Странствующая реликвия (гет)

Пустошь всегда подбрасывала что-нибудь новенькое. В первый раз, когда Янь исследовала её вместе с Руби, Жоном и Цваем, этот мир показал им свои пределы, а также продемонстрировал наказание, припасённое для всякого, кто попытается сбежать с поезда.

Они предложили Руби ускориться и посмотреть, насколько далеко простирается пустошь и что может находиться за ней. Руби задействовала проявление и рванула вперёд, а они бежали позади неё, каждый со своей скоростью, пока не почувствовали, что воздух уплотняется и не желает пропускать их дальше. Только Руби смогла преодолеть это сопротивление и увидела, что пространство зациклено и как будто свёрнуто в длиннющий, узкий цилиндр — она добежала до железной дороги с непрерывно едущим по ней поездом с другой стороны.

Когда они вчетвером, выдохшиеся и озадаченные, возвращались обратно к поезду с той стороны, откуда сходили с него, сухая земля разломалась перед ними, и из неё вылезли гриммы какого-то нового вида. Они были похожи на жуткий и неестественный гибрид льва с тараканом: белые наросты на их теле напоминали хитиновые пластины у насекомых, но лапы и заднее туловище были как у хищников из семейства кошачьих.

Новых гриммов набралась целая стая — по несколько штук на каждого. Сёстрам и Жону пришлось повозиться, прежде чем они выявили слабые места этих тварей и смогли поразить их. К счастью, гриммы никого не ранили серьёзно, даже Цвай продержался молодцом весь бой, отвлекая на себя внимание монстров и помогая людям. Это было их первое столкновение с гримамми в мире бесконечного поезда — позже они встречали другие, более привычные виды в разных вагонах и в разном количестве.

Во второй раз Янь оказалась в пустоши уже одна и выбрала способ перемещения по вагонам снаружи, чтобы сэкономить время — ей отчаянно хотелось догнать своих спутников, оставшихся далеко-далеко впереди. Ей больно было вспоминать о том, как они разделились. Когда вагон, внутри которого она всё ещё находилась, поменял своё расположение, она ничего не видела и не знала, что происходило снаружи. Ребята не вернулись за ней, не попытались зацепиться за её вагон — или у них не получилось по каким-то причинам. Жону могло прийти в голову что угодно, но уж Руби и Цвай точно не бросили бы её по своей воле!

Прошло уже много времени с тех пор, как она выбралась из переместившегося вагона, обнаружила себя в полном одиночестве и начала изнуряющее путешествие по крышам, однако до сих пор не находила никаких намёков на то, что ребята тоже пытаются её найти. Она до рези в глазах всматривалась в ленту поезда впереди себя, но не замечала ничего, похожего на других людей, тоже бегущих по крышам.

Ей казалось, что бег по крышам вагонов — самое простое и очевидное решение, когда вы разделились, но хотите снова встретиться. Внутренние миры в вагонах могут преподнести множество неприятных сюрпризов, отнять драгоценное время на решение загадок или просто на поиски дверей. Янь спускалась в вагон всего один раз, когда вымоталась и проголодалась. Она думала, что ребята поступили бы так же, но не находила этому подтверждения. Либо они были очень далеко, и она просто не могла разглядеть их с такого расстояния, либо… никто не бежал ей навстречу.

С ребятами случилось что-то плохое, и мысли обо всех возможных вариантах сводили Янь с ума.

Житель из переместившегося вагона — угрюмый и одинокий мистер По — был так растроган её помощью и сочувствием, что в благодарность подарил ей пояс с разноцветными аэрозольными баллончиками. Используя их, она оставляла на обшивке вагонов надписи для сестры и Жона. Цвай не умел читать, но, возможно, сообразил бы, что каракули оставила именно она. Это немного утешало её, но со временем она всё больше сомневалась, что надписи хоть как-то помогут им снова встретиться. Сомневалась, что хоть кто-нибудь наткнётся на них и прочтёт. Отчаяние и безысходность овладевали её разумом.

