Золотые ворота (гет)

Спать в небольшой машине Тома было, откровенно говоря, не очень удобно. Всё тело ломило, да из них троих никто и глаз этой ночью не сомкнул.

То Сэм шумно переворачивался на другой бок, то Том о чем-то рассуждал вслух. Заснуть в такой обстановке было сложно.

Но даже если бы в машине было тихо, всё равно никто бы не спал. Все трое лишь притворялись, закрывали глаза, но заснуть так и не получалось.

Хотя под утро Джеку всё-таки удалось вздремнуть, но совсем недолго, ведь в восемь часов кто-то позвонил Тому, и тот отвечал на заданные вопросы: «Да. Да, Хорошо!» возмущенным тоном.

Снова раскаленное солнце поднялось над землёй, и машина сильно нагрелась, поэтому Джек, как только понял, что поспать ему не удастся, решил поскорее покинуть эту парилку.

Том вышел покурить и вытрясти коврик. Его движения были нервными, неточными, казалось, у него жар, но в то же время кожа покрылась мурашками. Этот бедный коврик Том тряс с такой силой, что даже Сэм очухался от странного шума и тоже последовал примеру Джека.

— Что он делает? — протирая глаза руками, спросил Сэм.

— Снимает стресс, — коротко ответил Джек.

Никто из парней не решался подойти к Тому и спросить, в чём, собственно, дело?

Но долго ответа на этот вопрос ждать не пришлось, потому что как только Том увидел, что оба парня уже проснулись, он быстрыми шагами направился прямо к ним.

— Собирайтесь, — прикрикнул Том, выпучив глаза. — Времени совсем нет, слышите меня?

Парни, разумеется, понятия не имели, что Тому позвонил тот самый следователь, которого они вчера как раз и не застали в отделении полиции.

— Что произошло? — испуганно глядя на копошащегося в бардачке Тома, воскликнул Джек.

— Заявление рассмотрели, и тех данных, что я дал, оказалось достаточно... — Том достал влажную салфетку и отёр пот с лица, ведь умыться было негде.

По вздутым венкам на его шее было предельно ясно, что что-то случилось.

Голова просто гудела, выспаться не удалось. Джеку хотелось снова провалиться в сон, потому что таким вялым он себя еще никогда не чувствовал.

К тому же хотелось есть, ведь вчера из заказанной в ресторане еды Джек ничего не съел.

Жара не давала сосредоточиться на происходящем, мозги просто плавились. Хотелось чем-нибудь смочить горло, но никаких намёков на то, что они зайдут в магазин, не было.

Том шёл быстро и прерывисто дышал, держа в руке какую-то папку. Он немного сбавил скорость, когда увидел, что парни отстают, затем гневно посмотрел на обоих.

Сэм не выдержал такого напряжения, тем более, он ровным счётом ничего не понял. Куда они идут? Что вообще могло случиться, пока он дремал?

— Что случилось? Ты можешь объяснить, Том?! — ещё издалека начал орать Сэм. — Остановись и объясни, куда мы так торопимся... — завопил он, отмахиваясь от Джека, который пытался его успокоить.

Том остановился и, круто развернувшись, быстро дошел до недоумевающих парней.

— Мы идём за разрешением в тот участок, в котором мы были вчера, чтобы... — Том глубоко вздохнул, попытавшись восстановить сбитое дыхание, затем продолжил: — За разрешением на опознание, — закончил он, держась за бок. Видно, ему и самому было тяжело так быстро идти.

— Какое познание? — раздражённо переспросил Сэм.

— Опознание, — поправил приятеля Джек.

На лице у Джека было четко написано, что он безумно боится всего этого. Боится, что всё закончится плохо, ведь слово «опознание» в ситуации, которая сложилась у них, означает только «опознание трупа»

Он перестал чувствовать, как сильно печёт голову безжалостное солнце, и как на майке появляются пятна пота.

Пот был холодным, и стекал маленькими струйками, оставляя на спине тонкие полосы. Затылок весь горел, голова трещала, и ужасно хотелось пить.

Джек лишь смотрел в лицо Тому, чтобы найти поддержку, чтобы найти надежду и веру в то, что всё обойдется... Что всё нормально.

Том разглядел этот страх в его глазах, но помочь с ним справиться, увы, не мог.

