Приёмыш (джен)

В самом начале, когда я только в этой семье оказался, меня эти одинокие утренние часы изрядно напрягали. Не знаешь, чем себя любимого занять и развлечь, пока все домашние наконец-то не проснуться. Потому что кто его знает, что мне можно делать, а что нельзя. Спрашивать было как-то глупо, а инструкцию по правилам поведения в этом доме мне никто не выдал. А потом до меня дошло, что раннее утро — прекрасное время, чтобы о жизни своей подумать. Куда всё катится, и чем оно закончится может.

Глава 10. Утро добрым не бывает, тут ничего не помогает

Тимур

«Утро добрым не бывает, и кофе слабо помогает», — так думал я, восседая на столь популярном в последнее время подоконнике в кухне в половине шестого утра и прихлёбывая горячий ароматный кофе. Не люблю я его особо, но почему-то сегодня мне захотелось начать утро именно с кофе, как всякому нормальному человеку. Такая вот неожиданная блажь на меня напала.

Странно это, конечно, но не настолько, чтобы на этом надолго зацикливаться. Захотелось и захотелось, с кем не бывает? Может, это у меня уже возрастные изменения в организме начинаются? Говорят же, что с возрастом вкусовые пристрастия у человека меняются. Надеюсь, что последнее только кофе да прочих мелочей касается. Не хотелось бы так радикально поменяться, что и сам себя потом не узнаю.

Вот так я сидел себе совершенно беззаботно да остывающий кофе не спеша потягивал, лениво думая обо всём, что только в голову взбредёт. Лезла же туда всякая бессмысленная ерунда. Наши с Артёмом вчерашние приключения оказались той последней каплей, которая пробила основательную брешь в панцире моей постоянной напускной невозмутимости, и всё накопившееся нервное напряжение выплеснулось под конец банкета в неуёмном веселье и неожиданных обнимашках с оказавшимся вовсе не таким уж и противным братцем.

И пусть это вышло совершенно спонтанно и неосознанно, но в будущем подобное не контролированное поведение вполне могло стать не хилой такой проблемой для всех. Не хватало мне ещё с Артёмом для полного счастья взять и замутить. Это запредельно глупое и совершенно лишнее. Поэтому я и старался ни о чём серьёзном пока не думать. А просто наслаждался ласковым солнышком да абсолютным ничегонеделанием. И тишиной.

Тишина в квартире действительно была почти абсолютная. Бесшумно работавшие электроприборы создавали полной сюрреалистичности происходящего. Такое впечатление, что я всё ещё сплю, и происходящее мне только снится. Вот так люди с ума и сходят. В самом начале, когда я только в этой семье оказался, меня эти одинокие утренние часы изрядно напрягали. Не знаешь, чем себя любимого занять и развлечь, пока все домашние наконец-то не проснуться. Потому что кто его знает, что мне можно делать, а что нельзя. Спрашивать было как-то глупо, а инструкцию по правилам поведения в этом доме мне никто не выдал. А потом до меня дошло, что раннее утро — прекрасное время, чтобы о жизни своей подумать. Куда всё катится, и чем оно закончится может.

Все спят, никто тебе не мешает, глупыми вопросами и наставлениями не отвлекает. Красота, одним словом. Вот как сейчас. И даже кактусы нисколько не мешают расслабляться и в себе разбираться, даже наоборот создают соответствующую атмосферу. Напоминают, что в жизни часто всё совсем не то, чем на первый взгляд кажется. Выглядевший милым и «пушистым» человек может такой мразью оказаться. Из личного опыта знаю. И вчерашний злосчастный вечер это в очередной раз подтвердил. Детки местных чиновников и недоалегархов, красивые и лощёные, оказались теми ещё мерзкими тварями. Стоит ли этому вообще удивляться?

