Ends and Means: Everybody lies (гет)

Все еще 16 апреля 1998 года 

You may be prepared

You're never really ready for it.

Love and War run in circles

and you,

you're standing here with the same old fears.

Ты можешь быть подготовлен,

Ты никогда по-настоящему не готов к этому.

Любовь и Война сменяют друг друга,

и ты,

ты стоишь здесь, охваченный теми же старыми страхами.

Florent Mothe, «Alone»

Тренировку сегодня закончили даже раньше, чем Гарри планировал. У Невилла случился расщеп, правда, несерьезный, но все равно пришлось отправить его отлеживаться. Во время аппарации все падали и попадали не туда, куда надо. Похоже, сил сосредоточиться на задании ни у кого уже не осталось. Втайне Гарри рассчитывал, что все разбрелись по спальням, но...

— А кстати… Я не понимаю — как он что-то может видеть, если у него нет глаз? — Гарри замер пороге гостиной. Все, даже Невилл, столпились вокруг стола.

— Уши тоже надо приделать, — голос Ханны был как всегда серьезен. — Ты что? Уши должны быть маленькие, вот такие.

На столе стоял батон, тараща крошечные поросячьи глазки. Вид у него был растерянный, но ребята отрезали пути к отступлению, сгрудившись вокруг. Уши, огромные, как лопухи, лохматые и почему-то зеленые, придавали хлебу на редкость дурацкий вид. Ханна взмахнула палочкой, превращая эти лопухи в нечто маленькое и розовое. Батон дернулся и попытался развернуться к ней, смешно перебирая толстыми короткими лапками.

— Фу, розовые! Ну ладно, а еще ему нужна шея! — Симус явно получал удовольствие от происходящего. Взмах — и на столе уже стояло что-то, напоминающее динозавра из магловской книжки.

Только без хвоста, и это было ошибкой. Длинная шея перевесила, и страдалец с размаху стукнулся головой о стол. Заклятия полетели градом. Шея покрылась чем-то вроде чешуи противного ядовито-зеленого цвета, сразу же сменившегося красным, а затем — коричневым. Голова теперь напоминала драконью, огромная пасть изумленно приоткрылась, показывая немалые зубы, а по столу стучал огромный хвост, явно заимствованный у венгерской хвостороги. Шея теперь не перевешивала, зато лапки расползались по столу, явно не выдерживая веса. Батон взвизгнул, упал на пузо, перекатился на бок и затих, кося на ребят перепуганным голубым глазом, окруженным длиннющими закрученными ресницами.

— Вы что делаете? Прекратите, вы его испугали! Давайте сперва решим, что мы хотим сделать, — Парвати взмахнула палочкой, накрывая чудище щитовыми чарами.

Отрикошетившее заклинание украсило лоб Энтони ветвистыми рожками. Он с воплем кинулся на Майкла.

— Успокойтесь! Вы из всего готовы сделать цирк! — Ханна и Парвати пытались перекричать мальчишек. — Мне не нравится то, что получилось. Это какой-то уродливый дракон. Кусючий и опасный. И держать в доме такого нельзя!

— Тогда сделай из него кошку! — мальчишки не желали сдаваться. — Пусть будет страшным, смешно же.

— Ну нет. Тут что-то одно — или смешно, или страшно, — Падма присоединилась к сестре. — Шея мне нравится, цвет сойдет, по-моему, надо его оставить в хлебной цветовой гамме, — чуть наклонив голову, Патил рассматривала маленькое чудовище, словно скульптор — глыбу мрамора.

— А что такое хлебная цветовая гамма? — заржал Терри.

— Не придуривайся, ты меня отлично понял. Пусть будет золотисто-коричневая спинка, а животик желтый. И лапки.

— Лапки? У дракона не должно быть лапок. У него будут лапы, когтистые и сильные. Парвати, убери щит.

— И не подумаю. Так что не рискуй, а то у самого появятся лапы, когтистые и сильные.

— Хочу когти, хочу когти! — Терри не унимался.

— Ща организуем, — Лаванда грозно нахмурилась. — Тебе на руках или на ногах?

Ответ Терри утонул во взрыве дикого хохота. Да, похоже, сейчас серьезного разговора опять не получится. Гарри присел на табуретку у двери, его никто не замечал, и он был этому рад.

