Трын-трава (джен)

В темно-синем лесу, где трепещут осины, по узкой, изборождённой бугристыми узлами корней тропинке медленно и печально брёл Гарри Поттер. Где-то не так далеко за его спиной бушевала великая битва, рушился Хогвартс, но последняя надежда магического мира упрямо тащился вперёд, спотыкаясь и падая. В его лохматой, давно не стриженой голове обустроилась со всеми удобствами единственная мысль: «Я — свинья, и растили меня на убой».

Споткнувшись в очередной раз, Гарри пропахал носом землю и почувствовал, что вывихнул лодыжку.

«Ну вот, теперь даже до места собственного заклания не смогу добраться», — горестно подумал он, но вдруг откуда-то из самой глубины его сознания раздался холодный насмешливый голос:

«Что, Гарри, даже сдохнуть не можешь без приключений?»

— Кто здесь? — вскричал мальчик-который-шёл-умирать и на всякий случай поозирался вокруг.

«Ты чё, сдурел так орать? Чуть не оглушил. Не узнал что ли? Это я — Тот-кого-нельзя-называть!»

«Ох, чёрт, напугал!» — с облегчением выдохнул Поттер.

«Не поминай всуе нечистого, худо будет!» — прошипело в ответ почему-то на парселтанге.

«Шутишь? Уж куда хуже-то», — фыркнул Гарри.

«Не понял, чегой-то пессимизм такой? А как же «героическая жертва во благо и во имя»? Ты гриффиндорец или как?»

«Или как, — огрызнулся Гарри. — Теперь я и сам не знаю, кто я».

«О как! — удивился Волдеморт. — Ну-ка, с этого места поподробнее».

«Долго объяснять», — уныло буркнул Гарри.

«Ты прав. Времени в обрез! Так чего телишься? По моим прикидкам, ты уже давно должен быть тут! Стемнело на дворе!»

«Ногу подвернул, идти не могу», — промямлил Гарри.

«Ну так ползи в мою сторону!» — насмешливо съязвил Волдеморт.

«Очень смешно», — обиделся Гарри.

«Слушай, ты волшебник или где? Сам себя вылечить не можешь?»

«Не могу. Палочка моя сломалась, а эта — чужая — слушается через раз. Боюсь на себе колдовать, кабы чего не вышло».

«Вот лошара! — в сердцах воскликнул Волдеморт. — Ладно, ты где? Сориентируй по местности!»

«Да я в той части леса, где с дубов-колдунов облетает листва».

«Понял, жди, я мигом! Никуда не уходи! Лежи в моём направлении!»

 

Перевернулся Гарри на спину и устремил взгляд зелёных глаз в ночное небо. А в голове снова завертелась мысль про откормленного хряка, и так горько ему стало, хоть вой. Но выть в такой чащобе страшновато, помнится Малфой на первом курсе что-то про оборотней говорил, не хватало ещё, чтобы набежали и сожрали. Неудобно перед Волдемортом получится.

 

Вскоре кусты зашевелились, и на тропинку выбрался Тёмный Лорд собственной персоной. Окинув Поттера насмешливым взглядом, он сокрушённо скривился.

— Гарри, Гарри, видел бы ты себя. Нос расквасил, бланш под глазом, грязный весь, мятый. А причёска... Ну что это такое? В таком виде, да в приличное общество… Нехорошо, Поттер, совсем нехорошо!

Гарри демонстративно надулся.

— Ладно. Где болит? — перешёл к делу Волдеморт.

Гарри показал и через мгновение уже стоял перед своим верным врагом целый и невредимый.

— Всё? Теперь идти можешь?

Гарри кивнул.

— Тогда топай вперёд, да под ноги смотри, а то опять шлёпнешься, — с издевательской заботой проговорил Волдеморт.

 

Гарри вздохнул и обречённо зашагал навстречу своей Голгофе. Долго ли они шли, коротко ли, близко ли, далёко ли… Наконец впереди показался просвет, и они вышли на край полянки, густо заросшей высокой травой с зубчатыми листочками. На поляне траву зайцы в полночь косили. И при этом напевали странные слова:

А нам всё равно. А нам всё равно.

Пусть боимся мы волка и сову.

Дело есть у нас, в самый жуткий час

Мы волшебную косим трын-траву.

 

— Стой, Поттер! — вдруг выкрикнул Волдеморт. — Назад! Туда нельзя!

С этими словами он схватил Гарри за шиворот и оттащил его обратно в лес.

— Почему? — испуганно пролепетал Поттер, в голове которого за секунду пронеслась вся, от корки до корки, книга «Фантастические звери». — Кто это там?

