Лис (гет)

Если человек, измученный жестокой душевной бурей, судорожно сопротивляясь натиску нежданных бедствий, не зная, жив ли он или мертв, все же способен с бережной заботливостью относиться к любимому существу — это верный признак истинно прекрасного сердца.

В. Гюго

Первым, кого увидела Доркас, когда только открыла глаза, стал Амикус Кэрроу. Он был всё в той же позе: сидел на краю кровати, уткнувшись лбом в её спинку. Удивительно, как он вообще смог заснуть в таком положении.

Медоуз чувствовала в себе силы. Не такие, чтобы тут же сорваться с места и помчаться спасать мир, но вполне достаточные для того чтобы покинуть Штаб. Да, в этот раз она была полностью уверена, что готова идти на задания. В конце концов, ей совсем не нравилось, что она без пользы проводила время, не давая никакой информации Ордену и вызывая подозрения у Пожирателей смерти. Они бездельников не любили, а своей болезнью До лишь привлекла к себе больше внимания. Кэрроу был категорически против: он ругался, как чёрт, даже пробовал применять обвинения в том, что он потратил на неё и её болезнь кучу времени, но и это не помогло. В конце концов Амикус понял, что отговаривать её совершенно бесполезно. По крайней мере, его в какой-то степени успокаивало, что вокруг постоянно будут люди и он сам. С одной стороны, Доркас казалось странным то, что Пожиратель так за ней увязался, а с другой — ей он не мешал, даже порой предлагал свою помощь, так почему бы не воспользоваться ситуацией?

Рудольф на добровольческий порыв До среагировал более спокойно: в его голосе было больше энтузиазма, нежели недовольства, будто он успел соскучиться по совместным заданиям с Медоуз. А может, так оно действительно и было, ведь Руди был одним из самых близких к ней людей, относился к ней максимально понимающе, отчего не мог не вызвать симпатию. Даже в рядах Пожирателей смерти могут появиться друзья, и из-за этого факта перед Лестрейнджем, Кэрроу и другими порой становилось стыдно: они приняли её, а она строит козни за их спинами. Но это чувство пропадало также быстро, как и появлялось, хотя в последнее время выкинуть эти мысли из головы было не так просто.

— У тебя удивительное чутьё, Доркас. Сегодня планируется захват Министерства магии, и ты не представляешь, как я рад, что ты будешь в этом участвовать. О, не волнуйся, Амикус расскажет тебе обо всём, чтобы ты была в курсе.

Слова Лестрейнджа звучали так, будто он приглашал её на вечеринку, а не на одно из самых кровавых заданий, которое только можно было придумать. Медоуз сразу решила узнать обо всём, хотя бы каплю информации, которую можно было передать Ордену, им будет достаточно даже примерного времени, они подготовятся, Доркас была в этом просто уверена. Но её план провалился. Амикус отказался говорить с ней до того, как она нормально поест, а пока он выслушивал недовольства Медоуз, которые его будто совсем не волновали, прошло отведённое на подготовку время. Она начала узнавать обо всём лишь по дороге, когда уже совсем не было возможности доложить Ордену, так просто упустила свой шанс. Кэрроу упомянул, что перемещаться придётся на своих двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания, что всё начнётся на закате, когда большая часть сотрудников устало будет готовиться к походу домой после долгого рабочего дня, что привлечена большая часть сил (каким удачным мог быть удар в тыл, пока все Пожиратели концентрировались бы на Министерстве!), что не должно остаться ни одного свидетеля, совершенно ни одного чистого сознания, способного вспомнить всё, что произойдёт этой ночью. От этих слов мурашки шли по коже, Амикус, заметив это, решил замолчать прежде, чем Доркас пришла в ужас. Ей нужно было немного тишины, чтобы снова свыкнуться с мыслью о её участи.

