Пока идёт дождь (гет)

Сырой винил асфальта шуршащим скрежетом хрустел под ногами, нарушая мёртвую тишину. Всё темно. Ночь наполнила город чёрным мрачным сгустком, являясь единственной свидетельницей всего мракобесия, творящегося в эти часы. И почему так холодно? Почему так пусто?

Клубы пара изо рта расходятся прозрачным облаком по направлению ветра, и с каждым шагом страх внутри расползается всё сильнее, цепляясь своими липкими лапами за любую надежду на спокойствие. Он уже заключил в объятья трепещущее сердце, сдавил со всей силы, и больше нельзя было дышать. Совсем.

Вокруг меня — бесконечный лабиринт стен, на котором стройными рядами алгоритма выстроены жёлтые окна. Но никто не выглянет из них, не посмотрит сюда. Они словно неживые, стеклянные, ненастоящие.

Образ знакомого силуэта напротив заставляет остановиться. Этот нахальный размеренный шаг я уже выучила наизусть. Этот саркастический смех, отдающийся болью от накатившей паники. Это снова он.

— Ну что, опять поиграем, детка? — этот скрипучий, не по-мужски насмешливый голос заставляет меня дрожать. Под кожей — невидимые толстые нити, что волнами скользят по телу.

Я бегу обратно, куда-то в неизвестность. В темноту. Но кажется, что чем быстрее я двигаюсь, тем меньшее расстояние прохожу. Дома по бокам не меняют своего вида, и тротуар превращается в беговую дорожку. Я — мышь в колесе.

Один оборот, один мимолётный взгляд назад — он исчез. Какое облегчение. Он не стал бежать за мной, мой источник страха растворился в пустоте улицы. Я оборачиваюсь обратно — и вот, снова он. Возник из ниоткуда, стоит на горизонте и ждёт. Но теперь я вижу его лицо.

Окровавленное и искажённое. Белые глаза вот-вот покинут границы своих орбит, страшная нечеловеческая улыбка, по белым зубам стекает кровь. Он сплевывает её, усмехается и вытаскивает из правого бока клинок. Где же теперь его владелец, когда он так нужен? Из открытой раны хлестнула густая струя. Рука, протянутая ко мне, ожидающее застыла в воздухе.

— Теперь у меня есть нечто интересное для тебя, — сейчас я слышу, что голос совсем другой. Страшный, ненастоящий. — Ну иди же ко мне. Иди ко мне!

Рука тянется в мою сторону…

* * *

С жутким воплем я подскочила на кровати, размахивая руками в разные стороны куда попало. Меня всю трясло, и адреналин подскочил не на шутку. Открываю глаза — щурюсь от яркого солнца. Ни коротышки, ни страшных улиц нет. Я дома. Какое облегчение!

Рухнула обратно на кровать, с наслаждением потягивая конечности. Мне было намного лучше, голова уже так не болела, тело ныло в мышцах, будто я пахала всю ночь, и так приятно было их растянуть. Солнце впервые за долгое время непогоды наконец выглянуло из-за туч и осветила мою серую обитель, наполняя теплом и уютом.

Настроение было отличное, бодрое, даже несмотря на ночной кошмар. А я уже и думать забыла, каково это — ни о чём не переживать. Жизнь прекрасна, и всё остальное устроится. Ведь кто ещё может похвастаться такими приключениями? Знакомством с представителем инопланетной расы? От этой мысли всё сжималось внутри, наполняясь необычайной странной радостью. Рокси — хранительница вселенской тайны. С ума сойти!

С каждым разом, с каждой встречей я всё больше узнавала о Рафаэле. Всё больше сближалась с ним. И это так необычно — изучать кого-то иного, неземного. Он казался мне странным: грубым, упрямым, ходячим раздражением, но его показные эмоции сильно разнились с действиями. Он всё ещё продолжал присматривать за мной, таясь в тёмных закоулках города. Это и неудивительно, потому что я — одна большая неудача. Ко мне всегда прилипают проблемы, как бы я ни старалась от них укрыться. Но теперь, когда я знаю, что где-то рядом двухметровый зелёный пришелец присматривает за мной, становится намного легче.

Быстрый взгляд в сторону кухни — на столе две кружки и коробка с эклерами. Значит, это был не мой бредовый сон? Всё вчера было необычно, мутно сквозь болезненную пелену. И заботливый Рафаэль, чего я совсем не ожидала. И вкусные пирожные. Помнится, он как-то странно себя вёл, очень сдержанно и молчаливо, однако не ушёл, остался здесь. Может, совесть замучила, это ж всё-таки он виноват в той стычке? Этот аргумент мне был по душе, и я невольно улыбнулась.

Кажется, я всё-таки вывела его на откровенный разговор. Или это мне приснилось? Я даже не помню, как он ушёл. И что ответил на вопрос: откуда ты? Ведь не с Марса. Точно помню, что не с Марса. Тогда откуда же?..

Янтарь — яркий и искрящийся — в его глазах золотой каёмкой обрамлял чёрные зрачки, необычно расширенные, будто затмение солнца, когда лучи короной окружают закрывающий их объект. Даже сравнения стали у меня космические.

