Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (джен)

42 день элэйнана 1069 года от Серой Войны; Земли руссов, Миро, Странный мир

Мирэд аккуратно спрыгнул на каменный пол пещеры и огляделся. Всю её заливал неровный голубоватый свет, исходящий от одеяния вождя Водяного Вихря. Блики воды белыми звёздами вспыхивали на крупинках драгоценного сизого металла, усеивающих каменные своды. Скифь! Как много её здесь…

Мирэд неприязненно поморщился. Скифь была, пожалуй, самым редким ресурсом во всём Странном мире. Её добывали всего в нескольких рудниках по одной крупинке на тонну обычного камня, и одна эта крупинка стоила как маленький замок, ведь даже с её помощью можно натворить многое. Скифь была, прежде всего, оружием. Однако из неё не делали ни мечей, ни секир, ни посохов — слишком уж мало её было. Её использовали иначе. В "малых дозах".

Достаточно было иметь небольшой ножичек или кинжал, да даже иголку, и уже можно было легко устранять своих врагов — ранения от скифи заживали с трудом, а она, единожды испив чьей-то крови, оставалась в ней навсегда. Мельчайшие частицы разносились кровью по всему телу, и при повторном соприкосновении с сизым металлом взрывались, разрывая кожу и внутренности, оставляя от прежде живого существа лишь ошмётки плоти.

А ещё она напрочь блокировала расовую магию Забирающих. В скифьевой пещере Мирэд чувствовал себя как в капкане, в который он к тому же зашёл добровольно.

Вроде ты и сильный могучий зверь, но здесь, в клетке из скифи, ты слабее слепого новорожденного котёнка.

Но всё же и это не было самым страшным её свойством.

Скифь разъедала душу. Любая рана на теле равнялась ране на душе, а уничтожение тела — и её уничтожению. Мирэд не знал, как это работает, почему какой-то металл способен влиять на душу, не подвластную никому, кроме демиургов, как соотносятся раны на ней и на теле. Он не знал, но боялся. Помимо блокировки способностей Забирающих, скифь была тем единственным средством, что могло по-настоящему навредить тёмным.

У них было множество недоброжелателей из числа тех, кто не чтил Семерых. Те, кто ещё помнили о древних демиургах, создавших Странный мир, могли пусть и не принимать служения Смерти, но понимать и уважать его. Все ведь служили своим богам по-разному: кто-то — молясь в храме, а кто-то — выполняя неясные туманные поручения, смысл которых познать, наверное, могли только сами демиурги.

Самую же большую опасность представляли для тёмных верные жрецы сирионства. Мирэд однажды видел этих «жрецов»: они, ведомые своим предназначением, не побоялись пройти в самую глубь Кары и дойти до Сазэра. Это было всего два года назад, и Мирэд до сих пор помнил их лица, глаза, горящие каким-то пугающим огнём. Их было двое: мужчина, похоже, с Эрки, назвавшийся братом Ра́ймондом Грэнном и совсем ещё молодая темнокосая девушка — сестра Юнона Алте́. Они провели в замке лишь одну ночь, но успели испугать всех своими животрепещущими рассказами о том, как следует поступать с еретиками-тёмными и прочим языческим сбродом.

Костёр был одной из самых мягких вещей в этом списке.

Мирэд не хотел знать, что бы они сделали, если бы узнали, что они с сестрой и являются этими еретиками, а Сирион считается в их роду — как и среди всех Забирающих — лже-богом. Было ясно одно: если скифь попадёт в руки сирионцев, то воины Госпожи Смерти могут исчезнуть с лица Странного мира, ведь Смерть воскрешает ту же самую душу или в новой оболочке, или в подлатанной старой. А оболочка без души — ничто.

Именно поэтому Чёрному Совету так важно было получить скифьевую пещеру в своё распоряжение. Мирэд понятия не имел, как её обнаружили: небольшую, почти полностью скрытую в скале, где-то далеко в землях руссов. Впрочем, никто никогда и не понимал, откуда Советник Тёмного Короля берёт информацию. Мирэду было достаточно надежды на то, что они вывезут отсюда весь проклятый металл, и никто не сможет применить его против них. Госпожа Смерть говорила Королю Райменну, что знает способ, значит, стоило верить в это.

Но была ещё одна вещь, которой Мирэд категорически не понимал: почему они не могли прийти сюда тайно и забрать скифь из пещеры без договорённостей с руссами? Юридически пещера не принадлежала никому — государства руссов не существовало, и она располагалась на их землях чисто символически. Почему они не могли просто добраться до неё в обход, забрать металл и уплыть? Вряд ли бы водяной народ обнаружил бы пропажу, а если бы и обнаружил — никто бы не узнал, что это сдеалали именно тёмные.

Вместо этого же им приходится заключать какие-то договоры и отдавать крайне ценную вещь, которая пригодилась бы им самим. Артефакты — не то, чем можно так просто разбрасываться. Малы шансы на то, что Тёмному Королю представится ещё одна возможность заполучить такую вещь. Мирэд сомневался, что в хранилищах Малахитовой Резиденции есть что-то подобное. Хотя… кто знает. Чёрный Совет существует уже больше тысячи лет, и он бы не удивился, если бы в его распоряжении были бы предметы и мощнее Артефакта Попутных Ветров.

