Что ты видишь в темноте (джен)

Медленное «кап-кап-кап» попеременно сменялось «тап-тап-тап» под порывом легкого ветра, срывавшего каплю и ударявшего его о каменную чашу. Ритм сердца синхронизировался с ритмом капель, гулко отбивавшегося о стены и проникающего глубоко-глубоко в душу, наполняя его до краев и растекаясь по жилам до кончиков пальцев остужающей чистой росой. Звуки капель принимали образ родника, все больше и больше наполнявшегося водой, расширявшегося, пока не превратился в озеро, в изумрудно-лазурный бездонный водоем, захватившего всю его душу и погружавшего все ниже и ниже, и погружению этом, казалось, не было конца. А он все дышал, дышал этой музыкой капель, хватался за плывущие рыбы-ноты, чьи гладкие переливающиеся плавники ускользали из-под капель, и он продолжал опускаться дальше.

Было так глубоко, что невозможно разглядеть серебристо-лазурную поверхность. Бесконечное падение погружало в бездонную яму — в кромешную тьму, в которой все реже попадались гладкие рыбы-ноты и проблески лучей с поверхности. Только продолжающие звуки капель не умолкали и связывали нить души с проблеском сознания — света, бьющего наружу, рассекающего лучом озарения материю темноты.

Звуки капель, ударяясь друг о другом хрупким перезвоном, платиновыми хрустальными шарами полетели сверху — с поверхности сознания — в глубину, перелетая над его головой в самое сердце глубины-темноты. Опускаясь глубже, они ускорялись, будто в спешке, будто там содержится цена их существования, вся ее соль, будто в темноте есть свет, будто в смерти есть жизнь… Будто… Но что там — в глубине-глубин?

Что способен разглядеть там в темноте?

— Я вижу… паутинное кружево, сплетенное из лунных нитей, а сквозь него… светлую полосу, разрастающуюся на глазах в дерево. Только не пойму я… Проговариваю ли я это вслух… Или шепчу. Или пою вместе с каплей. Капля за каплей… Это марево, это наваждение. Не пойму ничего, не разберу… Увольте…

— Не останавливайся. Вглядывайся глубже, схвати тончайшую нить естества увиденного.

— Но я… не пойму… Это я думаю и представляю? Или кто-то за меня представляет?

Я хочу произнести что-то вразумительное, оформить мысль в слово, но она расползается тончайшим складками волнующейся занавеси, манящей и подзывающей. Занавесь подымается, впуская поток прозрачных светящихся шаров, а за занавесью темное смоляное море, обнимающее маленький остров с деревом. Вот оно — широкое древо, кора которого из серебра. Оно протянуло размашистые ветки, цветущие белоснежно-голубыми цветками, над самим озером, которое на самом деле являло собой чашу из огромной раковины. Озеро образовывалось из стекающих из недр серебряного дуба капель, освещающих своим сиянием черноту пространства, а не верхушках дерева сидели существа с очертаниями крыльев — белых, только я не могу их разглядеть… Звук стекающего в чашу сока отдавался гулким убаюкивающим эхом во всей бездне.

Что мешает мне их разглядеть? Марево это на глазах, это кружево. Хотя вижу… Мальчик, сидевший у подножия дуба, протягивающий руки к воде. Блики света прошлись по его лицу, рукам. И у него…

— Волосы, темные, как у тебя?

Верно. И в его глазах застыли слезы…

Мальчик оторвал взгляд от воды и устремил его прямо, за занавесь.

— Папа!

Занавесь задернулась, его уносило стремительно обратно — к поверхности.

-Папа-а-а-а… — донеслось эхом уже издалека и слилось с тишиной, нарушаемой симфонией капель.

— Роланд! — позвал его другой голос. Он уже слышал этот зов — тогда, когда вспыхнула багряная звезда и…

* * *

— Роланд!

Роланд пробудился: ему показалось, что его звали. Он повернул голову — но Эван продолжал безмятежно спать.

Роланд сел, закрыв глаза, силясь вспомнить, что ему снилось, но восстановить удалось только спутанные образы капель, какого-то дерева. И голоса. Но все вспоминалось расплывчато, туманно.

«Надо взбодриться и настроиться на предстоящую дорогу».

Роланд решил не будить Эвана и, пока он спал, изучить глубину пещеры, чтобы раздобыть, если повезет воды и вымыть с себя дорожную пыль и сажу, осевшую на него с истлевшего костра. Утренний свет проникал в пещеру, обильно осветив ее и даже проникнув в глубинку пещеру, так что можно было частично разглядеть путь. Роланд решил подстраховаться, потому что неизвестно, насколько далеко углублялась пещера, поэтому зажег одну из свечей, которые тетушка Марта припасла для них в дорогу на всякий случай. Нагнувшись, чтобы не задеть головой верхнюю часть низкого проема, он осторожно ступал по узенькой тропе, одной рукой держа свечу, а другой ощупывая стены. Пещерная дорогая уходила вглубь, Роланд шел минут десть-пятнадцать, пока земля не обрела поверхность и он не оказался на перепутье двух троп, на которые размежевывался пещерный коридор, и уходила еще ниже, в глубины гор. Можно было даже расслышать отдаленный шум. «Наверное, вулканическая лава», — предположил Роланд, хотя он точно не знал, действительно ли горы Долины Воздушных Змеев были вулканического происхождения.