Я была уверена, что сегодня он придёт снова. Возможно, мне самой этого хотелось. И хотя это парень абсолютно непредсказуем, уверенность в его приходе не оставляла меня. Поэтому я заставила себя подняться и начать уборку в квартире. Временами меня штормило, слабость отдавалась дрожью в руках, но я думала лишь о том, что бы приготовить на ужин, чем накормить Рафаэля. Он и так уже много для меня сделал, надо же хоть как-то выказать свою благодарность. Да и вряд ли он сам себе что-то готовит: где брать продукты, да и где варить? Перебивается, наверное, всякой гадостью, которую можно взять на заказ. Поэтому хотелось его порадовать, подбодрить.

Теперь каждое появление моего таинственного друга внутри отражалось некоторым трепетом. Признаться честно, я ждала его с нетерпением — этого сказочного для меня героя. У меня появилась тайна, которую я обещала унести с собой в могилу, а значит, это было то, что принадлежало только мне. Мой сказочный друг. Забавно. Может, у меня шизофрения?..

Но эклеры на столе были настоящими. Две кружки были настоящими. Заваренный отвар имбиря с мёдом — его забота обо мне — настоящий. И нож в том коротышке тоже был настоящий…

Меня передёрнуло от опять нахлынувших воспоминаний, неоставляющих даже во сне. Интересно, а он реально выжил, или Рафаэль специально так сказал, чтобы меня не шокировать? Я не знала, какого ответа хотела больше. Смерть — это ужасно. Особенно когда это происходит на твоих глазах. Но с другой стороны, этот насильник получил по заслугам. Я стала такой же кровожадной, как Рафаэль?

Заварив себе чаю, я села за стол, осматривая эклеры. Они были такими же красивыми, как и вчера, хотя пролежали здесь всю ночь. Мой недоеденный так и остался скромно лежать вне общей массы. При взгляде на вкусняшки мне хотелось улыбнуться во все тридцать два. Всё-таки этот здоровяк не лишён нежных человеческих чувств. Даже странно, что эта ходячая машина-убийца способна на такое.

Откуда же он, всё-таки? Мне казалось, что вчера у нас зашёл разговор об этом. Или это был сон? Сон, в котором он сказал мне, что не прилетел с Марса. В котором сказал, что он с Земли. Как странно… С Земли. Правда ли это? Если так, то всё запуталось ещё больше. Ещё больше появилось вопросов и недопониманий. Ведь всё было так складно: Рафаэль — пришелец с другой планеты (пусть и не с Марса, но хотя бы с Юпитера), и все его странности, его необычный для человека внешний вид, сила, поведение — всё это объяснялось простым словом «НЛОшник». И не надо было больше задавать вопросов, почему так или так. Всё было предельно ясно. А если он с Земли, то тогда ничего не ясно. Тогда даже загадочно-страшно.

Если подумать, то ведь это я сама придумала для себя, что он инопланетный гость. Так мне показалось проще. С чего-то я решила, что теория о существовании пришельцев будет самая верная и реалистичная. С чего-то я стала свято верить в это. Хотя сам Рафаэль ничего мне об этом не говорил. Может, мне в жизни сказки не хватает, а это ведь так романтично-захватывающе — далёкий космос, звёзды, иные миры…

Но в таком случае, кто же тогда Рафаэль? Если не пришелец, то кто? Осознавать, что на Земле живут такие чудики, как он, довольно странно и, я бы сказала, страшно. Ведь тогда что он такое? Недостающее звено в цепи эволюции? Размороженный антарктический динозавр с вживлённым чипом в мозг? Жертва секретных военных разработок? Или же под нами существует целый мир — живой мир вот таких вот зелёных гигантов?

Ой, что-то меня не туда потянуло. Рокси, не перебарщивай! А то от мыслей уже мозги плавиться начнут. Сегодня я намерена узнать ответы на все волнующие меня вопросы и больше не стесняться их задавать. Ведь мы теперь типа друзья. И если он придёт сегодня ко мне, то это подтвердится.

* * *

Как кстати, что я нашла у себя в закромах банку соуса Альфредо. Идти в магазин не было сил, тем более что после уборки по дому мне стало значительно хуже. Видимо, поторопилась я так резво двигаться. И поэтому как кстати было сварить спагетти и не париться. Значит, сегодня будет итальянская кухня — быстро и вкусно. Как и в прошлый раз, когда мы вдвоём умяли всю пиццу.

Сливочный аромат нежного соуса с нотками чеснока и специй распространялся по моей квартире и наполнял её уютом домашнего очага. Я уже и забыла, когда в последний раз готовила себе настоящий горячий обед. Моим основным продуктом, заполняемым весь холодильник, стала брокколи. И теперь я даже не могу смотреть в её сторону. Как же всё-таки приятно вдыхать этот нежный тонкий запах сливок и грибов, посыпать это всё в крошку натёртым пармезаном. Ох, чувствую, что если Рафаэль не заявится сюда, то слопаю всё в одиночку. На часах половина седьмого, солнце уже почти спряталось за горизонт, а значит ночной житель выходит на улицу. Неспящий в Нью-Йорке.