— Лапы должны быть толстые и сильные, и расставить их надо пошире. Девчонки, ну серьезно! Иначе вес не выдержат. И когти нужны, хотя бы маленькие, а то расползаться будут, — это сказал Невилл? Гарри давно не слышал его голоса. Но сейчас все выслушали его предложение, спорить никто не стал, даже девчонки.

— Я снимаю щит, — Парвати грозно оглядела собравшихся. — Уменьшаем зубы, Невилл, переделай лапы, а я займусь хвостом. Все поняли?

Как ни странно, ребята закивали. Через минуту непонятное создание неловко топталось посреди стола. Лапы были превосходны — Гарри сам не ожидал, что все так хорошо получится.

— У драконов не бывает голубых глаз! — Эрни критически осматривал результат совместного творчества.

— У этого будут. И он не дракон, а батон.

— Гы… тут ты ошиблась. Он уже не батон, а настоящий дракон.

— Но глаза будут все равно голубыми! — Энотони был непреклонен.

— Хоть ресницы уменьши! — в голосе Майкла слышалась мольба. — Хотя ладно. Но тогда мы сделаем ему рога!

— Зачем ему рога? Ты ж говоришь, что он дракон?

— Точно! Рога не нужны, пусть будут крылья! — Терри взмахнул палочкой, и из спины чудища вылезло что-то противное и перепончатое.

— Это отвратительно! Пусть будут, но не такие…

— А какие? Розовые в голубую крапинку?

— Не издевайся. Но не как у летучей мыши.

— Я не знаю, какие крылья должны быть у летучего батона!

— Может, такие? — молчавшая до сих пор Сьюзен пробилась к столу. Ее вариант понравился всем — темно-коричневые, а снизу желтые, покрытые чем-то вроде шерсти.

— Сью, это красиво… но они же пингвиньи! Как же он будет летать? — Невилл провел ладонью по коричневой спинке. Батон дернулся, но не сделал попытки улететь.

— А зачем ему летать? Нам тут только сбитых люстр не хватало! — отрезала Ханна. — Ну что, выпускаем?

Никто не возражал. Симус взял нового домашнего любимца под животик и только тут увидел Гарри.

— Неизвестное науке создание! Мы нарекаем тебя Батоном. Подойди же к Избранному, поклонись и попроси, чтобы он взял тебя под свое покровительство.

Ребята рассмеялись, но Гарри чувствовал, что радостная атмосфера улетучивается.

— Нареченный Батоном, живи с миром, не воруй еду и пользуйся туалетом. И будь достоин оказанного тебе доверия.

Прозвучало неплохо, ребята немного расслабились.

— Гарри, ты и правда не против?

— Пусть живет. Не прогонять же…

Теперь он стоял один перед толпой. Отдельно ото всех. Даже Батон, внимательно его осмотрев, потопал к Ханне, смешно поводя толстым хвостом. Неужели так теперь будет всегда?

— Ребята, я хотел сказать… Даже не знаю, с чего начать, но, думаю, вы должны знать все, и сами решить. Эти статьи мне передал Кингсли. Я долго думал и не знаю, что ответить. Так что я приму любое ваше решение.

— О чем ты? — в голосе Сьюзен — ужас. — Кто-то погиб?

— Нет. Прочитайте это.

Несколько шагов до стола. Положить газеты — и все. В глазах ребят — не любопытство, а страх, прорвавшийся наружу. Он был там всегда, спрятавшийся за бравадой и шутками. Но пока это еще глаза друзей.

— Я буду у себя. Когда решите…

* * *

— Теперь ты доволен? Вот твоя палочка, я выведу тебя через гостиную, а то Блейз засел в будуаре.

— Сначала объясни мне, что у вас с Блейзом за дела с Дэвисом и что это за организация, в которой ты не последний человек?

— А вот это уже не твое дело. Ты услышал то, что хотел, так что можешь проваливать, ты же торопился.

— И сейчас тороплюсь, но это дело — мое, раз касается Гарри. Я видел, как вы окучивали Роджера в Косом переулке. Любой тупица бы понял, что просто так вы бы с ним и не заговорили. Пара минут ничего не решает, так что я тебя слушаю, — Рон демонстративно раскинулся в кресле, всем своим видом показывая, что ей его не выгнать.

