Как твои дела? (гет)

Андрей выскочил из подъезда Зорькина, машинально потирая болевшую после ударов о дверь кисть руки, и направился к машине. Он был зол, растерян и совершенно не представлял, что делать дальше. Неожиданно в кармане пальто завибрировал телефон. Не взглянув на экран, Андрей нажал на кнопку приёма.

— Да! — рявкнул так, что даже сам поморщился

— Андрей Павлович, вы хотели со мной поговорить?

Андрей, не веря своим ушам, сжал телефон и тот только чудом не треснул в его пальцах.

— Катя? — голос его сел. — Ты?!

— Если вы не заняты, мы можем встретиться, — из трубки звучал тихий, уверенный голос, в нём не слышалось волнения, и это неожиданно расстроило Андрея.

— Ты... Вы в Москве? Я... конечно, Катя, — Андрей набрал воздуха в грудь, чтобы успокоиться и на выдохе произнёс: — Мы могли бы встретиться в ресторане...

Катя перебила его:

— Хорошо. В каком?

Андрей замялся, не зная, что предложить — он не ожидал от Кати такой покладистости:

— Э-э-э...

В голову Андрея, как назло, ничего не приходило, а молчание в трубке нервировало: а вдруг Катя передумает ним встречаться? Ресторан... Зачем, ну зачем он предложил ресторан? То, что он собирался с Катей обсудить, нельзя обсуждать в ресторане! Но где им ещё встретиться?

— Катя, ты здесь? Не бросай трубку, Катя! — Андрею не понравилось, как он это произнёс, но ситуацию он сейчас не контролировал.

— Я здесь, Андрей... Павлович. Вы передумали со мной встречаться?

В Катином ответе Андрею послышалась насмешка, и он ляпнул первое название, которое пришло ему на ум:

— «Лиссабон». Катя, мы могли бы встретиться в «Лиссабоне»? Вы знаете, где...

— Я знаю, Андрей Павлович. Возможно, вы не помните, но я несколько раз бронировала там столик для вас. Я буду в «Лиссабоне» через час.

— Катя, может быть, я за тобой заед... — в ответ из трубки раздались гудки.

Андрей с полминуты стоял, не отводя руку с телефоном от уха. Потом всё-таки нажал на кнопку отбоя и спрятал аппарат в карман. В голове у него была сумятица. Странное, очень странное ощущение нереальности только что случившегося. Кажется, Андрей уже поверил, что будет ждать встречи с Катей до скончания века, а тут вдруг... Но, в конце концов, он добился желаемого. Сейчас бы подготовиться к встрече... Андрею совсем не нравилось то, как они с Катей только что говорили по телефону.

* * *

В ресторане могло не оказаться свободных столиков, но Андрею повезло. Метрдотель, узнав постоянного клиента, предложил ему место у небольшой сцены, в самом центре зала. Андрей, поколебавшись, попросил провести его к столику у стены. «Катя не захочет разговаривать у всех на виду», — подумал он. Мысль о том, что его, Андрея Жданова, застанут за встречей с такой «несветской» девушкой, как Катя, он отбросил, как только она появилась. В тесном мирке модной Москвы только ленивый не обсуждал беременность секретарши от него и его же разрыв с Кирой. Так что сплетней больше, сплетней меньше — ничего уже не изменится.

Предупредив, что ждёт гостью, Андрей с благодарностью принял от сопровождающего карту вин, но заказал только минеральную воду — отчего-то сильно пересохло в горле. Мысленно Андрей проговаривал:

«Катя, я хочу тебе сказать, что пора принимать...»

«Катя, твоё безответственное поведение...»

«Катенька, я так ждал нашей встречи...»

«Катя, мне так тебя...»

«Катя, этот твой Зорькин...»

Постепенно фразы становились всё короче и короче, сведясь к лаконичным:

«Катя, ты...».

«Катя, я...».

«Катя...»

«Катя».

В любом случае, подходящие встрече слова Андрей подобрать так и не успел. Катя появилась в сопровождении официанта, лицо которого профессионально ничего не выражало. Официант отодвинул стул, подождал, пока Катя, не поднимавшая на Андрея глаз, неловко устроится, положил на столик меню и помедлил, ожидая указаний.

Андрей качнул головой, не спуская взгляда с гладко причёсанных, почти прилизанных, волос девушки:

— Не сейчас, подойдите позже.

Дождавшись, когда официант удалится, Андрей неожиданно для себя хрипло произнёс:

— Ты никуда не уезжала…

— Здравствуй…те, Андрей… — Катя подняла голову и уставилась на Андрея в упор, помолчала немного и добавила: — Павлович.

Андрей вдруг забыл всё плохо подготовленное и неважно отрепетированное, и стукнул кулаком по столу, угодив по аккуратно разложенным столовым приборам. Катя чуть вздрогнула, но больше никак не проявила волнения.

— Ты никуда не уезжала и пряталась от меня…

— Я не пряталась. Я нашла новую работу, — и, на взгляд Андрея, непоследовательно добавила: — Ты стал давить на меня… а я у Коли живу, пока. Родители в военном санатории. Папе путёвку выдали, и я сначала с ними уехала… но они там лечатся.. а я... вот. — Катя попыталась вырвать ладонь, которую Андрей сжал у запястья. — Не трогай меня!

Он же с почти болезненным удовольствием ощущал Катин пульс, бьющийся часто-часто... И ещё Андрея почему-то странным образом радовало, что Катя с официального «вы» сбивалась на личное «ты»…

— А я тебя искал.