Я слила спагетти и поставила соус на низкую температуру, чтобы он не остыл. Неизвестно, когда этот чудик заявится. Но мне хотелось верить, что он придёт хотя бы для того, чтобы проверить, не окочурилась ли я. А то вдруг болезнь стала прогрессировать, и моё бездыханное тело валяется на кровати.

Голова закружилась, и я села на стул, подставляя под больную ногу другой. Хотя бы это меня уже не так сильно тревожило. От тётушкиных мазей припухшая лодыжка стала уменьшаться, и боли заметно стихли. Каждый вечер всё ещё приходилось разрабатывать ногу массажами, но теперь это не сопровождалось неприятными ощущениями.

Разглядывая свои ноги, я всё вспоминаю, как когда-то носила на них пуанты, как когда-то мои носки тянулись, как выгибалась пятка. Какие тонкие были у меня лодыжки — кожа обтягивала каждую косточку и жилку. А теперь уже всё не то… Эх, ну и ладно. Ничего не поделаешь. Может, мне приятно находиться рядом с Рафаэлем, потому что контраст между нашим телосложением так велик? Я чувствую себя рядом с ним маленькой незаметной точкой, хрупким и слабым человечишкой. И так приятно иногда ощутить себя такой.

Трель телефона вернула меня в реальность. Дэвид опять звонил. С нашего последнего свидания прошло всего несколько дней, а получила сообщений я от него ворох и маленькую тележку. Порой не хотелось на них отвечать, хотя я понимала, что вроде как виновата перед ним. Поэтому пришлось взять трубку и оправдываться перед ним своей внезапной простудой, отговаривать приезжать и назначать новое свидание. Я не хотела сейчас этого — уж столько всего происходит, что Дэвида вместить в свою жизнь я уже не в силах. Может, чуть позже, мне нужно время.

Голос моего приятеля был слегка унылым. Неужели я действительно так сильно ему понравилась? Видимо, так он думал и обо мне, но к сожалению столкнулся с моим полным безразличием. Даже жалко его стало, и очень неудобно. И поэтому я пообещала ещё раз сходить с ним куда-нибудь. А положив трубку, тысячу раз об этом пожалела. Зачем давать ему какую-то надежду? Вдруг он не так поймёт? Но неужели я готова отшить такого видного кавалера, как Дэвид? Другие девчонки бы пищали от счастья завести отношения с ним, а я… А я чокнутая истеричка!

Настенные часы звонко тикали на всю квартиру, и казалось, что она пуста. А я всё смотрела на белый циферблат и ждала какого-то чуда. Зелёного чуда. И с каждым движением секундной стрелки моя уверенность растворялась в этом периодичном тиканьи.

Я подошла к шкафу и решила переодеться во что-то более приличное вместо растянутой толстовки и потёртых штанов. Собрала растрёпанные волосы наверх, чтобы выглядеть более опрятно, чем обычно. А то воронье гнездо мне уже самой надоело. Поправила на плечах ткань кремового свитера, вглядываясь в своё отражение. Вид мой был всё ещё болезненный, хотя я постаралась скрыть признаки недомогания под лёгким макияжем. Не люблю, когда люди видят меня слабой. Не хочу стать причиной чужих переживаний. Хотя, может, Рафаэль и не переживал.

Отражение, несмотря на весь стресс, операцию и огромную суету на работе, всё ещё оставалось в такой же форме, как и было. Но хоть не увеличивалось, что несомненно радует. Однако таких негативных чувств больше не вызывало. Балет всё равно забыт, в моём будущем его уже точно не будет, и поэтому зачем вообще париться? На всякий случай парня я себе уже нашла — пусть Дэвид и не стал пока любовью всей моей жизни, но кто знает, как там получится. Да и его заинтересованность придавала мне уверенности в себе, а это уже польза. Да и по сравнению с Рафаэлем я вообще худющая малявка.

Повернулась боком, чтобы лучше себя рассмотреть. Всё-таки не смогла сдержать огорчённого вздоха. Как ни крути, а мне хотелось видеть себя тонкой тростинкой не только рядом с двухметровым жителем канализации, но и с обычными людьми. Длинный свитер натянулся на бёдрах, джинсы плотно сели на ноги. Где-то во мне спрятана точёная фигурка балерины, вот только кто бы вытесал её из этого «самородка»?..

Чуть слышное касание ног о металлическую поверхность балкона заставило моё сердце участить удары. Я уже и не ожидала его увидеть, хотя и ждала. Обернулась и действительно увидела Рафаэля, который бесцеремонно открыл дверь (никто так и не починил этот замок), даже не дождавшись приглашения.

— Привет! — я улыбнулась и, как ни странно, получила улыбку в ответ. Слегка натянутую и самодовольную. Окей, функция «я крутой чувак» опять включена.

— Привет, — он скрестил руки на груди и приподнял бровь. — Ты почему не в постели? Вчера от температуры помирала, а сейчас решила дефиле устроить?

