Моё проклятое дитя (джен)

Гарри открыл сундук с одеждой и безразлично уставился в его глубины. Потом закрыл его. Посидел, подумал, тяжело вздохнул и снова открыл несчастный предмет мебели.

Сзади него Рон в красных боксерах носился по комнате в поисках свежей рубашки, и это жутко действовало на нервы. Потому что он ненавидел всякую суету. Особенно перед вечеринкой. Особенно перед вечеринкой у Слизнорта. Вечеринкой, на которую он обязан прийти в вежливо-принудительном порядке.

Порывшись среди вороха одежды, которая состояла из школьных мантий и затертого летнего тряпья, он все-таки нашел, что искал – зеленая, бутылочного цвета мантия лежала нетронутой около двух лет, и Гарри до этого даже не думал, что ему опять понадобятся эти парадные детали гардероба.

— Выглядит как подстреленная, — весело заметил Дин, глядя на нарядного однокурсника с соседней кровати. Он лежал и читал какой-то яркий журнальчик, болтая в воздухе ногами.

Вот уж кому везет.

Гарри бессильно застонал, стягивая душившую его мантию с твердым решением послать всех к черту и лечь обратно поспать.

— Эй, ты что?

— Не пойду туда! Обойдутся без меня!

— Но, Гарри, Слизнорт уже в который раз тебя приглашает, – Невилл оторвал свой взгляд от любимой книги «Травология. 1000 магических растений» и с улыбкой посмотрел на сокурсника. – И ты постоянно отказываешься. На последнем уроке он грозился подойти ко всем учителям, сверить твое расписание и специально выбрать тот день для праздника, когда у тебя нет никаких отработок и тренировок.

— Представь, как он будет обсуждать твой досуг со Снейпом! – засмеялся чернокожий мальчик, и Гарри посетило ощущение, что он – единственный полуодетый идиот во всем Хогвартсе, озабоченный своим внешним видом.

— Нашел!!! – раздался победный клич, и взлохмаченный Рон вылез из-под кровати с зажатой в кулаке материей. Вид у него был такой счастливый, как будто он держит Кубок Школы.

— Не думаю, что это помятое нечто подойдет к твоей парадной мантии, Рон, – осторожно заметил Дин, но рыжик с энтузиазмом принялся застегивать мелкие пуговички. Через минуту Гарри подумал, что короткая мантия – не такой уж гиблый вариант.

— Ничего, разгладится, – беспечно махнул рукой Рон, одергивая перекрученные манжеты рукавов.

— Будем считать, что это новый писк моды, — хихикал Дин. – Покажись Симусу, он оценит.

Симус Финниган был единственным из их пятерки, кто разбирался в одежде, как в маггловской, так и в волшебной, и для него не составляло труда выбрать подходящую шмотку для выхода куда бы то ни было. Наверное, сказывалось воспитание матери, которая, заботясь о семье из трех человек, также чувствовала себя достаточно молодой, чтобы интересоваться новинками модных домов и просто быть красивой женщиной. В отличие от миссис Уизли, которая, выхаживая семерых детей при весьма ограниченных средствах, мало заботилась о себе. И соблюдение стройной фигуры, наверное, было последним, о чем она задумывалась. Так же как и бабушка Невилла, которая хоть и была весьма рада надеть экстравагантные наряды, но в то же время была очень консервативных взглядов, и результат этих взглядов сейчас сидел в наглухо застегнутом костюме-тройке, запакованный в темную мантию как посылка. О самом Гарри и говорить было нечего. Все, что всплывало в его сознании при слове «мода» — это рюшечно-цветочные платьица и широкие джинсы с множеством свисающих цепей.

“Мерлин их знает, этих модников”, — Поттер сделал над собой титаническое усилие и принялся колдовать над своей мантией, пытаясь ее удлинить, но тщетно. Он вообще считал, что чувство вкуса – это врожденное. Ведь, например, старший из Уизли, Билл, определенно точно знал, во что ему одеваться, и выглядел при этом очень круто. Девчонкам же, наверное, вряд ли вообще знакома такая проблема.

— Рон, лучше выгладить. Честно тебе говорю. Моя бабушка убила бы за такой вид.

