Что ты видишь в темноте (джен)

Роланд и Аранелла в последний раз обменялись взглядами — по сигнальному кивку головы Неллы Роланд схватил крепко растерянного Эвана и бросился с ним в темную пропасть. Мельком в последний миг краем глаза он уловил стремительное движение хрупкой фигурки в нежно-розовом платье, бросившейся на неукротимого Темного рыцаря.

— Нелла! — отчаянный крик юного поверженного короля пронизал тьму.

Затем все стихло. Роланд и Эван опускались все ниже и ниже в пропасть. Неизвестно сколько длился этот полет вниз, может, минут пять, может, всего около тридцати секунд, но Эвану было неважно. За эти несколько секунд развернулось перед ним золотыми страницами, словно большая иллюстрированная книга, детство, в которой большое количество ярких эпизодов его воспоминаний, на разных этапах его взросления и развития, связано с нежной и доброй зеленоглазой девушкой, взявшей на свои хрупкие и сильные плечи воспитание будущего короля — восходящую надежду народа — заменившей Эвану родных мать и сестру в одном лице.

И вот сейчас единственное близкое Эвану существо осталось наедине с монстром и убийцей ее отца, брошенное на растерзание.

— Нелла! Нелла! — крик мальчика перешел на безнадежное всхлипывание.

Окутывающая тьма пропасти навевала болезненные образы и воспоминания не только на Эвана. Роланд молчал. Эван терял и, возможно, потерял уже самого близкого человека. А что же Роланд? Перед глазами во тьме навязчивыми призраками кружили обломки его разрушенного прошлого, корабля его жизни, разбитого об айсберг неумолимого рока. Эти обломки, как и образ мира, взорвавшегося на вулкане человеческой алчности, из которого Роланда чудесным образом перенесло сюда, разлетающимся во все стороны пеплом, обволакивали сознание и не давали дышать. И сквозь эту пелену пепла проступала тень маленькой фигурки, бросившейся на съедение безжалостного монстра. Эта фигурка на какой-то момент, слилась в воображении Роланда с другой фигуркой, потерянной среди обломков разрушенного мира, опаленного мертвым багрянцем солнечного заката… И потух последний цвет жизни, излучаемый ее глазами...

Плеск воды расчистил пепельную пелену в сознании — Роланд и Эван выплыли на сушу.

— Мы сделали это, — подытожил Роланд, не отрывая взгляд от воды, такой же темной, как и пропасть, которую они только что одолели. — Только… — Роланд запнулся, глядя на убитого горем мальчика.

Эван вскочил на ноги.

— А Нелла? Мы должны вернуться! Мы все еще можем… — сквозь подступающие слезы сетовал мальчик.

— Успокойся, — твердо настоял Роланд, стараясь сохранять хладнокровие и способность здраво действовать и рассуждать. — Если мы вернемся, нас наверняка схватят, а значит, она пожертвовала своей жизнью зря.

— «Пожертвовала своей жизнью...?» Ты имеешь в виду она…? — Эван с горечью и с тихой мольбой смотрел на Роланда.

— Я… — Роланд отвернулся, не выдержав взгляда Эвана и какого-то жгучего и щемящего чувства в сердце при воспоминании о девушке, оставшейся совершенно без защиты. Роланд боролся с острым желанием вернуться и выхватить жизнь дорогого Эвану существа из лап чудовища, но понимал, что уже наверняка поздно и ничего нельзя изменить.

— Я думаю, нам нужно с этим смириться, — ответил Роланд, не глядя на Эвана. — Идем. Нам нужно продолжать путь.

Роланд решительно двинулся по извилистым улочкам подземелья замка в путь. Эван последовал за своим новым защитником, еле заставляя себя передвигать ноги, от слез отчаяния и бессилия что-то изменить.

— Ах если бы я был сильнее… Возможно… Возможно, я смог бы ее спасти… — всхлипывал Эван.

— Каждому из нас назначена своя роль, Эван. Твоя роль заключалась не том, чтобы сражаться, а в том, чтобы бежать. Ты должен это пережить. Королевство нуждается в тебе.

Роланд и Эван последовали дальше, погрузившись в раздумья. Эван сопровождал раздумья переменчивыми всхлипываниями и тяжелыми вздохами, Роланд шел молча, он всегда казался невозмутимым, и только одна черта могла выдать его тяжелую внутреннюю борьбу — тень, покрывшая его лицо и напряженное сосредоточенное выражение. В его душе боролись два чувства: чувство протеста против всемирного зла и взаимной мести и смирение с действительностью и осознанием необходимости продвижения вперед, яростное отвращение к смерти в цвете лет отважной девушки и принятием того факта, что, по его словам, у каждого человека своя роль, свое предназначение. Аранелла поступила так, как должна была поступить ради блага близкого человека — короля и блага народа. Но предназначение юной девушки — смерть?

Мысли путников прервал страшный рев. Перед ними, как из-под земли, возник Темный рыцарь. Не давая себе опомниться и осознать происходящее хотя бы на миг, Роланд нырнул с головой в яростное сражение с монстром, но чем дольше длилось сражение, тем монстр ничуть не ослабевал, а еще больше набирался сил и стал выплевывать красно-синее пламя. Внезапно монстр стал на задние лапы, изогнулся дугой и послал длинный пламенный обжигающий поток в ту сторону, где находился в укрытии Эван. Такого поворота сражения Роланд не мог предугадать и соответственно защитить маленького короля:

— Эван! — воскликнул он.

В один миг неизвестно откуда вылетела тоненькая фигура, решительным движением оттолкнув Эвана, приняла на себя весь удар пламенной лавины. Роланд на мгновение уловил световые очертания образа Аранеллы, затем он потух, ее тело отлетело в сторону, беспомощно упав на холодный пол подземелья.

И тут противоречивые чувство протеста и доводы рассудка, смирение разрешились в одном отчаянном, яростном «Нет!»

— НЕТ!!! — вырвалось у Роланда из самой груди, и, не отдавая отчета в своих действиях, он достал пистолет и одной пулей поверг чудовище в бездну. — Черт возьми!

Роланд подбежал, с замиранием сердца, предчувствуя самое худшее, опустился рядом с Эваном на колени перед пострадавшей служанкой. Он взял ее за плечи и перевернул лицом вверх — и весь похолодел внутри: тело местами было испещрено страшными ожогами, девушка была без сознания. Он взял ее за запястье, но пульс практически невозможно было нащупать. Аранелла угасала…

* * *

В густую тьму подземелья замка Коронелл, которое, казалось, не имело конца, с ее однообразно болезненного характера цветовой гаммой из кисло-зеленого, желтого тонов, вдруг проник яркий луч солнца, напоминавший своим форменным очертанием острый меч. Луч прошелся по скорбным лицам путников, изможденному, опаленному местами лицу девушки, чье беспомощное теперь тело повисло на руках у Роланда, несшего Нелла ближе к свету, чтобы Эван попрощался с любимой няней, сестрой, мамой, учителем и защитницей в одном лице. Когда луч света упал на лицо Нелланы, Роланду показалось на миг, будто, несмотря на раны, измождение и ожоги, оно вдруг засияло и стало прозрачным. И все тело стало прозрачным и почти невесомым, будто девушка с последним дыханием жизни отдавала себя солнечным лучам, сливалась с ними. Казалось, еще буквально миг — и она растает в руках Роланда и растворится со светом, и они не успеют попрощаться с Неллой. Подсознательно подгоняемый суеверным ощущением, Роланд ускорил шаг. Убитый горем потери Эван старался поспевать за новым старшим другом, склоняясь над телом Нелла и орошая ее горькими слезами, казавшимися чистым ручьями, катившимися из огромных глаз-океанов.

Наконец вот он — заветный выход из подземелья, пропускавший луч-меч в слякотные и промозглые от сырости коридоры. Почти у самого выхода путники остановились. Роланд бережно опустил Нелла на темно-зеленые плиты у стены, Эван упал в слезах на колени рядом с ней. Аранелла открыла глаза и с материнской нежностью и с безграничной верой посмотрела на мальчика.

— Эван… — произнесла Аранелла, делая над собой последнее усилие. — Вы будете прекрасным королем.

Когда Аранелла говорила, ее лицо снова засияло — луч солнца теперь светил ярко и обнимал всю ее фигуру. В своем розовом платье, на котором отразились следы рокового сражения с темным Рыцарем, с ожогами, царапинами на коже лица и рук, Аранелла напоминала Роланду увядший тюльпан, который поливал слезами золотоволосый мальчик. Последние слова Нелла как будто под лучом солнца преобразовались, образно оформившись в сознании в тихо шепчущий и переливающийся на свету ручей — ручей памяти, завещание, и не только для Эвана, но и для Роланда.

— Вы должны быть сильным, Эван. Вы должны… построить королевство. Где каждый…сможет жить долго и счастливо.

Боль и горечь прожгли на секунду его сердце Роланда: он не смог построить свое «королевство». Он потерял все, он не смог сохранить даже то, что уже было. Он потерял близких, свой мир, свою страну, жизнь… Много ли он отдал, чтобы спасти то, что ему было поручено?

Произнеся последние слова, Аранелла вновь потеряла сознание. И, вероятно, навсегда.

— Нелла, не оставляй меня! — Эван тряс девушку плечи, захлебываясь в слезах. — Нелла! НЕЛЛААА!! — Эван закричал, убитый горем, так, что у Роланда сжалось сердце. Он опустил голову.

— Я сделаю это. Ради тебя, Нелла! — плакал Эван, приникнув к неподвижному телу Аранеллы. — Я построю королевство, где все будут жить долго и счастливо.

Внезапно Роланд опомнился, услышав вдалеке в глубинах подземелья эхо приближающихся шагов. Он схватил Эвана за локоть, оттаскивая от тела Аранеллы:

— Эван, мы должны уходить!

Роланд тащил изо всех сил Эвана, который то и дело упирался и оборачивался в ту сторону, где осталась лежать Аранелла: на расстоянии казалось, будто она мирно спала.

— Нелла!!!

Но, наконец, Эван сдался и последовал плача за Роландом, не осознавая, что происходит внутри. Роланд напоследок тоже бросил короткий взгляд в сторону Аранеллы. Его вдруг охватили такие горечь, тоска и в то же время злость! Нет! Так не должно быть! Это абсурд, несправедливость!

«Но ничего уже не поделаешь. Если мы вернемся, Эвана наверняка схватят. И тогда точно жертва Аранеллы окажется впустую», — твердило рациональное начало в Роланде. Он ускорил шаг, таща за собой отстававшего и спотыкавшегося Эвана, который не мог совладать с горем.

Роланд и Эван покинули пещеру и находились в пятнадцати метрах от входа в подземные каналы Коронелла. В ушах Роланда звенел непрекращающийся плач маленького поверженного короля, и в то же время перед глазами стоял образ его учительницы, оставленной там погибать. Как же мерзко было на душе! Что же делать? А вдруг у нее все-таки есть шанс на то, чтобы выжить и помогать Эвану строить заветное королевство? Ведь они же не знают наверняка, умерла ли она. Она просто потеряла сознание. Констатировать верную смерть у них не было времени.

«Нет! Нельзя возвращаться! Это глупо!» — вопил разум.

Роланд буквально несколько часов назад потерял свой мир и своих близких. Он не знал до сих пор наверняка, снится ли ему все то, что происходит с ним сейчас: этот странный магический мир, мальчик с кошачьими ушами — поверженный король, героическая служанка и учительница Эвана, Темный Рыцарь, магия. Роланду было страшно признавать тот факт, что Аранелла до боли напоминала Роланду ту, которую уже никогда не вернуть. Он вдруг представил также маленького черноволосого мальчика, беспомощного, в чьих глазах застыли страх и ужас при виде летящей огромной звезды и багряного неба — его призрак. И ее призрак, который очень напоминал образ Аранеллы. Правда, она стала призраком гораздо раньше, будучи совсем молодой. И он их оставил, слушая голос разума, ради их же блага, из любви — и их же и лишился.

И сейчас он хотел слушать не рассудок, а безрассудство. Он жаждал поступить безумно. Неважно, быль это, сон и смерть — все то, в чем ему приходится участвовать!

— Эван! — Роланд резко остановился, схватил Эвана за плечи и повернул к себе.

— Роланд? — воскликнул удивленно Эван, не понимая, что происходит, ослепленный горем и усталостью. Он находился в дезориентации и не осознавал, что происходит и куда он с Роландом бежит.

— Эван, ты должен бежать вперед, не оглядываясь, — произнес Роланд, глядя мальчику прямо в глаза, повелительным тоном, отчеканивая каждое слово. — Вполне вероятно, что на тебя нападут, поэтому тебе придется бороться самому. Вот возьми мой пистолет и используй меч, который тебе дала Аранелла. Ничего не бойся и беги вперед, что бы ни случилось, ты меня понял?

— Что? Но, Роланд, а как же ты? Куда ты? — воскликнул Эван с расширенными от ужаса глазами.

— Я догоню тебя! Но если нет, ни в коем случае не останавливайся и не возвращайся за мной. Твой час настал. Ты победишь! Я в тебя верю, — произнес Роланд, встряхнув в знак ободрения Эвана за плечи и еще раз посмотрел ему глубоко в глаза, затем бросился бежать назад по направлению к пещере.

— Роланд! — услышал он вслед жалобный возглас.

— Беги! Живо! — рявкнул Роланд яростно, не оборачиваясь.

Эван подчинился и побежал дальше, не чувствуя под собой ног. В ушах у него звенело и гудело, но он не останавливался.

Тем временем Роланд достиг входа в подземные каналы, которые он только что покинул с Эваном. Из них выскочила группа из четырех стражей-сильвестронов, Роланд моментально свалил их несколькими быстрыми взмахами меча, ловко ускользнув от их ударов — и вход был чист. «Надо же, прибыл из мира, где я на четыре десятка лет предал забвению искусство фехтования, а сейчас с каждой битвой удар меча, меткость и уклонение у меня становятся все легче и искуснее. И в теле легкость двадцатилетнего юноши. Может, я все-таки во сне?» — промелькнула странная посторонняя мысль в голове Роланда.

Роланд вбежал внутрь, к счастью, у выхода не оставалось никого и ничего, что представляло бы серьезную угрозу. Роланд надеялся в душе, что Крысолеон оставил попытки поймать беглецов и махнул на Эвана рукой, ведь, в самом деле, какую угрозу может представлять маленький наивный мальчишка, оставшийся совсем один да, к тому же, лишившийся самой главной и сильной защитницы в лице верной воспитательницы?

К слову о воспитательнице. А вот и снова она… Аранелла осталась лежать в том же положении, в каком ее оставили, — как будто она прилегла отдохнуть, облокотившись об плесневевшие слизкие желто-зеленые стены. У Роланда оставалась крайне слабая надежда, что она осталась жива, но пусть… Хоть похоронить Аранеллу смогут достойно. Но нельзя так просто ее оставить!

Роланд опустился рядом с телом — лучи все так же падали на него, и казалось, будто Аранелла светилась, несмотря на ожоги. Роланд не знал, откуда, но вдруг у него мелькнула надежда. Он еще раз взял ее за запястье и… Не может быть!

Пульс, слабый, но есть! Он наклонился ближе к лицу Аранеллы и уловил едва заметное дыхание.

— Жива! — воскликнул он вслух. Ему вдруг стало легко дышать, словно с горла сняли душащую повязку, которая сдавливала долгое время воздушный проход в легких. Но нужно срочно выбираться отсюда. Ей необходима неотложная помощь. Нужно остудить ожоги холодной водой, но для этого необходимо добраться до источника воды.

Он благодарил небо, которое надоумило его вернуться!

Роланд оглянулся по сторонам и, легко подхватив Аранеллу на руки, направился уверенным шагом наружу, неся девушку к свету. Нести Аранеллу и при этом двигаться быстро оказалось легче, чем Роланд себе представлял: несмотря на ловкость и физическую выдержку, умение сразить пять воинов за раз, Аранелла была маленькой и довольно легкой, подобно ребенку. Но единственная проблема — невозможность бороться, поэтому следовало идти быстрее и осторожно, чтобы не попасться на глаза слонявшихся в пригороде солдат.

Когда они оказались на улице, солнечный свет упал на лицо Аранеллы. Она вдруг начала качать головой и, порывисто кашляя, часто дышать, приходя в себя. Через силу она открыла глаза и посмотрела на Роланда.

— Что… что вы здесь делаете, мистер Крейн? — почти полушепотом, сдавленным от кашля голосом произнесла она. — Прошу вас, умоляю вас ради всего святого, оставьте меня здесь и защитите Эвана, помогите ему создать страну, где все будут улыбаться — это лучшее, что вы можете сделать для Эвана и ради моей памяти. С такой обузой вы все погибните, и все было зря. Послушайте голос разума.

— Нет, Аранелла, — отрезал решительно Роланд. — Хоть раз в жизни я не хочу поступать согласно голосу разума. Позволь мне хоть раз послушаться голоса сердца. Из-за голоса разума я потерял то, что составляло для меня самую большую ценность. Ты должна стать частью большого торжества, создания территории радости, счастья, любви и разделять радость и подвиг Эвана, а не служить костями в качестве его мертвого фундамента. Так что либо мы все вместе выбираемся отсюда, либо вместе погибаем. А Эван… Эван справится. Он, в конце концов, король.

Аранелла собиралась возразить, но на небольшую реплику потратила все свои силы и снова потеряла сознание. Роланд ощутил тревогу, но нет, нельзя сдаваться. Нужно срочно догнать Эвана и найти убежище, и такое убежище, где бы им помогли вылечить и спасти Аранеллу.

Но где Эван?

Взгляд Роланда уперся в большую гору, разделявшую территории королевства Коронелла от других неведомых земель. И по вытоптанной тропке шел Эван, уставший от горя, выпавших несчастий, потрясений, с опущенной головой. Что-то заставило его обернуться. Свет, излучавший солнечный диск, который замер над верхушками серо-синих горных зубцов, окружил ореолом золотые, подобно зрелой пшенице, волосы юного короля — молодой восходящей зари надежды, которому предстояло положить конец вражде в этом мире.

Когда Роланд внезапно покинул Эвана, при этом предупредив, что может не вернуться, молодой поверженный король настолько был опустошен, что ему даже в голову не пришло, что Роланд мог вернуться за Неллой. Дело было не в том, что он не догадался — Эван просто не в состоянии был о чем-либо думать в принципе. Когда Аранелла, произнеся последние слова завещания, потеряла сознание, ее глаза потухли, а голова беспомощно опустилась на грудь, весь мир и все, что он делал, потеряли для него всякое значение. В голове стоял шум, боль в сердце сменила пустота — как большая бездонная черная дыра. А напутствия Роланда перед тем, как его оставить, заставили Эвана решить, что он не вернется. По каким причинам — неважно, он не в состоянии был вдумываться в причины. Все вокруг погрузилось в такой мрак со смертью Аранеллой, что иного Эван о Роланде и не мог предположить. Эван решил, что он, скорее всего, окончательно потерял и Неллу, и Роланда и остался один посреди этого бескрайнего поля. Совсем один…

Эван даже забыл об обещании, данное Эваном Нелле, — построить новое королевство, где все будут жить долго и счастливо. И это тоже потеряло смысл.

Но горестные мысли его прервало нападение стражника-ратусса, который нагнал Эвана из подземных каналов. Покинутый мальчик, который всегда находился под защитой, должен был отразить удар как могущественный король. Но все это время рядом были слуги, стражи на его стороне, Нелла, Роланд, а сейчас он один. Эван растерянно захлопал глазами, оглядываясь по сторонам.

— Роланд! — воскликнул он, надеясь, что, может, он где-то сзади идет и оглянулся назад, но никого не увидел.

— Что, попались, ваше высочество? А где же ваши покровители? Мисс Всемогущая Аранелла погибла, а где же новый странный дружок-телохранитель? Оставил тебя? Бедный-бедный король, — издевательски причитал ратусс. — Ну ничего, я помогу тебе покончить со страданиями и одиночеством. Вы ведь наверняка этого сейчас хотите?

Эван понял, что мешкать некогда, будь что будет, терять все равно нечего: он вынул меч, пытаясь вспомнить, чему его учила Нелла.

— Решил поиграть со мной, котик? Похвально! — ратусс подставил ножку Эвану, Эван из-за растерянности тут же споткнулся об нее и упал.

Стражник злобно расхохотался, хватаясь за живот. Эван воспользовался минутой, вытянул меч, и, собрав волю и силы в кулак, сбил ратусса с ног. Стражник упал, сильно ударившись головой, и потерял сознание.

Эван поднялся и посмотрел на сваленного стражника, покачав головой: он толком и испугаться не успел, измученный горем. Может, подавленность помогла ему не сильно растеряться и одолеть ратусса. Нелла бы порадовалась за него — но ее нет. Все без толку.

Спрятав в ножнах меч, Эван поплелся дальше к скалистому холму, опустив голову. Он хотел достичь пещеры в скале, укрыться в темноте, улегшись на камне, и просто забыться и, наверное, умереть.

Дошедши до подножия гор, Эван напоследок обернулся и окинул взглядом долину и видневшееся в километре королевство, которое сделало его изгнанником. Внезапно мальчик заметил знакомый статный силуэт в темно-синем костюме стражника вдалеке, он стремительно и ускоренно приближался. Он что-то нес на руках знакомого розово-сиреневого цвета. Сердце Эвана подпрыгнуло. Когда темно-синий силуэт приблизился, Эван разглядел Роланда, а на руках он нес…

— Нелла! — Эван издал вопль и побежал навстречу Роланду, спотыкаясь. По его щекам снова потекли горячими потоками слезы.

— Эван, извини, что пришлось оставить тебя. Надеюсь, ты благополучно справился.

— Да… да… Но все в порядке… Я одолел… — Эван отвечал рассеянно, все внимание его было поглощено Неллой, которая все так же была без сознания, ее голова поникла беспомощно на плече Роланда. — Роланд, она… она… — Эван заикался, пытаясь заглушить слезы, боясь услышать самое страшное.

Роланд бережно опустил Неллу на траву и с легкой животворящей улыбкой посмотрел на мальчика.

— Она жива, Эван.

Эван остолбенел. Для Эвана вдруг в темноте зажгли яркий свет, в его жилах забурлила кровь, он почувствовал сладость жизни и увидел красоту заката дня в долине, роскошь золотого света. К нему вернулись душа и надежда.

Эван, чего Роланд совсем не ожидал, внезапно крепко обхватил руками своего старшего нового друга.

— Роланд, спасибо тебе, что вернулся за Неллой! — Эван все никак не мог совладать со слезами. Его глаза, устремленные на Роланда, выражали такую благодарность и безграничное счастье, слезы напоминали застывшие солнечные блики.

Роланд был тронут этим искренним порывом мальчиком, хотя это было неожиданно и как-то даже необычно для него. Роланд слегка провел рукой по голове Эвана. Внезапно в его памяти всплыл образ мальчика, напоминавшего Эвана, и сердце на миг прожгла болезненная вспышка, но тут же прошла, когда он снова обратил свое внимание на Эвана. В Эване было столько еще наивности, детской непосредственности, но в то же время чистосердечности и искренности, которые впечатляли Роланда.

— Ну полно-полно, — добродушно рассмеялся Роланд, слегка отстраняясь. Но его лицо тут же снова стало серьезным, когда его взгляд упал на лицо Аранеллы. — Сейчас не время для сантиментов. Аранелла еще жива, но ей необходима неотложная помощь. Каждая минута нашего замешательства стоит ей жизни. Она в очень тяжелом состоянии, Эван.

Роланд склонился над девушкой, которая так же лежала неподвижно, и только едва уловимое дыхание и теплота руки свидетельствовали о том, что она жива.

— У нас есть вода? Ей нужно срочно дать что-нибудь выпить прохладное и остудить места ожогов.

Лицо Эвана помрачнело, реальность состояния Аранеллы возвращала его с небес на землю. Все складывалось гораздо сложнее: за жизнь дорогой Неллы нужно было побороться. Но Эван больше не ощущал желания плакать. Его охватила решимость бороться за жизнь близкого человека любой ценой.

— Да. Нелла нам с тобой сложила по фляге с водой вместе с оружием и кольцом-арсеналом в дорогу.

— О нет, кажется, я выронил в подземных каналах, когда мы бросились в воду с высоты.

— У меня сохранилось. Вот, — Эван вынул из небольшого мешочка маленькую жестяную флягу.

Роланд смочил тканью лицо девушки и руки, затем поднес горлышко фляги к ее рту. Аранелла вдруг глубоко вздохнула и закашляла, но не очнулась.

— Нелла! — воскликнул Эван и стал легко трясти ее за плечи, но она никак не хотела возвращаться в чувства. — Нелла, пожалуйста, борись за жизнь! Ради меня! — кричал он.

— Эван, — Роланд посмотрел на Эвана, лицо его казалось напряженным, — нам нужно срочно найти комфортное пристанище — без нормальных условий, ухода, слоняясь без воды и еды по горам и ущельям, Аранелла меньше чем через час погибнет у нас на руках. Если бы нашлись добрые жители, которые приютили бы нас хотя бы ненадолго и помогли позаботиться об Аранелле. Я в этом мире впервые и не ориентируюсь, может, ты знаешь кого-нибудь, кто бы согласился нам помочь? Тут кто-то живет поблизости? Может, здесь расположена нелюдимая гостиница? Или кто-то, кому бы мы доверились и кто бы нас не выдал Крысолеону?

Эван потупил взгляд.

— Нет, мне очень стыдно, Роланд, но я не знаю никого. Я все детство и всю жизнь почти не покидал королевство и не знаю, кто живет и что находится в пригороде.

Роланд стиснул зубы: ситуация была безвыходной.

— Эван, я понимаю все, но попытайся вспомнить. Может, что-то из рассказов самой Неллы, придворных.

— Я… я… — Эван запнулся, напрягая память. — Служанка Аня как-то рассказывала, что познакомилась в окрестностях с пожилой женщиной, которую Аня приняла немного за ненормальную, потому что женщина рассказывала о существах со странным названием (не могу вспомнить) и даже указывала на них рукой, но Аня видела только пустое пространство. По словам Ани, женщина очень добрая, несмотря на странности, и мудрая. Она живет где-то в крошечном домике у подножия холма, который граничит с другими землями, не принадлежащими Коронеллу.

— Так, это уже хорошо. Судя по всему, домик женщины должен находиться где-то неподалеку, — рассуждал Роланд. — Нужно немедленно его разыскать. Эван, пожалуйста, побудь с Аранеллой, я отправлюсь на разведку.

Эван тревожно посмотрел на Роланда. Сейчас он очень не хотел снова оставаться один с немощной Аранеллой, в состоянии неопределенности и страха за ее жизнь, да, к тому же, в темноте посреди поля — сумерки завладели пространством молниеносно и незаметно. Эвану после пережитого шока было неспокойно и тягостно на душе.

Роланд на этот раз тоже боялся оставить робкого Эвана и беззащитную Аранеллу на ночь глядя. Он не знал, откуда у него возникло в душе ощущение связанности с ними и долга защищать их. У Роланда не оставалось выбора. Он встал, подняв лежащий на траве меч и вложив ножны.

Внезапно он услышал отчетливо звонкий булькающий звук, напоминавший звук падающей большой капли на поверхность воды. Но поблизости не было воды.

— Ты слышал? — спросил Роланд у Эвана.

— Да, я думал, мне показалось.

Вдруг из травы выскочило странное существо: по форме оно напоминало большую темно-голубую каплю с маленькой головой в виде верхушки пламени свечи, с крошечными ручками и ножками. Булькающие звуки получались при каждом движении тела этого существа. Существо двигалось плавно, как будто ступало по воде, и постоянно подпрыгивало, испуская световые шары-искры.

— Хи-ги-гя! Фу-ня! — «представилось» существо (или Роланду и Эвану так показалось) тоненьким звенящим голосочком.

Роланд за день увидел много чего необычного, особенно учитывая тот факт, что он только почти сутки назад появился из мира абсолютно и чрезмерно нормально-обыденных вещей, но это булькающее эфемерное существо стало вершиной «тортика» его впечатлений от пережитых за день приключений.

— Какой милый! — воскликнул Эван, протягивая руки к «большой голубой капле», которая запрыгнула ему на ладони, радостно пища.

— Эван, эта «голубая капля» не может случайно быть тем самым существом, из-за которого служанка приняла женщину, живущую в окрестностях, за немного тронувшуюся умом? — выдвинул предположение Роланд.

— Фу-ги-ня! Ня! — ответила «капля», и, посмотрев на Роланда и Эвана, затанцевала всем своим водянистым телом.

— Судя по всему, так оно и есть. Кажется, наш новый знакомый отвечает утвердительно и вполне понимает нас.

Роланд наклонился к «капле» и заговорил с ней:

— Дружок, будь добр, отведи нас к своей хозяйке. Мы попали в затруднительную ситуацию, и нам очень нужно где-то остановиться хотя бы на ночь, — Роланд покачал головой, ему казалось, он окончательно сошел с ума: он уже разговаривает с «каплей». Значит, с ним уже совсем все плохо. Служанка Эвана ведь не видела это существо. Но почему тогда Эван видит? С ума ведь сходят поодиночке — не сразу вдвоем.

— Фу-ня-ня! — «капля» энергично закивала головой, при каждом кивке делая высокий прыжок. Затем «капля» перелетела в воздухе и повернулась к Эвану и Роланду, зазывая за собой.

Роланд и Эван увидели на очень далеком подножии горы, до которого идти нужно было как минимум часа два, точку — судя по всему, домик женщины, которая тесно дружила с чудесными существами.

— Но ведь это очень-очень далеко! — Эван окончательно упал духом: Аранелла точно погибнет, не говоря о том, что они с Роландом совсем выбились из сил за целый день без отдыха, еды и воды.

— Хи-ги-фу-фу! — Эвану показалось, будто «капля» рассмеялась. Она подпрыгнула и замерла в воздухе. Вокруг ее тела каплеобразным движением стали появляться светящиеся круги, которые, расширяясь, превращались в водяные потоки. «Капля» махнула рукой — и потоки сформировались в двух больших птиц с голубыми прозрачными телами, которые приземлились перед Эваном и Роландом.

— До чего же прекрасны эти птицы! — воскликнул Эван, подбежав к одной из пернатых, состоявших из воды, и погладил перья, но обнаружил, что они не были мокрые, а на ощупь напоминали воздушную и легкую морскую пену.

У Роланда возникло обнадеживающее ощущение, будто силы природы и мира на их стороне.

— Дружочек, ты нас спасаешь, сегодня. Спасибо тебе огромное! — выдохнул восхищенно Эван.

— Теперь скорее! — скомандовал Роланд. Не было времени удивляться и поражаться очередным чудесам — это он еще успеет, нужно было срочно доставить Аранеллу в безопасное и удобное место и предоставить ей должные уход и лечение.

Роланд взобрался на спину птицы, одной рукой придерживая крепко Аранеллу, а другой обхватил шею пернатого друга. Когда Эван оседлал вторую птицу, «капля» поднесла ручку ко рту и издала звук, похожий на что-то среднее между свистом и звоном колокольчика — и птицы одним мощным толчком больших лап с загнутыми на концах ногтями взмыли в черное ночное небо, увлекая путников к звездам.

— Роланд, ты только посмотри, как красиво! Как жаль, что Нелла без сознания и не может это увидеть! — воскликнул восторженно Эван, даже приподнявшись немного и подняв голову к небу, любуясь переливами далеких звезд, которые казались с этой высоты как будто ближе и улыбались им.

Роланд тоже поднял глаза к небу и несколько секунд смотрел на ночное полотно, устланное мерцающими брильянтами, не моргая, завороженный. Созвездия стали складываться у него в острова, деревья, леса, поля и маленьких овец. А пас их одинокий мальчик-пастух, который прилег посреди поля, чтобы тоже посмотреть на звезды. Внизу земля красовалась холмами, горами и горными выступами, которые накладывались друг на друга нависающими лесенками, подобно грибам на деревьях. Некоторые выступы так незаметно крепились к тонким скалистым стволам, которые обвивали твердые кустарники, что, казалось, они висели просто в воздухе, дотягиваясь до неба и обвиваясь облачными серо-белыми шалями. Они образовывали причудливые небесные острова, на некоторых из них даже выросли целые рощи деревьев. Такой природной архитектуры Роланд в своем мире не видел. Очевидно, этот архитектурный природный ансамбль был природного, естественного происхождения, но выглядел магическим, как в книгах жанра «фэнтези», которыми его сын любил зачитываться на досуге.

Но радужные эмоции Роланда прервались внезапным кашлем Аранеллы. Она вся задрожала в его руках и заметала головой в лихорадке.

— Эван! Эван! — шептала она. — Он… один… совсем один… — шептала она в бреду.

— Тише-тише, все в порядке, Аранелла. С Эваном все в порядке, и мы рядом, мы спасем тебя.

— Горит… Нечем… дышать, — Аранелла шептала, не приходя в себя. По ее щекам потекли слезинки.

Сердце Роланда сжалось от сострадания. Ему очень хотелось облегчить физическую агонию девушки, а по сути ребенка.

— Аранелла, поборись еще немного за жизнь. Ты нужна Эвану. У него действительно никого больше не осталось, — Роланд произнес это больше про себя, глядя задумчиво перед собой вперед, вспоминая что-то далекое и навеки утраченное…

Наконец, птица, совершив в воздухе пируэт, стремительно полетела вниз к земле и плавно приземлилась на землю возле небольшого каменного домика, окна которого светились оранжевым светом и напоминали приветливые яркие глаза улыбающегося существа.

Роланда и Аранеллу догнала птица с Эваном.

— Хочется верить, что этот дом окажется таким же приветливым, как и наш новый знакомый, который привел нас сюда, — Эван с надеждой и в то же время с волнением посмотрел на двери: этот дом — последняя надежда на спасение Неллы.

Эван перекинулся взглядом с Роландом, и, получив ответный кивок, накинул капюшон на голову и постучал трижды в дверь. Со стуком в дверь заколотилось и сердце Эвана.

Внутри послышались шаги, дверь осторожно отворилась наполовину, из нее выглянула голова пожилой леди в очках, сдвинутых на нос, огненно-рыжими, впечатляющими для ее возраста, собранными волосами, покрытыми белой шляпкой с выгнутыми краями. Когда ее внимательно изучающий взгляд скользнул по лицу Эвана, Роланда, а потом остановился на неподвижной девушке на руках последнего, чья кожа на руках, шее и ногах была испещрена тяжелыми ожогами, а местами даже обуглилась, дверь яростно отлетела в сторону, хлопнувшись о стену, пожилая леди схватилась за сердце.

— Боже мой! — воскликнула она с расширенными от ужаса глазами при взгляде на Аранеллу.

— Добрый вечер, мадам. Мы… Э… Простите, что мы вас потревожили, но мы бы хотели… — начал вежливо Эван, запинаясь от смущения, но пожилая леди не дослушала Эвана.

— Живее в дом! — скомандовала она, схватил Эвана на рукав и втащив в дом. — Скорее, скорее сюда! — она энергично поманила Роланда с пострадавшей, чтобы они не топтались у порога.

У порога их уже ждал знакомый друг, который помог им найти дорогу к пристанищу. Только сейчас Роланд осознал, что фуняш не летел с ними, а чудесным образом перегнал их.

— Фу-ня-ня! — радостно запищал он и затанцевал при виде Эвана и Роланда.

— Так это Дождевик привел вас ко мне? Так вы можете видеть фуняшей? — добродушное лицо пожилой дамы, которое приняло сосредоточенное и озабоченное выражение, на секунду засвидетельствовало о нескрываемом удовольствии.

— Кого? Фуняшей? — переспросил Роланда.

— Верно.

— Простите, мы не можем сказать вам, кто мы, мисс, но, — Эван предпринял еще одну попытку нормально объясниться с пожилой леди.

— Зовите меня просто «тетушка Марта». Я знаю, кто вы, но сейчас нет времени на знакомства и объяснения. Немедленно несите девушку в комнату — я вас провожу туда. Можно положить ее в комнату моей внучки — она сейчас все равно отсутствует. Там бедной девушке будет комфортно.

Из-за критической ситуации, в которой они все находились из-за переживаний за Аранеллу, Эвану и Роланду не удавалось разглядеть обстановку домика, но Роланд только краем глаза уловил попадавших в поле зрения десятки, а то и больше разноцветных «капель» — фуняшей. Они бегали в прихожей, которая служила одновременно не то кухней, не то лабораторией, где грелся на огне в печке огромный котел, возле него мельтешили эти самые маленькие существа самых разнообразных цветов: синих, красных, фиолетовых, желтых, розовых, зеленых.

На другой стороне прохожей-кухни виднелась деревянная дверца, издалека казавшаяся крошечной, но вблизи достаточно высокой, чтобы через нее можно было пройти, не задев головой стену. Тетушка Марта повела гостей через эту дверцу в узенький коридорчик с проходами в три комнаты и открыла дверь в самую крайнюю дверь.

— Здесь комната внучки. Она сейчас с родителями в городе живет и ходит в школу, а каникулы периодически проводит у меня.

Комната была небольшая, достаточно скромная, но уютная, обустроенная в милом «девичьем» стиле с розовыми кружевными шторами на окнах, круглым ковром с розово-белыми узорами, оранжевым с резьбой комодом и такого же цвета гардеробным шкафом, а также письменный стол, больше напоминавший школьную парту, покрытую вязаной круглой скатертью. На столе и подоконнике стояли вазы с высохшими розовыми, синими и белыми полевыми цветами. Ближе к окну располагалась одноместная кровать, застеленная одеялом в бело-розовые в цветочек квадратики.

— Проходите побыстрее. Кладите ее сюда, — тетушка Марта подбежала к кровати, убирая с него покрывало. Роланд осторожно положил на простыни Аранеллу. — Вот так.

Аранелла вдруг снова начала метаться, а затем кашлять и задыхаться.

— Нелла! — жалобно вскрикнул Эван, порываясь вперед к кровати. Агония дорогого существа причиняла ему невыразимую душевную и даже физическую муку. Но Роланд одним взглядом дал понять Эвану, что нужно сохранять выдержку и трезвость, что важнее в ситуации, когда требуется оказать помощь близкому человеку.

— Бедное-бедное дитя, — тетушка Марта с неподдельным искренним состраданием на лице покачала головой. — Объясните мне кратко, что произошло с ней.

— За нами устроили погоню, мы бежали.. Нелла чуть не погибла… — начал было Эван, но на его глаза снова начали наворачиваться слезы — переживания и усталость от выпавших потрясений накатывали на него, поэтому он говорил очень сбивчиво.

— Девушка получила ожог тяжелый степени — в нее попал поток пламени, посланный Темным рыцарем, охотившимся за Эваном, — Роланд пришел на помощь мальчику, переводя стрелки на суть проблемы.

— Темным рыцарем? — тетушка Марты встрепенулась и аж попятилась. В ее добрых всегда приветливых глазах заплясали темные огоньки ужаса и в то же время гнева. — На вас охотился Темный рыцарь???

Тетушка Марта перевела взгляд с Аранеллы на Эвана, а потом с Эвана опять на Неллу. Пожилая леди выглядела очень обеспокоенной и встревоженной. Она достала из кармана передника поверх полосатой юбки фигурного платья миниатюрный голубой колокольчик и позвонила в него.

В комнату влетели тройка фуняшей с Дождевиком во главе.

— Живо несите сюда воду, полотенца и травяные снадобья — вы знаете какие. И захватите с собой своих товарищей — Травника, Чертенка и Звонкого Экзорциста! — велела она.

Фуняши запищали и закивали в ответ и поскакали из комнаты.

— Нужно срочно освободить пострадавшую от сдавливающей верхней одежды. Эй, еще, захватите чистые вещи! — Марта свистнула, и в щель двери протиснулась маленькая голова-«капля», которая кивнула, издав звенящий звук, и скрылась.

— Мадам…

— «Тетушка Марта», — поправила пожилая леди, не поворачиваясь, занятая, поправляя подушки и укладывая поудобнее Аранеллу.

— Тетушка Марта, — Роланд едва сдержал легкую улыбку, — мы благодарим вам за помощь. Я не знаю, что бы случилось, если бы не вы.

— Нам очень неловко, что мы вас побеспокоили. Мы вам заплатим за проведенные у вас дни, — добавил Эван, виновато сложив руки. — Просто Нелла… она самый близкий и дорогой мне человек. Я не переживу, если она погибнет, — в голосе Эвана снова послышались едва сдерживаемые рыдания.

Тетушка Марта строго сдвинула брови, услыхав про деньги, но когда Эван заговорил об Аранелле, смягчилась и ласково погладила Эвана по плечу.

— Ваше высочество, не нужно никаких денег — я не приму их. Вы останетесь у меня столько, сколько необходимо. Нам сейчас не это важно, — Марта при последних словах вздохнула и снова повернулась к Аранелле.

— Скажите, чем мы можем быть полезны? — спросил Роланд.

В комнату вбежали фуняши, неся с собой все, что заказала принести тетушка Марта.

— Сейчас, молодые люди, я попрошу вас ненадолго покинуть комнату, пока я буду заниматься больной. Можете подышать свежим воздухом в саду либо привести себя порядок и обустраиваться в соседней комнате — она выделена для вас. Ваша комната предпоследняя по счету — сразу за этой, — ответила тетушка Марта, подтягивая стол к кровати и раскладывая на нем ведро, полотенца, какие-то склянки и лекарства. — Я позову вас немного позже.