Только сейчас увидела, что в одной руке Рафаэль держал небольшой бумажный пакет. Заметив мой интерес, он явно смутился и отвёл взгляд в сторону, чтобы не встретиться с моим.

— Вот, — пришелец резко протянул руку, будто пытаясь избавиться от этого пакета как можно скорее.

— Что это? — принимая «презент» от космического друга, спросила я. Но уже, заглянув внутрь, сама увидела.

— Кое-какие лекарства. Сироп от кашля и жаропонижающие.

Почему-то я засмеялась. Наверное, потому что смутилась и прониклась такой заботой от него. Или же от того, как смешно он выглядел сейчас, выпуская воздух резкими громкими выдохами из носа. Уверена, если бы у него была кожа как у человека, он бы покраснел.

— Спасибо! — всё-таки чертовски приятно, когда-то кто-то переживает о тебе, хотя я этого и не люблю. Я прошла на кухню и решила выпить сироп, ведь горло действительно сильно болело и мокрый кашель мешал мне спокойно существовать. Видя, что пришелец так и застыл в одной позе, не зная, что ему делать — уйти или остаться, — я решила сразу отрезать ему пути к отступлению. — Садись, что стоишь? Я приготовила пасту Альфредо. Ты любишь итальянскую кухню? — он повернулся ко мне слегка раскачивающимися движениями, словно руки у него весили целую тонну и двигать ими было ужасно трудно, но не спешил приближаться. Пришлось состроить недовольную физиономию, давя на жалость и совесть одновременно. — Между прочим, готовила ужин весь вечер, хотя всё ещё плохо себя чувствую.

— Ну и зачем? Заказала бы пиццу.

Однако Рафаэль всё-таки завалился на стул, который тут же жалобно заскрипел под ним, и злобно зыркнул на меня. Я чувствовала это даже затылком.

— У тебя вчера температура выше тридцати девяти была, а ты решила сегодня кашеварить?

— Ага, — я старалась не замечать этого строгого тона голоса и отвечала как ни в чём не бывало. — Хотела тебя накормить домашней едой.

Последовало молчание, на что я лишь улыбнулась, но хорошо, что Рафаэль этого не видел. Вишневый сироп хоть и был до ужаса сладким, но отлично взбодрил, и только после я увидела, что он на спирту. Видимо, чтобы спала крепче. Тепло разливалось по всему телу, и меня передёрнуло от резкого привкуса.

— Так ты любишь спагетти или нет? — доставая тарелки с полки, переспросила я. Соус оставался горячим, и это меня порадовало. Хотелось угостить Рафаэля вкусной едой.

— Я почти всеядный, — не сразу, но всё-таки последовал ответ.

— Отлично! Это гораздо упрощает дело.

Пар из-под открытой крышки наполнил кухню сливочным ароматом сыра и креветок, и мой желудок жалобно заурчал. Это просто восхитительный аромат. Порция Рафаэля была больше, чем моя. Такой здоровяк, наверное, в день тысяч десять калорий употребляет, не меньше. Этот мощный парень, уверена, способен головой стену проломить, или вагон с места сдвинуть. Чего только его спина стоит… Ходячий булыжник.

— Вообще-то я не голоден, — поворачиваясь лицом к тарелке, сказал Рафаэль, видимо давая мне понять, что ест он мою стряпню исключительно ради приличия. Но я видела его довольную мордаху. Интересно, а он когда-нибудь вообще ел домашнюю еду, или питался консервами? По тому, как резво он уплетал накрученные на вилку спагетти, было понятно, что свежеприготовленные блюда ему не часто удаётся отведать.

Я невольно засмотрелась на него: было безумно интересно наблюдать, с каким удовольствием Рафаэль загребал порцию себе в рот, шумно жуя и даже причмокивая. Это было забавно, особенно когда он втягивал длинные верёвочки спагетти губами, пачкаясь, как маленький ребёнок.

— Я хотела спросить тебя, — надо же было когда-то начать расспрашивать его и перестать строить иллюзии у себя в голове, а основывать свои домыслы на фактах. Рафаэль приостановился, уже медленнее разжёвывая пищу, и кажется, мой вопрос его напряг.

— Что? — его строгий тон голоса меня не смутил — я уже начала привыкать.

— Всё-таки откуда ты? — Рафаэль удивлённо приподнял брови и выглядел очень смешно, уставившись на меня своими глазёнками, весь измазанный соусом.

— Ты вчера уже спрашивала это…

Значит, действительно спрашивала? Значит, это мне не приснилось? Значит, он не с Марса, а с… Земли? Но как же это? Ведь он такой огромный, такой зелёный. Ведь у него трёхпалые ладони и верблюжьи ноги. Ведь он такой сильный, такой непохожий на нас. Без носа и, кажется, без ушей тоже. Как же он не может быть пришельцем? Как же он может быть землянином?..

Все чувства смешались, я и не знала, что ощущала в эту минуту. Не было страха, только искреннее удивление, шок, волнение и разочарование. Ведь это означало, что окошко в бескрайний космос для меня закрыто навсегда. Это означало, что вселенские тайны теперь так и остались для меня непостижимыми. Что я не хранительница огромного секрета, не первый человек, вступивший в контакт с инопланетянами. Я хотела улететь к звёздам, хотела познать эту грань неизведанного, а теперь всё, к чему я пришла… Рафаэль — не заблудившийся пришелец, несущий в себе непостижимые знания и мудрость иного народа, а…

— Кто ты тогда?

