Третье условие (джен)

— Вы позволите мне заняться женщиной, мой Лорд?

Не столько сами слова, сколько тон, которым они были сказаны, заставил присевшую у ручья девушку замереть и постараться ничем не выдать своего присутствия.

— Разумеется, — последовал равнодушный ответ. — Она мне не нужна. С мужчиной я хочу сперва поговорить, он может кое-что знать.

— Поговорить? — удивился третий голос.

— Он неплохо владеет оклюменцией, — Анне показалось, что говоривший поморщился. — Впрочем, какая разница, сперва или потом? Ты проверил их защиту?

— Да. Постарались, нечего сказать...

Из последовавшего обмена репликами Анна поняла не больше трети. Слов. Зато уяснила, на кого эти бандиты собираются напасть: на супругов Смит, которые две недели назад сняли ферму перебравшихся в город поближе к сыну Стейплеров.

Сжавшись в комок, замерев, Анна лихорадочно размышляла, что делать. Бежать в деревню? Бесполезно. Пока она сумеет найти хоть кого-то способного помочь, пока они доберутся... И пока она вообще добежит... Лучше пробраться на ферму, там есть телефон, это она знала точно — была там пару раз с дядей. Можно будет вызвать полицию из города. А может, у мистера Смита есть ружьё, хотя бы охотничье? Говорил же этот их предводитель о какой-то защите?

Голоса медленно удалились, и Анна осторожно поднялась на ноги. Они вроде бы говорили про западное направление? Значит, если сейчас пройти немного вдоль ручья и выйти к старым силосным сараям... Дик Стейплер начал было их перестраивать, да так и не собрался, за штабелем досок можно пробраться почти к самому заднему крыльцу. Собаки у Смитов вроде бы нет?

Выскочив из-за последнего сарая, Анна отчаянно заколотила в дверь, лопатками ощущая направленное в спину ружьё. Или пистолет. Или ещё какую-нибудь гадость, может, автомат? Эти типы, кажется, были настроены крайне серьёзно...

Дверь, к её удивлению и радости, открылась почти мгновенно. На пороге стоял мужчина лет тридцати, одетый несколько странно — в какой-то балахон почти до пола. Впрочем, мало ли как люди у себя дома одеваются?

— Сэр, впустите меня, пожалуйста, там бандиты! — выдохнула девушка.

Он посторонился, пропуская Анну внутрь, захлопнул дверь:

— Какие бандиты? На вас напали, мисс?

— Нет, они меня не видели, наверное. Это на вас хотят напасть, трое, я их разговор слышала! Они говорили, что пытать вас собираются, чтобы что-то узнать! И про западное направление. Только я почти ничего не поняла, они вроде бы и по-английски говорили, а потом ещё латинские слова, но какие-то исковерканные...

— Смотри мне в глаза!

Приказ пригвоздил девушку к месту, взгляд мужчины словно впился ей прямо в мозг. Ощущение было не из приятных, но ни шевельнуться, ни крикнуть она не могла. Минуту спустя он опустил глаза и проговорил каким-то севшим голосом:

— Простите, мисс. И пойдёмте со мной, пожалуйста.

Он проводил Анну в гостиную, почти не изменившуюся с прежних времён, только со стены исчезли картины: «Заросший пруд» и «Подсолнухи». Видимо, Стейплеры не посчитали нужным тащить с собой в город старую мебель.

В кресле у окна сидела темноволосая женщина с грудным ребёнком на руках. Она с недоумением и тревогой взглянула на гостью:

— Что случилось?

— Похоже, нас всё же нашли, Лиз, — мужчина был мрачен, как гробовщик, не приглашённый на поминки, но старался говорить спокойно. — Эта девушка слышала разговор. Сам Лорд и с ним как минимум двое, кто — я не понял.

— И они её не заметили? — удивлённо и недоверчиво воскликнула женщина, инстинктивным жестом прижимая к себе ребёнка. Он, недовольный таким обращением, захныкал.

— Она была у ручья, текущая вода сбивает следящие чары.

— Мы успеем уйти?

Мужчина мрачно покачал головой:

— Ни уйти, ни позвать на помощь — они всё перекрыли.

— Откуда... а, ты её прочитал? И что теперь? — женщина была бледна, но пока что успешно сдерживала панику. Похоже, угроза нападения не была для неё слишком уж неожиданной.

— Будем драться. Надо было послушаться мальчишку! А теперь поздно. Спрячем девушку с малышом в подпол, ты скрывающие наложишь — может, не сообразят искать, — уверенности в его голосе не было ни на пенни.

— Почему вы не вызовете полицию, у вас же есть телефон?! — из их диалога Анна поняла только то, что тоже влипла.

— Простите, мисс, но полиция против этих людей не поможет, — мужчина взглянул на неё виновато. — Вам лучше сделать так... стоп! А с помощью этой штуки можно связаться с любым местом?

— С любым, где тоже есть телефон, если знать номер, — Анна так удивилась, что даже не переспросила.

— И у кого из наших может быть этот... телефон? — тон женщины явно говорил: «на какую чушь ты тратишь драгоценное время!».

— Блэк сказал, что переночует в мотеле, «Три брата», так, кажется, — мужчина глянул на окно, за которым сгущались сумерки. — Вы знаете, где это, мисс?

— Слышала, кажется... — неуверенно проговорила Анна. — Это далеко, миль пятьдесят отсюда... или шестьдесят... если я ничего не путаю.

— С ним можно связаться? Только у нас осталось очень мало времени в запасе.

— Можно попробовать. А кого спросить?

— Думаешь, про такой способ они не подумали? — вмешалась женщина.

— А ты бы подумала? Спросите, мисс, остановился ли у них высокий черноволосый мужчина с мотоциклом. Молодой. Я не знаю, как он себя там назовёт. И побыстрее, это для нас всех единственный шанс остаться в живых!

Лучше бы он обошёлся без последних слов! У Анны руки дрожали, когда она набирала номер. Зато голос, наверное, звучал достаточно панически, чтобы слова «срочно» и «вопрос жизни» на том конце провода восприняли с должной серьёзностью.

Соответствующий описанию постоялец в мотеле нашёлся. Хозяин дома отобрал у Анны трубку и заговорил весьма решительно, хотя держал её как человек, впервые в жизни взявший в руки подобный предмет:

— Сириус, это Джош... потом расскажу, как... нас блокировали, защита пока держится, но это ненадолго... сам Лорд и ещё как минимум двое... может, и так. Не сходи с ума, я прошу помощи, а не самоубийства! Полчаса... хорошо, ждём!

Он осторожно опустил трубку на аппарат и повернулся к Анне:

— Спасибо, мисс, если мы уцелеем, то только благодаря вам. А сейчас вам лучше спуститься в погреб, здесь вы будете только мешать.

— Возьмите ребёнка, — тихо добавила его жена, протягивая девушке уснувшего младенца. Анна поняла, что спорить не стоит. Мужчина торопливо черканул несколько слов на обрывке бумаги, сунул ей в карман:

— Если всё обернётся хорошо, мы вас выпустим примерно через час или чуть больше. Если нет — ждите, когда крышка откроется сама, поняли? Не в коем случае не пытайтесь шуметь или звать на помощь! И постарайтесь, если сможете, отвезти малыша, я там адрес написал, — он, кажется, хотел сказать что-то ещё, но сдержался. Осторожно поцеловал спящего ребёнка, помог Анне спуститься в погреб и захлопнул за ними крышку.

* * *

Внутри было совершенно темно, сухо и не так холодно, как девушка опасалась. Анна осторожно присела у стены, поудобнее устроила на коленях малыша и приготовилась ждать. Почему-то сейчас ей совсем не было страшно. Может быть, потому, что на коленях уютно посапывал тёплый свёрточек. Анне только раз довелось держать в руках совсем маленького ребёночка, а этому, похоже, едва месяц исполнился. Крохотный, доверчивый... у кого поднимется рука обидеть такого? Господь не допустит...

Ей показалось, что прошло совсем мало времени, когда крышка погреба откинулась и голос хозяйки дома позвал:

— Мисс, с вами всё в порядке? Вылезайте, опасности больше нет.

Анна передала ей так и не проснувшегося ребёнка, потом выбралась сама. В гостиной царил почти что порядок, если не считать выбитого окна. Хотя... Анна изумлённо моргнула: только что оконный проём скалился острыми зубцами осколков и сквозняк шевелил скатерть, и вдруг — целое стекло! Неужели ей почудилось?

Стоявший у окна мужчина обернулся и улыбнулся Анне, склонив голову в знак приветствия. Она улыбнулась в ответ. Совсем молодой, худощавый шатен, внешность обыкновенная и даже приятная, а вот одет в такую же странную хламиду, что и хозяин дома. Что же это за люди такие? Иностранцы?

Лёгкий на помине хозяин появился из соседней комнаты. Дверь он не прикрыл, и девушка заметила там ещё двоих людей, склонившихся над кроватью — неужели кого-то ранили?

— С вами всё в порядке, мисс? — он дождался утвердительного кивка, повернулся к мужчине у окна. — Где остальные?

— На всякий случай караулят снаружи.

— Как же вам удалось так быстро собраться?

Шатен слегка улыбнулся, подмигнул:

— У нас свои способы... называется «дружеская вечеринка». Сириус нас всех у Джеймса застал и решил больше никого не искать.

— Рем, тебе не стыдно — фирменные секреты выдавать! — послышалось из соседней комнаты. Один из видневшихся через дверь людей повернулся, сделал пару шагов, остановившись в дверном проёме. Кажется, это и был тот самый, что носил странное имя Сириус, во всяком случае, описание совпадало: высокий, черноволосый, в кожаной куртке, из кармана которой выглядывали защитные очки. Молодой, вряд ли больше двадцати. Гибкий, стремительный и элегантный, как толедский клинок. Анна удивилась про себя: с чего ей в голову пришло подобное сравнение? Да и не видела она никогда толедских клинков! Но по книгам представляла их себе именно такими.

Юноша, похожий на клинок, перевёл взгляд с неё на хозяина, улыбнулся:

— Это и есть ваша отважная спасительница, Джош? — дождался ответного кивка и продолжил. — Позвольте, леди, склониться пред вашей отвагой и сообразительностью!

Не успела Анна решить, что можно ответить на столь откровенный комплимент, как он и впрямь на миг преклонил колено, словно вассал перед королевой. И получилось это у него на удивление органично.

Анна почувствовала, что краснеет до самой макушки. Только чтобы не молчать, она пробормотала:

— А у вас куртка порвана, справа...

— Где? — он забавно изогнулся, пытаясь оценить ущерб. — Вот Моргот, зацепили-таки! Такую вещь испортили!

— Ну-ка покажи! — хозяин дома быстро отвёл его руку, присмотрелся. — А ну снимай куртку, живо! И рубашку!

Юноша слегка пожал плечами, но послушно разделся. Куртку Джош сразу бросил на металлический лист у печки, а рубашку разложил на полу и начал водить над ней каким-то прутом в палец толщиной. Видимо, в его действиях был некий смысл, потому что остальные наблюдали за ним внимательно и выжидающе.

— Вроде чисто, — констатировал он наконец. — Но лучше не рисковать. Рубашку я тебе сейчас дам. Ты что, никогда о Растворяющем не слышал?

Сириус неопределённо пожал плечами, повернулся к Анне:

— Вы сегодня всех спасаете, леди! А мы ещё даже не знаем вашего имени.

— Анна Грей, — она смущённо опустила глаза. Видел бы дядя, что она разговаривает с незнакомым молодым мужчиной, да ещё полуобнажённым! Да ещё... ох! Дядя... сколько же сейчас времени?!

— Что случилось, мисс Грей?