В какой-то момент, одурев от беготни по крышам, от спусков и подъёмов по узким металлическим лестницам и от монотонности окружающего пейзажа, Янь действительно почувствовала, что здравомыслие покидает её. Поезд начал вдруг сбавлять скорость, пока вовсе не остановился. Янь замерла посреди крыши очередного вагона, стараясь мысленно подготовиться к любым новым пакостям от этого мира. Чистое предвечернее небо заволокло тучами, они скрутились в воронку, которая спустилась до поезда где-то далеко впереди. Янь практически ничего не могла разглядеть со своего места. Что это за воронка? Проход, связывающий мир бесконечного поезда с другим миром? Или способ избавиться от неугодного пассажира — вышвыривание его вон, в небытие? Или же воронка вообще никак не связана с перемещением пассажиров?

Поезд возобновил своё движение, когда воронка полностью исчезла. Янь тоже продолжила двигаться вперёд, неторопливым пешим ходом. Аккумулятор в её свитке уже давным-давно умер, и она могла лишь грубо прикидывать время, считая в уме и ориентируясь на собственные ощущения. Прошло, наверное, минут двадцать-тридцать. Она успела пройти пару крыш, двигаясь медленно и размышляя над значением небесной воронки. Наконец, она увидела какое-то движение на крышах: что-то летело в её сторону с приличной скоростью, но это был не вагон, а некрупный объект. Он остановился в нескольких вагонах впереди неё, и Янь смогла рассмотреть его: белая приплюснутая капсула, достаточно большая, чтобы в неё поместился взрослый человек. В крыше вагона раскрылось отверстие, и капсула опустилась внутрь. Заинтригованная, Янь прибавила скорости и добежала до вагона с капсулой.

Зайдя в вагон, сначала она увидела хмурого молодого фавна с бычьими рожками, сидящего за стойкой бара. Парень обладал яркой и красивой внешностью, но излучал вокруг себя враждебность. Янь его вид напомнил злобного нахохлившегося филина (совы часто встречались ей в лесах на острове Патч), и это её позабавило. Бармен — робот с трещинами в голове — чистил бокалы. Недалеко от стойки настороженно остановилась девушка-фавн с милыми кошачьими ушками и длинными чёрными волосами, убранными в хвост. По возрасту эта парочка фавнов выглядела, как её ровесники, и вполне возможно, что они оба тоже собирались поступать в академию охотников в этом году или уже учились там. Они отдавали предпочтение чёрному цвету в своей одежде.

Янь была счастлива видеть их всех (даже робота). В ту минуту фавны казались ей подарком, ниспосланным ей свыше за все её страдания. Впервые за всё время, проведённое в одиночестве, она встретила других пассажиров. Она больше не одна! Даже если они не захотят присоединиться к ней, следующие несколько часов она проведёт в обществе живых разумных существ из плоти и крови, принадлежащих к человеческой расе. Вероятно, они попали сюда так же, как и она — откуда-то с Ремнанта.

Этот вагон был первым для фавнов, как сказала ей Блейк, и они тоже не помнили, как попали в него — очнулись уже внутри. Значит, белые капсулы доставляли бессознательных пассажиров в определённые вагоны. Но почему пассажир не оказывался в предназначенном для него «стартовом вагоне» сразу? Куда он попадал сначала, что с ним делали там, почему это не оставалось в памяти? Видимо, числа наносились на ладонь именно в этот неизвестный промежуток времени между попаданием на поезд и перемещением в «стартовый вагон». Пока что Янь молчала обо всех своих размышлениях и наблюдала за поведением фавнов. Она не доверяла им полностью. Да и в чём-то проще было, чтобы они не выслушивали её путаные объяснения, а делали открытия сами.

Большинство её предположений о них, в итоге, оказались верными. Но, о боги, она ещё никогда так не ошибалась в своей способности находить общий язык с новыми знакомыми. Общение с говорящими животными и то было проще и естественнее, чем с Невыспавшимся Бубликом, как она мысленно обозвала Адама.

Бомба, которую фавны носили с собой в спортивной сумке и применили против робота-вышибалы, беспокоила Янь. Она пыталась убедить себя, что эта бомба могла быть не их, а чьей-то ещё поделкой. Ведь Блейк рассказывала ей, что они с Адамом давно ушли из Белого Клыка и не поддерживали радикально настроенных фавнов. Вполне возможно, что они пытались остановить бывших соратников от их безрассудства и обезвредить бомбу, поэтому она оказалась у них, когда они провалились в трещину и попали сюда. Но почему они сразу не объяснили ей это? Думали, что она не поверит им и придёт к ложным выводам? Надо было подробнее расспросить их при удобном случае.