После переговоров руссы начали относиться к ним с подозрением и в пещеру согласились сопроводить со скрипом и под наблюдением лично вождя, который по мере приближения к скалам бросал на тёмных всё более и более жадные взгляды. И даже этого добиться удалось лишь благодаря подобострастным расшаркиваниям капитана СэльСатара, который взял переговоры на себя, но после их завершения бесследно исчез. Зенор пребывал в глубочайшей печали, хандрил, почти отказываясь разговаривать, и даже Варду не удавалось его взбодрить. Сейчас Мирэд понимал чаррусса как никто — было, мягко говоря, обидно оплошать перед таким количеством существ без возможности что-то исправить. Но в то же время он вспоминал слова Варда: «Мы просто проследим, что бы он целым и невредимым добрался до таверны, пусть потешит своё самолюбие. Зачем его ещё могли поставить «главой отряда», как не за этим?.. Да на что он годится, этакая нежная фиялка?», и понимал, что тот абсолютно прав: Зенор не мог кем-то командовать и вести переговоры, он не был главой или дипломатом. По крайней мере, сейчас. Да, он воин — не меньше, но и не больше. И эта миссия должна стать ему уроком.

До пещеры они добирались на удивление недолго — шаман призвал морскую воду прямо из земли, и она донесла их до места в считанные часы, поэтому долго впадать в уныние Зенор не смог. Задание, пусть даже и такое провальное для него лично, следовало завершить. И Мирэд уже начинал ловить себя на мысли, что хочет, чтобы оно завершилось как можно быстрее — при мыслях о родной Каре в груди начинало ныть. И Сазэр… Да катись всё к Марраку! Когда эта миссия кончится, он клыки сломает, но выгрызет себе хотя бы неделю отгула!

— Мы выполнить ваши условия и привести вас в пещера. Пещера есть ваш, нам она не быть нужная. Теперь вы показать и передать нам наш Артефакт, — вождь обернулся к Зенору, обжигая его нетерпеливым взглядом.

Тот было нерешительно дёрнулся, но всё же твёрдо ответил:

— От имени Чёрного Совета и короля нашего Райменна Крылатого, я благодарю вас и прошу подписать этот свиток, что подтвердит переход пещеры в наше владение.

Вождь нахмурился и сдвинул широкие бледно-голубые брови, словно подозревая их в чём-то, но всё же вывел на краю свитка несколько слов — вероятно, своё имя на лионке — прямо кончиком пальца. Надпись засверкала, налилась бирюзой из глубин той маленькой бухты.

Что ещё преподнесёт им странная магия руссов?

Зенор тут же спрятал ценную бумагу у себя, после чего кивнул Квэарру. Тот улыбнулся — Мирэд увидел в этой улыбке лёгкое снисхождение — и достал из своей сумки небольшую резную шкатулку светлого дерева, по форме напоминающую куб. Судя по дорогой и искусной резьбе, в ней хранил артефакт ещё господин к’Арчем.

Квэарр щёлкнул замочком, откинул крышку и извлёк неприметную тускло мерцающую сферу, размером не больше горошины. Если бы Мирэд не знал, что это на самом деле, то никогда бы и не обратил на неё внимания. Говоря по правде, он был несколько разочарован. Артефакт, из-за которого им пришлось плыть на другой материк, представлялся ему куда более впечатляющим.

— Отныне Артефакт Попутных Ветров принадлежит вам, вождь Водный Вихрь.

Формулировка могла бы показаться руссу странной, но без неё ничего бы не вышло: судя по тому, что Мирэд знал об артефактах, у них всегда был хозяин и только он мог им пользоваться. И только хозяин мог передать его кому-то другому. Выходит, что господин к’Арчем переложил его в тот раз именно в руки Квэарра. Тамерзар настолько доверял ему, что позволил временно владеть такой могущественной вещью? Конечно, все тёмные могли доверять друг другу и обязаны были выполнять данные им поручения, но всё же… Мирэд поспешил заткнуть противный внутренний голос. Он ничего не знал о Квэарре и не имел права относиться к нему с предубеждением из-за одного только глупого разговора. Советник Тёмного Короля явно знал, что делает, иначе бы не продержался на своём месте столько времени.

Водный Вихрь протянул руки, принимая Артефакт. Секунду не происходило ничего, затем в сердцевине тусклого шарика приглушённо замерцала звезда. Что-то затрещало, зашумело, словно забил по стенкам изнутри порыв внезапного ветра. А потом Артефакт ослепительно вспыхнул, принимая нового владельца, и пошёл рябью, увеличиваясь едва ли не в десять раз.

Мирэд уже не смог оторвать от него глаз. Артефакт был… живым. Он словно говорил на неизвестном, понятном лишь обретшему его вождю языке, состоящему из вспышек и завихрений на прозрачной стеклянной глади. Артефакт плясал в бирюзовых ладонях русса, крутился маленьким смерчем, испуская во все стороны потоки горячего, обжигающего кожу воздуха.

Завороженные, они не смогли заметить нападение вовремя.

Эльфийские наёмники появились слишком неожиданно. Тёмные и не ждали их — капитан говорил про два дня, они должны были столкнуться с ними, уже уходя из селения или не столкнуться вовсе... Но думать об этом уже не было времени.

Мирэд забылся, привычно вскинул ладонь, призывая Серый Меч. Руку прошило острой болью, прожгло ледяным огнём, кончики пальцев онемели, и кровь отчаянно застучала по венам, едва не разрывая стенки сосудов. Мирэд зашипел, вторя разделившей его ощущения Аин-Заре, и пошатнулся, помня об опасности и не смея схватиться за стену. Проклятая скифь! Он стал абсолютно бесполезен сейчас, без оружия, без магии, без здравого рассудка. Перед глазами потемнело. Его сейчас зарежут, как какую-то жалкую шавку! Не для того он шёл во служение к Госпоже, чтобы подохнуть на каких-то задворках мира из-за собственной глупой слабости! Он тряхнул головой и сжал зубы. Даже если отнимется рука, он сможет биться! К скифи он не притрагивался, значит, все шансы есть. Нет, он не сдастся так просто, вспомнит все марраковы основы магии стихий и спалит этих нежданных гостей к драконьей матери!

Спалит, как те носки, будь они неладны! Внезапно стало смешно.