Рафаэль положил вилку в пустую тарелку и вытер губы бумажной салфеткой. Лицо его стало строгим, и хотя оно всегда казалось таким, теперь эта эмоция была настоящая. Мышцы напряглись. Он явно не хотел касаться этой темы, хотя был со мной честен, ведь теперь, пусть у него нет особого желания, но ему придётся рассказать о том, кто он. А мог бы просто соврать и сделать вид, что моя теория верна. Никто же проверять не будет. Тем более, когда тема происхождения неприятна. Но он был честен, и надо отдать ему должное за это. Но я не знала, что и думать.

— Я — мутант, — коротко ответил он, смотря куда-то в сторону, и его губы непроизвольно дрогнули, будто правда висела над ним, как дамоклов меч.

Но что значит мутант? Это типа… люди Икс? Существа со странным даром, скрывающиеся среди людей? Боже мой! Ну конечно! Конечно, это всё про Рафаэля. Неужели… неужели это может быть правдой? Все эти теории генетической мутации, наделяющей человека суперспособностями… Это всё правда? В голове сразу замелькали яркие картинки комиксов, как разноцветный калейдоскоп, и хотя мои познания в этом были не очень обширными, но всё-таки вспомнился один мутант — синий и волосатый весь, не похожий на человека, как остальные. Кажется, его звали Зверь…

Разве это может быть правдой? Всё это было лишь частью чего-то воображения, частью бурной фантастической фантазии. Всё это не выходило за рамки нарисованных картинок, оставаясь лишь прообразом современной сказки. И это правда?

А вдруг. Вдруг все эти истории — чей-то заказ, стремление подготовить людей к тому, что среди нас могут быть такие мутанты. Что они живут как обычные люди, что за стенкой по соседству может жить женщина-кошка, что твой напарник по работе — Супермен, а продавец в близлежащем супермаркете — Капитан Америка. Чтобы это не стало уж слишком невероятным, а было близко сознанию. Но в это невозможно поверить, ведь столько лет это воспринималось ни что иное как сказка, выдумка. Желаемое настоящее. И это правда?

Так неужели… он мутант? Это ведь очевидно, Рокси! С самого первого дня. Он звероподобный, как тот синий волосатик, пуленепробиваемый как Росомаха. А может, у него и стальные лезвия из рук выходят? Или он может перемещаться в пространстве? Становиться невидимкой? Вчера ведь я спрашивала его об этом, но он не ответил. Побоялся. Но даже его внешний вид уже внушает страх и говорит о многом. А ты про внеземную цивилизацию сразу подумала. Тоже мне, великий ум современности. Ничего оригинальней, Рокси, ты придумать не могла. Никто и не сомневался.

Ну конечно, даже на страницах красочных комиксов мутанты стеснялись и боялись себя, и поэтому скрывались от людей, тем более с такой внешностью, как у Рафаэля. Кто же примет его среди общества? Люди просто посадят его в клетку точно так же, как если бы он был пришельцем. Станут осуществлять на нём опыты, расчленять по кусочкам, чтобы заполучить этот чудо-ген, делающим его таким. Каким бы невероятным ни был сценарий, концовка всегда одинаковая.

Рафаэль наконец взглянул на меня, хотя и с долей опаски, и в его глазах читалось искреннее удивление. Видимо, мой ошарашенный вид сбил его с толку. Я выпучила глаза и раскрыла рот, как умалишённая, не зная, что сказать, и переваривая информацию.

— Это просто невероятно! — от эмоций даже не смогла усидеть на стуле и вскочила, начав расхаживать из стороны в сторону. — Значит ты мутант! Как люди Икс. Профессор Ксавьер, Магнито, Шторм… Значит, это всё правда, да? И вы защищаете город от всяких злодеев. Ну точно! Ты же сам мне сказал, что дежуришь по ночам. Ты же спас меня.

У меня буквально закипала кровь, меня всю трясло от возбуждения. Сейчас, когда я знаю Рафаэля лучше, любая информация о нём воспринимается по-иному, нежели в первый раз. Нет страха. Только невероятное волнение. Мысли все в разные стороны, столько вопросов, что не знаю, с какого начать. Я просто хожу из стороны в сторону и этим даже больше пугаю Рафаэля, судя по его озадаченному виду, чем себя.

— Это невероятно! Просто невероятно! — я обхватила голову, пытаясь унять себя и свои мысли. — Это просто… Я… Ты… сейчас здесь. Это что, сон? Я же сплю, да?

Все эти вопросы летели к мутанту (теперь уже впору забыть о «пришельце»), но он молчал, не зная, как реагировать. Видимо, не это он ожидал увидеть. Даже странно было видеть его таким.