Комната, выделенная для Эвана и Роланда, противопоставлялась комнате внучки аскетически простым и вместе с тем функциональным наполнением, без всяких украшений, если не считать картины посреди стены с изображенным одиноким белоснежным деревом. Две одноместные кровати вдоль противоположных стен, между ними в центральной стене окно, завешенное синими занавесками, два стула, тумбочка, тоже небольшой письменный стол и комод.

Приведя себя в порядок, освеженный чистой водой, Эван сел на свою кровать, опустив голову в безмерной тоске от неопределенности и смертельной усталости от всего, что произошло за день. Эван не мог поверить, что события, начиная с предполагаемой коронации и его срыва, государственного переворота, побега и заканчивая изгнанничеством с мистическим Роландом, чье происхождение все равно оставалось для Эвана не до конца ясным, и любимой воспитательницей Аранеллой, находившейся на волосок от смерти, уместились в один день. Этот один день показался для Эвана вечностью.

Ну а что можно сказать о Роланде, который, помимо того, что оказался в волшебном мире, где чудеса не поддаются никаким рациональным объяснениям по законам логики или согласно научным гипотетическим построениям, умудрился обрести молодость (физическую), но потерять все, что составляло для него ценность и целый мир — за один день. Роланд представил, что бы случилось, если бы он вернулся все-таки в свой мир и рассказал, что он пережил за один этот день. Его бы непременно отправили в психиатрическую больницу.

Полдня просидеть в своем кабинете, готовя документацию и доклад к саммиту по урегулированию отношений между США и страной-агрессором (а также их союзниками с разных сторон). Саммит назначен был на 21:00. Закончив и пробежав по нескольку раз бумаги, Роланд подумал, что до начала саммита у него остается целых свободных четыре часа — редких в его забитом графике, когда он едва находил время, чтобы просто подумать о чем-то своем. Президент США переживал по поводу предстоящего саммита, так как его результаты должны были предотвратить ужасную мировую катастрофу, которая постепенно назревала в течение нескольких десятилетий, перерастая, подобно снежному кому, постепенно из культурно-этнических разногласий, в холодную войну, а затем из холодной войны в нескрываемую вражду и открытые угрозы. Первые зачатки разногласий между США и страной-агрессором, не предвещавшие тогда такого масштаба беды, зародились еще при прежних руководителях государств, причем инициатива вражды шла с обеих сторон. Роланд тогда был юн и учился в университете на факультете политологии, затем добился успехов, благодаря смекалистости, трудолюбию, усердию и предприимчивости, и он довольно быстро пробил прямую дорогу в парламент. Уже на первых ступенях карьерной лестницы он предлагал внушительные детально разработанные проекты реформ, которые существенно могли бы повысить эффективность торгово-промышленного, социально-экономического и культурного сотрудничества между США и странами-союзниками. Этот проект должен был задействовать достижения научно-интеллектуальной деятельности всего мира, при этом редуцируя проценты загрязнения окружающей среды, и главное — объединить людей всех национальностей во имя дружбы и гармонического существования. Роланд искренне верил в эту, на первый взгляд, утопическую идею, но не слепо, а с полным пониманием, что это идеал, но идеал, который должен быть перед глазами, во имя которого надо идти в политику. Роланд всегда говорил с улыбкой, когда его обвиняли в утопизме и наивности, что ничего нового по сути не сказал, но что правители, которые добивались в истории настоящих успехов и при которых страны действительно процветали, шли с идеалом в сердце в политику и трудились ради мира и блага по возможности каждого гражданина. Да, они не достигали утопии (чего добиваться в принципе глупо), но они активным трудом жили интересами людей и посвящали каждый день своего призвания, чтобы улучить существующее положение. А иначе зачем вообще идти в политику? Но Роланд вдавался не в пустую публицистику-риторику, а на протяжении почти всей своей жизни разрабатывал подробные планы реформ и социально-экономической системы. Пусть сейчас к его идеям относились с пренебрежением и даже враждой, он сердцем чувствовал, что однажды придет его час. И он смело шел вперед. Конечно, в период юности перед ним нередко вставали соблазны раствориться среди интересов своих коллег, большая часть которых шла в политику исключительно ради наживы.

Однажды товарищ его партии снисходительно-дружески улыбнулся и хлопнул Роланда по плечу, когда он поделился своими юношескими стремлениями и идеями: «Э-э-э, брат, уморил так уморил! — он расхохотался до слез, схватившись за живот. — Я думал, ты шутишь? Ты в самом деле думаешь, что все эти народные деятели работают на благо какой-нибудь полоумной бабушки с котами, которая вечно ноет из-за маленькой пенсии, или даже ради раскрытия потенциала молодых сил, как ты, как это освящается в прессе и в телеэфире? Вот этот с вот таким надутым пузом и объеденными щеками, — депутат комически надул щеки, — который сидит в парламенте с глубокомысленным видом за своим рабочим местом, а в это время под столом, тайком, как школьник, выискивает в интернете тур на личном вертолете на Сейшельские острова с белоснежным песком в роскошной вилле с золотыми унитазами на берегу океана и личным шеф-поваром? Он что, по-твоему, обеспокоен судьбой народа или будущим поколением, которому нечем будет дышать и не почему ходить, так как воздух и земля будут переполнены грязью и мусором? Его интересует только состояние вкуса соуса к запеченному мясу, которое подадут на Сейшельских островах, когда он благополучно туда долетит со своей женушкой и тремя пухленькими детишками. Только не думай, что я его осуждаю. По-моему, это естественно. Ась, демократия? В США? Хм, красивое название, подходит, я согласен. США — страна, которая ставит человеческие свободы, интересы, права выше всего — разумеется. А что, разве нет? А на рядового обычного депутата они разве не распространяются? — ехидно заметил коллега-депутат, пытливо вглядываясь в лицо Роланда. — Послушай, дружище, ты еще очень юн, но я хочу дать тебе совет. В тебе много потенциала, ты талантлив и упорен — ты добьешься успеха. Но запомни: в политике нужны свои люди, ты понимаешь? Свои. Либо ты добиваться успеха как все и получать немалый доход благодаря своему труду, либо… тебя уберут. Только с тобой точно ничего не случится плохого, не переживай. Я прозреваю, что ты добьешься успеха, хе-хе, непременно. Вот тогда вся твоя «мировая головная боль» мигом вылечится». Роланд испытывал разочарование, но он преодолел кризис и решил во что бы то ни стало идти дальше, трудиться и продвигать свой проект, любой ценой, даже ценой собственной жизни.

В 48 лет он стал президентом. Несмотря на потраченные годы на детальную разработку его политического проекта, он столкнулся с еще большим количеством проблем в президентском кресле. Вдобавок отношения между странами к его приходу к власти предельно накалились. Он не щадил себя, шел на любые какие были возможно уступки, лишь бы остудить бушующее пламя. Но страна-агрессор кинула вызов — беспощадный, бескомпромиссный.

Тот день должен был решить все. Роланд собирался с волнением и огромной надеждой, ведь на проект по урегулированию конфликта он выложил всего самого, пожертвовав уже ранее сначала одним дорогим близким человеком, а в тот день и вторым, которое чахнуло и страдало без него в одиночестве в больнице.

Итак, оставалось четыре часа. Роланд подошел к окну, в котором увидел призрачное отражение стройного пожилого мужчины с проседью в темных волосах, в его неизменно карих глазах застыла какая-то непроглядная темнота, лицо старчески огрубело и выглядело изможденным: «Неужели прошло 28 лет? Такое ощущение, будто я вчера всматривался в свое отражение и видел привлекательного статного молодого человека со смоляными волосами и пылким взглядом? Мне было 20. Куда канули эти годы? Кажется, я их просто-напросто утратил, перечеркнул, вместе с самим дорогим», — прошептал Роланд, взглянув прямо в глаза самой очевидной очевидности — впервые за многие годы и ужаснулся: он все потерял, и уже не вернуть того самого существенного, что составляло его жизнь.

Нет, он не прав. У него есть еще кое-что, вернее, кое-кто.

Стояла зима, поэтому к 17:00 часам уже довольно быстро стемнело. Он долго смотрел в темное полотно неба, где не проглядывала ни одна звездочка. На миг ему показалось, что что-то вспыхнуло на небе красным бликом, но это свет припарковавшегося автомобиля отпечатался на стекле офиса президента. Этот свет послужил ему сигналом: он принял решение заехать в больницу.

Роланд подошел к столу и поднял телефонную трубку.

— Кэтрин, прошу подать сейчас машину — мне необходимо выехать раньше по делам.

— Но, господин президент, разве вы забыли… — послышался мелодичный с примесью слащавости женский голос, который заставил Роланда в очередной раз поморщиться.

— Вы хотите сказать, я забыл о встрече государств перед лицом Третьей мировой войны? Вы шутите? — Роланд не смог сдержать раздражения, вызванного отчасти дотошными и при этом глупыми замечаниями секретарши, но в основном накатившими переживаниями как общегосударственного, так и личного характера (последнему аспекту он мыслями касался, кажется, тоже довольно давно). Но он постарался взять себя в руки. — Повторюсь: я выеду раньше на саммит, чтобы по дороге заехать по собственным неотложным делам — это не займет много времени. А затем сразу в назначенное место для переговоров.

— Хорошо, мистер Крейн, как прикажете, — женский голос пошел на уступку.

— Вот и отлично, — Роланд положил трубку и начал быстро натягивать на важные бумаги файлы и раскладывать их по папкам. Затем разложенные по папкам документы положил в портфель, застегнул его и направился к выходу, как телефон вновь зазвонил. Роланд ожидал, что его оповестят о готовности автомобиля.

— Я слушаю.

— Мистер Крейн, я очень сожалею, но вам придется отложить все свои дела и направляться на саммит. Лимузин подан, — категорично-вежливо доложил знакомый дотошный женский голос.

— Черт возьми, да в чем проблема? — вспылил Роланд, чувствуя, как внутри него все клокочет. Его руки начались трясти. Чем ближе по времени был саммит, тем сильнее его колотило. И сейчас как никогда, он чувствовал это сердцем, но не мог объяснить причину, ему необходимо было увидеть сына! Впервые, наверное, за несколько месяцев! Неужели сейчас, когда у него появились редкие заслуженные четыре часа, он не может подарить их собственному сыну? Ему казалось, что именно сейчас встреча с сыном — это для него вопрос жизни и смерти!

— Я правда очень сожалею, господин президент, — в голосе секретаря послышались нотки искреннего сочувствия, и Роланд в глубине души стыдился своей несдержанности, которой практически никогда не позволял выходить из под контроля и тем более выливаться на других, — но дорога занимает час-полтора, а в городе, в особенности в районе моста, пробка, тормозящая движение на часа два. Если вы не выедете сейчас, то непременно опоздаете.

— Хорошо, я понимаю, извините, — вздохнул Роланд. — Я выезжаю.

После минутного раздумья он в третий раз взял трубку и набрал номер.

— Алло? Центральная городская больница номер 1. Хирургическое отделение. Будьте добры, пригласите к телефону миссис Эшли.

— Подождите одну минуту.

В трубке зашуршало, а затем раздался голос пожилой дамы.

— Миссис Эшли у аппарата, я вас слушаю.

— Миссис Эшли, это Роланд Крейн.

— А, мистер Крейн! Очень рады вас слышать! — раздался громкий восторженный голос. — Но почему вы звоните по стационарному телефону? У вас же есть мой номер мобильного.

Роланд и в самом деле не знал, почему позвонил со стационарного телефона.

— Так получилось, извините за доставленные неудобства.

— Ну что вы, какие неудобства? Чем могу помочь вам?

— Я хотел… хотел узнать, как Уилл?

— У мальчика все по-прежнему. Правда, в последнее время он более замкнут в себе, не отрывается от экрана телевизора, когда вас показывают. Часто спрашивает о вас… Может, вы хотите поговорить с ним и лично узнать, как у него дела?

Слова начальницы хирургического отделения прошлись по сердцу как лезвие скальпеля.

— Нет-нет, не стоит… — Роланд запнулся. — То есть, я хотел сказать, что мне срочно нужно ехать по государственным делам. Я после… Завтра заеду.

— Как вам будет угодно, сэр.

— Но у меня будет большая просьба к вам. Пожалуйста, передайте Уиллу от меня серию книг К. С. Льюиса «Хроники Нарнии». Я немедленно распоряжусь через своего секретаря купить и доставить книгу в отделение. Я давно обещал сыну подарить это произведение. И скажите, что я… — Роланд опять запнулся, боясь этого слова, сам не зная почему, оно произносилось так мучительно сложно, — люблю его.

— Хорошо, мистер Крейн, не переживайте. Мы выполним вашу просьбу, можете на нас положиться. До свидания! — ответил мягкий и добродушный голос.

— До свидания…

Роланд замер с трубкой в руках, из которой доносились краткие повторяющиеся гудки, служившие аккомпанементом мелодии пустоты в душе.

— Роланд, с Неллой все будет в порядке? — жалобно спросил Эван, но на слезы у него уже не хватало сил. Его голова склонялась все ниже и ниже к подушке, веки начинали слипаться. Эван встал, сделал круг по комнате, чтобы отогнать сонливость, и снова сел, так как ноги отказывались его держать. Ему сейчас как никогда нужно было сохранять бодрость. В любой момент Нелле может понадобиться его помощь.

— Я не знаю, Эван. Нужно надеяться, верить и бороться и в то же время быть готовыми ко всему, — ответил Роланд, который сидел в кресле, обхватив голову руками. После пережитых приключений она просто гудела. Он поднял голову и посмотрел открыто на Эвана. Он с сыном привык разговаривать откровенно, стараясь не тешить понапрасну иллюзиями, которые могут не оправдаться и причинить еще большую боль от разочарования.

Эван с пониманием кивнул и даже не заплакал.

— Роланд, можно тебя кое-о-чем попросить?

— Да, Эван, проси, конечно.

— Расскажи мне сказку, пожалуйста.

— Сказку? — удивился Роланд, но лицо Эвана выглядело вполне серьезным. Роланд удивился не тому, что Эван в двенадцать лет интересуется детскими сказками, а тому, что у него возникло дежавю. Причем не первый раз за короткий период пребывания его в волшебном мире. Это уже было. Когда она тяжело болела под конец, Уилл задал точно такой вопрос и обратился с точно такой же просьбой. Папа усаживался на край кровати, накрыв сына, и читал — сказки, которые любил всю жизнь и сам Роланд.

— Да, сказку. Я знаю, что данная просьба прозвучит странно и неуместно, но мне сейчас это жизненно необходимо — ты понимаешь? Может, это поможет мне отогнать сон.

— Я понимаю, — ответил Роланд. — Тогда укладывайся поудобнее.

— Нет, лучше я сяду, — возразил Эван, потирая зудящие глаза. — Нелла очень часто мне перед сном рассказывали сказки и разные старинные легенды, сложившиеся на протяжении многих веков. Она садилась рядышком, раскрывала книгу и читала при свете свечи.

«Опять дежавю!» — промелькнуло в мыслях Роланда, но он попытался отогнать всплывавшие картины безвозвратного прошлого.

— Это сказка одного известного в нашем мире писателя. Боюсь, у меня не выйдет передать всю художественную выразительность и глубину этого произведения, пересказывая его⁽¹⁾. Эту сказку лучше читать, но, к сожалению, у меня нет текста, а к нему в вашем мире не доберешься: связь не ловит! — Роланд достал из кармана мобильный телефон, от которого не было уже никакого толку, и усмехнулся.

— Не страшно, Роланд. Расскажи как у тебя получится, — попросил Эван.

— Ну хорошо. Однажды Студент влюбился в девушку и мечтал танцевать с ней на балу. Возлюбленная обещала осуществить его мечту, если юноша подарит ей красную розу. Но в саду Студента не было ни одной красной розы. Его сердце разрывалось при мысли о том, что у него не получится достать заветный цветок. На помощь вызвался Соловей, разливавшийся трелями под окном Студента. Соловей ставил любовь выше всех сокровищ земли, выше власти и даже жизни. Соловей решил отправиться на поиски розы для Студента. Сначала он полетел к одному Розовому Кусту, потом к другому, но они цвели белыми и желтыми розами и не могли дать юноше того, что он жаждал. Соловей направился в третьему кусту — он давал красные розы: «они красны, как лапки голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как веер, в пещерах на дне океана. Но кровь в его жилах застыла от зимней стужи, мороз побил его почки, буря поломала его ветки, и в этом году он не мог дать роз», — некоторые цитаты и реплики Роланд помнил наизусть после неоднократного прочтения сказки сыну.

— И что же предпринял Соловей? — спросил увлеченный трогательной и богатой на красочные образы сказкой Эван, на время позабыв о своих горестях.

— Соловей пожертвовал своей жизнью, оценивая жизнь маленькой пташки дешевле, чем любовь и ее торжество. Он создал розу из своей песни при лунном сиянии и окропил кровью своего сердца. В награду Соловей попросил у Студента лишь одном: быть верным Любви, «ибо, как ни мудра Философия, в Любви больше Мудрости, чем в Философии, — и как ни могущественна Власть, Любовь сильнее любой Власти. У нее крылья цвета пламени, и пламенем окрашено тело ее. Уста ее сладки, как мед, а дыхание подобно ладану», — Роланд произносил эти строки с упоением, словно поэзию. Он особенно любил эти строки, потому что запали в его сердце мелодичным бархатистым голосом, которым они зачитывались, — ее голосом. Роланд в десятый раз отогнал призрачные видения и заключил: — Но, увы, жертва Соловья оказалась неоцененной, роза, а вместе с тем хваленая Любовь ненужной ни студенту, ни его возлюбленной. Девушку интересовали лишь сокровища, а студента его сухая наука, — закончил Роланд.

— Какая прекрасная, трогательная и вместе с тем печальная история! — задумчиво произнес Эван. — Но я все же считаю, что жертва Соловья не была напрасной, и Любовь действительно важнее денег, знаний, власти и сильнее смерти.

Роланд с интересом взглянул на маленького принца.

— Мудро. Но в моем мире тебя бы приняли за идеалиста. Как, впрочем, и в этом мире, — заметил он и подошел к окну и увидел свое отражение — то самое отражение, которое он мечтал увидеть, но не разглядел в старческом изможденном лице почти сутки назад в офисе президента. Почему-то Студент напомнил немного Роланду его самого и всю его жизнь. Он, как и Студент, что-то упустил…

Эвану полегчало после сказки, но когда Роланд закончил рассказ, его веки снова налились свинцом. Когда же придет Марта? Почему ее так долго нет? Тревога опять заклокотала в груди.

— Мне так стыдно. Нелла переживает боль, страдает там, а я… Я смертельно хочу спать, я погружаюсь в темноту все ниже и ниже, — сонным голосом пролепетал Эван. — Я тогда тоже расскажу тебе сказку — одну историю которую рассказывала мне Нелла. Она входит в канон 12 традиционных волшебных сказок всего нашего мира и всего народа.

Роланда одолело любопытство. Он сам чувствовал сильную усталость, но почему-то был бодрее, чем Эван. Возможно, внезапное переселение в тело 20-ей юности (а если быть точнее, то приблизительно так он выглядел, когда ему было 23-24 года) пробудило всплеск потока энергии, доселе забытой. Роланду стало интересно хоть немного соприкоснуться с народной культурой и произведениями этого странного мира.

— Сказка называется «Мое второе я», — начал Эван. — Жила была маленькая девочка, у которой были самые рыжие волосы на свете. Она жила в крошечной деревне среди холмов. Ее душа не тянулась к магии, магия не давалась ей. Она любила проводить время в саду, выращивая лекарственные травы и цветы. В свободное время девочка любила взбираться на небольшой холм и любоваться чудесным видом на закат. Но однажды в ее семье произошло несчастье: мама порезалась осколком разбитого стакана. Мама промыла тщательно рану, но она все равно воспалилась, и утром начался жар. Девочка ухаживала за мамой, но все приложенные усилия не давали результатов. Однажды ночью девочка, наконец, уснув после слез, оказалась перед дверью. Войдя в нее, она оказалась на вершине холма — точно такого же холма, на котором она любила провожать закат. На холме она встретила девочку, которая выглядела как ее сестра-близнец, и у нее были точно такие же огненно-рыжие волосы. Девочка сидела и горько плакала. «Почему ты плачешь?» «Моя птичка — такая красивая ярко-синяя птичка — она случайно улетела». Девочки-близняшки разговорились и обнаружили много общего. Новая знакомая тоже не выказывала интереса к магии и любила ухаживать в саду за цветами. Девочки подружились. Героиня, с которой началось повествование, подарила своей новой подруге цветок — не помню точно, как он называется, Нелла бы вспомнила. Цветок, который нравился птицам и должен был вернуть птицу. Эти же цветы героиня развесила у постели матери и вплела ей в волосы. Птенец вернулся, а главная героиня снова оказалась дома, в своеq постели, через те самые двери, появившиеся перед ней вновь. Она подумала, что это сон… — по мере того, как Эван рассказывал, его голова все ближе и ближе склонялась к подушке, пока полностью на нее не опустилась. Веки отяжелели, голос замедлялся. Эван все чаще делала паузы. — Но… это был… не сон… — при последних словах веки окончательно сомкнулись, сон таки одолел маленького принца в результате упорной борьбы с ним.⁽²⁾

Некоторое время Роланд сидел и наблюдал за Эваном: периодически он всхлипывал во сне, две крупные слезы скатились по его щекам, на лице отобразилась тень страдания и боли; но затем одна фаза сна сменилась другой, Эван перестал всхлипывать, лицо его просветлело, исполнилось мира и покоя. Не осознавая до конца свои действия, Роланд взял со своей кровати одеяло, чтобы не будить мальчика, который повалился поверх своего, и укрыл его. Он потушил свечи, оставив только одну на маленьком столике возле кресла, в которое снова сел, погрузившись в раздумья.

Несмотря на то, что Роланд потерял гораздо больше — он потерял своего сына, своих родных и на его глазах взорвался целый мир, как в фильме-катастрофе, поверженного принца в пяти шагах от того, чтобы надеть корону, ему было больше жаль, чем самого себя. Эвану в течение нескольких дней судьба беспощадно наносила удары по голове, отбирая сначала отца. Потом выясняется, что человек, которому он доверял, и есть убийца его отца. Затем государственный переворот, изгнание, смертельная погоня, лишение даже собственного родимого крова, в котором воспитывался и провел все свое детство с отцом и его дорогой Неллой. И едва под конец не потерял и Аранеллу, которую, как понял Роланд, Эван любил как старшую сестру или даже почти как мать. Если, конечно, Аранелла выживет, то хотя бы одной потерей в жизни этого светлого мальчика будет меньше, — подумал так Роланд. В Эване он уловил столько чистоты и непосредственности, он верил в добро и искренне старался следовать ему. За небольшой промежуток времени, за который Роланд успел познакомиться с мальчиком, он уловил свет, который излучал этот ребенок, и внутри Роланд становился как будто… чище… Эван очень напоминал в этом плане Уилла. У Уилла такое же «большое доброе сердце», выражаясь словами Аранеллы.

«Уилл и Эван бы подружились…» — подумал Роланд, и сердце прожгла боль и затошнило. Ему казалось, что пустота и темнота разрушенного мира вперила в него два пылающих глаза и разинула громадную пасть, в которой клокотал всепожирающей огонь.

В дверь постучали.

— Да-да, войдите! — отозвался Роланд.

Дверь приоткрылась, в темную комнату упала золотисто-оранжевая полоса света. Тетушка Марта поманила из-за двери рукой.

— Конечно, я иду.

Роланд бросил озадаченный взгляд на умиротворенное лицо Эвана, продолжавший мирно спать. Ему так не хотелось снова возвращать натерпевшегося бед мальчика в реальность, в которой тревога все еще не желала отступать.

Роланд вышел сам в коридор к тетушке Марте. Он пытался по лицу прочесть выводы о состоянии Аранеллы, но попытка не увенчалась успехом. Лицо тетушки Марты не поменяло серьезного и сосредоточенного выражения с первого разговора.

— Тетушка Марта, как девушка? У нее есть шансы? — он вдруг осознал, особенно в данный момент, насколько сильно его беспокоила судьба Аранеллы.

До этого момента Роланд беспокоился об Аранелле, постоянно думая об Эване — какой ужасной утратой обернется ее смерть конкретно для него. Наверное, это связано также с тем, что с начала пути и для Роланда, и для Аранеллы все их волнения концентрировались вокруг жизни беззащитного доброго мальчика и цели защитить его от опасностей. Но сейчас Роланд понял, что об Аранелле он переживал не меньше, чем о самом Эване. Хотя Аранелла была достаточно взрослой и старше Эвана как минимум лет на шесть (Роланд мог бы дать Аранелле лет 18-19, судя по внешности), при этом замещая роль матери для него, Аранелла, казалась ему таким же, по сути, ребенком — хоть и сильным, и мудрым не по годам — которого он также обязан защищать.

— Пройдемте со мной, молодой человек, — тетушка Марта приглашающим жестом указала на соседнюю дверь в комнату внучки, где лежала Аранелла, и, остановившись у входа, вновь повернулась к Роланду. -Итак, шансы у девушки есть.

Тетушка Марта, наконец, открыла дверь и зашла в комнату. За ней последовал Роланд. В комнате стоял аромат неизвестной Роланду травы — немного горьковатый, но приятно-душистый, лекарственный запах — Роланд с детства любил подобные ароматы лекарственных растений. Вокруг и возле кровати, на столике с разложенными лекарствами, миской с водой и мягкой тканью и растением, столпились трое фуняшей зеленого, фиолетового и серебряного цветов — очевидно, те самые фуняши, которых тетушка Марта именовала Травником, Чертенком и Звонким Экзорцистом. Аранелла, переодетая в чистую голубую сорочку, все так же лежала без сознания, но периодически из груди у нее вырывался кашель и ее лихорадило. Темные волосы девушки, собранные всегда в высокий объемный хвост, свободно рассыпались по подушке. Роланд с удивлением обнаружил, что ее белая от природы кожа, обугленная и потемневшая под действием высокой температуры, вновь просветлела, места ожогов и ран тоже стали затягиваться. Но было еще кое-что, что приковало его внимание: подошел поближе, не отрывая взгляда от лица Аранеллы.

— С вами все в порядке? — спросила тетушка Марта, заметив, что Роланд на мгновение замер, упорно всматриваясь в лицо девушки, как будто силясь что-то то ли вспомнить, то ли понять.

— Ах да-да, все в порядке, — отмахнулся Роланд. — Так что, Аранелле стало лучше? Вы говорите, у нее есть шансы?

— Да, — пожилая леди посмотрела испытывающим взглядом сквозь сдвинутые на нос очки на Роланда. — Но ситуация обстоит гораздо сложнее, чем я предполагала.

Роланд в ожидании взглянул на тетушку Марту, снова ощутив тревогу и в то же время недоумение. Ему ведь показалось, что Аранелла выглядела и в правду лучше после ухода и лечения тетушки Марты.

— Я с фуняшами осмотрела девушку. Оказалось, что сам ожог как физическое воздействие на организм, оказался не настолько серьезным, как показалось вначале. Огонь задел только верхние покровы кожи, что нам с Травником без труда удалось ликвидировать. Оттого кожа девушка восстановилась.

Тут только Роланд заметил, что фуняш по кличке Травник стоял у изголовья Аранеллы на подушке и приложил к следу ожога на лоб девушки маленькую лапку, от которой исходил салатовый луч; под действием луча ожог постепенно исчезал.

Роланд был очарован магией исцеления: «Что же это за существа такие поразительные? Истинные тебе лекари!»

— Однако проблема заключается в том, что, во-первых, термическое воздействие огня, посланное злополучным Темным Рыцарем, едва задев верхние покровы, каким-то образом проникло во внутрь организма, в легкие девушки — оттого ей так тяжело дышать и она кашляет. Во-вторых, она испытала шок, от которого еще долгое время будет приходить в себя. И третье обстоятельство, самое неприятное — девушка получила не обычный ожог. Темный Рыцарь использовал запрещенную черную магию.

— Да, — кивнул Роланд, нахмурившись, — Аранелла говорила об этом. Но что это значит?

— А то, что, как известно, черная магия оставляет следы.

Роланд помимо своей воли вспомнил обрывочные цитаты из одного очень известного и популярного в его мире произведения «Гарри Поттер», которое входило в список любимых, часто перечитываемых и пересматриваемых в виде киноэкранизаций сюжетов Уилла. В те редкие дни, когда Роланд все же раньше освобождался с работы и мог уделить внимание сыну, он пересматривал иногда фильмы о «мальчике, который выжил» вместе с ним. Признаться, отец не отказывался иногда расслабиться с помощью произведений массовой культуры сказочно-фантастического характера (если они составляли художественную и идейно-философскую ценность) за компанию с Уиллом, хотя предпочитал классическую, историческую литературу, в которой очень хорошо разбирался, поскольку с детства испытывал неукротимую жажду к знаниям и к высокому художественному слову. Ему припомнился эпизод из шестой части «Гарри Поттера», связанной с поисками крестражей, в которой темный волшебник расчленял свою душу, дабы обрести таким образом бессмертие. В ней знаменитый директор школы Альбус Дамблдор произносит практически дословно те же слова: «…магия, особенно темная магия, оставляет следы…»

Если бы ситуация с Аранеллой не была настолько серьезной и сложной, Роланда позабавило бы то, что многие реалии мира, в который он попал, отсылают его мыслями к мотивам литературы жанра «фэнтези». Этот мир будто причудливо соткан из этих мотивов.

Роланд до сих пор на самом деле не был уверен, что весь этот мир и все, что с ним приключилось, не являлось сном и что он не проснется в кресле офиса своего президента все тем же 48-им пожилым мужчиной перед лицом решения сложной задачи. Может, под впечатлением от книг Уилла, ему и снится вся эта страна. Ведь в снах часто сплетается реальное с вымышленным, парадоксальным и фантастическим, обретает новые, подчас неожиданные черты. Как же тогда объяснить эти постоянные переживания «дежавю», сходства жизненных ситуаций, реплик, образов? К примеру, Эван — это и есть трансформированный Уилл…

Роланд опять отогнал мысли, которые лезли ему в голову очень некстати.

— Темный Рыцарь изрыгал проклятое пламя, которое гораздо сильнее воздействует на организм человека, — продолжала вести мысль тетушка Марта. — Это большая удача, что вы с Его Высочеством Эваном доставили девушку ко мне и так скоро. Фуняш Экзорцист успел освободить ее от проклятия, прежде чем оно поразило тело глубоко. Эта ночь должна быть решающей: либо шок и проклятие все же окажутся сильнее девушки и приложенных нами усилий и тогда — вы сами понимаете… — Роланд мрачно кивнул. — Либо она выстоит, выздоровеет. Но, я очень боюсь, болезнь может каким-то образом сказаться на ней, ослабить ее… Вот, что я подразумеваю под тем, что черная магия оставляет следы.

Когда Роланд вернулся за Аранеллой в пещеру и обнаружил, что она дышит и на протяжении часа, пока они искали пристанище, подавала признаки, надежда и даже уверенность в благоприятном исходе лечения и выздоровления воспитательницы Эвана настолько переполняли их, что мало верилось, что все может выйти совсем иначе. После этой кризисной ночи Аранелла может выздороветь и продолжить путь мальчика, куда бы не пошел, а может и умереть… И тогда все усилия пройдут зря, а надежды окажутся ложными.

Аранелла часто задышала, как будто ей не хватало воздуха, и заметалась по подушке.

— Сейчас, милая, сейчас, — засуетилась тетушка Марта. Она налила из прозрачного стеклянного кувшина в стакан воду, которая переливалась при свете свечей изумрудным оттенком, и, поддерживая бережно голову девушки, поднесла к ее рту. — Девушка в бессознательном состоянии может не принять воду, но нужно хотя бы временами смачивать ей губы и лицо. Она сейчас испытывает агонию, горит изнутри. Потому я освежаю ей лицо, руки и шею.

Роланд не мог без боли смотреть на эту юную девушку, невинного ребенка, хрупкое тело которого изнутри пожирал костер, словно осиновый прелый лист: на психосоматическом уровне ему казалось, будто у него самого внутри в груди стало печь.

— А что это за лекарство? — спросил Роланд, чтобы отвлечься от тревожных раздумий, показывая рукой на снадобье в стакане, которое давала тетушка Марта принимать Аранелла.

— Это? Ах это? А вы разве никогда не слышали? — тетушка Марта вопросительно и озадаченно посмотрела на молодого человека. — А название «целебного двулиственника» о чем-то вам говорит?

Роланд внутри напрягся, поняв свою оплошность: ну в самом деле, не рассказывать же пожилой леди о том, что он пришелец из другого мира, где такая трава не растет, и его мир погиб? Да и он не горел желанием вообще об этом говорить. К счастью, он вспомнил, что когда они с Эваном и Аранеллой сбегали из дворца Коронелла, встретили по пути в Подземные каналы служанку Аню, которая снабдила Эвана в дорогу этими двулиственниками и объяснила их целебные свойства.

— Да-да, конечно, у нас как раз имеются двулиственники в небольшом количестве, — ответил Роланд.

— Существует целое семейство этих целебных растений, куда входят трехлиственники и четырехлиственники. Все они разнятся интенсивностью целебного воздействия и эффективностью лечения. Я приготовила отвар из четырехлиственника — слава Богу, сохранился. Четырехлиственники составляют довольно редкую разновидность, и их не так легко достать, но мне повезло. Я знаю некоторые секретные места, — сговорческим и таинственным тоном заметила леди.

— Скажите, вы, должно быть, лекарь? — логично заключил Роланд, наблюдая, как ловко тетушка Марта выхаживала Аранеллу.

Тетушка Марта добродушно улыбнулась и даже слегка рассмеялась.

— Нет-нет, молодой человек, я вовсе не лекарь. Считайте, это местная народная медицина и житейский опыт. Никакого специального образования я не получала. А вот они, — тетушка Марта указала движением головы в сторону суетившихся у кровати фуняшей, — они — да, истинные лекари и знатоки того аспекта медицины, который им дан от природы — хотя тоже без специального медицинского образования.

Тетушка Марта еще раз протерла промоченной в отваре тканью лицо девушки, затем отложив миску и ткань, села на край кровати, опустив голову, о чем-то задумавшись.

— Мы сделали все возможное. Нам остается только ждать... А ей бороться… — пожилая леди бросила взор мимолетный взгляд на Аранеллу.

Воцарилось минутное молчание, не нарушаемое ни едва уловимым дыханием Аранеллы, которое постепенно выровнялось, ни даже бульканьем фуняшей. Фуняши тоже присели рядом с тетушкой Мартой и затихли.

Роланд понял, что тетушка Марта тоже устала, хотя не хотела этого выдавать.

— Тетушка Марта, прошу вас, вы действительно сделали все, что от вас зависело, и вам необходимо отдохнуть. Мы и так злоупотребляем вашей добротой и невероятно признательны, — Роланд положил руку на плечо пожилой доброй леди.

— Ну что вы, вы нисколько не злоупотребляете мною. Может, мир и рушится и переворачивается верх дном, особенно в последние времена, но я все еще не лишилась души и сердца. Есть ли что зазорное в обычном человеческом отношении друг к другу — естественном и единственно возможном на этом отрезке земли? — тетушка Марта пронизала Роланда глубоким взглядом. — Девушку нельзя сейчас оставлять. Это ночь для нее решающая.

— Но, поскольку вы выполнили все необходимые лечебные процедуры, то я могу сменить дежурство подле Аранеллы, — настоятельно предложил Роланд. — Ведь вы и так весь вечер и полночи хлопочете.

Тут только Роланд обратил внимание на небольшие деревянные часы с кукушкой, показывавшие два часа ночи.

— Но разве вы не устали? — тетушка Марта удивленно посмотрела на Роланда. — Я ведь знаю, что вы наверняка целый день с Его Высочеством Эваном на ногах, после погоней и потрясений.

— Нет, тетушка Марта, у меня еще имеется порох в пороховнице, — пошутил Роланд. — Мне не привыкать. Я сменю вас и посижу столько, сколько смогу. А потом меня, если что, сменит Эван.

Роланд не темнил душой и не геройствовал, утверждая, что может посидеть с Аранеллой, хотя у него выдался самый немыслимо-длинный день за всю его жизнь. Он и сам не мог объяснить самому себе, откуда у него взялись вдруг силы. Да, он, разумеется, очень устал и очень хотел свалиться на кровать и уснуть, но у него еще откуда-то оставалось достаточно сил, чтобы еще немного пободрствовать. Ему, в конце концов, не привыкать. В юности, да и в зрелые годы, хроническая бессонница, учеба, работа, самообразование до утра входили в его обыденный порядок вещей, даже когда он уставал. Роланду достаточно было выпить немного кофе или горячего черного чаю с лимоном сейчас. Стоп, в этом мире есть кофе?

— Тетушка Марта, нельзя ли попросить вас заварить кофе? — Роланд решил рискнуть.

— Кофе? — тетушка Марта повернулась к Роланду, а потом хлопнула себя по лбу. — Ой, какая же я невнимательная! Вы ведь пришли уставшие и голодные с дороги. Наверняка вы ничего не ели! Я сейчас быстренько что-нибудь вам принесу поесть. А кофе — у меня есть замечательный кофе, привезенный мне подругой из самого далекого Лай Дзиня.

Роланд облегченно вздохнул: кофе в этом мире есть, значит, его не примут за пришельца.

— Нет-нет, прошу вас, не беспокойтесь. Я совершенно не могу сейчас есть и не хочу. Только кофе, чтобы набраться сил.

— Вы уверены? Ну хоть лимонные печеньки к кофе попробуйте — я буквально до вашего прихода их испекла с фуняшами.

— Благодарю вас, — отозвался Роланд, почувствовал, как его вдруг наполнило тепло в присутствии этой доброй и заботливой бабушки. Он очень давно ничего подобного не испытывал, с тех пор как во взрослом возрасте мать покинула мир.

Тетушка Марта вышла и скоро вернулась с подносом, на котором стояли белая чашка с заваренным кофе и тарелка с бело-желтыми объемными печеньками.

— Я заглянула в соседнюю комнату: его величество Эван отдыхает, даже не знаю, что делать. Он так настрадался за последнее время… — заметила тетушка Марта, поставив поднос на стол и пододвинув чашку Роланду.

— Я думаю, нет нужды сейчас будить и его тревожить. Эвану просто необходимо хоть немного набраться сил и прийти в себя после пережитого, — выразил мнение Роланд. — Я буду следить внимательно за Аранеллой, и если наступит кризис и ситуация начнет ухудшаться, я позову Эвана…

— Хорошо, молодой человек, полагаюсь на вас. Если что, непременно будите и зовите меня — обязательно, хорошо? Дайте слово, — тетушка Марта строго посмотрела на Роланда.

— Обещаю.

— Ладно. Я оставлю с вами фуняшу-целителя. Мне кажется, что он не прочь с вами познакомиться.

Зеленый фуняш с листочком на голове, видимо, тоже не горел желанием спать, жаждая новых знакомств и впечатлений.

— Ну с Богом!

— Спокойной ночи, тетушка Марта, — пожелал напоследок Роланд.

Когда дверь за тетушкой Мартой закрылась, Роланд пододвинул кресло ближе к кровати, чтобы следить за изменениями самочувствия Аранеллы. Половина свечей в комнате потухла, оставшиеся две догорали до половины, поэтому комната оставалась в полутьме. Роланд решил не добавлять света, чтобы он не раздражал и не нарушал состояние покоя, который, он считал, был необходим Аранелле. Фуняш уселся на подоконник в ожидании и затих, только иногда испуская робкие капающие звуки, которые он старался сдерживать.

Дыхание Аранеллы оставалось все таким же размеренным и спокойным, внушая надежду на улучшение положения. Но это пока что. Нужно быть готовыми ко всему.

Но, все-таки, какими поразительными способами и формами лечения обладает этот мир! В его мире Аранелла бы погибла бы непременно, даже при высокоразвитой медицине в его стране.

Аранелла шевельнулась, тяжело вздохнув, и повернула голову, но не проснулась. Роланд всматривался в ее лицо: те же черты лица — абсолютно, те же густые черные волосы, утонченные черты белого лица; кожа вся тоже была прозрачно-белая. А, главное, глаза — большие, зеленые, как символ жизни, казалось, глядящие в самую душу… Глаза те же.