— Ничего. Просто мне надо скорее домой, дядя будет волноваться. У вас нет велосипеда?

— Велосипеда? — хозяева переглянулись.

— Не волнуйтесь, леди, — Сириус ободряюще улыбнулся. — Я вас доставлю домой за пару минут. Джош, где обещанная рубашка?

— Я принесу, — его жена скрылась в спальне. Джош пожал плечами:

— Ну хорошо. Надеюсь, память менять ты умеешь?

Сириус, вытаскивающий что-то из кармана своей обречённой куртки, выпрямился так резко, что Анне почудился металлический звон.

— Джош, а ты не поторопился сменить сторону?

Хозяин дома нахмурился:

— С чего бы это?

— С того! Девушка сунула голову в петлю, чтобы ваши вытащить — и ты именно так собираешься её поблагодарить?

— Это же стандартная процедура, чего ты кипятишься?

— Стандартная, ага. Тебе рассказать, что было бы, если бы она поступила стандартно?

В воздухе отчётливо запахло грозой.

— Сириус, уймись!

— Нет уж, ты послушай! Каждый второй, оказавшись на её месте, просто выдал бы себя — со всеми вытекающими. Половина из оставшихся струсили бы и остались сидеть на месте, пока всё не кончилось. Остальные решили бы, что это не их дело, и спокойно пошли домой. В лучшем случае вызвали бы полицию. И, может, один из ста буркнул бы тебе через дверь, что, мол, вас тут какие-то убить хотят, и слинял поскорее от греха. Скажешь, я не прав?

— Но это для её же блага!

— Леди заслужила право самой решать, что для её блага, а что нет!

— Собираешься ей всё объяснять?

— Собираюсь. Можешь послать жалобу в Министерство.

— Сириус, ты ненормальный!

— А у нас в роду нормальных не водится!

Анна недоуменно переводила взгляд с одного спорщика на другого. Разговор явно шёл о ней, но что послужило предметом конфликта — девушка не понимала.

— Я тоже думаю, что она сама должна решить, — негромко, но твёрдо сказал тот, которого назвали Ремом.

— Компания ненормальных!

— Присоединяюсь. К компании.

Все обернулись на новый голос. В дверях спальни стоял невысокий, фантастически растрёпанный парень, одной рукой не то обнимавший симпатичную рыженькую девушку, не то опиравшийся на неё. Судя по голубовато-бледному лицу с синяками вокруг глаз — скорее второе.

— А, очухался, симулянт! — голос Сириуса, только что звучавший язвительно, теперь был просто насмешливым, только на самом донышке плескалась тревога. — Знакомьтесь, мисс Грей, этот растрёпанный тип — Джеймс Поттер, а прелестная леди рядом — его жена, которой он недостоин.

— Но удостоился, так что пусть теперь не жалуется! — действительно прелестная леди легонько пихнула мужа в бок и улыбнулась Анне. — Меня зовут Лили. А этот насмешник — Сириус Блэк, и если он собирается вас провожать, то стоит поторопиться, время действительно позднее.

— Как только вы отойдёте с дороги и позволите Элизабет принести мне рубашку. Вряд ли дядя мисс Грей одобрит, если я пойду её провожать в таком виде!

Анна невольно прыснула, представив эту картину: она является домой к полуночи в сопровождении полуголого мужчины. Хотя ничего весёлого для неё бы не было, это точно!

Джеймс послушно отлепился от косяка и подозрительно охотно плюхнулся в ближайшее кресло.

— Лиз, хоть ты им скажи! — воззвал Джош к вышедшей из спальни жене.

Но она только опустила глаза и крепче прижала к себе ребёнка. Лили забрала у неё из рук рубашку, подала Сириусу:

— Тебе не стоит идти одному.

— Я провожу! — тут же начал подниматься Джеймс.

— Ты лучше полежи, — возразил шатен, подходя к Анне. — Я сам их провожу. А ребята пока покараулят.

— Думаешь, они рискнут вернуться? — Джош, похоже, принуждён был смириться с отменой своего плана, в чём бы тот не заключался.

— Я бы на их месте непременно рискнул. Именно в надежде, что этого не ожидают, — сообщил Сириус, торопливо застёгивая рубашку. — Так что мы постараемся вернуться побыстрее. Мисс Грей, мы будем вынуждены позволить себе некоторую вольность, простите!

Прежде, чем девушка успела задать вопрос, оба парня крепко подхватили её под руки и шагнули вперёд.

Ощущение было неприятным, но недолгим. Девушка изумлённо вскрикнула: только что они стояли в освещённой гостиной, а теперь вокруг была темнота и шелест деревьев. Приглядевшись, Анна поняла, что находится на краю крохотной рощицы в ста шагах от первых домов их деревушки.

— Что… что это было?

— Аппарация, — непонятно пояснил Сириус.

— Ещё называется трансгрессией, — вставил его товарищ. — Вы фантастику читаете?

— Не-е-ет…

— А сказки? «Взмахнула фея волшебной палочкой, и карета превратилась в тыкву…»

— Тыква в карету, — автоматически поправила Анна.

— Ну вот, вы сами всё лучше нас знаете! — рассмеялся Сириус. — А вот и упомянутая волшебная палочка, любуйтесь!

Для «любования» света явно не хватало. Анна робко коснулась протянутого предмета пальцем — ничего особенного, на ощупь — полированное дерево. Сириус что-то пробормотал, и на конце палочки вспыхнул довольно яркий огонёк. Анна отпрянула.

— Не бойтесь, он холодный.

— Это… это фонарик? — она ещё пыталась найти происходящему рациональное объяснение, хотя давно поняла, что это невозможно.

— Это волшебная палочка. Настоящая. А мы волшебники. Тоже настоящие.

— Но ведь… волшебства ведь не бывает! Церковь учит, что только святые могут творить чудеса, а всякие чародейства — порождения дьявола! — она беспомощно переводила взгляд с одного парня на другого. Один даже в таком странном голубоватом свете выглядел совершенно обычным, а второй если и походил на порождение дьявола, так только на Люцифера с одной старинной гравюры. Которую дядя решительно не одобрял, утверждая, что зло не должно выглядеть привлекательно.

— Да бог с вами, мисс, какие чудеса! — рассмеялся тот, которого называли Ремом. — Вы же не считаете порождением дьявола хорошего певца или художника, хотя они тоже умеют то, что другим недоступно?

— Рисовать можно научиться…

— Вообще-то, — задумчиво проговорил Сириус, — существует теория, что волшебству на простейшем уровне тоже можно научить почти всех. Вот только на практике это никто никогда не проверял и вряд ли в ближайшее время проверит.

— Почему? — вопрос вырвался сам собой.

Он сильно поморщился:

— Потому что большинству магов нравится считать себя избранными. И сразу скажу, что я не умнее других, просто меня этим «избранничеством» в детстве перекормили. До рвоты.

— А те… те бандиты — они тоже волшебники, да?

— Они злые волшебники, — усмехнулся Сириус. — И очень опасные.

— А вы — добрые?

— А мы — обычные. Добрые феи бывают только в сказках. А в жизни существует Статут секретности. Согласно которому «маглы, в результате случайности или злого умысла оказавшиеся объектами либо свидетелями колдовства, подлежат изменению памяти с полным уничтожением воспоминания о событии». Но я считаю, что человек, спасший чужие жизни, рискуя своей, имеет полное право помнить об этом. И уж точно имеет право сам решать, помнить или забыть.

— Я тоже так считаю, — добавил Рем. — Так что всё будет как вы решите, леди.

— А вас за это не накажут?

— Нет, — Сириус ответил так быстро, что Анна заподозрила его в лукавстве. — Если вы не станете болтать. А этого делать всё равно нельзя, упаси Мерлин дойдёт до кого из Пожирателей… ну, из этой шайки. Вы даже не представляете, что они могут с вами сделать! Собственно, Джош поэтому и говорил, что для вашего блага. Чего не помнишь, тем не захочется похвастать.

— Я не собираюсь хвастать! — возмутилась девушка.

— Простите, я вовсе не хотел вас обидеть! — он низко склонил голову. — Только пытаюсь объяснить, что любой — любой! — намёк, что вы хотя бы слышали об этом деле, может быть для вас смертельно опасен, понимаете? А теперь решайте. Впрочем, давайте вы будете решать на ходу, время позднее. Рем, приведи себя в более цивильный вид!

Анна снова не удержалась от изумлённого восклицания, когда взмах палочки превратил надетый на парне балахон во вполне обычную лёгкую куртку. Рем критически взглянул на друга:

— Тебе тоже не помешает что-то сделать с внешностью, она слишком приметная. Эй, не вздумай! Я сейчас всё сделаю.

Что «не вздумай» Анна не знала, но и то, что Рем сотворил, было достаточно впечатляющим. Повинуясь движениям палочки, лицо Сириуса слегка округлилось, прорезались складки, волосы посветлели до каштановых, возникли усы и бородка. Теперь он выглядел куда проще и к тому же старше лет на десять.

— Не обращайте внимания, это всего лишь маска, — а вот улыбка осталась по-прежнему ослепительной. — Ведите нас, спасительница! И подумайте, что мы скажем вашему дяде. Кто он, кстати?

— Здешний пастор.

— Что?!! — в два голоса.

— А что? — искренне удивилась девушка.

— Да ничего. Только для племянницы пастора вы просто удивительно толерантны. Как же «порождения дьявола» и всё остальное?

— Но… — она смешалась, не зная, как объяснить. — Ну, вы совсем не похожи…

— На чертей? А вдруг мы притворяемся? Дьявол коварен, вас этому не учили?

— Нет! То есть… ну, я всегда чувствую, когда врут. И тот малыш, он-то притворяться не умеет! Самый обычный ребёночек, симпатичный такой, — она невольно улыбнулась и тут же испуганно взглянула на спутников. — А они его тоже могли… такого кроху?

— Могли, — помрачнев, буркнул Рем. — Они много чего… могут. Вы такого не видели и не надо.

— Да уж, ребята с фантазией… некоторые, — судя по тону, у Сириуса тоже была неплохая фантазия, и он не отказался бы применить её к «некоторым». Анна поёжилась.

— А за что они их?

— Они звали Джоша в свою организацию, и он даже почти согласился, да передумал, когда ознакомился не только с красивыми декларациями, но и с повседневной практикой. А Волдеморт таких вещей страсть как не любит — вон даже лично явиться не побрезговал.

— Волдеморт?

— Ну, лорд этот их самозваный. Вообще-то его имя вслух произносить не принято.

— Почему?

— А дабы не накликать.

— Кто же он такой? — пробормотала Анна, совсем не уверенная, что хочет получить ответ. При одном воспоминании о холодном голосе в лесу её пробрала дрожь и захотелось поскорее оказаться дома.

— Властолюбивый мерзавец, — буркнул Сириус.

— Маг. Очень сильный, возможно, самый сильный из ныне живущих, — серьёзно пояснил его товарищ. — Декларирует принципы чистоты волшебной крови и власть магов над обычными людьми.

— Плевать ему на чистоту крови, сам полукровка, — презрительно хмыкнул Сириус. — Вот власть действительно нужна. И чтобы все пред ним трепетали. Да Моргот с ним, надоел! Что дяде-то вашему скажем?

Анна виновато вздохнула. Врать она не умела совершенно:

— Не знаю. Я ещё часа два назад должна была дома быть, и так опаздывала.

— Значит, так, — Сириус внимательно огляделся, проверяя, нет ли кого в пределах видимости. — Появиться дома незаметно вам не удастся, следовательно, надо сделать это максимально заметно. Чтобы ни у кого не возникло даже мысли, что мы скрываемся. Присядьте-ка!