— У нас нет пары минут. Сейчас сюда придут Тори и Эби, да и Блейз может. Еще раз говорю — это не твое дело.

— А я еще раз говорю, что мое. Так что мы в тупике. Ты помогаешь Пожирателям?

— Я же сказала, что нет, — Дафна металась по комнате. — Я не могу тебе рассказать.

— Ты не ответила, для чего вам Роджер.

— Не знаю, этим занимается Блейз. В следующем году факультет будет только один — Слизерин, так что надо подружиться с ними.

— Не пройдет. Дэвис закончил школу. Хватит врать.

— Я больше не скажу ни слова. Или ты идешь со мной, или…

— Или что? Позовешь Блейза? Дафна, я не уйду, пока не узнаю правду. Нет времени рассказать — значит, я спрячусь в шкафу, и ты мне расскажешь все, когда вернешься.

— Это так ты держишь слово? Ты обещал уйти сегодня!

— Да. А ты сказала, что ты не с Пожирателями.

— Хорошо, я скажу, но я знаю немного. Нам поручили подружиться с ребятами с других факультетов, чтобы вывести их из сопротивления. Чтобы они не примкнули к вам.

— Вы вербуете Пожирателей в Когтевране?

— Нет, но не хотим дать возможность завербовать их Ордену Феникса. Рон, война закончилась, все хотят мира. И чем скорее все поймут, что сопротивление бесполезно, тем меньше будет жертв.

— Да ты не Пожирательница… Ты еще хуже. А почему Когтевран?

Дафна замялась:

— Не только они. Мы работаем со всей молодежью. Для их же пользы.

— Ты в это веришь? Хорошо, ты сказала достаточно. Мне лучше уйти, рассказать нашим о ваших планах.

— Делай что хочешь, только уходи, — в голосе Дафны прорезалась какая-то обреченность, как будто она уже потеряла надежду, что вся это история наконец останется позади.

— Не бойся, я не скажу, откуда я это узнал. Вам с сестрой ничего не грозит.

Дафна не ответила. Рон накинул на плечи мантию-невидимку, и они тихо выскользнули в гардеробную, а оттуда …

Рон не понял, где они очутились. Огромный зал терялся во мраке, свет шел только из полукруглой стеклянной стены — назвать это окном было сложно. Люстры, каждая свечей на сто, были подтянуты к потомку, но даже при таком освещении подвески переливались всеми цветами радуги. Вдоль стены расположился огромный белый диван, куда легко село бы человек двадцать, а перед ним — россыпь пуфиков, столов и кресел. Сколько же тут могло собраться человек? Сто? Двести?

— А твои родители нас тут не застукают? — Рон тихо тронул Дафну за плечо.

— Нет, они здесь не бывают, это наша часть дома. И прошу — помолчи, пожалуйста.

— Что значит — ваша?

— То и значит. Это наша гостиная — Тори, Эби и моя. У родителей есть своя, — прошипела Дафна. — И не пялься по сторонам, а то мы так час идти будем. Сейчас пойдем через бальный зал — и прошу без комментариев. Я сама знаю, что он большой. Так что предупреждаю заранее. Он неприлично большой и тоже наш. Мы очень богаты — ты уж прости, но это…

Рон не сразу понял, что испугало Дафну. Фигура, лежащая на полу у стены, казалось совсем маленькой. Как брошенная кукла. Сперва ему почудилось, что она лежит в луже крови, но, подбежав, он увидел, что это — красная подкладка мантии. Блейза он узнал сразу.

— Рон, что с ним?

— Откуда я-то знаю? — даже не думая, что делает, Рон схватил Забини за плечи. Мерзавец оказался тяжелым.

— Бери его за ноги, тащим в твою спальню.

— Не сюда! Через мой будуар! — согнувшись так, что бюст чуть ли не вывалился из выреза, Дафна честно пыталась поднять ноги жениха. Без особого успеха.

— Куда? Я тут у вас заблудился…Будуары, залы для танцев, для песен, для музицирования…. Делать вам нечего.

— Для музицирования у нас павильон, вернее, у Эби. В эту дверь. Рон, а почему мы его тащим сами? Есть же заклятие.