Наконец, в долгожданном состоянии покоя, Роланд вернулся к вопросу, который не давал ему покоя, связанный с Аранеллой. Почему, при точном внешнем и внутреннем сходстве с ней, у него было ощущение, что это не она? Может быть, это ощущение и стало причиной, по которой он при первом же знакомстве с Аранеллой в этом мире не придал значения поразительному сходству ее с родным ему человеком, помимо гонки, спешки, испытаний, в разгаре которых просто было не до подобных рефлексий. Во-вторых, с тех пор прошло столько лет, утекло много воды. Со временем память человеческая становится ненадежным хранилищем детализированных образов людей, ушедших за горизонт, даже самых близких и дорогих сердцу. По крайней мере так было у Роланда. Как-то странно, что у него осталось очень мало ее фотографий, а на те, которые сохранились, из-за боли потери, он не в силах был смотреть на протяжении многих лет. В этот мир он перешел с пустыми руками, с одним мобильным телефоном, который здесь бесполезен и уже перестал работать, отрезанный от связи и источника заряда энергии. В-третьих, Роланд попал в волшебный мир, пока еще совсем ему неведомый и загадочный, где, вероятно, возможно все что угодно. Если бы Аранелла была ею и попала в этот мир так же, как и Роланд, то почему вела с ним в начале пути как с незнакомцем? И нужно было считаться с тем фактом, что Аранелла воспитывала Эвана с младенчества, то есть с детства жила в Коронелле — и Эван это может подтвердить, а значит, Роланд не мог ее встретить ее в фактическом на сегодняшний день возрасте в том мире…

А еще нужно вспомнить все эти переживания дежавю, повторявшиеся множество раз за день: и чтение сказки Эвана, и болезнь Аранеллы, точные фразы, эпизоды. И сам Эван до боли похож был на Уилла — такой же чистосердечный, эмоциональный, чуткий, открытий, добрый, наивный, еще не испорченный алчностью и тщеславием этого мира, жаждущий приключений и героических подвигов ради улучшения жизни окружающих людей и мира (что, впрочем, передалось от отца сыну). Только Уилл ограничен был в своих действиями — слабым здоровьем и больными ногами.

Мир волшебный и мир его мир, по сути, не сильно отличаются, кроме как тем, что во втором нет волшебства. Роланду на интуитивном уровне представлялось, что существует некая таинственная связь между его миром и этим. Какая-то нить, сшивающая занавеси единой сцены жизни, которые отражаются друг в друге как в зеркале. Аранелла объясняла, что во всем волшебном мире царят смута и взаимное неприятие между социальными классами внутри страны и на межгосударственном уровне. На сцене жизни такая же картина разрухи, царствующая везде, как и в его мире, который уже погиб.

В таких раздумьях Роланд просидел около часа — по-видимому, кофе возымело действие, раз он до сих пор не уснул.

Аранелла вдруг начала кашлять, задыхаться, словно подстреленная птица в клетке. Роланд быстро налил в стакан снадобье из целебного четырехлистника и дал ей выпить — кашель через некоторое время перестал душить, но дышала она тяжело, с хрипом в горле. Роланд положил руку на лоб Аранеллы: она опять горела, ее лихорадило от жара. Роланд напрягся: кажется, наступает тот самый кризис.

Роланд сел ближе, взял ее слабую горячую руку и легонько сжал в своей, надеясь таким образом передать Аранелле связь с действительностью.

— Аранелла, борись, я верю, ты сможешь. Ради Эвана! Ради нового королевства, в котором все будут жить долго и счастливо! — Роланд не мог поверить, что произносил это вслух. И неожиданными для него самого стали слова о новом королевстве. Почему ему пришла сейчас мысль о призрачной и нереальной мечте, в которую он сам уже с трудом верил.

Аранеллу все еще очень лихорадило и трясло. Фуняш подскочил с подоконника к изголовью Аранеллы и приложил крошечную ручку к ее волосам, из нее полился салатовый свет. Роланд помогал, неотрывно проводя смоченной мягкой тканью по ее руке, стараясь остудить пекущий адский огонь, который пожирал ее тело снаружи и изнутри. Агония длилась около получаса-часа, пока лихорадка не прекратилась и девушка не уснула. Роланд почувствовал, что горячая рука, которую он держал, остыла — жар спал. Неужели кризис миновал в пользу жизни?

Фуняш будто прочитал его мысли и радостно запрыгал перед Роландом.

— Фу-ня-ня!!!

— Ты уверен? — уточнил счастливым голосом Роланд. — Она будет жить?

— Фу-ня-ня! — комната наполнился звоном и бульканьем.

— Ты молодчина, дружок!

— Ня! — пискнул заключительно фуняш.

«Надо сообщить Эвану! — подумал Роланд. — Только секунду, нужно отдышаться, буквально секунду».

Роланд сел в кресло и откинулся на спинку, устремив взгляд в окно: тьма рассеивалась, открывая закутанные в серо-лазурную вуаль тени деревьев во дворе и поле. Впереди выныривали из моря темноты контуры холма.

* * *

Холм казался одиноким островком, на котором сидела маленькая девочка, чьи темные косы сливались с цветом теней, а зеленые глаза искали в небе двери, ведущие куда-то далеко, в неведомые пространства и измерения, где так сладок аромат неба… и свободы. Глаза искали образ жизни с изумрудным оттенком цвета свежей весенней травы. Возле нее качались из стороны в сторону ветки деревьев, как качели. Девочка схватилась за них. Качели сорвались и полетели, уносимые ветром. Туда, далеко. Там край, такой чистый, светлый. Там море сливается с небом. На берегу моря девочка с зелеными глазами стала раскладывать на песке желтые, голубые, зеленые ракушки.

Со скал с яростным и требовательным криком жизни сорвались чайки, взметнулись вниз, к самой воде, такой чистой, хрустально-изумрудной, как глаза ребенка, мирно игравшего на берегу. Они касались поверхности воды крыльями и издавали громкий крик-плач, а капли, слетавшие с крыльев, падали чистыми слезами обратно на поверхность. Ах, как чисты, как прекрасны эти слезы, сколько в них свежести и жизни! Черпать и пить бы из них без остановки. Увидев поющих-плачущих чаек, девочка подбросила ракушки в небо — они превратились разноцветных птиц. Она протянул руки навстречу птицам, радостно расхохоталась и побежала, хлюпая маленькими ножками по воде. Вода и слезы. Слезы и чайки. Слезы и хрусталь. Изумруд и жизнь. Слезы и жизнь. Ах, как же хорошо! Слов нет!

Ребенок бежал вдоль берега, но вдруг остановился. Свет изумруда потух в нем, сменив его цветом зловещего багрянца, в который оделся небосклон, захватив в свои пелена водную поверхность. Огромная пылающая звезда неслась со скоростью света, поглощая все вокруг и оставляя вздымающийся пепел. Она разрасталась до исполинских размеров. Чайки бросились навстречу багрянцу, заявляя о правах изумруда и чистых слез жизни, но поплатились за это: звезда опалила их свободные крылья, и они упали комком пепла в теперь уже багровую воду. И все вокруг стало пеплом. Ребенок заплакал, из его изумрудных глаз полились последние слезы жизни, он бросился навстречу отравленным огнем воде и упал в роковые волны. Волны опалили его и вынесли на поверхность.

Исполин-звезда наливалась кровью и ставала все больше и больше. Внезапно кровавый цвет ее стал гаснуть, и сама она превратилась в большой сияющий изумрудного цвета хрустальный шар. Хрустальный шар лопнул, заполнив пространство белыми искрами и медово-сладким ароматом погасшей свечи…

Роланд очнулся и увидел вместо лопнувшего хрустально-изумрудного шара зеленое светлое поле, осветившееся под первыми проблесками солнечного луча. Последняя свеча на столе только-только потухла, оставляя плавный душистый шлейф. Аранелла мирно спала, ее лицо под лучами рассвета просветлело.

За дверью послышали шаги, двери раскрылись, и в комнату вбежал в волнении Эван.

— Роланд, что с Неллой? Она жива? Почему ты меня не разбудил? — взволнованно воскликнул Эван, подбегая к Аранелле.

— Тихо-тихо, Эван, не стоит ее сейчас будить, — остановил Эвана Роланд, а потом взял за плечи. — Эван, послушай, что я тебе скажу.

Эван посмотрел на Роланда, затаив дыхание. В его голубых глазах отразилось солнечное небо рассвета. Комната залилась ярким лимонно-мандариновым светом и вспыхнула радостью новой надежды и воскресшей жизни.

— Эван, Аранелла одолела кризис. Аранелла будет жить!

1) Сказка, которую рассказывает Роланд Эвану, принадлежит перу Оскара Уайльда — "Соловей и Роза"

Вернуться к тексту

2) Сказка, которую рассказывает Эван, заимствована из серии 12 волшебных сказок, представленных в первой части игры Ni no Kuni: Wrath of the White Witch.

Вернуться к тексту

Эвана пробудил яркий солнечный луч, который вливался обильным потоком из открытых окон вместе с освежающим летним ветерком и стал греть спину и голову. Эван перевернулся на боку в сторону свету, потер глаза и открыл глаза, подставляя теплому лучу лицо и с наслаждением потягиваясь. Луч, словно играясь, пробежал по кровати, тумбочке, небольшому зеркалу, которое переломило луч на рассыпавшиеся солнечные зайчики. Мальчик сел на кровати, вспоминая, где он и что с ним произошло и почему на сердце такое облегчение. Перед глазами пробежали смутные и бешеные воспоминания побега от Крысолеона, рассыпающиеся стены замка Коронелла, взятого штурмом предводителями дворцового переворота, таинственный Роланд, появившийся из золотого шара просто из ниоткуда, Темный Рыцарь, странные булькающие и звенящие разноцветные капли, благородная утонченная старушка с огненно-рыжими волосами, покрытыми чепчиком, напоминавшим Эвану (по секрету) большой белый пельмень. Самое главное из этих воспоминаний, которое приносило его сердцу облегчение, — это Нелла! Что она будет жить!

Эван ощутил необыкновенный прилив сил и воодушевление. Нужно идти к лучам и навстречу манящему свету жизни — он готов и так хотел к нему. Он отбросил одеяло и поставил босые ноги на приятно-теплый, нагретый лучами солнца, деревянный пол.

— Хи-ги! Фу-ня! — раздалось у его ног. На него снизу верх смотрел фуняш-целитель, радостно подпрыгивая в воздухе. Вот кстати о «разноцветных каплях».

Эван весело и счастливо рассмеялся, как давно не смеялся.

— Доброе утро, сэр! — Эван шутливо поприветствовал фуняша.

Фуняш энергично затряс головой, издавая частый перезвон, и Эвану показалось, что он смеялся. Фуняш лапкой указал на висевшие на стене часы.

— Ого, сэр фуняш, вы хотите сказать, что я проспал до обеда? Уже 11 часов дня! Значит тогда добрый день, — констатировал весело Эван. Он посмотрел на соседнюю кровать. Она была пустой и застеленной: Роланд, по-видимому, давно встал и решил не будить Эвана, давая возможность мальчику отдохнуть.

Эван быстро умылся, оделся и, преодолев быстрым шагом комнату и коридор, едва сдерживая желание подпрыгнуть, оказался, наконец, в комнате, которая представляла собой одновременно прихожую, гостиную, кухню и лабораторию. Зеленый фуняш весело последовал за ним по пятам, как собачка.

Теперь Эван мог спокойно рассмотреть (условно обозначим ее так) гостиную. Она разделялась на две, одно большую, вторую меньшую, половины, соединяемые невысокой каменной лестницей. На меньшей части со стороны возвышения лестницы с деревянной дверцей, ведущей в известный коридор с комнатами, вдоль скалистой стены, на которой отсутствовали какие-либо формы декоративного покрытия стен в виде краски, обоев или плитки, находилась большая чугунная печь, выложенная кирпичом. В печи на малом огне бурлил огромный котел с какой-то фиолетовой жидкостью, на поверхности которой выскакивали и лопались крупные пузыри. Бок печи и противоположную стену соединяла деревянная полка, на которой лежали мешки с различными овощами и фруктами: картошкой, луком, яблоками, орехами и еще чем-то. На другой части гостиной-кухне был разбит целый мини-сад из разных видов деревьев, кустарников и цветов. Переплетаясь между собой, они благополучно крепились вдоль голых каменных стен и цеплялись за все, что попадалось им на пути. Мини-сад (или, скорее, мини-лес) был огражден камнями, украшенными разноцветными узорами-мозаиками, словно бусами. С потолка свисали на массивных цепях лампы в виде стеклянных шаров, светившие яркими зелеными, желтыми и голубыми цветами. Пол покрывали небольшие выцветшие местами бордовые и синие коврики. В стенах были вырезаны полки для посуды, а со стороны входа в дом, в стене места для библиотеки и разноцветных баночек с волшебными жидкостями и ингредиентами. На полках в библиотеке красовались книги, большая часть из них включала названия типа «Энциклопедия фуняшей», «Разведение фуняшей», «Физиология и психология фуняшей», «Магические способности фуняшей», «Обучение и воспитание фуняшей», «Как подружиться и найти общий язык с фуняшами», «Фуняши-интроверты», «Фуняши-экстраверты» и пр. и в том же духе. С потолка свисали сушеные лечебные травы. Одним словом, композиция комнаты служила созданию атмосферы природы и лесного уголка. Можно было только удивиться, как еще в комнате птицы не порхали. По комнате, правда, сновали десятки танцующих разноцветных фуняшей, которые, когда пришел Эван, стояли, выстроившись в ряд, от печи до деревянного обеденного стола. Фуняш, взобравшийся на печь впереди всех, черпал большой, больше него самого, деревянной ложкой из дымившейся кастрюли и накладывал в глубокие тарелки-супницы, тыквенную кашу с рисом и передавал через выстроившихся шеренгой товарищей тетушке Марте, которая расставляла на столе ложки, чашки и разливала чай. Роланд разрезал ломтиками хлеб и намазывал их маслом.

Огонь к печи, сладкая горячая тыквенная каша, источавшая аппетитный аромат и нежное белоснежное масло, ассоциировавшаяся с морской застывшей морской пеной на берегу — хрустящих тостов и свежеиспеченного хлеба, ягодно-травяной душистый чай в чайничке — все это, казалось, источало тепло и свет. Заправляла этим фестивалем тепла бабушка, которая будто одним только взглядом заключала в бездонные мягкие объятия — как в детстве. Эван улыбнулся. Сейчас он почувствовал, как в животе жалобно урчало, ему не терпелось попробовать эту ароматную домашнюю кашу, которую очень давно не ел. После изысканных блюд, подававшихся на завтрак, обед и ужин во дворце, Эван понял, как хочется ему попробовать чего-то домашнего и простого. Мальчик аж зажмурился от удовольствия, вызванного всеобщими приятными ощущениями от домашней семейной обстановки в домике тетушки Марты, которую дополняли звенящие и булькающие фуняши, казавшиеся неугомонными веселыми детьми.

— Всем доброго утра! — поприветствовал весело Эван тетушку Марту и Роланда.

— Скорее добрый день! Наконец-то проснулся? — Роланд бодро подмигнул и улыбнулся теплой улыбкой мальчику, намазывая последний ломтик хлеба и откупорив крышку от стеклянной банки с клубничным вареньем.

Эван также ощущал удовлетворение оттого, что Роланд оказался не сном, не выдумкой, а настоящим и реальным, хотя все еще таинственным и неразгаданным. Таинственность придавала этому человеку и его внешность: темные смоляные волосы, черные бездонные глаза, словно пропасть, но в этой пропасти просвечивала на дне доброта, внушавшая доверие (так казалось и верилось Эвану); притягательный пылкий взгляд, задумчивое и глубокомысленное выражение лица; он был довольно высоким, стройным, физически сильным и при этом ловким в движении и бою. Его мысли, действия, движения казались очень взвешенными и стремительными, он бесстрашно и уверенно бросался в сердцевину боя, защищая своим подкачанным и сильным телом друзей от опасности. Всем своим видом Роланд внушал Эвану даже уверенность в самом себе, а угрозы поблизости были не такими страшными, какими казались на первый взгляд. Хотя Эван был знаком с Роландом всего день, он начал привязываться к нему как к старшему сильному брату, у которого он мог поучиться выдержке, отваге, уравновешенности. Роланд оказался даже гораздо сильнее физически Неллы, а ведь раньше Эван считал, что нет никого сильнее в мире его любимой няни и воспитательницы. Втайне он восхищался им и мечтал равняться на Роланда. Эвану очень хотелось избавиться от трусости и неуверенности в себе, которые мальчик себе присваивал, потому, как сам он считал, они могли стать серьезным препятствием к достижению самой важной жизненной цели — стать достойным королем и основать королевство, где все люди смогут жить долго и счастливо.

— Приветствую, дорогой мой. Надеюсь, вам хорошо спалось, ваше величество? — шелково-ласковым голосом спросила тетушка Марта, раскладывая рядом с плошками с кашей металлические столовые ложки. Ее теплые глаза засверкали за очками-половинками, а огненно-рыжие волосы при лучах солнца, попадавших в помещение сквозь круглые окошка, горели огненным пламенем.

— Благодарю, тетушка Марта, спалось замечательно. Мы так вам благодарны!

— Эван, прошу вас, хватит благодарить и присаживайтесь скорее за стол завтракать. Молочная рисовая каша из тыквы прямо с огня, бутерброды из славного коронельского хлеба с маслом и клубничным вареньем фирменного приготовления, — тетушка Марта кивнула в сторону представителей «фирмы», которые сняли с полочки крошечные плошечки, ложки и стали накладывать кашу себе, сопровождая процесс звоном и бульканьем.

Эван сел на табурет за круглый деревянный стол с вышеперечисленными деликатесами. Ему казалось, что он находится в каком-то сладком дурмане. Но он понял, что ему не хватает за столом Неллы и пробудился от этого дурмана.

— А где Нелла? Что с ней, как она?

— Не беспокойся, дорогой, с милой девушкой все в порядке. Она преодолела кризис и сейчас спит.

— До сих пор? Она не приходила в себя все это время? — на лицо Эвана легла тень.

Тетушка Марта ободряюще улыбнулась Эвану и положила руку ему на плечо.

— Не переживайте, прошу вас. Конечно, она спит и будет спать еще долго, так как ее организм потратил всю энергию на борьбу с кризисом и проклятием Темного Рыцаря (конечно, и с помощью наших усилий и фуняшек), и восстановить энергию может помочь только крепкий долгий сон.

— Вы правда думаете, что с Неллой теперь все будет хорошо и ей не грозит опасность?

Эван так переживал за Аранеллу, так боялся потерять ее, что ему даже снилось этой ночью, будто он, Роланд и Нелла заблудились в полутемной пещере. Нелла знала, где выход из пещерного лабиринта и вела своих друзей к свету. Она держала, подняв высоко, в руках свечу, которая горела вечным неугасающим пламенем, при взгляде на который отступал страх и сердце наполняли мир и покой. Внезапно тень Роланда стала разрастаться, пока не отделилась от хозяина и не превратилась в фигуру мужчины в темном, как ночь, плаще с капюшоном, покрывавшим половину лица. Тень Роланда перегородила им путь, угрожая острым мечом с кровавым раскаленным лезвием. Рукоятка меча бела высечена в форме головы змеи и с рубиновыми сверкающими глазами. Она требовала, чтобы странники отдали свечу ему — и тогда она сохранит им жизни. Аранелла решительно отказалась выполнить его требования, сказав, что, если он отберет у нее свечу, свеча потеряет свои волшебные свойства. Эван даже запомнил странные слова Неллы: «Свеча зажигается из сердца». Тогда тень направила меч в Неллу. Роланд стал между противником и Неллой, одним рывком выбил кровавый меч из рук своей тени, но было поздно: со словами «Тогда со свечой я забираю и ее» Тень схватила Неллу и поглотила ее. Пещера погрузилась в непроглядную тьму, а путь провалился в бездну… Последний отчаянный возглас Эвана «Нелла!!!» огласил пещеру и растворился в пустоте.

Эван только сейчас вспомнил в деталях сон — к сознанию подступила навязчивая тревожность. Он посмотрел фигуру Роланда в темно-синем костюме защитника, который умиротворенно черпал ложкой кашу из плошки, и на его тень, которая так же умиротворенно копировала действия своего хозяина. Роланд заметил, что Эван напряженно рассматривает его, и повернулся к нему.

— Хей, Эван, что ты, в самом деле? Тетушка Марта совершенно права, следует принять во внимание ее слова. Аранелла, я уверен, вот-вот поправится и придет в себя, просто она тоже заслуживает отдых и покой, как и все мы. Она, конечно, сверхъестественная девушка, но все же естественный человек, который нуждается во времени для себя, чтобы поправиться. Верно, приятель? — Роланд придал своим словам наставления добродушно-шутливый тон, чтобы немного ободрить мальчика, и легонько ткнул Эван локтем в бок, чтобы он, наконец, успокоился и принялся за завтрак. — И труд любезной хозяйки тоже нужно уважить, так что живо за дело!

После слов Роланда Эвана в душе отпустило: раз Роланд утверждает, что с Аранеллой все будет хорошо, значит, он тоже будет в это верить, ведь Роланд в это верит!

Эван поднес ко рту ложку с нежно-персиковой смесью — и тут же все тревоги, и страхи исчезли, заглушенные душисто-сладким вкусом тыквенной каши, которая, попадая в желудок, наполняла тело теплом изнутри. От удовольствия он даже зажмурил глаза и почувствовал, как солнечный свет, вливавшийся обильно сквозь круглое окошко, проникал под веки и наполнял теплом даже зрачки и нос, и горло. Вкус тыквенной каши был вкусом беззаботного детства и легких мечтаний, домашнего очага, причем это был немного другой привкус детства. В Коронелле, еще при отце и Нелле, он познал радость сладкого и приятного детства, но она все равно была подчинена королевским традициям и канонам, даже изысканная еда, а сейчас он впервые познал прелесть вкуса уюта простоты и естественности. И эта простодушная заботливая бабушка, сверкающая лучами ласки и доброжелательности из стекляшек-половинок, и веселые забавные фуняши, карабкавшиеся на голову друг дружке, чтобы дотянуться до поверхности котла и черпнуть ложку каши в свои миниатюрные плошки; и Роланд, подбадривавший по-братски, или даже по-отечески. Эвана и взглядом, и словом, и делом; и дорогая Нелла, на спасение которой он потерял надежду, теперь будет с ним, она не оставит его, — все эти впечатления на время вытеснили смуту из сердце поверженного претендента на престол, потерявшего в один миг и отца, и старшего друга (в лице Крысолеона), и целое королевство, предназначенное ему для руководства к лучшей жизни. Убаюканный теплом и сладостью домашней ласки, Эвану казалось, что это вознаграждение за горечь страданий, которые ему довелось перенести — этот миг умиротворения. Как это безумно не звучит, Эвану вдруг на миг страстно захотелось, чтобы этот момент покоя не заканчивался никогда, чтобы он, Роланд и Аранелла надолго, а то и навсегда обосновались у тетушки Марты. Они бы жили как дружная семья, в праведных трудах, в мире и покое… Ему хотелось, чтобы Роланд и Аранелла стали что-то вроде отца и матери для него, а тетушка Марта бабушкой…

Сладостную идиллическую утопию, которую Эван помимо своей воли, прокручивал медленно в своей голове, прервал громкий всплеск содержимого котла в печи и грохот.

«О чем я только думаю? — Эван мотнул головой, прогнав соблазнительные думы. — Так не бывает. Мне хочется погрузиться в сладкий сон и оттуда не выходить. Это только прикрытие и отмахивание от реальной жизни. Мне просто очень не хочется страдать».

Мальчик вздохнул и обвел взглядом комнату: ну, пока есть возможность, можно и насладиться этим чудесным реальным сном. Эван улыбнулся.

Он, наконец, обратил внимание на причину и источник услышанного грохота. Тетушка Марты подскочила к котлу, довольно быстро и проворно для пожилой женщины ее возраста, и вынула из котла в печи до половины туловища «загримированного» фуняша Экзорциста за ноги.

— Ах ты такой-сякой! — ругалась тетушка Марта. — Ты чего туда залез, болотная твоя голова! Выкупаться в каше решил?

— Фи-ги-НЯ! — пропищал фуняш, придерживаемый за ноги тетушкой Мартой, вися вниз головой и раскачиваясь вперед-назад. С его золотистого тела потекли липкие оранжево-белые капли на пол.

— Ну вот, ты мне пол замазал. Теперь убирай после тебя, — пробурчала тетушка Марта, отпустив фуняша, который, кувыркнувшись в воздухе, приземлился и побежал к кадке с водой, в которой благополучно выкупался и принялся плескаться.

Эван и Роланд переглянулись и дружно рассмеялись.

— Вот такие они — фуняши. Настоящие дети малые — игривые, шаловливые… и смешные, — уже весело заметила тетушка Марта, склонившись к полу и вытирая влажной тряпкой забрызганный кашей пол.

— Ой, тетушка Марта, прошу вас, позвольте помочь, нам очень неловко, — Эван подбежал к тетушке Марте.

— Нет-нет, что вы, Эван, не вздумайте, — запротестовала пожилая леди. — Вы мои гости. Да и помогать нечем — я все уже убрала.

Роланд про себя задумался: а где же все эти палочки волшебные, заклинания, метлы и швабры, убирающие сами по себе — где все эти магические атрибуты в этом волшебном мире? Ведь это же волшебный мир, ведь так? Или не совсем?

Роланд снова воздержался задавать вопросы, которые из его уст коренного жителя этого мира могли вогнать в ступор.

— Вообще я так счастлива, что вы тоже можете видеть фуняшей! — восторженно произнесла тетушка Марта, прижимая сложенные руки к сердцу. — Должны признать, что такие личности, как вы, — просто редкая находка!

— Тетушка Марта, получается, если верить нашей служанке из Коронелла Ане, фуняшей могут видеть не все… Но в чем причина? — поинтересовался Эван.

Тетушка Марта расплылась в улыбке. Казалось, вопрос принес ей особое удовольствие.

— Фуняшей могут видеть только добрые и чистые сердцем люди и существа.

Роланд задумчиво опер подбородок рукой.

— Так, получается, это маленькие существа — не монстры?

Добрая леди нахмурилась и немного даже рассердилась от такого странного предположения.

— Монстры? Какие они монстры? — воскликнула она, но тут же смягчилась. — Фуняши — ну как вам объяснить? — это не живые существа, а сама природа, так сказать, ее проявление, грубо говоря, материализация.

— Природа? — удивился Эван.

— Да. Фуняши представляют первоэлементы мироздания, различные проявления природы, такие как огонь, суша, вода, воздух и их мельчайшие их локальные и детализированные разновидности. Есть фуняши ручья, скалы, песка, дерева. Ой, каких только фуняшей не существует! Существуют даже фуняши сердца. Да-да, вы не ослышались. Они возникают из сердца личности, но это очень редкая разновидность фуняшей.

— Как интересно! — глаза Эвана загорелись любопытством.

— Возникая из проявлений природы они принимают форму милых и забавных существ, с которыми вы успели познакомиться, и живут своей жизнью. Очаровашки ведь они, согласитесь!

— Не то слово! — искренне и со смехом отозвался Роланд, наблюдая за фуняшем-экзорцистом, которые отряхивал капли после «купания» сначала в каше, а потом в ведре с водой.

— Среди фуняшей тоже существует своего рода иерархия. Фуняши подразделяются на фуняшей-генералов и фуняшей-бойцов. Фуняши-генералы имеют персональные специфические имена, такие как, к примеру, «Справедливый Дикси», и ведут за собой отряд фуняшей-бойцов, — продолжала Марта.

— Так, получается, фуняши предназначены для боя? — предположил Роланд.

— Верно, — кивнула утвердительно пожилая леди. — Фуняши отличные помощники в бою. Но есть среди них, как вы сами успели убедиться, и лекари, и фуняши, снимающие проклятия, следы запрещенной магии, повышающие защиту существ, к которым они привязаны, и способные создавать свои собственные необычные явления природы, как те птицы из воды, которые наколдовал фуняш воды вчера, чтобы доставить вас сюда.

— Но… как? Как они появляются/создаются? Как их найти и с ними подружиться?

— Вообще они появляются спонтанно — согласно стихийным закономерностям природы. По всему миру раскиданы специальные камни, на которые нужно оставить подношение, и если природе придется оно по душе, из него выскочит фуняш и присоединиться к вам, — объяснила тетушка Марта. — Другими словами, фуняшей можно встретить.

— Тетушка Марта, так, получается, всех этих фуняшей вы встретили? — поразился Эван. — Но я насчитал в вашем доме больше десяти, нет даже двадцати, фуняшей!

Тетушка Марта хитро улыбнулась и весело рассмеялась.

— Нет, мой милый. Есть еще один способ завести фуняшей, но он известен только профессионалу, причем очень редкому и почти единственному в своем роде — это я, — призналась тетушка Марта без тени смущения. — Ну, еще можно причислить мою внучку Люси, которая очень много времени проводит со мной и перенимает у меня постепенно это ремесло и, думаю, пойдет по моим стопам. Я владею умением разводить самые неслыханные и редкие разновидности фуняшей. И такой специалист по фуняшам, как я, единственный в своем роде в Коронелле и его окрестностях.

— Ух ты, а как вы создаете их? — судя по лицу Эвана, он весьма заинтересовался булькающими и звенящими существами.

— А вот это мой фирменный секрет, дорогой мой мальчик, — улыбнулась тетушка Марта и развела руками. — Ну ладно, с помощью вот того огромного котла, который стоит рядом с печью: в нем сейчас остывает фиолетовая жидкость. А как именно я это делаю — я бы на самом деле поделилась, но это слишком сложная наука, которой, чтобы выучиться, нужно посвятить не один день и далеко даже не один год.

— Вы говорите, что это ваше ремесло. Я так понимаете, разведением фуняшей вы зарабатываете себе на жизнь? — поинтересовался Роланд.

— Можно сказать и так. Это основной источник дохода и заработка, в определенном смысле. Жители Коронелла и даже приезжие часто не прочь обзавестись маленьким симпатичным другом. Конечно, если разобраться, проку в хозяйстве от них не так уж и много, кроме выполнения распоряжений «принеси-подай» да еще проявления некоторых своих редких умений типа врачевания и т.п., но их заказывают для походов, помощи в боях, защите. А есть покупатели, которые решаются обзавестись фуняшами ради экзотики, дружелюбной и веселой компании, чтобы они заражали веселием и наполняли красками дом. Пожалуй, восприятие фуняшей как маленьких чудесных друзей и стало лично для меня основным стимулом к изучению и разведению их, а потом уже я построила на разведении фуняшей собственное дело.

— Тетушка Марта, спасибо вам большое, что поделились с нами сведениями о фуняшах. Они такие замечательные! — от всего сердца выразил благодарность Эван. — Мы тоже за это время открыли фуняшей как замечательных отзывчивых друзей. И я бы не сказал, что от них мало проку в хозяйстве, судя по тому, как они помогают вам, как они заботились этой ночью о Нелле и доставили нас сюжа.

— Я рада, что вам так понравились мои фуняши. Я так понимаю, они сами от вас без ума. У нас, особенно в последнее время, не часто останавливаются гости, учитывая нынешнюю политическую ситуацию, и фуняшам просто не хватает новых впечатлений. Королевство в срочном порядке закрывает ворота, не выпуская никого, Коронелл превращается в закрытое государство с жестким режимом тотального контроля. Вот и моя внучка Люси, судя по всему, нескоро меня навестит, так как живет с родителями в городе. Но, к счастью, ей как представительнице рассы антропосов неприятности не должны грозить, так как конфликт возник на почве вражды между представителями крысиного и кошачьего народа, которая длится не одно десятилетие и даже не один век. Антропосы предпочитают оставаться вне конфликта и занимать срединное положение.

Эван снова вернулся к реальности при упоминании о Коронелле, и сердце защемило. Он поднял глаза на тетушку Марту.

— Правда, ситуация может поменяться, в связи с недавними событиями. Вполне возможно, что Крисолеон привлечет и антропосов к ответу и выбором позиции. Я так понимаю, эта девушка — Нелла, как я поняла — из тех, кто принял враждебную по отношению к новой власти сторону — и чуть жестоко не поплатилась своей жизнью, — задумчиво заключила пожилая леди.

— Стандартное расовое разделение, чудовищное притеснение себе подобных — это уже тоже видали. Определенно этот мир не в большей мере рай, чем мой, — пробормотал Роланд еле слышно.

— А? Вы что-то сказали, молодой человек? Простите, не расслышала, — переспросила тетушка Марта.

— Нет-нет, ничего, это я так — ничего особенного.

— Ну что же, я о себе уже рассказала все что могла и сверх того. Теперь, мои дорогие, в кои-то веки пора бы и познакомиться (наконец-то), — настояла решительно тетушка Марта, разлив Эвану и Роланду чай. — Про вас, Ваше Величество, я знаю.

— Тетушка Марта, а откуда вы меня знаете?

Тетушка Марта так расхохоталась, будто в жизни не слышала ничего более забавного, и с любопытством посмотрела на мальчика.

— Вот уж правда — то, что я о вас слышала. Невиданная скромность! Дитя мое, я ведь не первый год на свете живу. Ну как можно не знать наследного принца Его Величества короля Леопольда — мир его праху! Правление короля Леопольда — это «золотая эпоха», период небывалого процветания Коронелла. Король Леопольд был могущественным, храбрым и смелым правителем, который старался поддерживать мир в стране и заботился искренне о своем народе.

Эван почувствовал, как к его слезам наворачиваются слезы одновременно скорби по отцу, которого он только-только лишился, и в то же время гордости за него, благодарности Марте.

— Но, к сожалению, в мире противоборствуют и злые силы, перед которыми даже могущественные правители, такие как король Леопольд, остаются бессильны. Вражда между кошачьим и крысиным народом, стала ударом ножа, вогнутым в самую сердцевину королевства и памяти Его Высочества исподтишка. Грустно, что слабостью и гибелью достойнейшего короля Леопольда воспользовался человек, которому он доверял.

— Крысолеон не просто предал моего отца. Он убийца — он убил отца собственными руками! — выпалил Эван, сжав яростно кулаки.

— Убийца? — встрепенулась тетушка Марта. — Вы хотите сказать, что Крысолеон не просто устроил переворот, но и убил короля Леопольда?!

— И не просто убил. Он давно планировал и подготавливал покушение на него, — вставил Роланд.

— Вы уверены? Крысолеон способен был собственными руками убить своего некогда лучшего друга?!

Эван кивнул, опустив глаза и глядя в одну точку на полу.

— Да. Нелла заставила одного из телохранителей Крысолеона проговориться и выяснила, что Крысолеон отравил отца, подмешивая ему постепенно яд в пищу.

Тетушка Марта скорбно вздохнула.

— Примите мои самые искренние соболезнования, Ваше Величество. Простите, что затронула болезненную для вас тему, — проговорила леди извиняющимся тоном. — Дело в том, что я живу по сути в глуши и детали событий, разворачивающихся в городе, не могу знать. Известия приносят мне некоторые фуняши, которые проникают в городе незамеченными (стражники, судя по всему, их просто не замечают, а те, кто видят, не придают им значения).

— Что вы, тетушка Марта, это нам в пору извиняться, ведь вы укрываете преступников. И не просто преступников, а королевских беглецов, — сказал Эван.

— Ну вот, что еще за глупости! Помилуйте, Эван, ну какие вы преступники? Крысолеон ставит нас перед выбором? Ну что же. Я свой выбор знаю, и я выбираю правду, если хотите знать.

Тетушка Марта посмотрела Эвану глубоко в глаза. Мальчик мягко улыбнулся. Ему от сердца отлегло. Он ощутил такой подъем и поддержку, благодаря последним словам доброй леди. Фуняши сопроводили слова хозяйки, произнесенные принципиальным и торжественным тоном, ликованием.

Тетушка Марта обратила свой взор на Роланда.

— Ну а вы, молодой человек? Нам с вами довелось вместе сегодня ночью похлопотать за жизнь юной леди — благодарю вас за помощь. Вы с таким усердием и заботой отнеслись к ее лечению — без вас и фуняшей я бы не справилась. Вы с ней…

Тетушка Марта запнулась и не договорила. Роланд с легкой усмешкой договорил за нее, поняв ее запинку.

— Мы с Аранеллой сопровождаем Эвана, помогали ему бежать из замка Коронелла.

— Нелла и Роланд спасли мне жизнь! — воскликнул Эван, с теплом посмотрев на Роланда.

— Как же я сразу не догадалась, что с моей головой? Костюм защитника сам за себя говорит! Ну конечно, вы телохранитель и стражник Эвана! — тетушка Марта хлопнула себя по лбу и окинула взглядом темно-синий костюм, который подобрала Роланду Аранелла. В нем Роланд выглядел как «влитый» коронельский страж и воин — только более изысканный и привлекательный.

— А Нелла, что тоже можно понять по ее одежде, служанка замка Коронелл?

Роланд задумался на минуту, а потом кивнул.

— Да. Мы вместе с ней служили во дворце.

Эван озадаченно посмотрел, прищурившись, на Роланда, недоумевая, зачем ему понадобилось таиться и лукавить. Роланд ответил Эвану взглядом, и Эван догадался приблизительно, какими мотивами руководился его новый товарищ, и дал знать, что не выдаст его. В самом деле, даже для тетушки Марты объяснение, согласно которому Роланд пришелец из другого мира, могло показаться странным и подозрительным. Лучше не распространяться пока данной информацией на каждом углу.

— А Нелла больше, чем служанка замка Коронелл. Она воспитывала меня с детства и заботилась обо мне как родная мама, которая умерла очень рано. Нелла невероятно мудрая, добрая и сильная! — когда речь заходила о Нелле, Эван не мог сдержать нежности и восторга, которые выливались в каждом его чистосердечном слове и взгляде. Роланда умиляло с самого начала знакомства то, как Эван отзывался об Аранелле как о родном и близком человеке — это звучало и выглядело так искренне, из самой глубины сердца.

Тетушка Марта тоже умилилась при словах Эвана.

— Да, мой мальчик, я понимаю. К сожалению, ваша Нелла еще не приходила в себя, и потому не было возможности с ней поговорить и узнать ее поближе, но ее подвиг, самопожертвование сами за себя говорят. И по лицу видно, что она очень светлая и добрая девушка. Только бы она поскорее поправилась… — тетушка Марта вздохнула, а потом встрепенулась, когда из часов с кукушкой (из которых, по крайней мере, в традиционном варианте вылетает кукушка, сообщая время) вылетела миниатюрная фигурка фуняша (неживая, разумеется), сопровождая свой дебют громким бульканьем. — Батюшки мои! Уже час дня! Засиделась я с вами, джентльмены, а у меня очень много работы. Мне нужно проведать нашу больную, затем сбегать в город (попытаться туда попасть) за некоторыми покупками и навестить семью дочери и Люси, удостовериться, что с ними все в порядке. Плюс поступили новые заказы по фуняшам…

— Но ведь сейчас небезопасно. Вы говорите, ворота закрыты, и город патрулируется стражниками. Стоит ли рисковать? — усомнился Роланд.

— Не беспокойтесь. Я ведь антропос и все-таки коренная гражданка Коронелла. Со мной все будет в порядке, уверяю вас.

— Но тогда чем мы можем вам помочь, тетушка Марта? — спросил Эван.

— Ну что вы, Ваше Величество. Вы ведь мои гости, да и не нужна мне никакая помощь. Вам лучше пока воспользоваться случаем и отдохнуть. Побродите в саду, полюбуйтесь видами. С небольшого холма, у подножия которого стоит мой дом, открываются довольно интересные пейзажи. Только не отходите далеко, чтобы вас случайно не заметили. Хотя вряд ли стражники все еще гонятся за вами. Фуняши шепнули: Крысолеон решил, что вы погибли окончательно. Я сбегаю в город и заодно произведу разведку ситуации.

Тетушка Марта убрала со стола пустые тарелки, чашки, быстро и ловко перемыла в раковине в углу, расставила по полочкам и направилась через маленькую дверцу в комнату, где лежала Аранелла.

— Эван, пойдем подышим воздухом и подождем тетушку Марту в саду, — предложил Роланд. На самом деле ему не терпелось в спокойной обстановке разглядеть и насладиться красотой ландшафтов, природы части этого огромного сказочного мира.

— Да, Роланд, идем, — согласился Эван.

Роланд отворил дверь и вышел сразу в небольшой уютный дворик, засаженный густыми деревьями, на которых красовались полосатые золотисто-медные фрукты, по форме напоминавшие яблоки; красными, желтыми, синими кустами роз, цветущими изящными маленькими цветами, петуньями, хризантемами и еще разными растениями, названия которых Роланд не знал, да и в своем мире он никогда таких растений и цветов не видел. Земля была покрыта сочно-зеленым мягким ковром травы, на которой блестели, не успев еще испариться под теплым ярким солнцем, капельки росы.

Роланд и Эван прошлись вокруг дома, занимавшего маленькую территорию и казавшимся маленьким скромным грибочком, от которого так и веяло приветливостью и доброжелательностью. Сзади дома был разбит небольшой огородик, на котором росло немного пшеницы, помидоров, картошки, клубники, а по бокам кусты смородины, малины и еще разных ягод, не существовавших в мире Роланда. Это были ягоды размером с горошины цвета полированного серебра, они переливались и отражали лучи. Роланд сперва подумал, что это и вправду серебро растет на кустах. Это же волшебная страна — почему бы и нет? Кусты с серебряными ягодами занимали больше всего пространства и цвели со всех сторон дома. Предположительно, это самые вкусные ягоды, раз их насажено в таких количествах.