Он коснулся лодыжки девушки своей палочкой и Анна тихонько вскрикнула — кожу словно крапивой обожгло. Сириус оторвал полосу от рубашки, быстро забинтовал ей ногу:

— Потерпите, сейчас пройдёт. Кожа слегка покраснеет, это нам и надо. Мы скажем, что вы подвернули ногу и не могли идти, а мы вас нашли. В лесу. Только не там, где вы подслушивали, вы местность знаете, придумайте сами. Теперь дальше: мы братья, фамилия... пусть будет Коллинз, меня зовут... ну, к примеру Джон, а его Тед.

— А как на самом деле?

— Ох, простите, забыл представить. Ремус. Ремус Люпин.

— Аристокра-а-а-ат, — проворчал Ремус с непонятной Анне интонацией.

— Беглый. Всё, кончили болтать, — Сириус поднялся и одним движением подхватил девушку на руки.

— Ой, зачем?

— У вас нога повреждена, не забыли? Так что терпите. Краснеть и смущаться не возбраняется, — добавил он, действительно вогнав девушку в краску.

Несмотря на поздний час, улица отнюдь не была пуста, так что Анне пришлось несколько раз здороваться и бормотать про повреждённую ногу. Дядя открыл дверь, уже заранее кипя возмущением:

— Где ты… — начал он и осёкся, обнаружив на пороге вместо загулявшейся племянницы целую компанию. — Что это значит, господа?

— Леди подвернула ногу и не могла идти, — Сириус улыбнулся так обезоруживающе, что пастор без дальнейших вопросов сделал шаг в сторону, пропуская их в дом.

Бережно опустив свою ношу в кресло в гостиной, Сириус (вернее, Джон Коллинз, как он тут же с изысканной вежливостью представился) принялся серьёзно и убедительно излагать суть происшествия.

По его словам, у их машины забарахлил мотор. Мистер Грант («Это тесть Теда, они с женой путешествуют…») взялся разбираться, что там и как, а они решили пройтись по лесу, поскольку предлагать этому упрямцу помощь — только на ругань нарываться. Услышали, как кто-то зовёт на помощь, и обнаружили на тропе девушку с вывихнутой ногой. Ногу они ей вправили, натёрли бальзамом («…он слегка обжигает кожу, зато завтра от отёка и следа не останется, проверено. Нет, я не врач, что вы, просто мой близкий друг спортом занимается, я ему иногда помогаю…»), перевязали... Машина всё ещё не на ходу, а девушка очень переживала, что за неё будут беспокоиться — вот они и решили пойти пешком, благо не так уж далеко...

В какой-то момент Анна взглянула на свою ногу и без малейшего удивления обнаружила вместо обрывка рубашки аккуратный бинт. Ну конечно, в машине же должна быть аптечка!

«Тед» отмалчивался, предоставив говорить «старшему брату». Только когда подобревший пастор предложил спасителям племянницы остаться на ужин или хотя бы выпить по чашке чаю, он с улыбкой возразил:

— Что вы, мне Нэнси за пять минут опоздания глаза повыцарапает. Замечательная женщина, но ревнива, как испанка!

— А мисс Грей лучше лечь, она сегодня переволновалась, — добавил «Джон». — Позвольте, я помогу, ногу пока надо поберечь.

Он снова подхватил девушку на руки, отнёс в спальню. Шёпотом спросил:

— Я правильно угадал ваше решение, мисс?

— Да, — так же тихо отозвалась она. — Я не хочу ничего забывать.

— И не должны ничего помнить, — очень серьёзно добавил он. — Для всех. А сейчас вам действительно надо поспать.

Скорее всего, его слова не были просто словами, а может, она и впрямь так устала — заснула, не успев раздеться, едва он вышел из комнаты.

* * *

Проснулась она свежей и отдохнувшей, вчерашние страхи казались теперь увлекательным приключением. Однако рассказывать о них почему-то совсем не хотелось — и слава богу! Нога под бинтом слегка чесалась, напоминая, что следует немножко прихрамывать. Зашедший ближе к обеду фельдшер осмотрел её лодыжку (кожа и впрямь заметно покраснела), наложил новую повязку и одобрительно заметил:

— Отёка совсем нет и сустав в порядке. Дня через два забудете, которая нога болела. Повезло вам, этот ваш Коллинз — настоящий волшебник! Хотел бы я узнать рецепт их бальзама.

— Да, — согласилась Анна. — Он настоящий волшебник.

И улыбнулась.

Третьекурсник Артур Грей шёл по берегу озера и размышлял, не совершает ли он глупость. Записка, найденная им двадцать минут назад в кармане мантии (и неизвестно как туда попавшая), гласила: «Артур, мне надо сказать тебе очень важную вещь, но я хочу сделать это без свидетелей. Буду ждать тебя в течение часа там, где Запретный лес подходит к озеру. Профессор Люпин». На всякий случай Артур разыскал последнее эссе с пометками Люпина и сравнил почерк. Вроде бы его. Но просьба от этого не стала менее странной. Особенно учитывая слухи, которые с утра успели расползтись по Хогвартсу.

Минут пять Артур решал, не показать ли записку кому-нибудь из приятелей. Но ведь там сказано «без свидетелей»? Значит, либо не показывать, либо не ходить. Любопытство и осторожность вступили в жестокую схватку и любопытство, разумеется, выиграло. В утешение проигравшей осторожности Артур, подходя к озеру, заранее достал палочку. Хотя прекрасно понимал, что в случае нападения его шансы всё равно будут минимальны.

Несколько раскидистых кустов росло у самого берега. Пройдя мимо них, мальчик обнаружил небольшую, видимую только с воды, полянку. Профессор Люпин сидел на пне и задумчиво рассматривал какую-то затейливую ветку. Наверно, он услышал шаги, потому что заговорил, не поднимая головы:

— Здравствуй, Артур. Я не был уверен, что ты придёшь. Тем более — сюда. Тебя не удивило, что я назначил встречу в таком месте?

— Вообще-то да…

Люпин отбросил ветку и встал:

— Прости. Но я не хочу, чтобы нас видели вместе. А тем более слышали. И я сегодня уезжаю.

— Уезжаете? Но ведь... Неужели из-за дурацких слухов? Мало ли что там эти слизеринцы болтают! Да им почти никто и не верит!

— И, тем не менее, это правда.

— Что?! Вы?.. Не может быть!

— Может, Артур. Я действительно оборотень. Жалеешь, что пришёл?

— Я... нет, ну почему... ну даже если так... вы же за целый год никого не обидели, вряд ли решили сейчас начать! И вообще, сейчас день! И полнолуние было вчера!

— Садись, «превосходно», — Люпин без улыбки указал мальчику на поваленное дерево и сам опустился на прежнее место. — Я подумал, что всё же должен рассказать тебе правду. А другого случая может и не представиться. Но сперва скажи: что ты знаешь о своей семье?

Мальчик удивлённо взглянул на него и нехотя ответил:

— Знаю, что моя мама не была замужем. И что она умерла, рожая меня.

— Ну, в таком случае ты не знаешь ничего. Твоя мама была замужем. А что до остального... она действительно умерла, когда ты родился. Но вовсе не вследствие этого. Её сбила машина. Пьяный водитель, просёлочная дорога… Твоя мама... прости, я не должен бы вдаваться в подробности, но так будет лучше... у неё была разбита голова, на языке медиков это называется «травма, не совместимая с жизнью». Она прожила меньше часа, но для тебя этого оказалось достаточно. Хотя врач, с которым я разговаривал, заявил, что это просто чудо. Наверное, это и было чудом — стихийным проявлением твоей магии. Это было чудом вдвойне, ты ведь должен был родиться только через два месяца. И именно поэтому мы с твоим отцом так ничего и не узнали.

— Вы с моим отцом? — мальчик вскочил.

— Да. Подожди, я должен бы рассказать по порядку, но вот не выходит как-то...

— Вы знали моего отца? Он был волшебник, да?

— Да. Собственно, не «был», а «есть». Но позволь мне всё же рассказать по порядку, ладно? И сядь, разговор не на пять минут.

Некоторое время Люпин молчал, собираясь с мыслями. И только когда Артур начал нетерпеливо ёрзать, медленно заговорил:

— Твоя мама к тринадцати годам осталась без родителей, и её воспитывал дядя, сельский священник. А твой отец из очень древнего и знатного магического рода. Ты, наверное, знаешь, как Церковь относится к магии. Но соблюдать тайну им приходилось даже не из-за её дяди. Твой отец не без оснований опасался, что такого поругания чистоты крови, как магла в роду, большинство его родственников не потерпят. И постараются пресечь любыми методами — вплоть до убийства.

— Вы... серьёзно? Про убийство?

— Более чем. Тогда маглов убивали и за меньшее. И вовсе ни за что. А как минимум одна из кузин... твоего отца была среди приближённых Волдеморта.

Мальчик поёжился при звуке имени, которое, как он успел узнать, избегали произносить вслух даже опытные волшебники. И быстро спросил:

— А мой отец? Он ведь не был... не был на той стороне, да?

— Он был среди тех немногих, кто решился на активное сопротивление. И, поверь, не последним среди них, хотя и одним из самых молодых. Ему тогда едва двадцать исполнилось.

— Профессор, а вы? Вы ведь дружили с ним, правда? Вы тоже были среди тех, кто сражался?

— Дружил, да, — Люпин вздохнул. — Вот только боец из меня... С нежитью я умею воевать, а с людьми... наверное, нет. Мне обычно доставались другие задания. Бойцами были твой отец и Джеймс — бесстрашными, умелыми, удачливыми. И их посылали туда, где нужно было драться. Несколько раз они уцелели буквально чудом, и один из таких случаев пришёлся как раз на день твоего рожденья. Но я опять забегаю вперёд.

На этот раз Артур промолчал. Люпин продолжал:

— В конце концов, они решили частично открыться её дяде. Проще было прибегнуть к внушению, но твой отец никогда бы не стал этого делать в отношении единственного родственника любимой девушки. Так что сочинил целую повесть, убедил, что тайна необходима для безопасности. Что было, кстати, абсолютной правдой. И даже согласился на церковный обряд венчания. Её дядя их и повенчал, тайно, без публичных оглашений, хоть это и против правил. Присутствовали только Джеймс с женой, я и ... и Питер, ещё один из нашей «неразлучной четвёрки».

Через два месяца после свадьбы её дядя умер от сердечного приступа. Анна осталась жить одна, вернее, вдвоём с его экономкой. Си... твой отец старался навещать её почаще, но он был очень загружен, да и боялся навлечь на неё опасность. Когда она забеременела, он и радовался, и переживал ужасно. Помимо прочего, для всех она была незамужней, а в провинции до сих пор встречаются очень строгие нравы. Потом он проклинал себя, говорил, что должен был сразу увезти её... чего только не говорил!

Когда всё это случилось, они с Джеймсом были на задании. И едва не погибли. А вернувшись узнали, что Джеймс уже три дня как отец. Ну и, конечно, сразу же помчались туда, нас с Питером вызвали, устроили праздник... Твой отец... он был так счастлив! Мы дружили вчетвером, но они с Джеймсом были ближе чем братья. Джеймс, конечно же, сделал его крёстным, а он смеялся и говорил, что через два месяца отплатит той же монетой... потом засобирался к жене и меня с собой потащил. Словно чувствовал что-то... Ну и приехали — к свежей могиле.

Люпин замолчал, взгляд его стал отсутствующим, он словно на время забыл о сидящем напротив мальчике. Но тут же спохватился. Вздохнул виновато:

— Прости. Тебе, может быть, всё это не так уж и интересно... но, понимаешь, твой отец... если бы он только узнал, что ты уцелел... если бы только мог представить себе... только он не знал. А может, и к лучшему, что не знал?