Ну что за ситуация, Смерть…

Помощь пришла неожиданно: Квэарр вдруг окликнул его и кинул свой меч. Рукоятка непривычно тяжело легла в ноющую руку, посылая по телу разряд яростного воздуха, окончательно проясняющий сознание. Мирэд было недоуменно вскинулся — как же эльф справится сам? — когда тот ударил нападавшего хитросплетённым воздушным лезвием. Так их Квэарр маг воздуха! Почему же он сражается мечом, а не использует родную для эльфов магию? Слишком слаб в ней?

Мирэд на пробу взмахнул клинком, непривычно тяжёлым после магического оружия, и бросился в бой. По сути, Серый Меч не сильно отличался от мечей обычных, он должен справиться. Он не может не справиться.

Его противником оказался невысокий наёмник, из-за длинных золотистых кудряшек больше смахивающий на эльфийку, нежели на эльфа. Вид у него был какой-то женственный: лицо, словно выбеленное пудрой, глаза — небесно-голубые, в окружении пушистых светлых ресниц, какие-то непривычно наивные и испуганные для представителя их братии, черты лица — тонкие и аристократичные. Видно было, что это его первый бой. Мальчишку даже стало жалко. Но лишь в первые секунды, потому что потом на Мирэда обрушился поток бесконечных ударов воздушных лезвий. Неизвестный наёмник оказался магом воздуха, на довольно хорошем среднем уровне, как подозревал Мирэд — адепта или амисиона. Но опыта в бою ему явно недоставало: удары, хоть и частые, были слишком беспорядочными, и он понимал, что скоро мальчишка выдохнется и его можно будет легко достать. Пока что Мирэд лишь уворачивался, экономя силы, и изредка отражал удары магии мечом; эльфийская сталь — хорошая, судя по относительной лёгкости оружия и цепочке гравировки на рукояти — позволяла это делать. Эльфёнок был смешным в своём стремлении зацепить его заклятьем и одновременной боязни это сделать. Мирэд уже понял, что не убьёт его — он не мог воспринимать эльфийского мальчишку как врага, несущего прямую угрозу жизни, к тому же, хоть ему и приходилось прибегать к жестокости, он не любил, когда она была излишней. В особенности по отношению к тем, кто слабее. Что Мирэд сделает с этим созданием, неведомо как забредшим в наёмничьи ряды, так это оглушит и, возможно, чуть подпортит его шкурку, дав отступающим забрать его с собой. В том, что отступать будут, он практически не сомневался — эльфы нельзя назвать трусами, но жизни союзников ценили. Хотя кто разберёт этих наёмников: если им обещали щедрое вознаграждение за Артефакт, то вряд ли они уйдут просто так.

Расслабился Мирэд напрасно: наёмник, видимо, почти дойдя до крайней точки отчаяния, очередным заклинанием таки смог зацепить его — воздушное лезвие прошло наискосок, глубоко оцарапав скулу и срезав несколько прядей волос. Аин-Зара в его голове взбешённо зашипела и без сигнала прыгнула, укусив руку мальчишки до крови. Мирэд не стал её останавливать — кровь за кровь, эльф. Наёмник ойкнул и едва не пропустил следующий абсолютно автоматический и совершенно предсказуемый удар Мирэда, чьи руки словно действовали самостоятельно — меч отсёк ему немалую часть золотистых кудряшек, пройдя возле самой головы. Если так пойдёт и дальше, то вопреки всем своим намерениям Мирэд просто его зашибёт. Неудачливого эльфа стало жалко. Откуда вообще такой непутёвый наёмник взялся? Пусть он и силён магически, но совершенно не умеет этим пользоваться. Но следующий уже более сдержанный и даже острожный удар, вопреки всем мирэдовым ожиданиям, эльф парировал движением ветра, а после и вовсе принялся теснить его к стене. Видно, он всё же дошёл до края. Мирэд видел, что каждый удар выжимал из него всё больше сил. Ничего, наёмник, скоро эта пародия на настоящий бой прекратится. Он временно поддался противнику, делая вид, что не может ему противостоять. Они подошли уже почти вплотную к каменной искрящейся скифью стене. Спину начинало неприятно покалывать. Мирэд мимолётно окинул пещеру взглядом, отыскивая своих товарищей: Квэарр, видно, используя свои магические способности на полную мощность, сражался одновременно с двумя мечниками, Фирэйн взял на себя и на свои парные клинки ещё двоих, Вард добивал какого-то мага, Зенор помогал ему по мере сил, вяло обстреливая противника водяными иглами — для магии нужны были руки, а его плечо всё ещё не прошло полностью. Двое из эльфийских наёмников пробивались сквозь водный заслон прямо к Артефакту, который всё ещё держал у себя вождь Водный Вихрь. Его защищали трое руссов, но Мирэд понимал, что минуты их сочтены — у них не было никакого оружия, чтобы дать отпор, лишь вода шамана, но его силы быстро иссекали, и один из наёмников, маг воды, блокировал все его заклятья. Судя по решительному лицу вождя, Артефакт он был готов отдать только через свой труп. Реликвия руссов всё ещё полыхала в его руках, вертясь всё быстрее, словно силясь передать ему всё своё могущество, словно пытаясь научить его чему-то. Пытаясь спасти? Вождь смотрел на неё неотрывно, его руки тряслись, а из носа и ушей потянулись струйки синей крови, но он продолжал твёрдо стоять на ногах.

Быть может, он всё же успеет использовать Артефакт?..