— Да у нас даже баллы снимают за неопрятность, а Снейп на вечерухе точно будет, – заметил Дин.

Рон застыл в неуверенности, но потом все же попросил помощи у сокурсников. Однако, как оказалось, никто не знал заклинания для глажки одежды. Гарри был бы рад помочь, но эксплуатировать он мог только утюг, а такого в наличии не было. Для Рона осталась последняя надежда, и он теперь изо всей силы барабанил дверь в ванную, зовя Финнигана.

— Это надолго, – вздохнул Дин и перевернул страничку журнала, возвращаясь к чтению.

— Да, чувствую, если Симус не выйдет через десять минут, то мы уже никуда не пойдем, – Гарри принял свое поражение в борьбе с короткой мантией и устало опустился на край кровати.

— В крайнем случае, Рон может вообще пойти без рубашки.

Гарри и Дин синхронно уставились на Невилла, даже Рон, услышав конец реплики, пораженно застыл возле двери.

— Это как? Голый и в накидке?

— Ну да, – растерянно кивнул Невилл, искренне не понимая, что такого сказал. – А что?

— Невилл, ты ведь пошутил, верно? – Гарри не мог поверить, что такой скромный мальчуган как Невилл способен так жестко подколоть соседа.

Пару долгих секунд Долгопупс в тишине хлопал глазами, затем уронил челюсть, порозовел, покраснел и неловко закашлялся.

— Нет, ребят… вы неправильно…это… Вы ведь ничего об этом не знаете?

— …

— Это традиция! – выдавил из себя гриффиндорец, пытаясь развязать узелки жарящей его мантии. – Так очень давно делали все чистокровные семьи, собираясь на какие-то важные сборища. Правда, не знаю, делают ли так до сих пор, но волшебники ведь чтят традиции…

— Они голые ходили?! – вытаращил глаза Дин.

— Нет! Для них просто являлось естественным… максимально открыть свое тело. Волшебники в основном не носили рубашек, просто мантия и подштанники, а женщины вообще не появлялись с закрытыми рукавами.

— Что-то я не замечал, чтобы кто-то так ходил, – Гарри припомнил всех колдунов и волшебниц, которых повстречал на своем веку, но ни один из них не носил такие одежды. Наоборот, казалось, все только и делают, что вешают на себя кучу всяких волшебных аксессуаров: шляпы, амулеты, плащи, всевозможные подкладки, вплоть до декоративных тушек животных.

— Это давно было. Я тоже ничего подобного не видел, но мне бабушка рассказывала, как побывала на одном из таких приемов. Она была в восторге, оказывается, это большая честь повстречать тех, кто до сих пор следует этой традиции.

— Но рубашки то зачем снимали? – Дина интересовал конкретный вопрос.

Тут Невилл задумался на минутку.

— Я не уверен точно, но… наверное, это было для того, чтобы приоткрыть некие символы на теле. У каждой древней семьи есть свой герб или символ той магии, которой они поклонялись. И многие татуировали себе эти знаки, не знаю, правда, зачем, – Невилл пожал плечами, давая понять, что это все, что ему известно.

Дин присвистнул.

— Вау, вот же люди жили, – Томас вдруг повеселел и повернулся к Рону, сияя. – Уизли! Снимай эту рубашку, ты пойдешь на вечеринку как истинный чистокровный волшебник в этих красных трусах и мантии! О! Я тебе сейчас символ нарисую! Кто ты там по гороскопу?

Рон издал жалобный вопль и принялся стучать в дверь ванной с удвоенной силой.

— Симус! Выходи, раздери тебя Моргана!

— Невилл, а не подскажешь, на каком месте обычно рисовались эти символы?

Тут Гарри и Невилл, не выдержав, прыснули. Рон развернулся и кинулся из спальни, крича на ходу.

— Мне Гермиона поможет! Она просто обязана знать заклинания для глажки!

Дверь в ванную, наконец, открылась, и из жаркого помещения вышел Симус в мягком халате, застав своих троих сокурсников катающимися поперек кроватей от смеха. В этот же миг снизу, предположительно из гриффиндорской гостиной, раздался девчачий визг.