Третий выход наружу и за пределы поезда добавил неразберихи в ту картину, что сложилась у неё об этом мире (и об этой проблемной парочке фавнов). Блейк нравилась ей, она была рада снова путешествовать в компании, а не в одиночестве, которое угнетало её и заставляло постоянно вспоминать о потере. Но вот Невыспавшийся Бублик… он неимоверно бесил Янь, перечёркивая своим отвратительным характером любые положительные эмоции и впечатления от знакомства с ним.

Хоть Блейк и попросила её подождать их на крыше вагона-бара, но мысленно Янь уже простилась с фавнами, посчитав, что Адам уговорит свою напарницу «не догонять ненавистную человечишку». Однако появление новых гриммов (опять) сбило её с выбранного пути. Несмотря на своё желание поскорее отыскать то место, где она разлучилась с Руби, Жоном и Цваем, она не могла равнодушно бросить фавнов вдвоём против очередных непонятных монстров и поспешила им на выручку. На этот раз гриммы были похожи на беовульфов, но вместо костяных наростов их тела были утыканы кислотно-зелёными кристаллами. Точно такие же кристаллы они могли выращивать отдельно от себя и использовали эту способность для возведения барьеров. Вместо красных разводов и красного свечения в глазах у этих почти-беовульфов преобладал зелёный цвет яркого, кислотного оттенка. Они были сильнее, выносливее и агрессивнее обычных особей. Видимо, тот, кто создал этот мир с бесконечным поездом, любил привносить в него разнообразие.

В сражении с этими «продвинутыми гриммами» пострадал только Адам. Он извинился перед Янь за своё поведение, и она уже было подумала, что с ним можно поладить — досадное заблуждение.

На обратном пути к поезду она с кислой миной наблюдала, как Адам напялил на себя белую маску легко узнаваемой формы, размалёванную красными разводами и закрывающую половину его лица, и пафосно произнёс:

— Блейк немного приукрасила, щадя твои нежные человеческие чувства. Мы не покидали Белый Клык. Даже более того — тебе довелось познакомиться с одним из его действующих лидеров. И его верной помощницей, — последние два слова он выплюнул, как будто они были ругательством.

Наверное, своим признанием он хотел добиться от неё ужаса, отвращения или восхищения, а может, ужаса вперемешку с восхищением и отвращением, но Янь всего лишь испытала огромнейшее разочарование. Ей снова захотелось двинуть Адаму кулаком по роже. Раз эдак двадцать. Ногами в том числе, если это поможет вытравить из него мудаческие черты.

Но она сдержалась. Нельзя было давать ему желанную реакцию. Янь и так слишком часто распалялась из-за него и выходила из себя, а злость и гнев не помогут ей найти сестру.

Невыспавшийся ловко умел держать хорошую мину при плохой игре. Он был побит, оборван, весь в пыли и грязи, с перевязанной рукой, но сохранил гордость и надменность в фигуре, словно правитель, принимающий посетителей у своего трона. Видать, и правда не врал о своём высоком положении.

Его напарница и верная, как он сам выразился, помощница выглядела не так уверенно: её кошачьи ушки были опущены вниз, она старалась не смотреть в глаза Янь и вообще стыдливо делала вид, что её здесь нет. Она была зажата и подавлена, ей явно не хотелось, чтобы Адам раскрыл Янь правду.

Правда… Как к ней относиться? Что она вообще знала о Белом Клыке? В королевстве Вейл до недавних пор эта группировка занималась в основном кражами и порчей имущества Праховой Компании Шни и устраивала митинги фавнов, нередко заканчивавшиеся потасовками. К ней относились, скорее, как к хулиганам и вандалам, желающим привлечь к себе внимание. Они были опасны для общественного спокойствия, но не считались серьёзной угрозой, пока не переходили черту. Например, не пытались устроить теракт на поезде с обычными гражданами.

