Танцы с вампирами (гет)

По завершении учебного года, Констанс Хардбрум путешествовала по Европе. На самом деле, после окончания обучения девушка не собиралась пропускать целый год — это едва ли соответствовало ее сильному характеру. Но специальность преподавателя, которую она получила, окончив колледж Трех сестер, была очень ответственной, Констанс внезапно показалось, что она еще не готова к этому, и ей вдруг пришло в голову, что отправиться в путешествие — хорошая идея.

Девушка путешествовала в одиночку. В колледже она так и не завела близких друзей. Обстоятельства не благоприятствовали этому. Однако, от перемены мест Констанс не получала особого удовольствия, а потому, больше времени проводила за чтением книг заклинаний, которые привезла с собой, нежели за изучением местной культуры. Девушка нигде подолгу не задерживалась, будто была в бегах. Возможно, она бежала от прошлого, бежала от самой себя.

Многие считали, что Констанс должна была быть счастлива: она добилась отличных оценок на экзаменах и получила работу, которую хотела. Она была могущественной и талантливой ведьмой (природа создала ее именно такой) и обладала обширными знаниями. И она была лучшей ученицей колледжа. Ей даже говорили, что она — гений. Но никто не знал о тех жертвах, на которые ей пришлось пойти ради успеха, и не догадывался, сожалеет ли она о тех шрамах, что остались у нее на душе.

Хорошие результаты мало что значили для самой Констанс. Она знала, что до сих пор была недостаточно хороша и никогда не будет. Девушка столько раз слышала это, что поневоле со временем поверила.

Итак, Констанс путешествовала, пытаясь убежать от прошлого, как будто это действительно могло помочь оставить все позади. Зимой она прибыла в Румынию. Социалистическую республику Румынию, как она была известна тогда. Констанс закончила колледж за несколько лет до состоявшейся там революции*. Внезапно она обнаружила, что здесь ей нравится гораздо больше, чем в остальных, так полюбившихся туристам странах, таких как Франция, Испания, Италия и другие.

Румыния была нищей страной. Страной со строгим руководством и периодически вспыхивающими бунтами. Это была разбитая и израненая страна, страдающая от ненавистных правил, но все-таки прекрасная в сельской местности! Мрачная и жестокая, но красивая даже в своей боли. Возможно, она напомнила Констанс ее саму.

Поздно ночью девушка в одиночку летела над горами Трансильвании. Дул сильный ветер, из-за которого казалось, что ее руки уже примерзли к древку метлы. Констанс надеялась добраться до города к закату, но внезапно небо затянуло тучами, и пошел снег. Видимость резко ухудшилась, а где-то вдали завыли волки. Лететь дальше не представлялось возможным, и девушка опустилась на землю. Она с трудом пробиралась через сугробы снега, имея лишь смутное представление о том, куда идет, и направляя все свои волшебные умения на то, чтобы просто не замерзнуть насмерть. А потому было огромным облегчением увидеть, что еще не до конца занесенная снегом дорога ведет к маленькой деревушке, затерянной среди гор. Прямо за деревней высилась большая гора, на вершине которой стоял многоэтажный замок с красной крышей.

Из окон гостиницы — самого крупного и прочного здания в деревне — лился свет и доносилась музыка. Констанс услышала топот танцующих людей и какую-то песенку, с припевом «Usturoi, usturoi!». Значения этих слов девушка не знала.

В гостинице ее встретили так, будто она была давно потерянной, но горячо любимой родственницей. Местные жители глазели на девушку, как на самое захватывающее зрелище, которое они видели за последние годы.

У Констанс хватило ума превратить свою метлу в зонтик прежде, чем она вошла в помещение. Ранее она слышала, что в таких обособленных деревеньках очень распространено суеверие, и не знала, какой прием обыватели могли организовать ведьме.