Осмотрев участок, Роланд остановился и направил свой взгляд дальше и выше, пытаясь охватить широкие холмы, нависавшие друг над дружкой. Все эти величественные скалы, ярко-зеленые бесконечные поля, безмятежно-синее небо казались еще величественнее и прекраснее днем. А горные выступы, крепившиеся на тонких скалистых колоннах и, казалось, висевшие прямо в воздухе как плывущие острова посреди мерцающего голубого, озаренного винно-золотистым заревом, спокойного, не потревоженного бурей, океана. Солнечный свет заключил природу и коронельские земли в крепкие объятия, так что все, с чем он соприкасался — горы, луга, поля, леса, мелькавшие вдалеке, окутывался ореолом лучистой позолоты — таким теплым, ярким, что приходилось зажмуривать глаза.

Роланду вдруг стало очень тепло — главным образом, на сердце, как давно не было. Ему казалось, что многие годы в мире, сгоревшем буквально вчера, было так холодно, сыро и пусто, особенно когда он потерял ту, которую любил, без тени преувеличения, больше жизни. С ее смертью он погрузился в серо-болотное промозглое существование и переставал ощущать жизнь и замечать прелесть восходов и закатов, красоту неба и травы. Он потерял эту красоту в дебрях каменных джунглей и урбанистического шума. В последний раз он наслаждался небесно-солнечными переливами и девственно-чистыми ландшафтами и зелеными лугами в детстве, когда жил на окраине города, до того как повзрослел и переехал по делам службы в Нью-Йорк.

И сейчас на миг в потемневшие заколки его души, от которой осталась только слепая тень, проник теплый приятно обжигающий луч. И снаружи, ему показалось, его стал поливать световой дождь. Ему хотелось подставить этому дождю света и тело, и душу.

Его привлекло вдалеке рычание и багровая вспышка. Он обернулся и увидел как на самых высоких и недосягаемых верхушках гор бродили, выворачиваясь кожаным телом и посылая в воздух огненные струи, огромные черные драконы.

— Вот он — волшебный мир — как расписанный на ладони! — произнес вслух Роланд.

— А? — Эван посмотрел на Роланда в любопытством. Ему самому было интересно наблюдать реакцию товарища, пришедшего из другого мира.

— Сегодня, когда я под утро ложился спать, мне вдруг пришла в голову мысль, что, возможно, все пережитое здесь — это сон. И если я уйду спать, то этот удивительный мир исчезнет навсегда. Потому, признаться, боялся уснуть, — произнес Роланд откровенно. — Но я проснулся — и мир не исчез. Может, это неправильно, но почему-то я рад, что это не сон.

— А почему неправильно этому радоваться? — спросил Эван.

Роланд посмотрел задумчиво на Эвана.

— Потому что все-таки тот мир родной для меня. Там моя семья, мои близкие... — Роланд запнулся. Эван очень нравился ему, но даже ему он не готов был рассказывать обо всем, что произошло с его близкими и о самих близких. Воспоминания о постигшей его сына, жену трагедии причиняли ему невыносимую боль в душе.

Но Эван оказался достаточно деликатен, чтобы не задавать лишних вопросов личного характера, решив, что Роланд сам поделится с ним, если сам того пожелает. Ему было только интересно узнать о мире Роланда в целом.

— Каким был твой мир, Роланд?

— Этот мир несколько отличается от того, откуда я родом, — сказал Роланд, не отрывая взгляда от горизонта. — В моем мире не было такой страны, как Коронелл. И эти места мне тоже незнакомы. В определенном смысле, он был, конечно, более продвинутым. Но в вашем мире, кажется мне, есть много того, чего не было у нас.

— Знаешь... Нелла на ночь рассказывала мне сказки, — Роланд с интересом посмотрел на Эвана. — И одна из них была о другом мире, тесно связанном с нашим...

— Как та, которую ты мне рассказывал, — о девочке с рыжими волосами, у которой заболела мама, и она нашла своего близнеца в параллельном мире?

— Именно. Я всегда думал, что это просто сказка. Но все сходится с твоим рассказом.

— Правда? — Роланд стал внимательно прислушиваться к каждому слову Эвана. — Аранелла рассказывала тебе о связи между мирами? Это интересно…

Роланд вспомнил снова все мотивы исторические, личные мотивы пересечения его мира и этого, неоднократные моменты переживания «дежавю», сходства, а порой поразительно точные, знакомых и близких ему людей.

— А Аранелла не рассказывала тебе, что это за связь? На чем она основывается?

— Нелла рассказывала о другом мире очень давно, когда я был совсем маленьким. Но я не помню, чтобы она рассказывала более детально о характере этих связей, — Эван силился вспомнить. — Думаю, когда Нелла придет в себя, ты сам можешь у нее более подробно расспросить.

— Эта информация может пролить свет на причину моего появления в этом мире. Может быть, я был послан к вам с какой-то определенной целью.

Эван с еще большим интересом стал рассматривать Роланда. Он стал казаться ему еще более таинственным и загадочным.

Их разговор прервал скрип отворившихся дверей. Из дому вышла тетушка Марта. Она была в элегантном дорожном бордовом платье с большой корзиной в руках и сумочкой на боку. На ходу она завязывала ленты такого же бардового цвета шляпки.

— Тетушка Марта, как Нелла себя чувствует? Она пришла в себя? — Эван взволнованно бросился к тетушке Марте, засыпая ее вопросами.

— Девушка все еще без сознания, но она спит. Скоро непременно придет в себя, не переживайте, мой мальчик, — успокоила его Марта. — Я иду, как говорила, в город. Оставляю вас, Роланд, за старшего, — Марта посмотрела на Роланда. — За девушкой нет надобности следить — пусть отдыхает. С ней сейчас фуняш. Если что-то случится и Нелле понадобится помощь, фуняш вас позовет. Но я вернусь скоро — меньше чем через два часа.

— Тетушка Марта, но, может, вы все-таки дадите нам какое-то поручение по дому? Нам очень неудобно обременять вас лишними заботами и при этом ни капельки вам не помогать, — взмолился Эван. — Нам очень неловко сидеть без дела.

Тетушка Марта хотела снова протестовать, но вдруг сдалась.

— Ну хорошо. Раз вам так не сидится, я попрошу вас об одном маленьком одолжении. Пока меня не будет, найдите моих сбежавших кролей и приведите их в загон (он сбоку возле грядок). Всего кролей должно быть шесть. Какое-то дикое существо ночью, не то волк, не то еще какой свирепий зверь (откуда им тут взяться только?) переломал ограду, и кроли мои выскочили. Они должны быть где-то недалеко. Поищите в ближайших полях к моему дому, но далеко не отходите, чтобы вас не заприметили. И второе: соберите немного лунных ягод — фуняши их очень любят.

— Лунные ягоды? — переспросил Роланд.

— Да, серебряные такие ягоды — растут на территории моего дома.

Роланд понял, о каких ягодах шла речь.

— Позвольте полюбопытствовать. А почему они называются «лунными ягодами»?

— Потому что они цветут под лучами луны — в полнолуние, — ответила тетушка Марта. — Неудивительно, что вы не знаете эту ягоду. Мне привезли семена друзья из Зимнегорья, я и культивировала их возле своего дома. Это редкие ягоды.

— А они съедобные? — поинтересовался Эван.

— Да, попробуйте, когда будете собирать. У них довольно специфический, но приятный вкус. Ну ладно, некогда болтать. До встречи! Ведите себя хорошо, детки! — тетушка Марта кинула напоследок. Роланд удивился, что она назвала их «детками» и велела им «хорошо себя вести», но понял, что эти слова были адресованы фуняшам, которые высыпали на порог и махали старой леди эфемерными лапками.

Найти сбежавших кролей оказалось легче, чем казалось на первый взгляд. Кроли были большие, толстые и довольно неповоротливые, поэтому не смогли убежать далеко. Троих кролей Эван и Роланд без проблем отыскали за домиком — они лакомились морковкой, которую выковыряли из грядки тетушки Марты. Остальных троих кролей пришлось искать немного дольше, но тоже без особого труда нашлись греющимися, подставив спину под лучи солнца, на поверхности длинного камня, заросшего сухими оливковыми кустарниками, на небольшом возвышении холма.

— Фух, с кролями разобрались! — подытожил довольным голосом Эван, занося в загон увесистого розово-желтого (да-да, именно такого цвета) кроля, у которого во рту застряла оливка. Он ее медленно и важно продолжал разжевывать. — Теперь набрать ягод.

Роланд остановился у пробитой части низенького деревянного заборчика, ограждавшего территорию дома тетушки Марты: доски валялись рядом вырванные и с пробоинами в виде зубов — видимо, действительно какой-то неукротимо-голодный зверь совершил попытку пробраться через забор, но добился только того, что распугал кроликов, и они разбежались кто куда.

— Думаю, забор нужно починить, иначе зверь вернется. Эван, займись пока ягодами, а подлатаю огород. Так, любезный Дикси, покажи мне, где у вас инструменты, — Роланд обратился у серо-дымчатому фуняшу-воину, который заинтересовался гостями и ходил за ними по пятам.

— Фу-ХИ! — отозвался фуняш и мигом смотался в дом, вернувшись с ящиком инструментов.

Закончив с поручениями тетушки Марты и починкой забора, Роланд и Эван решили немного прогуляться в нескольких метрах от дома по лугам. Они присели на камень, на котором некогда грелись кроли, и молча принялись наблюдать за тем, как солнце, достигнув верхушки небесного купола, стало спускаться, как по мосту, в сторону горизонтальной линии. Так просидели Эван и Роланд около получаса, не проронив ни слова, пока Эван, наконец, не прервал молчание.

— Роланд, а кем ты был в своей стране?

Роланда вопрос Эвана позабавил. Он ухмыльнулся, при этом глаза его стали неподвижными, и выражение лица стало слегка тучным, не вписываясь в гармонию с улыбкой.

— Хм, королем, в голосе Роланда послышались нотки иронии и даже сарказма.

— Ээ, правда что ли? — воскликнул Эван, посмотрев на Роланда, удивляясь ему все больше и больше. На лице мальчика нарисовалось выражение даже какого-то благоговейного восторга и глубокого почтения. Эван совсем не ожидал, что Роланд окажется правителем страны: Роланд был очень рассудительным, ловким, смелым, предприимчивым, но он вел себя так естественно и по-человечески просто с ним, как с другом.

— В нашем мире эта должность называлась «президент». Но смысл тот же. Постой-ка! Выходит, я в этом деле опытнее тебя! — сделал вывод Роланд.

— Получается, что так. В таком случае, я могу многому научиться у тебя. Правда, твой мир и мой мир немного отличаются... — Эван задумался.

Эван и Роланд опять застыли, погрузившись в свои раздумья. Роланд взглянул мельком на Эвана: лицо его было очень серьезным и сосредоточенным. Роланд заметил, что буквально за считанные часы Эван стал меняться — или попросту больше раскрываться: поначалу Эван вел себя как девчонка-плакса, прячась за спины других, и если в мельчайших обстоятельствах не оказывалось рядом всемогущей Аранеллы, его одолевал ужас. Роланд вспомнил забавную картинку: когда его чудесным образом перенесло в этот мир, Эван смешно, дрожа с хвоста и до кончиков своих кошачьих пушистых ушей, размахивал мечом, угрожая Роланду Неллой и всей королевской мощью, но боясь даже шаг ступить сам. Как Эван весь путь побега из замка, сгорбившись, еле тащил ноги и чуть не плакал, когда каждый раз, когда Роланду и Аранелле приходилось совместно бросаться в сражение со скелетоплазмами, слизистыми лаймами и прочей мерзостью, защищая маленького плачущего принца. Роланд не помнил, чтобы Эван вообще не плакал за весь путь.

А сейчас у Эвана было лицо другого человека — решительного и серьезного. Наверное, Роланд просто знает Эвана не до конца. Ведь были же основания у Аранеллы оставить в качестве завещания строительства королевства! Аранелла не казалась Роланду безумной мечтательницей, не соотносящая мечты с реальностью — наверное, она знала, что говорила. Хотя все-таки Роланд подвергал сомнению эту идею создания нового королевства. По крайней мере, не в ближайшей перспективе. Стоило подождать, пока Эван подрастет.

— Эван, чем займемся теперь? — Роланд перешел к сути разговора. -Можем поселиться где-нибудь глубоко в горах, где нас никто никогда не найдет.

— Нет, — Эван решительно мотнул головой. — Я принял решение...Я.. Я стану королем! Я дал обещание Нелле... Обещание построить страну, где все будут улыбаться…

Лицо Роланда помрачнело и приняло озабоченно выражение. Он ничего не ответил, продолжая глядеть вперед, скрестив на груди руки.

— Что я вам сделала плохого, я вас спрашиваю?

Прямо в метрах десяти от домика тетушка Марта покачивалась и размахивала руками, пытаясь отбиться от крупного существа, формой и видом напоминавшего птеродактиля: он обладал зеленым массивным телом, из которого выпирали мышцы, как у накачанного спортсмена, желтым животом, длинными лягушачьими руками и ногами с пальцами как у человека на конечностях. От поверхности вытянутой головы, достигая ниже спины, на монстре росла коричнево-оранжевая грива, а со средины спины, словно вздыбленные бурей паруса, громко хлопали мощные длинные крылья. Монстр был вооружен с головы до ног, начиная с топоров в каждой руке, продолжая ножами, висевшими на поясе и заканчивая острыми зубами, поблескивавшими из страшной пасти-пропасти, которую свирепое чудовище разинуло, кружась над беззащитной бабушкой, пытавшейся отбиться лишь с помощью среднего размера плетеной корзинки.

Пара фуняшей из отряда «Справедливого Дикса» взобралось на монстра сверху, но он, издав громкий рык, взмыл в воздух молнией вперед. Встряхнув крыльями, он высыпал фуняшей вниз и задел заодно тетушку Марту. Тетушка Марта, опешив от удара, утратила равновесие и повалилась на землю, угрожая кулаками.

— Эй вы, гнилые демоны? Что вы тут забыли? — яростно кричала она с земли.

Добродушная всегда бабушка не теряла хладнокровности и силы духа, однако возраст давал о себе знать: она выглядела беззащитной и жалкой, сидя на земле с вываленной рядом корзинкой и упавшей с головы шляпкой, пытаясь угрожать свирепым чудовищам кулаками, но не в силах даже поднять окоченевшие старческие суставы, не то что давать отпор. Упавшие и ударившиеся об землю фуняши пребывали также в дезориентации.

Эван и Роланд, которые любовались пейзажем, не сразу поняли, что происходит. Сначала издалека они увидели медленно бежавший силуэт, который догнало странное рычащее существо с крыльями. Когда силуэт приблизился к дому, они поняли, что это монстр с двумя топорам нападает на тетушку Марту, которая возвращалась мирно домой из Коронелла.

— Эван, идем скорее! — скомандовал Роланд, вытащив из ножен меч, который он всегда держал наготове.

Эвану и не нужно было дожидаться приказа. Он поспешил в ногу с Роландом в свое первое сражение (отпор, который он сумел дать напавшему ратуссу-стражнику, Эван не хотел записывать в список боевых достижений, расценивая данный случай как счастливую случайность).

— Становись в защиту, я иду в нападение. Если удастся или придется подступиться ближе к монстру, наноси колющие удары, — быстро почти скороговоркой пояснил Роланд и, не дожидаясь ответа, бросился на монстра, нанося удары меткими, сильными и частыми рывками, при этом ловко маневрируя между лезвиями топоров, мельтешащих, словно мельница, в лягушачьих зеленых лапах, с помощью прыжков и перекатов. Краем глаза Эван хотел полюбоваться профессиональными движениями Роланда и скопировать их, но было не до этого. Роланд сумел ослабить хватку монстра, так что он больше не рвался вперед к тетушке Марте, соответственно, она больше не нуждалась в защите. Поэтому Эван, воспользовавшись тем, что внимание монстра было сосредоточенно на Роланде, принялся наносить изо всех сил колющие удары со спины. Монстр пытался вывернуться и переключиться на Эвана, но Роланд не давал ему опомниться, перекатами перемещаясь и шустро перехватывая удары. Наконец, «птеродактиль» издал жалобный стон, однако это была попытка мобилизовать усилия для последнего решающего удара. Он взмыл вверх, а затем начал пикировать сверху. Роланд и Эван замерли, подняв головы, рассчитывая, с какой стороны отражать нападение, но вдруг услышали позади громкий писк, слитый из голосов десятка фуняшей, и оглянулись: фуняш-командир по кличке «Справедливый Дикси» взял себя в руки и вызвал отряд. Фуняши по сигналу сформировали вокруг монстра друг из друга шар, внутри которого мелькнули блики оружия и вспышек молнии, в результате чего монстр издал последний вой и, рухнув титаническим телом вниз, так что земля под ногами задрожала, растворился в воздухе.

Эван и Роланд несколько секунд сидели на земле, переводя дыхание. Наконец, стабилизировав поток дыхания в легких, Роланд посмотрел на Эвана с улыбкой.

— Отличная работа, Эван, — произнес он, отирая пот со лба. — Ты превосходно справился, особенно для первого раза. Я уверен, еще немного тренировки, и станешь очень хорошим, даже, можно сказать, профессиональным бойцом.

Роланд дружески подмигнул и похлопал Эвана по плечу, затем поднялся на ноги.

Эван так и не рассказал о своем первом достижении, но его сердце переполнилось радостью и энтузиазмом, особенно после слов Роланда. Он не мог объяснить сам себе, но почему-то любое мнение или замечание Роланда стало для него особенно важным и значимым. И еще Эван осознал, что ему очень нравилось то, что Роланд общался с ним абсолютно на равных, как с взрослым, не демонстрируя разницу в возрасте, умениях, способностях, опыте, а объективно указывая, что ему нужно делать, прислушиваясь к его мнению. Во дворце все, даже прислуга (за исключением Неллы), относились к нему как к маленькому ребенку, который не способен принимать решения, нести ответственность, брать на себя сложные задачи, обязательства. Даже к предполагаемой коронации все в основном относились как к церемонии, формальности, которую необходимо выполнить, а после Эван должен был бы просто издавать готовые распоряжения «взрослых», которые знают, как и что лучше.

Роланд протянул руку тетушке Марте, которая так и оставалась лежать навзничь, не в силах опомниться от шока, и помог ей встать на ноги.

— Э-э-э, тетушка Марта, с вами все в порядке? — Эван подлетел с другой стороны, поддерживая бабушку под плечо.

— Все хорошо, мой мальчик, я уже в форме, — ответила тетушка Марта, мягко освободившись от рук Эвана и Роланда и поправляя платье. Затем надела шляпку, которую ей подал Роланд. Эван быстро собрал высыпавшиеся из корзины луковицы, яблоки, крупные орехи.

— Что это было за существо? — спросил Роланд.

— Это свирепый выверн, — пояснил Эван. — Я помню, еще в детстве Нелла рассказывала о разных существах, населяющих наш мир, а также с уроков биологии и географии мадам Оливии.

— Оливии? — переспросил Роланд. — Разве не Аранелла была твоей учительницей?

— Нелла воспитывала меня и ухаживала за мной с младенчества. Конечно, она очень многому меня научила, но специальное образование я получал в школе при дворе, где преподавала географию и биологию Оливия. А Нелла в свободное время помогала мне выполнять домашние задания и дополнительно занималась со мной в библиотеке, а еще обучала меня магическому искусству. И она просто всегда была рядом — как родной человек.

Голос Эвана снова стал выше на полутон и нежнее, когда речь зашла о Нелле. Тетушка Марта прислушалась к разговору и улыбнулась.

— Теперь все понятно, — кивнул Роланд.

— Вы знаете, я никогда не ожидала встретить выверна рядом со своим домом, — заметила тетушка Марта. — В последнее время участились нападения монстров и даже мирных по своей натуре существ. Такое ощущение, будто в природе произошел дисбаланс. Животные стали одержимыми. Спокойно гулять и работать в полях опасно. Даже девушка-травница, которая обычно поблизости всегда собирает целебные растения для фармацевтов Коронелла, буквально вчера жаловалась мне, что работать стало невозможно. А сегодня она вообще не явилась в поле.

Голос Марты звучал встревоженно.

— Как вы думаете, а существо, которое вломилось на участок вашего дома, тоже могло быть одержимым? — поинтересовался Роланд.

— Думаю, что, скорее всего, так оно и есть. Раньше никакое существо не представляло угрозы для дома и моих фуняшек. Ну да ладно, — тетушка Марта ободрительно улыбнулась, — самое главное — опасность миновала. Я не знаю, что бы со мной произошло, если двое таких замечательных молодых людей — настоящих рыцарей! — не пришли ко мне на выручку. Склоняюсь перед вашей доблестью.

Марта окинула Эвана и Роланда исполненным благодарности и восхищенным взглядом, глубоко тронутая их поступком и заботой.

— Я не останусь перед вами в долгу, — добавила она.

— Нет-нет, тетушка Марта, помилуйте, какой долг? Это мы все перед вами в долгу после того, что вы для нас сделали: приютили нас, не взяв ни копейки, трудитесь не покладая рук, чтобы поставить на ноги Неллу, — запротестовал Эван. — Мы вам невероятно признательны!

— Это не считается, — отмахнулась Марта. — У нас, сельских обывателей Коронелла, это стандартный обычай — принимать у себя странников и помогать им в случае надобности.

Тетушка Марта взяла у Эвана корзинку.

— Вы мне напомнили про девушку. Сейчас пойду к ней — посмотрю, как она.

— А нам с вами можно? — спросил Эван.

— Пока не стоит. Я позову, когда можно будет.

Когда Эван, Роланд и тетушка Марта дошли до дома, последняя вместе с семенящими сзади, воодушевленными победой, фуняшами скрылась за дверьми. Эван и Роланд остались во дворе. Вечер постепенно овладевал пространством, пропуская сквозь темно-синюю занавесь прощальный розовый луч из-за горизонта.

— Роланд, я бы хотел тебя попросить…

— Да, Эван?

— Ты не мог бы потренироваться со мной в умении владеть мечом? Показать несколько позиций и приемов? В Коронелле меня обучали фехтованию, но, во-первых, очень мало и давно, а во-вторых, практика порой превосходит теорию. Я понял это в борьбе с выверном.

— Конечно, Эван, я охотно позанимаюсь с тобой, — согласился Роланд.

— Я бы хотел прямо сейчас.

— Но ты разве не устал?

— Совсем немного — я уже успел отдышаться. Я хочу потренироваться, пока я в нужной форме и нужном настроении.

— Хорошо. Тогда становись напротив меня, так, чтобы все было видно, — велел Роланд, доставая меч и вытирая его лезвие листом лопуха после недавней битвы.

Эван стал напротив Роланда, вынимая в свою очередь свой меч.

— Во-первых, начнем с самого простого и очень важного этапа — держания шпаги и работы пальцев. Перемещения клинка, посыл его вперед и нанесение ударов, перемена направлений движения — все это результат определенного чередования напряжений пальцев. А свободное чередование пальцев обеспечивает правильное держание меча.

Роланд вытянул руку с мечом так, чтобы Эвану было видно, как обхватить пальцами рукоятку.

— Острие должно быть направлено строго вперед. Вот так.

Когда Эван наконец держал правильно меч, Роланд перешел ко второму пункту.

— Вторым важным моментом является правильное исходное положение перед боем, — учил Роланд, параллельно показывая по очереди все шаги. — Стопы ног располагаются перпендикулярно на расстоянии примерно ширины плеч. Вес тела равномерно распределяется на обе ноги. Ноги должны быть слегка согнуты и развернуты так, чтобы колени оказались над носками. Вооруженная рука выдвинута вперед, острие клинка направлено в сторону руки противника, локоть вооруженной руки находится над коленом впереди стоящей ноги. Невооруженная рука поднята вверх и согнута в локте, кисть опущена и располагается сзади и несколько сбоку от головы. Голову держать ровно, повернутой в сторону противника. Нет-нет, вооруженную руку чуть выше.

Роланд отложил свой меч и помог принять рукам правильную позицию: с позициями рук Эван немного начал путаться.

— Здесь столько нюансов! Честно говоря, меня никто так профессионально не обучал. А ведь эти нюансы действительно облегчают движения и тактики, — смеясь, заметил Эван, когда они дошли, наконец, до первых самых базовых и необходимых в любых жизненных ситуациях вариантов передвижения и атак на начальном этапе.

— Думаю, на сегодня мы закончим наш урок. Я вижу, ты действительно утомился, — Роланд заметил, что Эван уже начал медленно и немного сонно реагировать на команды своего боевого наставника. — В следующие разы я буду показывать другие позиции и виды атак. Чем больше будешь знать вариантов, тем легче тебе будет маневрировать и подбирать тактику боя по отношению к разным врагам. Для тебя откроется ряд преимуществ и новых возможностей.

Эван открыл было рот, чтобы излиться потоком благодарности, как двери домика с грохотом резко распахнулись и изнутри послышался нервно-радостный голос.

— Очнулась! Очнулась! — громко прокричала тетушка Марта, запыхавшись. Видимо, она очень спешила сообщить новость.

— Нелла? Она пришла в себя?! — воскликнул Эван, теряя самообладание. У него перехватило дыхание от восторга и вскипевших эмоций. Меч выскользнул у него из рук. Усталость как рукой сняло. — Можно к ней, пожалуйста! — Эван готов был чуть ли не на колени упасть перед тетушкой Мартой, лишь бы она позволила ему повидаться с дорогой и любимой Неллой, за которую сердце у него все время предательски ныло.

— Конечно, конечно, мой милый, что ты так плачешь! Сейчас все вместе пойдем к твоей Нелле, — рассмеялась тетушка Марта, ласково проведя рукой по сиявшим золотом при прощальном луче солнца волосах мальчика. — Она очень ждет и просила позвать тебя как можно скорее.

Эван посмотрел на Роланда, желая разделить с ним свои эмоции. Роланд тепло улыбнулся и традиционно теперь похлопал мальчика по плечу, легонько проталкивая вперед. Фуняш Экзорцист, который прятался за кустом, наминая втихаря собранную Эваном корзину с лунными ягодами, бросил корзину, услышав новость, и стал в конце процессии.

Аранелла все еще была в постели, приняв сидячее положение, и приглаживала рукой немного спутавшиеся волосы. Она с явно выраженным любопытством рассматривая комнату и пыталась сообразить, куда она попала. Фуняш Экзорцист опередил друзей и первый влетел в комнату с громким звенящим ликованием. Зеленые глаза Аранеллы от удивления еще больше расширились. Она придвинулась еще вперед, опершись на выпрямленные руки, чтобы лучше видно было фуняша. Однако фуняш облегчил ей задачу и сам запрыгнул к ней на одеяло, заглядывая к ней в лицо.

— Какая прелесть! — произнесла Аранелла. Она хотела воскликнуть, но голос еще недостаточно окреп, чтобы говорить громко.

— Ой, милая девушка тоже их видит — моих малышей! — послышался из-за дверей счастливый голос тетушки Марты.

— Нелла! — послышался другой голос, от которого у Аранеллы сердце радостно подскочило. У нее даже задрожали руки от волнения.

— Так, только без фанатизма, мой дорогой. Девушка еще слаба. Выражаем чувства «по-королевски», — недавно ласковый голос бабушки на миг принял серьезный и строго-наставнический тон.

— Да-да, конечно, тетушка Марта. Я не стану ее утомлять, обещаю.

Тетушка Марта и Эван ступили в комнату. Эван устремил взгляд в сторону Аранеллы, которая, опершись о спинку кровати, чтобы не скатиться, так как была еще слаба, улыбалась и протягивала руки.

— Нелла! — Эван, не сумев побороть поток эмоций, бросился к кровати со всех ног, едва не споткнувшись. Он зарылся лицом в одеяло, которым была накрыта Аранелла. — Прости мою несдержанность, но я так… Так сильно переживал за тебя! Мне казалось, что ты навсегда покинула нас. Как же я счастлив, что ты вернулась ко мне! — Эван всхлипнул, и как ни пытался, не смог побороть приступ слез, подкатившись вплотную к горлу, ему это не удавалось. Эван просто не мог до сих пор поверить и осознать, что вчера он раз и навсегда попрощался с Неллой, не надеясь продолжить свой жизненный путь на этой земле, разделить с ней радости и успехи, услышать ее добрый голос, мудрые наставления, интересные истории, факты, сказки, ощутить теплые объятия. А сейчас он ощущал на голове ее руку, которой она распрямляла пряди его золотистых и густых, словно зрелая пшеница, волос.

— Мой дорогой Эван, я также не представляла, что мне выпадет счастье проснуться после смертельного сна и вновь увидеть тебя, — ответила Аранелла. — Это самый большой подарок судьбы, самая большая радость, которую я когда-либо могла пережить. Ну вот, снова слезы? — Аранелла слегка рассмеялась, приподымая лицо Эвана и вытирая с его щеки слезинку. — Снова эти дождевые потоки из глаз? Все то же животрепещущее королевское сердце?

Эван улыбнулся и вытер рукавом слезы.

— Нелла, прости меня. Я такой плакса. Но я не постараюсь больше не плакать.

Аранелла снова мягко рассмеялась.

— Ничего, слезы это не всегда плохо, особенно слезы как знак откровения сердца — даже для мужчин-королей, — Аранелла и потрепала Эвана рукой по щеке.

— Теперь я никакой уже не король, — Эван вздохнул.

Аранелла вдруг изменилась в лице и прижала руку к груди в знак почтения.

— Простите, ваше величество. Я немного забылась, — голос Аранеллы принял почтительно-официальный тон, хоть и сохранявший теплоту.

У Эвана защемило сердце от этого тона. Он решил расставить, наконец, все точки над «и»

— Нелла, я не говорил тебе этого раньше, но ты для меня как старшая сестра — близкий и дорогой мне человек. Мне было бы очень приятно, если бы общалась и открыто относилась так же, как я к тебе, отбросив все эти формальности. Ты ведь сама перед смертью, — Эван запнулся, — точнее когда думала, что умираешь, сказала мне, что все эти годы относилась ко мне как… как мама. Это для меня не менее важно, чем для тебя.

Аранелла слушала Эвана внимательно.

— Правда? — лицо девушки просветлело.

— Да, — твердо ответил Эван.

Эван оглянулся по сторонам и заметил, что они были одни в комнате. Тетушка Марта, которая вначале зашла к Аранелле вместе с Эваном, незаметно удалилась, почувствовав, что, после пережитых потрясений Эвану и Аранелле просто жизненно необходимо поговорить, разделить эмоции наедине. Скоро она вернулась с кувшином воды. Аранелла обратилась к тетушке Марте, когда она зашла.

— Простите, я не знаю вашего имени, а ведь я вам обязана спасением жизни.

— Друзья зовут обычно «тетушка Марта», — весело ответил за Марту Эван.

Тетушка Марта подошла ближе к кровати и посмотрела пристально Аранелле в лицо, излучая глазами волны энергии любви и тепла, которые сквозь очки-половинки приобретали визуально еще большую интенсивность и изливались на девушку лучезарными потоками.

— Для тебя я тоже буду «тетушка Марта».

— Тетушка Марта, я не могу подобрать нужные слова, чтобы выразить вам свою благодарность, однако я этого не забуду. Я была без сознания, но, кажется, я чувствовала чьи-то теплые заботливые руки, которые ухаживали за мной. Даже сквозь бред и сон я как будто видела вас, — произнесла Аранелла на одном дыхании, ее голос задрожал. — Я думала, мне все это снится, насколько может такое снится в смертельном сне…

Нелла задумалась.

Марта продолжала всматриваться в лицо Аранелла, пока окончательно не растрогалась. В ее глазах блеснули слезинки. Она взяла обе руки девушки и сжала в своих шершавых теплых ладонях.

— Девочка моя, мы так счастливы, что тебя удалось спасти. Его высочество Эван не находил себе места. И для меня в последнее время не было ничего важнее и существеннее, чем позаботиться о таком славном ребенке как ты — я наслышана о тебе, — тетушка Марта кивнула в сторону Эвана.

Аранелла замерла на месте, глядя удивленно и вместе с тем приятно пораженно на тетушку Марту.

— Со мной никто никогда так не разговаривал, — сорвалось бесконтрольно с ее уст, а последние слова она прошептало еле слышно про себя, — кроме мамы…

Впервые за долгое время Аранелла смогла почувствовать себя в фактическом возрасте и даже младше, и это пробудило в ней новые эмоции, захватившие и впечатлившие ее.

В воздухе установилась пауза, взгляд Эвана поочередно с интересом скользил с тетушки Марты на Аранеллу.

Фуняш Экзцорцист запрыгал на месте, напоминая о себе. Аранелла попыталась рассмеяться сквозь хрип в груди.

— Этот фуняш явно очень общительный. Спасибо тебе, что лечил меня, — Аранелла обратилась фуняшу, чем он был невероятно польщен и доволен, закружившись вокруг своей оси на одном месте.

— Нелла, ты осведомлена о фуняшах? То, что ты их видишь, не стало таким уж сюрпризом для меня, — рассмеялась тетушка Марта.

— Да, на территории Коронелла я часто встречала фуняшей, когда выбиралась в город по делам, и немного читала о них, — утвердительно кивнула Аранелла.

— Ой, ты, наверное, читала труд моего приятеля-коллеги Вильгельма Рыжего?

— Да. Наверное.

— Я уважаю Вильгельма и его труд, но его теория оторвана от реальной практики. Так, он пишет, что фуняши — это просто феномен природы, и что у них нет души и сознания, что фуняши руководствуются какими-то сухими инстинктами. Сколько я с ним полемизировала — все без толку. Он свой засоренные иссушенные очки фактов не способен разглядеть живую душу! — патетически возвышенно провозгласила тетушка Марта, комически подняв кверху глаза и покачав голову. Она заводилась, когда речь заходила о животрепещущей и любимой теме — фуняшах.

Эван и Аранелла переглянулись, едва скрывая улыбки.

— Думаю, нельзя не согласиться с вами. Как у этих милых чутких существ не оказаться сердца? — искренне отозвалась Аранелла.

Тетушка Марта засветилась вся от счастья, обнаружив единомышленника и по-настоящему благодарного слушателя — теперь, она решила, у нее было с кем обсудить фуняшей.

В комнату вошел Роланд, чем оказал неоценимую услугу Эвану и Аранелле, так как отвлек тетушку Марту, которая как раз собиралась разразиться длинной тирадой касательно бесстыжести Вильгельма Рыжего и сердечности фуняшей. Даже фуняш Экзорцист хлопнул себя по лбу и недовольно пискнул: ему самому не хотелось слушать о своей персоне так много и для него, собственно, очевидного.

Роланд, узнав весть о выздоровлении Аранеллы, направился в дом вместе с тетушкой Мартой и Эваном, но на полпути точно так же, как и Марта, прозрел необходимость оставить Эвана и Аранеллу наедине. И ему было неловко так сразу втираться в доверие и личностное пространство общения Эвана и Аранеллы, учитывая, что он сам только вчера с ними познакомился, появившись внезапно неизвестно откуда. С Эваном Роланд успел пообщаться немного, рассказать о себе, а с Аранеллой за весь путь толком не получалось пообщаться. Единственный нюанс: Аранелла представления не имела, кто он такой, однако почему-то доверилась ему и доверила ему Эвана. Либо у Неллы настолько развитая интуиция, чтобы при ее уме и настороженности, с которым она встретила его изначально, доверить самого дорогого ей человека чужаку, появившегося в замке незамеченным полчаса назад. Либо она настолько высоко оценивала мнение и интуицию Эвана, почти сразу поверившего в благие намерения и расположенность Роланда, который ни с того ни с сего начал защищать его, жертвуя собой.

Эван активно отреагировал на появление Роланда и стал рядом с ним.

— Роланд, как хорошо, что ты здесь!

Аранелла пристально и изучающе смотрела на Роланда, не отрывая взгляд, как будто силилась что-то вспомнить.

— Что, уже забыла меня? — пошутил, ухмыльнувшись, Роланд. Правда, в голосе не было и тени упрека.

Аранелла покачала головой и виновато улыбнулась.

— Нет-нет, я помню вас, простите меня. Просто я так долго пребывала без сознания, что сон и реальность смешались. Сейчас до конца не могу освоиться и расставить все по местам, — извиняющимся тоном сказала Аранелла, склонив голову. — Я все время бредила побегом от Темного рыцаря, мокрыми коронельскими каналами и решила, что вы мне приснились.

— Неужели я такой нереальный?

— А ведь Роланд действительно нереальный, Нелла, — вставил, смеясь Эван, но тут же запнулся, вспомнив, что Роланд не хотел распространяться о своем происхождении из другого мира. — То есть я хотел сказать, что не знаю, что бы мы делали без Роланда. И он, между прочим, вернулся за тобой в подземные каналы, когда, казалось, надежда на то, что ты выживешь, умерла, и принес сюда — к тетушке Марте. Если бы он не додумался до этого, то мы бы потеряли тебя навсегда. А еще Роланд многому меня научил за это время. И… и она такой славный, Нелла! — Эван увлекся и воодушевился, его глаза заблестели.

— Вот как? — Нелла улыбнулась про себя. Она знала и воспитывала Эвана с младенчества, поэтому хорошо понимала и знала, что означают выражаемые им эмоции: если Эван говорил о с таким воодушевлением о ком-то, как сейчас, то это означало, что он чистосердечно крепко привязывался к данному человеку. Но существовала и другая сторона медали такой привязанности: Эвану трудно и больно отпускать человека. Аранелла опять посмотрела изучающе и серьезно на Роланда: а ведь, должно быть, он вскоре покинет их и пойдет своим путем, выполнив свой рыцарский долг, и это очень огорчит Эвана.

— Эван, не стоит так преувеличивать мои достоинства, — сдержанно запротестовал Роланд, приняв закрытую позу со скрещенными на груди руками.

— Должно быть, я доставил вам немало хлопот. А есть ли вести из Коронелла? И расскажите, как вы добрались сюда.

— Так-так, дорогие мои, пора прекращать разговоры. Милой леди уже давно пора отдыхать. Она еще недостаточно поправилась для таких длинных разговоров, — вмешалась тетушка Марта. — Тебе, моя дорогая, сейчас необходимо больше отсыпаться и набираться сил. Позже обо всем переговорите — успеется еще. Сейчас я принесу тебе поесть, и ты уснешь. Никаких возражений не принимаю! — перебила Марта, когда Аранелла собиралась прекословить и убеждать, что ей лучше.

Но Эван и Роланд заметили, что Аранелла действительно физически устала, ведь радость и эмоции отнимают также достаточно энергии. Она была очень бледна и сильно похудела. Эван встал с угла кровати, на которой сидел возле Неллы. Он, обхватив воспитательницу руками за шею, поцеловал ее в щеку.

— Аранелла, поправляйся. Если тебе что-то понадобится, пожалуйста, обращайся, — сказал Роланд.

— Роланд, спасибо.

— Спокойной ночи, Нелла! — кинул напоследок Эван.

Тетушка Марта начала поторапливать.

— Так-так, молодые люди, не задерживаемся у прохода. Идите на кухню: я вас попрошу помочь с приготовлением ужина, — велела она командирским, при этом не лишенным простодушного добродушия, тоном. — И заодно поговорим, — шепнула тетушка Марта, уже когда они оказались в коридоре.

После ужина тетушка Марта отлучилась на полчаса к Аранелле, прихватив с собой еду, кувшины с водой и полотенцем, которые помогли донести ей фуняши, а затем вернулась на кухню пить ромашковый чай с Эваном и Роландом.

— Все, Нелла уснула мирным сном. Прошу ее не беспокоить лишний раз, — отчиталась тетушка Марта, разливая из чайничка чай в чашки из сервиза с изображениями достопримечательностей Коронелла и выложив на блюдо хрустящие булочки с начинкой из лайма.

— Как хотелось бы, чтобы Нелла вместе с нами уже сидела за столом, пила чай, разговаривала, как обычно, — вздохнул Эван.

— Ну, мой дорогой, наберись терпения. Девушка и так довольно быстро поправляется. Все вернется на свои места постепенно. Должна заметить, что сила жизни бьет изнутри ключом, и она не дала ей умереть, хотя Нелла готова была сдаться и настроилась даже на смерть. Значит, она еще не выполнила на этой земле свое предназначение.

— Разумеется, Аренелле всего лет восемнадцать. Она еще очень молода, ребенок. У нее вся жизнь еще впереди, — нетерпеливо вставил Роланд. — Не то что у меня.

Роланд пытался рассуждать с высоты своего фактического возраста (а не того, на который он выглядел в этом мире), и с данного ракурса смерть молодой девушки являлась для него вопиющей несправедливостью судьбы и просто абсурдом, с которым он не желал мириться. Особенно это чувство подогревалось в свете последних событий в его жизни: он оказался жив, когда не за чем жить: все что можно было потерять, он потерял, прожил достаточно большой срок, за который жизнь к лучшему ни в мире, ни у него лично ни на йоту не изменилась, а еще глубже погрузилась в непроглядный туман. Он свое прожил — так он считал. Второй шанс вряд ли помог что-то исправить. Это уже его образ жизни, неизменный. А Аранелла совсем юна, перед ней должно растелиться еще множество путей, судьбоносных встреч, она еще не познала сполна все спектры дружбы и любви, не насладилась плодами своего воспитания и успехами Эвана, не увидела его повзрослевшим и возмужавшим. Аранелле было ради чего продолжать жить и к чему стремиться. Не может быть вселенная такой жестокой и несправедливой, чтобы вырвать цветок на пике его цветения.