С самого начало на юбилее мэра всё пошло совсем не так, как я себе представлял. Эти цифры из трогательных шариков напомнили о том, что я старался забыть. Глупо спустя столько лет винить себя в эгоизме и невнимательности, думать о том, что веди я себя с тётей более разумно и ответственно, она, вполне возможно, и прожила бы ещё несколько лет. И только всё нарастающая злость помогла мне тогда не скатится в чёрную меланхолию и разрыдаться в уголку. Да, ни разу не смешная шутка. Только это и не шутка вовсе. Именно злость помогла относительно безболезненно выдержать это насквозь фальшивое мероприятие и стимулировала меня на «благие свершения». Да так, что я в какой-то момент даже кайф от всего происходящего ловить начал.

Не зря я же заранее к этому выходу в свет готовиться начал. Я же такой предусмотрительный и продуманный. Это для братца банкет полным сюрпризом оказался, а мне Анжелика Валерьевна о нём сообщила ещё когда по магазинам с собой таскала. Я и расстарался: выведал всё что можно (да и нельзя тоже) о личности туда приглашённых. Особо семейным положением и родственными связями интересовался. Если правильно вопросы задавать — столько всего полезного узнать можно.

Главное, чтобы твой жгучий интерес очевиден для собеседника не стал. Поэтому только вскользь, осторожненько, как бы случайно спрашиваешь то одно, то другое. Больше мелочами интересуешься. О людях, занимающих в обществе особое положение, все поболтать любят. Достоверных фактов я, конечно, очень мало узнал. Зато слухов разных столько наслушался. А умеючи и из слухов зёрна истины извлечь можно.

Что меня на банкете ожидать может, я в общих чертах себе представлял. И прекрасно понимал, что там на одной наглости далеко не уедешь. Поэтому несколько дней подряд лихорадочно прокручивал в своём воображении возможные ситуации, пытаясь найти идеальный выход их каждой. Наверное, если бы не моё неприятие в целом людских страданий и жестокости, из меня вполне бы мог получиться новый преступный гений, типа профессора Мориарти или кого-то не менее хитроумного. Меня бы уж точно ни один Шерлок Холмс не поймал.

Ничего запредельно страшного на банкете со мной не произошло. Папочка придурка Лиснянского подходил пообщаться. Вполне ожидаемо. Суровый мужик. И хитроумный, в отличие от своего недалёкого сыночка. Местные затормозившие в развитии подрастающие идиоты в туалете нас с Артёмом припугнуть пытались. Тоже ожидаемо. Вряд ли они дальше угроз зашли, разве бы только попытались. Туалет в Белом доме — не то место, где расправу учинить безнаказанно можно. Но в профилактических целях решил их немного наказать. Если не меня, то Артёма-то они точно напугали. Так что небольшая встряска в виде жидкого стула им совсем не повредит.

Вполне возможно, что я немного с «дозой» перестарался. Действие слабительного, смешанного с алкоголем, наступило мгновенно, и спешно покидающие застолье перепуганные великовозрастные детишки вызвали поначалу нездоровый ажиотаж. Потом, правда, родители подсуетились и медиков вызвали. Так что всё в итоге нормально закончилось и ничего страшного не произошло. Полежат страдальцы в больничке, организмы свои излишествами нехорошими ослабленные в порядок приведут да спесь свою немного подрастеряют. Сплошная польза для всех, особенно для окружающих. Отдохнут те от их дерьма в прямом и переносном смысле хотя бы временно.

Я расслабленно потянулся, улыбаясь своим совсем недобрым мыслям. А кто сказал, что я добрый? Я — справедливый. Что заслужили, то и получили. Можно было и ещё что-нибудь приятное для этих выродков придумать, но мне элементарно лень. Им и так как минимум в больничке теперь отдыхать. Жаль, что нельзя даже намекнуть, за что им такое удовольствие, и кто к этому руку приложил.

Слабый хлопок двери возвестил, что Артём наконец-то соизволил проснуться. Мог бы и дальше подушку давить, мне так-то и одному совсем неплохо. По крайней мере намного проще и спокойнее.

Смотрю я на вползающего на кухню Артёма. Именно вползающего, а не входящего. Да ещё и осторожно за стенку держащегося. Волосы у братца во все стороны торчат, под глазами глубокие тени залегли. Мда, краше только в гроб кладут.