Мальчишка-наёмник внезапно сумел достать Мирэда второй раз, пройдя воздушным лезвием наискосок по рёбрам. Будь царапина чуть глубже, и Мирэд не прожил бы и нескольких минут. Разорванная рубашка мгновенно пропиталась кровью, и Мирэд едва не завыл от боли. Но он справится, минут десять протянет на адреналине, а потом Фирэйн перевяжет его. Бывало и хуже, с тем же плавленым металлом в Варасе. Мирэд понадеялся, что это было Ранящее Дуновение, не вызывающее особых осложнений, и отбил следующую атаку, а после извернулся, перекатился по полу, едва сдерживая проклятия и перемещаясь за спину эльфа. Быстро встать и атаковать не получилось, но он хотя бы смог не попасть под следующий удар. А после разозлился не на шутку. Ярость разлилась под его кожей пылающим огнём — проклятый эльф! Если бы не всё ещё тлеющая жалость к испуганному наёмнику и отцовские проповеди о великодушии, Мирэд добил бы его на месте, наплевав на свои принципы. Рана болела, рубашка окровавленной мокрой тряпкой липла к телу, Аин-Зара зло шипела, пытаясь сделать хоть что-то и лишь мешаясь. Ей тоже было больно метаться среди скифьевых стен.

Он сыпал удар за ударом, загоняя наёмника в угол. Эльф, кажется, испугался ещё больше — это и немудрено, когда тебе кажется, что через несколько секунд твоя жизнь оборвётся. Мирэд оттеснил его почти к самой стене пещеры, Аин-Зара прыгнула на наёмника, обвилась вокруг его шеи, по команде готовясь чуть придушить его. Мальчишка споткнулся, коротко вскрикнул от страха, неловко взмахнул руками и упал на пол.

Следующие события смешались для Мирэда в яркий калейдоскоп. Ослепительная вспышка где-то за спиной, отчаянный женский крик, широко распахнутые глаза эльфа, в которых отразился разлетающийся на осколки Артефакт и ошмётки тел, резкий, почти ураганный порыв ветра, с силой ударивший его в спину, звон в ушах, падение, а затем темнота.

Рэт ожидал боя с каким-то диким страхом. Руки подрагивали, кончики пальцев заледенели, заклинания норовили выветриться из головы, а от былой эйфории не осталось и следа. Наёмники проверяли оружие, собирали мешающие волосы в хвосты, оправляли одежду и сумки. Рэт перекинул свою сумку наискось через спину, чтобы не мешала, но и не потерялась. Конечно, Арэ оставалась снаружи, но он почему-то не хотел расставаться со своими последними вещами. Медальон и мамино кольцо холодили шею, тянули к земле, заставляя прирасти ногами к песку и камням, не давая сдвинуться с места…

…Но вот и всё. Наёмничий плащ оставлен у входа, полные силы заклинания готовы сорваться с пальцев, Таэрт отдаёт последние указания, неодобрительно косясь на него: «Удумал в бой лезть, мальчишка», Арэ хватает Мелиффа за воротник и отчаянно целует, так, что Рэт просто не может на это смотреть, срывающимся шёпотом заклинает вернуться к ней, потом отступает, сжимает кулаки до побелевших костяшек, а они вскакивают в пещеру, мерцающую звездами сизого металла.

И схватка начинается.

Как казалось Рэту теперь, на корабле так страшно не было. Тогда опасность даже казалась не совсем реальной — туман, несмотря на всё, живым не был, и его проще было хлестать заклятьями.

Тут же — вооружённые воины. Тёмные. Соратники незнакомца, убившего Гираса и вскрывшего себе горло, призвавшего тот проклятый туман. Страх полз из желудка тонкими паучьими лапками, оплетающими паутиной дрожи и неуверенности всё его существо. Тело била дрожь, в голове метались мысли: «А если я не смогу? А если меня убьют? А если я забуду заклинания? А если…», но Рэт даже не задумывался о том, чтобы подождать наёмников снаружи. Это был и его бой, бой за Артефакт, бой за то, чтобы доказать Эртару, чтобы доказать самому себе…

А потом появился противник, и думать стало некогда. Это был невысокий Забирающий Сталь, судя по нитке серых бус,⁽¹⁾ связывающей хвост его тёмно-каштановых волос, со змеиными жёлто-зелёными глазами и болезненной гримасой на слишком бледном лице. В руке у него был самый обычный меч, а не магический. «Точно, скифь же блокирует их способности», вспомнил Рэт, глубоко вдохнул и послал первое воздушное лезвие.

Убивать не хотелось. Было до одури страшно даже просто задеть Забирающего, не то что послать смертельное заклинание, алым росчерком рассёкшее бы белую кожу и тёмные одежды. Но не убить — значит умереть самому. Тёмный не пощадит его и проткнёт своим мечом, напоследок удостоив лишь снисходительного взгляда. Поэтому Рэт отчаянно сыпал заклинание за заклинанием. Почему же противник не нападает? Неужели он сильнее его и попросту с ним играет, выжидает, пока он ослабнет?

Очередное воздушное лезвие прочертило по острой скуле Забирающего красною полосу наискосок и вверх и срезало несколько прядей. Рэт дрогнул, не успел больше ничего сделать — словно из-под земли взвилась вверх серая тень-змея и впилась в руку острыми клыками. Было больно до черноты перед глазами, магия потекла под кожей, сползаясь к месту ранения и словно пытаясь вытолкнуть инородный предмет, змея разомкнула челюсти, разгневанно шипя, а над головой просвистел меч противника. Рэт едва успел пригнуться, а потом распрямился, поражаясь тому, как неожиданно легко сделалось голове, и бросился в бой с новой силой. Страх кнутом бил по нервам, больше всего хотелось убежать и спрятаться, но Рэт не мог такого себе позволить. Светлый он или простой эло?⁽²⁾ Он не имеет права отступать.

Забирающий поддался его отчаянному напору, и он почти оттеснил его к стене, уже даже не заботясь о том, что сзади может напасть кто-то ещё и что змея может выскочить снова. Всё перед глазами превратилось в мешанину из собственных заклинаний и ответных ударов противника, а затем воздушное лезвие вспороло рубашку Забирающего, из раны полилась кровь, и Рэт вновь на миг оцепенел, отчаянно кляня себя за это. До боли не верилось, что он действительно это делает.