Пока не пришло время, они должны были отсиживаться в доме кого-то из Пожирателей-полукровок, по слухам, того самого Броуса, которого так часто упоминали практически во всех разговорах, но у Доркас ни разу не получилось поговорить с ним, даже поймать взглядом. Это делало его настолько загадочной личностью, что Медоуз не терпелось узнать его ближе, чтобы унять своё любопытство. По разговорам, он участвовал в каждом задании и имел голову на плечах, больше ничего собеседников не волновало. Дом был крайне обыкновенный, До даже удивило то, что Пожиратели не воротили гордо вздёрнутые носы от такого количества магловской техники. Если бы она зашла сюда в компании МакКиннон, то даже и не подумала бы о том, что здесь живёт волшебник: чисто, будто она вошла в какой-то музей, где абсолютно ничего нельзя было трогать, светло и очень, очень просто. Видимо, хозяин особо не интересовался своим жильём, но держал его в чистоте. Теперь она точно понимала, что Броус всё же проводил больше времени в Штабе, нежели дома, раз уж ему даже собственную комнату выделили.

Медоуз насчитала около восемнадцати человек, но не была точно уверена, что не ошиблась. Половина Пожирателей переходила из комнаты в комнату, не в состоянии терпеливо ждать своего часа, а другая половина спокойно расположилась на диванах, креслах и прочем, некоторым даже каким-то необыкновенным способом удалось задремать — возможно, это был единственный адекватный поступок из всех: просто позволить своему организму отдохнуть перед тяжёлой работой. Если бы Доркас было наплевать на происходящее, она бы последовала этому примеру, но, к сожалению, просто не могла себя заставить. Вообще, она относила себя к чему-то среднему между типами паникующих и слишком спокойных людей. Она сидела на месте, но жутко нервничала, перегибала пальцы, постоянно меняла позу и вообще вела себя так, будто по ней ползали до жути отвратительные насекомые. Ни Кэрроу, ни Лестрейндж её не трогали, всё равно их вовлечённое присутствие мало чем могло бы помочь. Ей нужно было собраться, причём без чьей-либо помощи, и даже большая толпа людей совсем не мешала.

Она не принимала участия в том, как Лестрейндж делил людей на группы на время захвата, а может лишь заново повторял составы — Доркас слышала это впервые да и то не пыталась особо вникать. Важной информацией для неё было лишь то, что Амикус был в одной группе с ней, даже вроде возглавлял её, а это значило, что Медоуз не будет одна среди незнакомых ей людей, к которым не было ни капли доверия. Ей стало настолько всё равно, что даже когда они были на месте, явно никак не связанном с холлом Министерства магии, До не подала признаков удивления. Она немного перестаралась, заглушая эмоции внутри себя.

Здесь было до ужаса сыро и темно. Казалось, что они ошиблись и оказались в какой-то древней пещере — пахло мхом и ржавым железом: у Доркас возник образ старых детских качелей на заброшенной площадке, которые поскрипывали на ветру, но не так устрашающе, как это обычно показывалось в фильмах, а как-то по-доброму, с долью безысходности и тёплых воспоминаний о детстве. Постоянно раздавались звуки шлёпающих по лужам ботинок, будто человек сорок переходило мелководную реку вброд, но никто ничего не говорил. Все чего-то ждали, а Медоуз пробиралась вперёд, решив узнать, что их так задержало. В темноте можно было лишь различить силуэт Кэрроу, прислонившийся спиной к стене и вальяжно откинувший голову назад, далее лишь темнота.

— Чего мы ждём? — Доркас поморщилась оттого, как громко прозвучал её голос в этой тишине, стала говорить шёпотом. — Я думала, у нас всё готово.

— Я тоже думал, что у нас всё готово. Всего лишь появились небольшие проблемы, придётся импровизировать, это займёт немного времени. Ничего не делай, просто жди.

После такого исчерпывающего ответа, никаких вопросов не возникало. Медоуз осталось лишь подойти чуть ближе и точно также опереться о стену. По телу пробежались мурашки, а До сразу вздрогнула, тут же выпрямилась, отстраняясь от холодного камня, не понимая, как Керроу так спокойно стоял и, кажется, совсем не мёрз. Если бы она простояла так хотя бы пять минут, то сразу бы покрылась ледяной коркой. Амикус с издёвкой фыркнул.