— Ты в порядке? — с некоторой долей опаски спросил Рафаэль, чем заставил меня резко остановиться. Так, нужно опять взять себя в руки, Рокси! А то другие и правда начнут думать, что ты бешеная. Я села обратно на стул, пытаясь унять лёгкую дрожь то ли от болезни, то ли от невероятных событий, крутящихся вокруг меня.

— Значит ты мутант?

— Ну да.

— И был таким с рождения? Это какая-то генетическая… эм… особенность?

Рафаэль недоумевающе глядел на меня, и из нас двоих, как ни странно, я казалась более неадекватной.

— То есть если есть ты, то значит, есть и другие такие люди? — на последнем слове мутант странно приподнял и опустил правую бровь, снова уводя взгляд в сторону. — Значит, все эти истории о супергероях Марвел — это правда?

Я с жадностью вперила взгляд в него, впитывая каждый его жест, мимику, взгляд. Ничего не проходило мимо меня. Я жаждала узнать о нём как можно больше, ведь эта новая грань окружающего нас мира была даже более поглощающей и таинственной, чем далёкий холодный космос. Это всё происходит среди нас, простых смертных. Это всё часть нашей жизни и нашей истории, скрытой и таинственной.

— Не совсем, — опять короткий ответ, но увидев мой заворожённый взгляд, Рафаэль вздохнул, понимая, что теперь не отвертеться. — Если ты хочешь знать о людях Икс, то их не существует. Ну я, по крайней мере, не встречал.

Что он говорит такое? А отражение в зеркале не считается?

— Но ты же…

— Я не был рождён таким, — Рафаэль говорил спокойно, но выглядел напряжённо. Было видно, что эта тема для него непростая, тем более когда приходится делиться этим с другими. Он словно перебарывал себя, отвечая на мои вопросы, но всё же не оставлял моё любопытство неутолённым. — Это просто… просто лабораторный опыт.

Просто опыт? Значит, людей Икс действительно не существует?.. Я почувствовала себя наивной фантазёркой, верящей во всё, что подкидывало моё воображение. И от этого уже голова пухла. Но если подумать, то, что говорит Рафаэль уже ближе к истине, хотя так же непостижимо. Ну конечно! Конечно опыт! Ведь всё, что мы видим в комиксах, это просто приукрашенная реальность. Для красоты и эпичности, чтобы людям было интересно читать. А жизнь — она другая… Ну где можно увидеть чувака в разноцветном костюме, летающего над городом и стреляющего лазерами из глаз? А вот научные опыты уже ближе к нашей реальности. То, что действительно могло произойти.

— Ого. То есть ты был обычным человеком до этого? Но как же ты решился? Ты был безумным учёным? — на него это явно не похоже. — Помощником? Интерном? Это типа как Человек-Паук — тебя укусила… черепаха? Или как Брюс Бенер? Или… — я тараторила, не могла уместить всю массу вопросов. Меня просто распирало!.. или от сиропа так вштырило?..

— Нет, меня никто не кусал, — Рафаэль отвечал задумчиво, уходя в себя. Он выглядел встревоженно и неспокойно, пусть и пытался спрятать это за маской надменного безразличия. Но я видела его насквозь, чувствовала его эмоции, будто невидимая нить пролегла между нами и через неё я впитывала всё. — Мне ввели мутаген и со временем я стал тем, кто есть сейчас.

— Значит как Халк? — из моих глаз вот-вот посыпятся искры чистого любопытства и спалят всё к чертовой матери. — То есть ты был научным сотрудником? Или добровольцем? Или военным?

Рафаэль отвернул голову в сторону. Он стал задумчивым и тихим, совсем непохожим на себя. Его руки были сжаты в кулаки, а челюсти так крепко сомкнуты, что по скулам ходили желваки.

— Ой, извини, — неловко улыбнулась я, немного приходя в себя от услышанного. — Я, наверное, слишком много спрашиваю. Прости, это не моё дело. Просто я никогда не встречала ничего подобного и не думала, что это всё может быть правдой. Это ведь…

— Невероятно, — закончил моим словом Рафаэль, приподнимая уголок губ, чтобы выдавить улыбку.

Мне стало неловко от того, как неадекватно я выражаю накатившие на меня эмоции, заставляя тем самым своего собеседника смущаться. Мне не хотелось, чтобы он чувствовал себя не в своей тарелке — ему и так от жизни немало досталось. А тут наконец-то появился человек, к которому он хотя бы может заходить в гости, общаться, просто быть, а я заставляю его вновь погружаться в болезненное прошлое.

— Извини, я слишком много болтаю, — удивлённый взгляд Рафаэля застыл на мне. — Просто кажется, словно я попала в какой-то фантастический боевик.

— Я же говорил тебе никогда не извиняться без повода, — строгий голос заставил меня покраснеть ещё больше, и я склонила голову, как нашкодивший котёнок.

— Извини. Ой… — уже не знаю, как себя вести. С Рафаэлем всё с ног на голову перевернулось. Ну, по-другому и быть не могло.