Противник лязгнул зубами, отбил следующую атаку и вдруг одним слитным движением переместился за его спину, а затем принялся загонять Рэта в угол. Удары сыпались градом, и Рэт совершенно не понимал, как мог противостоять тёмному до этого. Он уже почти дрожал от ужаса, автоматически посылая заклятья и понимая, что никогда больше не увидит Элфанис с его белоснежными домами-пирожными, никогда больше не пройдётся по родной библиотеке и не обнимет Ллири. Он пропустил момент, когда серая змея вновь прыгнула и удавкой обвилась вокруг шеи. Рэт смог только сдавленно вскрикнуть, а потом ноги словно сами подломились, и он рухнул на каменный пол.

А затем грянул взрыв.

Рэт успел увидеть Таэрта, Марваса, какого-то тёмного человека и руссов, сметённых и изломанных ударной волной разбившегося вдребезги Артефакта; отчаянно кричащую Олирэ, которую Сэльф и Мелифф под руки вытаскивали из пещеры; прыгнувшего за ними Ларкана, тащащего на руках бесчувственного Лардэлена; бросившихся на пол тёмных и высокого эльфа в иссиня-чёрной мантии, шагнувшего навстречу взрыву и выставившего магический щит. Он поглотил почти всю энергию, но что-то всё-таки долетело до их угла. Забирающий принял весь удар на себя, распахнул полыхнувшие расплавленным серебром глаза и упал, похоронив Рэта под собой и невольно закрыв от губительной магии.

Наступила страшная тишина.

Всё разворачивалось быстро, слишком быстро: вот Водный Вихрь падает лицом вниз под случайным ударом кого-то из наёмников, падает, продолжая судорожно сжимать пальцами сверкающий Артефакт; тонкий звон, когда Артефакт разбился о каменный пол, затерялся в шуме боя, и Квэарр скорее почувствовал его, чем услышал на самом деле; вот из-под упавшего тела словно нехотя вырываются потоки воздушной магии, медленно, но неотвратимо превращаясь в смерч и начиная поглощать всё вокруг; вот Фирэйн, добрый верный друг, не раз спасавший ему жизнь, вместе с наёмниками сметается этим смерчем, а тот, пульсируя и мерцая, разворачивается по спирали и захватывает всё больше пространства.

В этот момент Квэарр не чувствовал ни капли жалости к своим бывшим соотечественникам. Элфанис уже давно не был его домом. А Фирэйн… быть может, он ещё возродится? Было бы больно потерять последнее близкое существо. Арэ спокойно живёт на Элфанисе и проклинает сбежавшего брата, не его Светлейшая давно мертва, а теперь ещё и единственный друг сгинул из-за проклятой магии, почти такой же, что сейчас вновь яростно клокочет по венам — впервые за семнадцать лет. Вард, пытаясь избежать волны, прыгнул в сторону, прямо на пискнувшего Зенора, и закрыл его собой, вжав того в пол. Глупый, верный, на всё готовый ради друзей. Смешной… Хотя, что сейчас делает сам Квэарр? Не глупость ли? Пожертвовать её подарком, что бы спасти своих даже не друзей, а лишь знакомых тёмных?

Он широко шагнул вперёд, навстречу смертельной опасности, совсем не чувствуя страха перед скорой встречей с Госпожой, чувствуя, как замедляется для него время. Даже если не успеет — что с того? Может, и воскреснет, а если нет — кто будет плакать о нём? Фирэйн может и не вернуться, а после ухода Светлейшей он всё равно лишь существует, но никак не живёт. Его жизнь оборвалась с её гибелью. Семеро, какая патетика… И вовремя, как всегда. Когда же ещё вспоминать прошлое, как не теперь, да…

Квэарр рванул серьгу из уха, в кровь раздирая мочку, швырнул себе под ноги, с силой припечатав каблуком треснувший голубой камень. Пока не пожалел, пока не бросился на пол — собирать осколки единственного сокровища из элфанисской жизни.

Светлая Иллирия, едва вошедшая в свою комнату после визита к раздосадованному очередной напастью брату, внезапно рвано вдохнула, обхватив себя руками, и сползла по стене на мраморный пол. Её красивое лицо побледнело, по цвету сравнявшись с мелом, зрачок сжался до крошечной точки, а радужку заполнил яростно полыхающий голубой свет. Она на секунду прикрыла глаза, а затем, даже не пытаясь подняться, поползла вперёд, цепляясь скрюченными пальцами за гладкие камни, за мебель, ломая ногти и кривясь от раздирающей сознание боли… Лишь бы добраться, лишь бы успеть…

Магический щит прозрачной мерцающей плёнкой вырастал из-под сапог Квэарра. Но слишком медленно. Слишком слабо. Такой щит не отразит волны Артефактной магии. Такой щит даже Режущее Дуновение не отразит… Неужели и она отвернулась от него? Неужели её магия больше не защитит его? Хотя на что он надеялся: магия мёртвых редко когда действует. Квэарр прикрыл глаза, не зная, сколько ещё мгновений у него осталось. Мысли носились в голове со скоростью молний. Он решительно проник в плетение магического щита, подпитывая его своей магией — хоть где-то пригодился его дар, дар видеть узоры чужих заклятий. Плетения чар были ему не знакомы; хоть когда-то давно ему и казалось, что он знает их все, действовать пришлось наугад. Видно совсем разучился творить магию за семнадцать лет, раз не смог распознать рисунок обычного щита-оберега. Впрочем, щиты ему никогда не давались…

Иллирия подползла к шкафу, уже не сдерживая выступивших на глазах слёз. Тело ломило, корёжило, выкручивало, оно не привыкло, оно позабыло всё. Не вовремя, слишком не вовремя сработало колдовство. Жив ли он ещё? Она с трудом поднялась на трясущиеся ноги, цепляясь за светлое дерево. Быстрее, быстрее… Дрожащими руками выдвинуть потайной ящик, растереть голубые лепестки между пальцами, вдохнуть полузабытый запах, прокусить запястье и дышать, дышать, дышать запахом свежей крови и засохших цветов, набираясь сил. Рвануть створки окна, впустить воздух в комнату, чтобы растрепал волосы, чтобы донёс и окунул её в цветущий ветер.

