон домогался до девочек младше шестнадцати лет, запугивал их и вступал с некоторыми в сексуальную связь. Причем Пенелопа была первой, на кого он решился напасть. Видимо, после ее ухода он постарался заглушить свои гормоны с помощью других школьниц. Пенелопа от всей души пожелала смерти этому ублюдку. И он действительно вскоре скончался. Пятнадцатого сентября 1984 года, в день приезда Пенелопы в Дерри, Эндрю Уортон был найден повешенным в своей камере после того, как подвергся изнасилованию со стороны нескольких заключенных.

Пенелопа старалась не думать о Кристофере, вспоминая все произошедшее с ней, но с каждым днем это было труднее и труднее. Дошло до того, что он начал ей сниться. Он был похож на типичного принца на белом коне, о котором мечтает каждая девушка. Пенелопа даже подумала, что в диснеевских мультфильмах нарисованы неправильные принцы, поскольку они не были так красивы, как Кристофер. Диана начала разрабатывать тысячу коварных планов о том, как влюбить этого юношу в свою подругу, но Пенелопа лишь отмахивалась и отходила в сторону. Такая замухрышка с психическими проблемами точно никому не сдалась. Пенелопа поняла, что все очень плохо, когда она вдруг начала думать о том, что не все мужчины такие мерзавцы, а лишь один Эндрю Уортон. Это значило, что она в глубине души начала надеяться на симпатию со стороны Кристофера. Дело было дрянь.

Ее мечты, обычно не имевшие свойство сбываться, вдруг неожиданно осуществились. Хоть Пенелопа и была «шваброй на ножках» и «психованной Пенни», как ее нежно окрестили одноклассники, но она была умной. Точнее сказать, она просто все свободное время посвящала урокам. Пока все гуляли и резвились на улице, она сидела с кучей разнообразных учебников (периодически рыдая от того, что не может веселиться вместе со всеми) и занималась. У нее неожиданно проснулась любовь к математике. Возможно, потому что другие этот предмет не понимали. А Пенелопе нравилось, когда ее хвалят преподаватели, в предыдущей школе это происходило не часто. И однажды, когда она по своему обыкновению сидела на перемене за партой в гордом одиночестве и читала книгу, к ней подошел Кристофер.

— Можно тебя на минуточку, Пенни? Не сильно отвлекаю?

Его голос буквально оглушил Пенелопу. Она резко подскочила и немедленно стала пунцовой.

— Н-нет… — тихо произнесла она. — Чего ты хочешь?

— Мне нужна твоя помощь, — он сел рядом и ослепил Пенелопу своей лучезарной улыбкой. — Ты же у нас гений математики, верно?

— Ну… Я… Э…

— Да ну, брось, миссис Честер тебя чуть ли не боготворит, — Кристофер немного наклонился к Пенелопе, от чего у нее случилась временная остановка сердца и дыхания. — Я понимаю, что, возможно, это звучит нагло с моей стороны, но я бы хотел, чтобы ты мне помогла с домашними заданиями по математике. А я взамен могу… Хм… Могу договориться с мистером Гинсбергом, чтобы он тебя не нагружал! Я так понял, ты с физкультурой не в ладах.

Пенелопу больно кольнуло воспоминание об уроках с мистером Уортоном, но она быстро взяла себя в руки.

— Я… Я даже не знаю, — она опустила глаза в пол, чувствуя, что она б отдала все на свете за то, чтобы исчезнуть. — Диана тоже умная, ты мог к ней обратиться…

— У Дианы проблемы с математикой еще большие, чем у меня, — рассмеялся Кристофер. — Ну же, Пенни. Помоги любимому однокласснику!

— Любимому…однокласснику… — медленно проговорила Пенелопа без тени улыбки. Одноклассников она очень любила. Особенно за прозвища и насмешки в свой адрес. Кристофер, видимо, прочел ее мысли, потому что улыбка спала с его лица.

— Прости… Я понимаю, что тебе нелегко живется.

— Понимаешь? Сомневаюсь, — Пенелопа захлопнула книгу встала. — Вряд ли меня сможет понять самый популярный ученик школы, — она хотела было выйти в коридор, чтобы сесть в уголке и продолжить чтение, как Кристофер внезапно взял ее за руку. Пенелопа медленно повернулась к нему. Ей показалось, что ее лицо сейчас стало цвета спелого помидора.