— Зайцы, — просто ответил Волдеморт.

— Э-э-э… Просто зайцы?

— Да нет, не совсем. Эльфы это… Малфоевские.

— Это ты их, что ли так?

Волдеморт кивнул.

— Фигасе! А эльфы-то чем тебе не угодили? — удивился Гарри.

Волдеморт покосился на него, словно размышляя, говорить или нет, потом всё же решился:

— Знаешь, что эти поганцы учудили? Они мне сегодня утром перед таким важным мероприятием слабительного зелья в овсянку подлили… Блин, Поттер, прекрати ржать! Или я вообще ничего тебе рассказывать не буду. Шарахну Авадой без права на последнее слово.

Гарри хрюкнул, но смог изобразить на лице подобие сочувствия.

— Знаю я, кто их подбил на это, — с мрачной ухмылкой продолжал Волдеморт. — Тот, который типа свободный эльф.

— Добби?!

— Может, и Добби. Я что, их имена запоминать должен, что ли? Короче, огребли все скопом.

— Но почему зайцы?

— А я знаю? Этот, как его... Добби, да? Что-то своей магией колданул, и наши заклинания перемешались. Результат вот — перед нами.

— Прикольно, а как они на этой поляне-то оказались? И почему нам туда нельзя?

— Так я же хотел сделать стаю шакалов и отправить их к Хогвартсу — как дополнительный атакующий отряд. А получились эти ушастые недоразумения, да ещё и угодили прямиком на поляну с коноплёй. Ёперный театр, да и только!

Гарри присвистнул.

— Ну ты могуч! — сдерживаться больше не было сил, и Гарри расхохотался. — А Добби-то, красава! Надо же было такое удумать. Представляю — самый ответственный момент, а Тёмный Лорд в кустики бегает! Вот умора. Я бы на такое представление билеты продавал по галлеону, не меньше!

Волдеморт какое-то время хмуро наблюдал, как Гарри, захлёбываясь, покатывается со смеху, а потом тихим, зловещим голосом произнёс, доставая волшебную палочку:

— Вот и всё, Поттер! Карачун тебе, Избранный!

— Погоди, а как же… это, как его… слово! — икая, воскликнул Гарри. — Последнее! Так положено!

— Хм… — Волдеморт с неохотой кивнул. — Ладно, давай, излагай!

— Чего излагать? — не понял Гарри.

— Слово своё последнее! — нетерпеливо рявкнул Волдеморт, вертя палочку в своих длинных костлявых пальцах.

— А, ну да… — Поттер почесал в затылке, непроизвольно следя за движением палочки Волдеморта. — Кстати, а ты знаешь, что у тебя палочка ни разу не Бузинная?

— Это как?

— А вот так.

— Да ты гонишь. Поклянись.

— Чтоб я сдох!

— Нашёл чем клясться, — проворчал Волдеморт, внимательно разглядывая свою волшебную палочку. — Я же её самолично из могилы Дамблдора спёр. Интересно, кто же меня надул?

— Не, тебя не надули. Тебя ки-ну-ли! Как лоха развели.

— Кто? — ледяным голосом поинтересовался Волдеморт.

— Да, вроде, как я, — сокрушённо вздохнул Гарри, давясь в очередном приступе веселья. — Драко выбил её у Дамблдора, а я позже обезоружил Драко. Получается, что я стал хозяином этой супер-пупер-мега-палки.

Волдеморт с минуту смотрел на Поттера, как на умалишённого, а со стороны конопляной полянки, снова донеслось бодрое:

А нам всё равно,

А нам всё равно

Твёрдо верим мы

В древнюю молву.

 

— Ладно, Поттер, идём! — сквозь зубы процедил Волдеморт. — Зрители уже заждались. Убивать тебя буду при всём честном народе!

И пошли они дальше в лес, подгоняемые заячьим маршем:

Храбрым станет тот,

Кто три раза в год —

В самый жуткий час

Косит трын-траву.

 

Нужная полянка обнаружилась достаточно близко и была абсолютно пуста.

— И где все? — недовольно прошипел Волдеморт. — Ну, типа, ау, что ли...

В ответ раздалось непонятное шуршание. Гарри с опаской огляделся.

— А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане... — с нервным хихиканьем проговорил он. — Странный сегодня лес, очень странный. И смешной, и страшный. Между прочим, там за деревьями начинается трясина — гиблое место…

Волдеморт раскрыл было рот, чтобы выдать очередную колкость, но тут раздался треск ломаемых сучьев, и из-за деревьев робко выступила группа Пожирателей.