На перепутье ровная площадка была довольно широкой. Шум капель исходил со стороны правой тропы, Роланд последовал навстречу звуку, пока не достиг цели — конца пещеры, где в самом деле был родник, глубина которого составляла приблизительно сорок сантиметров; пополнялся он водой, падающий в каменный природный бассейн из скважины в стене пещеры. Горная вода была ослепительной чистоты, переливаясь, словно отшлифованный изумруд, едва не светилась в полутьме. Роланд подставил руку под хрустальный поток, при свете свечи который отлил изумрудом — цветом родным и знакомым. Он посмотрел на поверхность рудника, и ему показалось, что в нем отразились изумрудные глаза, а затем и знакомые очертания. Роланда охватило ложное предчувствие, он обернулся назад, но позади ничего не было, а когда снова посмотрел на воду, привидевшегося образа не было и в помине — он сам воссоздал образ из собственного воспалившегося после сна воображения.

Бодрящая вода прогнала навязчивые сонные мысли, добавила дополнительный, «резервный», источник сил к восстановленным после сна. Освеженный, полный хорошего настроения и энтузиазма, Роланд уже хотел покинуть пещеру и отправиться обратно, как заметил, что из-под большого камня сочится свет. Он отвалил камень и увидел большое светящееся в темноте перо, похожее на перо павлина, но только белоснежное. Перо осветило пещеру не хуже свечи. Роланд поднял волшебный трофей.

«Откуда это перо здесь? Оно нам пригодится. До чего же красивое», — подумал Роланд. Перо не просто удивляло его своими волшебными свойствами, но приковывало взгляд и завораживало. Он еще минуту смотрел на него, переворачивая с разных сторон, и вдруг по телу прошла дрожь — он начал восстанавливать по частям детали сна. Ему казалось, перо ассоциировалось у него со сном, но какая может связь между пером и странным деревом?

Когда Роланд вернулся к началу пещеры, Эван только проснулся и сонно потирал глаза.

— Доброе утро, Роланд! — зевая поприветствовал Эван. — О, ты уже встал! Выглядишь очень свежим и бодрым.

— Вставай, лежебока, — весело поторопил Роланд Эвана. — Нам еще искать выход из лабиринта, в котором мы заблудились, а времени и запасов еды в обрез, так что вперед! Иди вымойся хорошенько, поедим, наберем с собой воды и в путь. На перепутье пещеры сворачивай направо — налево не сворачивай: нам некогда блуждать по темным пещерам. Чтобы мне не пришлось еще тебя искать, договорились?

Эван кивнул. Встав и стряхнув с себя сажу, он сонно поплелся к роднику после Роланда, а вернулся обновленным и телом, и душой. Ему казалось, он был готов сразить десяток хронов-убийц.

Роланда он нашел возле пещеры, где он разминался, упражняясь в своем излюбленном хобби — стрельбе из пистолета. Он целился в далекие мелкие предметы и ни разу не дал промаха. Эван наблюдал за Роландом с обожанием и восхищением: Роланд казался ему просто безупречным, а в физической силе он во многом превосходил даже Неллу (как-никак, Нелла девушка), и теперь Эван считал Роланда самым сильным человеком, которого он знал после отца. Чем больше Эван пребывал в обществе Роланда, тем реже он боялся и чувствовал себя увереннее.

— Роланд, а можешь меня и в стрельбе из дальнего оружия подогнать? Ты так прекрасно стреляешь!

— Конечно, непременно, Эван. Только сейчас у нас на это нет времени и возможности. Но, как только решится вопрос с нашей миссией, мы продолжим наши занятия, — пообещал Роланд. — Идем завтракать.

* * *

— Интересно, как дела в Коронелле? Что сейчас там происходит? — вздохнул Эван, когда они позавтракали и допивали мятный чай из жестяных кружек. — Извини, Роланд, не могу не думать и не переживать о народе, родном мне, о Нелле и тетушке Марте.

— Раз тебя так беспокоит, то почему бы просто не разузнать обстановку, не выходя из этой-самой пещеры? — улыбнулся Роланд. — А инстабук на что нам?

— А и в самом деле! — Эван хлопнул по себя рукой по лбу. — Не поверишь, как только странствующий торговец вручил инстабук, я хотел его осмотреть вместе с тобой, но спрятал для удобного случая — и совершенно забыл за всеми переживаниями касательно поисков дороги к восточному побережью, битвами и впечатлениями.