— Не уходи. Я знаю, что многие наши ребята ведут себя как куски дерьма, но я же не такой. Я не считаю тебя психованной Пенни.

— Я…

Кристофер сжал ее руку еще сильнее.

— А хочешь, мы сходим куда-нибудь вместе? Если тебя увидят со мной, то перестанут дразнить. Наоборот, будут локти кусать.

— Я смотрю, ты у нас нарцисс.

— Кто?

— Нарцисс.

— Причем здесь цветок?

— Господи… — Пенелопа закатила глаза. — Книжек читать больше надо. Нарцисс — герой одного из древнегреческих мифов, которого погубила любовь к самому себе.

— Ты меня не готова воспринимать в положительном свете, ведь так? — улыбнулся Кристофер, хохотнув. — Я же не враг тебе, Пенни. Я не хочу, чтобы ты негативно относилась ко мне. Я все пытался с тобой заговорить, но ты же вечно убегаешь…

— Ты… Ты хочешь общаться со мной? — тихо спросила Пенелопа, не веря собственным ушам.

— Ну, а почему бы и нет? — снова хохотнул Кристофер. Пенелопе показалось, что она сейчас потеряет сознание.

Если это сон, Господи, то пусть он не заканчивается.

— Ну… Просто…

— А что тут странного? Я звезда школы. Ты тоже. Две знаменитости в разных сферах, — Кристофер легонько толкнул Пенелопу в бок. — Ну же, Пенни, улыбнись! Ты классная девчонка, хоть ты и считаешь иначе!

— Я…

— И вообще. Другие девочки тебе в подметки не годятся, — на редкость серьезно сказал Кристофер. Пенелопа еле удержалась на ногах. — Ты их видела? Накрашенные курицы без единого зернышка мозгов в голове. Ты хотя б читать умеешь. А еще… — он наклонился к ней так, что Пенелопа смогла почувствовать прикосновение его волос. Ей показалось, что еще секунда, и ей придется вызывать скорую помощь. — Я таких красивых глаз в жизни не видел.

Если я сейчас грохнусь в обморок, это будет величайшим позором в моей жизни.

— Что ж… Мм… Спасибо… — Пенелопа смогла выдавить из себя улыбку. Кристофер выпрямился и засмеялся.

— Ну, теперь-то ты мне поможешь с математикой?

— Нахал, — Пенелопа произнесла это, смеясь.

Пенелопа стала помогать Кристоферу с математикой, а он, сдержав обещание, договорился с преподавателем физической культуры. Еще Кристофер оказался прав насчет других девочек: они и в самом деле начали кусать локти, когда увидели, что мечта всей их жизни «тусуется с этой полоумной». Однако, к сожалению, это не избавило Пенелопу от насмешек. Скорее наоборот. Раньше окружающие просто потешались над ней, теперь же они ее ненавидели. Пенелопа иной раз боялась подходить к людям ближе чем на два метра, потому что чувствовала, что еще немного, и ее поколотят. Ей не было жаль испорченных тетрадей или учебников, но вот за свое физическое здоровье она переживала (итак с психикой проблемы, пусть хоть тело будет в относительном порядке). Впрочем, вскоре Пенелопа перестала беспокоиться по поводу озлобленных одноклассниц, поскольку спустя некоторое время Кристофер, впервые на ее памяти смутившись, пригласил ее в кино.

Все происходящее действительно было похоже на очень хороший сон. Буквально недавно Пенелопа убивалась по поводу того, что объект ее симпатии никогда не взглянет на нее, а теперь они ходят под ручку, обсуждают последние новости, делают домашние задания, читают книги и веселятся. Молли вначале не одобряла отношения в столь раннем возрасте, но ее племянница преобразилась, стала больше улыбаться и немного набрала вес, перестав быть похожей на ходячий скелет, а потому она вскоре отступила. Кристофер вызывал у нее кое-какие подозрения (ей очень не нравился его нарциссизм и вечная кокетливая улыбка на лице), но он научил Пенелопу радоваться жизни, а это автоматически делало его хорошим человеком. Пенелопа и вправду расцвела, подобно розе в саду тети, и впервые начала думать, что все у нее наконец-то хорошо. Спустя полгода Пенелопа была уверена в том, что не представляет жизни без этого юноши и даже стала ненароком мечтать о том, чтобы они вместе закончили школу, поступили в университет, пошли на работу, поженились и родили детей. Глупые фантазии глупой пятнадцатилетней девочки. Но на то и нужен подростковый возраст, чтобы витать в облаках и надеяться на счастливое будущее!

