Глаза Лили (джен)

Своего прошлого он не помнил. Как и своего имени. Найденный умирающим прямо перед больничным крыльцом и вытащенный буквально с того света, он получил оригинальное имя Джон Смит и направление в благотворительный фонд, ибо идти ему было просто некуда. Всё, что он смог вспомнить с помощью специалистов, было имя. Лили.

Это имя мучило его, постоянно звуча в голове — но, сколько бы он ни бился, никаких ассоциаций не возникало.

До тех пор, пока однажды, разливая в благотворительной столовой для бедных, куда его устроили на работу, томатный суп, он не протянул тарелку очередной нищенке, из тех, что приходили сюда обедать, и не увидел случайно её глаза.

Большие и ярко-зелёные, они выделялись на её полном невыразительном лице, будто белоснежное платье невесты в безликой серой толпе.

И тогда он вспомнил, что у Лили были зелёные глаза. Зелёные, как молодая листва, умытая дождем. Зелёные, как жизнь... Или как смерть? В его ночных кошмарах, которые он никогда не мог вспомнить, смерть была зелёной вспышкой. Мертвенно-зеленой.

Теперь эти глаза преследовали его повсюду — он искал их на женских лицах, надеясь, что однажды встретит то самое, единственное в мире, и не сомневаясь, что, конечно, сразу узнает его. Но лицо не встречалось — и с каждым новым провалом он и злился, и разочаровывался всё больше.

И однажды, идя вечером с работы в свою убогую комнатку, он услышал оклик:

— Лили!

Рыжеволосая девушка, идущая впереди него, обернулась и помахала рукой... И он вспомнил: у его Лили были рыжие волосы! Цвета красного дерева, освещенного закатным солнцем, блестящие, теплые, пахнущие жасмином…

Теперь искать стало проще. Он рыскал по улицам, порой не стесняясь буквально забегать вперёд рыжеволосых девиц — и каждый раз разочароваться.

Не она...

Вечер Хеллоуина застал его на улице, полной ряженых, одетых в самые разные костюмы. Вампиры, Супермены, придворные дамы, Женщины-кошки и Бэтмены... Он скользил по людям равнодушным взглядом и вдруг увидел ведьму в остроконечной шляпе, из-под которой выбивались ярко-рыжие локоны. И пошел следом, как крыса за дудочкой гаммельнского крысолова.

А женщина совершенно ничего не замечала — шла себе, останавливаясь поглазеть на витрины, а потом продолжала путь. Наконец она свернула на безлюдную улицу и, остановившись у одного из подъездов, стала рыться в сумочке, разыскивая ключи. Сейчас она войдёт внутрь — и он так её и не разглядит...

— Лили! — позвал он.

Она обернулась, и в свете яркого фонаря он с разочарованием обнаружил, что ее глаза вовсе не зелёные, а блекло-голубые, накрашенные, пустые...

— Где твои глаза, Лили? — с требовательным бешенством прошипел он.

— Что, простите? — недоумевающе переспросила она, глупо захлопав ресницами. — Вы кто?

— Мне нужны глаза Лили! — яростно потребовал он. — Где они?

— Вы с ума сошли? — спросила ведьма... Да, конечно, ведьма! Это она украла и спрятала глаза его Лили! И он, шагнув вперед, сомкнул ладони на её горле.

Когда мерзкая воровка перестала хрипеть и упала наземь, он достал из кармана салфетку и, подняв выкатившийся из её сумочки футлярчик губной помады, написал неровными печатными буквами «Где твои глаза, Лили?» — и бросил салфетку на грудь мёртвой ведьмы.

* * *

Младшего аврора Поттера вызов к Гавейну Робардсу не удивил, ибо был делом до скуки обычным. Но вот сам Робардс вел себя как-то странно.

— Садись, — сказал он, закрывая дверь и зачем-то накладывая на неё заглушающее. — У нас тут... возможно, проблема.

— Волдеморт воскрес? — чувство юмора после суточного дежурства у младшего аврора было, мягко сказать, не самым добрым.

— Если бы, — вздохнул Робардс.

— А что тогда? Дементоры гражданских прав потребовали или гигантский кальмар стал преподавать ЗоТИ? — Гарри зевнул. — Гавейн, я с суток и на ногах не держусь, говори уже толком.

— Дело к нам пришло от маггловской полиции, — Робардс, похоже, не был склонен проявлять сострадание. — Вкратце так: каждый Хэллоуин на лондонских улицах находят задушенную женщину в костюме ведьмы. Рыжеволосую, — он поглядел Гарри в глаза. — С запиской, — он придвинул к нему папку и, открыв её, положил перед Гарри салфетку, на которой губной помадой было кривовато выведено: «Где твои глаза, Лили?»

— Это что, шутка такая? — побледнев, тяжело спросил Гарри.

— Вот и разберись, — сказал Робардс. — Если и шутка — то я бы очень хотел поглядеть на этого шутника. Пять женщин убиты. И ни у одной из них, — добавил он со значением, — не было зелёных глаз. У двух — голубые, ещё у двух — карие, и у пятой — ореховые.

— Бред какой-то, — Гарри потер почти исчезнувший шрам на лбу. — И когда это началось?

— Пять лет назад — если они не ошиблись, — сказал Робардс. — Один Хэллоуин — одна жертва. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал... только мёртвые женщины в ведьминских нарядах. Все магглы. И следов никаких.

— Хеллоуин через неделю, — сказал Гарри, подумав. — Я предлагаю ловить его на живца.

— Лови, — кивнул Робардс. — Где живца возьмёшь?

— Сам пойду. Не люблю оборотку, — тоскливо пробормотал Гарри,— а без нее, похоже, не обойтись...