Он и сам его ощущал... Ощущал запах собственного страха, даже, наверное, его вкус... Терпкий, горький вкус на языке.

Грудь распирало от сдерживаемых рыданий, хотелось стонать, кричать. Том отказывался верить в то, что сейчас с ним происходит — действительно. Что это реальность.

Тому было сложно осознать, что он готов прямо сейчас расплакаться. Нет сил держать это в себе. Хотя... ведь ещё толком ничего не известно, может, это ошибка. Ещё можно верить в лучшее.

Как только он узнал от Дори, что на квартире Элиз уже около трёх недель не появлялась, да и на работе тоже — заволновался, почувствовал тревогу.

Он начал расспрашивать Дори о каждой мелочи, и только через полчаса жена заикнулась про письма. Но женщина восприняла их лишь как повод порадоваться за дочь. Мол, она отношения с будущим женихом укрепляет такими «таинственными» письмами.

Причём говорила это Дори со счастливой материнской улыбкой на лице...

Затрезвонил телефон и вывел всех из транса. Как ни странно, это была Кейт. Меньше всего Джеку хотелось сейчас с ней разговаривать.

Просто нет желания. Просто мысли о другом.

— Это Келли Кейт... — шепнул Джек.

— Ответь на звонок. Мы с Сэмом купим еды и воды.

Джек кивнул обоим и присел за столик открытого летнего кафе.

— Джек! Как я рада тебя слышать! — радостно крикнула Кейт в трубку. — Где ты? Как ты? Как дела? — посыпались вопросы.

— Я тоже рад. В Калифорнии. Нормально, — сухо и коротко ответил Джек на все вопросы.

Кейт умолкла... Джек ни капельки не жалел, что так грубо разговаривал с девушкой. Слишком она любопытная, и для того, чтобы отвечать на её глупые вопросы, не самое подходящее время.

— Я тоже еду в Калифорнию... Где ты? Нам нужно встретиться, — холодно продолжила она немного обиженным тоном.

Джек уже представлял, как Кейт кривит свою мордашку от обиды. Глупая...

— Езжай. Я в Калифорнии. Не нужно нам встречаться, — спокойно сказал он.

— В чём дело? Что-то произошло... Я по голосу слышу... Рассказывай, — настаивала девушка.

Как же Джеку не нравилось, когда его просили о чем-то рассказать... Да еще приказным тоном! К горлу подступило раздражение, и хотелось ответить дерзко.

— Я занят сейчас. Да, произошло. Безумно рад, чтобы ты по утрам чистишь уши и можешь хорошо меня слышать. Это же прекрасно, нет? — с издёвкой в голосе заметил Джек.

Так хотелось её разозлить... Уколоть...

Девушка понимала, что с парнем что-то неладное, видимо, из-за Элиз. Кейт звонила маме Джека, и та ей всё объяснила. Сам он на звонки и смски не отвечал.

— Я подъеду к Канфинд-стрит... Там встретимся, — неуверенно предложила Кейт. — Через час буду там... С Джоном... — чуть тише добавила она.

— Подъезжай. Мне там делать нечего. Будь через час, мне без разницы. Хоть с Трампом, — ещё более наглым тоном сказал Джек.

И что на него нашло?.. Он сам не понимал — просто, как слышит этот противный голос, который раньше так любил, всё выворачивается наизнанку, и так хочется съязвить, уколоть... Обидеть...

Так хочется увидеть Элиз. Чтобы все было как раньше. Как месяц назад... Элизабет — красивое имя. Оно всегда нравилось Джеку, приятное на слух, хоть и распространенное.

— Я... прошу... — тихо всхлипнула девушка, шмыгая носом. — Элиз и моя подруга... Я должна быть в курсе, — закончила она и положила трубку.

Чего она такая приставучая? Однако её светлые гладкие волосы и красивые голубые глазе уже не имеют эффекта...

Вот раньше он мечтал, чтобы она его спросила о чем-нибудь. Даже если это просто «Как дела? Как прошел день?»

Ему было важно её внимание. Было важно, чтобы она спросила его о чем-нибудь... Пусть даже неважном.

С Элизабет они давно работают вместе... С Кейт — может, года два или один с половиной. Не так уж долго.

Раз она даже умудрилась слезу из себя выдавить, придется ей всё разъяснить. Раз она подруга Элизабет... Ну, пусть знает. Имеет же право. Подруга ведь!