Отзовись, отзовись вся жизнь острова, помоги не сломаться!.. Пошарить рукой в ящике, достать флакон с той, другой кровью, её и его. Капнуть и своей, бросить лепестки да выпить залпом. Кровь морской солью и горечью золы отдаётся на языке…

В щите что-то неожиданно изменилось. По нему словно забегали искры, плетение вспыхнуло, магия Квэарра хлынула назад, едва не сбив его с ног. Он окончательно перестал что-либо понимать. Магическая преграда заполыхала ярким, слепящим лазоревым, затем обжигающе золотым… такими были её глаза, янтарно-золотыми, опаляющими, пожирающими без остатка, в ту ночь, когда он уходил. И тогда она, не его Светлейшая, смотрела на него этим взглядом. Полыхающий щит, что спасает от смерти, похож на её последний взгляд. Что за насмешка судьбы! И её последняя насмешка над глупым эльфом, пожелавшим невозможного.

Вплестись в преграду, самой обратиться колдовством, чтобы уберечь, не дать сгинуть под пагубной магией. Нет, проклятая магия проклятой Клоэ, тебе не забрать его, не теперь, когда победа так близка. Последний удар, беда вновь прошла стороной, и можно вернуться в опостылевшее, почти чужое тело. И не взглянуть на него нельзя. Его глаза — светлые до синего льда, голодные, точно такие же, как когда-то.

Преграда отразила последний удар магии разбитого Артефакта и рассеялась. Квэарр тряхнул головой, прогоняя наваждение, и обернулся к остальным тёмным. Что за проклятие! Даже в магии он видит лишь её.

Безумец.

Рэт не знал, сколько пролежал под бесчувственным телом своего врага, боясь даже вдохнуть. Змея сползла с его шеи куда-то на камни и больше не представляла угрозы, но сковывающий липкий страх никуда не делся. Жив ли Забирающий Сталь, что случайно спас его? Собственное сердце колотилось так громко, что он не мог различить чужого дыхания. По рубашке текло что-то тёплое и мокрое — наверное, кровь из раны бывшего противника, а вокруг стояла всё та же могильная тишина. Так тихо, наверное, бывает только в склепе.

Рэт вздрогнул и отчаянно забился, пытаясь вылезти из-под тяжёлого тела. Это категорически не получалось. Наконец он обессиленно затих. Если кто-нибудь из тёмных не снимет с него своего товарища, то он не сможет выбраться. Если кто-нибудь из тёмных выжил, конечно. А может они ушли, как «небожители»?

При воспоминании о наёмниках захотелось завыть. Хоть Таэрт и пытал того человека, он не заслуживал такой судьбы! Не заслуживал её и Марвас, вечно угрюмый эльф, который так и не смог оправиться после смерти своей жены — третьего мага в отряде и сестры Лардэлена, погибшей на предыдущей миссии. А теперь погиб и Марвас. И Марвас, и Таэрт, и Гирас, и теперь — для остальных «небожителей» — и Рэт. Что ещё они могли подумать, если мельком увидели его тело на полу? Сейчас они, наверное, уже на Элфанисе. У них был с собой портал, Эртар наверняка дал им его вместе со сферой золотой платформы. Что же он сделает с ними теперь? Артефакт разбит, второй наследник мёртв, загадочные проблемы с островом так и не решены… И Рэту теперь ни за что не попасть домой. Вряд ли тёмные отпустят его куда-то. Скорее уж возьмут в плен и сделают… что-то. Он не представлял что, но вряд ли это будет приятно. Перед глазами сразу же возникла голова Гираса в руке тёмного-незнакомца.

И Медуза. Что будет с ней? Таэрт оставил её ждать их у залива Уро на самом берегу моря, на случай непредвиденных ситуаций. Но теперь никто не придёт к ней. А вдруг и с Медузой что-нибудь случится? По спине пробежали мурашки, и Рэт вновь принялся копошиться, пытаясь скинуть с себя Забирающего. Может, он всё-таки успеет выбраться, пока тёмные не очнулись? Он плохо представляет, куда идти, но может...

Откуда-то спереди раздался стук и едва слышный хруст, словно бы кто-то переступил по полу и задел что-то стеклянное. Значит, Рэт всё-таки не успел. Кто-то закашлялся, а затем смутно знакомый и отдалённо напоминающий эльфийский голос произнёс:

— Все живы? Никто не ранен?

— Я жив, но с трудом… о ксара, моя спина, — второй голос был гораздо более низким и под конец сорвался на протяжный стон.

— Вард, что с тобой? — третий голосок был довольно тонким, звонким и журчащим. Похожим голосом говорила Белая Медуза, но вряд ли среди тёмных есть руссы.

— Фирэйн ушёл к Госпоже Смерти, так что с твоей спиной мы разберёмся позже. Пока что нам нужно как можно быстрее выбраться отсюда. Скоро набегут руссы, глупо надеяться, что они не слышали взрыв. Да и ученик шамана должен был почувствовать смерть и вождя, и наставника. Сейчас он наверняка клянёт себя последними словами за то, что остался в деревне, и собирает народ, — сообщил обладатель первого голоса. — А... где же наш мелкий змеёнок? Мирэд?

Судя по тому, что никто не откликался, «мелким» был назван лежащий без сознания Забирающий Сталь. Рэт бы поспорил с этим утверждением, учитывая вес тела, придавившего его к полу, но по сравнению с предположительно эльфом, его бывший противник, наверное, и правда выглядел маленьким.