— Что там такое? А где Рон, из-за которого я чуть не оглох только что?

— Пугает женскую половину гостиной своими красными боксерами, – выдавил Дин со слезами на глазах, и все дружно вновь зашлись в смехе.

— Вряд ли их этим напугаешь, — улыбнулся Симус, и его взгляд упал на Гарри и на короткую мантию в его руках. – А вот в этом ты точно будешь как пугало. Давай помогу.

В тот миг, когда сокурсник подходил к нему, разминая пальцы и доставая свою волшебную палочку, Гарри снова со всей силой ощутил, как же он не хотел идти на вечеринку.

* * *

— Гарри! Классно выглядишь!

— Спасибо, Джинни, – отмахнулся Гарри, опасливо разглядывая цветную толпу, чтоб в случае приставаний к его звездной персоне иметь веский повод слинять с этого сборища.

Вон Слизнорт беседует с каким-то низкорослым волшебником, улыбаясь и покачивая своими седыми усами. Но к Гарри он не подойдет еще как минимум полчаса – с таким-то количеством гостей. Вечер проходил в подземельях, в каком-то огромном помещении, которое, несмотря на свой холод, выглядело довольно уютно и светло: свечи кружили под потолком, невероятным образом зная, над кем нужно зависнуть в первую очередь, так что все разговаривающие пары находились в освещенных ореолах. Даже когда гости передвигались по залу, свечи плыли за ними.

— Вообще-то я тебе комплимент сказала, – девушка игриво снова вернула внимание брюнета на себя.

— Ой, прости, ты тоже замечательно выглядишь, – опомнился Гарри и повернулся к Джинни. Взгляд тут же непроизвольно спустился к глубокому декольте.

— А где же смущение и застенчивость? – в её глазах плясали смешинки.

— Может, поначалу и были, но за то время, как я уже сотый раз сказал спасибо за комплименты в свой адрес, пропали, – это было истинной правдой. Замученный предвечерними хлопотами Гарри, придя на вечеринку, желал только одного – чтобы люди от него отстали и не втягивали в разговор. Но, как назло, каждый считал своим долгом подойти и осведомить его, как хорошо он выглядит сегодня. За это, несомненно, он должен сказать «спасибо» Симусу, который безуспешно поколдовал над его мантией, превратив её в многоцветное нечто, бросил попытки облагородить Гарину одежду и поволок сопротивляющегося сокурсника к своему гардеробному сундуку.

— У нас одинаковый размер, и у меня есть парочка вещичек, которые я хотел бы увидеть со стороны. Так что побудешь моим манекеном этим вечером, – весело щебетал Финниган, завязывая ему галстук.

Теперь главный виновник стоял в противоположном углу комнаты, то и дело посылая Гарри издевательские улыбочки, в то время как он краснел под пристальными взглядами собеседников.

— Убью его, – выдохнул Гарри, увидев вновь высунувшегося из-за широкой спины Слизнорта сокурсника, который, постреляв глазами в Джинни, показал Гарри поднятые вверх два больших пальца и подмигнул девушке.

Джинни рассмеялась.

— Поблагодари Симуса от меня. Я так мечтала увидеть тебя в чем-то настолько облегающем и красивом!

По её голосу было слышно, что все сказанное – в шутку, но Гарри все равно почувствовал себя неловко.

— Джинни… — выдавил застигнутый врасплох брюнет, не зная, что сказать и с чего начать. Он знал, что она в него влюблена со второго курса, но всегда старался избегать Джинни и её чувства. Не то чтобы она ему не нравилась, просто он, кажется, еще не хотел серьезных отношений. Не хотел привязанности, ответственности… и внезапной потери. Только не сейчас.

Не так он планировал себе этот разговор, да и не здесь. Но Джинни, как всегда, приняла это:

— Не беспокойся Гарри, все в порядке. Я просто рада, что ты, наконец, выбрался из своего затворнического состояния и вновь обратил внимание на друзей. Я ведь одна из них, и ты всегда можешь на меня положиться, – голос был таким беспечным, что Гарри почти поверил. Но её глаза, мерцающие в освещении, говорили об обратном.