Со стороны входа, откуда они пришли, послышались хлюпающие, шаркающие шаги, которые становились всё ближе и ближе. Медоуз напряглась, нащупала волшебную палочку в кармане мантии, а в воздухе будто повисло напряжение, такое ощутимое, словно протяни руку и сможешь коснуться его шершавой рассыпчатой поверхности.

— Чего вы в темноте? Я вам не летучая мышь. — Доркас показалось, что она уже слышала этот голос. Эта торопливая речь, отсутствие половины гласных звуков, иллюзия постоянной занятости. У До в голове возник мимолётный, ничем не примечательный разговор, который она услышала ещё в первые дни своего появления. Но почему-то эти голоса настолько въелись ей в память, что сейчас без труда напомнили о себе. Этот парень определённо тогда был там.

Она прищурилась от резкого света волшебной палочки, потёрла глаза, чтобы они привыкли к свету, ей не терпелось рассмотреть появившегося человека. Это был совершенно обыкновенный парень в простом пальто, рубашке, поверх которой виднелся тонкий свитер, и джинсах. Почему-то, взглянув на его лицо, Медоуз вспомнила о крысах — лёгкая бородка, опоясывающая челюсть и чуть вытянутый подбородок, практически идеально прямой нос, усы, выглядевшие настолько аккуратно, будто их приклеили, серые глаза, без единого постороннего оттенка, несколько намёков на морщины на лбу, хотя парень и казался довольно молодым. Его волосы лежали до удивления идеально, а та часть, которая должна была быть чёлкой, уложена на бок, лишь несколько тёмных, на свету даже отливающих медью прядей спадали на лоб.

— Ты будто собрался на прогулку, Броус, — отозвался подошедший к ним Рудольфус, который явно не был доволен такой задержкой.

— Я пришёл помочь, а не драться. Не люблю в этом участвовать, ты знаешь, как на меня действует вид крови. Я просто сделаю своё дело и уйду, как и всегда. Хью, иди посвети мне, я ничего не вижу.

Весь образ сурового, повидавшего много отвратительных вещей Пожирателя смерти растворился, будто его и не было. Мерлин, он же даже на убийцу не был похож! Обыкновенный мальчишка, наверное, на года два старше Доркас, не больше. Что перетянуло его на эту сторону? Он определённо не любил насилие, так почему же он здесь? Запугали? Скорее всего, хотя этот парень не казался настолько беспомощным. В любом случае, До ещё поговорит с Амикусом на эту тему.

В помещении стало ещё светлее, и Медоуз поняла причину внеплановой остановки. Неподалёку от них виднелась прозрачная, почти незаметная, слово огромная паутина, пелена. Броус нахмурился, принял сосредоточенный вид, медленно поднял волшебную палочку, внимательно рассматривая каждый сантиметр этой странной преграды.

— Должен сказать, что я восхищён тем, что вы не сунулись сюда самостоятельно.

— Не делай из нас идиотов, Марк. Мы знаем, насколько всё серьёзно, а тебе стоит быстрее разобраться с этим, у нас больше нет времени ждать. — Кэрроу всё быстрее выходил из себя, но с места не сдвигался. Он, скорее всего, был недоволен тем, что не мог ничего сделать самостоятельно, лишь от этого всё остальное настолько раздражало его.

— Эй, дай мне время, ладно?

Доркас всё никак не могла совместить то, насколько этот Марк быстро произносил слова, и как при этом медленно двигался. Создавалось ощущение, будто он делал всё с какой-то задержкой, мышцы не получали приказы от мозга мгновенно, как это должно было быть. Но она была уверена, что у этого Пожирателя смерти где-то в голове происходят такие мыслительные процессы, какие ей даже и не снились. Почему-то она сразу поняла это, стоило ей просто послушать то, что он говорит, и как он это делает. К тому же она всё же немного знала о нём из разговоров окружающих, но всё равно это был не тот образ, к которому она себя готовила. Она даже не чувствовала, что рядом с ней стоял один из самых уважительных и, так сказать, погружённых в работу с головой людей.