Эван достал из узелка тщательно замотанный в дорожный плащ, дабы защитить от механических повреждений, планшет и нажал сбоку на кнопочку, как объяснял торговец — и экран загорелся. Эван сел поближе к Роланду, чтобы тому тоже все было хорошо видно. Перед глазами засветилась плитка с новостями и фотографиями.

— Это какое-то волшебство! — восхищенно заметил Эван, не веря своим глазам.

— И это говорит мальчик, который сам кажется частью какого-то немыслимого волшебства, — усмехнулся Роланд.

Эван с любопытством посмотрел на Роланда, но его внимание опять было перехвачено чудом технологического прогресса, который являлся волшебством для волшебного мира. Он неуверенно коснулся пальцем сенсорного экрана на первой попавшейся в поле зрение фотографии и вышел на запись пользователя под именем «Странствующая художница» с иконкой девушки с романтичным мечтательным взглядом из расы песусов, во внешности которых преобладали внешние черты собаки в области ушей, нос и хвоста, по типу сильвестронов и ратуссов. Странствующая художница опубликовала нарисованный собственноручно красивый пейзаж, изображавший Холмогорию со всеми горами и выступами, нанизывающихся друг на друга как грибы и утопавшие в облаках.

҈ Я сделала этот рисунок во время своего первого путешествия по Холмогории. Среди покрытой пышной зеленью холмов дул приятный ветерок. До сих пор помню, с каким упоением я рисовала. Тогда никто и подумать не мог, что однажды в Коронелле случится государственный переворот» ҈

Когда Эван прочитал заметку странствующей художницы, ему показалось, будто по коже прошелся холодок. И ностальгией повеяло, и горестно стало. Он решил посмотреть записи о Коронелле с назначенного дня его несостоявшейся коронации.

Запись под лозунгом «Вот-вот начнется церемония!», оставленная мальчиком Генри — жителя Коронелла.

҈ Погода, к сожалению, не радует… Но сегодня день церемонии наследования святого защитника. Подумать только, сегодня будет открыта новая страница в истории Коронелла! ҈

— Да уж, Крысолеон открыл новую страницу — ничего не скажешь, — заметил Роланд.

— Гляди, Генри сфотографировал и выложил фото замка со стороны замка Коронелла! Там ведь моя спальня, я ждал назначенного времени коронации. Помню эту грозу, темное небо, и словно вместе с грозой появился ты, — вспомнил Эван. — Подумал под влиянием боли из-за потери отца что ты какое-то очередное проклятие. Я уже тогда предчувствовал беду и боялся начала церемонии, что может что-то произойти.

— Да, именно поэтому ты хотел меня сдать в руки стражников во главе с Аранеллой, — ответил Роланд. Он хотел было пошутить, что, мол, Эван тогда выглядел довольно смешно, но вовремя сдержался, боясь задеть или обидеть мальчика, напомнить о болезненном недостатке, с которым Эван отчаянно старался бороться. Кошачьи уши тоже тогда добавили комизма и без того смешному мальчику.

— Но ты оказался нашим спасителем, в то время как человек, которому отец доверял больше всех на свете, хотел погубить меня.

Запись пользователя «Мистер Новость»: «Государственный переворот?!» с изображением сфотографированного крупным планом Крысолеона.

҈ Вот это дела! Государственный переворот в Коронелле? Зачинщик — приближенный бывшего короля Крысолеон, а юный принц Эван пропал без вести?! Что же будет теперь с Коронеллом? Нет, что будет теперь с его жителями?!»

Эван прокрутил комментарии других пользователей:

Анонимный комментарий

Что?! В Коронелле?

Анонимный комментарий

Сегодня ведь день передачи святого защитника?

Анонимный комментарий

Не может быть…

Анонимный комментарий

Неужели там все было так плохо?

Анонимный комментарий

Из Коронелла никто не пишет… как они там?

Анонимный комментарий

А что стало с принцем Эваном? Да уж…

Анонимный комментарий

Нам осталось только ждать новой информации…

— Роланд, одни анонимные комментарии и, судя по всему, оставленные не жителями не Коронелла, если пишут, что коронельцы не публикуют никаких новостей! Их там запугали! Что же там сейчас происходит? Уже столько дней прошло с начала бунта, и за время наших странствий могло случиться что угодно! — воскликнул отчаянно Эван.

— Давай прокрутим дальше, к самой ближайшей дате и посмотрим, может, кто-то из Коронелла все-таки что-то написал, — предложил Роланд.

Эван промотал ленту новостей, но дальше были занимательные заметки с селфи-портретами и всякой веселой дребедени пользователей из-за границы, на которые не время было отвлекаться.

— Будем и мы ждать новой информации. И идти вперед! — бодро скомандовал Роланд, поднимаясь на ноги и быстро складывая вещи.