— Почему?

— Это вопрос, конечно, — почему? Но, чтобы ответить, надо ещё многое объяснить. Скажи, тебя ничего не удивило в моём рассказе?

Мальчик задумался и выпалил:

— Вы ни разу не назвали имя! Почему? Нет, погодите... я его знаю, да? Своего отца?

— Его — нет, — покачал головой Люпин. — А вот имя — знаешь и слишком хорошо. И... неправильно.

— Как это — неправильно?

Люпин потёр лоб, тяжело вздохнул:

— Его все... нет, теперь уже не все, но почти все считают преступником. А на самом деле его оклеветали. Весьма умело, надо признать, но всё равно поверить с нашей стороны было... подлостью это было, но сейчас речь не о том. Понимаешь, у меня нет доказательств его невиновности. Кроме честного слова — моего и ещё троих, кто слышал признания настоящего преступника. Для суда наши слова... да их и слушать никто не захотел! Ну а ты решай сам: веришь ли ты моему слову? Потому что доказательств, повторяю, нет. И вряд ли скоро появятся.

— Я вам верю, — тотчас отозвался Артур. — Зачем вам меня обманывать? Вы могли бы просто не рассказывать мне всё это! А врать — зачем?

— Вообще-то можно придумать — зачем... но я говорю правду.

— Да верю я, я же уже сказал! — досадливо тряхнул головой мальчик. — И я догадался, вот! Потому что только одного и знаю из магов преступника... ну, то есть про кого все думают, что он преступник! Это Блэк, да?

На последних словах он всё же запнулся.

— Да, — кивнул Люпин. — Сириус Блэк. Твой отец.

— И вы поэтому сказали, что хорошо, что он меня не нашёл? Что я мог бы считаться сыном преступника, да?

— Да. Может быть. А могло быть и хуже. Я сказал, что его самого близкого друга звали Джеймс. Так вот: его звали Джеймс Поттер. Известное имя, не так ли? Вернее, тебе-то более известно имя его сына.

— Гарри? — странно, но этот факт удивил мальчика едва ли не больше, чем всё предыдущее.

— Да. Твой отец — его крёстный. И найдись ты тогда — оказался бы в их доме, это наверняка. Да Лили бы их обоих убила, если б только заикнулись о других вариантах! Да и не заикнулись бы. А вот как бы всё обернулось в этом случае — ни один провидец, думаю, не скажет. Могло быть и так, что на развалинах оказалось бы три трупа вместо двух. Могло бы и наоборот, конечно, но этот вариант лучше не обсуждать. Во всяком случае, при Сириусе. Он и без того себя виной замучает. Когда узнает.

— А он не знает?

— Пока что знаю только я. Мы с ним общались не больше часа, за это время у меня не было возможности для конфиденциального разговора... а где он сейчас — я не знаю.

— А как вы узнали? Ну, обо мне?

— Это интересная история, — Люпин усмехнулся. — Понимаешь, хоть и говорят, что глупость бесконечна, но моя, видимо, всё же имеет предел. И когда Сириус первый раз проник в Хогвартс — помнишь, на Хэллоуин? — я понял, что что-то тут не вяжется. Либо надо было признать, что в Азкабане он окончательно сошёл с ума — но тогда не сумел бы сбежать — либо его действия имели совершенно другую цель. Ну какой, скажи, смысл, рваться в гостиную, где точно никого нет? И при этом так откровенно, что о какой-то там засаде и речи быть не может? И он прекрасно знал адрес родственников Гарри, а напасть на него там было бы куда как безопаснее!

В общем, я решил разыскать его и всё выяснить. Есть такое заклинание — Поиск. Конечно, я понимал, что в Аврорате не глупее меня маги собрались, но подумал, что у них, может быть, крови Сириуса не нашлось, а на крови это заклинание работает лучше всего.

— А у вас была его кровь? — изумился Артур.

— Я знал, где она когда-то пролилась, — Люпин невесело усмехнулся. — Это длинная история, давай сейчас не будем о ней... Так или иначе, кровь, пусть и старую, я раздобыл. Запустил Поиск — и совершенно неожиданно получил указание на тебя. Я бы не удивился, если бы на Драко Малфоя, они довольно близкие родственники, но маглорождённый... и вот тут до меня дошло. Я же знал фамилию твоей матери! Да и похож ты на неё, только я-то её видел раз пять от силы и не так уж хорошо помнил, чтобы обратить внимание, а Грей — фамилия распространённая. Но когда всё начало одно к одному складываться... В общем, на каникулах я съездил в ваш городок, разыскал врача с той «скорой», что за ней выезжала, он до сих пор работает. А потом отправился в деревню, где твоя мама жила, и там тоже кое с кем поговорил. По душам.

Её сбили на дороге, за деревней. Этот пьяный мерзавец даже остановиться не подумал! Его потом нашли всё-таки и посадили — как-то там доказали вину, по отпечаткам протекторов, кажется, я в этом не силён. Пока кто-то появился, пока «скорую» из города вызвали… врачам осталось только констатировать смерть. Вскрытие не делали, причина смерти была очевидна — травма головы, так что в «Заключении о смерти» беременность вообще не упоминалась. Ты прости, что я так подробно, тебе неприятно, наверное, но дело в том, что я эту справку читал — ещё тогда. Если бы там был хоть намёк... понимаешь, Сириус совсем обезумел от горя, я всех богов благословлял, что поехал с ним. Обвинял себя в чём ни попадя, повторял, что должен был почувствовать беду и тогда мог бы её вылечить, спасти... Я затем и пошёл «Заключение» смотреть. Ничего бы он не сделал, такие травмы не лечатся даже магией — разве что прямо рядом опытный целитель бы оказался, да и то... Нет, заставить её жить он бы смог, вот только это была бы жизнь растения... думаю, он и сам это понимал, но толку-то... Всё изводился, как это он не почувствовал... потом мы прикинули, что в этот момент он сам на краешке стоял, чудом вывернулся — так он заявил, что потому и спасся, что она погибла, его жизнь своей у судьбы выкупила... И весь этот бред — спокойным тоном, ни слёз, ничего... только лицо как маска и глаза чёрные. Не знаю, что бы он натворил в результате, но тут срочный вызов пришёл, на боевое задание, — очень кстати. Или некстати, тут уж как повезёт. В таком состоянии в бой идти — или сразу погибнешь, или хоть через адский огонь пройдёшь, не обжегшись. К счастью, Сириусу второй вариант достался — уцелел, хотя, говорят, чуть ли не специально под заклинания лез.

— А я? Почему врачи ничего вам не сказали, раз уж вы с ними разговаривали?

— Потому, что ничего не знали. Вот уж «везёт» Сириусу на всяких блюстителей чего ни попадя! Мало того, что родственники на чистоте крови чуть не поголовно помешаны, так ещё нашлась одна... хранительница родовой чести! — Люпин с нехарактерной для него злостью ударил кулаком по колену, помолчал, явно стараясь взять себя в руки, и уже спокойнее продолжил. — Та самая экономка. Те люди, что нашли Анну, они просто мимо проезжали. Один остался с ней, второй поехал в деревню, телефон искать. А крайним как раз был дом фельдшера. А с фельдшером как раз эта ... почтенная дама чай пила. Вместе они на место происшествия и отправились. Естественно, сперва по телефону «скорую» вызвали. Как уж случилось, что в этот момент никого из зевак рядом не оказалось — тоже своего рода чудо, всё одно к одному. В общем, эта... экономка уговорила фельдшера про ребёнка никому не говорить, мол, зачем позорить покойницу? Анна беременность скрывала, пока могла, кто-то, наверное, догадывался, но наверняка знала только эта самая экономка, а она решила так вот уберечь светлую память покойного хозяина — зачем всем знать, что его племянница неизвестно от кого дитя прижила? Средневековье какое-то, даже для тех мест перебор! Но фельдшер согласился, только взял с неё слово, что сама сейчас же отвезёт ребёнка в город, в больницу. Она и отвезла, те двое, что Анну обнаружили, подвезли, она их уговорила, что так быстрее будет, чем «скорую» дожидаться. И там всех сумела уговорить, сама им на следующий день справку о смерти Анны принесла, сама все формальности уладила. А чтобы отца разыскивать не додумались... ладно, это уже не важно.

— Профессор, я хочу знать! Это же меня касается!

— Вот именно поэтому... а, ладно. Она сказала, что ребёнок — результат изнасилования.

— Вот сволочь!

— Ну, — не очень убедительно возразил Люпин, — намерения-то у неё были... те самые, которыми по поговорке дорожка в ад выстлана.

— И она сама вам всё это рассказала?!

— Ну, сама... воздействовать магией на незащищённого человека несложно. А ей все эти годы хотелось с кем-то поделиться, только и пришлось — чуть-чуть подтолкнуть.

Несколько минут Артур молчал, «переваривая» услышанное. Люпин его не торопил — смотрел на озеро, то ли задумавшись о своём, то ли просто ожидая неизбежных вопросов. Вопросы-то у Артура были, и в огромном количестве, вот только никак не удавалось выстроить их в какой-то очерёдности. И самый важный пришёл в голову едва ли не последним:

— Профессор, а вы не знаете, где он сейчас? Может, ему помощь нужна?

Люпин вздохнул виновато:

— Не знаю, к сожалению. И не уверен, что он сам знал, куда направится, когда бежал отсюда.

— А как он бежал?

— А вот этого я рассказать не могу. Прости, но это не моя тайна.

— Ему помогли, да? — Артур заговорщицки взглянул на собеседника.

— Не я, во всяком случае. Я, скорее, помешал.

— Помешали? Как? И что вообще произошло? И что он тут делал, раз не за Гарри охотился, знал же, что его ловят!

— Не за Гарри. Но охотился. Придётся рассказать тебе всю историю, а то любопытство замучает, да? Хотя времени у меня уже не так много, поэтому постараюсь покороче. И не перебивай, договорились?

Артур не перебивал, хотя очень хотелось. История двойной подлости Петтигрю, обрекшего одного друга на смерть, а второго — на Азкабан, потрясла его.

— А почему вы этого гада сразу не убили?

— Хотя бы потому, что живой он был бы лучшим аргументом, чем мёртвый, — почему-то не слишком охотно ответил Люпин. — Хуже, что про время забыли... останься я в Хижине, всё было бы нормально и Сириусу сейчас не нужно было скрываться. Счастье ещё, что никто не погиб по моей милости! Если только...

Он резко оборвал себя, отвернулся от собеседника и уставился на озеро с таким преувеличенным вниманием, словно надеялся прочитать на воде некие сокровенные тайны.

— Профессор... — робко проговорил Артур, — вы... ну, он же теперь знает, что вы на его стороне. И, наверное, свяжется с вами как-то?

Люпин пожал плечами:

— Не знаю. Может, свяжется. Где я живу — он знает, где раньше жил, там и сейчас, но зато не знает, что я уволился. Хотя, каникулы скоро... в общем, не знаю.

— А если свяжется — вы ему про меня расскажете, да? Как вы думаете, он ведь захочет меня увидеть?

— Захочет — не то слово. Вот сможет ли... ты же понимаешь, это опасно, и в первую очередь — для тебя.

— Почему — для меня?

— Артур, пойми: его ищут! Искали и раньше, а теперь будут и вовсе землю рыть. И если кто-то узнает, что у него есть сын... Как ты думаешь, что он сделает, если прочитает в «Пророке» нечто вроде: «Незаконный сын известного убийцы Блэка арестован по подозрению в соучастии побегу...»?

— Но... — мальчик растерянно взглянул на собеседника. — Меня что, правда могут...

— А это даже и не важно. Проверить же он не сможет.