— О! Смотри! У поганых болот чьи-то тени встают, — замогильным голосом протянул Гарри.

— Ты, Поттер, говори, да не заговаривайся! — рявкнул Волдеморт.

— Тсс... — Поттер поднял вверх палец и прислушался. — Слышишь? Косят зайцы траву, трын-траву на поляне. И от страха всё быстрее песенку поют...

И действительно, пение становилась всё громче и тревожнее, и теперь уже все слышали нестройный хор тонких голосков:

А нам всё равно.

А нам всё равно.

Пусть боимся мы

Волка и сову...

 

— Задолбало меня уже их завывание! — взревел Волдеморт. — Надышались наркоты, теперь плющит их и колбасит.

— Прикажите! И мы их... — воскликнуло несколько голосов.

— Отставить! — гаркнул Волдеморт. — Не вздумайте туда соваться.

Пожиратели переглянулись. Гарри заметил, как у многих загорелись глаза, и задние ряды начали редеть. Фигуры в чёрных плащах, одна за другой, скрывались в сумраке чащи, напевая, как мантру:

Дело есть у нас

В самый жуткий час.

 

А песня зайцев всё не смолкала — манила, завораживала, притягивала, словно мелодия из дудочки Гамельнского крысолова.

Мы волшебную

Косим трын-траву.

 

На полянке остались всего несколько самых преданных слуг Тёмного Лорда.

— Повелитель! — воскликнула Беллатриса Лестрейнж. — Я знала, что вы найдёте мальчишку!

Волдеморт поднял руку, останавливая её, и Беллатриса умолкла, глядя на него с почтительным обожанием. Волдеморт поднял палочку.

— Ну, ты, это… извини, если что! — почти с сожалением проговорил Волдеморт. — Ничего личного! Сам понимаешь, должен остаться только один!

Он чуть склонил голову набок, рассматривая стоявшего перед ним соперника со странной безрадостной улыбкой. Гарри увидел шевеление тонких губ, ослепительную вспышку зелёного пламени и... Всё исчезло, и лишь откуда-то издалека доносилось:

А нам всё равно,

А нам всё равно

Твёрдо верим мы

В древнюю молву...

 

Гарри приоткрыл глаза и с удивлением осознал, что до сих пор почему-то жив.

Он лежал ничком в густом светлом тумане. Мало того — под ним было что-то очень жёсткое и холодное — Гарри чувствовал, что у него ломит поясницу, замёрзли ноги, и вот-вот начнёт болеть голова от набившего оскомину песнопения:

Храбрым станет тот,

Кто три раза в год -

В самый жуткий час

Косит трын-траву.

 

Кряхтя и охая, он кое-как сел, ощупал себя и с досадой обнаружил, что куда-то подевались его многострадальные очки. Без очков всё вокруг было размытым, словно за стеклом, по которому струились потоки воды.

Внезапно пение прекратилось. Гарри вздохнул с облегчением, протёр глаза и тут заметил, что туман начал рассеиваться и прямо на него надвигается нечто большое и тёмное. Гарри слепо прищурился и различил идущую к нему высокую фигуру, вокруг которой разливался ореол неяркого, рассеивающего контуры, сияния.

— Аллилуйя... — благоговейно прошептал Гарри и лихорадочно начал вспоминать слова единственной молитвы, которую он слышал от тёти Петуньи: — Отче наш, иже еси...

— Тьфу на тебя, Поттер, — раздался сверху холодный голос. — Хотя ход твоих мыслей мне нравится!

Тотчас же ему в плечо ткнулась рука, держащая очки в круглой оправе. Гарри надел очки и поднялся на ноги. Перед ним стоял целый и невредимый Лорд Волдеморт.

— С-с-спасибо, — запинаясь от только что пережитого, выдавил из себя Гарри. — Куда мы попали?

— Понятия не имею, — отозвался Волдеморт, осматриваясь по сторонам. — Со мной однажды такое было, когда летел из Албании и влетел в облако. А у тебя есть предположения?

Гарри не успел ничего ответить. Послышались шаги.

Стремительной лёгкой походкой к ним приближался Альбус Дамблдор.

— Алоха, друзья! — жизнерадостно поприветствовал он их. — Ой, нет... Бонджорно! Тьфу ты. Шалом! Опять не то!

Дамблдор обескуражено огляделся.

— Мы вообще где?

— А... — махнул рукой Волдеморт. — Не всё ли равно?

— И то верно, — широко улыбнулся почивший в бозе директор Хогвартса и по совместительству Верховный чародей Визенгамота. — Кстати, Том, какими судьбами здесь? Я ожидал увидеть только Гарри.