Эван сидел потупив взгляд. Опять слезы подступили к глазам. Роланд неожиданно строго посмотрел на мальчика.

— Эван, утри слезы и веди себя как король. Будь мужчина. Вставай, двигаемся дальше! — довольно жестко скомандовал Роланд. От него повеяло холодом, и Эвана в глубине души это опечалило, но он не подал виду; после слов Роланда слезы и желание плакать высушились немедленно, и Эван сразу же повиновался и последовал за Роландом.

Эван и Роланд продолжили путь по запасной тропе в надежде, что она выведет к ключевому направлению. За всю дорогу Роланд и Эван не проронили ни слова. У Эвана после последнего разговора на душе скребли кошки. Он не обижался на Роланда, но ему было снова стыдно за свое хныканье, и ему так хотелось снова подняться в глазах друга! И случай представился, когда на них напала команда из двух электрических лаймов, парочки крысопузов и сильфии — утонченного зеленого существа, похожего на фею. Эван, не дожидаясь команды Роланда, бросился вперед в сражение, опередив друга, отчаянно нанося удары за ударами и быстро справившись со всеми противниками. Эван так жаждал доказать Роланду, что он может быть сильным, стойким, мужественным, что он не плакса и готов отразить любые удары судьбы, что страха не осталось в сердце ни на йоту — только желание доказать. Эван настолько справился с противниками, что Роланду достался всего лишь один крысопуз. Когда победа была за путниками, Эван стоял и с победоносным торжественным взглядом; гордо подняв лицо он смотрел на Роланда. Его золотые волосы от резкого движения головы рассыпалась золотом, а лицо было похоже на лицо не мальчика, но настоящего короля.

— Браво, Эван! — радостно похвалил Роланд Эвана, искренне радуясь успехам своего подмастерье. — Ты одолел команду врагов самостоятельно! Я даже не успел отразить удары быстрее. Думаю, Аранелла скоро не нарадуется твоим новым достижениям.

— Роланд, ты на меня не сердишься за мою трусливость? — спросил Эван, не в силах скрывать больше свои переживания.

Роланд удивленно взглянул на принца.

— Ну что ты, Эван, конечно, нет. Прости, что я, может быть, был резок с тобой. То, что я сказал вчера о твоей храбрости, остается актуальным, и почаще вспоминай наш вчерашний разговор, — Роланд дружески подмигнул.

У Эвана отлегло от сердца, он почувствовал себя снова бодрым, решительным и счастливым. Он гордо и радостно шествовал рядом со своим наставником.

Эван и Роланд вышли к перевалу между горами и пропастью, глубину которой невозможно было разглядеть за вздымающимся паром которым и окутывалась Долина Воздушных Змеев. Эван, ухватившись одной рукой за ствол сухого, как палка, дерево над обрывом, чтобы не закружилась голова и не сорваться, и заглянул вниз. Роланд тоже подошел к обрыву и попыталась разглядеть дно, но безуспешно: удушающий пар клубился и застилал поле зрения, залазил в ноздри и рот, от чего глаза начинали слезиться.

— Наверное, в недрах гор течет вулканическая лава, а пар исходит от нее, — сказал Роланд.

— И там живут, возможно, драконы, — предположил Эван, прислушиваясь и улавливая отдаленное рычание.

— Жаль, у меня не было еще возможности изучить ваш мир более досконально. У меня есть мечта, которую хотелось бы осуществить, если нам удастся основать новое королевство и построить замок.

— Какая?

— Мечтаю основать богатую королевскую библиотеку, которая бы славилась на весь мир, — ответил серьезно Роланд.

— Ух ты! Какая благородная мечта, Роланд. Только не забудь Неллу подключить к осуществлению твоей мечты, иначе она очень огорчится, — рассмеялся Эван. — Она без ума от книг и библиотек.

— Разумеется.

В интересном обсуждении грандиозных планов и идей касательно обустройства будущего государства Эван и Роланд шли, пока снова не уперлись в тупик: деревянная лестница, с помощью которой можно было добраться до продолжения пути на резком возвышении перевала, обломана либо кто-то обломал ее сам.

— Но как же так?! — расстроенно воскликнул Эван. — Опять тупик. Мы снова потратили столько времени, чтобы снова уткнуться в глухой камень.

— Дай я попробую залезть и ухватиться за остатки деревянной лестницы, — Роланд попытался снова зацепиться руками и ногами, но деревянные поломанные балки находились слишком далеко.

Роланд помрачнел, скрестив на груди руки, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации без лишних нервов, но идеи не приходили в голову.

— Я уверен, это дело рук воздушных пиратов, которые не хотят пропускать мимо непрошеных гостей. Эта земля — вотчина банды воздушных пиратов под предводительством Зорана Грозы Небес, известного как «Небесный Аспид», — сказал Эван.

— Ты, я так понимаю, осведомлен о пиратах.