— Точно, я забыл, уж извини. Не часто приходится трупы перетаскивать, знаешь ли. Да еще по чужим будуарам для пенья.

— Трупы? — ноги Забини грохнулись об пол. Нужно следить за языком, в то как бы в спальню не пришлось тащить два тела.

— Да нет, он живой, просто в обмороке. Во всяком случае — я надеюсь.

— Рон, почему он в обмороке?

— Дафна, приди в себя. Последняя его видела ты, так что тебе виднее. Что-то у вас дома все куда-то падают. Травите вы мужиков, что ли?

Глаза у Дафны стали совсем несчастными. Нет, надо помолчать. Она, конечно, зараза, но похоже жених и правда был сильно не в порядке, да и ситуация в целом складывалась неприятная. К счастью, до комнат Дафны они добрались без приключений, и не сговариваясь, склонились над все еще неподвижным Забини.

— Жив, но без сознания. Как думаешь, что за дрянь она ему подсыпала? — наконец спросила Дафна.

— Кто? Куда?

— Тори. Это то же самое, что она и тебе давала.

— Не понял. Тори пыталась меня отравить?

— Так ты же сам мне тогда сказал.

— Что сказал? Ты с ума сошла?

— Ну, тогда, что мы тебя сами и травим.

— А вы меня и правда травили?

— Я думала, ты сам понял. Она не хотела тебя отпускать, дуреха. Ну, я и старалась, чтобы ты не ел то, что она приносит. Это не яд, а какое-то снадобье. Она и сегодня утром принесла, но ты спал. Я отобрала, сказала, что передам тебе, как проснешься, и унесла к себе. Как же я могла забыть? А Блейз, похоже, это съел…

— В больницу святого Мунго вас надо. Одна всех травит, вторая все забывает. Короче, иди за сестрой, пусть лечит, а мне пора.

— Ты куда? Я не успею тебя отвести. И я не могу его тут оставить одного. Если Эби увидит…а они сейчас придут, вместе с Тори.

— Дафна, это ваши проблемы. Ты обещала меня вывести.

— Но это все из-за тебя! Ты не можешь меня сейчас бросить!

— Из-за меня вы меня травили неделю? И что я могу сделать?

— Рон, прием через полчаса. И я должна там быть вместе с Блейзом.

— Может, поискать в комнате Тори? Если мы поймем, что именно она подсыпала… — Дафна его уже явно не слушала, вместо этого она методично обыскивала развалившегося на кровати жениха.

— Да что ты там ищешь?

— Подожди... Блейз, ну пожалуйста, я же знаю, ты достаточно чокнутый, чтобы…

Из кармана брюк появился маленький пузырек, и Дафна облегченно выдохнула. Рон, сам не поняв почему, тоже, и, как оказалось, зря. Резко дернув Забини за торчащий вихор, Дафна открыла флакон и бросила туда пару черных волосков. Напиток приобрел цвет огненного виски.

— Пей.

— Это Оборотное зелье, — Рон отстранился от протянутого флакона.

— Я догадалась. Пей, у нас нет выбора.

— Это у тебя нет. А я могу просто уйти. Мало ли от чего он упал в обморок — может, он слаб здоровьем…

— Его отправят в Мунго, а там определят, что его отравили. Ты хоть представляешь, что будет с Тори? Да и потом, если все это начнут раскручивать, узнают и про тебя.

— Что я буду делать на приеме?

— Ничего. Есть и водить меня под руку. И молчать. Пей!

Рон взглянул на флакон в руке Дафны, из которого доносилось тихое шипение растворявшихся волос. Хотелось отказаться, предложить другой выход, но в голову ничего не лезло, а решение, предложенное Дафной, было на расстоянии вытянутой руки...

— Не трогай волосы. Эта прядь должна спадать на лоб.

— Щекотно… — голос был ниже и звучнее, чем его собственный. А руки непривычно тонкими и смуглыми.

— Не морщи лоб. Не таращь глаза…

— Отстань, — и как он мог согласиться на эту авантюру?

— Снимай с него штаны. Быстрее.

— Я? Ну уж нет, это твой жених!

— Я не справлюсь, он же лежит на…них!