— Спасибо, – прикрыл глаза Гарри, не уточняя и не переспрашивая. Трусость? Да. Но у него нет сил на это. Пусть будет все, как есть.

Следующие пару минут они провели, болтая на безопасные темы вроде квиддича и школьных предметов, и Джинни провела Гарри экскурсию по залу, указывая на известных игроков и высокопоставленных лиц. Естественно, на все их звёздные личности Гарри было наплевать, но рыжая рассказывала так смешно и компрометирующе, что было невозможно сдержаться от хихиканья.

— Видишь ту высокую волшебницу в белой мантии и с ридикюлем? Миранда Треверс, главный редактор Ведьмополитена, именно она выбирает все колдографии для обложки журнала. Говорят, пьет много огневиски, и именно это подтолкнуло её поместить на первую полосу изображение обнаженных борцов Древней Греции. Не видел тот номер?.. Миранда едва сохранила свое место, но зато журналы оторвали с руками… О, а этот жирный — мистер Джобладзе из Гватемалы, он — исследователь магических насекомых-москитов, не знаю, правда, есть ли такие… Нет, стоп, это его жена, а мистер Джобладзе прямо за ней, прошу прощения… А кто этот рыжий веснушчатый швабра, что развалился на софе и глотает пиво с пирожными как голодающий с месяц? Не знаешь? Я тоже.

Джинни потянула Гарри в другую сторону, но он успел приветливо махнуть Рону, конфисковавшему у эльфов поднос с выпечкой. Его мантия была выглажена усилиями Гермионы, и он, обрадованный этим фактом, откровенно наслаждался вечером.

— А теперь посмотри туда, где стоит Тонкс, – возбужденно зашептала Джинни. Гарри перевел взгляд на полукруг гостей, которые увлеченно что-то обсуждали, держа бокалы с выпивкой. В основном это были мужчины, молодые и зрелые, они все – и это было видно с первого взгляда – были теми сами аврорами, которым было поручено охранять замок. Наверное, сегодня вечером они тоже присутствуют на вечеринке, исполняя обязанности, совмещая свою работу с приятным провождением времени. Самой яркой из них, как всегда, была Нимфадора – она просто не вписывалась в эту официальную мужскую компанию, как по причине раскраски волос и одежды, так и по содержимому бокала. Тыквенный сок в ее руках выплескивался в соседские бокалы со спиртным при каждом чоканье, заставляя мужчин морщиться от распробованных напитков.

— Возле нее стоит высокий молодой человек с длинными темными волосами, видишь? Это Найт Каллекс, он аврор. От него вся наша женская спальня пищит, а Камила Стонсон даже тайно в него влюблена, бедняжка. Такая трусиха, что сама подойти не может, а он ведь на такую не обратит внимание.

— Так он тебе тоже нравится? – уловил суть Гарри, насмешливо глядя на порозовевшую Джинни.

— Нет, но я признаю, что у него необычайно красивая внешность, – пробурчала девушка, раздраженно сдувая упавшую на лицо кудряшку. – Даже Тонкс он нравится, не удивительно, что вся женская половина аврората ведет патрулирование только с ним. Но он — полная задница, раз его устраивает весь этот гарем, да и ведет себя так, как будто он бог, пред которым все должны преклоняться. Тоже мне, звезда века.

Гарри теперь окончательно утвердился в своем предыдущем выводе.

— Найт! – позвал он брюнета. Несколько стоящих рядом леди с любопытством обернулись.

— Что ты делаешь?! – прошипела Джинни, вцепившись в его руку.

“Устраиваю твою личную жизнь”, – мысленно ответил Гарри, продолжая звать аврора. Тот, наконец, обернулся и направился к ним, на его лице появилась искренняя улыбка. Каллекс был высокого роста, хорошо слаженный, с красивыми блестящими волосами, стянутыми в хвост и насмешливыми серыми глазами. Он уверенно шел, с легкостью огибая стоящих на его пути гостей, попутно пожимая руки знакомым.

— Привет, Гарри! – поздоровался он, затем кивнул Джинни: – И, естественно, прекрасная дама.

Всегда смелая и дерзкая Джинни от шока, кажется, язык проглотила. Она стояла с широко открытыми глазами, глядя на Найта. Его, судя по всему, такое пристальное внимание совсем не смущало.