— Да, я о них много слышал. О воздушных пиратах ходят легенды. Если нас обнаружат, нам несдобровать.

— О воздушных пиратах будем беспокоиться позже. Как нам с дорогой разобраться? — Роланд снова достал карту. — Перевал, на котором мы сейчас с тобой находимся, называется «Змеиное брюхо». Смотри, Эван. Этот путь граничит прямо с путем, нам необходимым. Он прямо за этим горным хребтом, — Роланд кивнул на медные непробиваемые гигантские горы, казалось, подпирающие облака. А по этот путь, если бы мы даже поднялись на возвышение перевала, закончился бы обрывом. Нам нужно каким-то образом попасть на выбранную нам тропу.

— Да, но как это сделать? Мы ведь выяснили, что перелететь через горы не сможем.

— Фу-ня-хи! — Справедливый Дикси стремглав летел к ним.

Эван и Роланд снова забыли о Дикси, который явно отстал от них.

— Тям! Сю-дя! — пробулькал фуняш, оглушая путников бульканьем и звоном.

— А? Что он хочет? — встрепенулся Эван.

— Ню-же! Сю-дя! — не отставал фуняш, явно стараясь заполнить внимание Эвана и Роланда.

— Кажется, он хочет, чтобы мы последовали за ним, — догадался Эван.

Фуняш указал ручкой на проем рядом со сломанной лестницей, и только благодаря фуняшу Эван и Роланд заметили узкое неприметное ущелье, слившееся с соседними горами.

— Вот оно что! Что бы там ни было, нужно пойти проверить, — решил Роланд.

Дикси довел друзей до конца ущелья, где не нашли ничего особенного, кроме небольшого камня.

— Ну и что ты нам хотел показать, дружок? — вежливо, но разочарованно спросил Эван.

Дикси, поднеся пальцы ко рту, свистнул, и из воздуха появилось еще четверо рядовых фуняшей, подчиняющихся командиру. Дикси повел их камню, и тогда Эван и Роланд заметили, что из-под камня что-то светится и пищит. Фуняши взобрались на камень и по команде, втиснув лапки в щель, что-то ухватили и силой дернули вверх. Это оказался фуняш ярко-салатового цвета, который ощутив свободу, подскочил и затанцевал на камне, громко звеня и булькая. К его радости присоединились фуняша из отряда Справедливого Дикси и сам Дикси, тоже ликуя и танцуя на месте.

— Ясно, ты просто хотел спасти своего друга, — Роланд улыбнулся, тронутый наблюдаемым зрелищем.

— Да, он просто упал в яму, а сверху его еще и завалило камнем, и он не мог выбраться, — смеясь в избытке чувства умиления, вставил Эван.

— Си-ба! При-ве-ти-ки! — пропищали фуняши, с благодарностью глядя на Эвана с Роландом и раскачиваясь своими желейными телами.

— О, ваш язык иногда можно даже понять, — заметил Роланд. — Эй, Эван, смотри, зеленый фуняш что-то протягивает.

— Э-э-э, что это? — Эван озадаченно повертел у себя в руках небольшую древесную палочку, обвитую сухим стеблем.

— Хах, веточка, — добродушно рассмеялся Роланд, не переставая умиляться.

— Эм, но что мне с ней делать?

— Ся-си-бо! — пропищал зеленый фуняш, кувыркнувшись в воздухе.

— Веточка в качестве дара. Таким образом фуняш хочет выразить благодарность.

— Спасибо, фуняш… э-э-э… Как тебя звать тогда? — задумался.

— Ве-тр-тр-ок… Э-и-и-лу! — пропищат фуняш.

— Ве-тр-тр — «ветерок»? Эйлу? Ветерок Эйлу? — попытался расшифровать Эван.

Зеленый фуняш засиял от радости и кувыркнулся в воздухе.

— Ты хочешь к нам присоединиться?

— Сю-дя! Сю-дя! — снова пропищали фуняши, на этот раз в унисон.

— Похоже, они зовут нас еще куда-то, — сказал Роланд.

Зеленый фуняш повернулся к Эвану.

— Ве-тя ду-уй!

После последней реплики вокруг Эвана вспыхнула магическая радужная сфера, а затем исчезла.

— О, это же…

— Надо же, очевидно, фуняш только что поделился с тобой магической силой, — заметил Роланд, вспоминая приятное ощущение, словно внутрь тела и в самое сердце вошел теплый воздух, и он ощущал невероятный прилив сил, когда Аранелла сняла с него барьер, препятствующий реализации потенциальных магических способностей и поделилась некоторыми базовыми боевыми заклинаниями.

— Какие же умные эти фуняши! — восхитился Эван.

— Тю-та! Тю-та!

Ветерок Эйлу подбежал к клевертолету, который весело крутился на ветру.

— И здесь клевертолет!

— Нужно использовать заклинание на клевертолете! — пояснил Роланд.