— Я не… — Катя вздохнула, высвободила свою руку и неожиданно резко продолжила: — Я не знаю, чего вы от меня хотите, ведь я сделала всё возможное на данном этапе, чтобы помочь Zimaletto выйти из кризиса. В той ситуации, в которой оказалась компания я виновата не меньше, чем т... вы. В моей же ситуации вы... ты помочь не можешь... Я решила, что родителям пока не стоит знать, кто отец моего ребёнка. Ничего хорошего от знания не бывает, правда?

Последняя фраза прозвучала неуверенно, Катя взглянула на него вопрошающе, и Андрею захотелось вновь ударить кулаком по столешнице. Он сдержался, лишь зло и коротко рассмеялся. Катя чего-то от него ждала. Возможно, несмотря на её слова, она надеялась, что он решит их общую проблему, и сам, по доброй воле, в трезвом уме пойдёт к Пушкарёвым, признается, а потом... Что потом? Андрей внимательно посмотрел в Катино лицо.

— Ты сценарии продумала, да? — он чуть подался вперёд.

Катя отвернулась:

— Ну, кто-то же должен уметь планировать?

— Раньше у тебя тоже не очень-то получалось. — На Катиных бледных щеках вспыхнули болезненные красные пятна. — А сейчас? Катенька, по-твоему, я вдруг оборачиваюсь рыцарем на белом коне, и каким-то невероятным образом объясняю все мерзости, которые мы с Ромкой натворили?.. Бросаюсь в ноги твоему папе, безмерно радуюсь будущему ребёнку и клянусь в вечной любви?

— Андрей… Палыч, я не настолько примитивна, и…

— Погоди... те, — он перебил её и зло выделил голосом: — Екатерина Валерьевна!

Ну почему, почему в последнее время все разговоры с Катей такие сложные, кто б ему объяснил?

— Клянусь в вечной любви... — зачем-то повторил Андрей, пытаясь из вороха неоформленных мыслей выбрать одну, самую важную, чтобы объяснить ей, чтобы...

— А второй вариант сценария? — Катя же наоборот, казалось, успокоилась. — Мне уже интересно.

— Второй? Что?.. Да, — Андрей усилием воли сосредоточился: — Я чудовище, которое использовало тебя. Цинично и безжалостно. И продолжаю использовать на благо компании. Ты мне не нужна ни одна, ни вместе с ребёнком. Так?

Катя опять отвернулась.

— А я не принц и не монстр, — Андрей вздохнул. — Я ошибаюсь постоянно. Я думаю о тебе, но не так как тебе хочется. Я понимаю всё, но не сразу. И я дурак, но, кажется, не подлец. Во всяком случае, не настолько подлец, как ты думаешь.

— Чего ты хочешь, Андрей? — в её словах послышалась усталость, но что-то подсказывало ему, что Катя услышала и поняла. Вот он долго думал и не сразу понял. А она — поняла! Умная Катя Пушкарёва.

— Выходи за меня замуж.

— Нет, — ответила Катя быстро, резко и коротко... Она готовилась к этому вопросу? У неё был и третий сценарий?

— Катя…

Она потянулась к нему через стол, вилки, ножи, бокалы, через салфетки, стоящие накрахмаленными конусами — ближе, ближе — и закрыла ладонью его рот.

— Погоди! Сейчас я. Снова моя очередь, — Катя перевела дыхание. — Ты меня не любишь, а я, кажется, не могу по-другому. И не хочу. И ваша… ваша шутка с Романом Дмитриевичем, — Катя помолчала, но свою руку от его губ не отняла, только вздохнула и продолжила: — Наверное, если бы я была уверена, что ты меня любишь, я бы постаралась забыть. Не знаю, получилось бы у меня, но я бы постаралась.

Андрей попытался сказать, что он вовсе даже лю... но Катя не дала, покачала головой и оставила свою ладошку на его губах:

— А ещё моя девочка. Я, конечн, пока не знаю точно, но уверена, что у меня будет девочка, — и Катя улыбнулась. — Маруська.

Андрей застыл, не понимая, абсолютно не понимая и не осознавая сказанного ею. Как-то вдруг на него навалилось — нереальный ещё ребёнок, несуществующий пока в его мире, оказывается, уже имеет имя, и он — девочка. Чёрт!

— Если бы не она, — Катя продолжила, — ты и не подумал бы жениться на мне. Тебе бы и в голову это не пришло. А так... зачем всё? Не нужно. Больно и противно.

Андрей вышел из оцепенения, осторожно отвёл Катину ладонь от своих губ:

— Ты мне не веришь, Кать… Но я… тебя люблю…

Слово «люблю» он из себя выдавил. И Катя это заметила, в который раз за сегодняшний вечер отвела от него взгляд, встала и сделала шаг назад... от него сделала шаг. Андрей тоже вскочил, попытался задержать её, схватить за руку, но Катя увернулась, и он зацепил только рукав её очередного нелепого жакета.

— Не надо, Андрей.

Удивительно, но в голосе Кати не было слёз, истерики тоже не было. Только спокойствие и уверенность. Никаких больше вариантов сценария. Она всё для себя решила, похоже, и за него она решила тоже.

— Но я… люблю, — всё равно заминка перед «люблю».

Оказалось, так тяжело говорить это слово всерьёз. Как странно, раньше у него легко оно получалось, выговаривалось без запинок и смущения, нежно, тихо, с придыханием, с лёгкой хрипотцой, робко, уверенно, в порыве страсти, в кружеве флирта... А сейчас, когда от того, произнесешь ли ты «люблю» правильно, поверят ли в это твоё «люблю», так много зависит... Как-то глупо оно звучит.

Неправдоподобно.