— Это Джинни Уизли, моя подруга, – представил её Гарри, незаметно ущипнув спутницу сзади пониже лопаток. – Джинни, это Найт, аврор из отдела охраны.

— Приятно познакомиться! – очнулась Джинни и перевела любопытный взгляд на Гарри. – Так вы друг друга знаете?

Найт Каллекс тихо рассмеялся.

— Хотел бы посмотреть хоть на одного волшебника, который не знает Гарри. А что до меня… Поттер и так вынужден тесно общаться со всеми аврорами, которые всеми правдами и неправдами пытаются сохранить его влипающее в неприятности тело до начала каникул. Задача усложняется тем, что это тело частенько сбегает от нас, очевидно устав от нашей «ненавязчивой» компании.

— Найт – мой персональный телохранитель, – закатил глаза Гарри. – До сих пор не могу поверить, что Дамблдор уговорил меня пойти на это.

— Радуйся, Поттер! Дамблдор сам был бы не прочь носиться за тобой по пятам, только вот должность не позволяет, да и года уже не те… А так ты отделался всего лишь присутствием моей скромной персоны, – и он подмигнул подопечному.

Еще перед отъездом в Хогвартс Дамблдор постановил вопрос о его безопасности, и никакие заверения в том, что он будет осторожным и не будет ввязываться в авантюры, не убедили директора оставить эту идею. Дошло даже до того, что Гарри был выдвинут жесткий ультиматум: либо его охраняют, либо он сидит взаперти в Ордене и не едет в Хогвартс. Кипя от гнева, Гарри согласился, но с условием, что он будет сам выбирать себе охрану. После этого начался «кастинг», от воспоминаний которого Гарри до сих пор передергивает. Дамблдор почти каждый день после очередного собрания представлял ему лучших авроров Министерства. Может, они действительно и были лучшими, хорошо знали свое дело, но так выходило, что их «качество» было прямо пропорционально количеству шрамов на коже и степени изуродованности. Гарри просто не мог представить, как будет, например, сидеть в Большом Зале среди своих друзей, спокойно есть и общаться, когда ему в спину будет дышать эта человекоподобная машина. В отчаянии он уже собирался попросить помощи у Тонкс или Кингсли и спустился ожидать их под дверью, где проводилось собрание Ордена. Без всякого предупреждения дверь взорвалась, и Гарри волной взрыва отнесло к противоположной стене, ощутимо приложив лопатками об гобелен миссис Блэк, которая тут же изъявила желание громко выразить свое возмущение по этому поводу. Едва не отключившись от режущих слух воплей и острой боли, Гарри очнулся в руках молодого аврора, который лишь одним резким взмахом палочки заткнул кричащую старуху. Затем он совсем не по-аврорски начал орать на подоспевшего Грюма, который, как выяснилось, во время очередного приступа своей паранойи наложил на дверь мощное заклинание от незваных гостей. Узнав, что человек, спасший его, специализируется на охране, Гарри подумал, что уже выбрал достойную кандидатуру на должность своего телохранителя, а когда оказалось, что Грозный Глаз, на которого так виртуозно орал Найт, еще и его начальник, то мальчик вообще души в нем не чаял.

— Ну и как тебе сборище? – криво ухмыльнулся аврор, прекрасно зная, что Гарри терпеть не может светские рауты.

— Как раз собирался уходить, а то Слизнорт с подозрительной настойчивостью продвигается в этот конец зала, – Гарри действительно хотел уйти. В зале уже играла музыка, и некоторые парочки тянулись в центр, чтобы покружиться в медленном темпе, а затем спрятаться в глубинах многочисленных диванчиков и вдоволь нацеловаться. В помещении ощутимо приглушился свет, обстановка стала интимнее – значит, светские прелюдии соблюдены, и началось настоящее веселье для любителей вечеринок.

— Понятно, тогда до встречи, – на миг в серых глазах Найта мелькнуло что-то, похожее на разочарование, но он мигом обратил свой взор на Джинни и улыбнулся.

— Тогда, надеюсь, Джинни составит мне компанию на сегодняшний вечер?