— Не то что у вас? Простите за некорректный вопрос, но сколько вам лет? — поинтересовалась с затаившейся усмешкой тетушка Марта и с любопытством посмотрела на Роланда.

Роланда смутился: «Опять чуть не выдал себя!», но не подал виду.

— Двадцать два.

Тетушка Марта рассмеялась, вскинув брови, и покачала головой.

— Ох уж эти молодые люди! Я заметила, молодежь, в силу юношеского максимализма, свойственного им в данном возрасте, любят рассуждать как старушки у разбитого корыта, словно они прожили сто лет, что жизнь закончена, что они всего в жизни насмотрелись и все знают. Вот дорастете до моего возраста и тогда, наконец, начнете по-настоящему ценить жизнь и относиться к ней чуточку легче. Удивительная и противоречивая возрастная закономерность: в юности чувствовать себя стариком, а на старости лет снова впадать в детство, — тетушку Марту потянуло в философские размышления.

Роланд нисколько не был задет словами тетушки Марты. Его, наоборот, забавляло, что ему в 48 лет напоминают о юношеском максимализме. Однако в почти пожилом возрасте ничего похожего на «впадение в детство» он не ощущал в последние годы, как, впрочем, и саму жизнь. Он мог только позавидовать тетушке Марте — тому, что в пожилом возрасте она сохранила в душе непосредственный чистый детский мир, который гармонично сочетался у нее с житейской мудростью и многолетним опытом, что мирские невзгоды не состарили ее изнутри.

— Тетушка Марта, пожалуйста, расскажите нам, вам удалось попасть на территорию королевства? Как там, какая атмосфера? — Эван, наконец, перешел к существенной части разговора.

— Да, мне удалось попасть в Коронелл. С виду в городе, кажется, ничего не изменилось, однако изменения есть, а дальше, чувствую, будет еще хуже и сложнее.

— Какие изменения?

— Во-первых, я заметила, что в городе нет ни одного стражника или солдата среди представителей сильвестронов и всей кошачьей расы — одни ратуссы. Раньше ратуссы и сильвестроны находились при любой службе, в том числе королевской, на равных. Стражники-ратуссы проверяют каждого прибывающего у входа в город: у меня потребовали показать содержимое корзинки и карманов и даже снять шляпку. И, кроме того, при досмотре они долго и тщательно рассматривают лица.

— А это еще зачем? — спросил Роланд.

— Стражники на этот вопрос не сочли необходимым отвечать. Но тут несложно догадаться. Они устроили такой скрупулёзный и пристальный досмотр на наличие расовых отличительных признаков сильвестронов, которые могут спрятать кошачьи уши и хвост, как у тебя, Эван, — тетушка Марта посмотрела на Эвана.

— Но я не могу понять… — Эван нахмурился. — Да, вражда между крысиной и кошачьей расой очевидна, но как они поступают с теми, у кого выявили признаки принадлежности к сильвестронам? И вообще, как в таком случае в целом сейчас чувствуют себя сильвестроны в Коронелле?

Лицо тетушки Марты стало мрачным, потеряв те искорки, блестевшие всегда из-под стекол-очков.

— Я не знаю, своими глазами не видела, но одна мещанка мне по секрету шепнула, что видела, будто их куда-то уводят. Но лично я заметила, что и в самом городе редко встретишь сильвестронов, а те, кого я встречала, держатся очень неуверенно и боязно, оглядываясь по сторонам, словно уличенные преступники или жертвы, которых вот-вот могут схватить. Хотела поговорить с мальчиком-сильвестроном, но он, увидев, что я к нему приближаюсь, сделал вид, что не видит меня и быстро убежал на другую сторону улицы, чтобы не пересекаться со мной.

— Смотрю, ситуация обстоит еще хуже, чем мы предполагали. По-видимому, Крысолеон инициировал и популяризирует расовую дискриминацию, — задумчиво подытожил Роланд. — Как бы дело не дошло до насилия над сильвестронами…

Роланд вспомнил роковые события и последствия расовой дискриминации в его мире, которые неоднократно красно-бело-черным клеймом запятнали род человеческий и историю под мнимым знаком бесконечности.

— А вам удалось навестить семью вашей дочери, повидать внучку? — спросил Эван.

— К счастью, да.

— С ними все в порядке?

— Да, с Мэри, Тони (мужем моей дочери и отцом Люси) и внучкой все хорошо. Мы пообедали вместе, поговорили. Тони работает плотником, Мэри занимается хозяйством и подрабатывает вязанием и шитьем. Люси продолжает учиться в школе. Пока в их обыденном, привычном порядке жизни ничего не изменилось. Но обсуждать политические вопросы на улице стало опасно. И в доме мы общались на полутонах. Люси рассказала, что в местной школе детей-сильвестронов начали притеснять, дразнить. Люси поссорилась со своей подружкой из расы ратуссов, потому что та отсела от новенькой, которая происходила из расы сильвестронов. Далее, директора школы поменяли, а новая директор решила реформировать образование и порядок распределения по классам, разъединив учеников-сильвестронов и учеников-ратуссов. Теперь они будут учиться отдельно.

— А люди с кем учатся? — спросил Роланд.

— Антропосы продолжают учиться с ратуссами. Снова-таки, как я и предполагала, антропосы — обычные местные обыватели — вне конфликта. Но до тех пор, пока не вмешиваются в политические дела, вступаются за сильвестронов и не отдают славу и честь предыдущим монархам. Повторюсь: вполне вероятно, Крысолеон и антропосов поставит перед выбором — какую расу они будут поддерживать и какую власть. Ваше имя, Эван, даже упоминать теперь опасно.

— Кстати, а что люди говорят об Эване? Власть и горожане знают, что Эван сбежал?

— Все думают, что Эван погиб, что его погубил Темный рыцарь.

— Должен признать, это странно, что меня считают погибшим. Ведь если бы решили, что я погиб, то доказательством данного факта должно было послужить мое тело, Темный рыцарь оказался бы жив. И Нелла с Роландом не пропали бы вместе со мной, — недоумевающе заметил Эван.

— Я не думаю, что Крысолеону есть дело до обычной прислуги вроде меня с Аранеллой, а значит, вряд ли вообще кто-либо знает и помнит.

— Ну, как сказать. Нелла ведь всегда была очень близка к королевской семье, так как воспитывала меня с детства. Отец очень хорошо знал и уважал Неллу, она вошла прочно в наш семейный круг. А Крысолеон был советником отца — самым близким подчиненным и, кроме того, лучшим его другом, которому отец доверял все сокровенные тайны. Крысолеон все знал о нашей семье. И о Нелле как моей воспитательнице тоже. Тебе ведь известно это, Роланд, — Эван многозначно посмотрел на Роланда.

— Да-да, конечно, — подхватил Роланд. — Но я не настолько был близок к королевской семье, как Нелла, потому не все знаю. Может быть, Крысолеон и знал об Аранелле, но вряд ли он выделял ее среди прочих людей и придворных, как король Леопольд, и не думаю, что его вообще интересовала Аранелла.

— Да, пожалуй, ты прав, — согласился Эван. — Наверное, о ней он и не вспомнит. О тебе тоже. Что случилось с Неллой и тобой во время побега из Коронелла не должно беспокоить Крысолеона. Тетушка Марта, так меня больше не разыскивают?

— Я так понимаю, что нет. Все в городе шепчутся, что вы погибли, и уверены в этом. Крысолеон объявил вас врагом новой власти и сообщил о вашей смерти и падении династии Няндалов.

— Я предполагаю, что Крысолеон может догадываться, что Эван сбежал, а не погиб, может быть, даже знает об этом наверняка, но объявил о его смерти во всеуслышание, чтобы утвердить в сознании людей данный факт — что старая династия окончательно пала вместе с единственным наследником. И теперь людям ничего не останется, как склониться перед новым монархом, — произнес Роланд. — Конечно, если Эвана найдут и схватят, то ему грозит беда, может быть, даже смертная казнь, верно? — Роланд пытался замаскированно, чтобы тетушка Марта ничего не заподозрила, выведать о видах наказания в данном мире, который по стилю напоминал эпоху Средневековья, но сочетал достижения и сознание Античности и современности.

— Смертные казни в Коронелле у нас возможны по закону — за особо тяжелые преступления, но такие преступления, во-первых, рассматривал лично монарх на высшем королевском суде и выносил вердикт очень осторожно и взвешенно, в самом крайнем случае. Во-вторых, при моем отце почти не было случаев присуждения смертной казни. По крайней мере, я не припомню за свою жизнь ни одного, — Эван был очень озадачен вопросом касательно смертной казни, которая казалась ему чем-то невероятным и абсурдным.

Эван тут же хотел спросить у Роланда, как в его мире наказывают самых опасных преступников, но вовремя спохватился.

— Я думаю, при правлении Крысолеона смертные казни могут стать, увы, закономерным явлением. И регулярным, — мрачно констатировала тетушка Марта, выслушав внимательно Эвана и Роланда, переводя взгляд с одного на другого. — Ах, семье Мэри нужно срочно выбираться из королевства и переезжать! Я завтра опять схожу в город и поговорю с Тони и Мэри. Пусть переедут в ближайшую страну — в Лай Дзинь, например. Или хотя бы обоснуются пока у меня.

— А разве земли, на которых расположен ваш дом, не принадлежат Коронеллу? — спросил Роланд.

— Не совсем. Эти территории спорные и принадлежат Коронеллу частично. Условно их причисляют к коронельским землям, но Коронелл не имеет над ними полной юридической силы. Это свободные территории, кто угодно может завладеть данными землями — либо с помощью мирного соглашения с королем Коронелла (за деньги или в качестве дара — решение остается за королевской властью), либо захваченные насильно. Но до сих пор никаких нападений и захватов не наблюдалось, а если и случались мелкие случаи, то армия его величества короля Леопольда давала отпор моментально. Так, почему я это рассказываю? — тетушка Марта строго, словно учитель, посмотрела на Эвана. — Это кто должен знать политику и географию королевства — ты, милый мой мальчик-принц, или я?

Эван густо покраснел.

— Эм, я-я… Я знаю! Просто… Э, — Эван собирался сказать, что, мол, тетушка Марта сама все рассказала, он не хотел перебивать и т.п., но врать он умел плохо — особенно если правда касалась его самого. — Я немного пропустил из уроков мадам Оливии.

— Такс, географию, экономику, историю подтянуть, ясно? — тетушка Марта предостерегающе помахала перед его носом пальцем. — И чему детей в школе нынче учат? Когда твоей Нелле станет получше, попрошу подтянуть с тобой предметы. То, что вы поверженный король, — не оправдание. Это должен знать каждый школьник, который вырос и живет в Коронелле.

Эван нетерпеливо заерзал на стуле.

— Ну а вы, молодой человек? Удивили меня. Я думала, вы взрослый здравомыслящий человек, показались мне мудрым и взвешенным, а задаете элементарные вопросы. Вы-то почему не знаете? — настала очередь Роланда быть подвергнутым допросу, как на экзамене.

Роланд вовсе не смутился, в отличие от Эвана, ведь он отлично с детства знал и разбирался в географии, истории, экономике не только своей страны, но большинства стран мира, так как давно посвятил свою жизнь разработке культурно-политического, экономического проекта. Он искал новые решения, черпая и учитывая накопленный положительный и отрицательный истории разных государств. Он же не виноват, что только день спустя перенесся в мир, выступавший для него большой книгой в обложке с названием «Другой мир» и с чистыми внутри белыми листами, которые ему предстояло заполнить. Роланд просто не хотел, чтобы тетушка Марта уличила его. Ему стало стыдно теперь только за ложь, но он пока не готов быть выкладывать Марте всю правду его происхождения. По крайней мере, не сейчас. Может быть, Марта и поймет его, но сейчас он морально и психологически не настроен был вдаваться в болезненные подробности.

— А я только недавно стал служить в Коронелле. Я переехал из Лай Дзиня, — Роланд старался максимально использовать все факты этого мира, которые успел увидеть, случайно услышать и накопить в своей внутренней энциклопедии.

«Ну вот, теперь я окончательно заврался», — подумал про себя с горечью Роланд, когда ответил на испытывающий взгляд тетушки Марты, не моргая. Он принял для себя решение обязательно как-нибудь во всем признаться Марте. Но позже.

— Ладно, вам отчасти прощается, — сжалилась тетушка Марта. — Придется просить Неллу с вами двумя поработать.

— Я не против, — ухмыльнулся Роланд и расслабленно откинулся на спинку стула.

Тетушка Марта отлично вошла в роль строгой учительницы, и, судя по всему, ей эта роль пришлась по вкусу. Она, сжав губы, покачала головой.

Неловкий разговор прервала вспышка за окном, как будто в ночном небе сверкнула звезда с яростным шипением. Роланд, подстегиваемый суеверным ужасом, навеянным страшными воспоминаниями, вскочил из-за стола. Эван за ним бросился к окну.

— Что это?

Роланд выглянул в окно и облегченно вздохнул. Он почувствовал, как в груди сердце продолжало отдавать в висках. Шипящая звезда взлетела еще выше и рассыпалась с грохотом разноцветными огнями. За ней вылетело сразу еще несколько вспыхивающих звезд. Небо озарилась торжественными узорчатыми искрами, которые взмывали вверх со стороны замка Коронелла над его синими куполами.

— Слава Богу, это фейерверк, — прокомментировал Роланд. — Во дворце, по-видимому, праздник.

— Да, — констатировала тетушка Марта с каменным лицом. — Сегодня должна была состояться коронация Крысолеона — и она состоялась. Фейерверк — символическое тому подтверждение.

Когда фейерверк закончился, тетушка Марта и Роланд вернулись за стол допивать чай. Эван остался у окна, опустив голову. Роланд и Марта понимали, что происходило сейчас в душе мальчика и решили, что ему сейчас важно побыть наедине со своими мыслями, пережить эту боль изгнания, предательства и потерь.

Эван прокрутил в своей памяти образы детства, отца, Крысолеона, которого он называл своим «дядюшкой». Тот самый дядюшка, который, когда ему было четыре годика, брал на руки и подбрасывал вверх. Дядюшка, который весело смеялся с отцом, наблюдая, как Эван в три годика, научившись бегать, упражнялся в своем новом полезном и удобном умении, а запыхавшаяся девятилетняя девочка Нелла в розовом платьице и розовых балетках с лентами, обвивавшими худые ножки до колен, скользила по начищенным плитам тронного зала, пытаясь поймать неугомонного проворного мальчугана с пушистым кошачьими ушками, опасаясь, что он споткнется, упадет или больно ударится, врезавшись о толстые мраморные колоны. Тот самый дядюшка, который усаживал Эвана на колени и показывал роскошные альбомы с флорой и фауной мира, трепля мальчика по голове. Дядюшка, который дарил ему на день рождения красивые дорогие игрушки. Эван всем сердцем был привязан к Крысолеону. Он до конца не мог поверить, что этот человек отравил его отца, желал смерти ему — Эвану, а сейчас устроил переворот, натравив разных представителей населения Коронелла друг на друга.

Сейчас Эван особенно остро ощутил эту боль, увидев фейерверк, узнав вести от тетушки Марты. Теперь нужно было совладать с этой болью. И ему, двенадцатилетнему мальчику, верившего и находившего искру доброты в каждом человеке, потому что сам рос в атмосфере добра и любви (хотя и не зная родной матери), нужно было научиться смириться с таким очевидным, совершенно не абстрактным, и абсолютно конкретным злом — жестоким, беспощадным и бессовестным, научиться жить бок-о-бок и уметь с ним совладать.

Именно по этой причине Роланд сомневался в идее создания нового королевства Эваном. И не только потому, что он был мал, а больше потому, что переживал за Эвана, за его чуткое и доверчивое сердце, которое могут поколебать, разбить коллизии этого мира, истории, не щадящей личности и ее добрых устремлений. Роланд, после трагедии, превращался не просто в агностика, но в атеиста в плане устремленности к высоким целям и идеалам. Эван, может, и создаст королевство, но, погрузившись в политику с ее противоречием и корыстью, застрянет и разочаруется, погубит свою жизнь, как Роланд. Роланд боялся, что история не пощадит Эвана, как не пощадила и Роланда, и целый мир, безразличная к его рыцарским благородным проектам и планам.

— Ваше высочество, простите, что говорю вам это, мне искренне жаль, но Коронелл теперь закрыт для вас. Вам ни в коем случае нельзя туда возвращаться, — с глубоким искренним сожалением сказала тетушка Марта, которой было до боли жаль бедного мальчика.

— Я знаю, — кивнул Эван, не поворачиваясь и не отходя от окна.

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Я построю свое королевство. Мы с Неллой сделаем это, — Эван повернулся к тетушке Марте и Роланду.

— Что? — встрепенулась Марта. — Что ты говоришь, мой мальчик?

Роланд сидел, молча и внимательно глядя на мальчика.

— Да, я не шучу. Я сделаю это, что бы мне это не стоило.

* * *

На следующие дни Аранелле становилось все лучше, силы постепенно возвращались, и ей не приходилось восстанавливать энергию с помощью длительного сна. Теперь сил хватало на то, чтобы читать. К счастью, у тетушки Марты нашлись и другие занимательные книги, помимо справочников по физиологии, психологии, разведению фуняшей, правда, их было немного, и ограничивались они тематически диапазоном, включающим сказки для детей (в которых фигурировали в качестве персонажей по большей части, снова-таки, фуняши) и парочку книг-путеводителей по коронельским и прилегающим к ним землям. Поскольку второго вида книги тетушка Марта нашла позже, то Аранелле приходилось развлекать себя сказками, что, впрочем, пришлось ей по душе и поднимало ей настроение. После потрясений и болезни ее душа подсознательно искала чего-то простого и доброго, на что можно было переключить внимание. Аранелла внутренне уже готова и хотела встать, но тетушка Марта не разрешала, считая, что Аранелла еще недостаточно окрепла для таких физических нагрузок. И также тетушка Марта сочла необходимым сводить разговоры к минимуму, чтобы не утомлять девушку, а потому старалась занимать ее общением с Эваном и Роландом как можно реже.

Эван и Роланд помогали тетушке Марте по хозяйству, рубя дрова, следя за огородом, занимались различными ремонтными работами, добыванием ресурсов для создания фуняшей. Роланд продолжал с Эваном боевую подготовку, обучая новым позициям и приемам. Тему создания нового королевства они больше не затрагивали. Роланд не напоминал о ней, так же как и тетушка Марта, но Роланд угадывал по лицу, что Эван не оставил эту идею. Он стал более серьезен и сосредоточенно задумчив. Роланд заставал Эвана в час заката на холме: сидящего на камне и чертящего палочкой что-то на песке или глядящего вдаль.

— Тетушка Марта, я очень глубоко ценю вашу заботу, правда, но я не могу постоянно лежать без дела. Мне уже очень хочется встать, — взмолилась Аранелла, когда тетушка Марта вместе с Эваном и Роландом пришли по традиции к ней в комнату пообщаться под конец дня.

— Ласточка моя, но ты не сможешь сейчас встать. Ну потерпи еще немного, — ласково уговаривала тетушка Марта.

Аранелла покачала головой.

— Я могу уже встать. Вот смотрите, — Аранелла нетерпеливо сорвала одеяло и, поставив ноги на пол, резко и решительно встала на ноги.

Но Аранелла почувствовала сильное головокружение, комната поплыла перед глазами, и ноги подкосились. Эван и тетушка Марта вовремя поддержали за руки и уложили обратно на кровать.

— Вот видишь, Нелла. Рано еще. Но куда ты так рвешься бежать? Ты куда-то спешишь? — причитала тетушка Марта, укрывая ее ноги одеялом.

Аранелла ничего не сказала в ответ, только вздохнув. Ей очень-очень нужно было поскорее встать на ноги. У нее были на то причины.

— Нелла, не расстраивайся! Ты непременно очень скоро поправишься полностью! — поддержал Эван, беря Неллу за руки и, улыбаясь, заглядывая ей в глаза.

— Эван, спасибо тебе, — улыбнулась Нелла в ответ, проведя рукой по голове Эвана.

Аранелла обвела глазами комнату и наткнулась взглядом на лицо Роланда, который очень внимательно и как-то странно задумчиво смотрел на нее, при этом, казалось, будто он выпал из реальности.

— Ах, я же совсем забыла: на плите бульон, уже, наверное, выкипает! — спохватилась тетушка Марта и схватилась за голову. — Совсем забыла про ужин, общаясь с вами! Побегу на кухню.

— Я вам помогу! — с готовностью вызвался Эван.

— Спасибо, мой дорогой мальчик. Пожалуй, от помощи не откажусь, а то что-то суставы ноют, наверное, на погоду, — тетушка Марта заохала, поморщившись, когда встала со стула, на котором сидела рядом с Аранеллой.

Тетушка Марта и Эван вместе покинули комнату. Роланд остался, сидя в соседнем кресле.

Проводив взглядом ушедших, Аранелла обратила свой взгляд на Роланда.

— Как странно, что мы знакомы уже несколько дней, а все не получается поговорить толком, в спокойной обстановке — не в погонях и стрессовой ситуации, — произнес Роланд.

— Да, верно. Хорошо, что мы остались одни. Я давно тоже хотела поговорить с вами, мистер Крейн, — ответила Аранелла.

— Мистер Крейн? — Роланд усмехнулся. — Даже во время побега из замка ты ко мне так не обращалась. К чему такая официальность? Разве мы не товарищи, после всего того, что пришлось вместе пережить?

Аранелла добродушно улыбнулась в ответ.

— Хорошо. В таком случае можешь звать меня Неллой — близкие мне люди и друзья зовут меня так.

— Договорились. Приятно попасть в число друзей. Особенно учитывая то, что ты, я не мог этого не заметить, добрую часть пути не до конца все-таки доверяла мне, я прав? -заметил Роланд.

— Извини, но это моя работа. Как иначе я могла отреагировать на человека, появившегося в замке незаметно, и охрана не задержала тебя? — возразила Аранелла, разведя руками. — Тут мог быть только один вариант — он срабатывал против тебя: ты мог быть союзником Крысолеона.

— Тогда почему ты доверилась мне и доверила мне Эвана?

— Вроде бы понятно почему: потому что ты защищал Эвана, жертвуя собой. И… — Аранелла запнулась, фильтруя и взвешивая свои мысли. — И, несмотря на свойственную тебе скрытность, мне кажется, я уловила прямоту и целеустремленность в твоем взгляде и в каждом движении. Ну и просто... Почувствовала, что ты свой человек. Может, это звучит по-женски, но в экстренной ситуации приходится полагаться порой только на интуицию.

— Я понимаю, — Роланд кивнул. — Ситуация действительно была экстренной и непредсказуемой. Хорошо, что удалось вывести Эвана, победить Темного рыцаря и все оказались в итоге живы.

— Роланд, — Аранелла вернулась к сути разговора, — во-первых, я хотела поблагодарить тебя, наконец, за то, что пришел Эвану на помощь в трудную минуту и защитил его. И спасибо, что спас меня, — произнесла она, слегка склонив голову, в силу свойственного ей профессионального жеста, которым Нелла обычно выражала благодарность и почтение, — хотя это был безрассудный поступок с твоей стороны.

Роланд вопросительно посмотрел на Аранеллу.

— Безрассудный поступок? Аранелла, сама мысль, что твое тело должно лечь мертвым фундаментом для светлой идеи, претила мне! Я многого навидался за свою жизнь — с меня довольно, — горестно произнес Роланд. — Ты должна идти дальше с Эваном. Иначе быть не могло и не должно.

— Вы могли оба погибнуть, обремененные мною. Вас могли схватить в любую минуту! Вам просто чудом повезло, — упрекнула Аранелла.

Роланд окинул Аранеллу любопытным и немного лукавым взглядом.

— Должен заметить, бремени как такового я не почувствовал на своих руках, так что будь спокойна.

Аранелла ответила серьезным взглядом, стараясь подавить напрашивавшуюся улыбку, но все-таки не сдержалась и улыбнулась. Ей нравился дружелюбный и игривый тон, которым Роланд разбавлял серьезность разговора, благодаря чему общение очень естественно и быстро принимало легкий и непринужденный характер. Ей внутренне даже стало от этого комфортнее. То же самое чувствовал и Роланд. Он был рад, что с дорогой Эвану Аранеллой, о которой Эван так много говорил и которая, согласно его характеристике, казалась каким-то неземным существом, у него так просто налаживалось дружеское общение. Нелла оказалась совершенно нормальной «земной» девушкой, с которой можно было, кроме всего прочего, просто приятно поговорить, хотя внешне она казалось спокойной и порой строго-рассудительной.

— Роланд, можно задать тебе один вопрос?

— Да, конечно, Нелла, спрашивай.

— Я заметила и раньше замечала, что ты так как-то странно на меня смотришь, — Аранелла слегка смутилась, но взгляд не отвела и спросила прямо в лоб: — Я тебе кого-то напоминаю?

У Роланда сердце бухнуло, он почувствовал его стук в затылке, горло пересохло. Он не ожидал, что Аранелла сама задаст вопрос, который его мучил даже до сих пор.

— Как ты догадалась? — воскликнул Роланд.

Аранелла слегка рассмеялась и покачала головой.

— Я знаю, откуда ты. Точнее, я догадывалась, а сейчас убедилась в своей догадке, — Аранелла выпрямилась вперед, так что ее лицо из тени переместился в лучезарный фокус вечерних солнечных лучей, и ее зеленые глаза преломляли серебристыми переливами.

Она заговорила с Роландом о том, о чем он не готов был ни с кем разговаривать. Роланд не знал, какой магией обладала Аранелла, но теплота и покой, которые она излучала, располагали его к откровенности. А еще ему казалось, что глазами Аранеллы смотрит на него она.

Аранелла подвинулась еще ближе к свету, чтобы лучше видеть Роланда, и посмотрела ему в глаза. Ее лицо приняло серьезное выражение.

— Роланд, я не та, кого тебе напоминаю. Мне искренне жаль.

Роланд сглотнул: на глубине душе у него еще таилась предательская надежда….Его сердце на миг прожгла искра боли, но после открывшейся правды ему сразу стало как-то легче. По крайней мере, он не будет мучиться смутными необоснованными догадками, и ему легче будет отпустить прошлое.

Роланд еще раз убедился в словах Эвана о мудрости Аранеллы. Она была необычайно проницательной, словно обладала даром ясновидения, и психологом, интуитивно нащупывая взглядом тончайшие узелки душевно-психологических перипетий и коллизий.

— Как объяснить тогда это сходство? Этот мир — сон, сплетенный из воспоминаний и представлений? — спросил Роланд, когда совладал со своими чувствами и эмоциями.

— Нет, — покачала головой Аранелла. — Так же, как не может быть сном для меня твой мир. О твоем мире и характере связи двух миров данные практически полностью, увы, по непонятной причине утеряны. Остались только легенды и сказки.

— Погоди-ка, — Роланд начала припоминать. — Это, случайно, не сказка о двух девочках из параллельных миров, которые были зеркальным отражением друг друга как телесно, так и душевно?

— Верно, — улыбнулась Аранелла. — Значит, Эван успел уже рассказать ее? Только, как говорится, сказка ложь, да в ней намек. Согласно сказкам и легендам о связи наших миров, у каждого человека есть отражение в другом мире. Человек и его отражение (полноценная личность) разделяют единую душу, а потому судьбы их тесно связаны и могут пересекаться.

— А ты веришь в эту теорию? — поинтересовался Роланд.

— Я… Мне трудно сказать. Думаю, в этом что-то есть. Как правило, даже сказки и легенды на пустом месте не рождаются.

— Просто я обнаруживаю столько параллелей с моим миром! Кажется, что мир другой, волшебный, фантастический, но, живя уже несколько дней здесь, мне представляется, будто многие вещи мне уже знакомы, просто предстают в другой форме. Вот я подумал, что, может, это сны, которым свойственно трансформировать реальность… — заключил Роланд задумчиво.

— Роланд, — снова нерешительно обратилась Аранелла, — я знаю, что ты сделал очень много для Эвана, а, соответственно, и для меня (поскольку мое счастье зависит от его счастья: Эван — единственный родной и близкий человек, который у меня остался). Тебе пришлось рисковать жизнью и пожертвовать своим временем. Я тысячу раз тебе благодарна. Но я прошу, не оставляй Эвана. Помоги ему стать королем и создать королевство, где люди смогут жить и трудиться в мире и благополучии.

— А как же ты, Аранелла? — Роланд вопросительно посмотрел на Аранеллу.

— Я буду с ним, я помогу ему, но сейчас я совсем не в форме и ослабела. А вам предстоит еще длительный путь и испытания, в которых я на первых порах не смогу вас сопровождать. Эвану нужен именно такой человек и советник, как ты, сильное мужское плечо. И Эван успел очень сильно к тебе привязаться. Я тебя очень прошу, — в голосе Аранелле прозвучала мольба.

Роланд встал со стула и, сделав круг по комнате с заложенными за спину руками, стал у окна, устремив взгляд в опустившуюся на деревья и поля тьму.

— Аранелла, я не бросил бы и не брошу мальчика одного, я и сам за этот короткий промежуток времени успел привязаться к нему и, предчувствую, что в будущем привяжусь еще сильнее. Однако… Я не могу.

— Но Роланд…

— Я просто разбитый корабль. Моя жизнь — это его кружащие в пепле обломки — и ничего больше. Ты знаешь, что случилось с моим миром, откуда я пришел? Он сгорел в кипящем котле ненависти и людской алчности. Я пытался что-то предпринять, я пытался восстановить мир и согласие, но история безжалостна к человеческой личности. Рок был неотвратим. Наш мир слепо, но целенаправленно шагал в огненную печь. Я все потерял: страну, мир, семью, шанс что-либо исправить. Меня выкинуло наизнанку пространства и времени. Я очень боюсь, что такая участь постигнет и Эвана с его королевством. Одному только научила меня история: не нужно быть утопистом и идеалистом. Все равно это бесполезно, — выпалил Роланд, затем сел обратно в кресло, спрятав лицо в ладонях. — Я всего лишь неудачник-президент и просто ума не приложу, зачем судьба оставила меня в живых и закинула сюда. Чтобы приносить другим несчастье? Это единственное, что у меня получается в совершенстве.

Аранелла молча выслушала отчаянный монолог Роланда, не перебивая.

— Прости, Нелла, за грубость. Она не была направлена в твой адрес, — сказал Роланд, внутренне сожалея о своей несдержанности, которой мог задеть невольно Аранеллу, которая, конечно, не являлась виновницей его злоключений.

Но в глазах Аранеллы светилось столько жизни и молчаливого понимания, что ему казалось, что он постепенно стал разуверяться в собственной пессимистической категоричности.

— Ничего страшного, я все понимаю. А ты не думал оценить свое положение с другой стороны? Может, логичнее предположить, что у твоего появления в этом мире есть резон, что тебе дается шанс что-то изменить? Что ты потеряешь теперь, если воспользуешься шансом и бросишь вызов несправедливой закономерности? Ведь внутренне ты сам знаешь и веришь в свои идеалы. А протестуешь ты не против них, а против зла, которое их подавляет. Может, это твоя судьба, Роланд — направить Эвана к этим идеалам и помочь к ним устремляться, — предположила Аранелла.

— Но возможно ли?

— Вокруг нас бушуют ураганы зла и тьмы, но есть сила, противостоящая им и побеждающая их. Она внутри нас, в наших сердцах. Сила Эвана — в его доброте, и он справится, он станет необыкновенным королем, который изменит историю. Но ему нужна твоя помощь.

Роланд задумался. Каждое слово Аранеллы оживляло его изнутри, наполняло надеждой и решительностью. Что, если это действительно его призвание — помочь изменить историю, бросить вызов злу?

— Роланд, я не требую, чтобы ты согласился сейчас же, и ни в коем случае не буду держать на тебя зла, если ты откажешься, — я все пойму, мы останемся товарищами. У тебя есть время подумать, пока мы будем составлять план дальнейшего продвижения Эвана. Просто взвесь все. Я понимаю, как нелегко принимать подобные решения после того, что пришлось тебе пережить, — попросила Аранелла.

— Хорошо, Нелла, я подумаю, — согласился Роланд.

Пока Роланд и Аранелла, комната полностью погрузилась во тьму. Освещала ее только одинокая луна, заглядывавшая в окна и расстилавшая на полу и на одеяле Аранеллы серебряные полосы. Роланд зажег свечи.

— Аранелла, ты не знаешь, есть ли путь обратно? — нарушил молчание Роланд.

Аранелла поняла, к чему Роланд клонит.

— Боюсь, что нет. Точнее, он существует, но способ обнаружения этого пути утерян. Давным-давно люди перемещались между мирами с помощью одного заклинания без проблем, но заклинание забыто, — ответила Аранелла. — Когда я была маленькой, то повстречала волшебника, который знал и рассказывал мне об этом заклинании, но он не оставил мне его начертание, и название я забыла. Волшебник стер из моей памяти заклинание, объяснив, что злоупотребление им может привести к серьезным последствиям…

* * *

Роланд в эту ночь спал очень чутким сном, постоянно ворочаясь. Из головы не шли призраки прошлого, которые регулярно посещали его по ночам, и в мыслях мелькали обрывки из вечернего диалога с Аранеллой. Проспав кое-как пять часов, Роланд встал на рассвете, когда солнце только начинало подыматься на небосклоне. Из окна веяло приятно освежающим и бодрящим сырым ветром. Листья робко шуршали и покачивали под ним.

Роланд кинул взгляд на соседнюю кровать: Эван тоже ночью часто ворочался и что-то бормотал во сне, что Роланд не мог разобрать, кроме слов «отец» и «изгнан». Роланд оделся, тихо ступая, чтобы никого не разбудить в доме, пересек узкий коридор, кухню, где фуняши разлеглись кто где спать: кто прямо на столе, кто на стульях, кто на мешках с продуктами, один фуняш спал на стенке котла, уцепившись за нее ногами и свесившись забавно вниз головой. Он вышел на улицу, аккуратно закрыв за собой дверь, покинул ограду и взобрался на маленький холм, к которому прилегал домик тетушки Марты.

Сквозь сбивчивый сон Роланд обдумал содержание общения с Аранеллой, свое настоящее положение в этом мире. Он понял, что призраки прошлого будут и дальше терзать без толку его душу, пока он сам их не отпустит. Нужно отдавать себе отчет в том, что тех, кого он потерял, не вернуть, и в этом волшебном мире их нет, и назад дороги тоже нет: его мир сгорел дотла. Там теперь светит багровое солнце, и выжженная мертвая земля провожает кровавые рассветы и закаты, и не прозвучит над ней даже мелодия «Реквиема» никогда.

Разговор с Аранеллой внес в его осознание действительности определенность. Аранелла права: в самом деле, что он потеряет, если попробует пойти новым путем? Терять-то уже нечего. Может, в этом его предназначение — стать проводником и другом для Эвана, помочь ему осуществить то, что пытался он сам осуществить на протяжении всей жизни, но что обернулось крахом? Может, дело в том, что он исполнял миссию, которая предназначалась не ему, а этому робкому ушастому мальчику, а миссия Роланда — помочь ему?

Чем больше размышлял Роланд на эту тему, тем больше он утверждался в своем выборе, пока не пришел к окончательному решению. Роланд поклялся самому себе: больше не искать призраков прошлого в этом мире, не оглядываться назад и не бояться. Прошлое остается в прошлом. А он пойдет вперед. И неважно, что ждет их с Эваном впереди: триумф или поражение. Главное — идти дальше, раз судьба предоставила шанс и наградила молодостью. У судьбы должен быть свой резон.

Роланд услышал позади робкий шорох травы и обернулся вполоборота: это Эван взбирался к нему на холм.

— Хах, не спится?

— Да, не могу уснуть. После чаепития со странным мальчиком, сон отогнало рукой, — ответил Эван, потягиваясь и потирая глаза.

— Чаепития со странным мальчиком? Это когда и где ты умудряешься чаи распивать? — рассмеялся Роланд.

— Мне часто снится почти один и тот же сон, в котором я пью чай за столом в большой комнате, похожем на тронный зал, с колонами и общаюсь с мальчиком моего возраста с темно-синими волосами с короной на голове. Я ему рассказываю обо всем, что происходит в моей жизни, делюсь переживаниями. А он задает порой странные вопросы, иногда пророческого характера, а иногда помогающие пролить свет на смысл происходящего, — рассказал Эван.

— Какие удивительные сны тебе сняться! — заметил Роланд, заинтересованный сном Эвана.

— Да, очень, — согласился Эван. — Удивительно то, что этот мальчик как будто знает о моей жизни больше, чем я сам. И я понятия не имею, кто он. Но он помогает мне даже принимать решения, дает мудрые советы.

— Вот как? Что он сегодня тебе поведал? — спросил Роланд.

— Странный мальчик сказал, что темные полосы в моей жизни обернутся светлой стороной, что после потерь последуют новые приобретения, — Эван краем глаза посмотрел на Роланда. — И что мое упорство вознаградится победой.

Роланд повернулся к Эвану, внимательно и серьезно глядя на него.

— Эван, ты точно уверен, что хочешь построить новое королевство?

— Да. Я принял окончательное и бесповоротное решение, — ответил Эван, глядя Роланду в глаза. — Даже если все придется делать одному.

— Ты готов к трудностям, смертельным опасностям, возможным предательствам, неудачам, разочарованиям?

— Я готов ко всему. Пусть будут неудачи, пусть меня предадут — я на все готов, но я буду идти к своей цели, что бы со мной не произошло, — решительно и смело заявил Эван. Ни единое движение, ни одна жила не дрогнула на его лице.

— Ты абсолютно уверен?

— Абсолютно! — торжественно и твердо сказал Эван, в его глазах заплясали огни.

Роланд долгим и испытывающим всматривался в глаза Эвана, положив ему руки на плечи. Эван не моргнул и продолжал смотреть уверенно и решительно. Тогда Роланд снял руки с плеч Эвана и снова повернулся в сторону солнца, сложив на груди руки.

— Ну что же, пусть будет так. Это твой выбор. Я тоже о многом успел подумать и принял решение. Я остаюсь здесь, в этом мире. С тобой, Эван, — Роланд улыбнулся и дружелюбно подмигнул Эвану. — Я помогу тебе и Аранелле осуществить вашу общую мечту.

— Правда?! — воскликнул Эван. Сердце его радостно подскочило. Лицо засияло энтузиазмом, благодарностью и счастьем.

И Роланд, чувствуя что-то особенное в своем молодом спутнике, решил присоединиться к нему в его путешествии. Он пойдет вместе с Эваном по тернистому пути.

На следующий день тетушка Марта, встав рано поутру, отправилась снова в город по делам и, главным образом, еще раз навестить Мэри, Тони и Люси. Эван и Роланд встали вместе с тетушкой Марта: к обеду успели добыть ресурсы и теперь помогали по хозяйству. Эван, снабжаемый инструкциями от Роланда и вооруженный маленькими помощниками-фуняшами, которые чистили и нарезали лук, картошку, готовил суп к возвращению гостеприимной хозяйки, исполнявшей роль родной, хоть и не по крови, бабушки для них. Роланд рубил во дворе дрова, часть приносил, чтобы затопить печь. Вскоре к возвращению тетушки Марты все было готово, и сама хозяйка вернулась с заполненными корзинками в обеих руках. Эван бросился к тетушке Марте, забирая из ее рук корзинки и раскладывая по местам их содержимое.

— Тетушка Марта, зачем вы такие тяжести таскаете одна? Вы бы нас попросили помочь, — сожалел Эван, замученный совестью.

— Ну что вы, ваше высочество! Не такие корзины и тяжелые, да и путь не такой уж длинный, как кажется на первый взгляд, — возразила мягко тетушка Марта, развязав ленты на шее и повесив шляпку на один из крючков у входа, где висела верхняя одежда, шапки, шарфы и зонт. — Да и нельзя вам показываться в той стороне ни в коем случае.

— А как вы добрались? На вас не нападали по дороге одержимые монстры? — осведомился Роланд, закидывая последнее шершавое полено в огонь, который благодарственно сверкнул палящими искрами.

— К счастью, обошлось без происшествий на этот раз. Но я двигалась как можно быстрее. Времена лихие, — угрюмо заметила тетушка Марта, сполоснув руки и лицо и упав на стул у обеденного стола в состоянии измождения.

Эван и Роланд переглянулись. Тетушкам Марта выглядела довольно подавленной. Такой они, кажется, не видели ее никогда.

— Какие на этот раз новости? — спросил Роланд, подавая пожилой женщине стакан воды.

Но тетушка Марта не успела ответить, как двери, ведущие в проходной узкий коридор с комнатами, отворились, и на порог возле ступенек ступила Аранелла. Она замерла на месте, окидывая взглядом такое обилие красок и химерных образов в виде семенящих вокруг фуняшей. Выглядела Аранелла побледневшей и похудевшей, но в глазах играли живость и упорство, с которыми она заставляла себя преодолевать собственную слабость после болезни.

— Нелла! — радостно воскликнул Эван, подбегая к своей любимой няне и крепко обнимая ее. — Как я рад, что ты вернулась к нам уже полноценно!

Тетушка Марта на время забыла о своих тревогах, лицо ее расплылось в любви, исполнилось восторга и тепла.