— Оборотное одобряю, — кивнул Робардс. — И осторожнее там.

В Хеллоуин Гарри Поттер, прихватив флягу с оборотным зельем и сам себе напоминая давно покойного Барти Крауча, бродил по улицам того лондонского района, где происходили убийства, втайне надеясь, что все происходящее — или стечение обстоятельств, или просто совпадение.

Но когда его надежды оправдывались?

Вот и теперь они явно не собирались этого делать: в какой-то момент Гарри почувствовал чьё-то пристальное внимание и обнаружил, что за ним идёт человек.

Человек был высоким, худым, и кого-то смутно напоминал... Гарри взял наизготовку палочку и свернул в подворотню.

Человек решительно свернул следом — и тогда Гарри без малейших колебаний швырнул в него мощный Петрификус.

Оборотка как раз начала сходить, и Гарри торопливо достал очки — глаза стали меняться первыми, так что лежащий человек увидел подходящую к нему рыжую ведьму с зелеными глазами.

Гарри замер. На него с безумной надеждой, тающей с каждой секундой и уступающей место злобной ярости, смотрел человек. Очень знакомый... Но этого просто не могло быть!

Не могло — но, кажется, было. Во всяком случае, черты лица лежащего на земле были Гарри более чем знакомы — да и фигура, и руки, и... и вообще всё.

Поттер наклонился и подрагивающими руками оттянул высокий ворот чёрного свитера, закрывающий горло лежащего.

Страшные рубцы на шее только подтвердили его догадку.

— Профессор Снейп? — неверяще произнес Гарри.

Ответить мужчина, разумеется, не сумел — до тех пор, пока Поттер ни снял заклятье.

— Где Лили? — требовательно спросил он. — У тебя её глаза! Что ты с ней сделал? — спросил он с настоящей ненавистью.

— Я? — ошеломлённо переспросил Гарри. Мысли путались — впрочем, он владел собою достаточно, чтобы понимать, что с тем, кто был перед ним, явно что-то не так. — Я её сын, — очень тихо ответил он. — Здравствуйте, профессор.

— Сын? — недоверчиво произнес мужчина. — У Лили был сын? Бред, — отрезал он. — Где она?

— Она умерла, — сглотнув, сказал Гарри. Мысль о том, что этот человек и был тем самым душителем, морозила его изнутри, но что бы он ни чувствовал, он обязан был узнать правду.

А потом... наказать виновника.

— Умерла... — эхом отозвался человек. — Эти ведьмы... Они украли её глаза! Украли и спрятали их, — с лихорадочным отчаянием пробормотал он. — Но я всех их убил. Всех! — возбуждённо повторил он, хватая Гарри за запястье.

— Вы убили их потому, что они забрали глаза у Лили? — с болью спросил Гарри, думая, что теперь и вправду готов согласиться с собственной шуткой о возвращении Волдеморта. Как же так? Что случилось с ним? Почему? Как он оказался у магглов? От чего он сошёл с ума?

И неужели придётся запереть его в Азкабан...

— Ну, разумеется, что тут непонятного? — спросил человек, и его губы скривились в так хорошо знакомой Гарри презрительной гримасе. — Но теперь её глаза нашлись, — он жутковато улыбнулся и потянулся к Поттеру. — И сейчас я убью тебя, и тогда моя Лили вернется.

— Она не вернётся, — тихо проговорил Гарри, снова оглушая его.

Пора было возвращаться.

* * *

— Лучше бы ты и вправду Волдеморта притащил, — проворчал Робардс, когда Гарри вернулся и доложил о выполнении задания. — Вот что теперь с ним делать? В Азкабан отправлять? Представляю, какая вакханалия начнется в «Пророке»!

— Он же не в себе! — горячо проговорил Гарри. — Не помнит, ни кто он, ни откуда... ничего. Только, — он сглотнул, — Лили. Гавейн, — он сжал руки, — он не понимает, что делает. Он безумен. И я... не хочу, — он упрямо сжал губы и поглядел на своего начальника умоляюще. — Не могу я с ним так. Неужели совсем нет других вариантов?

— Каких вариантов? — Сердито спросил Робардс. — Мы можем передать его магглам. Там, вроде, сумасшедших в тюрьму не сажают, а лечат.

— У нас тоже умеют лечить! — вспылил Гарри. — И, полагаю, ничуть не хуже! Какие магглы, ну что ты говоришь? — спросил он уже спокойнее и как-то совсем уж несчастно. — Этот человек... Снейп… ты же знаешь, за что его наградили, — тихо заговорил он — а потом вдруг просиял. — Наградили! Мерлин, я же... Орден Мерлина первой степени — его кавалеров нельзя сажать в Азкабан! Я и забыл, — он улыбнулся.

— Во всяком случае, пока они кавалеры, — не преминул напомнить ему Робардс. — Орден и отобрать можно. С маггловскими службами сам будешь договариваться, — буркнул он и отвернулся. — А я с Мунго свяжусь. Нет, не мог он как порядочный человек умереть!

— Ты меня не поймёшь, — вздохнул Гарри, благодарно на него глядя. — Я и сам не до конца понимаю — особенно вот теперь. Но я всё равно рад, что он жив. А с магглами я договорюсь... хотя что договариваться-то, — он невесело усмехнулся. — Трансфигурируем им подходящий труп — и дело закроем. И ты скажи в Мунго, что я заплачу за отдельную палату, — добавил он, вспомнив родителей Невилла. Нет — он не может позволить, чтобы туда таскалась половина Британии и смотрела на Снейпа как на зверя в зоопарке.

А запертый в камере Аврората человек всё вспоминал увиденные на чужом лице глаза Лили и надеялся, что рано или поздно сумеет убить укравшего их злого колдуна.

И тогда его Лили вернется.