— Но если они его считают предателем и убийцей, то вряд ли подумают, что он сдастся ради сына, да ещё незаконного!

— Вообще-то законного... Понимаешь, Артур, ты не только его сын — ты единственный наследник древнего рода Блэков. А вот это им будет очень даже понятно. Любой аристократ ради сохранения рода способен очень на многое. Так что такая идея вполне может придти кое-кому в голову.

— А... мой отец, — слова дались мальчику с некоторым усилием, — ему действительно будет важно... ну, что наследник?

Люпин покачал головой:

— Ему — нет. Он вообще к таким вещам относится более чем прохладно. И людей оценивает не по роду, а по личным качествам. А ты для него ещё и сын любимой женщины, и это, поверь, будет куда важнее.

— Он маму любил, да?

— Он на ней женился... впрочем, тебе это мало что говорит, ты же его не знаешь. Я не взялся бы назвать и десяток женщин, которые захотели бы отказать ему, тогдашнему. На любой принцессе крови мог бы жениться без всяких приворотных зелий... да он сам был — сплошное приворотное зелье!

Артур невольно вспомнил фотографии из «Пророка»: лицо, похожее на череп, тёмные провалы глаз... Люпин явно угадал его мысли, усмехнулся невесело:

— Да, сейчас трудно поверить. Но это же Азкабан, из приговоренных к пожизненному там за первые полгода выживает едва половина. Из них в здравом рассудке — меньше трети. А он там двенадцать лет провёл.

Артур не нашёл, что на это ответить. Несколько минут на поляне царило молчание. Наконец Люпин вздохнул и поднялся:

— Прости, мне пора. Ты на лето возвращаешься в приют?

— Только с середины июля, меня родители Терри Бута погостить пригласили.

— Если что-то узнаю — найду предлог с тобой связаться. Иди, мне будет спокойнее знать, что ты вернулся в замок. И, пожалуйста, не говори никому, даже ближайшему другу. Ты ведь понял, как это важно? Я не подозреваю твоих друзей, но вы понятия не имеете о конспирации. Есть немало способов подслушать даже на расстоянии.

— Я никому не скажу, клянусь!

Люпин серьёзно кивнул:

— Верю. А теперь иди.

Вернувшись в замок, Артур постарался незаметно проскользнуть в спальню и задёрнул полог. Ему многое надо было обдумать.

Подходящего к воротам крохотной усадьбы Люпина Артур увидел из окна и только отчаянным напряжением воли заставил себя не выпрыгнуть прямо со второго этажа, чтобы поскорее услышать новости. Его остановило воспоминание о данной клятве. К счастью, Терри тоже заинтересовался неожиданным визитом:

— Ну ничего себе! Интересно, что он тут делает? Пойдём, послушаем!

Мальчики влетели в гостиную как раз вовремя, чтобы услышать:

— Прошу вас, проходите вот сюда. Чаю?

Голос миссис Бут звучал чуть настороженно: хоть друзья и договорились не сообщать родителям Терри об истинной сущности бывшего преподавателя ЗОТИ, шансов, что столь сенсационная новость до них не дойдёт, не было никаких.

— Благодарю вас, — Люпин отвечал по обыкновению мягко и вежливо. — Я только на несколько минут, мне хотелось бы... здравствуйте, мальчики, удачно, что вы здесь... так вот, я как раз хотел просить у вас разрешения забрать Артура на пару часов.

— А что случилось?

— Ничего плохого, напротив. Некоторое время назад я помогал Артуру разобрать один вопрос и упомянул заклинание Поиска. Он очень заинтересовался и спросил, можно ли найти владельца вещи. Возвращаясь с каникул, он нашёл на вокзале магловскую книгу, сборник детективных рассказов сорок седьмого года издания. А в книге, между форзацем и переплётом, оказалась щель, и в ней — фотография, очень старая. Офицер и молодая женщина. Артур подумал, что эта фотография, может быть, человеку дорога, но как найдёшь, кто её на вокзале потерял? Вот я и обещал помочь.

— Вы нашли, да? — Артур изо всех сил постарался, чтобы заинтересованность в голосе не слишком превысила разумный в данной ситуации уровень.

— Да. И для него это действительно оказалось очень важно. Память о войне, знаете ли, — Люпин обращался больше к миссис Бут, чем к Артуру. — И он просил разрешения, если возможно, лично поблагодарить мальчика. Я сказал, что постараюсь это организовать.

— Ой, миссис Бут, отпустите меня. Пожалуйста! — не выдержал Артур. Спохватившись, постарался объяснить свой энтузиазм. — Там у него на фото столько наград, он, наверное, настоящий герой войны!

— Ма, а можно я тоже поеду, а? — тут же загорелся Терри.

— Боюсь, Терри, что ничего не выйдет, — возразил Люпин. — Джентльмен живёт в сельской местности, магловскими методами туда пол-суток добираться. Я предполагал использовать парную аппарацию.

— Терри, что за привычка навязываться! — напустилась на сына миссис Бут. — Разумеется, ты никуда не поедешь! А Артура я отпущу, конечно, только обещайте, что он вернётся не позже ужина.

— Обещаю, — серьёзно кивнул Люпин, — Благодарю вас, мэм. Артур, иди сюда.

Про парную аппарацию Артур читал и теперь с интересом ждал новых ощущений. Которые, впрочем, оказались точно такими, какими и были описаны, а именно весьма неприятными. Мельком отметив, что в рассказе другу стоит даже несколько преувеличить неудобство такого способа перемещения, Артур с любопытством оглянулся. Они стояли на каменистом склоне горы, внизу, минутах в двадцати ходьбы, виднелся посёлок, показавшийся мальчику смутно знакомым. Приглядевшись, Артур едва не вскрикнул от изумления — это был Хогсмид. Вот уж где он совсем не предполагал оказаться!

— Ты уж извини, подвёл я тебя, — виновато заговорил Люпин. — Придётся теперь друга обманывать. Но ничего лучшего в голову не пришло.

— А, ерунда, я ему один фильм перескажу, там как раз сюжет подходящий, — отмахнулся Артур. — А когда можно будет — всё расскажу и извинюсь. А почему мы здесь? Вы ведь нашли моего отца, да? Я думал, мы к нему...

— Вернее будет сказать, что это он меня нашёл... к нему, конечно. А здесь, согласись, его станут искать в самую последнюю очередь. Пойдём.

Идти пришлось совсем недолго, Артур даже не успел придумать, что же сказать отцу при встрече. Зато успел отругать себя за то, что не подумал об этом заранее. За выступом скалы пряталась довольно узкая щель. Велев мальчику подождать, Люпин протиснулся в неё и вернулся минуту спустя.

— Иди, — взволнованно проговорил он, взяв Артура за плечи и мягко подтолкнув к расщелине. — Отец тебя ждёт. Я думаю, вам будет лучше встретиться наедине.

Артур решительно шагнул внутрь и оказался в небольшой пещере. Там было достаточно светло: свет, проникавший через незаметные снаружи щели, смешивался с красноватыми отблесками двух самодельных факелов. Мужчина замер почти в центре: высокий, невероятно худой, бледный... почти такой же, как на фотографиях в газетах, только одет иначе — в обычные дешёвые джинсы и рубаху, да волосы обстрижены довольно коротко. Напряжённый. Словно сжатая пружина... или, скорее, натянутая до последнего предела струна, готовая лопнуть в любой момент.

— Артур, прости меня, если сможешь.

Простить? За что? Что он такое говорит? И... что с ним?

— Отец, что с тобой? Профессор, помо...

— Не зови, не надо... Уже прошло... Сейчас пройдёт...

Артур помог ему присесть у стены, сам опустился на колени напротив, попытался заглянуть в лицо:

— Может, я всё же позову...

— Не надо, прошло уже. А может, я притворился, а? Обморок как средство преодолеть неловкость...

Притворился, как же! А у самого лицо серое и губы дрожат, не хотят складываться в улыбку...

— Отец, пожалуйста...

— Ну всё, всё, ну что ты... Пустое, нервы.

— Тебе отдохнуть нужно... ты где живёшь?

— В отеле, магловском. Дыра жуткая, но душ и кровать имеются. А что?

— С ума сошёл? Ты что, не знаешь, что полиция тебя тоже ищет? Тебя даже по телевизору показывали!

Вот теперь улыбка почти получилась. И голос вроде бы поровнее:

— Да когда это было! И вообще, отвести маглам глаза я могу и без палочки. Не совсем, конечно, но чтобы на внешность внимания не обращали — запросто.

— А деньги наколдовать ты тоже можешь? Без палочки?

— Малыш, деньги наколдовать нельзя вообще! Вернее, магловские можно, но не надолго, и по такому следу тебя разыщут в три дня. А деньги я нашёл. Вернее, нашёл дамскую сумочку, а в ней куча наличных. Ну и всякие дамские штучки. Судя по виду — недешёвые, так что вряд ли эти деньги у хозяйки последние. Впрочем, я попросил Рема её разыскать — вдруг там что-то для неё дорогое? Да и деньги при случае надо будет вернуть, когда смогу до своего счёта добраться.

Артуру понял вдруг, что отец готов болтать сейчас о чём угодно, о любых пустяках, просто давая себе время чуть-чуть успокоиться, собирая силы, чтобы вернуться к разговору о том, что казалось ему действительно важным. Надо же, никогда он в себе подобной чуткости не замечал! Ложь мог заметить, да, но разбираться в тонкостях чужой психологии? А может, потому и не разбирался, что чужой? А отец — свой. Ладно, о деньгах так о деньгах.

— А сейчас не можешь добраться?

— Во всяком случае, зайти поменять галеоны на фунты — вряд ли, у них там очень неплохие системы распознавания. Да и вообще лучше к этому счёту не соваться, он номерной, конечно, но я его, в общем-то, засветил. Вдруг наши доблестные авроры наконец начали хотя бы детективы читать?

— Детективы? А, ну да, отследить, откуда заказ, кто оплатил... ты ведь про Молнию, да?

— Ну, вижу, ты-то детективы читаешь! — Сириус усмехнулся. Одобрительно.

— Смотрю в основном, — смущённо признался Артур. — По телевизору. А ты здорово рисковал!

Мужчина пожал плечами:

— Ровно ничем — послал заказ по почте, что тут рискованного? Что такое для квиддичиста любимая метла я знаю даже слишком хорошо и не понаслышке. Они, небось, по тому Нимбусу всей командой недельный траур объявили.

— Месячный! — рассмеялся Артур. — Зато слизеринцы до сих пор рыдают!

— Да уж, Люциуса ждут нелёгкие дни, когда сынок домой вернётся!

— Кого?

— Люциуса Малфоя, отца Драко. Почитай на досуге «Кто есть кто в магической Британии», узнаешь много интересного. Например, что Драко тебе троюродный брат.

Артур вспомнил, что Люпин говорил что-то подобное — про близкого родственника. И про кузину — сторонницу Того-кого... а, какого чёрта! Почему нельзя-то?

— Профессор Люпин сказал, что одна твоя кузина была сторонницей Волдеморта.

Имя всё же далось с запинкой. Зато в награду — удивлённо-одобрительный взгляд.

— Была, только другая. Наша нежная Нарцисса всегда предпочитала роль Прекрасной дамы в высоком замке, а грязь оставляла на долю супруга. Вот старшенькая, Беллатрикс не боялась аристократические ручки запачкать. И от Азкабана отмазаться не сумела. В отличие от Люциуса, тот слишком умён, чтобы попасться на горячем. И слишком богат, чтобы его оправдания не показались Министерству убедительными. Хотя многие знали, что он у Волдеморта в ближайших ходил, — Сириус помолчал и продолжил очень медленно. — А ещё был мой младший брат, Регулус. Правда, он попытался уйти из Пожирателей. Только в этой организации выход один — на тот свет.