Эван кивнул и, сосредоточив внимание на цветке, произнес:

«Взвейся, вихрь!»

Эйлу подскочил к цветку, проведя рукой по нему — и плоские листья-пропеллеры завертелись с молниеносной скоростью, подняв мини-торнадо, вытянувшегося до недосягаемой верхушки горного уступа. Эйлу прыгнул прямо в вихрь и, как лист, сорванный ветром с дерева, с легкостью взлетел наверх и помахал друзьям с горного уступа.

— Ле-тя-тя!

— Значит, мы тоже должны последовать примеру Ветерка Эйлу. Неужели этот вихрь поднимет нас с тобой? — задумался Эван.

— Не за чем думать. Делаем, — сказал Роланд, ступив в средину клевертолета и, не успел он моргнуть глазом, как вихрь подкинул его прямо к горному уступу и приземлил на ноги. За ним на гору приземлился Эван.

— Фух, мне понравилось! Я словно ощутил короткий миг полета! Хочу повторения, — сказал с воодушевлением Эван.

Расчёты Роланда оказались верны: клевертолет перенес их на горный уступ, с которого они спустились к той самой главной дороге, упиравшейся в тупик с клевертолетом.

— Надо же было полдня потратить, на то, чтобы сделать такой большой крюк — оказаться вначале, — недовольно пробурчал Роланд.

— Да, жаль. Но зато мы встретили нового друга и выучили новое заклинание, которое несомненно нам еще пригодится, — Эван на этот раз был настроен более позитивно.

Взлетев на втором клевертолете, Эван и Роланд, наконец, сдвинулись с мертвой точки по прямому выверенному пути навстречу, и, к большому облегчению обоих, их путь четко сверялся с картой, и впереди, кроме крысопузов, лаймов и пр., перелетов с помощью клевертолетов, особо тяжелых препятствий не повстречалось. Вечером им снова посчастливилось обосноваться на ночь в небольшой пещере у костра.

— Запасы еды у нас исчерпываются, — констатировал Роланд, доедая с Эваном последний ужин, приготовленный тетушкой Мартой. — Наше путешествие не укладывается в срок, а нам нужно чем-то питаться. По дороге нам не попалась ни единая живая душа, не говоря уже о странствующих торговцах.

— Эх, придется поголодать, — вздохнул Эван. — Надо будет завтра по дороге приглядеться: может, в этих краях растет что-нибудь съедобное.

Эван, как только поел, сразу же уснул, утомленный дорогой. Роланд хотел выделить время, чтобы упорядочить мысли и впечатления, для чего он решил воспользоваться Инстабуком. Свой разряженный мобильный телефон он давно выбросил, точнее оставил у тетушки Марты, а Инстабук идеально ему подходил, и, что больше всего ему нравилось, так это то, что Инстабук не было нужды заряжать: он заряжался магической энергией.

Итак, уставший от публичности в своем мире, да и в принципе не испытывавший никогда страсти к публичной демонстрации личной жизни (ну и, учитывая нынешнюю обстановку, когда необходимо было соблюдать режим инкогнито), Роланд завел страницу для заметок об окружающем его новом волшебном мире и в качестве личного дневника, в котором записи зашифровал паролем, чтобы никто не мог ни прочитать, ни «залайкать», ни прокомментировать. Он делал запись за записью, стараясь реконструировать в точности из памяти все свои впечатления, начиная с появления в замке Коронелла, встречи с ушастым мальчиком-принцем, похожего на девочку, побега подземными каналами, битвы с Темным Рыцарем, едва не закончившейся смертью Аранеллы, и до настоящего времени. Вот некоторые примеры из них следующего содержания.

Запись защищена паролем

«Я теперь выгляжу так, как выглядел в 20 лет. Еще мне повстречался странный мальчик с кошачьими ушами и хвостом. Он понимает мою речь, поэтому, судя по всему, это все происходит либо во сне, либо на том свете. Или же я где-то сильно ударился головой. На моем теле нет никаких внешних повреждений, и чувствую я себя очень легко».

Запись защищена паролем

«Замок Коронелла ассоциируется у меня с огромным аквариумом, по коридорам которого ты не просто идешь, а словно величественно плывешь, а служанки в розово-лимонно-зеленных форменных нарядах кажутся утонченными рыбками, вьющимися вокруг своих господ».

Запись защищена паролем

«Когда мы оставили Аранеллу наедине сражаться с Темным Рыцарем, в ответ на болезненные переживания и вздохи Эвана я скрепя сердце сказал, что каждый человек исполняет свою роль и свой долг. Это означало попросту вроде «ничего страшного, мол, если молодая хрупкая девушка будет брошена в битву одна взрослым гораздо сильнее и старше ее мужчиной вроде меня (я не говорю об Эване — он еще ребенок), ведь это все ради всеобщего блага, она умрет, исполнив свой рыцарский долг». В тот миг, когда я бросился назад за телом умирающей служанки Эвана, с моих глаз будто спала пелена, и я осознал, что мыслил абстрактным долгом всю свою жизнь там, в моем мире, и сквозь пелену абстрактных понятий о долге и высших целях упустил о ключевом долге заботы о близких мне людях. Возможно, абстрактность мышления стала причиной потери их, и, возможно, и всего мира. Когда Аранелла оказалась жива, я впервые радовался сомнительности некоторых моих представлений о долге».