— Что я делаю…. — бормоча под нос, Рон, обняв Блейза, приподнял его над кроватью. Дафна спустила брюки до колен и начала снимать туфли. Блейз во сне блаженно улыбнулся.

— Откуда у него Оборотка? — Рон ляпнул первое, что пришло в голову. Дафна охотно подхватила разговор — обоим было неловко.

— Все его шуточки…. Выдернет у кого-нибудь волос, а потом развлекается. Тори его до сих пор простить не может — он прикинулся ею и вел себя... очень экстравогантно.

Теперь на Блейзе остались только трусы. Леопардовые. Мерлин, лучше бы он съел печенье Тори, спал бы сейчас в обнимку с какой-нибудь сумкой…

— Левитируй его на мое уютное местечко, только оглуши сначала, чтобы не очнулся раньше времени. И свяжи на всякий случай.

Чужая одежда на чужом теле. Бред какой…. Из зеркала на него смотрел красавец с глупейшим выражением лица. Фрак морщился, воротник натирал шею. Чужую.

— Дафна, я не смогу. Я не умею так ходить, говорить, есть…и вообще — я не был ни на одном приеме. Надо придумать что-то другое.

— Поздно, и ты все можешь. Ты чистокровка и неглупый парень. Нам надо продержаться час, ну, чуть больше. Возьми флакон — вдруг придется задержаться. И его палочку, а свою спрячь. Уйдем при первой же возможности — я обещаю. Только засвидетельствуем Темному Лорду свое почтение…

— Темному Лорду? Ты с ума сошла? Куда мы идем?

Дверь будуара распахнулась, отсекая путь к отступлению. На пороге стояла Астория, принявшая при виде него самый неприступный вид.

— Чем вы тут занимались? Дафна…. Твоя прическа…. — впорхнувшая следом девушка — судя по всему, Эби — возмущенно вздернула брови, переводя взгляд с Рона на измятую кровать.

— Это совсем не то, что вы подумали… — начала Дафна и замолчала, поняв всю избитость своей фразы. Астория фыркнула, Эбигейл равнодушно пожала плечами и, несколькими взмахами палочки приведя Дафну в надлежащий вид, протянула ей тяжелый бархатный футляр.

— Сейчас мне не до ваших шалостей. Надевай! Дымчатые топазы — как раз под цвет твоих глаз. Едва смогла отбиться от бриллиантов. Maman неисправима! Ты представляешь, ей не понравилось мое платье, а ведь оно Форестье!

Что там говорила Дафна? Закрыть рот и не трогать волосы. Но что он должен сделать, вернее, что должен сделать Забини? Кланяться, целовать руку?

— Здравствуйте! Эбигейл, я счастлив… — чему он счастлив? Во что он влип?!

— Пока Дафна закончит макияж, подождем ее в будуаре, — мраморная ручка с острыми розовыми ноготками проскользнула под его локоть. Бросив отчаянный взгляд на Дафну, Рон все же был вынужден выйти.

— Эби, ты будешь петь? — Тори смотрела только на сестру, полностью игнорируя присутствие «Блейза». Видеть ее такой было непривычно.

— Не знаю, я сегодня не в голосе. Но если попросят…. Хотя на официальных английских приемах это не принято, ведь так?

Блейз конечно знал ответ на этот вопрос. Проблема была в том, что сейчас он дрых в гардеробе в обнимку со шляпными картонками.

— Не верю, что вы не в голосе. Такого просто не может быть! Вы сегодня так прекрасны, а ваши глаза сияют ярче камней на вашей шее!

Астория на него все-таки посмотрела, как и Эби, но их глаза горели лишь искренним, хоть и хорошо спрятанным недоумением. Дверь распахнулась, и в комнату влетела втравившая его во все это предательница-Дафна, временно сменившая амплуа на последнюю надежду. Окинув всех цепким взглядом, замерла в дверях.

— Ну что, ты готова? — Эби поднялась ей навстречу. — Родители уже должны быть на месте. Дафна, Блейз — вы первые.

Обладательница дымчатых топазов — вроде это так называется? — выпустила локоть Рона и взяла из шкатулки, стоящей на камине, щепотку порошка. Взгляд, брошенный ей уже в камине, мог бы растопить лед.

— Малфой-Мэнор!