Незаметно применив заклинание, стирающее языковые барьеры, девушка смогла заказать номер на ночь. Жена трактирщика провела ее в небольшую комнатушку, где из мебели были только кровать и скамья, которая выглядела так, будто ей не пользовались и не ремонтировали уже столетие. Вторая дверь вела в ванную комнату — довольно громкое название для помещения, посреди которого стояла старая жестяная ванна. Женщина предложила нагреть воду и наполнить ее, и Констанс с благодарностью согласилась, так как чувствовала себя грязной и уставшей.

Девушка лениво слушала болтовню жены трактирщика и ее помощников (или это были местные жители, вызвавшиеся помочь?) пока они носили ведра вверх по лестнице. Они казались странно взволнованными. Констанс уловила отдельные фразы:

— Ты уверен, что это будет безопасно?..

— Симпатичная молодая девушка, как и та…

— Вы помните, что случилось с сестрой моей пра-пра-бабушки Сарой?..

Голоса стихли, и Констанс пожала плечами. Местные деревеньки просто переполняли суеверия. Она же никогда не верила во всю эту чушь и была рада, что не раскрыла перед другими свою ведьмовскую сущность.

Девушка прошла в ванную комнату и, быстро раздевшись, с облегчением погрузилась в горячую воду. Откинувшись на спину, она, наконец, позволила мышцам расслабиться. Возле ванны стояла старая тумбочка с мылом и еще более старой, но вполне пригодной для использования губкой.

«А это не такое уж плохое место», — подумала Констанс. Она была рада, что попала сюда. Оказаться так далеко от цивилизации было весьма любопытно. Ненадолго девушка задумалась о том, почему вокруг было так много чеснока. Жена трактирщика даже носила его на шее! Определенно, эти люди в горах были весьма забавными.

Именно в этот момент распахнулось небольшое слуховое окошко на потолке, впустив внутрь холодный воздух и снег, и появился вампир. От неожиданности Констанс вскрикнула и попыталась прикрыться губкой (не сколько из-за холода, сколько из-за скромности).

Это, вполне определенно, был вампир. Высокий, темноволосый, в плаще и с клыками. Наверное, довольно красивый, если бы в такой момент кто-то обратил на это внимание. Но Констанс не обратила.

— Добрый вечер, — сказал вампир вежливым, аристократичным тоном. — Не бойтесь меня. Я тот ангел, о котором вы мечтали!

— Я вовсе не мечтала об ангеле, и я не боюсь! — огрызнулась девушка. И это была правда. Констанс боялась многих вещей: неудачи, своей бывшей наставницы… Но трансильванские аристократы с длинными клыками явно не входили в этот список.

Вампир явно не ожидал такого отпора и теперь удивленно смотрел на девушку. И этот момент замешательства было все, что Констанс нужно. Она призвала свою магию и указала пальцем на вампира. Порыв ветра подхватил незваного гостя, и тот, вскрикнув от неожиданности, вылетел в окно и шмякнулся на землю. Констанс же, магией запечатав окно, позволила себе что-то вроде улыбки и вновь попыталась расслабиться. Но вода уже остыла, а потому девушка была вынуждена закончить водные процедуры, вытереться полотенцем, которое было очень похоже на картон, и надеть как можно больше одежды.

— Ангел, о котором я мечтала, действительно! — фыркнув, пробормотала она, копаясь в своей сумке в поисках книги с заклинаниями. Может, когда-то давно Констанс и мечтала встретить ангела, который смог бы спасти ее. Но что хорошего он бы для нее сделал? Уже давно девушка поняла простую истину: у Констанс Хардбрум нет никакого ангела. И никогда не будет.

* * *

Утром, когда Констанс проснулась, на лавке, стоящей возле маленькой узкой кровати лежало письмо. Это была настолько неожиданная вещь, что девушка поначалу даже не обратила на него внимания. Вместо этого она задумалась над минувшими событиями, вспоминая те места, где побывала. Констанс прикинула, сможет ли сегодня продолжить свое путешествие, но, выглянув в окно и увидев разыгравшуюся там снежную бурю, поняла, что нет. Покидать гостиницу в такую погоду было глупо. Она была почти полностью заселена, и случись ей вернуться назад, не факт, что тут нашлась бы свободная комната. А значит, придется остаться здесь и читать, пока шторм не стихнет и она не сможет отправиться в Брашов**, как и планировала.