— Держи... — Том протянул Джеку пластиковую тарелку и вилку. Затем достал кетчуп и картошку фри в пакетике.

Джек громко расхохотался, но всё взял и снова сел за стол.

— Почему ты смеёшься? — Том окинул Джека непонимающим взглядом.

— Хороший сухпаёк, — смеялся тот, — питательно и полезно. — Он приподнял пакетик над головой и добавил: — Долго выбирали, однако.

— Там магазин пустой. Сами удивились... Что там люди к вечеру будут покупать, если уже с утра, кроме картошки, ничего нет, — возмутился Сэм, макая картошку в кетчуп.

— Ешь, Джек. Нам некогда... — отозвался угрюмый Том.

— Чего Кейт звонила? — спросил Сэм.

Джек оторвался от еды.

— Она просила меня приехать к Канфинд-стрит через час. Она беспокоится за Элизабет, — последняя фраза прозвучала язвительно.

— Если что-то срочное, то можешь езжать... — отозвался Том. — Я перезвоню, если ты понадобишься.

— Ты уверен? — виноватым голосом уточнил Джек.

— Да... Раз такое дело... Объясни девушке, что скоро мы найдем Элиз... И всё будет хорошо.

Кажется, в том, что всё будет хорошо, Том и сам сомневался, но знал, что нужно держать себя в руках. Не поддаваться панике, ведь как только паника наполняет лёгкие, дышать становится всё труднее и труднее, а сосредоточиться ещё сложнее.

* * *

Днём это место выглядит более приветливым, нежели ночью.

Самый обычный полицейский участок, с самыми обычными сотрудниками, дежурными и чудаковатым вахтёром.

Сэм ещё не мог переварить информацию о том, что они с Томом пришли сюда за разрешением для опознания трупа.

Он ведь так и знал... Так и знал! Знал, что закончится это плохо. Но ведь можно верить, что это всё ошибка.

— Нам в этот кабинет, — пояснил Том, указывая на ещё несколько людей у двери.

Очередь была небольшая — три человека: старушка сидела и разбирала какие-то бумажки, молодой парень лет девятнадцати и мужчина в преклонных годах.

В участке уже не было так тихо, как вчера вечером, и это легко было объяснить, ведь с самого утра начиналась работа.

— Думаешь нам ещё долго здесь сидеть? — задал вопрос Сэм, когда в кабинет вошёл молодой парень.

— Думаю, что нет. Самое страшное уже миновало, — с усмешкой ответил Том.

— Ты о чём? — проводя ладонью по голове, уточнил Сэм.

— Старушка уже позади... Теперь нам нечего бояться, — прошептал Том, чтобы никто не услышал.

Да... Сэм был согласен с Томом. Страшнее старушки в очереди, наверное, ничего нет. В кабинете она просидела около пятидесяти минут, и вышла вся раздраженная, бурчала себе под нос что-то о несправедливости.

Молодой парень пробыл в кабинете совсем недолго. На то она и молодежь — всё быстро, всё шустро. Спешат...

А пожилой мужчина куда-то ушел к тому моменту — не вытерпел. Ушёл куда-то, так и не вернувшись.

Том вздохнул с облегчением, когда из кабинета вышла женщина, одетая в полицейскую форму и пригласила их зайти.

Да и у Сэма как камень с души упал. Ожидать, наверное, самое сложное, будь то радостное событие или же наоборот — прискорбное.

Как только они зашли, женщина предложила сесть.

— Здравствуйте, мистер Минсэйчер, — поздоровался седой мужчина, сидящий за другим столом. — Вы ведь Минсэйчер, я ничего не спутал? — осведомился он.

— Да, я Минсэйчер. Вчера, кажется, было поздно что-то решать, и нас отправили сегодня.

— Утром вам звонили, так?

— Да, — кивнул Том.

Сэм решил не вмешиваться в этот разговор. Когда его спросят — ответит.

— Вы подали заявление на розыск Элизабет Минсэйчер 19.07.17 в 16: 23, так?

— Да, это моё заявление, — руки у Тома немного подрагивали, поэтому он спрятал их под стол. Не хотел он, чтобы следователь оказался свидетелем его переживаний.

— Слишком сильно переживать не стоит, я просто выдам вам разрешение на опознание. Есть пара трупов, которые не были опознаны, — спокойно начал объяснять следователь. — Уже пару недель лежат, нужно что-то делать.