Я виновато посмотрела на Рафаэля и пожала плечами, на что он лишь открыто и искренне улыбнулся, вроде и посмеиваясь надо мной, но не злобно, а по-доброму. Его улыбка не отражала сарказма или его любимого выражения превосходства надо мной — слабой и немощной, — она была полна именно чистой искренности. И для себя я отметила, что улыбаться ему идёт больше, чем хмуриться. Рафаэль покачал головой, вроде как смеясь над всей ситуации в целом, и задумчиво отвёл взгляд.

— Что-то не так? — хотя, что это за вопрос вообще? Тут всё не так! Рокси, на твоей кухне сидит двухметровый мутант — жертва современной науки (звучит как надпись в руках попрошайки), — который не так давно числился в списке пришельцев, а ты спрашиваешь «что-то не так»?

— Просто, — начал он, продолжая улыбаться. — У тебя вообще странные реакции на меня. Обычно люди так себя не ведут, когда имеют дело со мной. Разбегаются в разные стороны или в обморок падают. Хотят меня пристрелить. Один даже пытался демона из меня изгнать — всё распятием передо мной махал. А ты за пришельца приняла, ещё и искать пошла зачем-то, — он усмехнулся, видимо, вспоминая тот момент нашей встречи. — Забавная ты.

Ну я не удивлюсь, если он скажет, что приходит ко мне, только чтобы поржать надо мной. Ему же всё веселья хочется. Однако последнюю фразу он сказал абсолютно без сарказма, немного пожал плечами и задумчиво улыбнулся. И в этой улыбке я видела грусть, глубокую и тяжёлую. Невероятную тоску. И мне стало так больно за него, за все холодные ночи, проведённые в вонючем коллекторе, за все пренебрежительные взгляды, за страх в чужих глазах. За то, что люди испытывают к нему только отвращение. Мне стало больно за него. Ведь каково это — жить отверженным? Прятаться по подворотням и знать, что ты никогда не станешь частью обычного общества? Но ведь он не озлобился. Ходит и спасает всех обиженных и оскорблённых, пытается творить добро, а не напротив, грабить и убивать. Несмотря на всю его любовь к жестокости и кровавым расправам, его душа полна добросердечности. Душа, облачённая в такую отталкивающую на первый взгляд оболочку, так что мало кто смог бы разглядеть её… Мне стало его искренне жаль, настолько, что хотелось зарыдать, наказать всех этих примитивных мерзких людишек за их мелочность и злость. Наказать тех, кто заставил его так мучаться. Моё сердце сжалось, будто кто-то схватил его в кулак и пытается задавить, выпотрошить… Я восхищалась его самообладанием и милосердием — да, именно этому, ведь будучи на его месте, я бы непременно озлобилась, возненавидела весь мир. Я бы стала самой местью. И теперь понимаю, что он лучше меня. Смотрит обречённо в сторону, скрывает себя в хмурости, страдает и мучается…

Поддавшись первому порыву накативших на меня эмоций, я опустила свою ладонь на его. Он невольно вздрогнул от неожиданности, но убирать руку не стал, только замер, глядя мне прямо в глаза, прожигая меня этим солнечном янтарём. А мне было просто больно и обидно за него. Мне хотелось хоть на мгновение отдать частичку тепла, которого он был лишён всё это время. Ведь он действительно хороший. Мне хотелось спросить, где же его семья, где родные, но судя по тому, что живет он в канализации (о боже, какой кошмар!), то места среди людей ему не нашлось. Но за что он должен так страдать? За то, что стал жертвой кого-то безумного учёного? Почему так жестоко с ним обошлись? Все мои заморочки и мнимые проблемы казались просто незаметной мелочью по сравнению с такой трагедией жизни.

Но теперь же он не один. Теперь у него есть я. Хоть какой-никакой, но друг, который не боится его и готов поддержать в любую минуту. Да, я готова ему помочь, если только потребуется. Протестовать против незаконных опытов в сфере генетики. Отвоёвывать у чиновников право на нормальную жизнь. Если надо, оформить инвалидность и денежное пособие… Кажется, у меня снова температура. Но хотя бы быть рядом я могла, поддерживать морально и заботиться. Ведь как представлю, что он спит под землёй в канализации, мне становится дурно. Почему-то ярко представляется, как он лежит на мокрой картонке, скукожившись и подтянув колени к груди, трясётся от холода и даже плачет… От обиды и одиночества.

Я не выдержала, и из моих глаз хлынули слёзы. Ручьём они омывали моё лицо, водопадом летели вниз на свитер. Мои губы дрожали, сердце колотилось. Я ревела навзрыд. И мне впервые не было стыдно показывать свои слёзы при других. Всё, что я чувствовала сейчас, — это боль. Его боль.

Рафаэль ошарашенно округлил глаза и суетливо заёрзал, не зная, что делать.

— Что с тобой? — действительно участливым тоном поспешил поинтересоваться он. Его пальцы крепко обхватили мои, но мне не было больно. Напротив, холод его рук остужал разгоревшееся внутри меня пламя. Он поднялся со стула, всё ещё держа меня за руку, и сел напротив, опускаясь на колени. Даже так мы с Рафаэлем находились почти на одном уровне.

— Эй, — непривычно тихо позвал он, заглядывая в мои заплаканные глаза. — Что случилось? Я же вроде ничего такого не сказал. Если обидел, то извини.