Отвернувшись от окна, девушка, наконец, заметила письмо и, протянув руку, взяла его. На конверте не было написано ни имени ни адреса, и он был слегка влажным, будто совсем недавно его припорошило снегом. Констанс задалась вопросом, для кого он предназначен. Единственной маркировкой на конверте была красная восковая печать на обороте, какими пользовались в старину аристократы. На печати был изображен герб, а под ним слова (или же имя?) «ФОН КРОЛОК» — заглавными буквами.

Внезапно Констанс вспомнила неожиданного ночного посетителя, и у нее появилось нехорошее предчувствие. Она поспешно, чтобы не передумать, распечатала конверт и пробежалась глазами по красивым строчкам, написанным кроваво-красными чернилами.

Письмо было на немецком языке, но прочтение не представляло для Констанс трудности. Этот язык она знала и ей даже не нужно было заклинание перевода.

«Добрый вечер, — говорилось в письме, — не бойтесь меня. Я тот ангел, о котором вы мечтали. Время ожидания теперь в прошлом, ибо я пришел, чтобы пригласить вас на бал года. Мы будем танцевать всю ночь, пока тоска не сделает из вас женщину».

— Дерзкий, — пробормотала Констанс, и звук собственного голоса, в котором сквозило неодобрение, неожиданно принес успокоение, и она смогла продолжить чтение.

«Или вы предпочитаете, чтобы все осталось, как есть? Как вы думаете, этого будет достаточно для вас? Я думаю, что это не так. Вы так и будете читать свои молитвы, пока не станете старой, серой и не станете с горечью оглядываться назад? Разве вы хотите этого? Вы же прекрасно понимаете, что нет. Другие всегда старались оградить вас от греха и опасности, но вы всегда знали — то, что они называют безопасностью, лишь притворство. Все, чему они учили вас, было ложью. Они обманывали вас и не дали ничего, кроме боли! Я же могу дать то, чего вы хотите. Порхание на крыльях ночи, и вкус истиной реальности во тьме!

Раскройте свое сердце. Я приглашаю вас на Полуночный бал! И я дам вам то, чего вам так не хватает. Ночной полет, побег от однообразия, фантастические ощущения! Настало время. Я приглашаю вас на Полуночный бал!»

— Смешно, — пробормотала Констанс, и все же, как ни странно, на этот раз в ее голосе не было прежней уверенности.

«Как вы думаете, этого будет достаточно для вас?.. Все, чему они учили вас, была ложь… Я дам вам то, чего вам так не хватает… Побег от однообразия…» — Эти строки никак не выходили из головы, пока она одевалась и приводила себя в порядок. — «Я тот ангел, о котором вы мечтали…»

Да, возможно, Констанс все эти годы и жаждала встретить своего ангела. И, возможно, что ночной гость за тот короткий миг, пока смотрел ей в глаза, сумел разглядеть всю ту боль, что лежала на сердце? Проник туда, где другие всегда терпели неудачу? Ведь давно известно, что вампиры обладают своей, своеобразной магией…

Конечно, он был вампиром. Нельзя было об этом забывать. Не ангелом, а вампиром. Совсем не обязательно — злобной тварью, но существом, которое питается кровью. Существом, которое, вероятно, хотело выпить и ее кровь.

«Да, определенно, он хотел именно этого», — подумала девушка, с сожалением взглянув на письмо. Эта мысль была крайне неприятной. И все же…

Сбежать! Сбежать хоть на некоторое время — было все, чего она когда-либо хотела! Сделать что-то несвойственное, что-то глупое и опасное. Убежать в такое место, где воспоминания не смогут ее найти. Спрятаться в таком месте, где суждение и критика ничего не значат, месте, где никто не будет от нее что-то требовать.