— Дорогая, ты еще слаба, едва держишься на ногах! — заметила тетушка Марта.

— Ничего, тетушка Марта, я вполне могу ходить, и слабость скоро полностью пройдет. Как же ее преодолеть, если не бороться? — улыбнулась Аранелла.

— Хорошо, — сдалась тетушка Марта, — только, пожалуйста, не переусердствуй и не переутомляйся. Я смотрю, платья Мэри подошли тебе по фигуре. Ах, дай я на тебя погляжу!

Бледно-золотистое платье простого покроя, опоясанное ярко-желтым поясом, отлично легло на тонкой маленькой фигуре Аранеллы, оттеняя ее волосы цвета темноты, которые девушка собрала в неизменный высокий хвост. Правда, такой светлый тон ткани подчеркивал и усиливал белизну и без того бледного лица, однако это нисколько не портило вид, просто придавало образу девушки загадочность. А когда Аранелла ступила на полосу света, просачивавшуюся сквозь круглое окошко, казалось, она вот-вот превратится в неземное существо и исчезнет. Только чернота волос все еще помогала удостовериться в том, что контуры Аранеллы вполне конкретные, четкие и пространственно органичные, и она все-таки человек. Сережки в виде рыбок — такой же неизменный атрибут образа воспитательницы Эвана и служанки Коронелла, как и собранные в хвост волосы, покачивались при каждом ее движении.

— Тетушка Марта, спасибо большое, что позволили позаимствовать платье вашей дочери. Мое платье, прожженное до дыр, никак не починить. Да я слишком примечательно выгляжу в одеянии служанки Коронелла: меня опознают, если случайно найдут.

— На здоровье и забирай платья себе. Они хранятся нетронутыми уже почти десять лет, поскольку Мэри уже не по фигуре. Наконец-то им нашлось достойное применение.

Аранелла, тронутая вниманием и заботой, подошла к тетушке Марте и поцеловала ее в сморщенную теплую щеку.

— Спасибо, дорогая тетушка Марта. Спасибо за все.

— Очень хорошо выглядишь, Аранелла, — не без доли восхищения, хоть и сдержанно, заметил Роланд, окинув взглядом фигуру девушки и оставшийся, судя по выражения лица, довольным увиденным.

— Да-да, ты выглядишь замечательно! — естественно, подхватил Эван, не находя себе места от радости, ведь он так долго ждал того дня, когда Аранелла выйдет к ним, будет завтракать, обедать и ужинать за одним столом, представлял, как они будут вместе вечерами общаться в компании волшебной тетушки Марты, Роланда и фуняшей. И просто ждал, что она всегда будет рядом, и самое страшное, что угрожало ее жизни, позади.

Аранелла быстро и ловко помогла с сервировкой стола, накрыв его скатертью, и аккуратно разложив посуду, которую весело подавали фуняши под аккомпанемент булькающих звуков, с заполненной тыквенной кашей.

— Это тыквенная каша? — удивленно воскликнула Аранелла, любуясь нежно-персиковым цветом густой нежной смеси в тарелке, от которого веяло теплым ароматом.

Тыквенная каша не составляла однообразный рацион завтраков и обедов в доме, просто тетушка Марта хотела порадовать ею Аранеллу. Тетушка Марта готовила кашу по секретному рецепту, благодаря которому блюдо получалось необычайно нежным, сладким, пробуждая ощущения и эмоции детства даже у тех, кто в жизни не ел тыквенную кашу. Роланд, так как он попал в волшебный мир, допускал мысль, что тетушка Марта могла использовать волшебное заклинание, производя такой эффект.

— Мне кажется, тетушка Марта хорошо подгадала с блюдом. Каша отлично сочетается с цветом твоего платья, — пошутил Роланд.

-И то верно, — рассмеялся Эван, который постепенно привыкал к облику Аранеллы. Аранелла практически всегда была одета в розово-фиолетовое одеяние служанки, и светло-золотистое платье привносило что-то новое в его восприятие любимой воспитательницы.

Аранелла не нашлась что ответить, но ее охватила тихая радость и покой. Она до сих пор не могла до конца осознать, где она находится, но ей было очень светло на сердце и уютно. Ее взгляд блуждал по комнате, изучая ее причудливую архитектуру, стилизованную под лесной оазис, освещенный разноцветными лампами, свисающими с потолка, и прямолинейным светом, упорно просачивавшийся сквозь стекла и привнося жизнь в теневое пространство.

— Тетушка Марта, у вас так хорошо! Так и хочется задержаться в спокойном и размеренном существовании, царящем в вашем доме, — произнесла Аранелла, когда все перешли к чаепитию.

— Да что вы, неужели вам так нравится у меня, дитя мое? — воскликнула приятно удивленная тетушка Марта. — Ведь у меня царит старческое однообразие в доме. Искатели приключений, если останавливаются, то, задержавшись больше чем на три дня, начинают скучать и стремятся поскорее вежливо покинуть мой дом.

Эван, Роланд и Аранелла дружно запротестовали.

— Нет, тетушка Марта, мы к вам так привыкли и привязались! — произнес от всего сердца Эван.

— Дни с вами в этом чудесном доме навеяли на меня воспоминания далекого детства, когда я жила у своей бабушки до шести лет, пока ее не стало и меня не приняли на работу в Коронелл по ходатайству маминой подруги, работавшей во дворце. Она рекомендовала меня на службу, — рассказала Аранелла.

— Ты начала работать в замке в столь юном возрасте — с шести лет? — искренне удивился Роланд. — В этом мир… то есть в этой стране это возможно?

— Да, — утвердительно кивнула Аранелла, — обучение служащих Коронелла начинается с раннего возраста — это и есть уже начало работы. Конечно, к королевской знати приставляют опытных и взрослых слуг, но для меня сделали исключения.

— Да, — подхватил Эван, — потому что Нелла замечательно обо мне заботилась и давала отличный пример для подражания — так считал отец!

— Ваше высочество, пожалуйста, не преувеличивайте мои заслуги, — смутилась Аранелла и перевела разговор на другую тему: — Тетушка Марта, как бы ни было у вас хорошо, однако мы должны продвигаться дальше. Мы бы очень хотели остаться с вами, но у нас есть цель. И мы не вправе больше злоупотреблять вашим гостеприимством.

Тетушка Марта посмотрела на Аранеллу серьезно.

— Мне ведомо, какая у вас цель, но я не собираюсь вас отговаривать. Как говорится, каждому возрасту свое: молодые не могут усидеть на месте и жаждут подвигов — и это естественно. Ваше время созидать и вести мир вперед. В моем возрасте уже хочется покоя и простоты, — добродушно под конец рассмеялась тетушка Марта. — Вот фуняшек развожу, внуков навещаю, хозяйством занимаюсь — а большего мне и не нужно.

— Нам нужно буквально на днях выезжать.

— Еще вчера я бы не стала вас торопить и хотела, чтобы вы остались. Мне тоже с вами очень комфортно и приятно. Я бы помогла устроиться на работу, создали и построили бы мастерскую по производству фуняшей. Но теперь я призываю вас отправляться как можно скорее в путь. Вы не подумайте, вы вовсе не обременяете меня! — тетушка Марта поймала виноватый взгляд Эвана. — Но я была в городе и собрала последние новости Коронелла.

— Что-то случилось, тетушка Марта? У вас очень встревоженный и печальный вид, еще с тех пор как вы только вернулись из Коронелла, — заметил Роланд.

— Крысолеон стал королем и наводит активно свои порядки. Теперь досмотр везде: не только у входа в город, но по всей улице ходят патрульные ратуссы. Сильвестронов открыто притесняют и дразнят, увольняют с должностей. Прослушиваются разговоры антропосов. Сильвестрона-сапожника арестовали, когда он позволил пренебрежительный тон в адрес нового короля. Но самое главное, что касается Эвана, — тетушка Марта встревоженно посмотрела на маленького принца. — Оказывается, вас не все считают погибшим. Только допускают вашу смерть — я не полную информацию вчера услышала. Крысолеон объявил, что вы сбежали, а в процессе, возможно, что погибли, но пока тело ваше не найдено, вы находитесь в официальном розыске. Вы понимаете, что это значит?

— Да, это значит, что Эвана в любой момент могут найти здесь! — произнес Роланд.

— И нам нужно бежать, не мешкая не секунды! — Аранелла даже схватилась с места на ноги, которые, еще не окрепнув после слабости, слегка подкосились. Она села обратно.

— Девочка моя, ты никуда не поедешь, — остановила тетушка Марта. — Ты не достаточно оправилась для тяжелых и долгих путешествий. Тебе еще как минимум месяц нужен, чтобы реанимироваться настолько, чтобы выдержать долгий и путь и постоять за себя. А постоять за себя придется, так как на пути вам непременно встретятся одержимые монстры и разные опасности.

— Но как же Эван поедет без меня?! — отчаянно всплеснула руками Аранелла. — Он же будет совсем один! Он погибнет. Я должна ехать.

— Аранелла, тетушка Марта права. Ты можешь не выдержать такой тяжелый путь и подорвешь свое здоровье, которое только начало восстанавливаться, — согласился Роланд.- Я тренировался с Эваном, и Эван уже достаточно окреп и освоил основные боевые навыки, чтобы постоять за себя.

— Но…

— Аранелла, Эван не останется один.

Аранелла подняла лицо и посмотрела на Роланда.

— Ты поедешь с Эваном?

— Да, я принял решение.

— Нелла, пожалуйста, не переживай, я обещаю, что не подведу тебя. Мы с Роландом создадим королевство и вернемся за тобой как можно скорее! — Эван бросился успокаивать девушку. — И я стану сильным — самым сильным — королем, вот увидишь! Ради тебя! И плакать я перестану.

Аранелла успокоилась, узнав, что Роланд согласился сопровождать Эвана, и взяла себя в руки.

— Нам нужно продумать детальный, но при этом четкий и лаконичный план действий, — сказал Роланд. — Первый и важный шаг — это найти подходящую территорию, на которой будет располагаться новая страна. Нам нужно найти плодотворные земли для развитий сельского хозяйства, от которого, как правила, отталкивается развитие страны в целом. Это необходимый и самый важный базис.

— Не совсем, — возразила Аранелла. — Безусловно, ты прав, Роланд, касательно территории, но первый шаг — не поиски территории. Нужно убедить святого защитника присоединиться к нам.

— Святого защитника? — переспросил Роланд. — Это кто или что такое?

— Вы не знаете, кто такой святой защитник? — удивилась тетушка Марта.

Роланд начал осознавать, что долго таить правду у него не получится.

— Ну защитники королевства. Роланд, мы не о верховном главнокомандующем королевской армии говорим, — Аранелла пришла Роланду на помощь. — Мы о знаке власти и могущества монарха говорим — о волшебном существе, с которым король заключает договор.

— А кто святой защитник в Лай Дзине? — Роланд не мог понять до конца, испытывала ли его тетушка Марта, заподозрив неладное, или просто интересовалась, но он решил, наконец, во всем сознаться.

— Тетушка Марта, я долго не решался рассказать вам правду. Вы не подумайте, я доверяю вам целиком и полностью, — произнес Роланд.

— Правду? Какую правду? — удивилась Марта.

— Я не из Лай Дзиня и не служил в Коронелле с Аранеллой (Аранелла вопросительно взглянула на Роланда), — Роланд рассказал все правду о том, что перенесся из своего мира в этот по неведомым причинам, о том, что был президентом и правил страной. Но он опустил подробности трагедии, собственной жизни и фактического возраста, посчитав их слишком личными и болезненными.

— Так что же вы сразу мне правду не сказали, молодой человек? — Марта всплеснула руками. — Я ведь все понимаю и вполне могу допустить мысль о том, что вы пришли из другого измерения.

— А вот известно что-то о других измерениях? — поинтересовалась Аранелла.

— Нет, я с подобным случаем сталкиваюсь впервые. Только сказки какие-то древние очень смутно припоминаю, — тетушка Марта сосредоточенно пыталась вспомнить. — Но в этом мире многое возможно — поэтому я и не удивлена. По крайней мере, за свою жизнь я многого другого повидала, потому и этот факт вполне могу принять. В моей жизни чудес хватает! — со смехом подытожила Марта, кивнув головой в сторону фуняшек, которые столпились посредине комнаты и развлекались тем, что подбрасывали в воздух одного из своих товарищей.

— Поскольку правда уже раскрыта, то расскажите мне о святых защитниках, — попросил Роланд.

— Святые защитники — это существа, наделенные огромной силой, — принялась объяснять Аранелла. — Святые защитники призваны служить королю и народу. Если святой защитник соглашается заключить с претендентом на престол союз, это свидетельствует о том, что он достоин править страной.

— Таким образом, это своего рода знак власти и авторитета, верно?

— Да. Но не только. Святые защитники способны защитить государство в случае надвигающейся на него угрозы. Они очень сильные: один святой защитник обладает силой, равноценной силе могучей и многочисленной армии.

— Я так понимаю, святые защитники должны быть большого размера?

— Некоторые достигают размера целого замка! — вставил Эван.

— Подождите, — Роланд задумался, — так у Эвана есть уже святой защитник, поскольку он собирался взойти на трон, пока не вмешался Крысолеон со своим государственным переворотом, правильно?

— Святой защитник Коронелла подчинялся отцу, но отец умер месяц назад. На церемонии коронации святой защитник должен был перейти ко мне, но, как видите, этому не суждено было сбыться, — грустно отметил Эван, опустив голову. — Без данного знака власти и могущества, без святого защитника, я не могу быть полноценным признанным королем.

— Да, теперь святой защитник Коронелла признал власть Крысолеона, — мрачно констатировала тетушка Марта.

— Мда, мне показалось поначалу, что в этом мире законы проще и возможности шире, чем у нас. Но, оказывается, я ошибался, — заметил Роланд.

— В твоем мире разве нет святых защитников? — удивился Эван.

— В моем мире много чего нет, что есть у вас. Выходит, нам нужно искать нового святого защитника. И где же его найти?

— Вам придется отправиться в Колыбель Божества, которая расположена на острове на Юге, и заключить договор, — сказала Аранелла. — Вот, куда вы направитесь с самого начала.

— И как конкретно этот договор должен состояться? Неужели придем мы в это святилище, и любой святой защитник сразу же, по первому требованию, побежит за нами?

Аранелла недовольно покосилась на Роланда, затем глубоко вздохнула, сохраняя самообладание.

— Нет, так просто, разумеется, святой защитник за вами не «побежит». Вам, а точнее Эвану самому, придется пройти испытание на мудрость, физическую и духовную выдержку и храбрость.

— Ой, я ничего не знал про испытание! — промолвил Эван, растерявшись. — Мне придется сражаться?

— Возможно, что и придется, — Аранелла посмотрела на Эвана, прищурившись. — Впрочем, задания могут быть разными и непредсказуемыми — Колыбель Мудрости сама их подбирает. Эван, не переживай. Ты справишься — я это точно знаю.

— Может, ты хочешь передумать? Заметь, мое предложение устроить мирную жизнь в горах остается актуальным, — заметил Роланд. Он так же, как и Аранелла, верил в Эвана, но хотел испытать его стойкость и решительность.

— Нет, я не передумал и не собираюсь сдаваться. Как уже говорил, я готов на любые испытания и трудности, — твердо заявил Эван, сжав кулаки.

— Замечательно, — Роланд похлопал мальчика по плечу.

— Ладно, дорогие мои, мне нужно еще к своей подруге-травнице, о которой я вам рассказывала: нужно приобрести травы для создания фуняшей, — тетушка Марта встала из-за стола и сняла легкий плащ с крючка у входа.

— Для нас будут какие-то распоряжения? — спросил Роланд.

— Нет, вы лучше займитесь подготовкой к вашему долгому путешествию. Нельзя терять времени, — ответила тетушка Марта, застегнув пуговицы на плаще.

— Мы с Эваном пойдем во двор потренируемся: мне нужно Эвану показать еще несколько полезных приемов выпадов с мечом и контратак, — обратился Роланд к Аранелле, когда дверь за тетушкой Мартой захлопнулась.

— Хорошо, я пока приберусь на кухне, а после подумаю над вашим маршрутом к Колыбели Божества. Ближе к вечеру соберемся и обсудим, — ответила Аранелла, завязывая на спине фартук поверх платья и забирая со стола пустые чашки и тарелки.

Каждое занятие с Роландом проходило очень эффективно и оперативно, опережая даже намеченный план, так как Эван быстро, буквально налету, схватывал команды Роланда и уверенно оперировал мечом с разных позиций, исполняя приемы. Боевые тренировки, устроенные Роландом, не только вооружали Эвана необходимыми навыками, но, как заметил Роланд, благотворно сказывались на формировании характера будущего короля. Движения, поступки стали более уверенными и подчиненными цели, как пущенная вперед стрела или направленное прямо острие меча. Судя по всему, тренировки также способствовали развитию настойчивости, с которой Эван отстаивал свою идею создания королевства.

Аранелла вышла во двор, чтобы взять метлу в кладовой, находящейся с другой стороны дома, ближе к огороду, и остановилась, чтобы понаблюдать.

— Эван, я думаю, ты вполне готов к сражению. Базовые приемы ты освоил. Дальше практика будет твоим идеальным учителем. Дальнейшее обучение мы продолжим по ту сторону ближайших испытаний, которые нам предстоит пройти, — сказал Роланд, вытерев меч и положив поверх ящика с инструментами.

— Надеюсь, у меня получится применить твои уроки в реальных сражениях, — произнес Эван, довольный тренировкой. Ему очень нравились занятия с Роландом.

— Получится, никуда не денешься, — улыбнулся Роланд.

Аранелла приблизилась к Эвану и Роланду.

— Аранелла, можешь гордиться своим учеником: он делает явные успехи.

— Да, я вижу и очень горжусь, — Аранелла положила руку на плечо сияющего Эвана, приободренного признанием двумя авторитетами его успехов. — Это прекрасная идея — потренировать Эвана в навыках владения меча, Роланд.

Эван, ощутив жажду после интенсивной тренировки, ушел в дом. Роланд последовал за ним, чтобы начать продумывать снаряжение в дорогу, но вернулся, вспомнив, что оставил во дворе меч, который он хотел сразу сложить в первую очередь, чтобы не забыть. Выйдя во двор, он обнаружил, что Аранелла взяла его меч и стала в боевую позицию, пытаясь изобразить одно из базовых движений, но рука, слабая после болезни, работала плохо. В итоге, когда Аранелла пыталась сделать выпад вперед с мечом, пальцы разомкнулось под его тяжестью с рукоятки, и оружие упало. Услышав шаги, она резко повернулась и смутилась.

— Извини, я позаимствовала у тебя твой меч. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Нет, конечно, бери, но зачем он тебе? — удивленно спросил Роланд. — Погоди, ты все еще надеешься отправиться с нами?

— Да, — призналась Аранелла. — Я просто не в силах смириться с мыслью, что придется оставить Эвана на самых ответственных этапах его жизни. И меня берет отчаяние, нет, даже злость, от собственного бессилия. Я даже меч не могу удержать в руках. Я не привыкла к такому положению.

— Ну конечно, ты ведь привыкла отражать удары за десятерых мужчин-воинов, исполняя роль амазонки, — Роланд решил разрядить угрюмость Аранеллы как умел, что не всегда получалось у него удачно. Очевидно, кроме всего прочего, Аранелла страдала от уязвленного самолюбия. — Придется пока смириться с ролью с хрупкой женщины.

Аранелла нахмурила брови.

— Роланд, пожалуйста, давай сразимся, — попросила Аранелла, еще больше уязвленная шуточными замечаниями Роланда. Ее сережки-рыбки угрожающе качнулись.

Роланд понял, что словосочетание «хрупкая женщина» — явно не про Аранеллу, даже в состоянии ее физической ослабления, хотя она и казалась внешне и со своим теплым и добрым сердцем маленькой и хрупкой. Ее, как и Эвана, так и тянуло оградить от опасностей и невзгод этого мира. Вот только Аранелла не хотела быть оберегаемой и сама бросалась навстречу пламени, чтобы оградить от опасностей других.

— Ты шутишь? Тебе противопоказаны такие нагрузки! — запротестовал Роланд.

— Прошу тебя, Роланд.

Роланд понял, что Аранелла не собирается упрямо сдаваться. Пришлось Роланду сдаться под таким напором.

— Ладно, возьми мой меч. Я возьму меч Эвана, — Роланд взял второй меч, который Эван, по примеру старшего друга, так же оставил на ящике.

Роланд и Аранелла встали друг на друга в боевую позицию. Аранелла, крепко сжав рукоятку меча и твердо удерживаясь на земле, сделала выпад вперед и выбила у Роланда меч из рук.

— Теперь ты довольна? Роль главного рыцаря остается за тобой, — весело заметил Роланд, подняв упавший меч и подав его Аранелле, которая выглядела почему-то недовольной.

— Роланд, ты подыграл мне — это нечестно. Ты щадишь меня.

— Это не так, с чего ты взяла?

— Я все-таки не первый день живу на земле, — промолвила Аранелла, скрестив на груди руки. — Теперь, прошу, не поддавайся мне. Я хочу проверить свои силы и возможности, — уже серьезно и без тени раздражения попросила Аранелла.

— Ладно, — обреченно вздохнул Роланд, чувствуя себя соучастником преступления.

Они вновь стали в боевую позицию. На этот раз удача не сопутствовала Аранелле: как только лезвия скрестились со скрежетом, меч вылетел из руки девушки. Аранелла отложила меч и села на продолговатый камень, на котором Роланд с Эваном вечерами любили сидеть и общаться. Обхватив колени руками, она грустно смотрела вдаль. Роланд секунду мешкал, затем тоже отложил меч и сел рядом с Аранеллой.

— Я должна ехать с Эваном. Должна.

— Ну же, Нелла, не расстраивайся так, — мягко остановил ее Роланд, положив руку ей на плечо, специально обращаясь к ней, используя дружеский вариант имени. — Силы вернутся к тебе со временем, но сейчас тебе никак нельзя ехать с нами. Ты должна пожить еще некоторое время у тетушки Марты, чтобы восстановить силы. А за Эвана не переживай: с ним все будет хорошо, он справится со всем. Я обещаю тебе, что ни за что не оставлю Эвана и не дам его в обиду.

Кажется, Роланд смог подобрать слова, которые Аранелле хотелось бы услышать. Она приободрилась.

— Роланд, — взгляд Аранелле искренне выражал больше, чем она могла сказать. — Это большая удача, что мы встретили тебя.

* * *

Во второй половине дня Эван и Роланд уже ждали Аранеллу на кухне. Аранелла присоединилась, неся в руках стопку книг, бумагу, чернила и перо. Из-за перегруза на руках, она подбородком пыталась помочь придержать верхнюю часть книг и ногой открыть двери. Роланд с нескрываемым любопытством и весельем окинул взглядом Аранеллу вместе со всем этим сокровищем.

— Это что? Ты библиотеку ограбила? — спросил Роланд, придерживая дверь, чтобы пропустить Аранеллу вперед.

— На «ограбление библиотеки» у нас возможности и времени нет, — отрезала Аранелла. — Это то немногое, что я успела изучить за то время, пока не могла встать, и на сегодняшний день. Будь добр, Роланд, помоги донести до стола.

— А где ты взяла все эти книги, Аранелла? Мне казалось, у тетушки Марты тематический диапазон книг сводится к проблеме фуняшей.

— Как оказалось, не только. Так, мне доложили, что кому-то требуются уроки по географии и истории, — деловито сообщила Аранелла, при этом линия губ сложилась в тонкую сдержанную улыбку. Она посмотрела на Эвана и Роланда.

— Ой, — Эван густо покраснел от стыда.

— По-видимому, проблема нашего невежества не дает тетушке Марте спокойно спать, — заметил Роланд.

— Нелла, пожалуйста, не сердись. Мне очень стыдно. Я все наверстаю и освою глубоко географию и историю, — пообещал Эван, который со всей серьезностью отнесся к своему недостатку и раскаивался в своем пренебрежительном отношении к науке. А больше всего ему стыдно было перед Неллой. — Ты ведь не будешь на меня сердиться?

— Конечно, будет. Нелла за неповиновение будет ставить нас в угол и засыпать двойками, правда? — Роланд сам не мог понять, с чего вдруг на него напало безудержное веселие.

— Разумеется, — невозмутимо отозвалась Аранелла, взяв свернутый в трубку пергаментный лист и развязывая на нем красную тонкую ленту, которой он был перевязан. — Особенно это касается тебя, Роланд.

Роланд выдавил смешок, но когда вспомнил о предстоящих испытаниях, вернул лицу и движениям характерные ему серьезность и сдержанность. Аранелла села за стол и развернула по всему периметру стола развязанный пергаментный свиток — и Роланд оторопел от изумления: карта по волшебству приняла объемный макетный вид, и объекты, изображенные на ней, оживали; деревья на ветру покачивались и шелестели, паслись овцы зелено-золотистых лугах, горы и холмы величественно возвышались над землей. Единственное, макетные образы были эфемерные: к ним нельзя было прикоснуться. По-видимому, Эван был не меньше увлечен картой, чем Роланд, хотя Эван всю жизнь прожил в волшебном мире и насмотрелся чудес.

— Какая красивая карта! — воскликнул Эван.

— Да, — согласилась Аранелла. — А главное — ценная и редкая. Поразительно, что у тетушки Марты она нашлась.

— А на ней можно увидеть, где мы находимся?

— Можно, вот мы, — Аранелла указала пером на несуразные смешные три фигурки с детскими маленькими непропорциональными телами и огромными головами. Суровая и статная фигура Роланда тут же трансформировалась, как в кривом зеркале, в уморительное существо со смешно теребящими ножками и ручками и торчащим черным чубчиком. От Эвана остались примечательными огромные кошачьи уши и хвост с такими же теребящимися конечностями, а от Аранеллы розовое пятно с лицом трехлетней щекастой девочки и увеличенный темный хвост на большой голове. Эван прыснул от смеха. Особенно его рассмешил образ Роланда.

— Вы только поглядите! Роланд, ты такой смешной! Тебе к лицу чубчик. Можно заколкой закалывать, — заметил Эван смеясь.

Аранелла, старавшаяся изо всех сил сохранять деловой тон и серьезность, тоже не сдержалась и рассмеялась, когда обратила внимание на условные обозначения ее, Эвана и Роланда, но особенно Роланда, комизм трансформации образа которого усиливался благодаря превращению из притягательного «мужчины-супергероя» в крошечного уморительного малыша с кивающим чубом.

— Эй, — Роланд сделал вид, что рассердился и принял закрытую позу, — вы на себя поглядите.

— А что? Очень мило получился, Роланд, — Аранелла смерила Роланда насмешливым взглядом. — Но сейчас некогда веселиться. Возьмите себя в руки. Вам предстоит долгий и сложный путь, а на продумывание плана остается мало времени.

— Когда вы выезжаем в дорогу? — спросил Эван.

— Чем раньше, тем лучше. Вас могут в любое время обнаружить. Особенно это касается тебя, Эван.

— Я думаю, стоит выезжать рано утром, на рассвете, когда город будет спать, чтобы случайно не привлечь к себе внимание, — высказал соображение Роланд.

— В таком случае у нас на продумывание и на сборы остается только этот вечер, а вам нужно еще выспаться и набраться сил, — сказала Араналла. — Поэтому работаем и вникаем сейчас максимально сосредоточенно и глубоко.

— И еще по поводу карты. Карта может показывать всех, кто нам необходим?

— К сожалению (или, пожалуй, к счастью), нет. Только тех, кто использует карту в данный момент. Но это все равно очень удобно. Вы можете легко перемещаться, сверяя свое расположение на карте, как по компасу. Хорошо было бы, если бы тетушка Марта одолжила ее вам, но, наверное, она ей нужна не меньше.

— Ой нет-нет, дорогие мои, — Аранелла, Роланд и Эван, сидевшие и склонившиеся втроем над картой, дружно повернулись на голос тетушки Марты, которая незаметно вернулась в дом, — забирайте карту себе. Она вам сейчас нужнее, чем мне. Территории Коронелла я и так изучила, а за пределы выезжать мне нет смысла в моем возрасте.

— А как же ваша семья? Вы разве не собирались забрать семью и переехать в другой город? — засомневался Эван.

— Во-первых, чтобы переехать с семьей, мне вовсе не обязательно иметь карту. Кроме того, у меня есть несколько аналогичных, просто обычных — не волшебных — карт. Во-вторых, Мэри и Тони не собираются переезжать из Коронелла, пока им ничего не грозит: Тони не может бросить ремесло и место заработка, которое приносит доход и кормит всю семью. Достаточно того, что Люси, скорее всего, уйдет из школы, чтобы не подвергаться дурному влиянию новых учителей, и переедет ко мне. Тем более, что она так же страстно любит фуняшей, как и я. Я сама буду заниматься обучением и воспитанием Люси. Надеюсь, ты не против, моя милая, если попрошу тебя на первых порах, пока ты поживешь месяц у меня, позаниматься с моей внучкой? Я готова платить тебе жалование, — обратилась тетушка Марта к Аранелле.

— Разумеется, тетушка Марта, с удовольствием. Только жалование я не приму. И мы даже не будем это обсуждать, — мягко и категорично ответила Аранелла.

— Итак, — трое друзей вернулись к теме. Аранелла сняла со стопки тонкую небольшую книжечку с глянцевой обложкой, напоминавшей Роланду журнал мод в его мире. — В изученных мною материалах в основном содержится информация о землях Коронелла. Но практически ничего не нашла о дальних землях, расположенных за Холмогорией.

— А ты никогда не была в других странах? — поинтересовался Роланд.

Аранелла покачала головой.

— Нет, у меня не было возможности покидать Коронелл. Я практически все детство и юность провела, служа в замке, и редко получалось выйти за его пределы. Траектория моих путешествий ограничивалась Холмогорией и прилегающими к королевству землями. Странно, что я никогда не встречала тетушку Марту и ее домик.

— А ты, Эван?

— Я тоже всю жизнь прожил в замке и не выезжал за пределы королевства. Отец ездил в разные страны, но не брал меня с собой, считая более важным уделять внимание моему воспитанию и образованию до тех пор, пока я не подрасту. Он обещал отправиться в путешествие со мной, когда мне исполнится двенадцать лет, но не успел… — Эван вздохнул. — Поэтому мне практически ничего толком не известно о дальних странах. Придется ориентироваться по ситуации.

— Несмотря на недостаток информации о других землях, я подробно изучила детализированные карты, — продолжала Аранелла, — и нашла точку, которую надобно посетить и присмотреться к ней в качестве территории для нового королевства, но уже после договора со святым защитником.

— Что это за земли? — Эван старался тоже включаться в разговор взрослых и обсуждать план на равных, как будущий король.

— Они расположены в Долине Глейс на побережье моря. Насколько я помню, они не освоены, хорошо освещены солнцем, обвеваемы морскими ветрами.

— Поразительно, что хорошие земли до сих пор не захвачены. Может, тому есть причина? — заметил Роланд подозрительно.

— Придется выяснять на месте. Но на самом деле в том, что в нашем мире есть неосвоенные хорошие земли, нет ничего удивительного. Но с землями вы разберетесь позже сами. На повестке дня у вас Колыбель Божества. Колыбель Божества находится на острове на далеком Юге. Вам нужно добраться до побережья, которым замыкается Долина Воздушных Змеев. Это пустынные жаркие места с раскаленными камнями, — Аранелла указала на коричневого цвета песчаные земли, окруженные красными остроконечными горами и пронизанные изображением продолговатого скелета громадного животного. — Вы пройдете мимо Холмогории и упретесь в скалистую арку — это и есть, судя по изображению на карте, вход в Долину.

— А в Долине Воздушных Змеев обитают эти самые воздушные змеи? — спросил опасливо Эван.

— Нет, Эван, воздушные змеи давным-давно вымерли, — улыбнулась снисходительно Аранелла. Судя по всему, это очевидный факт.

— Наверное, как в моем мире динозавры, — вставил Роланд.

Эван облегченно вздохнул.

— Но там все еще обитают опасные монстры, — тетушка Марта не дала Эвану успокоиться. — Путешественники поговаривают, что в Долине водятся даже драконы. Но они, как и черные драконы Холмогории, обитают в ущельях самых высоких скал и не нападают без причин. Я готовлю вас к тому, что вам придется сразиться с дюжиной свирепых хронов-убийц, громокрылов и прочих тварей.

— Нам не привыкать, — заметил Роланд. — С монстрами справимся как-нибудь.

— Да, но есть еще одна проблема, — тетушка Марта сжала губы. — В недрах Колыбели Воздушных Змеев находится База Воздушных Пиратов. И знаете ли, они не жалуют гостей.

— Значит, придется проскользнуть мимо воздушных пиратов тихо и незаметно.

Фуняш-«кукушка» вылетел из часов и бульканьем возвестил о том, что пробило семь часов вечера.

— Пора собираться в дорогу. Аранелла, спасибо, что помогла разобраться с маршрутом, — сказал Роланд, вставая из-за стола.

— А что будет с Неллой, если ее здесь обнаружат? — встревоженно спохватился Эван.

— Не переживайте, ваше высочество. Я замаскируюсь. Да и вряд ли я заинтересую стражников Крысолеона. Мы что-нибудь придумаем. Главное — чтобы с тобой все хорошо, — Аранелла нагнулась к Эвану и положила руки ему на плечи.

— У нас нет другого выхода, — добавила тетушка Марта. — Аранелла ни в коем случае не может ехать сейчас с вами. Кроме того, вам придется еще добираться пешком. В округе негде раздобыть лошадь, а если я выведу лошадь из Коронелла, при досмотре могут заподозрить неладное и приехать с проверкой в дом. Нельзя бросаться в глаза стражникам. Может, по пути встретятся экспедиции или караваны, которые согласятся подбросить вас.

Остаток вечера прошел в приготовлениях к путешествию Эвана и Роланда. Тетушка Марта готовила щедрый провиант в дорогу, которого, по ее расчету, должно хватить на несколько дней. Эван складывал два узелка, снабженный рекомендациями касательно необходимых вещей от Роланда, который за свою жизнь прошел армию и участвовал в многочисленных походах. Сам Роланд точил оружие, разобрал, чтобы почистить изнутри, и сложил заново свой пистолет, с которым никогда предпочитал не расставаться, как с верным другом. Аранелла, начертив на пергаменте отдельно схему маршрута для Эвана и Роланда, помогала тетушке Марте с приготовлением провианта и еды на ужин и параллельно помогала Эвану и Роланду.

— Роланд, вот возьми карту, — Аранелла аккуратно перевязала лентой «оживающую карту», которую Роланд спрятал во внутреннем нагрудном кармане темно-синего мундира защитника. — И ты оставил во дворе на ящике с инструментами кольцо-арсенал, — Аранелла протянуло на ладони маленькое ничем не примечательное металлическое кольцо, затем надела его Роланду на палец. — Постарайтесь с Эваном не терять кольца — без них сложно устоять в напряженном бою.

Роланд перевел глаза с кольца на Аранеллу.

— Аранелла, спасибо. Ума не приложу, как я мог забыть кольцо во двре. Действительно потрясающее изобретение.

— Сразу вложите в кольца оружие, — руководила Аранелла.

— У вас есть оружие дальнего боя? — тетушка Марта присоединилась к суете, когда ужин был готов. Она оставила его в погасшей печи, чтобы сохранить его теплым.

-С о мной мой товарищ неизменный, — Роланд показал блестящий от полировки пистолет, — и я его не готов променять на другое оружие. Пуля из него всегда попадает в цель.

— Отлично, тогда, Эван, возьми, — Марта подала Эвану лук и колчан со стрелами.

— А как же вы, тетушка Марта?

— У меня достаточно оружия в кладовой. Всегда храню запас на разные случаи. И пользоваться я им отлично умею. Не смотрите, молодой человек, на меня так, — тетушка Марта вызывающе бросила взгляд в сторону Роланда, который вопросительно на нее посмотрел, — я умею использовать оружие. Другое дело, что части тела стали несгибаемые, и потому я не такая ловкая, как вы, но в юности я всем давала жару.

Эван, Роланд и Аранелла обменялись взглядами и дружно прыснули, рассмешенные словами тетушки Марты.

Ближе к половине десятого только тетушка Марта, Эван, Роланд и Аранелла сели за ужин, который на этот раз прошел в тишине. За столом никто не проронил практически ни слова, предчувствуя тяжесть расставания и новых испытаний. Эвану и Роланду было очень сложно покинуть уютный дом, ставший для них за неделю родным, с его доброй хозяйкой, воплощавшей тепло, заботу и детскую непосредственность. Они привыкли к возне и бульканью скачущих и вертящихся разноцветных фуняшей. Эвану не хотелось расставаться с Неллой, которая только недавно вернулись к ним в полном сознании. И для Роланда в Аранелле, вместе с памятными воспоминаниями переплелись личные новые симпатии. Роланд постепенно освобождал восприятие Эвана и Аранеллы от наслоившихся памятных ассоциаций, по крайней мере старался это делать, и воспринимал их теми, кем они являлись на самом деле в этом мире.

* * *

Эван проснулся ровно в четыре утра, и для этого ему не понадобился даже будильник. Ночью он спал непробудным, но чутким сном, и сон был занят мыслями, представлениями и переживаниями касательно судьбоносной поездки.

Его раздирали изнутри страх, с которым ему пока удавалось с трудом справляться, и желание, спаянное с решимостью, идти к тому, к чему, он чувствовал сердцем и всем своим нутром, призван.

Комнату озарили вспышки, и за окном прогремел гром, на улице за затянутыми дождевыми черными тучами было зловеще темно — как в тот роковой день несостоявшейся коронации в Коронелле.

И хотя Эвана переполняла решимость, в данный момент тоска расставания с Неллой и тетушкой Мартой нестерпимо усилилась еще под влиянием грозы и дождя. Он гадал, как они с Роландом будут добираться под ливнем.

Эван быстро оделся, окинул прощальным взглядом комнату и одинокое белое дерево на висевшей картине (дерево до боли казалось ему знакомым и притягивало взор, но он ничего не мог вспомнить о нем, и так до сих пор он не вспомнил), захватил провиант, проверил, чтобы кольцо-арсенал прочно сидело на пальце, и направился к выходу, попрощавшись по пути с гостеприимной гостиной и веселыми фуняшами.

Во дворе уже давным-давно дожидались его Роланд и Аранелла, которые стояли на пороге дома под козырьком и о чем-то спокойно беседовали.

— Ну что, ты готов? — обратился Роланд с улыбкой, когда Эван присоединился к ним.

— Н-наверное, — неуверенно слегка грустно ответил Эван, покосившись на дожь, стекавший холодными каплями с козырька на бетонные ступеньки, образуя крошечные озерца в проемах бетона.

— Бодрись, приятель, — Роланд ободряюще похлопал мальчика по плечу. — Впереди захватывающее приключение. Впереди — твоя мечта. Так вперед к ней навстречу.

— Вам придется выезжать, несмотря на дождь, — сказала Аранелла. — Но я знаю одно очень редкое незамысловатое заклинание, которое откопала чудом в одной из магических книг королевской библиотеки. Его мало кто знает. Заклинание позволяет наколдовать прозрачные зонтики над головами. Их даже не нужно держать в руках.

Аранелла знакомым движением закрыла глаза, сконцентрировавшись; над головами Эвана и Роланда на секунду вспыхнул ореол света и погас. Эван поднял взгляд вверх и увидел над головой прозрачные полушария. Он вышел из навеса под дождь и не ощутил его, так как волшебный зонт задерживал капли.

— Аранелла, ты волшебница в буквальном смысле этого слова, — выразил восхищение Роланд.

— Это пустяки, — ответила Аранелла, махнув рукой, но по улыбке было видно, что она приятно польщена.

Эван, обещавший не плакать, боролся с собой изо всех сил, чтобы не дать слабину. Он бросился к Нелле, крепко обнял и прижался щекой к ее щеке.

— Нелла, я буду скучать.

— Ну же, дорогой мой Эван, мы ведь расстаемся совсем ненадолго. Скоро присоединюсь к вам. А ты так плачешь, будто мы расстаемся навсегда. Будет, что ты! — Аранелла вытерла предательскую золотую слезинку на щеке мальчика.

— Аранелла, я был очень рад с тобой познакомиться, — Роланд протянул руку девушке в знак дружеского прощания и легонько сжал ее руку в своей. — До скорой, надеюсь, встречи!

— Взаимно, Роланд. Спасибо тебе за все, — ответила от всего сердца Аранелла и приятно улыбнулась в ответ.

— Вы же не уедете не попрощавшись с тетушкой Мартой! — раздался голос с порога. Тетушка Марта вышла из дома.

— Как мы можем? — чистосердечно возмутился Эван. — Нам так тяжело с вами расставаться.

— Чтобы не так было грустно, захватите с собой Дикса в свое путешествие.

— Дикса? — в унисон переспросили Роланд и Эван.

— Помните, я говорила, что отблагодарю вас за спасение от свирепых вывернов? Так вот я дарю вам своего фуняша — Справедливого Дикса.

— Ой, тетушка Марта, нам неловко принять такой подарок, после всего, что вы для нас сделали, — сказал Роланд.

— Это вы мне сделаете одолжение, если захватите Дикса с собой. Он очень привязался к вам и не может высидеть дома — так как жаждет подвигов и приключений. Дикс отлично дополнит вашу компанию и станет незаменимым помощником в бою.

