Призраки Монфокона (джен)

— Тише, Джали, тише, красавица. Осталось совсем немного, всего-то около двух тысяч саженей. Скоро ты будешь в безопасности. В Куртиле нас приютит мой знакомый. Его зовут Жан Маршан. Он плотник, но козы в его хозяйстве есть. Среди них и затеряешься. Нужно еще побелить известью твои рожки и копытца, чтобы в глаза не бросались, а то тебя, небось, до сих пор по всему Парижу разыскивают по приказу Шармолю как дьявольское создание.

Не успел Пьер Гренгуар произнести фамилию королевского прокурора, как беленькая козочка уселась на землю и тихо заблеяла, вскидывая передние ножки с позолоченными копытцами — точь-в-точь как в тот январский день, когда Пьер впервые увидел Джали и её хозяйку на Гревской площади.

— Вот глупенькая, — слабо улыбнулся Гренгуар. — Дай обвяжу твою мордочку тряпкой, чтобы ты у меня не вздумала дурачиться. Нам мимо Монфокона идти, а вдруг там стражники? Они в любое время дня и ночи висельников туда свозят. Если нас схватят, и мне придется несладко, и тебе конец.

Козочка с укоризной взглянула на своего спасителя и, поднявшись с земли, тяжело вздохнула. Совсем как человек. Потом помотала головой. Позолоченные рожки слабо блеснули в неверном свете луны, то и дело заволакиваемой облаками.

— Не нужно завязывать? Будешь помалкивать?

Ему показалось, что Джали покачала головой в знак согласия. Ничего удивительного, ведь она была самой смышленой козочкой на всём белом свете.

— Вот и умница, — пробормотал Пьер. — Смотри, не подведи меня.

Луна между тем полностью скрылась в черных тучах, и странной парочке какое-то время пришлось двигаться едва ли не на ощупь в полной темноте.

Когда серебристый свет вновь разлился над предместьями Тампль и Сен-Мартен, Гренгуар увидел, что они с Джали почти вплотную приблизились к меловому холму, на котором уродливым черным абрисом вырисовывалась виселица Монфокона.

— Вот ужас-то... — прошептал Пьер и быстро перекрестился, хотя до этой минуты считал себя самым плохим христианином на свете.

Постепенно размытые очертания леденящего кровь сооружения становились всё более отчетливыми. Казалось, оно выступает из темноты, как призрак. Вокруг раздавались страшные звуки: завывания ветра, похожие на стоны, поскрипывание ржавых цепей, на которых вешали приговоренных, карканье облюбовавшего виселицу воронья, обожавшего лакомиться плотью мертвецов. Пьер отвёл взгляд и дрожащей рукой потрепал Джали между рожек.

— Пойдем, хорошая моя. Не бойся. Стражников нет, а мертвецы вреда нам не причинят.

Он, храбрясь изо всех сил, легонько хлопнул козочку по крупу.

— Давай, Джали, не будем терять времени. Нам нужно попасть в Куртиль затемно, чтобы никто нас не заметил.

Козочка же стояла как вкопанная и смотрела куда-то наверх.

— Что такое? Кого ты там увидела?

Гренгуару очень не хотелось поднимать глаза на жуткое фантасмагорическое пристанище смерти, но любопытство победило, ведь Джали — особенная козочка, и если уж она увидела что-то, то это «что-то» и впрямь заслуживало внимания.

Через секунду Пьер Гренгуар почувствовал, что у него холодеют пальцы, а волосы встают дыбом.

По самому верху полуразрушенной кирпичной кладки плыло серебристое облачко. Застывший как истукан Пьер наблюдал, затаив дыхание, как из облачка постепенно вырисовывался хрупкий девичий силуэт с роскошными распущенными волосами в длинном белом одеянии, полы которого колыхались от ветра. Привидение начало кружиться и вскидывать руки, будто танцевало.

— Эсмеральда... — сипло прошептал Гренгуар, даже не пытаясь стряхнуть с себя столь дьявольский морок.

С другой стороны стены навстречу первому привидению двинулось второе. Это был призрак совсем молодого мужчины — высокого, стройного, очень мощного телосложения. Лица его Пьер не мог разглядеть, но сила, чувствовавшаяся в серебристых очертаниях, смутно напомнила ему одного человека. И только когда призрак-мужчина вытянул вперед руки и сделал странное движение, напоминавшее раскачивание колокола, Гренгуар догадался, кто перед ним.

— Значит, вот ты какой на самом деле, звонарь Нотр-Дама... — Пьер вдруг почувствовал, как его охватывает странное умиротворение. — Был бы таким по воле всеблагого и всемилостивого Господа, если б люди не превратили тебя в чудовище. То-то весь Париж гадал, куда ты запропастился, а ты здесь. Рядом с ней...

— Ме-е-е... — тихо раздалось совсем рядом.

— Да, Джали... Это она. Не бойся, твоя прежняя хозяйка не одна. С нею друг. Их души чисты и прекрасны. Я даже не подозревал, насколько. Не знаю, хорошо ли им сейчас, но, поверь, их мир ничуть не хуже нашего. Там они настоящие. Без масок из бренной плоти.

Призраки достигли друг друга и, слившись в нежном целомудренном объятии, растворились во тьме так же внезапно, как и появились.

Пьер Гренгуар наконец окончательно пришёл в себя.

— Знаешь, моя хорошая, — он глубоко вздохнул и прикрыл глаза. — Пожалуй, мы с тобой еще вернемся в Париж. Я должен рассказать об этом людям. Это будет моя самая лучшая мистерия, Джали.