Дядя Кроу сказал бы, что к этому рано или поздно всё и пришло бы. Фавны не получали желаемого и становились всё отчаяннее и агрессивнее в своих методах.

Итак, эти двое хотели заминировать поезд, где наверняка было много беззащитных детей и взрослых без ауры. Сдерживать гнев становилось всё труднее для Янь. Её волосы уже дымились.

— Так значит, вы собирались взорвать эту бомбу на пассажирском поезде? — глухо уточнила она, готовясь к тому, что сейчас, скорее всего, ей снова придётся драться.

Реакции у фавнов были разными: Блейк вскинулась в ужасе и отчаянии, Адам оскорблённо скривился.

— Это был товарняк ПКШ с прахом и охранными ботами, — всё ещё кривя губы, уточнил Адам, снял маску и снова убрал её в спортивную сумку. — Мы не трогаем мирное население, пока оно не трогает фавнов. Но я не отказался бы взорвать поезд, доверху набитый человеческими отбросами, считающими нас тупыми животными или своими слугами.

Пусть он и смотрел на Янь с вызовом, произнося вслух эти свои «сокровенные желания», она расслабилась немного. Его озлобленность на людей была объяснима и понятна, если он не врал о своём прошлом на шахте. И, по крайней мере, он не хотел проливать кровь мирных жителей, не повинных в его страданиях.

— А та липучка — ваше изобретение для диверсий?

Он кивнул.

— Её можно использовать много для чего. Мы делаем оружие и инструменты из того, что у нас есть под рукой, — Адам повернулся к своей напарнице, сжав губы в тонкую линию и нахмурившись. — Блейк?

Та вздрогнула и распрямилась, прямо глядя на него. Янь уже много раз замечала, что между ними нет единодушия — во многом. Дрались они слаженно, но мыслили по-разному, и оба были недовольны друг другом. Однако сейчас они обменялись молчаливыми взглядами, значение которых Янь не поняла.

Блейк обратилась к ней с виноватым видом, её ушки всё ещё были опущены:

— Прости меня за ложь о Белом Клыке. Адаму было всё равно, как ты отнесёшься к нам, и он не собирался ничего скрывать от тебя, но я боялась, что в лучшем случае тебе не захочется разговаривать с нами, а в худшем — развернётся никому не нужная драка. Что же до бомбы… Я не подумала о том, на какие рассуждения она тебя натолкнёт. Мы никого не хотели убивать, только ограбить тот поезд и испортить железную дорогу. Я бы проследила, чтобы локомотивная бригада успела покинуть его, — на последнем предложении она метнула взгляд на Адама, и тот хмыкнул.

Янь в задумчивости оглядела их обоих ещё раз. Посмотрела на бесконечный поезд, набравший свою обычную скорость. Потом — снова на фавнов. Блейк ждала её ответа с надеждой. Адам демонстрировал скуку и безразличие.

— Что ж, ребята, я прощаю вам ложь — в последний раз. Я всё ещё думаю, что нам следует держаться вместе и объединиться против общей беды. Но если я увижу, что вы снова мутите воду, замышляете или делаете что-то неприемлемое для меня, а то и вовсе пытаетесь меня подставить — моя рука не дрогнет, — Янь подняла правую руку и красноречиво сжала пальцы в кулак.

— Спасибо, — Блейк облегчённо выдохнула.

— Блейк, — снова позвал её напарник с укоризной в голосе. — Это всё?

Девушка обернулась к нему.

— Да.

— А мне ничего не хочешь сказать?

— Ох, да. Не кривись, — Блейк подошла к нему и похлопала по щеке, вызвав удивление не только у него самого, но и у Янь. — Перестань вредничать и провоцировать нас с Янь. Береги руку. И отдай мне сумку, пожалуйста.

Во время всей её короткой речи, произнесённой мягким голосом, Невыспавшийся неотрывно смотрел на свою напарницу, и взгляд у него был далёк от доброжелательного. Сумка соскользнула с его плеча, но вместо того, чтобы передать её Блейк, он позволил ей упасть на землю. И в следующую секунду, пока Блейк не успела потянуться за сумкой, он схватил её здоровой рукой за воротник и притянул к себе.