Девушка неуверенно посмотрела на Гарри с немым вопросом во взгляде.

— Естественно, составит! – с жаром воскликнул Гарри, дождавшись этого поворота событий. – Не заставляй её скучать.

На лице Найта появилась хулиганская усмешка:

— Со мной не соскучишься, – многообещающе сказал он, не отрывая пристального взгляда от Джинни. Гарри вдруг понял, почему все девчонки так по нему сохнут – ранее он думал, что это из-за внешности, но, как оказалось, ничто не может привлечь больше, чем этот неприкрытый, уверенный в успехе флирт. Найт себя вел именно так, каким был в самых смелых мечтах любой девушки, и прекрасно осознавал, какой эффект производит.

— Потанцуешь со мной? – и, дождавшись кивка Джинни, Каллекс резко схватил её за талию, плотно прижав к своей груди, так что она успела только испуганно пискнуть, но тот уже закружил её в красивом танце, бережно придерживая.

Гарри мысленно усмехнулся поведению Найта – хлебом не корми, а дай повыделываться перед кем бы то ни было. Возможно, именно это в нем и понравилось Гарри – парень всегда был таким уверенным и невозмутимым, позволял себе поступки, на которые Гарри при всем своем азарте к риску не решился бы. Именно Найт указал Гарри на то, что, несмотря на свою неопытность или незнание, собственное мнение очень важно, и не стоит от него отказываться, даже когда в оппозиции выступают люди старше и умнее. Найт, по мнению Гарри, олицетворял в себе все те качества, которые должен иметь старший брат. Быть независимым, раскованным, немного нахальным, но очень серьезным и чутким, когда возникают проблемы с младшим. Он должен быть защитником.

Или охранником.

Найт и Джинни уже обвели по залу энный круг, и с каждым разом на них устремлялось все больше завистливых или ревнивых девичьих (и не только) взглядов. Легкое платье Джинни развевалось как на ветру, она очень естественно подчинялась любому движению Найта, в то время как тот неотрывно глядел на партнершу, легко улыбаясь и иногда что-то шепча. Они смотрелись так…красиво, что Гарри, к своему ужасу, почувствовал горечь.

— Джинни, кажется, счастлива, – раздался задумчивый голос сбоку.

Гарри повернулся и тут же встретился с огромными голубыми глазами Луны Лавгуд. Она была одета в голубую же мантию, расшитую блестящими узорами магических животных, белые волосы водопадом струились по плечам, творя образ какой-то заморской принцессы. На руках были довольно красивые украшения, и Гарри чуть не подумал, что ошибся, но нет, это была Луна – знакомые редиски выглядывали из-под локонов.

— Тебя это не раздражает?

Ему понадобилось пару секунд, что бы понять, что она имеет в виду.

— Нет. С чего бы это? Я рад за Джинни.

— Это хорошо, – кивнула она, со всей серьезностью одобряя его чувства.

Мальчик поражался Луне. Она всегда говорила что-нибудь такое, от чего на языке вертелись вопросы, но в голове было пусто. Девушка отличалась от всех студентов, а именно – своим неумением говорить о будничных вещах или же говорить о них что-нибудь из ряда вон выходящее, но с таким видом, будто она на сто процентов уверена в их правдивости. Странная или нет, но с ней определенно не соскучишься.

— Я рада, что ты пришел на вечеринку, Гарри, – продолжила вещать Лавгуд, рассеянно оглядываясь и улыбаясь. Её взгляд смотрел сквозь танцующие пары, а собственные мысли были явно не на вечеринке. – Иногда тут бывает весело.

— Не сомневаюсь, – сам Поттер в данный момент был обеспокоен тем, что Слизнорт за россыпью пуфиков и диванчиков медленно пятился своей обширной частью из кольца облепивших его гостей, пожимая им руки и смеясь фальшивым смехом на высоких нотках. Его опасения подтвердились, когда профессор зельеварения начал оглядываться в поисках конкретного человека, поднимаясь на цыпочки и выглядывая поверх голов танцующих пар.