Из дома вышел на порог серый фуняш, который вооружился кинжадом на боку и перевязал шею красным платочком.

— Фу-ги-НЯ! — объявил фуняш, решительно и торжественно пройдя посредине и встав рядом с Эваном и Роландом.

— Тетушка Марта, спасибо вам за все. Если бы мы знали, как вас отблагодарить, мы бы немедленно это сделали, — произнес Эван.

— Вы можете меня отблагодарить, — ответила тетушка Марта, хитро улыбнувшись, — пригласив меня в свое королевство в гости. И не забывайте навещать старушку и фуняшек и ее скромную конуру.

— Договорились, — ответил Эван. Тетушка Марта обняла и поцеловала мальчика в затылок, благословила его и Роланда в дорогу: — Ну с Богом, в добрый путь!

— До свидания! — провожали голоса тетушки Марты и Аранеллы, которые остались у порога провожать двух искателей приключений взглядом.

Эван и Роланд, в последний раз оглянувшись и помахав руками, пошли по хлюпающей размытой дороге. В двух километрах они увидели редеющую сквозь черные плачущие облака полосу света, обещавшую накрыть, словно щедрой прозрачно-белой скатертью, продолжение их пути — пути к освобождению, пути к надежде и новой мечте.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Дождь не переставал щедро испещрять серебряными мокрыми полосами чудесные полусферы над головами путников, пока они пересекали Холмогорию, направляясь к показавшимся за редеющими зубцами зелено-серых гор верхушкам медно-ржавых голых скал. Небо хмурилось черными облаками, которые заволокли все воздушное пространство, погрузив земли вокруг Коронелла и Холмогорию в полумрак и не давая рассвету наступить в положенный срок. Земля, размытая обильными потоками ливня, хлюпала под ногами, вязнувшие в грязи, как в болоте, так что Роланд и Эван добирались дольше, чем планировали. Благо, прозрачные зонтики, наколдованные Аранеллой, надежно защищали от сырости, так что Эван и Роланд чувствовали себя комфортно, если не считать черной вязкой каши под ногами.

— Какое все-таки полезное заклинание! — заметил Роланд. — Надо будет попросить Аранеллу поделиться им.

— Да, — согласился Эван, — мне очень нравится то, что даже в очень сильный шторм волшебные зонтики каким-то образом не пропускают ни одной капли, падающей сверху. Только…

— Ммм? — Ролнад вопросительно взглянул на Эвана.

— Только вопрос в том, как мы эти зонтики уберем? Нелла наколдовала зонтики, но не объяснила, как отменить заклинание. Не будем же мы постоянно ходить с прозрачными «крышами» над головами. Это должно выглядеть странно, — Эван хихикнул.

Эван и Роланд шли уже около двух часов, пересекая длинные просторы лугов и полей, украшенного урожаем пшеницы, кукурузы, подсолнухами и прочими полезными сельскохозяйственными культурами. Роланд отметил обилие роскошных садов по всей территории и различные цветы и плоды на деревьях, о которых не имел представления. Было еще очень рано, так что, к большой удаче путников, в долинах Холмогории они не повстречали ни одного стражника-ратусса, который бы патрулировал окрестности, так что они смогли спокойно одолеть значительный отрезок пути — и самый опасный, поскольку на этих землях стояла угроза быть схваченными. Но Роланд не давал ни себе, ни своему младшему товарищу расслабляться, поощряя двигаться скорее и держать наготове мечи. Роланд то и дело опускал руку в карман мундира, нащупывая гладкую холодную рукоятку пистолета, чтобы, в случае приближения угрозы издалека, отразить и предупредить ближнее нападение, а вдаль он стрелял в цель, обладая орлиным зрением и непревзойденной меткостью.

Эван все больше и больше спотыкался, двигаясь медленнее. Веки сдавливало свинцовой тяжестью, окружающая действительность расплывалась вместе с дождевыми каплями: погода и недостаток сна давали о себе знать.

— Эван, бодрись, — Роланд помахал перед лицом Эвана рукой, — ты опять засыпаешь на ходу.

— А мы не можем сделать привал? Ненадолго? — зевая жалобно спросил Эван, потирая глаза и тряся головой, пытаясь отогнать сонное наваждение.

— Нет, — категорически заявил Роланд. — Потерпи, Эван. Нам нужно как можно скорее добраться до входа в Долину Воздушных Змеев — там сможем, так сказать, расслабиться. Нужно успеть до обеда. В Долине точно никто не должен нас искать.

— Но ведь в Долине полно диких опасных одержимых монстров, — возразил боязно Эван.

— А здесь их тоже предостаточно, — вставил Роланд, заметив что-то вдали и вытащив на белый свет пистолет. — Смотри!

Эван посмотрел вдаль, куда смотрел Роланд, и заметил меньше чем за километр очертания крысопуза — огромного не то кроля, не то крысёныша с большими ушами, в обмундировании с битой в руке

Эван тут же вытащил меч и решительно двинулся навстречу.

— Я готов!

— Стой! — Роланд преградил ему путь рукой. — Мы не будем сейчас привлекать к себе внимание. Да и силы я бы советовал поберечь на пересечение Долины. Разумнее будет в данном случае приблизиться аккуратно и незаметно на расстояние около тридцати метров и выстрелить.

— Как же нам приблизиться незаметно?

Роланд на миг задумывался, всматриваясь в цель изучающе.

— Эти — крысопузы, ты говоришь? — ходят посреди высокой травы. Я думаю, мы можем в ней притаиться. Идем!

Эван нырнул за Роландом в траву и, полуприсев, крался за своим новым наставником. На расстоянии тридцати метров Роланд раздвинул траву и шепотом указал на крупного грызуна, который ходил по небольшой поляне, колошматя своей дубинкой по чему ни попадя, не утруждая свои маленькие серые клеточки в голове отличить траву и высохший старый пень от врага. Видимо, все что попадало под руку, оказывалось врагом для этого милого яростного существа.

— И здесь одержимые монстры, — шепнул Эван.

Роланд кивнул и решительно протянул руку с пистолетом, целясь. Эван зажмурил глаза, спрятав лицо за спиной Роланда, и услышал выстрел.

— Можешь открыть глаза, — услышал он веселый призыв Роланда. В его голосе мальчик услышал смех: Эвану было как-то не очень весело и не понимал, что могло развеселить его старшего друга.

Эван открыл глаза, нехотя посмотрел в ту сторону, в которую стрелял Роланд, и увидел, что крысопуз превратился в крупного и круглого, словно мяч, грызуна с красными выпученными глазами; боевая экипировка исчезла с красными глазами, сменившиеся на черный цвет. Грызун стоял на задних лапках, дрожа и втягивая воздух через нос, смешно шевеля усами и часто дыша. Увидев Эвана и Роланда с пистолетом, он жалобно пискнул и юркнул в отверстие в коре высохшего пня.

— Так крысопуз не умер?

— Судя по всему, нет. Я могу ошибаться, но предполагаю, что сраженные одержимые монстры не погибают, а просто возвращают свой первоначальный облик.

— Тогда почему скелетоплазмы и лаймы не возвращали свой первоначальный облик в Подземных каналах Коронелла? — задумался Эван.

— Ну, что касается скелетоплазмов, то, мне кажется, тут и так понятно, — Роланд поморщился.

— Бррр, — Эвана передернуло.

— А лаймы… Мы ведь и не обращали внимания по дороге, во что они превращались или нет…

— А свирепый выверн, напавший на тетушку Марту, просто исчез, — Эван не мог никак успокоиться. — Почему?

— Не могу знать, — Роланд развел руками.

— И кто умирает, а кто возвращает первоначальный облик? Я уверена, Нелла знает и рассказала бы нам. Эх, жаль, Нелла не с нами! — Эван тяжело вздохнул.

— Эван, будет тебе, — Роланд строго прервал Эвана. — Не время причитать. Идем.

Эван и Роланд, наконец, вышли на дорожку, выстеленную из рассыпчатого мелкого золотисто-оранжевого камня. Небо над дорогой и дальше очистилось от туч, пропуская яркие солнечные лучи, оставляя дождевые потоки позади. Прозрачные полушария над головами путниками с легким хлопком лопнули, обрызгав Эвана и Роланда редкими каплями, и исчезли.

— Вот и ответ, — с удовлетворительной улыбкой заметил Роланд, переводя взгляд с неба на Эвана.

— У Аранеллы все продуманно, — восхищенно отозвался Эван.

С окончанием дождя и выглянувшим солнцем Эван почувствовал себя бодрее, в теле появились силы, чистый воздух, омытый небесной влагой, наполнял легкие и придавал свежести всем ощущением. Он начал замечать и наслаждаться величеством гор, чередовавшимися зелено-серыми и медно-красными изгибами, создавая яркую палитру. Солнечный свет очерчивал контуры гор багряным ореолом, на которой больно было смотреть и вместе с тем на который хотелось смотреть неотрывно. Уже показался в километре гигантский скелет, обвивший желтовато-белой слегка ужасающей гирляндой горы — Эван и Роланд были у цели.

— Мы почти прибыли! — радостно констатировал Эван.

Эван, прежде чем ступить на желтую песчаную полосу, свидетельствовавшую о начале новых горячих пустынных землях, обернулся, чтобы окинуть прощальным взглядом купола замка Коронелла и живописные земли — места, где прошли счастливые детские годы с отцом, Неллой, в мире и беззаботности. Сердце на миг прожгла предательская нотка сожаления — что приходится покидать то, что являлось дорогим и родным его сердцу. Что ждет его на другой полосе жизнь, за этой чертой, разделяющей зелень и раскаленные ржавые камни? Что дальше?

Роланд шел впереди и заметил, что Эван замешкался, но на этот раз не стал его торопить. Он положил руку Эвану на плечо и посмотрел на него с молчаливым пониманием, не проронив ни слова. Роланд понимал Эвана как никто, но, наверное, в определенном смысле, в данный момент ему везло больше: в этом мире ему не на что было оглядываться. Впрочем, с другой стороны, то, на что он мог оглядываться, сидело в его голове и в его сознании — страшное и мучительное, и с этими воспоминаниями ему предстояло теперь бороться постоянно, чтобы простираться вперед, в будущее. Поэтому Роланд и Эван были квиты в отношении к утраченному прошлому.

— Фу-ня-ня! — раздался писк у ног.

Роланд и Эван едва не подпрыгнули от неожиданности. Они совсем забыли, что шли не вдвоем, а втроем, сопровождаемые Справедливым Диксом. Оказывается, Дикс всю дорогу спал в узелке Эвана, а сейчас сам вылез незаметно, зевая и потягиваясь, издавая булькающие звуки. Появление Дикса отвлекло путников от грустных мыслей.

Дикс показывал ручкой в сторону замка. В отдалении Роланд смог разглядеть лошадь с всадником в доспехах стражника. Роланд схватил Эвана за локоть и потащил за начинавшийся уступ медной горы. Притаившись за камнем, он выглянул из укрытия, высунув голову.

— Все в порядке. Причины для тревоги нет. Он повернул в сторону замка. Думаю, он нас не заметил.

— А кто там? — спросил Эван, который не успел сообразить, что происходит и разглядеть всадника.

— Страж Коронелла. Отбой тревоги. Двигаемся дальше, — Роланд поманил Эвана рукой и повел по песчано-каменной дороге, пока они не оказались прямо напротив гор. Эван и Роланд обогнули каменную стену, прошли под аркой между горами, образованную из скелета летучего змея.

— Ого, здесь так сразу стало жарко, такой резкий контраст сразу за пограничной линией между Холмогорией и Долиной Воздушных Змеев. Пять минут назад было свежо, а только ступили на горную полосу, стало так жарко! — выдохнул Эван, стягивая с плеч старую дорожную накидку.

— Я бы сказал не только жарко, но и парко, как в бане, — добавил Роланд, расстегивая пуговицы синего мундира.

Роланд окинул взглядом каменную площадку, открывающую вход в Долину Воздушных Змеев: за площадкой был громадный обрыв. Земля Холмгории, видимо, ровно и постепенно вытягивалась на высоту, образовав с другой стороны территории высокую горную местность.

— Площадка, на которой мы стоим, называется Змеиное кольцо, — сказал Роланд, сверяя месторасположение с волшебной картой. — Дальше вход в Долину Воздушных Змеев — путь одолели в скрупулёзной точности. Если хочешь, можем здесь сделать небольшой привал: отдохнуть и…

Роланд не закончил мысль, так как его прервал голос, донесшийся со стороны входа.

— Эй, вы двое!

Эван и Роланд, расслабленные усталостью и паром, исходившими откуда-то из сердцевины гор, не обратили внимание на толстого сильвестрона, дежурившего у входа в Долину, с вытянутым лицом, хвостом, с пышным темно-синимы бакенбардами и обветшалой соломенной шляпой на голове, сквозь которую просачивались кошачьи уши.

Эван и Роланд удивленно переглянулись и направились к сильвестрону.

— Доброго вам дня, эээ, — неуверенно протянул Эван, неуклюже раскланиваясь.

— О, вы не похожи на воздушных пиратов. Не желаете что-нибудь приобрести? В продаже есть даже свежие травы.

— Хм, торговец? — Роланд скрестил на груди руки, изучающе оглядывая сильвестрона.

— А что ты продаешь? — поинтересовался Эван.

— О, у меня есть кое-что полезное, несмотря на то, что я странствующий торговец. В ассортименте румяный коронельский хлеб, свежие целебные двулистники, ароматные масла, слезы ангела, будильник ранней пташки и дорожные плащи (довольно скромные, не из самого благородного материала, но для странников могут сгодиться).

— А что такое слезы ангела и будильник ранней пташки? — спросил Роланд.

— Слезы ангела могут оживить мертвого. Нет, вы не подумайте, конечно, не совсем воскресить из мертвых — смерть неподвластна смертным существам, но отвести от порога смерти могут. Очень советую товар, — пояснил торговец.

— А будильник ранней пташки?

— Будильник ранней пташки выводит из дезориентации, если вас огреют по голове так, что у вас все поплывет задом наперед, — весело отчеканил сильвестрон.

— Эван, на какую сумму у нас насчитываются сбережения? — Роланд обратился к Эвану.

— Нелла смогла раздобыть из королевской казны и частично из своих денег тысячу гульденов.

Роланд задумался.

— А каково происхождение слез ангела? Это действительно ангельские слезы, и как они добываются?

Странствующий торговец почесал в затылке.

— Простите, господин, но я, честно признаться, не очень много читаю и не очень много знаю. То, что мне доставляют, то я и продаю.

— Как же так? — Роланд сдвинул брови. — Продаешь товар и ничего не знаешь о нем?

— Виноват, господин, — сильвестрон виновато склонил голову. — Но целебные свойства слез ангела — это факт известный.

-А я знаю о слезах ангела, — вставил Эван, довольный тем, что на этот раз обладает информацией, которой не владеют старшие, и может быть полезен. — Нелла рассказывала — сейчас вспомнил. Эти слезы текут внутри легендарного волшебного дерева, привлекающего к себе ангелов. Волшебное дерево хранит воспоминания всех умерших и живущих ныне о земной жизни.

Роланд слушал, напрягшись, и в то же время заинтересованно, когда Эван упомянул о дереве памяти.

— Ангелы прилетают к дереву, чтобы на миг перенестись в памятные мгновения и, воскрешая события прошлого, оплакивают его. Дерево впитывает слезы ангела; внутри происходят какие-то химические процессы, в результате взаимодействия слез ангела и волшебного древесного сока, слезы превращаются в целебный бальзам. Вот и все, — закончил Эван, очень довольный собой.

— И все это правда? — с ноткой сомнения в голосе спросил Роланд. — Или легенда?

— Правда, спроси у Неллы.

— Конечно, правда! — подхватил торговец. — Иначе почему слезы ангела считаются одним из самых ценных и редких товаров по всему миру? Это я могу с уверенностью подтвердить. Так что советую хватать товар, пока он есть! Вот, можете даже на него посмотреть, — странствующий товар засунул в руку в большой рюкзак, привязанный к металлической тележке, и вынул оттуда прозрачный флакон размером с половину ладони, от которого сразу пространство озарилось светлыми чистыми радужными лучами, а внутри флакона переливались кремовые переливающиеся крошечные кристаллы в виде слезинок.

— Выглядит в самом деле волшебно, — заметил Роланд. — И сколько вы просите за флакон?

— Тысячу гульденов.

— Сколько? — разочарованно ахнул Эван.

— Тысячу гульденов, — невозмутимо повторил странствующий торговец. — К сожалению, дешевле продать не могу. Сами понимаете: товар редкостной ценности…

— Я понимаю.

— Нам бы очень не помешали слезы ангелов. Но мы не можем потратить все наличные деньги, включающие, к тому же, деньги, лично заработанные Аранеллой, за раз. Деньги нам еще могут пригодиться, — рассудил Роланд.

— Не расстраивайтесь. Слезы ангела продают в других городах, если вы, я полагаю, направляетесь в один из них. Может, в следующий раз повезет. Зато будильник ранней пташки, румяный хлеб, ароматные масла, целебные двулистники и дорожные плащи вписываются в ценовую категорию от 50 до 200 гульденов.

— Что же, дорожные плащи нам ни к чему, а вот будильник ранней пташки и хлеб нам не помешают, — решил Роланд

— С вас 200 гульденов.

Эван вынул из узелка перевязанный мешочек и, отсчитав необходимую сумму золотых монет, высыпал в руку торговца, который, взвесив их на руках, спрятал в рюкзак.

— Позволь полюбопытствовать, а что ты, торговец, делаешь в столь безлюдном месте? — поинтересовался Роланд.

— А, ну да, — вздохнул торговец, его глаза внезапно налились грустью. — Прежде я был торговцем в Коронелле. Но недавно ратуссы устроили этот государственный переворот… — торговец покачал головой. — Я бежал из страны, и вот, оказался здесь…

— Вот как! Вы бежали из Коронелла, — так же грустно задумался Эван. — Значит, дела в Коронелла обстоят даже хуже, чем тетушке Марте показалось.

Сильвестрон-торговец рассеянно вглядывался в лицо Эвана — и вдруг на него нашло озарение, и он подскочил от удивления. Зрачки глаз его расширились.

— А?! Вы же король Эван?! Вы уцелели! — вскрикнул он, но спохватился и низко поклонился. — Ваше высочество, простите меня, олуха, не признал вас. Мое почтение.

— Ну что вы, что вы! — смутился Эван. — Какой уж я теперь король…

— Так до вас дошла версия дальнейшей судьбы Эвана, согласно которой он погиб? — осведомился Роланд.

Торговец кивнул.

— Большинство жителей, даже за границей, так думают. В «Инстабуке» появилось столько слухов о вашей смерти, что я и сам уверовал в то, что вы погибли. Я искренне рад, что заблуждался.

— Нет, я жив! — с веселым смешком констатировал Эван.

— А что такое «Инстабук»? — поинтересовался Роланд. — Название что-то очень знакомое…

Роланду сразу пришли в голову ассоциации с названиями известных в его мире соцсетей, таких как «Фейсбук» и «Инстаграм». Неужели…?

— Хм, признаться, я и сам не знаю, — озадаченно отозвался Эван.

— Как так, у вас нет «Инстабука»? Удобная штука. Это же окно в весь современный мир, лучший обозреватель новостей со всего мира!

— Кажется, я догадался, — выдавил смешок Роланд. — Ну разумеется. Как химерно сочетаются технологический прогресс с магией у вас. По-видимому, ни в одном мире не обойтись без соцсетей.

— У вас такое в мире тоже есть? — удивился Эван.

— Конечно.

— Что, простите? О чем вы говорите? В каком мире? — вмешался торговец.

— Нет, ничего, это мы о своем, — отмахнулся Эван. — Так покажите скорее нам это волшебное зеркало!

— Вот «волшебное зеркало». Только это не зеркало, а технологическое чудо, которое с гордостью вам представляю!

Торговец снисходительно рассмеялся и торжественно достал из рюкзака устройство в виде типичного планшета с сенсорным экраном. При нажатии кнопочки, расположенной сбоку планшета, экран загорелся; на нем высветилась плитка из изображений, кликнув на которые можно было выйти на ознакомление с новостью или фотографию, оценить их «сердечком» и оставить под фото комментарий — все, как в типичном инстаграмме. Отличалось это чудо техники узкой функциональностью, обслуживая лишь «инстаграмм» и встроенную камеру, с помощью которой можно сделать фото и сразу загрузить в «Инстабук».

— Это устройство было изобретено в Гранд Фактории — королевстве на материке Осения. До сих пор хит продаж! Ох, я вошел во вкус, по привычке рекламируя товар…

— Понятно, у вас это устройство — что-то вроде информационного девайся в этом мире. Да, это безусловно удобно — иметь доступ к информации со всего мира. Так, ты говоришь, инстабук продается? — спросил Роланд.

— Разумеется, господин!

— И сколько стоит у вас это чудо техники?

— Всего лишь сто тысяч гульденов! — торговец буквально выкрикнул цену, воздев театрально руки вверх, словно играл на сцене.

— Понятно. Полюбовались, как в музее экспонатом, — и хватит. Пойдем дальше, Эван, — Роланд повернул Эвана за плечи в сторону входа в Долину.

— Постойте, ваше величество! — позвал торговец, когда Роланд с Эваном уже готовы были пересечь скелетную арку. — Слезы ангела я не могу продать вам ниже себестоимости. Но я знаю, в каком вы сейчас затруднительном положении и что как никогда вам необходимо быть в курсе последних событий во всем мире, поэтому мне совесть не позволяет продавать данный товар по такой высокой цене. Эх, была не была… Забирайте даром! Эта штука вам очень сейчас пригодится!

Эван ошалел от неожиданности, восторга. У него перехватило дыхание от избытка чувств. Он не знал, что сказать.

— Вы с-серьезно? — Эван начал заикаться.

Роланд, со своей стороны, снова начал изучать торговца, прищурив глаза. В его мире даром ценные товары могут предлагать разве что мошенники ради недопустимой выгоды, потому не привык доверять таким заманчивым на первый взгляд предложениям. Но торговец показался ему вполне искренним. Да и прожив почти две недели в этом мире, он понял, что нравы в нем гораздо простодушнее и более искренние, чем в его мире.

— Конечно! Я буду искренне счастлив, если смогу быть полезен вам, ваше величество. И знайте, что я не поддерживаю тот беспредел, который учинил Крысолеон, предав нашего глубокоуважаемого короля Леопольда и организовал расовый раскол. Теперь я, сильвестрон, вынужден скитаться. Может, это малодушие с моей стороны — что я покинул родину и оставил своих соотечественников, но у меня не было выбора, — горестно произнес торговец. — Этим подарком хочу хоть как-то облегчить тяжесть на сердце и помочь вам. Я уверен, король Эван (для меня вы остаетесь королем), что вы еще совершите подвиги. Чувствую это! — заявил сильвестрон, ударив себя в грудь.

— Полно, ты ни в чем ни виноват, дружище, — по-товарищески поддержал Роланд.

— Мне так неловко. Это слишком дорогой подарок. Я вам так благодарен! — Эван был тронут до глубины души. — Если бы я мог отблагодарить вас как следует, то сделала бы это немедленно, но пока не могу… Но когда я достигну своей цели и создам новое королевство, — Эван запнулся, удивленный сам тем, с какой легкостью выложил незнакомцу свой план, но лицо щедрого и преданного сильвестрона того стоило, — то отблагодарю вас.

— Вы собираетесь создать новое королевство? — странствующий торговец посмотрел на Эвана с благоговением и трепетом, как на божество, не веря своим ушам и глазам. — Ваше высочество, тогда смею просить вас принять меня на службу в вашем королевстве, когда оно будет основано. Боюсь, я не выдержу всю жизнь скитаться среди гор и искать туманное счастье в тотальном одиночестве.

— Вы составите нам честь! — радостно воскликнул Эван. — Где мы вас найдем?

— Не утруждайте себя, ваше высочество. Я сам все узнаю и приду к вам, — рассмеялся торговец, доставая из кармана брюк такой же планшет.

— Тогда до встречи!

— До встречи, ваше величество! Удачи вам обоим, господа! — пожелал на прощание странствующий торговец. — И берегитесь воздушных пиратов! — последние слова предостережения он выкрикнул вслед, но Эван и Роланд уже не расслышали их, пройдя сквозь арку и скрывшись в высоких горных стенах.

* * *

Эван и Роланд шли по каменистой тропе длинным горным коридором еще около часа. Путники слышали звуки рычания и криков неведомых животных, которые пока что не показывались в поле зрения; Эван каждый раз помимо своей воли по привычке вздрагивал в плечах и каждый раз стыдился проявления трусости.

— Я считаю, стоит остановиться ненадолго здесь и перекусить, пока мы не зашли на территории, где много диких нападающих монстров, — предложил Роланд, усаживаясь на одном из камней и доставая провиант.

— Боюсь, воды нам не хватит, — заметил Роланд, утолив жажду из фляги. — В скором времени придется искать источники воды. Я очень надеюсь, что здесь они есть.

Эван кивнул, но мысли его были заняты другим. Он сосредоточенно и напряженно о чем-то раздумывал.

— Роланд, на этот раз я хочу сражаться с тобой во всех битвах на равных. Я должен быть сильным и готовым встретиться с любой опасностью, которая поджидает в Колыбели Божества для испытания моей храбрости, — сказал Эван, когда они пообедали и еще полчаса просто переводили дух, прежде чем отправиться с новыми силами в дальнейший путь.

Роланд посмотрел на Эвана.

— Хорошо, Эван. Я считаю, что ты вполне готов постоять за себя. Только помни, чему я тебя учил, и без фанатизма. В первых битвах ты будешь исполнять роль защитника, пока я буду непосредственно бороться с противником, договорились?

— По рукам, — рассмеялся Эван, пожав в ответ руку Роланда в знак согласия.

Продолжение пути еще около часа было тоже безоблачным, пока Эван и Роланд не углубились в погруженный в полутьму пещерный туннель, где их уже поджидала засада из пятерки крысопузов с битами и крысопузов-лучников. Роланд бросился на первых, поскольку они представляли большую опасность, а Эван занялся вторыми, обезоружив их и благодаря этому легко с ними справившись: крысопузы-лучники без луков были более уязвимыми.

— Как легко мы их одолели — легче, чем я представлял! — радостно воскликнул Эван, переступая между освободившимся от одержимости пищащими крупными крысами.

— Да, но думаю, это только прелюдия к тому, что нас ожидает впереди, — Роланд не был склонен к тому, чтобы тешить себя и своего друга ложными иллюзиями. Внезапно его взгляд упал на пыльный сундук в углу пещеры. — Эван, а в вашем мире вполне естественно найти клад?

Эван тоже обратил внимание на сундук, который так заинтересовал Роланда.

— Да, вполне, — ответил Эван. — Я сам в детстве, когда участвовал в королевской охоте на полях Холмогории с отцом, натолкнулся на один такой сундук — это была невероятная удача!

— Прямо «Остров сокровищ» тебе, — усмехнулся Роланд.

— Роланд, давай посмотрим скорее! — предложил Эван, потирая руки от нетерпения. Однако его не так захватывало желание завладеть богатством, сколько любопытством, что может оказаться внутри сундука.

Роланд попытался поднять крышку, но замок не поддавался.

— Как жаль, — разочарованно протянул Эван.

— Я сейчас открою. Замок всего лишь заржавел и заклинил. Нужно ножом внутри ковырнуть, — сказал Роланд, доставая из кармана маленький складывающийся ножик с тонким длинным лезвием, просовывая в замочную скважину и проталкивая вперед. Изнутри послышалось клацанье. Роланд снова потянул крышку — и замок поддался.

— Роланд, у тебя получилось!

В сундуке нашелся мешочек с 500 гульденами, темно-зеленого цвета дорожный мужской мундир из легкой приятной ткани, вихревые ботинки и оружие: кольт опасности и меч.

— Неплохая находка, Эван. 500 гульденов — это немного, но и не мало. Лишние средства нам не помешают, учитывая тот факт, что впереди, возможно, придется нанимать экипаж и на какие-то деньги питаться и выживать на первых порах. А оружие в самый раз нам сейчас пригодится. Я возьму кольт опасности вместо пистолета, а ты замени старый ратусский меч на этот.

Роланд вышел на свет из пещеры, взял в руку кольт, прицелился в самую высокую ветку дальнего дерева и выстрелил: ветка с треском провалилась в пропасть, у которого дерево стояло.

— Прекрасное оружие. Диаметр попадания шире, стреляет более метко, в руках приятно ощущается, — Роланд, испытывая страсть к оружию, особенно к оружию дальнего боя, взвесил на руке, а затем вложил в кольцо-арсенал, как Аранелла научила его в замке Коронелла: нужно было всего лишь закрыть глаза, четко представить оружие, которое хочешь использовать, и направить его усилием одной твоей воли в кольцо-арсенал, где оно храниться и заряжается. Роланд до сих пор не мог привыкнуть, к тому, что маленькое неприметное кольцо на его пальце волшебным образом служит хранилищем для оружия — это не укладывалось у него в голове.

Эван захотел испробовать свой новый меч: с каждым взмахом от меча исходил довольно могучий поток, интенсивность которого зависела от силы удара и взмаха. При сильном взмахе меч мог не только нанести урон, но и сбить с ног и ослабить противника.

— А что с одеждой будем делать, Роланд? Она выглядит абсолютно новой. Мундир явно твоего размера — в самый раз, а то костюм защитник слишком жаркий для этих пустынных сухих краев.

— Твоя правда, Эван, — согласился Роланд. — Ну, а вихревые ботинки довольно прочные, рассчитанные для каменистой дороги. Возьми себе.

Переодевшись, спрятав прежнюю одежду и полезный клад, Эван и Роланд покинули пещеру и в двадцати шагах уперлись в гладкую ровную высокую стену.

— О нет, мы в тупике! — отчаянно захныкал Эван. — Но как же так?

— Этого не может быть, — раздраженно заметил Роланд. Он оглянулся по сторонам, обшарил стену со всех сторон, пытался уцепиться уступы, но они были маленькие и слишком гладкие — ноги и руки соскальзывали. — Мы ведь шли правильно, я сверяю почти каждый шаг с картой.

Роланд достал из кармана карту, развернул и ударил по ней рукой.

— Вот, все верно! Карта рисует проход, но его здесь нет по факту, черт возьми!

— Может, она неправильная? — предположил Эван.

— Тогда мы пропали. Еще неизвестно, куда эта карта нас заведет.

— А что, если здесь проход спрятан магией, — бормотал про себя Роланд, снова взяв себя в руки. — Эван, тебя Аранелла случайно не научила магии полета или чего-то такого?

— Э-э-э, мне очень жаль, но ничего такого, — Эван выглядел крайне растерянным.

— А Справедливый Дикси, я так понимаю, за превращение воды в птицу на отвечает? — Роланд обернулся к Дикси, который мельтешил незаметно и тихо сзади, даже не булькнув за весь путь, ошалевший, видимо, от жары. На вопрос Роланда Дикси виновато покачал головой.

— Эй, Роланд, смотри!

Эван склонился над растением размером с большую тарелку. Внешне растение выглядело как типичный плоский лист на стебле клевера с плоскими зелено-желтыми лепестками и красными ободками по краям.

— Что это? — Роланд удивленно вскинул брови. Он тоже подошел к Эвану.

— Это «Клевертолет» — занятное растение долины Воздушных Змеев. Его листья крутятся, словно пропеллер, создавая потоки ветра, — Эван так увлекся растением, что забыл на миг о том, что они попали в передрягу. — Я помню о клевертолете с уроков мадам Оливии.

— А мадам Оливия не объясняла, как клевертолет поможет нам перелететь через стену? — с ноткой иронии спросил Роланд. — Пойдем, Эван, сейчас не время любоваться растениями.

— Раньше я его видел лишь в книгах! — восторженно, словно младенец, воскликнул Эван, как будто не слыша Роланда.

Роланд недовольно покачал головой.

— Прости, Роланд, я немного увлекся. Просто у меня такое ощущение, что до того, как я покинул стены замка, я видел мир как на карте, изучал его подобие, его макеты, рассказы о нем, рисунки, а сейчас я могу видеть, слышать, ощущать, прикасаться к этому миру — живому, яркому, интересному. Может быть, я только сейчас начинаю по-настоящему жить. Ты будешь смеяться, если я скажу, что, наверное, я не намного меньше, чем ты, открываю этот мир для себя, Роланд, хотя родился в нем.

Для Роланда слова Эвана стали откровением и напоминанием. Роланд в самом деле порой забывал о том, что Эван еще очень юн и, хоть он родился и жил все жизнь в этом мире, он только начинает его постигать во всем разнообразии и глубине и взрослеть. Ведь еще недавно Роланд сам учил Уилла постигать сущность вещей не просто на поверхности, а проникать в их глубь, нащупывать тончайшие нити жизни и природы, приобретать их мудрость.

— Разумеется, я тебя понимаю, Эван. Прости, что нетерпелив. Наверное, испарения, приносимые ветром из-за гор, на меня влияют.

— Ничего страшного, Роланд. Пары и жара, да и усталость, тоже влияют с непривычки. Но ты прав, надо спешить и предпринять что-то, но мне пока ничего не приходит в голову.

— Если карта показывает ошибочно, то нам ничего не остается, как вернуться к началу и поискать другой путь, — признал Роланд.

— Но мы ведь такой долгий путь одолели от начала Долины! Он стоил нам часа четыре — не меньше.

— У нас нет другого выхода, Эван.

— Но мы ведь будем блуждать без толку…

— Идем, Эван. Вернемся не к началу, а к пещерному туннелю. Я хорошо помню, что перед ним была еще одна тропа. Попробуем свернуть по ней.

На другой тропе их ждал неприятный, но предсказуемый сюрприз. Не успели они свернуть на дорогу с другой стороны пещеры, как земля задрожала у них под ногами; они услышали рев и грохот.

— Эван, будь начеку. Помни, о чем мы с тобой договорились, — велел Роланд.

Эван кивнул, держа наготове свой новый меч ветра.

К Эвану и Роланду выскочил, вздымая пыль под ногами-колодами, не то кабан, не то бык с двумя длинными острыми рогами, длинной косматой бородой, закрывающей половину лица, оставляя зеленый участок с глазами, носом-пятачком; на голове красовалась вздыбленная верх тугая перевязанная коса, в руках он держал острую саблю размером с половину тела существа. Одного взгляда на сверкающее лезвие, которым яростно размахивал монстр, способное одним движением перерезать пополам, хватало, чтобы потерять дар речи.

— Хрон-убийца! — только и смог выдохнуть Эван.

Справиться с хроном было намного тяжелее, чем со свирепым выверном. От огромной острой сабли практически нереально выворачиваться, но Роланд справлялся изо всех сил, настолько, насколько позволяло стремление не дать подступиться хрону-убийцу к Эвану и желание элементарно выжить. Пару раз Роланд едва не лишился руки, а то и головы — буквально в пяти сантиметрах от них пролетала сабля хрона, рассекая каменистую непробиваемую землю. Эван по традиции и по договоренности, пока хрон был занят и отвлекаемый Роландом, атаковал с другой стороны. Сражение заняло около получаса, так как ослабление такого сильного существа потребовало немало усилий. В конце концов им это удалось. Когда хрон-убийца повалился на землю, вызвав еще одно сотрясение под ногами и растворился, на его месте возник кабан, который, хрюкнув, убежал вдаль и скрылся за горами.

Роланд упал в изнеможении на камень, вытирая платком кровь с ран и морщась от боли.

— Роланд, тебе здорово досталось? — Эван обеспокоенно посмотрел на Роланда.

— Не страшно, Эван. Пустяки.

— Вот, возьми! — Эван протянул маленькую прозрачную баночку с салатовой жидкостью. — Нелла приготовила и дала нам в дорогу. Мазь ускоряет заживление ран.

— Надо же. Чего только твоя Нелла не умеет, — морщась от боли, но не теряя бодрости, заметил Роланд, беря банку и смазывая раны. Раны не сразу начали заживать, зато кровотечение остановилось и боль как рукой снялось.

К тому времени в Долину пришел вечер, стало быстро темнеть, различать дорогу стало все тяжелее и тяжелее.

— Продолжать путь, мне кажется, сегодня уже нет смысла, да и на сегодня хватит. Пора отдохнуть. Надо сделать привал, — сказал Роланд, вставая с камня. Хотя суставы и ныли переутомления, молодость давала дополнительный резерв сил, и Роланду это безумно нравилось — после старости вновь ощутить свежесть юности.

— Согласен. Только где нам остановиться?

— Надо остановиться в пещере. Только в проходной пещере лучше не стоит: мало ли, кто может напасть на наш след. Если ты помнишь, тетушка Марта и странствующий торговец предупреждали нас о том, что в Долине находится База воздушных пиратов.

— Смотри, Роланд, я уже вижу нужную нам пещеру. Вон, видишь? — Эван показал на пещеру в метрах сорока в горе, протянутой вдоль другой тропы, на которую Эван и Роланд свернули.

— Замечательно, идем туда, не мешкая. Хорошо, что не пришлось далеко идти.

В пещере было темно и довольно сыро.

— Надо бы разжечь костер, чтобы осветить пещеру и не замерзнуть ночью.

— Да, странно, что в пустынной и сухой Долине до изнеможения жарко, а ночью холодно, — заметил Эван, слегка поеживаясь.

— Ты можешь наколдовать огонь? Аранелла ведь учила тебя магии?

— Да, но я еще не настолько усовершенствовал свои магические умения, чтобы наколдовать без палочки, а палочки, увы, у меня с собой нет: осталась во дворце, — с сожалением в голосе отозвался Эван.

— А если применить боевое заклинание огня?

— Это крайне нежелательно и не рекомендуется. Боевые заклинания, будь то ветра, огня, воды и т.д., стоит применять только в бою: в решении бытовых вопросов они могут нанести серьезный урон, так как интенсивность их контролировать практически невозможно, или надо быть профессиональным магом, а не любителем или учеником вроде нас с тобой. Мы просто сожжем пещеру, — пояснил Эван, и тут только он вспомнил, что они с Роландом забыли про использование магии вместе с оружием, что значительно увеличивает шансы и возможности победы. Но, с другой стороны, если они превосходно справиться и без магии, то это о многом говорит.

— Но у нас же есть спички. И возле пещеры лежит сухое поваленное дерево, — сказал Эван.

Эван прислушался и различил в глубине пещеры звук капающей воды.

— Роланд, должно быть, это продолжение пещеры, — Эван двинулся по направлению к звуку и увидел в углу невысокий проем, который был незаметен из-за темноты. — И там мы сможем, если повезет, раздобыть воду.

— Это было бы превосходно. Но сегодня лучше в темноте не углубляться в пещеру, иначе наверняка потеряемся. Воды у нас хватает, так что оставим исследование пещеры на завтра. Давай устроимся, нанесем дров, а затем поужинаем и ляжем спать. Нам рано вставать, — настоятельно рекомендовал Роланд.

* * *

После ужина, состоящего из ароматных оладушек, испеченных тетушкой Мартой в дорогу, Роланд и Эван еще некоторое время общались, наслаждаясь теплом яркого огня и танцами огненных отблесков с тенями на каменных стенах под ритм приглушенных звуков падающих капель воды из глубинки пещеры.

— Эван, я чувствую, что тебя что-то беспокоит.

— Если честно, то да… То есть нет… Но вообще, — Эван запнулся, сам не зная в точности, что именно беспокоит его. — Я просто беспокоюсь о Нелле. А вдруг ее схватят? Как мы об этом узнаем, чтобы, если что, прийти к ней на выручку? А если с ней схватят и тетушку Марту?

— Не терзай себя зря. С Аранеллой и тетушкой Мартой все будет в порядке. Аранелла очень сильная, мудрая и ловкая. Я уверена, если она осталась с тетушкой Мартой, значит у нее есть запасной план и она знает, как в экстремальной ситуации себя вести и что делать. И тетушку Марту она сумеет защитить. К тому же Аранелле намного лучше — она довольно быстро поправляется, — заверил Роланд.

Слова Роланда звучали вполне убедительно, да и Эван в глубине души знал, что его дорогая воспитательница справится. Так всегда было. Ну почти… Если не считать случая с Темным Рыцарем, но ведь Темный Рыцарь уничтожен. А Крысолеон… Эван не верил до конца, что Крысолеон сможет погубить Аранеллу, как бы там ни было. И просто не отдавал себя отчета, попросту не верил, что он может погубить то, что было дорого его лучшему другу — королю Леопольду.

«Но ведь Крысолеон убил отца и убьет многих!» — зашептал голос в глубине сознания.

— Ты прав, Роланд. А еще… Все-таки сложно стоять на перепутье. Я на протяжении всего пути постоянно, спрашиваю, достоин ли я стать королем. Ты, наверное, осуждаешь мою трусость, мою плаксивость. Я и сам вижу в себе недостатки и осуждаю их. Если я не справлюсь с трусостью, я просто не смогу руководить страной, защищать ее, — высказал сомнения Эван.

Роланд с улыбкой посмотрел на Эвана.