Янь встрепенулась, не зная, следует ли ей вмешаться и угомонить его, или Блейк в состоянии сама управиться с ним. Та просто мявкнула по-кошачьи и обхватила руку Адама, повиснув на ней, но никаких признаков страха не показывала.

— Думаешь, остроумно выкрутилась? — его голос звучал глухо и рассерженно. — Давай, озвучь мне свои планы: что ты хотела сделать во время нашей операции?

Новый вид гриммов появился сразу же после того, как эти двое принялись выяснять отношения и играть в догонялки. Она видела это, следя за ними с поезда. Продолжением своих разборок сейчас они рисковали снова привлечь гриммов, обитающих в пустоши. Отбросив сомнения, Янь подлетела к ним и ткнула Бублика в плечо.

— Мне пофиг, что у вас там за спор, кончайте это, пока сюда не хлынули все окрестные гриммы!

Фавны были так поглощены друг другом, что не обратили на неё никакого внимания.

— Блейк, я жду.

— То, что я хотела сделать раньше, уже не важно, — мягко проговорила она, поглаживая его по руке. — Поговорим об этом позже, когда оба будем спокойны и вменяемы, хорошо? Не теряй контроль над собой. Янь права, монстры могут учуять наши эмоции и слабости и прийти снова. Ещё одно сражение мы не выдержим.

Значит, они всё-таки слышали её — по крайней мере, Блейк слышала. Под «мы не выдержим» она явно имела в виду только Бублика. Парень едва держался на ногах и чудом не ронял свою напарницу, но, видать, прочно упёрся рогами в желании вытрясти правду из неё.

— Не увиливай от ответа!..

— Адам, не глупи. Отпусти меня.

Эта шарманка могла играть вечно. Махнув рукой на них обоих, Янь забрала из их сумки свой рюкзачок и побрела к поезду. Вернуться на него без их гравитационного праха она не могла, но так хотя бы избавила себя от необходимости слушать их препирательства.

Она очень скучала по сестре, Жону и Цваю. Те были гораздо дружелюбнее и приятнее, как спутники, и лучше понимали её. С ними путешествие по поезду превращалось в захватывающее приключение, насыщенное интересными событиями и распутыванием загадок этого мира, а не выяснением отношений.

Возможно, именно этого бесконечный поезд и добивался — хотел сломить её дух, довести до черты. Но она не собиралась легко сдаваться и проигрывать!

Наконец, фавны пришли к какому-то соглашению и догнали её. Сумку теперь несла Блейк, часто с тревогой поглядывая на своего напарника. Адам выглядел бледным, как призрак, и измученным.

Что-то с его здоровьем и психикой было сильно не в порядке с тех пор, как он подрался с роботом-вышибалой и получил исчезающую пулю.

* * *

Златовласка двинулась к железнодорожному полотну и мчащемуся по нему поезду, но её перемещения волновали Адама меньше, чем ужимки Блейк.

— Ты хотела свалить. Я знаю, — не дождавшись от неё честного признания, сказал он сам.

— Да кто бы сомневался, что ты уже всё понял и по полочкам разложил! — Блейк фыркнула и перестала гладить его руку (хвала небесам, а то надоела). — Сейчас не время и не место для спора, Адам. Я обещаю, что не оставлю тебя, остановимся на этом!

Он стиснул ткань её чёртовой кофты с капюшоном так сильно, что едва не оторвал кусок. Желание схватить её за тонкую и хрупкую шею затмевало разум. Это было ненормально. Да, такие вспышки гнева с ним случались и раньше — Блейк умела хорошенько выбесить, и намеренно, и нет, — но он их легко преодолевал. А сейчас он чувствовал, как тяжело ему контролировать свои убийственные порывы.

Раненая рука пульсировала болью. Ноги подкашивались. Его лихорадило.

Встревоженная его состоянием, Блейк дотянулась до его лица и ахнула. Её пальцы были такими приятно-холодными, что эти ощущения и контраст температур сводили Адама с ума. Он чертыхнулся и поспешно отпустил кофту Блейк, пока не сделал чего-нибудь непоправимого.

Нельзя расслабляться. Это же Блейк. Он видел, что она старается помочь ему, но не мог побороть нарастающее раздражение и другие, более тёмные чувства.