* * *

Батон издал жалобный хнык — другим словом этот звук назвать было сложно, и уселся на пол. Похоже, придется таскать его вверх по лестнице или удлинять лапы. Брать его с собой было нелепо, оставлять внизу — жалко, тем более неизвестно, как дурацкое создание поведет себя, обидевшись. Тяжело вздохнув, Симус нагнулся и подхватил чудище под мягкое брюшко. Зверюшка радостно заклокотала и начала тереться рожицей о его локоть.

Герой сидел на подоконнике и смотрел вдаль. Лицо его выражало тихую печаль и привычную озабоченность судьбами мира. Да, Симус точно не хотел бы оказаться на его месте…

Ребята молча выстроились перед ним полукругом. Батон, спущенный с рук перед входом в комнату, протопал к кровати и улегся на коврик, глядя на них с грустным недоумением.

— Что вы решили? — похоже, Поттер решил обойтись без вступления.

— Гарри, ты вообще о чем?

— Вы прочитали статьи Риты Скитер?

— Ну да. Там одна вообще старая, мы ее еще в Хогвартсе читали, а другие…. А в чем дело-то? — Невилл выглядел растерянным. — Ты что, не читал их?

— Нет, мне их дал Кингсли. Так что я хотел бы услышать ваше мнение.

— О ком? О Скитер? Скитер — дура, это давно уже всем понятно. И к тому же она всегда писала то, что нужно Министерству.

— Вы что, и правда не понимаете? — Гарри соскочил с подоконника и остановился перед Невиллом. Батон на всякий случай ретировался под кровать — понял, что пахнет жареным. Симус проводил его завистливым взглядом.

— Гарри, успокойся. Если бы мы поняли, то не спрашивали бы тебя, — похоже, Поттер растерялся, но немного расслабился. Усевшись на стул, он махнул рукой на кровать, предлагая всем устроиться поудобнее. На маленькой мансарде это было трудновыполнимо.

— Что тебя так расстроило? Ты разве не читал ее книгу о профессоре Дамблдоре?

— Читал. И мне было так больно…. Оказывается, я многого про него не знал, а я ведь так ему верил!

— Гарри, мы о многих ничего не знаем, — Парвати улыбнулась грустно, понимающе. Девчонки вообще чувствуют такие вещи намного лучше. — О профессоре Макгонагалл, Флитвике, Аберфорте, но это не мешает нам им верить. У всех есть свои тайны, возможно, не самые приятные, и любой старается их скрыть. Но это не значит, что все, кто не выставляет душу на показ — плохие.

— Дело не в этом. Дамблдор готовил меня к этой войне с первого курса, и теперь оказалось, что я не воевал, а участвовал в какой-то игре!

— Смерть Седрика не была игрой, прекрати! Не знаю, что там было с философским камнем, но в Министерстве я бы сам! И видел Пожирателей, и самого Того-Кого-Нельзя-Называть! И никакая Рита не заставит меня поверить, что всего этого не было! — Невилл дернул Гарри за плечо, словно пытаясь разбудить.

— Гарри, мы тебе всегда верили! Если бы профессор мог, он бы все объяснил. А она… Она всегда нападала на тех, кто не может ответить.

— Думаете, все? — Гарри вскочил с кресла, но бегать по комнате не стал — негде было, и он снова уселся на подоконник. — Вы все думаете, что я смогу победить Того-Кого-Нельзя-Называть. Но я не знаю, как... Дамблдор мне почти ничего не рассказал, хотя времени было полно! И я не могу понять — почему. А верить ему и дальше не получается…

— Но ты и сам нам ничего не рассказываешь, — Падма, похоже, начала злиться. — У тебя вечные тайны и особая миссия. Но это же не мешает нам верить?

— Ребята, я, правда, не могу… — он сам понял, что говорит не то, и замолчал.

— Угу. И он не мог. Ты веришь, что так лучше для нас, он — что так лучше для тебя. И, возможно, вы оба правы. А возможно, что и нет. Но тут дело не в этом, а в доверии. Мы идем за тобой именно поэтому. Но если бы ты не появился или не пошел с нами — мы бы все равно начали эту войну, так что нам все равно, замудрился директор или нет. А тебе?

Гарри, похоже, растерялся. Неужели он и вправду думал, что, прочитав эту чушь, кто-нибудь повернет назад?