— Эван, не может быть победителем тот, кто не борется. И качества, такие как храбрость, отвага, доброта, могут быть только фальшивой маской, если не приобретаются путем ошибок, падений и преодолением тех же слабостей. Ты на пути, Эван. И ты за короткий срок уже многого достиг. Покажи мне труса, который бы готов сражаться с чудовищем бок о бок?

— Но ведь мне в этот момент было так страшно, Роланд. Внутри все переворачивалось. Мне так хотелось сбежать, и мне так стыдно в этом признаться, — Эван смущенно возил палочкой по камню.

— Именно поэтому ты не трус — потому что ты отчаянно бросился в бой тогда, когда как никогда хотелось и была возможность сбежать, — заключил Роланд.

Медные лучи от языков пламени пробежались по лицу Эвана. Эван посмотрел на Роланда, ощутив в сердце необыкновенный подъем, благодаря словам своего нового старшего наставника. Да, он как Нелла. Роланд и Нелла так похожи были в своих ролях по отношению к Эвану!

Эван и Роланд расстелили в качестве подстилок кучи листьев, которые они нанесли из-под поваленного высохшего дуба вместе с дровами и легли. Улегшись, Эван задумчиво следил за бликами на потолке пещеры.

— Роланд, я очень скучаю по отцу и тому, что было. И, может, ты осудишь меня, но мне стоило многих невероятных усилий покинуть родной Коронелл, родные земли. Я представлял, как буду править Коронеллом, служить людям, может быть, я смог бы восстановить мир между расами ратуссов и сильвестронов, а сейчас я покинул Коронелл — и мне как-то так больно внутри, будто сердце кровоточит. В Коронелле прошли лучшие светлые годы в моей жизни.

Роланд, который тоже уже лег с противоположной стороны костры и собирался закрыть глаза, повернулся на слова Эвана.

— Я тоже скучаю по своей родине, хотя, если честно, я больше ощущал связь с ней на уровне долга, чем особой привязанности к ней… Через любовь к родине у меня проектировалась больше любовь к близким мне людям. А так… Не скажу, чтобы я любил Нью-Йорк с его каменными джунглями. Когда я вспоминаю родину, то вспоминаю деревушку Моторвиль на лоне полей и свободной природы, где я родился, провел детство и где проводил отпуск в дальнейшем с моими… родными, — Роланд запнулся: он не в силах был уточнять, кто входил в состав его близких людей, так как потом пришлось бы объясняться, а он не готов был пока, хотя искренне доверял Эвану. — Но и чувство долга тоже меня привязывало ко всей Америке.

— Америка? Так называлась твоя страна? — Эван обратился в слух, услышав занимательные подробности.

— Да. Я хотел служить людям, урегулировать конфликт, сделать вложение в культурное развитие страны, чтобы Америка славилась не только как центр увеселений, но и центр искусства, богатой историей, достоинством и подлинной демократией. Ах, я многого хотел. Но мир разрушен… И с этой разрухой очень тяжело идти дальше, начинать все с белого листа. Эван, ты так же, как и я, потерял дорогое твоему сердцу. Но теряя, мы приобретаем со временем. Если мы хотим создать свое королевство, сделать людей счастливыми стать счастливыми сами, нам нужно отпустить прошлое и смотреть в будущее. Это нужно и тебе, и мне. Храни память о дорогом, но не превращай его в свои оковы.

— Я понял тебя, Роланд. Спасибо тебе. Я постараюсь изо всех сил. Спокойной ночи, Роланд! — сказал Эван, укладываясь поудобнее на боку.

— Спокойной ночи, Эван, — раздалось в ответ.

Воцарилось молчание, свидетельствовавшее о том, что объятия сна нежно заключили захватили путников. Оставались только звуки треска костра и капли дождя, равномерно выбивая «кап-кап-кап», как маятник, отбивая ритм сна и его вечного пространства.

Медленное «кап-кап-кап» попеременно сменялось «тап-тап-тап» под порывом легкого ветра, срывавшего каплю и ударявшего его о каменную чашу. Ритм сердца синхронизировался с ритмом капель, гулко отбивавшегося о стены и проникающего глубоко-глубоко в душу, наполняя его до краев и растекаясь по жилам до кончиков пальцев остужающей чистой росой. Звуки капель принимали образ родника, все больше и больше наполнявшегося водой, расширявшегося, пока не превратился в озеро, в изумрудно-лазурный бездонный водоем, захватившего всю его душу и погружавшего все ниже и ниже, и погружению этом, казалось, не было конца. А он все дышал, дышал этой музыкой капель, хватался за плывущие рыбы-ноты, чьи гладкие переливающиеся плавники ускользали из-под капель, и он продолжал опускаться дальше.

Было так глубоко, что невозможно разглядеть серебристо-лазурную поверхность. Бесконечное падение погружало в бездонную яму — в кромешную тьму, в которой все реже попадались гладкие рыбы-ноты и проблески лучей с поверхности. Только продолжающие звуки капель не умолкали и связывали нить души с проблеском сознания — света, бьющего наружу, рассекающего лучом озарения материю темноты.

Звуки капель, ударяясь друг о другом хрупким перезвоном, платиновыми хрустальными шарами полетели сверху — с поверхности сознания — в глубину, перелетая над его головой в самое сердце глубины-темноты. Опускаясь глубже, они ускорялись, будто в спешке, будто там содержится цена их существования, вся ее соль, будто в темноте есть свет, будто в смерти есть жизнь… Будто… Но что там — в глубине-глубин?

Что способен разглядеть там в темноте?

— Я вижу… паутинное кружево, сплетенное из лунных нитей, а сквозь него… светлую полосу, разрастающуюся на глазах в дерево. Только не пойму я… Проговариваю ли я это вслух… Или шепчу. Или пою вместе с каплей. Капля за каплей… Это марево, это наваждение. Не пойму ничего, не разберу… Увольте…

— Не останавливайся. Вглядывайся глубже, схвати тончайшую нить естества увиденного.

— Но я… не пойму… Это я думаю и представляю? Или кто-то за меня представляет?

Я хочу произнести что-то вразумительное, оформить мысль в слово, но она расползается тончайшим складками волнующейся занавеси, манящей и подзывающей. Занавесь подымается, впуская поток прозрачных светящихся шаров, а за занавесью темное смоляное море, обнимающее маленький остров с деревом. Вот оно — широкое древо, кора которого из серебра. Оно протянуло размашистые ветки, цветущие белоснежно-голубыми цветками, над самим озером, которое на самом деле являло собой чашу из огромной раковины. Озеро образовывалось из стекающих из недр серебряного дуба капель, освещающих своим сиянием черноту пространства, а не верхушках дерева сидели существа с очертаниями крыльев — белых, только я не могу их разглядеть… Звук стекающего в чашу сока отдавался гулким убаюкивающим эхом во всей бездне.

Что мешает мне их разглядеть? Марево это на глазах, это кружево. Хотя вижу… Мальчик, сидевший у подножия дуба, протягивающий руки к воде. Блики света прошлись по его лицу, рукам. И у него…

— Волосы, темные, как у тебя?

Верно. И в его глазах застыли слезы…

Мальчик оторвал взгляд от воды и устремил его прямо, за занавесь.

— Папа!

Занавесь задернулась, его уносило стремительно обратно — к поверхности.

-Папа-а-а-а… — донеслось эхом уже издалека и слилось с тишиной, нарушаемой симфонией капель.

— Роланд! — позвал его другой голос. Он уже слышал этот зов — тогда, когда вспыхнула багряная звезда и…

* * *

— Роланд!

Роланд пробудился: ему показалось, что его звали. Он повернул голову — но Эван продолжал безмятежно спать.

Роланд сел, закрыв глаза, силясь вспомнить, что ему снилось, но восстановить удалось только спутанные образы капель, какого-то дерева. И голоса. Но все вспоминалось расплывчато, туманно.

«Надо взбодриться и настроиться на предстоящую дорогу».

Роланд решил не будить Эвана и, пока он спал, изучить глубину пещеры, чтобы раздобыть, если повезет воды и вымыть с себя дорожную пыль и сажу, осевшую на него с истлевшего костра. Утренний свет проникал в пещеру, обильно осветив ее и даже проникнув в глубинку пещеру, так что можно было частично разглядеть путь. Роланд решил подстраховаться, потому что неизвестно, насколько далеко углублялась пещера, поэтому зажег одну из свечей, которые тетушка Марта припасла для них в дорогу на всякий случай. Нагнувшись, чтобы не задеть головой верхнюю часть низкого проема, он осторожно ступал по узенькой тропе, одной рукой держа свечу, а другой ощупывая стены. Пещерная дорогая уходила вглубь, Роланд шел минут десть-пятнадцать, пока земля не обрела поверхность и он не оказался на перепутье двух троп, на которые размежевывался пещерный коридор, и уходила еще ниже, в глубины гор. Можно было даже расслышать отдаленный шум. «Наверное, вулканическая лава», — предположил Роланд, хотя он точно не знал, действительно ли горы Долины Воздушных Змеев были вулканического происхождения.

На перепутье ровная площадка была довольно широкой. Шум капель исходил со стороны правой тропы, Роланд последовал навстречу звуку, пока не достиг цели — конца пещеры, где в самом деле был родник, глубина которого составляла приблизительно сорок сантиметров; пополнялся он водой, падающий в каменный природный бассейн из скважины в стене пещеры. Горная вода была ослепительной чистоты, переливаясь, словно отшлифованный изумруд, едва не светилась в полутьме. Роланд подставил руку под хрустальный поток, при свете свечи который отлил изумрудом — цветом родным и знакомым. Он посмотрел на поверхность рудника, и ему показалось, что в нем отразились изумрудные глаза, а затем и знакомые очертания. Роланда охватило ложное предчувствие, он обернулся назад, но позади ничего не было, а когда снова посмотрел на воду, привидевшегося образа не было и в помине — он сам воссоздал образ из собственного воспалившегося после сна воображения.

Бодрящая вода прогнала навязчивые сонные мысли, добавила дополнительный, «резервный», источник сил к восстановленным после сна. Освеженный, полный хорошего настроения и энтузиазма, Роланд уже хотел покинуть пещеру и отправиться обратно, как заметил, что из-под большого камня сочится свет. Он отвалил камень и увидел большое светящееся в темноте перо, похожее на перо павлина, но только белоснежное. Перо осветило пещеру не хуже свечи. Роланд поднял волшебный трофей.

«Откуда это перо здесь? Оно нам пригодится. До чего же красивое», — подумал Роланд. Перо не просто удивляло его своими волшебными свойствами, но приковывало взгляд и завораживало. Он еще минуту смотрел на него, переворачивая с разных сторон, и вдруг по телу прошла дрожь — он начал восстанавливать по частям детали сна. Ему казалось, перо ассоциировалось у него со сном, но какая может связь между пером и странным деревом?

Когда Роланд вернулся к началу пещеры, Эван только проснулся и сонно потирал глаза.

— Доброе утро, Роланд! — зевая поприветствовал Эван. — О, ты уже встал! Выглядишь очень свежим и бодрым.

— Вставай, лежебока, — весело поторопил Роланд Эвана. — Нам еще искать выход из лабиринта, в котором мы заблудились, а времени и запасов еды в обрез, так что вперед! Иди вымойся хорошенько, поедим, наберем с собой воды и в путь. На перепутье пещеры сворачивай направо — налево не сворачивай: нам некогда блуждать по темным пещерам. Чтобы мне не пришлось еще тебя искать, договорились?

Эван кивнул. Встав и стряхнув с себя сажу, он сонно поплелся к роднику после Роланда, а вернулся обновленным и телом, и душой. Ему казалось, он был готов сразить десяток хронов-убийц.

Роланда он нашел возле пещеры, где он разминался, упражняясь в своем излюбленном хобби — стрельбе из пистолета. Он целился в далекие мелкие предметы и ни разу не дал промаха. Эван наблюдал за Роландом с обожанием и восхищением: Роланд казался ему просто безупречным, а в физической силе он во многом превосходил даже Неллу (как-никак, Нелла девушка), и теперь Эван считал Роланда самым сильным человеком, которого он знал после отца. Чем больше Эван пребывал в обществе Роланда, тем реже он боялся и чувствовал себя увереннее.

— Роланд, а можешь меня и в стрельбе из дальнего оружия подогнать? Ты так прекрасно стреляешь!

— Конечно, непременно, Эван. Только сейчас у нас на это нет времени и возможности. Но, как только решится вопрос с нашей миссией, мы продолжим наши занятия, — пообещал Роланд. — Идем завтракать.

* * *

— Интересно, как дела в Коронелле? Что сейчас там происходит? — вздохнул Эван, когда они позавтракали и допивали мятный чай из жестяных кружек. — Извини, Роланд, не могу не думать и не переживать о народе, родном мне, о Нелле и тетушке Марте.

— Раз тебя так беспокоит, то почему бы просто не разузнать обстановку, не выходя из этой-самой пещеры? — улыбнулся Роланд. — А инстабук на что нам?

— А и в самом деле! — Эван хлопнул по себя рукой по лбу. — Не поверишь, как только странствующий торговец вручил инстабук, я хотел его осмотреть вместе с тобой, но спрятал для удобного случая — и совершенно забыл за всеми переживаниями касательно поисков дороги к восточному побережью, битвами и впечатлениями.

Эван достал из узелка тщательно замотанный в дорожный плащ, дабы защитить от механических повреждений, планшет и нажал сбоку на кнопочку, как объяснял торговец — и экран загорелся. Эван сел поближе к Роланду, чтобы тому тоже все было хорошо видно. Перед глазами засветилась плитка с новостями и фотографиями.

— Это какое-то волшебство! — восхищенно заметил Эван, не веря своим глазам.

— И это говорит мальчик, который сам кажется частью какого-то немыслимого волшебства, — усмехнулся Роланд.

Эван с любопытством посмотрел на Роланда, но его внимание опять было перехвачено чудом технологического прогресса, который являлся волшебством для волшебного мира. Он неуверенно коснулся пальцем сенсорного экрана на первой попавшейся в поле зрение фотографии и вышел на запись пользователя под именем «Странствующая художница» с иконкой девушки с романтичным мечтательным взглядом из расы песусов, во внешности которых преобладали внешние черты собаки в области ушей, нос и хвоста, по типу сильвестронов и ратуссов. Странствующая художница опубликовала нарисованный собственноручно красивый пейзаж, изображавший Холмогорию со всеми горами и выступами, нанизывающихся друг на друга как грибы и утопавшие в облаках.

҈ Я сделала этот рисунок во время своего первого путешествия по Холмогории. Среди покрытой пышной зеленью холмов дул приятный ветерок. До сих пор помню, с каким упоением я рисовала. Тогда никто и подумать не мог, что однажды в Коронелле случится государственный переворот» ҈

Когда Эван прочитал заметку странствующей художницы, ему показалось, будто по коже прошелся холодок. И ностальгией повеяло, и горестно стало. Он решил посмотреть записи о Коронелле с назначенного дня его несостоявшейся коронации.

Запись под лозунгом «Вот-вот начнется церемония!», оставленная мальчиком Генри — жителя Коронелла.

҈ Погода, к сожалению, не радует… Но сегодня день церемонии наследования святого защитника. Подумать только, сегодня будет открыта новая страница в истории Коронелла! ҈

— Да уж, Крысолеон открыл новую страницу — ничего не скажешь, — заметил Роланд.

— Гляди, Генри сфотографировал и выложил фото замка со стороны замка Коронелла! Там ведь моя спальня, я ждал назначенного времени коронации. Помню эту грозу, темное небо, и словно вместе с грозой появился ты, — вспомнил Эван. — Подумал под влиянием боли из-за потери отца что ты какое-то очередное проклятие. Я уже тогда предчувствовал беду и боялся начала церемонии, что может что-то произойти.

— Да, именно поэтому ты хотел меня сдать в руки стражников во главе с Аранеллой, — ответил Роланд. Он хотел было пошутить, что, мол, Эван тогда выглядел довольно смешно, но вовремя сдержался, боясь задеть или обидеть мальчика, напомнить о болезненном недостатке, с которым Эван отчаянно старался бороться. Кошачьи уши тоже тогда добавили комизма и без того смешному мальчику.

— Но ты оказался нашим спасителем, в то время как человек, которому отец доверял больше всех на свете, хотел погубить меня.

Запись пользователя «Мистер Новость»: «Государственный переворот?!» с изображением сфотографированного крупным планом Крысолеона.

҈ Вот это дела! Государственный переворот в Коронелле? Зачинщик — приближенный бывшего короля Крысолеон, а юный принц Эван пропал без вести?! Что же будет теперь с Коронеллом? Нет, что будет теперь с его жителями?!»

Эван прокрутил комментарии других пользователей:

Анонимный комментарий

Что?! В Коронелле?

Анонимный комментарий

Сегодня ведь день передачи святого защитника?

Анонимный комментарий

Не может быть…

Анонимный комментарий

Неужели там все было так плохо?

Анонимный комментарий

Из Коронелла никто не пишет… как они там?

Анонимный комментарий

А что стало с принцем Эваном? Да уж…

Анонимный комментарий

Нам осталось только ждать новой информации…

— Роланд, одни анонимные комментарии и, судя по всему, оставленные не жителями не Коронелла, если пишут, что коронельцы не публикуют никаких новостей! Их там запугали! Что же там сейчас происходит? Уже столько дней прошло с начала бунта, и за время наших странствий могло случиться что угодно! — воскликнул отчаянно Эван.

— Давай прокрутим дальше, к самой ближайшей дате и посмотрим, может, кто-то из Коронелла все-таки что-то написал, — предложил Роланд.

Эван промотал ленту новостей, но дальше были занимательные заметки с селфи-портретами и всякой веселой дребедени пользователей из-за границы, на которые не время было отвлекаться.

— Будем и мы ждать новой информации. И идти вперед! — бодро скомандовал Роланд, поднимаясь на ноги и быстро складывая вещи.

Эван сидел потупив взгляд. Опять слезы подступили к глазам. Роланд неожиданно строго посмотрел на мальчика.

— Эван, утри слезы и веди себя как король. Будь мужчина. Вставай, двигаемся дальше! — довольно жестко скомандовал Роланд. От него повеяло холодом, и Эвана в глубине души это опечалило, но он не подал виду; после слов Роланда слезы и желание плакать высушились немедленно, и Эван сразу же повиновался и последовал за Роландом.

Эван и Роланд продолжили путь по запасной тропе в надежде, что она выведет к ключевому направлению. За всю дорогу Роланд и Эван не проронили ни слова. У Эвана после последнего разговора на душе скребли кошки. Он не обижался на Роланда, но ему было снова стыдно за свое хныканье, и ему так хотелось снова подняться в глазах друга! И случай представился, когда на них напала команда из двух электрических лаймов, парочки крысопузов и сильфии — утонченного зеленого существа, похожего на фею. Эван, не дожидаясь команды Роланда, бросился вперед в сражение, опередив друга, отчаянно нанося удары за ударами и быстро справившись со всеми противниками. Эван так жаждал доказать Роланду, что он может быть сильным, стойким, мужественным, что он не плакса и готов отразить любые удары судьбы, что страха не осталось в сердце ни на йоту — только желание доказать. Эван настолько справился с противниками, что Роланду достался всего лишь один крысопуз. Когда победа была за путниками, Эван стоял и с победоносным торжественным взглядом; гордо подняв лицо он смотрел на Роланда. Его золотые волосы от резкого движения головы рассыпалась золотом, а лицо было похоже на лицо не мальчика, но настоящего короля.

— Браво, Эван! — радостно похвалил Роланд Эвана, искренне радуясь успехам своего подмастерье. — Ты одолел команду врагов самостоятельно! Я даже не успел отразить удары быстрее. Думаю, Аранелла скоро не нарадуется твоим новым достижениям.

— Роланд, ты на меня не сердишься за мою трусливость? — спросил Эван, не в силах скрывать больше свои переживания.

Роланд удивленно взглянул на принца.

— Ну что ты, Эван, конечно, нет. Прости, что я, может быть, был резок с тобой. То, что я сказал вчера о твоей храбрости, остается актуальным, и почаще вспоминай наш вчерашний разговор, — Роланд дружески подмигнул.

У Эвана отлегло от сердца, он почувствовал себя снова бодрым, решительным и счастливым. Он гордо и радостно шествовал рядом со своим наставником.

Эван и Роланд вышли к перевалу между горами и пропастью, глубину которой невозможно было разглядеть за вздымающимся паром которым и окутывалась Долина Воздушных Змеев. Эван, ухватившись одной рукой за ствол сухого, как палка, дерево над обрывом, чтобы не закружилась голова и не сорваться, и заглянул вниз. Роланд тоже подошел к обрыву и попыталась разглядеть дно, но безуспешно: удушающий пар клубился и застилал поле зрения, залазил в ноздри и рот, от чего глаза начинали слезиться.

— Наверное, в недрах гор течет вулканическая лава, а пар исходит от нее, — сказал Роланд.

— И там живут, возможно, драконы, — предположил Эван, прислушиваясь и улавливая отдаленное рычание.

— Жаль, у меня не было еще возможности изучить ваш мир более досконально. У меня есть мечта, которую хотелось бы осуществить, если нам удастся основать новое королевство и построить замок.

— Какая?

— Мечтаю основать богатую королевскую библиотеку, которая бы славилась на весь мир, — ответил серьезно Роланд.

— Ух ты! Какая благородная мечта, Роланд. Только не забудь Неллу подключить к осуществлению твоей мечты, иначе она очень огорчится, — рассмеялся Эван. — Она без ума от книг и библиотек.

— Разумеется.

В интересном обсуждении грандиозных планов и идей касательно обустройства будущего государства Эван и Роланд шли, пока снова не уперлись в тупик: деревянная лестница, с помощью которой можно было добраться до продолжения пути на резком возвышении перевала, обломана либо кто-то обломал ее сам.

— Но как же так?! — расстроенно воскликнул Эван. — Опять тупик. Мы снова потратили столько времени, чтобы снова уткнуться в глухой камень.

— Дай я попробую залезть и ухватиться за остатки деревянной лестницы, — Роланд попытался снова зацепиться руками и ногами, но деревянные поломанные балки находились слишком далеко.

Роланд помрачнел, скрестив на груди руки, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации без лишних нервов, но идеи не приходили в голову.

— Я уверен, это дело рук воздушных пиратов, которые не хотят пропускать мимо непрошеных гостей. Эта земля — вотчина банды воздушных пиратов под предводительством Зорана Грозы Небес, известного как «Небесный Аспид», — сказал Эван.

— Ты, я так понимаю, осведомлен о пиратах.

— Да, я о них много слышал. О воздушных пиратах ходят легенды. Если нас обнаружат, нам несдобровать.

— О воздушных пиратах будем беспокоиться позже. Как нам с дорогой разобраться? — Роланд снова достал карту. — Перевал, на котором мы сейчас с тобой находимся, называется «Змеиное брюхо». Смотри, Эван. Этот путь граничит прямо с путем, нам необходимым. Он прямо за этим горным хребтом, — Роланд кивнул на медные непробиваемые гигантские горы, казалось, подпирающие облака. А по этот путь, если бы мы даже поднялись на возвышение перевала, закончился бы обрывом. Нам нужно каким-то образом попасть на выбранную нам тропу.

— Да, но как это сделать? Мы ведь выяснили, что перелететь через горы не сможем.

— Фу-ня-хи! — Справедливый Дикси стремглав летел к ним.

Эван и Роланд снова забыли о Дикси, который явно отстал от них.

— Тям! Сю-дя! — пробулькал фуняш, оглушая путников бульканьем и звоном.

— А? Что он хочет? — встрепенулся Эван.

— Ню-же! Сю-дя! — не отставал фуняш, явно стараясь заполнить внимание Эвана и Роланда.

— Кажется, он хочет, чтобы мы последовали за ним, — догадался Эван.

Фуняш указал ручкой на проем рядом со сломанной лестницей, и только благодаря фуняшу Эван и Роланд заметили узкое неприметное ущелье, слившееся с соседними горами.

— Вот оно что! Что бы там ни было, нужно пойти проверить, — решил Роланд.

Дикси довел друзей до конца ущелья, где не нашли ничего особенного, кроме небольшого камня.

— Ну и что ты нам хотел показать, дружок? — вежливо, но разочарованно спросил Эван.

Дикси, поднеся пальцы ко рту, свистнул, и из воздуха появилось еще четверо рядовых фуняшей, подчиняющихся командиру. Дикси повел их камню, и тогда Эван и Роланд заметили, что из-под камня что-то светится и пищит. Фуняши взобрались на камень и по команде, втиснув лапки в щель, что-то ухватили и силой дернули вверх. Это оказался фуняш ярко-салатового цвета, который ощутив свободу, подскочил и затанцевал на камне, громко звеня и булькая. К его радости присоединились фуняша из отряда Справедливого Дикси и сам Дикси, тоже ликуя и танцуя на месте.

— Ясно, ты просто хотел спасти своего друга, — Роланд улыбнулся, тронутый наблюдаемым зрелищем.

— Да, он просто упал в яму, а сверху его еще и завалило камнем, и он не мог выбраться, — смеясь в избытке чувства умиления, вставил Эван.

— Си-ба! При-ве-ти-ки! — пропищали фуняши, с благодарностью глядя на Эвана с Роландом и раскачиваясь своими желейными телами.

— О, ваш язык иногда можно даже понять, — заметил Роланд. — Эй, Эван, смотри, зеленый фуняш что-то протягивает.

— Э-э-э, что это? — Эван озадаченно повертел у себя в руках небольшую древесную палочку, обвитую сухим стеблем.

— Хах, веточка, — добродушно рассмеялся Роланд, не переставая умиляться.

— Эм, но что мне с ней делать?

— Ся-си-бо! — пропищал зеленый фуняш, кувыркнувшись в воздухе.

— Веточка в качестве дара. Таким образом фуняш хочет выразить благодарность.

— Спасибо, фуняш… э-э-э… Как тебя звать тогда? — задумался.

— Ве-тр-тр-ок… Э-и-и-лу! — пропищат фуняш.

— Ве-тр-тр — «ветерок»? Эйлу? Ветерок Эйлу? — попытался расшифровать Эван.

Зеленый фуняш засиял от радости и кувыркнулся в воздухе.

— Ты хочешь к нам присоединиться?

— Сю-дя! Сю-дя! — снова пропищали фуняши, на этот раз в унисон.

— Похоже, они зовут нас еще куда-то, — сказал Роланд.

Зеленый фуняш повернулся к Эвану.

— Ве-тя ду-уй!

После последней реплики вокруг Эвана вспыхнула магическая радужная сфера, а затем исчезла.

— О, это же…

— Надо же, очевидно, фуняш только что поделился с тобой магической силой, — заметил Роланд, вспоминая приятное ощущение, словно внутрь тела и в самое сердце вошел теплый воздух, и он ощущал невероятный прилив сил, когда Аранелла сняла с него барьер, препятствующий реализации потенциальных магических способностей и поделилась некоторыми базовыми боевыми заклинаниями.

— Какие же умные эти фуняши! — восхитился Эван.

— Тю-та! Тю-та!

Ветерок Эйлу подбежал к клевертолету, который весело крутился на ветру.

— И здесь клевертолет!

— Нужно использовать заклинание на клевертолете! — пояснил Роланд.

Эван кивнул и, сосредоточив внимание на цветке, произнес:

«Взвейся, вихрь!»

Эйлу подскочил к цветку, проведя рукой по нему — и плоские листья-пропеллеры завертелись с молниеносной скоростью, подняв мини-торнадо, вытянувшегося до недосягаемой верхушки горного уступа. Эйлу прыгнул прямо в вихрь и, как лист, сорванный ветром с дерева, с легкостью взлетел наверх и помахал друзьям с горного уступа.

— Ле-тя-тя!

— Значит, мы тоже должны последовать примеру Ветерка Эйлу. Неужели этот вихрь поднимет нас с тобой? — задумался Эван.

— Не за чем думать. Делаем, — сказал Роланд, ступив в средину клевертолета и, не успел он моргнуть глазом, как вихрь подкинул его прямо к горному уступу и приземлил на ноги. За ним на гору приземлился Эван.

— Фух, мне понравилось! Я словно ощутил короткий миг полета! Хочу повторения, — сказал с воодушевлением Эван.

Расчёты Роланда оказались верны: клевертолет перенес их на горный уступ, с которого они спустились к той самой главной дороге, упиравшейся в тупик с клевертолетом.

— Надо же было полдня потратить, на то, чтобы сделать такой большой крюк — оказаться вначале, — недовольно пробурчал Роланд.

— Да, жаль. Но зато мы встретили нового друга и выучили новое заклинание, которое несомненно нам еще пригодится, — Эван на этот раз был настроен более позитивно.

Взлетев на втором клевертолете, Эван и Роланд, наконец, сдвинулись с мертвой точки по прямому выверенному пути навстречу, и, к большому облегчению обоих, их путь четко сверялся с картой, и впереди, кроме крысопузов, лаймов и пр., перелетов с помощью клевертолетов, особо тяжелых препятствий не повстречалось. Вечером им снова посчастливилось обосноваться на ночь в небольшой пещере у костра.

— Запасы еды у нас исчерпываются, — констатировал Роланд, доедая с Эваном последний ужин, приготовленный тетушкой Мартой. — Наше путешествие не укладывается в срок, а нам нужно чем-то питаться. По дороге нам не попалась ни единая живая душа, не говоря уже о странствующих торговцах.

— Эх, придется поголодать, — вздохнул Эван. — Надо будет завтра по дороге приглядеться: может, в этих краях растет что-нибудь съедобное.

Эван, как только поел, сразу же уснул, утомленный дорогой. Роланд хотел выделить время, чтобы упорядочить мысли и впечатления, для чего он решил воспользоваться Инстабуком. Свой разряженный мобильный телефон он давно выбросил, точнее оставил у тетушки Марты, а Инстабук идеально ему подходил, и, что больше всего ему нравилось, так это то, что Инстабук не было нужды заряжать: он заряжался магической энергией.

Итак, уставший от публичности в своем мире, да и в принципе не испытывавший никогда страсти к публичной демонстрации личной жизни (ну и, учитывая нынешнюю обстановку, когда необходимо было соблюдать режим инкогнито), Роланд завел страницу для заметок об окружающем его новом волшебном мире и в качестве личного дневника, в котором записи зашифровал паролем, чтобы никто не мог ни прочитать, ни «залайкать», ни прокомментировать. Он делал запись за записью, стараясь реконструировать в точности из памяти все свои впечатления, начиная с появления в замке Коронелла, встречи с ушастым мальчиком-принцем, похожего на девочку, побега подземными каналами, битвы с Темным Рыцарем, едва не закончившейся смертью Аранеллы, и до настоящего времени. Вот некоторые примеры из них следующего содержания.

Запись защищена паролем

«Я теперь выгляжу так, как выглядел в 20 лет. Еще мне повстречался странный мальчик с кошачьими ушами и хвостом. Он понимает мою речь, поэтому, судя по всему, это все происходит либо во сне, либо на том свете. Или же я где-то сильно ударился головой. На моем теле нет никаких внешних повреждений, и чувствую я себя очень легко».

Запись защищена паролем

«Замок Коронелла ассоциируется у меня с огромным аквариумом, по коридорам которого ты не просто идешь, а словно величественно плывешь, а служанки в розово-лимонно-зеленных форменных нарядах кажутся утонченными рыбками, вьющимися вокруг своих господ».

Запись защищена паролем

«Когда мы оставили Аранеллу наедине сражаться с Темным Рыцарем, в ответ на болезненные переживания и вздохи Эвана я скрепя сердце сказал, что каждый человек исполняет свою роль и свой долг. Это означало попросту вроде «ничего страшного, мол, если молодая хрупкая девушка будет брошена в битву одна взрослым гораздо сильнее и старше ее мужчиной вроде меня (я не говорю об Эване — он еще ребенок), ведь это все ради всеобщего блага, она умрет, исполнив свой рыцарский долг». В тот миг, когда я бросился назад за телом умирающей служанки Эвана, с моих глаз будто спала пелена, и я осознал, что мыслил абстрактным долгом всю свою жизнь там, в моем мире, и сквозь пелену абстрактных понятий о долге и высших целях упустил о ключевом долге заботы о близких мне людях. Возможно, абстрактность мышления стала причиной потери их, и, возможно, и всего мира. Когда Аранелла оказалась жива, я впервые радовался сомнительности некоторых моих представлений о долге».

Однако Роланд выражался емко и лаконично, не слишком часто углубляясь в психологические переживания и рефлексировать. Драмы в его душе хватало — он просто хотел запечатлеть несколькими фразами и предложениями из того, что его впечатлило, взволновало, чтобы не забыть, так как в дальнейшем некоторые наблюдения внешнего мира и внутреннего состояния могли бы пролить в будущем свет на происходившее и происходящее или понять и изменить что-то в самом себе. Ведь, представляется, что, возможно, предыдущий порядок жизни нуждается в пересмотре и изменениях, раз ему предоставлена возможность еще одной жизни.

Напоследок, прежде чем потушить экран и лечь спать, Роланд оставил еще три записи.

Запись защищена паролем

«Сегодня фортуна улыбнулась найти потрясающе красивый и завораживающий трофей на дне пещеры, куда я спустился за водой — белоснежнее светящееся перо, которое можно использовать в качестве фонаря или свечи. Интересно, какой птице принадлежала эта красота?»

Запись защищена паролем

«Несчастья одно за другим преследуют еще совсем юного Эвана. Сегодня я был слишком резок с мальчиком. Я сожалею, ведь он скорбит по тому, что составляло дорогую часть его жизни. Я не хотел его обидеть и расстроить, но таким жестким тоном я стремился всего лишь побудить его к действию, движению вперед, вызвать желание бороться и смотреть в будущее и не сковывать себя прошлым. Ведь теперь я знаю, каково это — лишиться всего… И понимаю его. Глядя на его спящее усталое лицо, я вспоминаю своего сына.

Это не сон. Судя по всему, моя страна погибла. Наверное, в том, что я не умер и оказался в этом мире, есть какой-то смысл…»

Запись защищена паролем

«Когда взрывная волна от ракеты окутала меня, где-то на краю угасающего сознания я услышал чей-то голос. Интересно, узнаю ли я когда-нибудь, кому он принадлежал…»

* * *

Эван и Роланд в веселой компании Справедливого Дикси и Ветерка Эйлу, отлично помогавшие в бою со встречными монстрами, добирались Долиной Воздушных Змеев до восточного побережья по направлению к Колыбели Божества еще три дня. К удаче странников, им удалось восполнить исчерпавшиеся запасы еды хрустящими орехами, серпантинными яблоками с полосатой коричнево-золотистой кожурой, обладавшими насыщенным медово-сладким привкусом. Им даже улыбнулось подстрелить и приготовить суп из мелкой куропатки с сухими коричневыми грибами, растущих в Долине на каждом шагу. Роланд долго сомневался в безопасности грибов, но Эван заверил, вспоминая уроки ботаники мадам Оливии, что они безвредные и их можно спокойно есть. Правда, съедобными и вкусными грибы были только в сваренном виде — сырыми они напоминали вкус безвкусной резины. По пути им удалось восполнить и запасы воды в горных водоемах, так как в горах вода везде текла хрустально-чистая.

Первые три дня Эвана и Роланда начал уже напрягать такой длинный однообразный перевал сквозь Долину Воздушных змеев, и они уже мечтали поскорее покинуть парящие надоедливые сухие горы, но на пятый день начинали привыкать жить в горах, преодолевать разные препятствия, трудности, слушать тишину. Эван, в свою очередь, чем ближе отмечал сокращение дистанции пути к Колыбели Божества, тем больше ощущал беспокойство, ведь приближался самый важный для него экзамен, который он, тринадцатилетний мальчик, мог с легкостью провалить. Рядом не будет ни Роланда, ни Неллы. Только он сам лицом к лицу с монстром или головоломкой. Эван изучал историю и вспомнил, что много даже взрослых претендентов на престол не выдерживало испытания. Он не помнил случаев, чтобы кто-то погибал, но точно лишались привилегии. Эван отогнал предательские мысли: он король, он должен победить, любой ценой. Это его призвание, так сказала Нелла, она верит в него. И Роланд тоже в него верит. Он должен доказать, что может.

Да и Роланд не давал Эвану унывать, постоянно воодушевляя и поддерживая мальчика. Эван верил Роланду, так как Роланд всегда говорил только то, что думал.

Осознавая приближение испытания, Эван еще более рьяно бросался в бой с монстрами, чтобы за короткий срок стать еще сильнее, ловчее, быстрее, решительнее.

На пятый день, когда Эван и Роланд уже пересекали часть Долины под названием «Змеиное брюхо», им пришлось столкнуться с необычным очень красивым монстром — большой птицей, похожей на ястреба, с мордой, напоминавшей отчасти человеческое лицо; с внутренней стороны ее крылья были белые, а с наружной с ярко-синим мягким оперением, украшенное золотистыми полосами. В длинном клюве птица держала четырезубец, излучавший электрический ток.

— Это же громкокрыл! Его в народе называют «птицей с человеческим лицом». Громкокрыл является разновидностью инфернокрылых. Очень красивая птица! — настороженно и вместе с тем восхищенно произнес Эван, издалека обозревая монстра.

— Познания в области зоологии нуждаются в отдельное похвале, Эван. Однако сейчас нам надо сообразить, как справиться с ее «электрошокером», — думал Роланд.

— Думаю, стоит в борьбе налечь больше на магические заклинания, чтобы постараться меньше соприкасаться с этим опасным жезлом, — предложил Эван.

— Хорошая идея! Идем!

Подойдя ближе к птице, которая завидев противников, сразу бросилась атаковать сверху, поэтому пришлось разделиться: Эвану поручено было отвлечь и ослабить громкокрыла, орошая его огненными магическими столпами, а Роланд в это время -подпрыгнуть в воздухе и сбить птицу мечом, хотя электрические волны и языки пламени одновременно слегка прошлись по телу, оставив пару ожогов, однако хищную птицу удалось одолеть. К удивлению Эвана и Роланда, темные блики разлетелись из тела громкокрыла, но он не растворился в воздухе и не трансформировался в более безопасное существо, но сохранил тот же гордый вид величественный вид.

— Замечательно, что такая громкокрыл не утратил свои величие и красоту! — обрадовался Эван.

Громкокрыл почтительно склонил голову в адрес Эвана.

— Что это означает? — удивился Эван.

— Тоже выражает благодарность? — предположил Роланд. — Ладно, пойдем.

Эван нехотя последовал за Роландом, но ему так понравилась птица, что ему не хотелось сразу с ней расставаться.

Через некоторое время, когда Эван и Роланд уже забыли и о птице, и о недавнем сражении, они услышали за спинами мягкий хлопок крыльев.

— Роланд, ты только посмотри! — вскричал Эван, весь просияв.

Громкокрыл догнал их и уселся на плечо Эвана, немного больно цепляясь за него сильными когтистыми лапами, и снова склонил голову, выказывая преданность. Эван неуверенно погладил ярко-синие перья, в ответ птица издала пронзительный певучий короткий звук и слегка щелкнула Эвана в области уха, не причинив при этом вреда или боли.

— Кажется, громкокрыл признал в тебе достойного соперника и хочет стать твоим другом, — сказал Роланд улыбаясь.

Роланд тоже осмелился погладить птицу. Птица приняла знак внимания и перелетела на плечо Роланда.

— А он весьма любвеобильный, — рассмеялся Роланд, тоже получив щелчок клювом в затылке. — Так ты хочешь присоединиться к нам, друг?

Птица замахала крыльями и вновь издала пронзительный крик в знак согласия.

— Как здорово! — Эван не находил себе места от счастья. Он был так очарован птицей и счастлив, что не пришлось с ней расставаться, и у них в команде появился еще один замечательный величественный пернатый друг.

— Как мы его назовем?

— Мне очень нравится имя Атлас. Давай назовем его так?

— Красивое и, как мне кажется, ему подходит. Тебе ведь нравится? — поинтересовался Роланл, получив очередной щелчок в затылок в качестве одобрения.

* * *

На шестой день Эвану и Роланду удалось обзавестись третьим младшим другом в команду — еще одним зеленого цвета фуняшем Осенним Ветерком Флори, совершив подношение на одном из алтарей духов в виде камней, о которых рассказывала тетушка Марта.

Когда путешественники, тяжело дыша под давлением высоты, усталости, палящего солнца и жарких паров, поднимались по узенькой, выстроенной из хлипких деревянных балок над бездонным обрывом, дорожке, крепившейся к скалам, Роланд остановился, прислоняясь к стене, и снова достал карту.

— Эван, у меня для нас с тобой отличная новость — мы почти у цели!

— Как, неужели? Так быстро? — Эван сам не знал, радоваться ему или переживать.

— Да, сам посмотри. Мы уже почти дошли до конца Змеиного горла. Дальше осталось одолеть Перевал Клыка — и мы выберемся к морю.

Достигнув до ровной широкой площадки начала Перевела Клыка, Эван и Роланд собирались было остановиться перекусить серпантинным яблоками, как Роланд замер, настороженно вслушиваясь.

— Что случилось, Роланд?

— Что это за звук? Словно звук лопастей вертолета и мотора?

— Может, это звук крыльев громкокрыла?

Не успел Роланд ответить, как сзади на них двоих упала с неба сетка, сковав движения.

— Попались, голубчики!