А всё потому, что спать меньше надо. Понимаю, что сегодня — заслуженные выходные. Понимаю, что он тоже кучу сил и нервов за неделю потратил, поэтому без полноценного отдыха ему просто никак не обойтись было. Но я-то же уже часа полтора как проснулся, а неделя у меня не менее тяжёлая была. Хотя я к стрессам более привычен, наверно этим наше столь разное сейчас состояние объясняется.

Мне на мгновение даже жалко братца стало, поэтому я и решил за ним чуток поухаживать. Заварил свежий чай, тарелку с бутербродами ближе к нему пододвинул. Чем богаты — тем и рады угостить.

Разносолов на столе не было, поскольку по субботам домработница наша выходная. Обед и ужин она заранее готовит, разогреть его потом в микроволновке — пара минут. А завтрак по выходным вообще смысла нет готовить. Ибо он просто не нужен — спят все домашние почти до обеда.

Спят все кроме меня. Я-то привык рано вставать и привычку эту менять пока не собирался. Поэтому тётя Даша предлагала поначалу для меня одного завтрак готовить, но я благородно отказался. Что я себе пару бутеров настрогать не в состоянии?

В принципе я бы мог и подогреть для Артёма что-нибудь из готового. Я даже сам пару-тройку блюд вполне сносно приготовить могу, только вот зачем? Мне и так хорошо, а братец обойдётся. Если что — он и сам с руками-ногами. Наверняка его родители не первый раз дома оставляют.

Вадим Артемьевич и Анжелика Валерьевна ещё вчера после банкета на турбазу уехали. Когда именно я не знал, нашёл с утра на холодильнике записку, в которой объясняли своё отсутствие и обещали к вечеру вернуться. У них там что-то грандиозное намечалось. То ли корпоратив, то ли опять чей-то юбилей. Я, если честно, в их пояснения особо не вникал. Уехали да и уехали. Что такого-то? Мы с Артёмом давно уже не маленькие. Да и оставались мы не одни-одинёшеньки, а на попечении почти целого штата прислуги, которой почему-то не видно и не слышно. Видимо, все своими неотложными делами заняты.

Артём лениво всухомятку жевал бутерброд, а к чаю он так и не притронулся. Такое впечатление, что братец до сих пор прямо на ходу спит. А ведь вчера сразу после нашего возвращения с дня рождения мэра он спать отправился. Чем меня, кстати сказать, несказанно удивил: обычно-то братец за полночь спать ложится. И то не факт. Видел пару раз я посреди ночи у него свет из-под двери пробивающийся. Чем он по ночам занимается — я не знал и знать не хотел. Своих проблем хватает. Но вчера я отступил от своего правила и даже поинтересовался не заболел ли он случаем. Оказалось, что нет.

— Устал почему-то очень сильно. Ничего не хочется. Только спать со страшной силой хочу, — объяснил равнодушно как-то Артём и ушёл в свою комнату.

А теперь он совершенно сонный тут сидит и делает вид, что завтракает. Зачем так себя мучить? Не хочет есть — на надо. Я совсем не обижусь. Мне же больше достанется. Никогда не понимал странное желание окружающих насильно потчевать человека, когда у того аппетит напрочь отсутствует. Поэтому и к Артемову нежеланию нормально позавтракать я отнёсся равнодушно. Захочет — поест. Немаленький.

И тут Артём вдруг резко оживился, вскинул на меня вполне осмысленный взгляд и задумчиво так произнёс, немного растягивая гласные звуки:

— Я тут кое-что вспомнил.

Разговаривать с утра мне совсем не хотелось. Я хоть и встаю на выходных по привычке ни свет ни заря, но в нормальное активное состояние только к обеду прихожу. Да как-то мне не верилось, что Артём что-то действительно важное ни с того, ни с сего вспомнил. Так не бывает. Но поскольку братец требовательно на меня смотрел, пришлось изобразить хоть какой-то интерес.

— Что? — лениво спросил я.

— Сначала я кое о чем тебя спрошу. Можно?

— Валяй, — благосклонно кивнул я.

— А кто такая Лизонька?

Вопрос Артёма меня поначалу откровенно озадачил…