— Можешь объяснить, как это работает, чтобы в дальнейшем мы могли справиться сами, а не тащить тебя сюда? — Лестрейндж был более спокоен, даже с каким-то любопытством наблюдал за тем, как Марк поднял голову, продолжая рассматривать преграду, будто на ней были надписи на известном ему одному языке. По крайней мере, взгляд у него был именно такой. Броус определённо гордился тем, что мог сделать то, чего не могли другие.

— Ничего сложного, всего лишь новая система защиты, которой я раньше не видел и не предусмотрел, что Министерство может что-то предпринять. Согласен, моя ошибка, что не пришёл с вами изначально, но это не важно. Так вот, это чем-то похоже на Гибель Воров в Гринготтсе, я же говорил, что точно такое же устройство с другим названием перенесли и в Министерство? Здесь вместо потока воды подобие тумана, который по волшебной палочке определяет личность, а при её отсутствии вовсе не пустит тебя внутрь. Если сюда ступит человек, не находящийся в розыске и не являющийся Пожирателем смерти, то он спокойно пройдёт внутрь, но вот если у него проблемы с законом, то стоит ему лишь на сантиметр перейти положенную границу, как двери автоматически захлопнутся и завизжит сигнализация — вас сразу вычислят. Я попробую что-нибудь с этим... Ага. — Марк наконец остановился, замер в странном и неестественном положении, но его, кажется, это особо не волновало. — Хью, посвети ближе. Ещё. Да, теперь не двигайся.

До наблюдала за тем, как он начал безмолвно колдовать, вырисовывая волшебной палочкой странные ветвистые узоры, которые никак не ассоциировались с известными Медоуз заклинаниями. Либо Доркас чего-то определённо не знала, либо этот парень был с совершенно другой планеты. Она словно заворожённая наблюдала за происходящим, даже не заметив, сколько времени успело пройти. Взглянув на Амикуса, можно было понять, что он видел это не в первый раз, да и тогда, наверное, особо не удивился и не проявил неожиданного интереса. Чтобы Амикус Кэрроу да проявил интерес к чему-то, его не касающемуся? Ему это было не нужно, он чувствовал себя довольно уверенным, чтобы не обращать ни капли внимания на превосходство других, не такой он был человек. Скорее Руди погнался бы за этим, чем Амикус.

Наконец Марк вернулся в нормальное устойчивое положение, опустил волшебную палочку, довольно ухмыльнулся и повернул голову в сторону наблюдающих, ожидая их реакции. Пелена начала медленно рассеиваться, словно туман под лучами утреннего солнца: сначала практически незаметно, а затем резко, будто его там и не было.

— Если ты ждёшь аплодисментов, то их не будет. — Амикус отстранился от стены и неторопливо направился дальше по длинному коридору. Видимо, у него и Броуса были не самые лучшие отношения.

— Не слушай его. Спасибо, правда, если что-то понадобится, мы тебе сообщим. — Рудольф же напротив, пытался излучать благодарность настолько ощутимо, насколько позволяла данная ситуация. Всё же даже он не мог позволить себе тратить время на это, хотя обычно не был скуп на эмоции. — Давайте дальше, живее!

Броус исчез там, откуда он и пришёл, а Доркас вместе с остальными Пожирателями смерти отправилась дальше, вперёд, некоторые из них прямиком на собственную смерть. Кто-то погибнет, Медоуз абсолютно точно знала это. В любой битве, насколько бы несерьёзной она не казалась, всегда есть жертвы, причём у обеих сторон. Это было первое правило войны. Абсолютно каждый должен быть готов стать одной из жертв обстоятельств. Победа строится на костях побеждённых.

Было всё также мрачно, темноту рассеивало лишь свечение от всё ещё зажжённой волшебной палочки парня, которого, как До уже успела понять, звали Хью. Он плёлся где-то сзади, в стороне от остальных, оттого особой пользы этот свет не приносил. Единственным маяком в окружении стен и Пожирателей смерти была спина Кэрроу, которой Доркас старалась держаться, так как этот маршрут спасал её от столкновений с кем— или чем-либо. Амикус будто чувствовал, что она прямо позади, иногда притормаживал, словно вычислял звук её шагов из всех посторонних шумов. Чем дальше они шли, тем сильнее чувствовался запах сырости. Казалось, закрой Медоуз глаза, и она решила бы, что находилась на берегу реки или пруда, но не моря, так как не чувствовался этот запах соли в лёгких.