— Хорошо... — единственное, что смог выдавить Том, а Сэм положил ему руку на плечо.

— Разрешение на опознание двух. Есть предположение, что умершие не местные, а приехали отдыхать, ну или ещё по каким-то причинам, и, следовательно, скончались вдали от дома, в Калифорнии.

— Да, — неосознанно качнул головой Том.

— Не переживайте. Это лишь моя обязанность. Трупы лежат, мне нужно найти родственников, так как они скончались на моей территории, скажем так... — постукивая ручкой по столу, объяснял полицейский.

— Могу я задать вопрос? — оживился Сэм, услышав, что «опознание» лишь формальность.

— Конечно, пожалуйста, задавайте, — тут же отозвался следователь.

— Как там... обстановка возле «Золотых ворот»? — неуверенно спросил парень.

— Там патрулируют волонтёры, количество самоубийц, разумеется, меньше. Это то, что я могу сказать вам точно. Большего не знаю, моя территория здесь, — развел руками мужчина.

Сэм опустил голову — стало легче. Но почему так щемит в груди? Он не знал... Страх отступил, потому что бояться больше нечего, ведь следователь сказал, что направить на опознание — его обязанность, а на мосту патрулируют...

— Вот, — мужчина подал Тому бумажку, — вас сразу пропустят, тут моя подпись. Но только вас. Разрешено только близким людям: родителям, сестрам, братьям, — заключил он. — Всего доброго, а адрес на обратной стороне.

— Спасибо, всего доброго, — Том взял бумажку, тяжело вздохнул и, встав с места, направился к двери.

* * *

В морг они добрались быстро, на машине. Даже не пришлось ни у кого спрашивать, как туда пройти, всё и так было понятно.

Том шёл медленно, не торопясь. К таким моментам нужно готовиться.

Он вспоминал детали последнего разговора с дочерью и с женой перед командировкой. Он был совсем обычным, ничего особенного не произошло в тот вечер. Том помнит, как сказал Элиз, что уезжает на месяц в командировку — и всё.

А Дори, как всегда, что-то готовила к ужину. Ничего особенного не произошло. Совершенно ничего странного...

Хотя... Элиз как будто хотела поговорить о чем-то. Она часто вздыхала, так обычно вздыхают перед тем, когда хотят сказать что-то, или рассказать какую-нибудь историю.

Ещё Том вспомнил ту самую Мэгги — лучшую подругу дочери. Смуглая девчонка с длинными ресницами и со смешными ушами. Это всё, что он помнил.

Девочка жила на соседней улице, а как именно девочка познакомилась с Элиз, Том вспомнить не мог.

Однажды Мэгги пришла к ним в гости и сказала, что они переезжают в другой город. Как раз в Калифорнию.

Элиз тогда училась ещё в начальной школе. Девочка была впечатлительной и очень долго тогда проплакала из-за этого отъезда подруги.

Том не знал, насколько эта Мэгги была дорога Элиз, не знал, насколько хорошо они дружили, ведь он сильно в это не вникал.

Да и сейчас вспомнить это достаточно трудно — слишком много времени прошло.

Может, тогда, в тот вечер она хотела поговорить о своей подруге? Нет... Сэм сказал, что она умерла полтора года назад вроде... Спустя столько времени вряд ли Элиз вернулась бы к этой теме.

Но Том не знал наверняка.

Да... Элиз о чем-то хотела поговорить с ним, но что бы это могло быть? Ни одной здравой мысли.

— Вот... — Сэм указал на многоэтажное здание, — мне кажется, мы пришли.

— Да, пришли. Ещё немного пройти. За этим заданием, — прохрипел Том и снова достал сигарету. Он всё пытался вспомнить тот июньский вечер во всех подробностях. И ещё эту смуглую девочку, что переехала как раз в Калифорнию.

* * *

— Вот, — Том показал санитару в синем халате помятое разрешение.

— Ожидайте, — высокомерно глядя на обоих, буркнул санитар.

У Тома сейчас было такое озлобленное и уставшее выражение лица, что любой бы испугался с ним спорить, но только не сотрудник морга.

— Следователь сказал, что нас сразу пропустят... — разглядывая мрачное помещение, шепнул Сэм.