Артур с тревогой заметил, что лицо отца снова стало серым, измученным, и мысленно отругал себя: ну зачем было спрашивать! Сириус, кажется, заметил его беспокойство, но понял несколько иначе. Вздохнул:

— Прости, не надо бы на тебя это всё так сразу навешивать, но лучше уж ты это от меня услышишь, чем от кого-то ещё. Заодно и поймёшь, почему в моё предательство так легко поверили.

— А профессор Люпин сказал, что это было подлостью с их стороны! — выпалил Артур. Сириус хмыкнул:

— Профессор Люпин — он такой, полагает, что гадости только про него думать можно. Кстати, — мужчина покосился на выход и понизил голос, — не зови его профессором.

— Почему?

— Потому что профессором ему больше не быть. А ему, кажется, преподавать понравилось. Да вроде и получалось.

— Ещё как получалось! — горячо заверил Артур.

— Вот видишь! И нравится, и получается, а нельзя.

— Но это же несправедливо!

— А жизнь вообще штука достаточно несправедливая, — Сириус вздохнул, — хотя в твоём возрасте об этом не стоит задумываться, а то циником вырастешь.

— Ты же не вырос!

— Ха, ещё каким! Ты меня просто плохо знаешь, — он коротко и совсем невесело хохотнул. Встал, медленно прошёлся по пещерке. Остановился перед вскочившим на ноги Артуром и заговорил уже другим тоном, не пытаясь больше прятаться за беспечностью или иронией:

— Артур, послушай… Ты обо мне слышал как о преступнике, а потом тебе сказали, что это не так... Да, не так, но совсем не значит, что я ангел с крылышками. Рем меня любит, да ещё виноватым себя чувствует, вот и наговорил, наверное: такой, сякой... может, когда-то и был, только что осталось — я и сам толком не знаю. А уж ангелом и отродясь не был, с тем же Ремом однажды... в общем, на моей совести тоже всякого хватает. Ты это должен понять, а то придумаешь сейчас... светлый образ, потом поймёшь, что с действительностью — ничего общего... а это больно, поверь, — он ненадолго замолчал. Артур смотрел на его пальцы, сплетённые до белизны, до хруста суставов. А голос — почти спокойный, разве что слишком уж ровный. — И ещё: то, что я твой отец, вовсе не значит, что ты должен относиться ко мне… как-то по-особенному, понимаешь? Я для тебя ничего хорошего не сделал. Не смог сделать, ничего не смог, а всё остальное — это только оправдания. Ни маму твою уберечь, ни тебя… да всего-то и надо было бабу эту расспросить, да и этого не обязательно, одно заклинание… не догадался. Упивался своим горем, придурок, а подумать головой… — он осёкся, с усилием разжал пальцы, сильно растёр лицо. — Ладно, это всё… жалобы, не к чему, забудь. Важно то, что по моей глупости ты рос один. И никаких-таких «сыновних чувств» ко мне испытывать не обязан. Не за что.

— Ты не хочешь, чтобы я тебя любил? — растерянно пробормотал мальчик. Это прозвучало глупо и совсем по-детски, но Артур был слишком ошеломлён, чтобы думать над формулировками.

Сириус поднял, наконец, глаза — сумасшедшая смесь боли и надежды. А голос всё такой же ровный:

— Хочу, конечно. Только не… не потому только, что отец, понимаешь? Ну, как говорят: ты должен, это же твои родители… — он замолчал, и Артур почувствовал, каких отчаянных усилий ему стоило на этот раз не спрятать лицо в ладонях и даже не опустить глаз. Добавил совсем тихо. — Я не прошу решать сейчас. Ты должен… обдумать всё.

— Отец... — Артур не знал, что сказать. Вернее, не знал — как. — Отец, пожалуйста... Ну зачем ты так...

Мальчик беспомощно замолчал, отчаянно жалея, что он не девочка. Разреветься бы сейчас... «обморок как средство преодолеть неловкость», ага... а если других не придумывается? Он поднял глаза и ошеломлённо моргнул: Сириус улыбался! Улыбался совсем не так, как до этого. Его лицо, вроде бы, осталось прежним, но при этом волшебно изменилось: худоба обернулась тонкостью черт, болезненная бледность — аристократической, обозначился изысканный рисунок губ, длиннющие ресницы… Это длилось всего несколько мгновений — словно из-под наложенной злым волшебником личины проступило истинное лицо. Артуру разом вспомнилось «…сам был сплошное Приворотное Зелье». Вот оно, значит, как выглядело!

— Дурак я, да?

— Нет, ну нет же! Только когда ты так говоришь, мне кажется, что ты не рад, что я нашёлся. Ты так больше не говори, ладно? — это тоже прозвучало по-детски. Артур покраснел и неумело ткнулся лицом в грудь отца. Сириус обнял его, сперва осторожно и бережно, постепенно прижимая всё крепче, отчаянно, до боли — мальчик едва не вскрикнул. Но сдержался и сам прижался так крепко, как только мог.

— Я тебе больно сделал?

— Нет!

— Да, — Сириус теперь только слегка приобнимал сына за плечи. Но совсем не отпускал. — Скажи, как тебе жилось в этом вашем приюте?

— Да нормально жилось! Ты, небось, всяких старых романов начитался, а сейчас всё не так!

— Газет я начитался. Ладно, забудь. Значит, нормально?

— Ну-у-у-у... Дома, наверное, лучше, но это смотря какой дом. Знаешь, у нас сирот только четверо было, у остальных кто-то из родителей жив. Или оба. Они нам завидовали.

— Завидовали?

— Ну, мы же могли себе родственников всяких придумать... знаешь, как в книгах. И усыновить сироту могут, а вот если родители — алкоголики, или наркоманы, или в тюрьме... — он осёкся, взглянул на отца. Тот усмехнулся:

— Или в бегах.

— Ну, ты же понял, что я имею в виду! Их у родителей забрали, понимаешь? Потому что они их били, ну и всякое там ещё... А в приюте нормально, воспитатели добрые, жалеют нас. И кормят прилично, не так вкусно, как в Хоге, конечно, но сытно. И врач там есть, даже психолог приходит. Так что ты не думай... — он замолчал, так и не сумев сформулировать, что же отец должен «не думать». Тот, однако, уточнять не стал. Спросил:

— А старшие не обижали?

— Ну, мелких всегда вроде как шпыняют... но сильно не обижали, у нас там традиция такая, что драться можно только с равными, если захочешь на слабого напасть — тебя трусом считать станут. Да и воспитатели следят, чтобы к младшим не приставали.

— Дрался?

— Конечно! Если совсем не драться — тоже будут трусом считать. Но и в Хоге ведь дерутся, только магией!

— Что да, то да! — Сириус вздохнул — не то печально, не то ностальгически. — Но равенкловцу это не к лицу. Хотел безобразия учинять — надо было на другой факультет попадать.

— Это же не я решал, а Шляпа!

— Малыш, я же пошутил! — Сириус улыбнулся и добавил серьёзно. — Честно говоря, я так и думал, что наш с Анной ребёнок попадёт в Равенкло. Для Хаффлпаффа кровь Блэков слишком буйная, а для Гриффиндора — её половинка слишком разумная. Хотя... Рем же вон попал на Гриф, а большего разумника ещё поискать. Но Рем со всех сторон исключение.

Артур почувствовал себя польщённым. Надо же: отец ещё до его рождения прикидывал, где он будет учиться! Он вспомнил двух ребят из приюта, попавших туда один в восемь, а другой почти в десять лет. Они даже букв не знали, хотя оба до приюта жили с родителями. Те и не вспомнили, что на свете существует такое заведение, как школа.

— Ты был так уверен, что я окажусь волшебником?

— Полукровки практически все — маги, процент сквибов среди них даже меньше, чем среди чистокровных.

Они помолчали. Потом мальчик тихо попросил:

— Расскажи мне о маме. Я же о ней и не знаю почти ничего. Даже фотографии нет.

Сириус в задумчивости прошёлся туда-сюда по пещере, сцепив руки на затылке, остановился перед сыном:

— Знаешь, про неё трудно рассказать...

— Она была красивая?

— Красивая, да... Есть такая красота, которая сразу в глаза не бросается, а чем больше смотришь — тем яснее. Самая опасная, кстати: если уж врежется в сердце, так ничем не вытравишь, — он присел у стены, скрестив ноги по-турецки. Артур пристроился рядом. — Но красивых на свете много, а вот таких, как Анна... Рем не рассказывал, как мы с ней познакомились?

— Он сказал — случайно.

— Случайно, да. Можно и так сказать. А теперь послушай подробности.

Артур слушал рассказ едва не с раскрытым ртом. Он и представить не мог, что обычная женщина, даже не волшебница, могла расстроить планы самого Волдеморта! А отец и его друзья — какие же они смелые!

— И вы дрались с Волдемортом? И победили?

— Ну, победили... просто он не ожидал настоящего сопротивления и предпочёл отступить. Он ведь думал, что Джош с женой не смогут позвать на помощь, вроде бы все способы им перекрыл, а тут мы появляемся! Решил, наверное, что пять минут спустя там весь Аврорат соберётся.

— А вы были аврорами, да?

— Нет. Так, вольная компания борцов со злом. Пытались защитить мир... и не смогли уберечь самых дорогих, — он на миг прижал руки к лицу, виновато взглянул на сына. — Прости, что-то я сегодня... Фрэнк про такое говорил: «Убиться бы, да Авады жалко».

Артур не понял, чего там «жалко», но переспрашивать не стал. Нерешительно положил голову на плечо отца и с радостью почувствовал, как оно словно бы оттаивает. Мальчик подумал: как же он ошибался, считая, что самое лучшее на свете — это когда есть кому тебя утешить, если тебе плохо. Это приятно, конечно. Но в тысячу раз лучше, когда есть человек, которого ты сам можешь успокоить, согреть — просто прижавшись покрепче. Человек, которому хорошо оттого, что ты рядом. Просто рядом и ничего больше. И даже просто оттого, что ты есть на свете.

Некоторое время они так и сидели молча, почти не шевелясь, словно опасаясь неосторожным движением разрушить что-то очень важное для обоих. Артур думал о том, что отец похож на человека сильно избитого или обожжённого: любое прикосновение может причинить боль. Только обожжено не тело — душа. А ещё вспомнил прочитанную год назад книгу — правда, там были влюблённые, парень с девушкой. Автор описывал, как они сидели рядом на берегу — просто сидели и чувствовали себя счастливыми. Тогда мальчик только презрительно фыркнул: «Розовые слюни!». Сейчас ему стало почти стыдно за те мысли.

— Артур, тебе пора возвращаться, — тихо сказал Сириус. Но не пошевелился.

— Пора, — согласился мальчик, тоже не делая ни малейшей попытки встать.

Ещё минут через пять Сириус всё же мягко отстранил сына и решительно поднялся:

— Всё, малыш, время действительно вышло.

— Мы теперь будем видеться? — спросил Артур, отчаянно надеясь, что голос звучит не слишком жалобно.

— Не знаю. На каникулах — вряд ли. Ты же послезавтра возвращаешься в приют, а там не особо побегаешь. Небось, с территории уходить запрещено?

— Запрещено, — вздохнул Артур. — Но некоторые сбегают. Если не надолго…

Сириус покачал головой:

— Я не хочу, чтобы ты нарушал правила. Ты ведь раньше так не делал? Не стоит привлекать к себе внимание.

— Вообще-то делал пару раз, — признался мальчик. И с надеждой уточнил. — Ты сказал «на каникулах». А потом?