Всё было спокойно, пока почти у входа не раздался жуткий шум, словно кто-то, сидящий под потолком, вылил на землю несколько вёдер воды, а эхо только усилило эффект неожиданности. Доркас вздрогнула, в непонимании и секундном приступе паники взмахнула волшебной палочкой, освещая пространство около себя. Несколько человек впереди действительно выглядели так, будто попали под жуткий ливень, только вот они были совершенно спокойны, словно это был плановый душ.

— Что происходит?

— Ты не в курсе? Марк же сказал, что здесь водопады, смывающие любые заклинания. Если бы не его же старания, половина Министерства бы уже благополучно сбежала под звуки сирены, скрывать заклинаниями нам нечего, так что нам повезло с компаньоном. — Рудольфус не без удовольствия произнёс последние слова, ухмыльнулся и, кажется, даже не заметил, как на лице Медоуз отразился ужас.

Вот она и попалась. Настолько комично выглядело то, что Министерство Магии этой системой безопасности своими руками провалит всю операцию, которую само же и готовило. Доркас не могла убежать, это бы всё испортило, а причины, чтобы не идти дальше, она также не могла придумать. Выхода просто не было, оставалось надеяться лишь на то, что когда на неё прольётся водопад правды, никому не будет дело до её Чёрной метки, которая тут же исчезнет. Кэрроу мог что-то заподозрить, нужно было скрыть от него эту резкую перемену да и вообще не выдавать себя. Она просто обязана держать себя в руках. До буквально заставила себя принять такое безразличное выражение лица, на которое только была способна, когда сердце истошно колотилось в груди и готово было вот-вот выдать все её планы.

Медоуз отошла в сторону от Кэрроу, заметила, как поменялось его выражение лица, даже как на нём промелькнули разочарование и непонимание. Чёрт, кажется, она лишь привлекла к себе больше внимания. В конце концов, она могла списать всё на волнение перед заданием, хотя Доркас даже не приходилось притворяться — она действительно волновалась, ведь ей придётся участвовать в убийстве людей, защитить которых было первой и самой главной целью Ордена Феникса.

Вдох.

Выдох.

Доркас немного прошла вперёд и почувствовала, как сердце на секунду остановилось. Холодная вода нахлынула сверху, так что Медоуз даже не приходилось воображать, чтобы сравнить это чувство с чем-либо. Она отчётливо помнила, как холодной зимой несколько лет назад провалилась под тонкий лёд Чёрного озера. Чувство совершенно то же самое: будто электрический разряд прошёлся по телу, а внутри чья-то рука крепко сдавила лёгкие, готовые в любой миг лопнуть от непереносимого давления. Но сейчас, как и тогда, это длилось всего лишь мгновение: тогда её сразу вытащили на поверхность, здесь она сделала всего лишь шаг.

Волосы намокли, но не так безнадёжно, благодаря тугому хвосту, мантии тоже не особо понравились водные процедуры, но это было не так страшно. Какая разница, всё равно через пару часов она будет мокрой от крови невинных. До спешно направилась следом за той частью Пожирателей смерти, которые так же, как она, уже прошли «обряд посвящения» и замерли у двери, дожидаясь остальных. Внутри ещё жила надежда, что, может быть, поддельная метка оказалась более прочной или же водопад потерял абсолютно все свои защитные свойства. Доркас, полагаясь на практически полную темноту, погасила волшебную палочку, чуть приподняла длинный рукав мантии и вздрогнула: от Чёрной метки не осталось ни следа.

