Трещина (джен)

Трещина всё увеличивалась. Сначала это была едва заметная щербинка, но за два дня она пустила стрелку и уползла вниз сантиметра на два. Света нахмурилась и задумалась: говорить или нет шефу. С одной стороны, это яйцо из нефрита, будь оно неладно, она и не трогала, с другой — если в один прекрасный день оно расколется… Ладно.

— Сергей Давыдович, тут яйцо трещину дало.

— Что? Какое яйцо? — откликнулся шеф и, по такому случаю отлипнув от монитора и сняв очки, раздраженно потёр переносицу. — Смотри-ка, и правда. Кто-то, наверное, совершенно случайно его уронил? — насмешливо проговорил он.

— Да я к нему пальцем не прикасалась, Сергей Давыдович, иначе зачем говорить? — обиделась Света.

— Хорошо, Светлана Аркадьевна, не трогала, так не трогала. Повернуть его трещиной к стене, и проблема снята, — сказал шеф, вновь возвращаясь к компьютеру.

«Гениально просто, — проворчала про себя Света. — А то бы я сама не догадалась».

А на следующий день трещинка ещё выросла. Сейчас она дала уже кривоватое ответвление, изображая не то корневую систему, не то молнию. Света и сама не понимала, зачем вообще полезла проверять это яйцо, только зря расстроилась. Ну, теперь точно заявлять она об этом не будет, она его не видела и не трогала со вчерашнего дня! Пусть шеф сам интересуется состоянием подарка.

Рабочий день заканчивался, народ постепенно расходился и, в конце концов, не осталось никого, кто мог бы заметить рождение чуда. Хотя нет, остался «шеф», который злился, пил невкусный чай из пакетика и в который раз пытался свести то, что «ожидалось» с тем, что «получилось». «Московское время — двадцать часов», — промурлыкал радиоприёмник, и Сергей, устало махнув рукой, решил закругляться.

В коридор он вышел настолько погруженный в свои мысли, что спокойно прошел мимо синей дымки, струящейся по полу на высоте щиколотки. Заметил её он в тот момент, когда споткнулся и упал самым дурацким образом, нелепо взмахнув руками на манер крыльев и приложившись головой о подоконник. Когда грохот падающего тела затих и воцарилась тишина, яйцо треснуло окончательно и развалилось на две аккуратные половинки. Если в этот момент его кто-нибудь мог видеть, то все равно остался бы разочарованным: из него не вылупилось даже самого завалящего дракона, не вышли пришельцы… Оно даже не было полым. Вместо всего этого, оно просто начало втягивать в себя синий дымок с пола. Внезапно резкий порыв ветра откинул внутрь форточку, свежий запах озона и мелкие капли ворвались в душный коридор и тоже втянулись в яйцо, которое начало светиться еле заметным тусклым зеленоватым светом… Ещё один удар форточки об стену, глухой далекий раскат грома, и вот уже лёгкая тень отделилась от головы неподвижно лежащего на полу мужчины и тоже исчезла в камне. Яйцо на секунду вспыхнуло ярче и захлопнулось, срослось, как будто так всегда и было, ни трещины, ни самой легкой вмятины…

Сергей очнулся и ошарашено уставился на знакомый поцарапанный паркет. Отвечая сам себе на вопрос «что произошло, и какого черта я тут делаю?», он осторожно встал и увидел перед собой нефритовое яйцо. «Оно-то тут откуда…» — меланхолично подумал он и взял его в руки. Камень оказался неожиданно тёплым, как будто нагретый июльским солнышком булыжник на пляже. Устав удивляться, Сергей поставил предмет на место и покинул, наконец, офис.

Он вышел на улицу в надвигающихся сумерках, и вдруг целый поток ощущений пролился на него: он увидел бледнеющее перед закатом небо, стрижей, со свистом рассекающих воздух, почувствовал запах цветущих яблонь и свежих булочек из круглосуточного магазина.

Он испытал сразу и зверский голод, и неожиданную радость, ту, от которой по-детски хочется бегать, прыгать или просто идти, но так, чтобы за спиной шуршали крылья, которые можно вот-вот расправить; и дышал он не так как всегда, а с каким-то наслаждением, как будто не встречал воздуха вкуснее.

И та ноющая боль в груди, которая каждый час пронзала его воспоминаниями о том, что он теперь один, что жена его предпочла другого, что дети выросли и стали почти что чужими людьми, вдруг забылась, как забывается заноза, когда её уже вытащили из пальца и бросили в мусор.

Он шёл по улице и постепенно осознавал, что состояние абсолютного счастья, как ни странно, вполне достижимо.

— Сколько, вы говорите, стоит этот кусок железа с примесью хрома и алюминия? — Игорь насмешливо уставился на продавца — женщину неопределенного возраста в очках на цепочке и цветастой шали.

— Ну а что вы хотите, молодой человек? С древних времён известно, что нефрит изгоняет тяжёлые мысли, приносит гармонию его владельцу. Сколько, по-вашему, должна стоить настоящая гармония?

— Ты посмотри, какой он красивый, — улыбнулась Ольга, заглядывая ему в глаза с тем самым детским выражением «купи-купи», от которого у любого дурные мысли пропадут. По крайней мере, на время.

— Действительно, вместо них появится недоумение, какой осел догадался подарить мужику на сорокапятилетие этакую хрень. Упакуйте его как-нибудь, может быть, повезёт, и при всех открывать не станут. — Он отвернулся от прилавка и подмигнул Ольге, которая с улыбкой смотрела на него, не замечая того, как женщина-продавец быстрым и точным движением оцарапала перстнем камень, оставив на нём крохотную трещину.