— Потом… у тебя разрешение на Хогсмид есть?

— Ага!

— А кто подписывал?

— Директриса приюта, я ей сказал, что это вроде Диснейлэнда.

— Вроде чего? — Сириус удивлённо приподнял брови.

— Ну, парк аттракционов такой. Я сказал, что Хогсмид — это нечто похожее, только маленькое. Она поверила.

— Аттракционов, значит? — мужчина хихикнул. — Что ж, близко к действительности, а? Кстати, кто тебе учебники и всё остальное оплачивает?

— Мне дали целевой кредит на пятнадцать лет под поручительство Попечительского совета, — «взрослым» тоном сообщил Артур. — Выдают по частям, каждый год перед учёбой, чтобы можно было всё необходимое купить.

— Много?

— На учебники и форму хватает, ну, на пергамент, перья и всё такое… ещё и на карманные расходы остаётся немножко.

— Ага, понятно. Знаешь, — он задумался. — Давай-ка так: я тебе сейчас скажу пароль моего счёта. Сразу ты туда не лезь, а вот если со мной что-то случится…

— Отец!

— Если. Со мной. Что-то. Случится, — почти по слогам повторил Сириус, — тогда ты заберёшь деньги и досрочно вернёшь кредит. Там должно хватить. Вообще-то есть ещё семейное наследство, но это уж как захочешь. Если пожелаешь признать родство, можешь потребовать экспертизы крови, это несложная процедура. Но там уж — смотри сам. А вот номерной забери обязательно, банкиры и без нас с тобой ребята не бедные.

— А это тут при чём? — удивился мальчик.

— А при том, что анонимные счета, не востребованные в течение двадцати пяти лет, переходят в собственность банка. Обещаешь?

— А давай с тобой ничего случаться не будет, а? — сердито буркнул Артур.

— Давай, — легко согласился мужчина. — Но тогда тебя обещание и вовсе ни к чему не обязывает, верно?

— Да-а-а…

— Вот и договорились! Запоминай пароль…

Пароль Артур выучил без труда, уверив себя, что и без «что-то случится» он может понадобиться: вдруг отцу срочно будут нужны деньги, он же сам в банк пойти не сможет. Спросил:

— А что это за экспертиза крови?

— Понимаешь, — Сириус на миг запнулся, — мы с Анной ведь венчались только по христианскому обряду, магически брак не скреплён. В этом нет ничего особенного, так тоже делают, или просто брачный контракт заключают, но в этом случае для ребёнка становится необходим обряд Принятия в Род, его ещё называют Крещением — просто по аналогии. Вообще-то для единственного наследника по прямой линии и это не обязательно, семейные артефакты тебя всё равно признают. Но для официального вступления в наследство…

— Отец!

— Ну, я же не говорю, что это случится завтра! Когда-нибудь все помрём, и надеюсь, что я всё же раньше.

— А пока такой обряд не проведён — я официально вроде бы и не твой сын?

— Официально — так. А что?

— А ты можешь его провести? Ну, ты же сказал, что это недолго!

— Я сказал «несложно». И я не знаю, не произойдёт ли при этом автоматическое изменение в Книге Магов. Артур, пойми, для меня это совершенно не важно. А вот твоя безопасность — наоборот, более чем. А в безопасности ты только до тех пор, пока про нашу с тобой связь никто не знает. Потому что защитить тебя я сейчас просто не смогу. Никак.

— Ну почему вы с про... с мистером Люпином решили, что Министерство будет шантажом заниматься?

— На счёт Министерства — не знаю, хотя там есть ребята весьма, мягко говоря, решительные. А вот наш добрый друг Питер на свободе, и недооценивать его я больше не склонен, слишком уж дорого это обходится.

Он задумался, забавно щёлкая указательным пальцем по подбородку, а потом потребовал рассказать, как Артура забирают из приюта после каникул.

Мальчик охотно подчинился, радуясь предлогу задержаться ещё на несколько минут. Рассказал, даже излишне подробно, что чиновник из Министерства первый раз приехал в приют летом, через неделю после дня рождения Артура. Директрисе он показал какие-то бумаги и сказал, что Артур выиграл в благотворительной лотерее, которую частная школа Хогвартс, не особенно афишируя («…во избежание махинаций»), проводит ежегодно среди всех сирот Великобритании и призом в которой является обучение в этой школе. Потом он с разрешения директрисы увёл Артура в парк и там рассказал правду: что он волшебник, и что в Хогвартсе учат магии. Артур ему поверил не сразу, но мистер Дарт показал несколько весьма убедительных вещей, вроде превращения консервной банки в ёжика. Потом, накануне первого сентября, он приехал снова, забрал Артура с вещами и привёл к одной волшебнице, жившей на окраине городка, оттуда через камин они попали в «Дырявый котёл». Мистер Дарт отвёл мальчика в Косой переулок, помог купить всё необходимое и оставил ночевать в «Котле», а утром проводил на вокзал. И предупредил, чтобы Артур запоминал дорогу. Впрочем, летом он всё же встретил мальчика на вокзале и проводил до самого приюта. Следующие два года Артура из приюта забирала та самая волшебница, миссис Флеминг. Первый раз она отправилась с ним вместе, заявив, что давно собиралась прогуляться по столичным магазинам — Артур так понял, что помогать ему в покупках было не обязанностью, а актом доброй воли с её стороны. До вокзала уже пришлось добираться самостоятельно. В этом году миссис Флеминг с ним не пошла, Артур покупал всё сам, а потом отправился гулять по Лондону и чуть не заблудился — хорошо, догадался запомнить адрес «Котла» и мог спросить у полисмена дорогу!

Сириус слушал, расхаживая взад-вперёд по пещере. Когда мальчик замолчал, он остановился и тоном человека, сознающего, что делает лишнее, проговорил:

— Знаешь, пройдись-ка ты и в этот раз по улицам. Только не раньше, чем всё для школы купишь, ладно?

— Тебе же нельзя появляться так близко от «Котла»! А если тебя там увидят?!

Вместо ответа Сириус усмехнулся и стремительно превратился в громадного чёрного пса. Артур ахнул: хоть Люпин и рассказывал, что Сириус анимаг, но одно дело слышать... Пёс весело гавкнул, подмигнул и перекинулся обратно в человека.

— Здорово! — восхитился Артур.

— Самому нравится, — Сириус усмехнулся. — Особо на глаза лезть и в этом облике не стоит, конечно... Давай так: ты выйдешь из «Котла» и пойдёшь направо, никуда не сворачивая. Помнится, кварталов через шесть там такой малюсенький скверик есть, в нём и встретимся. И договоримся сразу: если я не приду, трагедию из этого делать не следует. Ты ведь понимаешь: не в моём положении планировать на полтора месяца. Мне, возможно, придётся вообще покинуть Англию.

— А если ты не сможешь придти в тот раз, как мы сможем связаться?

— Тогда приходи сюда, когда вас в Хогсмид отпустят. Смотри, — он подвёл сына к довольно большому камню, лежащему у дальней стены, заставил наклониться и пошарить с тыльной стороны. С трудом просунув руку в узкую щель, Артур обнаружил под камнем небольшое углубление.

— Если не смогу тебя встретить — постараюсь оставить записку. Только будь осторожен, хотя бы ради меня, ладно? И не огорчайся, если ничего не найдёшь: я действительно не знаю, как у меня всё будет складываться. А теперь идём.

Они вместе вышли наружу. Люпин сидел на камне в нескольких шагах от входа. На звук шагов он обернулся и широко улыбнулся, увидев отца с сыном вдвоём:

— Я уж собирался вас поторопить. Бродяга, дождись меня здесь, ладно? Раз уж ко мне не хочешь.

— Почему не хочешь? — удивился Артур.

— Потому что параноик! — сердито буркнул Люпин. Похоже, этот разговор шёл уже не по первому и даже не по третьему разу.

— Потому что на его жилище могли столько следящих чар навесить — мало не покажется! — уточнил Сириус. — В Аврорате ведь тоже не все поголовно дураки. А тебе, доверчивый ты наш, только обвинения в пособничестве для счастья не хватает. Один раз отбрехался, второй они тебя и слушать не станут! Всё, вам пора!

Он обнял Артура — молча. Мальчик тоже промолчал: всё, что приходило в голову, казалось очень уж «киношным», неискренним, глупым... да и не нужным. Куда лучше просто прижаться покрепче.

Люпин деликатно кашлянул, заставив их, наконец, вспомнить о времени. Сириус так и не сказал больше не слова, только помахал им рукой. Люпин крепко взял мальчика за руку — и спустя несколько секунд они уже стояли у ворот усадьбы Бутов. Артур вздохнул и подумал, что первый раз в жизни будет с нетерпением ждать конца каникул.

Ремус Люпин поджаривал гренки с сыром, прислушиваясь к своеобразному скандалу за спиной. Артур злился и орал на отца. Сириус выслушивал его гневные высказывания с нескрываемым удовольствием, изредка вставляя реплики. Таким образом они развлекались уже минут пятнадцать.

— Я тебя просто убью! — буркнул наконец Артур тоном человека, исчерпавшего все разумные доводы. — И твоего Поттера — тоже, метлу ему в задницу!

— Наследнику древнего и благородного рода употреблять такие выражения не к лицу, — сообщил Сириус до невозможности занудливым тоном. — Да и просто воспитанному человеку. А убивать Поттера — большая очередь. Можешь занимать последним, сразу за Волдемортом.

— Мне казалось, Лорд в этой очереди первым, — заметил Люпин, подливая масла на сковороду.

— Первым там я. Тысячу раз говорил парню: будь осторожен! Ну и результат?

— А что он мог сделать? — Артур так удивился, что даже забыл, что только что сам ругал Гарри. Правда, совершенно по другому поводу.

— Воспользоваться первой же ловушкой в этом дурацком Лабиринте, вызвать помощь и сойти с дистанции!

— Ох, ну кто бы говорил! — Люпин искренне рассмеялся. — Ты сам-то так поступил бы, а? Нет, только честно?

— Нет, конечно, — вздохнул Сириус. — А вот сразу сбежать с этого морготова кладбища, а не выяснять, что там и как... впрочем, они просто не успели, наверное. Если нечасто имеешь дело с портключами — а кто с ними часто дело имеет-то? — сразу не сообразишь. А ты Гарри зря ругаешь, малыш. Он обо мне заботился как мог.

— Я не его, я тебя ругаю! — возмутился мальчик. — Вижу я, как он о тебе заботился! И как ты сам о себе... И почему ты ему сказал, что рядом живёшь, а мне нет?!

— Ревнует, — констатировал Сириус, обращаясь главным образом к Люпину.

— Вот ещё, что я, девчонка, что ли — ревновать! — буркнул Артур, отворачиваясь.

— Ревнуешь, — Сириус взял сына за подбородок, развернул. Заглянул в глаза. Сказал серьёзно:

— Не ревнуй, не надо. Ты у меня всё равно единственный. И он — тоже. А одним быть плохо, понимаешь?

Артур понимал. Рядом с отцом он начинал понимать такие вещи, о которых раньше вообще не задумывался. Так просто: не один, а единственный. Единственный сын. Единственный крестник. Единственный друг. Даже если друзей трое, каждый всё равно — единственный. Потому что за каждого без раздумий отдашь жизнь. Единственную.

Мальчик попытался кивнуть, ткнулся носом в руку отца, представил себя со стороны и не удержался от смеха. Сириус тоже улыбнулся:

— Ну что, вопрос моего плохого поведения закрыт? Тогда давай пить чай. Рем, как там гренки?

— Сейчас, — Люпин стряхнул со сковороды последнюю порцию и поставил тарелку на стол. Он был доволен собой.