Медоуз резко дёрнулась, когда её крепко схватили за предплечье, как раз там, где должна была быть отметина Волдеморта. Доркас поджала губы, не решаясь поднять головы и уже стараясь сообразить, как ей сбежать. Она проиграла. Чьи-то пальцы аккуратно разгладили рукав мантии, скрывая отсутствие чернил на коже, и опустились ниже, уже сжимали запястье Медоуз, всё ещё придерживая край ткани. До нахмурилась, подняла голову, стараясь в темноте разглядеть лицо, и чуть было не отшатнулась, понимая, что перед ней стоит Амикус Кэрроу. Он понял, что метка — подделка? Поддался неожиданному порыву? Что вообще происходит, он ничего не понял, или специально тянул время для того, чтобы позже выдать её перед всеми? Так крепко удерживают только преступника по дороге на смертную казнь.

— Не нервничай. — Амикус внимательно наблюдал за её выражением лица, затем медленно кивнул и потянул Доркас за собой в сторону выхода. Он всё ещё удерживал её запястье, когда они покинули помещение, а у Доркас просто не было сил и смелости для сопротивления. Она, всё ещё находясь под влиянием неожиданности и страха, следовала за Кэрроу. Свет ударил ей в лицо, До почувствовала, как её больше никто не удерживал, а вокруг началась жуткая суматоха, словно в здание залетел огромный рой разъярённых пчёл.

Доркас всё настолько отчётливо помнила, что с радостью бы избавилась от этих воспоминаний, которые не давали ей спокойно жить. Стоило ей закрыть глаза, и тут же в воображении появлялись те растерянные лица людей, которые ничего не подозревали и даже не были готовы к чему-то подобному. Повсюду крики, заклинания, проносящиеся над головой, вспышки, треск разрушающихся стен и ломающихся конечностей и последние вопли проигравших. Ей казалось, что она шла по костям — столько трупов она ещё не видела даже за всё время войны. Не должно было остаться ни одной живой души. Лестрейндж категорично решил не брать пленных, сказал, что это будет некое послание Ордену о том, что Пожиратели смерти настроены серьёзно. Кажется, те люди, которые ещё остались в живых, почувствовали эту безумную и непреодолимую уверенность и сдались, когда больше половины их людей полегло. Они-то надеялись, что это как-то спасёт их шкуры. На самом деле, для них самих было бы лучше, если бы они погибли во время битвы, а не после того, что ждало их дальше. Руди решил воспользоваться моментом и попробовать выбить из них всю информацию, какая у них только была, и заодно потешить своё изощрённое самолюбие. Он был определённо доволен такой возможностью испытать своё воображение в отношении пыток, а До не понаслышке знала, насколько жесток был Рудольф. Да, однажды в пустом подземелье ей довелось провести время с Рудольфусом Лестрейнджем и его фамильным кинжалом. Этот Пожиратель смерти больше любил приносить боль собственными руками, а не с помощью магии, он наслаждался видом крови на своих пальцах, наверное, никогда не смывал бы её, будь у него такая возможность.

Их было около сорока. Четыре десятка людей, избитых, плачущих, некоторые из них молили о пощаде, а другие с молчаливой гордостью не сдвигались с места и определённо не собирались ничего говорить. Доркас предпочла не участвовать в том, как Рудольф и ещё несколько человек «любезно» выбивали из пленных правду. Далеко ей уйти не позволили, До слышала практически каждое слово, но по крайней мере не видела этого ужаса. Кэрроу куда-то пропал, он не попадался на глаза с того момента, как обнаружил её обман. Медоуз удивлялась, почему ещё никто не рванулся схватить её или убить на месте. Она неловко натянула рукав до ладони и вцепилась пальцами в ткань. Почему Амикус всё ещё молчал? Доркас чувствовала бы себя спокойнее, приставь он волшебную палочку к её горлу тут же, как только понял всё.

— Доркас, займись пленными и не выходи отсюда, пока не будешь точно уверена, что ни одно сердце больше никогда не будет биться. — Рудольфус вышел, остановился в коридоре и повернул голову в её сторону. Его руки были в крови, длинные рукава мантии закатаны, а волосы мокрые от пота, оттого приглаженные назад, чтобы не лезли в глаза. Он улыбался. Это и было его счастьем?