— Ты знаешь, как погибла моя мама. И мне все равно, кто и что пишет. Но в Орден нас не возьмут — для них мы дети. Из нас всех только ты знаешь, что нам предстоит, и ты не станешь пытаться нас остановить. Гарри, скажи — для тебя что-то изменилось? Ты готов прекратить войну? — Симус впервые видел на глазах Ханны слезы.

— Поттер, Дамблдора нет, а ты есть. Мы будем сражаться не за него и не за тебя. Мы тут почти все потеряли близких, так что нас сложно обмануть всякой писаниной. Думаю, разговор окончен, сегодня немного расслабились, а завтра надо все-таки добить эту чертову трансгрессию и идти дальше, — добавить к сказанному Майклом действительно было нечего.

Уже на лестнице заметили, что Батон остался наверху:

— Симус, забери его оттуда, сейчас Гарри только не хватало, чтобы ему мантию изжевали!

Гарри сидел на подоконнике и смотрел вверх. На его коленях уютно свернулся дракончик и тихо мурлыкал. Звереныш просто обожал, когда ему почесывали спинку. И откуда Поттер это узнал?

Пусть сидят, главное, чтобы дверь не скрипнула, закрываясь.

* * *

Гости все прибывали. Вынырнув из камина, торопливо скидывали мантии на руки домовиков, подходили к хозяевам и тут же разбивались на небольшие молчаливые группки. Малфои держались прекрасно — во всяком случае, для людей, всего лишь неделю назад впавших в немилость и прощенных лишь потому, что приглашения на ужин были уже разосланы.

Все толпились в вестибюле, явно не приспособленном для приема гостей, хотя портреты на стенах и пытались всем своим видом выказать радушие. Все одинаково светловолосые, с высокомерно вздернутыми подбородками, но их улыбки — как пол Мэнора — сверху мягкий ковер, а под ним — холодные камни.

— Мне тут не нравится. Портреты смотрят на меня так, словно… — Ли сжала его локоть.

— Родная, в этом доме весело может быть только летучим мышам! — попытался пошутить Роберт. Страх из глаз жены никуда не делся.

— Я бы не привел тебя сюда, если бы этого можно было избежать. Но ты моя жена, и все должны с этим смириться. А потом, когда они тебя узнают, то полюбят. Разве может быть иначе? — хотелось обнять и поцеловать в коротко стриженый затылок! А еще лучше — оказаться сейчас дома. Ким, наверное, уже спит…

— Ты мне покажешь эту Элеонору Нотт?

— Конечно. Я рад, что ты получила приглашение, странно, что оно не пришло раньше. Элеонора тебе понравится. Умнейшая женщина, отец очень высоко ее ценит. Настоящая леди.

— Это здорово, надеюсь, она сможет исправить мои манеры, — Ли смущенно улыбнулась.

— Тебе не нужно ничего менять. Я люблю тебя именно за то, что ты такая, как есть.

Серебристый смех, счастливый взгляд. Они вместе уже почти шесть лет, но за это время чувства не только не начали угасать, а наоборот…

— Кто это? — Ли с интересом рассматривала группу, возникшую у камина.

— Гринграссы, ты, по-моему, видела родителей. Они банкиры, забавное семейство.

— Какие у них красивые платья! Я не видела ничего подобного… А мантии такие короткие, что кажется, что снизу они обшиты кружевом. А это на самом деле низ юбок, ты заметил?— страхи сразу забылись, теперь глаза ее горели любопытством.

— Нет, конечно! Фасоны платьев — это ваши дамские штучки. Идем, я вас познакомлю, — похоже, Блейз Забини тоже чувствовал себя не в своей тарелке, во всяком случае, вид у него был такой, словно он мечтает нырнуть обратно в камин. Но Дафна висела на его руке, как якорь.

— Цецилия, Эдгар… Рад вас видеть! — Люциус как раз отошел в сторону, давая Гринграссам возможность отойти от камина, чтобы освободить место для вновь прибывающих. — Девушки, вы будете украшением сегодняшнего вечера.

— Это ваша супруга? Почему вы ее от нас так долго прятали? — Цилла бесцеремонно уставилась на Ли. — Мои дочери — Эбигейл, Дафна и Астория.