— Э… Луна… — обратился к девушке Гарри, инстинктивно за неё спрятавшись. Сейчас надо было немедленно куда-нибудь уйти, пока Слизнорт его не заметил и не превратил этот ужасный вечер в настоящий ад. И он сдуру ляпнул: – Не хочешь потанцевать?

Короткий миг – и брюнет был втянут вглубь кружащихся разноцветных мантий и платьев. Луна завела его в самый центр зала, приблизившись и уставившись на него своими выпуклыми голубыми глазами. Поттер чувствовал себя как человек, который только что вынырнул из воды и растерялся от открывшегося широкого пространства, поэтому все, что он смог сделать – это неловко обхватить девушку за стройную талию.

Как и во время его прошлого, далеко не блестящего опыта на танцполе инициативу проявила партнерша: Луна уверенно протянула к нему свои руки, обхватила за шею, став почти вплотную, и буквально повисла на нём. Гарри с легким удивлением понял, что они попали как раз в ритм медленной и легкой музыки. Многочисленные парочки рядом лениво обжимались – назвать это танцем было сложно – каждый старался обхватить как можно больше доступного тела партнера, покачиваясь в такт мелодии.

“Что ж, прекрасно”, – смирился Гарри и уже более уверенно задвигался с Луной в своих объятиях, стараясь расслабиться и не обращать внимания на танцующих рядом парней, чьи руки то и дело как бы невзначай соскальзывали со спины девушек пониже, а те неуклонно возвращали их обратно. – “Потому что танцор из меня никудышный”.

В толпе мелькнуло разочарованное лицо Слизнорта, его усы безвольно повисли, казалось, еще немного и он заревет от отчаянья, словно морж, отбившийся от стада посреди океана.

Настроение у Гарри резко поднялось вверх, он спрятал предательскую усмешку и хохот в белокурых волосах Луны. Локоны были мягкими и пахли чем-то сладким, чем именно невозможно было вычислить. Наверное, она пользуется каким-то экзотичным шампунем, о чем он немедленно и поинтересовался.

Луна расплылась в улыбке:

— Это экстракт из корней дульсефибуса. Он помогает сделать волосы легче. Ведь их так тяжело носить! Иногда голова раскалывается просто.

Гарри не знал, воспринимать ли ему это всерьез – у него никогда не было волос, доходящих ему до спины. Но мысленно сделал себе пометку посоветовать чудесный экстракт Гермионе – её тоже часто мучит головная боль, но она почему-то справляется с ней с помощью обычного зелья против мигрени…

Поттер вновь прыснул, представив себе реакцию подруги, но его смех оборвался, как только он почувствовал дыхание Луны у своей шеи.

— Луна… что ты делаешь?

— Ты тоже так пахнешь, – пробормотала Луна, уткнувшись носом в его ямочку между ключицами. Гарри даже не заметил, как она расстегнула верхние пуговички его рубашки.

— Я не пользуюсь ни духами, ни твоим шампунем, Луна, тебе кажется, – заверил её юноша, беря за плечи и аккуратно отстраняя от себя. Кажется, всеобщая интимная атмосфера затуманила бедной пятикурснице голову.

Луна смотрела на него тёплым взглядом, легко улыбаясь. И выглядела при этом так… беззащитно, что ли… От этого взгляда что-то маслом таяло в груди парня, но он знал, что Луна бывает совсем другой: отстраненной и пугающе спокойной, именно такой она ему запомнилась в Министерстве в Отделе Тайн, когда она без колебаний сыпала серьезные проклятия на Пожирателей. Потому ли она такая беззащитная, что сейчас рядом с ним?

— Это ты так думаешь, – возразила Луна и с легким вздохом опустила голову на грудь Гарри, обхватывая того за спину и побуждая вновь танцевать под новую песню. Он мысленно прокрутил свои рассуждения назад, вспоминая последнюю реплику, но так и не понял, что имела в виду Лавгуд.

“Надо бы заканчивать с танцами, а то к концу вечера Полоумных в школе будет уже двое”.