— Да у тебя жар! — она взяла его лицо в ладони и потянула на себя, прикасаясь своим лбом к его лбу. — Что же такое… Рана воспалилась?

— К чертям её… Не трогай, — процедил Адам, вывернулся из её рук и отступил, не позволяя ей допекать его своей невыносимой заботой. — Возвращаемся.

Идя за ним, Блейк не унималась:

— Как ты сможешь запрыгнуть на поезд, если плохо чувствуешь себя и можешь рассчитывать только на одну руку? Адам! Надо ещё раз осмотреть рану…

— Управлюсь как-нибудь. Потом.

— Ты ведёшь себя, как неразумный ребёнок!

— Беру пример с тебя.

Они доползли до человечишки. Та встала с земли и отряхнулась, глядя на них исподлобья.

— Ну, вы готовы?

Калибры их огнестрельного оружия не совпадали, но благодаря запасам Блейк (он старался больше не думать о том, для чего она собирала весь этот прах) проблема с рукавицами Янь была решаема.

Адам настоял на том, что каждый из них разбирается с прыжком на поезд самостоятельно. В мозгу свербело абсолютно глупое желание не прыгать, отделавшись разом от обеих девушек. Куда ещё ему идти, если не с ними к локомотиву? Он понимал, что нестабилен и перестал мыслить здраво, но не знал, что ему делать с самим собой.

— Тогда ты прыгнешь первый, — Блейк произнесла это с видом, не терпящим возражений. — Чтобы мы с Янь успели подхватить тебя, если тебе станет плохо!

Адам скривился и кое-как одной рукой разъединил Уилт с Блашем. Позаимствовав у Блейк пару её лент, он привязал и меч, и ножны к поясу, дабы не уронить их во время прыжка. Меч заткнул за пояс, ножны трансформировал в карабин. Блейк помогла ему зарядить карабин патроном с гравитационным прахом и отошла подальше. Выстрел, не ровно вниз, а под углом, создал гравитационное поле, вытолкнувшее многострадальное тело Адама высоко вверх, в сторону поезда. Отпустив Блаш и оставив его болтаться на ленте, он вытащил Уилт и из последних сил воткнул его в крышу вагона, на который упал. Его меч легко распарывал обшивку стандартных вагонов, однако эти вагоны были неправильными, как и всё остальное в этом проклятом мире, и меч просто увяз в незнакомом Адаму материале.

Девушки смогли запрыгнуть на крышу предыдущего вагона. Адам присел, ожидая, пока они доберутся до него, и сложил пока своё оружие. Усталость и лихорадка одолевали его. Ему показалось, что он всего на секунду прикрыл глаза, как обе девушки оказались возле него.

— Адам, не улетай, — Блейк потрясла его за здоровое плечо. — Давай спустимся в какой-нибудь вагон. Я хочу осмотреть твою рану ещё раз. Если мы встретим кого-нибудь, то попробуем попросить у них помощи.

— Ладно-ладно. Не нуди… — пошатываясь, он встал и позволил ей довести его до края крыши.

Потом медленно спустился по вертикальной лестнице на платформу. Мыслей в голове не осталось, он был способен лишь на механические действия. Девушки открыли дверь того вагона, на который он приземлился, и втащили Адама внутрь.

С его зрением что-то случилось — мир вокруг поблёк. Палитра красок ужалась до сепии, словно Адам оказался внутри старой фотографии.

— Цвет… Вы тоже видите всё таким блёкло-коричневым? — хрипло спросил он.

Девушки подтвердили, что видят то же самое и он не провалился в галлюцинации.

Вторая дверь в этом вагоне располагалась на самом виду, как издевательство, и всё равно была недоступна. Она возвышалась на небольшом песчаном холме посреди озера, похожего на чёрные субстанции, порождающие монстров гримм. Скорее всего, это и была та самая субстанция — с их-то везением.

Чуть поодаль от озера гриммов виднелось поселение с покосившимися и сгнившими домами, абсолютно безлюдное на первый взгляд. И больше ничего во всём обозримом пространстве, только безжизненный песок.

— Я ненавижу это чёртово место, — прорычала Янь.

И на сей раз она была не одинока в своих чувствах.