Однако Роланд выражался емко и лаконично, не слишком часто углубляясь в психологические переживания и рефлексировать. Драмы в его душе хватало — он просто хотел запечатлеть несколькими фразами и предложениями из того, что его впечатлило, взволновало, чтобы не забыть, так как в дальнейшем некоторые наблюдения внешнего мира и внутреннего состояния могли бы пролить в будущем свет на происходившее и происходящее или понять и изменить что-то в самом себе. Ведь, представляется, что, возможно, предыдущий порядок жизни нуждается в пересмотре и изменениях, раз ему предоставлена возможность еще одной жизни.

Напоследок, прежде чем потушить экран и лечь спать, Роланд оставил еще три записи.

Запись защищена паролем

«Сегодня фортуна улыбнулась найти потрясающе красивый и завораживающий трофей на дне пещеры, куда я спустился за водой — белоснежнее светящееся перо, которое можно использовать в качестве фонаря или свечи. Интересно, какой птице принадлежала эта красота?»

Запись защищена паролем

«Несчастья одно за другим преследуют еще совсем юного Эвана. Сегодня я был слишком резок с мальчиком. Я сожалею, ведь он скорбит по тому, что составляло дорогую часть его жизни. Я не хотел его обидеть и расстроить, но таким жестким тоном я стремился всего лишь побудить его к действию, движению вперед, вызвать желание бороться и смотреть в будущее и не сковывать себя прошлым. Ведь теперь я знаю, каково это — лишиться всего… И понимаю его. Глядя на его спящее усталое лицо, я вспоминаю своего сына.

Это не сон. Судя по всему, моя страна погибла. Наверное, в том, что я не умер и оказался в этом мире, есть какой-то смысл…»

Запись защищена паролем

«Когда взрывная волна от ракеты окутала меня, где-то на краю угасающего сознания я услышал чей-то голос. Интересно, узнаю ли я когда-нибудь, кому он принадлежал…»

* * *

Эван и Роланд в веселой компании Справедливого Дикси и Ветерка Эйлу, отлично помогавшие в бою со встречными монстрами, добирались Долиной Воздушных Змеев до восточного побережья по направлению к Колыбели Божества еще три дня. К удаче странников, им удалось восполнить исчерпавшиеся запасы еды хрустящими орехами, серпантинными яблоками с полосатой коричнево-золотистой кожурой, обладавшими насыщенным медово-сладким привкусом. Им даже улыбнулось подстрелить и приготовить суп из мелкой куропатки с сухими коричневыми грибами, растущих в Долине на каждом шагу. Роланд долго сомневался в безопасности грибов, но Эван заверил, вспоминая уроки ботаники мадам Оливии, что они безвредные и их можно спокойно есть. Правда, съедобными и вкусными грибы были только в сваренном виде — сырыми они напоминали вкус безвкусной резины. По пути им удалось восполнить и запасы воды в горных водоемах, так как в горах вода везде текла хрустально-чистая.

Первые три дня Эвана и Роланда начал уже напрягать такой длинный однообразный перевал сквозь Долину Воздушных змеев, и они уже мечтали поскорее покинуть парящие надоедливые сухие горы, но на пятый день начинали привыкать жить в горах, преодолевать разные препятствия, трудности, слушать тишину. Эван, в свою очередь, чем ближе отмечал сокращение дистанции пути к Колыбели Божества, тем больше ощущал беспокойство, ведь приближался самый важный для него экзамен, который он, тринадцатилетний мальчик, мог с легкостью провалить. Рядом не будет ни Роланда, ни Неллы. Только он сам лицом к лицу с монстром или головоломкой. Эван изучал историю и вспомнил, что много даже взрослых претендентов на престол не выдерживало испытания. Он не помнил случаев, чтобы кто-то погибал, но точно лишались привилегии. Эван отогнал предательские мысли: он король, он должен победить, любой ценой. Это его призвание, так сказала Нелла, она верит в него. И Роланд тоже в него верит. Он должен доказать, что может.

Да и Роланд не давал Эвану унывать, постоянно воодушевляя и поддерживая мальчика. Эван верил Роланду, так как Роланд всегда говорил только то, что думал.

Осознавая приближение испытания, Эван еще более рьяно бросался в бой с монстрами, чтобы за короткий срок стать еще сильнее, ловчее, быстрее, решительнее.

