Орлица (гет)

Марта Ивлинг стояла у окна, обхватив руками плечи, и смотрела на игравших в саду учениц. Две малышки кружились, взявшись за руки; их зеленые платья развевались. Еще одна девочка, повыше, прыгала через скакалку. У забор группка рыжих девочек-подростков слушала еще одну, бойкую, черноглазую.

— Наверняка обсуждают нового учителя математики, — улыбнулась Ариэлла Айсви, встав рядом с Мартой.

— Не думала, что ты нарушишь свое правило. Мужчина у тебя в школе, да еще молодой...

— Что делать! Он оказался лучшим из кандидатов. Правда, немного робок. Да, пополнение у меня в этом году очень молодое.

— И среди них моя несостоявшаяся невестка?

Ариэлла с лукавым видом кивнула.

— Знаешь, мне нравится, что ты все же следишь за жизнью старшего сына.

Марта бессильно вздохнула, плечи опустились. Она не думала, что настанет день, когда ей будет так тяжело. Хорошо, что есть Ариэлла, которой можно рассказать все, даже самое чудовищное. О том, что у нее на душе, точно стоило бы молчать. Но чувство ошибки было столь тяжелым, столь ужасающим, что она даже боялась сознаться себе.

— Брюс взял у меня деньги на аборт для своей любовницы, — выдавила она. Ариэлла ничего не отвечала: видимо, думала. Наконец уточнила:

— Ты переживаешь из-за того, что твой внук не родится, или...

— Наверное. Хотя я только сейчас поняла, что у меня мог быть внук. Надо было раньше... Но ты же помнишь, за что мы выгнали Андерса? Я совершила лицемерный поступок, на который не могу закрывать глаза. Это крайность. Раньше... Я никогда не позволяла себе...

Марта быстро вытерла глаза:слезы то и дело выступали.

— Знаешь, я только сейчас поняла, у какой пропасти встала. И если бы одна! Что с моей семьей? Юстас распоряжается нашими сыновьями по своему усмотрению, словно они вещи. Он женил Брюса на Розмари — она славная девушка, но Брюс не любит ее и не может полюбить! И вместо того, чтобы протестовать, мой сын предпочел изменять втихомолку. А знаешь, что самое отвратительное? Я сама его этому учила долгие годы. Не прямо, но поведением...

Марта прижала ладонь ко рту, подавив рыдание, и продолжала:

— Я люблю Брюса. Что бы он ни сделал, он всегда будет моим ребенком, я буду его защищать. Но я больше не могу закрывать глаза на то, как он относится к своим женщинам. К другим людям.

Ариэлла долго, подавленно молчала. Потом медленно проговорила.

— Все это в самом деле зашло очень далеко. Но, Марта, вы все еще живы. Значит, можно сделать многое.

Марта сглотнула и повела плечами.

— У меня не хватит сил.

Ариэлла рассмеялась.

— У тебя хватило сил вытащить меня отдохнуть и терпеть все мои причуды. Значит, хватит и на прочее. Ну же, решайся.

Итак, начался учебный год.

Клара, как и договаривались, приехала в школу заранее. Ее тепло встретили прежние учителя, которые помнили еще девочкой; мисс Джефф, неунывающая седая пышечка, даже обняла, а мисс Кронтон, учительница гимнастики, одобрительно заметила, что Клара "держит себя в форме". Обе учительницы иностранного, синьора Чезетти и мадемуазель Барнэ, тоже подошли и расспросили, как она прожила эти годы.

Ей выделили половину уютной угловой комнатки с двумя окнами. Вторую заняла Эми Риверс, новая учительница литературы, хорошенькая и любезная, хотя и сдержанная. Она родилась и выросла в Корлинге, там окончила университет, но из-за слабого здоровья врачи порекомендовали ей подыскать место на свежем воздухе.

Также среди новых учителей оказались отец Джозеф, человек средних лет, с очень внимательными серыми глазами, и Нил Фицрой, учитель математики. Он был не старше Клары и Эми, невысокого роста, с мягкими светлыми волосами и мелкими чертами лица. Костюм сидел на нем чуть мешковато, к лацкану прилипло желтое перышко. Кажется, он сильно оробел, поняв, что, кроме отца Джозефа, его окружают одни женщины.

Первого сентября Клара участвовала в приветствии первоклассниц. Одни вылетали, как птички или бабочки, другие выходили робко, чуть ли не бочком. Невольно вспомнилось, как встречали их самих: первой знакомиться со всеми вышла Карен. Самая смелая... Удалось подавить болезненный вздох и не думать дальше.

После Клара поднялась к классу, за который ее все-таки поставили ответственной — к тому самому "рыжему отряду". Не совсем рыжему: там были брюнетка и блондинка. Некоторых девочек она и сама когда-то знала: занималась с ними на фортепьяно и на гитаре, подменяя мисс Эрдли.

Ее уже ожидали. Первой поднялась навстречу черноглазая, черноволосая Делла Кейси — лучшая ученица (как сказала мадам Айсви) и несомненный лидер (как Клара и сама помнила). Тут же девушка поймала и приветливую улыбку скромной и аккуратной Вайолет Стюарт, с которой когда-то и занималась фортепьяно и успела немного подружиться. Рядом с Вайолет теперь стояла белокурая Лили — тоже очень тихая девочка с каким-то хриплым, сорванным, кажется, голосом. После нескольких секунд молчания приветственно зазвенели голоса Джинджер и Китти, Эльзы и Эвелин. Наконец из-под кровати вылезла Стейси, которую Карен, помнится,называла "очаровательным недоразумением". Карен...