Послышались приближающиеся шаги. Рэт сжался, одновременно ожидая того, что его обнаружат и страшась этого. Шаги оборвались, а затем кто-то поднял лежащее на нём тело. Рэт сделал глубокий вдох и нерешительно поднял глаза: обладатель первого голоса действительно оказался эльфом, только сильно потрёпанным жизнью: от левого уха остались лишь ошмётки, рваные и кровоточащие, волосы были неровно обкорнаны, а Забирающего под спиной он довольно держал одной рукой, похоже, железной. По крайней мере пальцы — точно. И пускай Рэт готов был поклясться Клоис, что не видел этого эльфа раньше — разве что тогда он выглядел по-другому? — тёмный продолжал казаться поразительно знакомым.

Эльф внимательно осмотрел Забирающего, пощупал второй, вполне обычной, рукой пульс и вынес вердикт:

— Жив, но без сознания. Сильно пострадать не мог, поскольку мой щит принял на себя большую часть удара. Рана на рёбрах довольно поверхностная, её нужно только промыть и перевязать, — он перевёл пристальный взгляд на Рэта, внезапно почувствовавшего себя ещё более слабым и беспомощным. — А вот этому юному наёмнику несказанно повезло... Хотя, какой это наёмник? Нас почтила своим присутствием чрезвычайно высокая персона. Сам Светлый Рэттан, сын Светлейшего Эрнанна и его не менее светлейшей первой супруги изволил явиться за Артефактом.

Рэт застыл, а потом в его голове что-то щёлкнуло. Точно. Пристальный взгляд ярких светло-голубых глаз, бледно-золотые волосы по лопатки, форменная белоснежная накидка с гербом Светлейших. Личный телохранитель Светлейшей Фредерики, после полугода службы оставивший пост стража Небесной Резиденции и исчезнувший с Элфаниса, один из самых красивых и незаурядных эльфов на памяти Рэта. Но что с ним произошло? Почему теперь он выглядит так неправильно? И дело даже не столько во внешности, сколько в чём-то ином, внутреннем. Словно что-то сломалось там, и ярчайший эльф потух, обратился ледяной статуей.

И… почему он с ними?

— Вы — небесный страж Ма́эн Эрида́р?

Глаза тёмного застыли и вспыхнули неожиданной злобой:

— Нет. Я был им раньше. Теперь моё имя — Квэарр, и я тёмный. И если вы решили по праву второго наследника престола и по примеру своего глубокоуважаемого отца читать мне нотации о том, что я сделал неправильный выбор, то смею вас заверить: на Элфанис я не вернусь, что бы вы там ещё мне не предлагали. У престола не должно быть ко мне претензий, я оформил бумагу о своём уходе по всем правилам и даже оставил сезонную выплату в казне.

— Я вовсе не хотел читать вам нотаций, — Рэт растерялся, — я... Почему вы с тёмными? Вы же раньше служили роду Светлейших, так почему сейчас вы с тёмными?

— Это совершенно не ваше дело, — отрезал тот, кто раньше звался Маэном Эридаром, — лучше скажите мне, сделайте милость, что вы делали на Миро среди наёмников? Зачем небесному престолу понадобился Артефакт Попутных Ветров?

— Я… — Рэт не знал, что мог бы ответить на этот вопрос. Зачем им был нужен Артефакт, он толком и не знал, а если бы и знал — вряд ли сказал бы, — мне не говорили, зачем он был нужен. Не ваше дело, как и почему я оказался у наёмников. Я... я требую отпустить меня, вы не имеете права пленить одного из рода Светлейших. Кара за это — казнь.

— Вы мне угрожаете? — ядовито бросил тёмный. — Спешу напомнить, что ныне я не подданный Элфаниса и плевать мне на ваши кары и законы. Из пещеры вы выйдете только пленником, Светлый... Хотя какой из тебя сейчас Светлый, мальчишка. На Элфанис мы тебя не вернём. И, надеюсь, ты понимаешь, что пытаться сбежать не стоит, но в целях собственной безопасности, раз уж я уже сейчас слышу из ваших уст угрозы… Афинар! Мфайрара магэ катта Рэттан!⁽³⁾

Рэт словно перестал дышать. Магия прекратила течь по венам, исчезла, растворилась без следа в своём пятом измерении⁽⁴⁾, больше не окутывала его своей дышащей свежестью и древней мощью, на которую всегда можно было положиться. Из него словно вырвали кусок и втоптали в землю, искорёжили, изничтожили, убили… Квэарр, а теперь Рэт точно понимал, что эльф перед ним — не Маэн Эридар, никогда не сделавший бы такого со своим Светлым, — перекрыл ему доступ к магии. Она больше не притягивалась к нему, не концентрировалась в его теле, а протекала насквозь, словно через неодушевлённый предмет. Это было страшно. Это было больно. Рэт не мог сам снять это заклятье, а пока он у тёмных, ему не стоит ждать освобождения от него.

— Не сиди на полу, Светлый, и вставай. Эта боль не настолько сильна, насколько кажется сейчас твоему изнеженному тельцу. Ты скоро привыкнешь к этим необходимым мерам, — Квэарр посмотрел на него, скрючившегося на камнях, с мимолётной гадливой жалостью. Рэт не понимал, чем вызвал такую ненависть к себе. Только тем, что он родился в роду правителей Элфаниса? Но ведь Квэарр и сам служил им годы! Что же изменилось, что стало переломным моментом?