«Я дам вам то, чего вам так не хватает…» Если бы он только мог! Если бы кто-нибудь это мог! «Раскройте свое сердце…»

Констанс все еще сомневалась. Но… возможно… всего на одну ночь… Решение было принято во время короткой вспышки ярости, а всегда рациональные рассуждения отброшены в сторону. Констанс Хардбрум приняла решение посетить этот Полуночный бал.

* * *

— Я люблю ее, — с большой убежденностью в голосе провозгласил граф фон Кролок.

— Отец, ты всегда так говоришь, — устало ответил его сын, тряхнув светлыми волосами.

— Но в этот раз я не шучу!

— Ты видел ее всего минуту или две. А то и того меньше. Ты просто хочешь ее, вот и все.

— С каких это пор ты стал так хорошо разбираться в моем эмоциональном состоянии, мальчик?

— Я много раз видел, как ты «влюблялся» в очередную девушку. Я наблюдаю это на протяжении нескольких сотен лет!

— Но это другое, Герберт! Она другая!

— Она просто еще одна девушка, отец.

— Нет, это не так. — Темные глаза графа приняли мечтательное выражение. — Ни одна другая девушка еще не заставляла меня падать с крыши.

Герберт закатил глаза.

— И что заставляет тебя любить ее?

— Она была… другой. Не такой, как все! О, как горели ее глаза, когда она сказала, что не боится меня!

— Оригинально, — с сарказмом сказал Герберт. — В отличие от тебя, отец. Бьюсь об заклад, что ты, по своему обыкновению, уже написал ей письмо о свободе, полете на крыльях ночи и побеге от однообразия!

— Ты не понимаешь, мальчик. Ты никогда не любил женщину.

— Ты тоже не понимаешь. Ты сделаешь ее вампиром, а потом сам же будешь удивляться, что такого в ней нашел. — Герберт немного печально улыбнулся. — Вечность — это слишком долго, и, я думаю, тебе скоро надоест падать с крыш.

— Ты все-таки не понимаешь, мальчик. Я пойду на кладбище. Мне нужно побыть одному.

— Как будто я не говорил тебе того же самого о дочери священника, о которой ты так убивался и которую, в итоге, укусил! — парировал Герберт, не замечая, что отец уже покинул комнату. Подняв глаза, он внезапно обнаружил, что остался один, и тяжело вздохнул. — А он еще называет меня королем драмы!

* * *

— Йонг! Проснись! — жена трактирщика нетерпеливо потрясла мужа. Мужчина протер глаза и взглянул в лицо жены, которое даже при свете свечей было бледным и выражало крайнюю степень беспокойства. Она выглядела как человек, который принес дурные вести.

— Что случилось? — спросил он.

— Я пошла, чтобы проверить, как там наша гостья, но… Она ушла, Йонг, ушла! Она ушла сама, и ты прекрасно знаешь, куда! Она пошла к ним, Йонг! Я заметила, что она не ела чеснока за ужином. Она к нему даже не прикоснулась! Я знаю, что она хочет сделать, Йонг! То же самое, что когда-то давно сделала сестра моей пра-пра-бабушки, Сара…

Йонг вздохнул и попытался успокоить свою жену. Она не хуже его знала, что теперь они ничего не могут сделать.

За окном выл ветер, и хлопьями падал снег. А где-то в небе еще можно было смутно разглядеть фигурку на метле, двигающуюся в сторону замка фон Кролока…

* * *

Однако, стоит признать, что страхи жены трактирщика оказались напрасными. Граф ничего не смог сделать с Констанс Хардбрум. Уже к концу недели она, как и планировала, была в Брашове, а к концу месяца покинула Румынию. Время же, проведенное в замке графа фон Кролока осталось лишь в воспоминаниях и воспринималось не более, чем затяжной сон.