Я отрицательно замотала головой, не сумев внятно ответить, и это лишь больше заставило Рафаэля переживать. Он молча смотрел на меня, ожидая ответа. Янтарные глаза пытливо всматривались в мои, цепляясь за каждый взмах ресниц. Наконец, устало вздохнув и подняв взгляд вверх, чтобы остановить этот беспрерывный поток, я сумела хоть что-то сказать.

— Просто… Это так несправедливо, что ты должен вот так мучиться. Ты не должен жить в канализации. Это же… это просто…

И опять этот солёный водопад вниз, брызгами и с тихим завыванием. Ртом хватала воздух, но грудь словно придавили булыжником, и я задыхалась. Было жарко, ужасно душно, воздух сухой и почти осязаемый. Холодные пальцы собирают солёную влагу с пылающих щёк. Янтарь смотрит в окна моих глазах, тонет в водянистом взгляде, проникает прямо в душу. Ладонь такая холодная... она остужает, успокаивает. И я сама прижимаю её к своей щеке, чтобы потушить огонь внутрь меня. Янтарь вспыхивает, почти исчезает за поглощающей его тьмой зрачков.

— Не плачь, — тихо шепчет мне голос, который навевает невероятное успокоение. В этой безумной суете только с ним мне спокойно. В этом ужасающем мире насилия и ненависти только Рафаэль даёт чувство безопасности. Может, теперь и моя очередь что-то отдать взамен. Своё участие, своё тепло. И мне хотелось, чтобы этот невероятный здоровяк был счастлив. Ведь он заслужил этого. Хотя бы на мгновение, в котором мы оба замерли сейчас. Во мгновении абсолютного спокойствия и мира. Во мгновении тишины.

Я стала приходить в себя, холод кожи Рафаэля отрезвлял. Всхлипы стали всё реже, и уже можно было спокойно вдохнуть. Большим пальцем здоровяк подобрал последние капли на щеке. Шершавая кожа меня совсем не отталкивала, даже напротив, было любопытно чувствовать этот контраст ощущений. Но при случае всё-таки подарю ему увлажняющий крем.

— Успокоилась? — тихим, полным надежды голосом спросил он, и в ответ я кивнула и улыбнулась, чтобы успокоить его тревогу. Он улыбнулся в ответ странной, непривычной для меня улыбкой, робкой и и едва заметной. Лишь краешками губ, слегка вздрогнувшими вверх. И взгляд его был полон затягивающей бездны, глубокой и таинственной, привлекающей к себе. И яркой, солнечной, искрящейся. И я тонула в нем, парила в золоте светящихся лучиков.

— Ты ничего не поела, — сказал Рафаэль, выводя из гипноза. Я будто очнулась, на секунду потерявшись в пространстве. Голова закружилась. Видимо, от стресса мне вновь стало хуже. Сняла его огромную ладонь с моей щеки, но не отпускала, держала двумя руками, будто боялась, что он может вдруг испариться.

— Это ничего, — мне что-то резко расхотелось есть. Кусок в горло не лез, когда я представляла Рафаэля, живущим в канализации и питающимся непонятно чем, коротающим дни в одиночестве.

Рафаэль опустил взгляд вниз, на свою ладонь в моих. Она казалась огромной по сравнению с моими маленькими, мои пальцы не могли даже обхватить её полностью. И так странно было ощущать эту трёхпалую руку в своих. На секунду время замедлило ход, позволяя утонуть в своих эмоциях, без слов ощутить и понять происходящее. Просто чувствовать кожей. Я будто теперь связана с ним тонкими прозрачными нитями — считываю его настроение, мысли, ощущения. И это так странно…

— Мне нужно идти, — с ноткой грусти сказал Рафаэль, но даже не пошевелился. Куда идти? Пусть сегодня нет дождя за окном, но всё же не возвращаться же ему опять под землю. Или же правосудие никогда не спит и требует ежеминутной расправы над новыми злодеями? А может, ему просто нужно разобраться в себе… Сегодня был непростой для него вечер — вечер откровений. Поэтому, не сказав в протест ни единого слова, я лишь кивнула и выпустила его руку.

Рафаэль не шевелил ей, не разогнул пальцы, словно она онемела, ещё секунду смотрел на неё, и выпрямился, разгибая локоть. Я поднялась вслед за ним и проводила до двери.

— Спасибо, — напоследок сказал он, выходя на балкон.

— За ужин? Это мелочи, — неловко улыбнувшись, ответила я, прислоняясь боком к двери.

— И за ужин тоже…

Он отвёл задумчивый взгляд в сторону, положил руки на пояс, проверяя своё оружие (которое оказалось вполне себе человеческим).

— Приходи завтра, — Рафаэль слегка вздёрнул бровь, но не смог скрыть довольной ухмылки. Всё-таки плохо жить одному… — Придёшь?

— Приду.

И я знала, что придёт. Если сказал, значит будет. В лепёшку расшибётся, но будет. Да и к тому же, куда ему спешить?

— Тогда до завтра?

— До завтра…