— Тогда я пошёл! — невозмутимо заявил Волдеморт.

— Нет, сэр, вас я попрошу остаться! На троих всё же будет правильнее.

— Простите, — вмешался Гарри, — что на троих?

— Как что? — Дамблдор воровато зыркнул по сторонам и выудил из недр мантии запотевшую бутыль, наполненную чем-то подозрительно мутным.

У Гарри и Волдеморта синхронно округлились глаза и отвисли челюсти. Особенно выразительно это смотрелось на змееподобном лице великого и ужасного тёмного мага.

— И чего вылупились? — Дамблдор посмотрел на них поверх своих очков-половинок и направился к неизвестно откуда взявшейся здесь скамейке. — Давайте быстренько полянку накроем!

Как оглушённые, Поттер и Тёмный Лорд последовали за ним.

Дамблдор суетливо расстелил на скамейке газетку со столбиками непонятных иероглифов, извлёк из воздуха три пластиковых стаканчика и разлил в них жидкость из своей бутылки.

— Это лучший первач во всей восточной Европе! — с гордостью провозгласил он, когда Гарри и Волдеморт взяли по стакану и с опаской принюхались к содержимому. — Ну, здоровеньки булы!

С этими словами Дамблдор лихо опрокинул стакан в рот и с блаженным видом уткнулся носом в рукав своей мантии.

— Хорошо пошла родимая, — удовлетворённо объявил он и воззрился на Волдеморта.

Тот с опаской выпил, коротко крякнул и выдохнул небольшое огненное облачко.

Теперь оба смотрели на Гарри. Глядя на них, он сдуру сделал сразу большой глоток. Жидкость ожгла горло, перехватило дыхание, из глаз брызнули слёзы, и Гарри надрывно закашлялся.

Дамблдор с Волдемортом снисходительно похихикали.

— Ну что, между первой и второй промежуток небольшой? — Дамблдор схватил бутыль. — Руку не меняем! Раз, два... вздрогнули!

Дамблдор поставил опустевший стакан на скамейку и сокрушённо покачал головой.

— От склероз, — посетовал он. — Закуску-то забыл достать.

С этими словами он извлёк из кармана пакетик и высыпал на газету горку леденцов на палочках. Здесь были разноцветные петушки, сердечки, завитки, полосатые плоские круги и даже чупа-чупс с жевательной резинкой внутри. Выбирая себе конфетку, Дамблдор излучал яркое, практически осязаемое счастье.

Дружно пососав карамельки, они выпили ещё, потом ещё раз, и ещё...

 

— Кстати, Том, а ты знаешь, что Гарри — твой седьмой крестраж? — слегка заплетающимся голосом возвестил Дамблдор. — И мы за это ещё не пили!

— Что?! — Волдеморт вскочил, но, потеряв равновесие, плюхнулся обратно на скамейку. — Не может быть!

— А вот и может! Знаешь, кто догадался? Я! — Дамблдор секунду-другую наслаждался произведённым эффектом. — Ты когда Лили Поттер убил, частица твоей души случайно отлетела в ребёнка. Так что всё случилось по недоразумению. По залёту, так сказать.

Волдеморт позеленел и схватился за сердце. Дамблдор услужливо сунул ему в руку полный стакан. Тот одним глотком осушил его, медленно выдохнул и хрипло выдавил из себя:

— Получается, что я не могу его убить?

— Почему же? Можешь, конечно, — с равнодушным спокойствием пожал плечами Дамблдор. — Только заодно убьёшь и себя.

Волдеморт опешил на мгновение, а затем выдал непереводимую на общечеловеческий язык игру слов с использованием широко распространённых идиоматических выражений.

Гарри попытался кое-что запомнить, но безуспешно — самогон был знатный. Тогда он вспомнил про жертвенную свинью и жалобно протянул:

— А я надеялся, что меня... ик... может, даже наградят... посмертно!

 

Взгрустнулось — каждому о своём.

 

Потом пошло веселее. Дамблдор методично наливал из своей бездонной бутылки. И с каждым глотком, с каждым тостом медленно, но верно уходила прочь тоска-печаль, стирались грани вражды и дружбы, добра и зла...

 

— Эх, хорошо сидим, — через какое-то время умиротворённо протянул Волдеморт. — Вот ей-ей, ща спою!

— Я люблю песню про зайцев, — с энтузиазмом подхватил Дамблдор.

— О нет, Альбус, только не про зайцев! Достали уже эти зайцы, чессслово, — страдальчески поморщился Волдеморт, а затем прикрыл глаза и с упоением затянул: — Летять утки... Летять у-утки... и-и-и два гу-у-у-ся-а-а-а...