И это был довольно приятный сон. Это был бунт, побег, как Констанс и хотела. Впервые за много лет она надела красное платье (до этого она не носила ничего, кроме черного), распустила волосы и танцевала всю ночь. Танцевала, будто была кем-то совсем другим, кем-то гораздо более диким и свободным, чем здравомыслящая Констанс Хардбрум. И в свете свечей, танцуя в этом огромном зале с большим узорчатым витражным окном, среди крутящейся вокруг нежити, Констанс вдруг показалось, что внешний мир действительно не имеет значения. Будто все ее страдания были просто дурным сном. Возможно, это и была «истинная реальность», как говорил граф. И, возможно, все остальные не говорили ничего, кроме лжи. В эту ночь Констанс на мгновение поверила, что все жестокие слова и критика, что ей пришлось выслушивать всю жизнь, были обманом. Граф относился к ней так, будто она была самой красивой и увлекательной, и на какое-то время, потерявшись в опьянении темноты и поддавшись фантазии, она позволила себе поверить ему.

— Мы сожжем сомнения и забудем о времени, — прошептал он ей во время танца, и девушка почти поверила ему, поверила, что может отбросить сомнения, которые у нее когда-либо были, что все они просто рассыпались пеплом.

Конечно, в конце концов, граф попытался укусить ее. И Констанс не винила его за это: ведь такова была его природа. Он говорил, что они будут вместе вечно, а потом его зубы коснулись ее шеи…

Но Констанс Хардбрум не была кроткой и мягкой невестой вампира, перепуганной и потерянной в темноте девушкой, не знающей, что делать. Мгновение — и она ударила вампира коленом в пах, и когда тот согнулся от боли, испытывая замешательство и удивление, применила чары. И вот, прекрасный граф упал на пол, обернувшись очень недовольной, но вполне безобидной лягушкой. Вампиры, которые пытались остановить ее, оборачивались жуками и гусеницами. Другие, видя это, вынуждены были отступить.

Лишь один вампир, несколько женоподобной внешности и имеющий неуловимое сходство с графом, стоял в сторонке и, казалось, что все происходящее его забавляет. В конце концов, он все же подошел к ней и вручил метлу. Констанс настороженно приняла ее, опасаясь подвоха.

— Вы же понимаете, что отец теперь будет вечно любить вас, не так ли? — непринужденно спросил он. — Раньше ни одна девушка не превращала его в лягушку!

— Это забудется, — пожала плечами Констанс.

— Какой позор, — покачал головой вампир. — Таких неприятностей у отца еще не было. Ну, хорошей вам дороги, мадам… — Он отвесил старомодный поклон. — Вы устроили бал, который мы будем помнить еще долго. Ведь спустя век такой жизни все становится весьма однообразным.

Констанс не знала, что на это ответить, а поэтому молча покинула замок.

* * *

Высоко в небе над горами Трансильвании в красном платье и плаще летела ведьма. Снег прекратился, и луна была яркой. По пути девушка сделала лишь одну остановку. Она попала в помещение через окно, чтобы забрать из гостиницы оставшиеся там вещи, а затем, никого не потревожив, продолжила полет, наконец-то взяв курс на Брашов. Констанс размышляла о своем бунтарском поступке. Она никогда не доверяла людям, не участвовала в праздной болтовне и никому ничего не рассказывала. А потому никто никогда не узнал того, и даже не мог заподозрить, что Констанс Хардбрум когда-то танцевала с вампирами.

Примечания:

*Социалистическая Румыния просуществовала с 1947 по 1989 год. С 30 декабря 1947 года по 21 августа 1965 года она носила имя Румынская Народная Республика, а с 21 августа 1965 года по 25 декабря 1989 года — Социалистическая Республика Румыния.

В результате переворота в декабре 1989 года Николае Чаушеску был казнён и Социалистическая Республика Румыния прекратила своё существование.

**Брашов — город в Румынии, один из десяти крупнейших городов в стране. Ранее был известен как Кронштадт.