У каждой сказки есть два конца: хороший и плохой. Увы, конец у этой сказки будет достаточно печальным. Все началось с того, что Пенелопа стала замечать, что ее подруга Диана ведет себя как-то странно. Они вдруг перестали часто видеться и разговаривать по телефону, Диана то и дело куда-то пропадала. В школе Диана старалась избегать долгого общения с Пенелопой, ссылаясь на усталость и занятость. Когда Пенелопа пыталась спросить у нее, в чем дело, Диана или резко меняла тему разговора, или уходила. Кристофер тоже по какой-то причине не желал говорить о Диане. Пенелопа тогда приняла решение ничего не выяснять и оставить все как есть. «Быть может, у Дианы что-то случилось. У них всегда было в семье не гладко, — размышляла Пенелопа по вечерам перед сном. — Вдруг ее родители решили наконец-то развестись или что-то в таком духе? Она потом все расскажет». Позже Пенелопа поймет, что ее бездействие было большой ошибкой. А пока что она продолжила весело проводить время со своим молодым человеком. Эйфория и бушующие подростковые гормоны давали о себе знать, и в конце концов в один прекрасный вечер Пенелопа отдалась Кристоферу не только душой, но и телом. Виноват был алкоголь — родители Кристофера по рассеянности забыли спрятать от сына две бутылки шампанского. Пенелопа была безумно счастлива, потому что уже поставила на себе крест и думала, что останется до конца дней своих старой девой. А так она смогла в шестнадцать лет стать женщиной вместе с любимым человеком. Разве это не прекрасно? И ничего, что Пенелопа практически не запомнила с того вечера (впоследствии она дала себе обещание меньше пить, однако сдержать его не смогла). Но именно после этого все изменилось в худшую сторону.

Пенелопа ожидала, что теперь у них с Кристофером отношения перейдут на достаточно серьезный уровень. Но почему-то все произошло с точностью до наоборот. Как позже оказалось, тот их вечер был первым и последним. Буквально через пару дней, когда счастливая Пенелопа первой из всех влетела в класс на крыльях любви, она увидела, как Диана и Кристофер целуются в углу комнаты, думая, что их никто не побеспокоит. Когда они поняли, что находятся не одни, и повернулись к ней, Пенелопа вжалась в стену, молясь Господу, чтобы это было кошмарным сном. Но то, к сожалению, была реальность. Диана попыталась подойти к подруге и успокоить ее, но Пенелопа оттолкнула ее от себя, да так, что Диана отлетела к противоположной стороне. «Как ты могла? — тихо спросила Пенелопа, стараясь дышать ровно. — Как вы оба могли? Зная о том, через что я прошла? Вы… Ты же сама мне пыталась помочь! А теперь решила, что передумала и захотела отбить у меня парня?» «Пенни… Понимаешь, в чем дело… — начал Кристофер, с опаской косясь на обеих девушек. — Я как бы… Ну… И не планировал с тобой… Оно как-то так неожиданно получилось… Я хотел, чтобы ты мне помогла с учебой, только и всего. А ты решила, что я с тобой флиртую. Я с Дианой давно встречаюсь, мы просто не афишировали это». «Ты обманул меня, — прижала руки ко рту Пенелопа. — Ты… Ты ведь ходил со мной на свидания!» «Это ты расценивала их как свидания, для меня это были просто прогулки!» «Ты целовался со мной!» «Ты первая лезла!» «Я отдала тебе свою девственность!» «Мы напились!» «Пенни, детка, — вмешалась Диана. В ее голосе удивительным образом смешались насмешка и серьезность. — Это я попросила его ухаживать за тобой. Ты так убивалась, что на тебя не смотрят парни, что я решила, что тебе нужно помочь. Я не думала, что это может зайти так далеко. Ты уж прости, мы слегка перестарались». Пенелопа отошла к двери. «Вы… Вы… — голова ее начала раскалываться, а из глаз брызнули слезы. — Вы оба… Такие… Подонки…» «Вот только давай без этого, ладно? — произнесла Диана, закатив глаза. — Мы извиняемся. Все. Точка». В следующее мгновение на ее голову упали книги из шкафа. Кристофер с криком кинулся помогать ей. А Пенелопа выбежала в коридор, не видя от слез, куда она несется.