На пятый день, когда Эван и Роланд уже пересекали часть Долины под названием «Змеиное брюхо», им пришлось столкнуться с необычным очень красивым монстром — большой птицей, похожей на ястреба, с мордой, напоминавшей отчасти человеческое лицо; с внутренней стороны ее крылья были белые, а с наружной с ярко-синим мягким оперением, украшенное золотистыми полосами. В длинном клюве птица держала четырезубец, излучавший электрический ток.

— Это же громкокрыл! Его в народе называют «птицей с человеческим лицом». Громкокрыл является разновидностью инфернокрылых. Очень красивая птица! — настороженно и вместе с тем восхищенно произнес Эван, издалека обозревая монстра.

— Познания в области зоологии нуждаются в отдельное похвале, Эван. Однако сейчас нам надо сообразить, как справиться с ее «электрошокером», — думал Роланд.

— Думаю, стоит в борьбе налечь больше на магические заклинания, чтобы постараться меньше соприкасаться с этим опасным жезлом, — предложил Эван.

— Хорошая идея! Идем!

Подойдя ближе к птице, которая завидев противников, сразу бросилась атаковать сверху, поэтому пришлось разделиться: Эвану поручено было отвлечь и ослабить громкокрыла, орошая его огненными магическими столпами, а Роланд в это время -подпрыгнуть в воздухе и сбить птицу мечом, хотя электрические волны и языки пламени одновременно слегка прошлись по телу, оставив пару ожогов, однако хищную птицу удалось одолеть. К удивлению Эвана и Роланда, темные блики разлетелись из тела громкокрыла, но он не растворился в воздухе и не трансформировался в более безопасное существо, но сохранил тот же гордый вид величественный вид.

— Замечательно, что такая громкокрыл не утратил свои величие и красоту! — обрадовался Эван.

Громкокрыл почтительно склонил голову в адрес Эвана.

— Что это означает? — удивился Эван.

— Тоже выражает благодарность? — предположил Роланд. — Ладно, пойдем.

Эван нехотя последовал за Роландом, но ему так понравилась птица, что ему не хотелось сразу с ней расставаться.

Через некоторое время, когда Эван и Роланд уже забыли и о птице, и о недавнем сражении, они услышали за спинами мягкий хлопок крыльев.

— Роланд, ты только посмотри! — вскричал Эван, весь просияв.

Громкокрыл догнал их и уселся на плечо Эвана, немного больно цепляясь за него сильными когтистыми лапами, и снова склонил голову, выказывая преданность. Эван неуверенно погладил ярко-синие перья, в ответ птица издала пронзительный певучий короткий звук и слегка щелкнула Эвана в области уха, не причинив при этом вреда или боли.

— Кажется, громкокрыл признал в тебе достойного соперника и хочет стать твоим другом, — сказал Роланд улыбаясь.

Роланд тоже осмелился погладить птицу. Птица приняла знак внимания и перелетела на плечо Роланда.

— А он весьма любвеобильный, — рассмеялся Роланд, тоже получив щелчок клювом в затылке. — Так ты хочешь присоединиться к нам, друг?

Птица замахала крыльями и вновь издала пронзительный крик в знак согласия.

— Как здорово! — Эван не находил себе места от счастья. Он был так очарован птицей и счастлив, что не пришлось с ней расставаться, и у них в команде появился еще один замечательный величественный пернатый друг.

— Как мы его назовем?

— Мне очень нравится имя Атлас. Давай назовем его так?

— Красивое и, как мне кажется, ему подходит. Тебе ведь нравится? — поинтересовался Роланл, получив очередной щелчок в затылок в качестве одобрения.

* * *

На шестой день Эвану и Роланду удалось обзавестись третьим младшим другом в команду — еще одним зеленого цвета фуняшем Осенним Ветерком Флори, совершив подношение на одном из алтарей духов в виде камней, о которых рассказывала тетушка Марта.

Когда путешественники, тяжело дыша под давлением высоты, усталости, палящего солнца и жарких паров, поднимались по узенькой, выстроенной из хлипких деревянных балок над бездонным обрывом, дорожке, крепившейся к скалам, Роланд остановился, прислоняясь к стене, и снова достал карту.

— Эван, у меня для нас с тобой отличная новость — мы почти у цели!

— Как, неужели? Так быстро? — Эван сам не знал, радоваться ему или переживать.

— Да, сам посмотри. Мы уже почти дошли до конца Змеиного горла. Дальше осталось одолеть Перевал Клыка — и мы выберемся к морю.

Достигнув до ровной широкой площадки начала Перевела Клыка, Эван и Роланд собирались было остановиться перекусить серпантинным яблоками, как Роланд замер, настороженно вслушиваясь.

— Что случилось, Роланд?

— Что это за звук? Словно звук лопастей вертолета и мотора?

— Может, это звук крыльев громкокрыла?

Не успел Роланд ответить, как сзади на них двоих упала с неба сетка, сковав движения.

— Попались, голубчики!