— Роберт Эйвери. Моя супруга — Нгуэн Тхи Лиен.

Самая красивая девушка из трех подплыла к ним, сверкая глазами и драгоценностями, на иностранный манер обняла Ли и коснулась губами ее щеки.

— Как я рада познакомиться! Я тоже тут не всех знаю, так что, если не возражаешь, я тебя похищаю. И не спорь! Это мой первый большой прием в Лондоне, я только приехала из Парижа. Так что буду все время нарушать этикет. А ты будешь меня поправлять!

— Я тоже не была на приемах, так что от меня мало толка! — Ли рассмеялась. Похоже, девушка ей понравилась.

— Тогда ты не будешь надо мной смеяться. Еще раз повтори свое имя — я не способна запомнить такое с первого раза. Оно что-то значит? Это японский?

Даже не взглянув на Роберта, Эбигейл потащила Ли к высокому ромбовидному окошку, около которого собрались девушки и несколько молодых людей. Это было единственное место, где, похоже, было весело. Ну и отлично.

— Ты один? А где Лиен? — вот Мальсибера и правда видеть приятно.

— Ее похитили. Видишь — вон она, у окна. Надеюсь, ей будет весело, — взрыв смеха подтвердил, что так и будет.

— Ким у Георга?

— Да, отец решил не идти. У него опять пошаливает сердце.

— И правильно. Малфои явно не рискнут приглашать всех в столовую, пока не появится Лорд.

Малфои действительно не рискнули, но мариновать высоких гостей в прихожей было бы моветоном, и в зал чинно вошли домовики. Сколько же их у Малфоев? Расставив стулья и кресла вдоль стен, они начали обносить гостей аперитивами и сандвичами. Нарушение всех традиций, но гости не имели ничего против. Блюда опустели за считанные секунды, и эльфы аппарировали за новой порцией. Настроение улучшалось на глазах — лучше пить хорошее вино, сидя на стуле, чем подпирать стену в ожидании Лорда.

— Не ожидал увидеть здесь Салливанов. Они теперь с нами?

— Пока не знаю, но судя по всему — да, ведь теперь у них просто нет выбора. Неприятно, когда собственная дочь… но для нас это подарок.

— Не то слово. Пойду, поздороваюсь. Ты со мной? — Мальсибер явно получал удовольствие от вечера.

Еще бы — проведя столько лет в Азкабане, он просто не понимал, насколько происходящее странно. Эйвери перестал посещать подобные мероприятия сразу после женитьбы на полукровке-вьетнамке, но приглашения все равно исправно приходили. Сколько же лет назад это прекратилось? Два? Три?

А ведь для всех этих девушек этот прием, как и для его жены — первый. И почему его устраивают именно Малфои? Люциусу следовало бы вести себя как можно незаметней. Это чудо, что он до сих пор один из них, после всех его ошибок. Это ожидание в вестибюле, молодежь, надеющаяся на настоящий праздник. Салливаны, которые просто не понимают, что людей их круга можно пытать Круциатусом прямо на этом полу. И что в гостиной кровь может капать на стол, за который они сядут через час. Человеческая кровь…

— Я с ними уже говорил. Мы прибыли одновременно. Иди, шаркни ножкой, а я подойду к Долоховым.

Долоховы его действительно интересовали, вернее — младшенький. Антонин не отходил от него ни на шаг — то ли вводил в курс дела, то ли не давал услышать лишнее.

— Антонин, Николас, рад вас видеть! — рукопожатие у младшего хорошее, но выражение лица непонятное. Может быть потому, что у славян другая мимика? Антонин уже свой, и вырос в Англии, а этот…. То ли сонный, то ли ему скучно, то ли умом не вышел. Медведь какой-то.

Только медведь — опасный хищник. Особенно если разбудить во время спячки.

— Элеонора прибыла только что, видел? Теперь ждем только Темного Лорда.

— Пора бы уже и прибыть. Есть хочется, — медведь не хочет спать. Он хочет есть.

В камине полыхнуло зеленое пламя. Малфои — все трое, а следом и Белла — куда ж без нее — рванули вперед и замерли. Хорошо хоть на колени не бухнулись — предки бы это не пережили.

Хотя…