В тот день она действительно попыталась покончить с собой. Это был ужасно глупый и опрометчивый поступок, но подросткам свойственно чрезмерно эмоционально реагировать на все происходящее с ними. А Пенелопа от отчаяния просто не нашла другого выхода. Сейчас она себя корит за то, что была такой дурой и позволила тем двоим довести себя до такого состояния. Будь она умнее, она бы просто послала их куда подальше и продолжила бы жить, гордясь тем, что избавилась от таких подонков в своем кругу общения. Но увы. Шестнадцатилетняя Пенни была тряпкой, а потому решила, что ей проще всего умереть. Но Молли, почуявшая неладное, прибежала в ванную как раз, когда одно лезвие уже поранило вену на правой руке. Пенелопа в тот момент поняла, что любит свою тетю так, как никогда прежде. И шрам, оставшийся с тех пор, каждый раз напоминает ей о том, какой она была глупой и как она должна быть благодарна Молли за то, что она спасла ей жизнь.

Пенелопа смогла уговорить свою тетю отправить ее на домашнее обучение. Молли и сама понимала, что если ее племянница проучится в школе хотя бы один день, то ей придется стать постоянным обитателем психиатрических лечебниц. Диана попыталась помириться со своей подругой, но Пенелопа более не желала ее видеть. Что до Кристофера, то он ни разу не позвонил ей и не спросил, как у нее дела. Пенелопа проучилась дома ровно до конца двенадцатого класса. За это время она почти ничего не слышала о своих одноклассниках. Она лишь получила информацию о том, что Диана и Кристофер теперь не скрывали свои отношения. В сердцах она пожелала, чтобы Вселенная отомстила им за то, что они сделали. И, как это ни странно, Вселенная вняла мольбам Пенелопы. Пенелопа не пошла на свой выпускной, потому что не хотела видеть свою бывшую подругу и бывшего возлюбленного, но на утро в одной из газет она прочла, что подающий надежды спортсмен и звезда школы Кристофер Гордон разбился на мотоцикле, сев за руль в пьяном состоянии. А Диана Уллман не смогла поступить ни в один университет, потому что вместо подготовки к экзаменам ходила на свидания, и отправилась работать танцовщицей в стриптиз-бар, а оттуда перекочевала на панель. Об этом Пенелопа узнала от самой Молли, у которой есть связи в полиции.

Вы заслужили то, что заслужили, ублюдки.

2

Пенелопа размышляла о своем прошлом в тот момент, когда ступила на порог библиотеки. Она не знала, почему она вдруг решила испортить себе настроением мыслями о том дерьме, что произошло с ней в школе. Видимо, у Дерри есть свойство вгонять обитающих здесь людей в депрессию. Пенелопа, которая вначале радостно вбежала в холл библиотеки, даже успела позабыть о том, зачем пришла. У нее перед глазами все еще стояли лица Эндрю Уортона и Кристофера Гордона. Пенелопа пришла в такую ярость, что ударила ногой стойку, за которой сидела Кэрол Дэннер, чем изрядно напугала ее.

— Простите, я сегодня не в духе, — мрачно произнесла Пенелопа, потирая пальцы. — Обычно я более сдержанна.

— Д-да… Бывает… — пролепетала мисс Дэннер, все еще с опаской косясь на Пенелопу. — Какие вам принести книги?

— Про историю Дерри, пожалуйста.

— Любопытный выбор.

— Полагаю, что мне необходимо знать историю города, в котором я так или иначе проживаю периодически. Иначе это будет невежливо с моей стороны.

— Да, понимаю вас, — улыбнулась мисс Дэннер и легкой походкой направилась к стеллажам. Пенелопа невольно усмехнулась, вспомнив, как к ней относится Майк.

Через несколько минут Пенелопа получила долгожданные книги и направилась к столам. В ее голове все еще оставались образы Эндрю Уортона и Кристофера Гордона. Это очень злило ее.

Все, хватит. Никаких больше мужиков в своей жизни я не потерплю! Чтоб я еще раз связалась с кем-то противоположного пола!

И ровно в эту же секунду в нее врезался какой-то парень.