— А-а-ах... — дослушав песню, всхлипнул Гарри, влажно хлюпая носом. — Жить-то как хочется-а-а-а...

— Ладно, Поттер... — расчувствовался Волдеморт и украдкой смахнул скупую мужскую слезу. — Живи! И помни мою доброту!

— Вот и славненько! — провозгласил Дамблдор и наполнил стаканы. — За это надо выпить!

 

Выпили, облизали леденцы, задумались.

 

— Какие планы, Том? — помолчав, поинтересовался бывший директор светским тоном.

— Да вот думаю к ламам-отшельникам махнуть. Полмира объездил, а в Тибет так и не заглянул, — мечтательно глядя куда-то вдаль, ответил Волдеморт.

— Хорошее дело! — поддержал его Дамблдор. — Духовное и физическое совершенство, просветление, и всё такое...

— Постойте, — Поттер непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — А как же пророчество?

Дамблдор сокрушённо вздохнул.

— Прорицание, Гарри, наука туманная, мало изученная и отношение к ней противоречивое.

— Но ведь... Я помню: «Ни один не может жить спокойно, пока жив другой!».

— Сюрреализм, право слово, — фыркнул Волдеморт.

— Ох, мальчик мой... — впервые за всё время, что Гарри знал Дамблдора, тот утратил свой обычный вид величавого старца. Какое-то мгновение он выглядел мальчишкой, которого поймали на нехорошей проделке. — Знаешь, я ведь очень любил гулять в Запретном лесу. И тогда, перед встречей с Трелони, я тоже решил прогуляться через лес. Как сейчас помню, иду я, значит, по тропинке меж трепещущих осинок и дубков вековых, напеваю песенки, и вдруг мне прямо в лоб с дуба прилетает шишка...

— Шишка? С дуба? — уточнил Гарри.

— Ну да, — как ни в чём не бывало, продолжил Дамблдор. — Да ещё какая шишка — ты не поверишь — размером с тыкву Хагрида. Чуть не убила, право слово. Пока я с земли поднимался, она отскочила и припустилась бежать на своих коротеньких ножках прямо в чащу. Хотел я её поймать, да вспомнил, что ждёт меня Сибилла в Кабаньей голове и пошёл в Хогсмид.

— А как же Снейп? Он же всё слышал! — не унимался Поттер.

— Для тебя он профессор Снейп, Гарри, — укоризненно попенял Дамблдор и снова вздохнул. — И что же он слышал? То, что кто-то, у кого чисто гипотетически хватит сил победить Тёмного Лорда, родится на исходе июля? Маловато для судьбоносных выводов, ты не находишь?

Гарри растерялся, а Дамблдор глубоко задумался, будто вспоминая нечто далёкое. Потом встрепенулся, погладил длинную бороду и бодро воскликнул:

— Что ж, давайте по последней? На посошок, так сказать.

Он разлил по стаканам самогон, и Гарри с удивлением увидел, что бутыль опустела. Выудив из остатков закуски чупа-чупс, старый маг с оптимизмом провозгласил тост:

— За мир, дружбу и... жвачку!

 

Волдеморт кивнул, отсалютовал стаканом, выпил, молча махнул рукой на прощание и медленно растаял в воздухе.

 

— Постойте, а что же мне теперь делать? — озадаченно спросил Гарри.

— Как что? — удивился Дамблдор и произнёс, как само собой разумеющееся: — У тебя экзамены выпускные на носу, забыл? И вообще, Гарри, ты бы перестал шастать, где ни попадя. Школьникам нельзя ходить в Запретный лес, помнишь? Думаешь, зря ввели этот запрет? Нет, не зря, совсем не зря. А если ещё и Северус узнает, влетит тебе по первое число за нарушение школьных правил. Директор Снейп уж очень строгий, но, надо отдать должное, справедливый.

— А как же... — Гарри невольно поднёс руку к шраму на лбу и обмер. Пальцы скользнули по ровной, гладкой коже — никакого шрама там не было.

 

Воздух начал сгущаться, подёргиваясь молочно-белой дымкой.

Дамблдор улыбнулся сияющей улыбкой, заглянул в свой пустой стакан, хлопнул себя по коленям, встал, потрепал Поттера по плечу и неспешно ушёл в туман, напевая себе под нос:

А нам всё равно, а нам всё равно.

Станем мы храбрей и отважней льва.

 

Гарри растерянно смотрел ему вслед, а издалека доносилось затихающее:

Устоим сейчас, в самый жуткий час —

Все напасти нам будут трын-трава!