Убедившись, что девушка не делает больше никаких поползновений, Гарри решил потанцевать с ней еще немного, а потом обязательно вернуться в башню, так как вечеринка начала принимать новый оборот. Танцующих становилось все меньше и меньше, прилично танцующих вообще можно было пересчитать по пальцам – многие уже вовсю целовались на диванчиках в темных уголках, а те, кто этого еще не делал, либо стыдливо отводили взгляды, либо следили за танцующими голодными глазами, отыскивая партнера, который разделил бы маленькие радости жизни. И оставаться здесь еще дольше было, по крайней мере, неразумно. Задумавшись, под каким предлогом увести отсюда еще и наивную Луну, брюнет покорно обхватил её за талию и придвинул ближе, вплотную.

Что-то прохладное коснулось его груди. Гарри замер, сильно стиснув в объятиях Луну, когда вспышка знакомого чувства прошлась по его телу. Зашипев сквозь стиснутые зубы, он чуть ли не с силой оттолкнул когтевранку от себя и уставился в её удивленно распахнутые глаза.

Он оглянулся – вокруг него студенты были заняты исключительно собой, на них никто не обращал ни малейшего внимания.

Гарри вернулся к созерцанию Луны, которая безмолвно, но с вопросом в глазах, протягивала к нему руки, очевидно, списав его вспышку на очередные причуды его характера.

Но ведь только что…

Он опустил взгляд, и его сердце сбилось с ритма. С шеи девушки свисала золотая цепочка, которая уходила вглубь декольте, прямо туда, где заканчивались вышитые серебром рога какого-то магического животного. Поттер подошел и подцепил пальцем кулон, игнорируя обнявшие его руки.

— Луна, что это? – спросил он охрипшим голосом.

Девушка спокойно посмотрела на золотой кулон в виде скрещенных треугольника, круга и черточки, висящий на цепочке.

— Это знак Даров Смерти, Гарри. Ты разве не знаешь?

— Расскажи мне о нем, – он вновь встал в танец с Луной, стараясь не касаться знака.

Луна с радостью принялась рассказывать другу то, что он уже и так выяснил, правда, рассказывала она в своей необычной манере. Круг, треугольник и черта символизируют три Дара Смерти из сказки о трех братьях. Каждому досталось бесценное сокровище: могущество, возможность возвращать мертвых, дар становиться невидимым. Но лишь один из братьев выбрал дар, который не удовлетворит его прихоти, а убережет от Смерти, и тем самым спас свою жизнь и жизни своих потомков.

— Дары существуют? – взволновано спросил Гарри.

— Конечно! – округлила глаза Луна, и он понял, что мог бы не спрашивать…

Знак Даров Смерти использовал Геллерт Гриндевальд, именно этот символ вырезан на стене дурмстрангской школы, директором которой он в свое время являлся. Поэтому сейчас уже многие не помнят, что символ берет свое начало из простой детской сказки, а не является личным знаком одного из темнейших волшебников столетия, и шарахаются от него, как от Темной метки Волдеморта.

— Почему ты его носишь? – Гарри было очень важно знать ответ на этот вопрос, вернее, на его сродненный вопрос, который он еще не был готов задать: «Чувствуешь ли ты тоже, что и я, касаясь его?»

Луна наморщила свой лоб, заглядевшись на плечо брюнета. Казалось, она тщательно обдумывает свой ответ. Затем её лицо разгладилось, и она ответила:

— Папа говорит, что это очень почетно, когда волшебники не забывают о силе своих предков.

Гарри готов был взвыть.

— Какого черта, Луна?

Девушка приподняла брови, но ответила, как будто цитируя. Все было сказано уже до неё.

— Дары Смерти – знак трех братьев, семьи, владевшей силой, которая нам и не снилась сегодня. Жаль, что Дары были утеряны, как и весь род братьев. Но мы не должны забывать о них.

— А что они значат для нас, Луна? Почему они так важны? – Гарри почти перешел на крик, он даже встряхнул хрупкую Лавгуд, но, очевидно, она была опять не той, кто даст ему ответы на все вопросы.

Луна осторожно высвободилась из его хватки, отходя от него, как от бомбы замедленного действия. Она смотрела на него, наклонив на бок голову, в её глазах светилось…восхищение? Из-за спокойной, но, тем не менее, громкой музыки, Гарри не услышал её ответ. Он прочитал его по губам.

— Ты ведь Тёмный, Гарри. Ты должен знать это.