Медоуз сдавленно кивнула, чтобы Лестрейндж успокоился на её счёт и пошёл по своим делам. Видимо, теперь у неё было настолько много времени, что она могла убивать по одному человеку в час, и ей бы никто не помешал: в здании было слишком много Пожирателей смерти, а оповещать Орден о нападении больше некому, они узнают об этом лишь через пару часов, волноваться было не о чем. Как только Руди исчез из виду, До ещё немного постояла в коридоре и наконец решилась войти. В желудке что-то болезненно сжалось, а Доркас почувствовала на языке горький вкус прежде, чем успела закрыть нижнюю часть лица ладонью. Запах трупов стоял непереносимый. Все взгляды оставшихся в живых людей перекинулись на неё, и на этот раз у Медоуз подкосились ноги. Эти выражения лиц были настолько измученными, настолько молящими, что До захотелось отпустить их всех прямо сейчас. Она не могла даже дотянуться до собственной волшебной палочки, а они говорили об убийстве. Почему-то Доркас казалось, что её здесь знали абсолютно все, что было просто невозможно. Но ей упорно слышалось, как они пытались произнести её имя сквозь склеенные кровью губы.

Ладно, ей нужно взять себя в руки и исполнить то, что ей приказали. Она медленно достала палочку. Быстрая смерть определённо лучше. Сделала несколько шагов к ближайшему человеку. Пусть лучше она сделала бы это сейчас, чем кто-то другой через несколько часов после очередных пыток, которые ничего нового бы не дали. До несколько секунд рассматривала женщину, стоявшую на коленях, с синяками на лице, порванным воротом мантии и кровью на тёмных волосах. Это уже признаки паранойи, если совершенно незнакомые люди начинали напоминать о погибших родных? Чем больше Медоуз смотрела в её лицо, тем чётче видела образ своей матери и тем сильнее тряслись её руки. Доркас шумно вдохнула, подняла волшебную палочку, направила её остриё куда-то в область лба жертвы. Та покорно закрыла глаза, отчего чувство вины лишь сильнее ощущалось в груди. После первого будет проще, верно? Дальше главное не останавливаться, не вглядываться в лица, не пытаться понять, кем был тот или иной человек раньше, какие у него были привычки или была ли у него семья. Не смотреть в глаза и делать свою работу, иначе появится тонкая, невидимая ниточка, которую будет тяжело разорвать. Бывает ли связь более крепкая, чем закреплённая зрительным контактом? Абсолютно нет.

Медоуз очередной раз поняла, что она не сдвинется с места, пока не начнёт считать. Только отсчёт будет нужным толчком. Всего лишь досчитать до трёх.

Один.

Два.

Её кто-то схватил за руку, а Доркас уже искреннее хотела поблагодарить того, кто прервал её. Пожалуйста, человек, избавь её от самого худшего наказания, которое только можно было придумать. Медоуз подняла голову и на этот раз даже не удивилась. Она начинала привыкать к тому, что Амикус Кэрроу по неизвестной ей причине вытаскивал её из любой неприятности. Он сделал это и в этот раз. Он вынудил её опустить ладонь, а До на секунду ощутила, как он коснулся её пальцев, затем запястья, отчего мурашки побежали по коже.

— Иди, замени человека у главного входа, он сам подойдёт к тебе. — Это были единственные слова, которые она услышала от Амикуса. Тот лишь повернулся в сторону женщины, которая так и не открыла глаз, и без колебаний взмахнул волшебной палочкой. Тело шумно упало на пол. Кэрроу обошёл Доркас и, так и не взглянув на неё, пошёл дальше.

Амикус продолжал вести себя странно (а точнее страннее, чем обычно) с того момента, как узнал о поддельной Чёрной метке. Желание осмыслить это самостоятельно, без лишних разговоров, было нормальным, но не для Кэрроу. До всё также не понимала, почему он молчал, но пока не спешила говорить с ним об этом. Лишь чувствовала неисчерпаемую благодарность ко всему его существу. Да, он Пожиратель смерти. Да, он убийца. Но в конце концов, он тоже человек. Человек, от прикосновений которого замирало сердце.