Рэт медленно встал, опираясь о стену. Камни холодили, впивались в кожу острыми гранями. Перед глазами всё плыло от слёз, и он не сразу смог сдвинуться с места. Ему вдруг подумалось о том, что если бы эльфийские наёмники взяли в плен тёмных, то сделали бы то же самое: конфисковали бы оружие, перекрыли магию Квэарра, а этого Забирающего, «мелкого» Мирэда, и вовсе бы изрезали скифью, что бы он больше никогда не смог использовать свою магию. Хотя он и без неё способен сражаться…

Квэарр заметил взгляд, которым Рэт смотрел на висящего на него руках Мирэда, и лишь чуть менее ядовито усмехнулся:

— Тебе стоит бояться не его. Если бы он хотел, то убил бы тебя в первую же минуту вашей схватки. Не думаешь же ты, что со своим явно отсутствующим опытом в сражениях и абсолютно никчёмным набором заклинаний смог бы победить Забирающего, который обучается владению оружием с детства? Раз он тебя пощадил, то уже не убьёт, тоже мне, пацифист, как будто одного Зенора нам мало... Но знаешь, наверное, к лучшему, что не убил, Госпожа будет рада подобному пленнику, она найдёт тебе применение... И учти, будешь брыкаться — я найду для тебя наручники. Хотя теперь ты и без них ничего не сможешь.

Рэт стиснул зубы, делая первый осторожный шаг, и вгляделся в потерявшего сознание бывшего противника внимательнее. Он отметил хорошо развитые мышцы, едва заметные мозоли на ладонях, отмеченное отчётливой внутренней жёсткостью лицо и понял: захотел бы, убил не церемонясь. От этого осознания легче и спокойнее не стало, но он подсознательно проникся к Забирающему какой-то робкой симпатией. Хоть кто-то из тёмных не желает ему, по крайней мере, смерти. Должен же хоть кто-то не желать ему смерти?.. Пока что, конечно, и остальные не предпринимали попыток сделать с ним ещё что-то, кроме лишения магии, но это с их точки зрения действительно было необходимостью, которую Рэт со скрипом, но признавал: сам бы он поступил точно так же, если бы мог. И... наверное, если бы Квэарр оставил ему его силу, то Рэт разнёс бы пещеру, но попытался уйти. Теперь же... Что он умел, кроме как творить заклятья? Ничего, что могло бы пригодиться сейчас.

Рэт нашёл в себе силы окончательно оторваться от стены и, пошатываясь, направился в сторону выхода из пещеры. Первый приступ боли почти прошёл, но глаза всё ещё слезились. Он смутно различал тёмных, уже стоявших у выхода: Квэарр с Мирэдом на руках, высоченный мужчина с длинными волосами, наверное, тот самый Вард и явно горный житель, и тонкая фигурка с бирюзовой кожей и русыми волосами, собранными в длинную косу. Поскольку больше никого в пещере не было, Рэт предположил, что это и есть тот пацифист Зенор. Наверное, русс-полукровка. Быть может, чаррусс?

Зенор оглянулся на него и, чуть помедлив, протянул какую-то тряпицу.

— Вытри лицо, — его голос не был сочувствующим, но и ненависти в нём не слышалось. Он почему-то напомнил Рэту Медузу, поэтому тот нашёл в себе силы улыбнуться:

— Спасибо.

— Я Зенор, а это — Вард, — коротко добавил чаррусс и замолчал.

— ...Можете называть меня просто Рэтом. Светлый из меня сейчас действительно никакой, да и… глупо требовать соблюдения пиетета от тех, кто тебя пленил.

— Пытаешься на жалость надавить? Поверь, мне совершенно безразлично. И не только мне, смею предполагать, — пренебрежительно хмыкнул Квэарр и шагнул наружу.

Они вышли следом. Рэт на секунду зажмурился от яркого света, а дальше едва не отпрянул назад — их окружили разгневанные руссы, выставившие вперёд костяные копья. Один из них, совсем юный, в водяном одеянии и с перекошенным от ярости лицом, провыл, сверкнув ненавидящими иссиня-чёрными глазами:

— Вы убить вождь Водный Вихрь! Вы убить шаман Голубая Волна! Вы приговариваться к заточению в Чёрный Грот!

Они были в кольце. Осмотрев тёмных наконец прояснившимся взглядом, Рэт понял, что они не будут сопротивляться: Квэарр, несмотря на свои ядовитые речи, стоял на чистом упрямстве, удерживая висящего безвольной куклой Мирэда дрожащими руками и силой воли, Вард был практически без сознания, Зенор, на которого он опирался, побелел от натуги до светло-голубого, а сам Рэт лишился магии, и каждый вдох всё ещё отдавался болью где-то под рёбрами. Им нечего было противопоставить руссам сейчас.

Он безмолвно последовал под их конвоем куда-то в сторону, шатаясь и спотыкаясь о торчащие из песка камни. Что же, ему повезло стать пленником дважды.

Не стоило покидать Элфанис.

1) Всего Забирающих разделяют на пять подвидов: Забирающих Кровь, Магию, Сталь, Опасность и Боль. К какому подвиду принадлежит Забирающий, можно узнать по нитке бус, которой они традиционно завязывают свои волосы. У Забирающих Кровь она красная, Магию — синяя, Сталь — серая, Опасность — золотистая, Боль — белая или бирюзовая.

Вернуться к тексту

2) Эльфы, живущие на Элфанисе и являющиеся его гражданами.

Вернуться к тексту

3) Заклинаю! Забери магию у Рэттана! (драк.) — заклинание, не дающее магии концентрироваться в теле того, на кого оно направлено, и рассеивающее уже существующий запас. Не относится ни к одному из направлений магии, относится к ступени матэр. Может накладываться магом только на другого мага, стоящего ниже по ступеням. Требует много энергии, может применяться только магами с большим сосудом.

Вернуться к тексту

4) В Странном мире шесть измерений: четыре привычных нам, пятое, в котором существуют большую часть времени духи и призраки, а также течёт чистая магия, наполняющая резервы магов. О существовании шестого идут споры — согласно легендам, в нём обитают демиурги, и оно представляет скорее отдельный мир. Однако те, кто не верит в Семерых, утверждают, что его нет.

Вернуться к тексту