— Так и должно было быть... — процедил Том, скрестив руки на груди, и сел на твёрдый железный стул, громко постукивая ногой по идеально чистой плитке.

— Не волнуйся, Том... Всё обойдется. Раз следователь сказал, что нас пустят, значит... — начал успокаивать его Сэм.

— Ты прав, надо успокоиться. Нужно успокоиться, — Том говорил шепотом, как будто произносил успокоительное заклинание от всех проблем.

Они сидели уже около получаса, а никаких признаков того, что их туда пустят, не было.

Наконец появился мужчина средних лет в маске и целлофановой шапочке большого размера.

— Только что с нами связался следователь, сказал, немедленно провести вас в прозекторскую, — совершенно безэмоциональным тоном проговорил он.

Сэм оживился, а вот Том, наоборот, стал ещё угрюмее.

— Обычно, прежде чем допустить, я спрашиваю, есть ли какие-то определенные черты у умершего, но... раз такое дело... — прозектор приподнял брови.

— Какое дело? — не удержался Сэм.

Прозектор вздохнул и провёл пятерней по голове.

— Один труп уже более трёх недель лежит, нужно избавляться. Четыре человека вызывали на опознание... — с тоскливым выражением лица объяснил он. — Чем быстрее найдём родственников, тем лучше. Так что можно и без привычных церемоний, так скажем.

У Тома не нашлось слов в ответ. Элиз пропала как раз недели три назад... Да и родных найти не могут, потому что они не из Калифорнии. Дикое совпадение? Или стоит ожидать страшного?..

— Вы, — указал прозектор на Тома, — идите за мной. А вам, молодой человек, лучше подождать здесь. В разрешении, как я вижу, упомянут только один.

Сэм кивнул головой, но на самом деле оставаться здесь одному очень не хотелось. Эта режущая по ушам тишина выбивала из колеи.

Изредка проходили работники морга, шаркая бахилами. Было настолько тихо, что Сэм был рад негромкому перешептыванию санитарок.

Том пытался не отставать от прозектора, но ноги не слушались, они как будто одеревенели.

Он старался смотреть в затылок прозектору, а не осматривать коридоры, по которым тот его вел.

Хотя ничего особенного Том не видел. Коридоры были почти пусты, только изредка можно было заметить железные стулья, стоящие рядами. Людей же было мало, да и все они сидели по кабинетам и комнатам. Том это чувствовал...

Несмотря на то, что был день, в коридорах было темно, и ещё прохладно. Если бы прохладно было в каком-нибудь магазине — это нормально, а в морге...

Прозектор совсем не обращал внимания на Тома, еле за ним поспевающего.

Эта пустота казалась такой неестественной, даже зловещей. Ясное дело, никто не будет трупы выставлять прямо в коридоры, но всё же... Было слишком пусто, и давящая на уши тишина просто угнетала.

Том слышал, как сильно бьётся его сердце... Футболка была вся мокрая, ноги в кроссовках тоже вспотели.

Хотелось сбежать отсюда куда-нибудь подальше, но Том понимал, что это глупо.

— Мы пришли, — голос прозектора прозвучал максимально громко. Они зашли в небольшую комнату со стенами, выложенными зелёной заплесневелой плиткой.

Том огляделся, но никаких трупов не было видно.

— Где же... — почти шепотом спросил Том. Ему казалось, что в таком месте говорить нужно тихо. Не шуметь и не в коем случае не срываться на крик.

Прозектор не ответил — ушел в соседнюю комнату.

Через полторы минуты он вернулся — перед собой прозектор катил ужасно скрипящую железяку на колесах — Том не знал, как это называется.

На железной каталке лежала белая простыня. Человек под ней был настолько худой, что его не было видно за складками белой ткани. Не было видно ни рук, ни ещё какой-то части тела. Казалось, что каталка пуста.

— Подойдите поближе, — попросил прозектор, расположив каталку возле заплесневелой стены, рядом с которой стоял ободранный стол и несколько стульев — по виду, очень старые.

Том медленно ступал по холодному полу. С чего он взял, что он холодный? Он не знал — чувствовал. Всё здесь было холодным и пустым. Это не выдумка воспалённого мозга и не обман зрения. Всё как будто лишено жизни, все синее и серое.

Или просто в глазах поплыло...

Том остановился в полушаге от трупа.