Девочки выросли за эти годы; некоторые уже выглядели, как взрослые. Конечно, они были удивлены, увидев ее. С другой стороны, самым странным было, что они ее помнили: ведь все же она с ними общалась совсем не так близко, как Джорджи или... Хватит. Сейчас всего лишь надо заговорить первой. Девочки хорошо усвоили правила приличия, но все же мало кто из них отличается терпением.

— Здравствуйте, мисс. Как вы знаете, к сожалению, мисс Эрдли и миссис Челленджер вынуждены были оставить школу. Поэтому мне придется занять их место. Меня зовут мисс Клара Уолли, я ваша новая учительница музыки, и теперь я ответственна за ваш класс. Если у вас возникают какие-то проблемы, затруднения, если есть просьбы — обращайтесь ко мне.

Клара постаралась улыбнуться приветливо, но без заискивания. Накануне у нее была мысль заранее написать приветственную речь, но она побоялась, дети поймут, что она говорит с ними заученными фразами.

Делла выступила вперед и протянула было руку, но тут же спрятала:

— О, простите, мисс Уолли. Мы рады вас видеть. Но, думаю, пока... У нас ведь нет никаких проблем и просьб, девочки?

Она обвела остальных взглядом. Клара тем временем быстро припоминала: компанию Деллы составляют спортсменка Джинджер и хохотушка Китти, а также простодушная Стейси; с Вайолет они, обе лучшие ученицы класса, друг друга уважают, даже доверяют, но та держится с неожиданной независимостью; Лили в последний год прибилась к Вайолет, до того была совсем одна; Эльза и Эвелин стараются быть "маленькими леди", а прочая компания для них "недостаточно утонченная".

— Хорошо, что вы вернулись, мисс Уолли, — просто сказала Вайолет. В ее синих глазах — неужели она тоже из креннов? — Клара увидела искреннюю радость. Остальные девочки держались немного настороженно. Ну, это естественно. Делла, правда явно чувствовала себя хозяйкой положения и если не распоряжалась всеми прочими одноклассницами, то стремилась к этому. В ее легкой усмешке, в стремлении смотреть в глаза чувствовалась властность. Что ж, тут может помочь только спокойствие.

— Пока никому ничего не нужно, мисс Уолли.

— В таком случае увидимся за ужином. Отдыхайте. Поздравляю с началом нового учебного года. Да, по поводу индивидуальных занятий: подойдите ко мне завтра, после двух, мы договоримся.

Вайолет, Эльза и Делла согласно кивнули.

Спускаясь по лестнице, Клара снова припомнила все, что ей накануне говорила про класс мадам Айсви. У Деллы очень строгие и требовательные родители. Отец Вайолет убил из ревности ее мать, когда девочка и ее брат были совсем маленькими (ужас). Отца повесили. Дети живут и дедушки. Брата чуть раньше Вайолет отправили в Тельстенскую мужскую школу, которую вся страна за глаза называет "Казармой". А он — и это Клара помнила уже по рассказам самой Вайолет — мальчик вроде Гарри, взбалмошный, эмоциональный, мечтательный. Кажется, Вайолет за него очень переживала.

Что до Лили, она когда-то училась петь, но от сильного испуга ("Причину которого мне не сказали", — заметила мадам Айсви) сорвала голос. В первый год она вообще не могла без слез слышать музыку, а особенно пение. С остальными, кажется, все хорошо.

В учительской тем временем накрывали стол для чаепития. Распоряжалась всем мисс Джефф. Клара тут же взялась помогать ей, а она попутно уговаривала остаться Нила Фицроя.

— Не могу, — он печально разводил руками. — Меня ждет канарейка. Она хочет есть и, наверное, уже переполошила соседей.

— Какая своенравная канарейка, — улыбнулась Клара. — Наверное, ей хочется свободы.

— Или мистер Фицрой просто избаловал ее, — заметила мисс Кронтон. — Надеюсь, с людьми вы строже, чем с птицами.

— А почему канарейка, а не кошка или собака? — вступила в разговор Эми Риверс.

Вопрос, кажется, сильно удивил его.

— Но... Я не знаю. Всегда хотел птицу.

— Вы-то хотели, — кивнул отец Джозеф. — А птиц-то не спрашивают, хотят ли они в клетках сидеть, да еще без всякой вины с их стороны.

— Но если я выпущу свою Тесс, это будет вряд ли ей на пользу, — вздохнул Нил Фицрой.

Клара пододвинула ему поближе вазочку с джемом.

— Я когда-то слышала легенду о людях, которые превращаются в птиц. По ночам. И разбойничают. Вдруг ваша канарейка из таких? Ничего за ней не наблюдали?

— Это, конечно, метафора, — пожала плечами Эми Риверс. — Но если вдуматься... Человек должен вовремя потерять крылья.

Отец Джозеф посмотрел на Эми с любопытством, мисс Джефф воскликнула:

— Ну, уж это не наше дело — их обламывать! Нет, нет. Молодость тем и хороша, что в облаках летает. А по земле находиться успеют.

Клара слабо улыбнулась. За столом было немного тесно, в приоткрытое окно тянул прохладный осенний ветерок, пахло яблоками. Было очень по-домашнему. И конечно, до прихода мадам Айсви чаепитие не начали.