Сердце не стучало... Кажется, совсем остановилось... На лице у замершего в ожидании Тома залегли глубокие морщины. В висках стучало... Сердце затихало...

Эта комната будто бы состояла лишь из холодного пола и словно замёрзшего воздуха, который было сложно вдыхать.

Странное сочетание духоты, и в тоже время стужи. Было душно, но казалось, что в комнате невидимая кромка льда, покрывающая все поверхности.

Он не заметил, что в руках прозектор держит какие-то бумаги.

— Если вы узнаете, занесу в протокол, — все также невозмутимо сказал он.

— Разве... Вы занимаетесь таким? — Том оторвал взгляд от белоснежной простыни.

— Вообще-то не должен, но что поделаешь... Ещё и не такое приходилось делать. Это должны делать сотрудники полиции, — он хмыкнул, нагнулся к трупу и добавил: — Вроде вашего следователя, сидящего сейчас в уютном кабинете и попивающего кофе.

Ещё с минуту оба просто стояли: прозектор что-то записывал в документ, а Том не знал, как заставить себя дышать. Он как будто задержал дыхание и не мог позволить себе нормально вздохнуть.

Только сейчас он заметил, как здесь душно... Вот почему так сложно дышать.

Волнение накрыло с головой, а в ушах зазвенело, когда прозектор отложил бумаги на деревянный столик и откинул простыню.

— Узнаете? — как будто с надеждой спросил он спустя немного времени.

Том всматривался в лицо молодой худенькой девушки. Хотя нет... То была не девушка, она больше походила на скелет, обтянутый тонким слоем бледной кожи.

Коже вот-вот прорвется и выступят острые кости.

Впалые щеки и глаза вызывали жалость. Было физически больно смотреть на это. Половины волос просто не было, а ресницы как будто выцвели. Рот был приоткрыт, но зубов в нём не было. Лицо в синяках и порезах. Оно просто было синее, и только местами можно было заметить красные чёрточки — порезы. Одна щека была разодрана, и была видна застывшая кровь, которая стекла по этой же щеке на шею. Никто даже не обрабатывал огромную рану.

Мужчина, заметив взгляд Тома, решил пояснить:

— Она была найдена в одном из заброшенных домов. По многочисленным травмам и порезам можно сделать вывод, что её пытали, издевались. Но выпавшая часть волос говорит о том, что у девушки были проблемы со здоровьем. Возможно, рак, а может, и нет... — прокомментировал прозектор, выжидающе глядя на Тома.

Сердце снова забилось в обычном ритме. Не его дочь... Не Элиз... Не его... Не она... А на лице ни улыбки, ни вздрагивания — ничего. Всё внутри...

Прозектор заметил, что у Тома никакой реакции, и спросил:

— Нет? — голос был таким ровным и веселым, будто бы они разговаривали о футбольном матче. И Том с облегчением ответил:

— Не она... Не Элиз, — его голос немного дрожал.

С одной стороны, работник морга был рад видеть просветлевшее и расслабленное лицо мужчины, а с другой — что тогда делать с этим искалеченным телом, лежащим на кушетке?

— Хорошо... — вздохнул прозектор, отложив документы. — Немного подождите... — он быстрым движением снова накрыл простыней лицо девушки и, взявшись за ручки каталки, повёз её в другую комнату.

Том не понимал, что творится в его голове. Воспоминания били фонтаном, хотелось закричать и расплакаться как ребенок. Хотелось поддержки...

Через пару минут прозектор вкатил в комнату другой труп. Поставил его на том же месте, где и в прошлый раз. Взгляд у него был уставшим и немного раздраженным, а отчего именно, Том не знал.

На руке, обтянутой серой кожей, что-то блестело. Может, браслет? Но все же вещи и драгоценности снимают...

Таким же лёгким движением руки прозектор откинул простыню с рыжеватыми пятнами — явно несвежими.

Будто тысячи булавок воткнули в грудь... Сердце ухнуло куда-то вниз, дыхание стало ещё медленнее, а только что радостное лицо словно постарело на двадцать лет.

Резинка. Резинка Дори.

Ноги подкосились, Том пытался ухватиться за кушетку, на которой лежало тело, но это оказалось бесполезным. Он мешком рухнул на холодный пол.

Последнее, что эхом отразилось в памяти — крик прозектора: «Кэролайн! Воды сюда, живо!»

И темнота.