* * *

Артура он привёл сюда без спроса. Просто-напросто похитил по дороге из Хогвартса. Заехал к миссис Флеминг, отрекомендовался бывшим преподавателем. Изложил прошлогоднюю легенду про ветерана войны, которому Артур вернул потерянную фотографию. Дополнил романтической историей фронтовой любви из старого фильма, которую Артур азартно пересказал тогда семейству Бут. Сентиментальная вдова расчувствовалась и легко дала согласие отпустить мальчика на денёк погостить, раз уж «господин профессор» обещает за ним приглядеть. Осталось только подстеречь «жертву» у «Дырявого котла» — идти на вокзал Люпин посчитал всё же слишком демонстративным.

Он, разумеется, хорошо представлял, что скажет ему Сириус по поводу этой затеи. И ещё лучше — что сказал бы Дамблдор. Однако знал и другое — Сириус его отругает, но обрадуется. А хоть немного порадовать друга ему сейчас представлялось совершенно необходимым.

* * *

Когда несколько дней назад Бродяга появился в дверях, Люпин был поражён его видом. Сириус, весь год уверявший в письмах, что живёт в райских условиях, выглядел хуже, чем при последней их встрече. Почти так же, как тогда, в Хижине. Впрочем, Люпину быстро стало не до того: новости требовали немедленных действий. Сразу удалось поймать только двоих из бывших соратников — Люпин привёл их к себе, а Сириус ознакомил с последними событиями. Вместе решили, что сейчас не время быть тактичными и соблюдать «приёмные часы». Уже хотя бы потому, что Пожиратели могут воспользоваться моментом и начать новый раунд с истребления остатков прежних противников. В результате ночь прошла в суете, Сириусу пришлось ещё дважды повторять всю историю, а единственное решение, которое было принято, — вечером встретиться снова, уже всем вместе. Сириус предложил в качестве штаба Блэк-холл, куда тотчас и сбежал, велев всем собраться к восьми у Люпина.

Остановить его Ремус не успел, хотя очень хотелось: во-первых, он соскучился по другу, а во-вторых, сообразил наконец, что тот на ногах минимум сутки и вряд ли съел за это время хотя бы кусок хлеба. Надежда на то, что Сириус проявит хоть каплю благоразумия, была слабой. Запасы благоразумия у Блэка всегда были ограничены и целиком доставались другим, на самого себя хватало редко. Однако исправить положение оказалось невозможно: то ли защита дома не пускала, то ли Сириус специально заблокировал камин.

Объявился он точно в назначенное время и по очереди провёл собравшихся через камин, пояснив, что теперь все смогут делать это самостоятельно, но только по этому же маршруту. Так работала защита, и менять в ней что-то Сириус пока не хотел.

Собрание началось бурно и совершенно неожиданно: первым вопросом оказалось не возрождение Волдеморта, а виновность Блэка. Точнее — почему никому не пришло в голову в его виновности усомниться, а если пришло, то почему по этому поводу не предпринималось абсолютно никаких действий.

Сириус морщился, но покорно отвечал на вопросы. Да, его допрашивали. Один раз. Да, он сказал, что виноват. А почему нет, если виноват? Нечего было дурацкие советы давать. И с Питером тоже мог бы действовать быстрее, а не ждать, пока тот первым начнёт. Да, про Питера он говорил, но это сочли неудачной попыткой оправдаться. Да, Крауч лично. Нет, он не знает, что сказали Дамблдору. И Грюму тоже. Скорее всего, показали протокол допроса. Первую его часть. Нет, он не требовал разобраться. Потому что считал себя виновным. Да, считает. Да, до сих пор. Нет, про то, что Питер анимаг, не сказал. Забыл. Был не в себе, плохо соображал. Потом? А кому потом-то говорить, дементорам?

И так далее. В конце концов, Люпин не выдержал и со всей доступной ему ядовитостью поинтересовался, не хотят ли дорогие соратники сперва попросить прощения за то, что сами радостно поверили в предательство Блэка, а потом уже продолжать допрос. На что Сириус тут же возразил, что никакого прощения никто просить не должен, что во всех своих бедах он виноват исключительно сам и ладно бы только в своих, и посему претензий ни к кому не имеет и иметь не собирается… Тут уже не выдержала Гестия:

— Совсем ни к кому? Включая Крауча?

Блэк пожал плечами:

— Крауч своё получил. Я бы с ним не поменялся даже с доплатой.

— Ну ладно, признался, не поверили, пусть, — заговорил до сих пор молчавший Роберт. — Пусть даже все твои слова оптом бредом посчитали. Но тебя же взяли с палочкой в руках, я помню, сам протокол задержания читал. Проверить палочку на последнее заклинание было не дано? Стандартная процедура, между прочим.

— Не дано, — буркнул Сириус. — Она была мёртвой.

Присутствующие ошеломлённо переглянулись. Люпин был тоже изумлён, но по другому поводу:

— Он что, применил то заклинание?!

— Применил, видимо. А что ему было терять, скажи на милость? Палочки, если помнишь, в превращении не участвуют. Как раз исключительно изящное решение.

— Может, объясните? Для необразованных? — обиженно потребовал Арабелла.

— Объясню. И на этом покончим, ладно? Так вот, есть такое хитрое заклинание, озвучивать не буду, оно иногда на соседствующих источниках магии срабатывает. Необратимо дезактивирует все магические артефакты в радиусе примерно десяти футов. Включая волшебные палочки.

— А почему его не используют? — наивно изумился Флетчер.

— Ты слушать умеешь? Все — это ВСЕ, ясно? Включая твою собственную палочку. Если она у тебя лишняя, можешь попробовать, оно не сильно сложное, хоть и на гэльском.

— А вы откуда про такое знаете?

— Я в одном трактате вычитал, давным-давно, курсе на третьем, кажется. Здесь, в домашней библиотеке, так что если интересуешься — могу поискать. Мы с Джеймсом потом, уже после школы пытались с ним поиграться, добиться хоть какой-то избирательности, но только три палочки угробили и решили, что слишком дорого такие эксперименты обходятся. Даже с учётом чёрного рынка. А толку всё равно не много, десять футов — не расстояние.

— А если защиту снимать?

— На заклинания оно не влияет. А ради пары артефактов собственной палочкой жертвовать?

— И Петтигрю применил это заклинание? — уточнил Стерджис.

— Видимо, да. Я плохо слышал, меня взрывом основательно оглушило. Но с этого момента моя палочка стала не более чем хитрой формы деревяшкой. И его тоже. И давайте, наконец, делом займёмся.

Делом они занялись-таки. Не очень продуктивно, но хотя бы вчерне наметили, кого можно попробовать привлечь в Орден. Сириус активно участвовал в обсуждении, вёл себя естественно и даже вроде бы улыбнулся пару раз, но Люпин заметил, что глаз он старается не поднимать, а улыбка очень отдалённо похожа на настоящую. И лицо — уже даже не бледное, а какое-то серое. После собрания Ремусу пришлось уйти первому — выпускать гостей через дверь Сириус отказался без объяснения причин, аппарировать из дома было нельзя, а камин для всех, кроме самого хозяина, работал пока только на одну линию. Едва дождавшись отбытия последнего из соратников, Люпин поторопился вернуться в Блэк-холл. Сириус сидел, уперев локти в стол и спрятав лицо в ладонях. Наверное, он узнал шаги. Глухо спросил, не поднимая головы:

— Ты зачем вернулся?

— Ты когда ел последний раз? — вопросом на вопрос ответил Люпин.

— Не помню. Я не хочу. Пойду лучше лягу, устал зверски, — он попытался подняться, пошатнулся и торопливо опустился обратно на стул. — Ты иди, тебе на месте быть надо, связь же через тебя.

— У тебя какая-нибудь еда в доме есть? Или хотя бы заварка?

Сириус молча пожал плечами. Люпин, не выдержав, выругался и отправился к себе. К сожалению, с едой у него тоже было негусто, но пара яиц, сахар и заварка нашлись. Сириус покорно сжевал наскоро испечённые магией яйца, покорно выпил чай, а на предложение проводить его в спальню вяло махнул рукой:

— Да там нежилое всё… Я лучше здесь прилягу…

Перекинется и будет спать прямо на полу, понял Люпин. Захотелось надавать другу пощёчин — ну как можно так к себе относиться?! Вместо этого он трансфигурировал ближайший стул в раскладушку, а сверху наколдовал спальный мешок. Сириус отключился мгновенно — и через полчаса проснулся с криком, весь в холодном поту. Теперь Люпину захотелось надавать пощёчин себе: видел же, в каком тот состоянии! А успокоительное зелье дома есть, сам принимал регулярно за два-три дня до полнолуния, когда приближение трансформации будоражит кровь и круглеющая Луна проникает в сны. Пришлось снова разжигать почти угасший камин…

В результате оба проснулись заполдень. Люпин вернулся к себе, и почти сразу же к нему в камин заглянул Дамблдор, с мягким укором сообщивший, что пытается связаться уже третий раз. Отчёт он выслушал внимательно, сообщением о Блэк-холле в качестве штаба весьма заинтересовался и предложил сейчас же зайти и разобраться с системой защиты, чтобы обеспечить членам Ордена возможность нормально попадать в дом. Не евший почти сутки Ремус не удержался от намека, что дом стоял пустым десять лет и там нет ни крошки съестного, а у хозяина — ни денег, ни возможностей его приобрести. И следующие полчаса занимался перетаскиванием через камин внушительного запаса продуктов, так что при разговоре директора с Сириусом не присутствовал. Тем не менее, у него сложилось отчётливое ощущение, что эти двое успели здорово поругаться. Расстались, правда, вполне мирно, но потом Бродяга слишком уж беспечным тоном сообщил, что увидеться с Гарри ему не удастся, и вообще велено сидеть дома безвылазно. Защиту прямо сейчас трогать не стали, Дамблдор решил, что там надо серьёзно разбираться, и пообещал заняться этим на следующей неделе.

— Ладно, всё это семечки, — махнул он рукой под конец. — Пойдём, организую тебе полный доступ. А потом поможешь пару занавесочек повесить, ладно? А то у меня от одного взгляда на эти физиономии изжога начинается.

В следующие десять минут Люпин отлично понял, почему Бродяга так не хотел выпускать гостей через парадный вход. И вздохнул с облегчением, когда удалось упрятать висящие там скандальные портреты под собранными по спальням занавесками.

— А совсем снять их нельзя?

— Нельзя, — вздохнул Сириус. — Заклинание Вечного приклеивания — хит нашей семьи. Сам пользовался. Ладно, ты иди, а то опять кому-нибудь срочно понадобишься. Я тут пока приберусь немножко. Может, Кричера припрягу.

— А кто это?

— Наш эльф-домовик, — Сириус поморщился. — Мы с ним не сильно любим друг друга, ну да ладно, это наши проблемы. Прямого приказа он не ослушается, а значит — не опасен. Всё, иди.

— Ты хоть поешь нормально, — спохватился Люпин, уже направляясь к камину.

— Не переживай, специально себя голодом морить не стану. Ты сам-то когда последний раз ел?

Ремус вспомнил когда и поспешил откланяться. Роль «почтового ящика» помешала ему предложить другу пообедать вместе, впрочем, от директорских щедрот и ему досталось — дня два-три о пропитании можно было не думать. Зато появилось время подумать о Сириусе. Судя по нескольким обмолвкам, как минимум последние месяцы он прожил в окрестностях Хогвартса. Питаясь неизвестно чем и большую часть времени проводя в собачьем облике. Почти не разводя огня, ибо дым могли заметить. Изнывая от беспокойства за Гарри и не имея возможности помочь ему хоть чем-то — разве что морально. А теперь не лучше: с Гарри видеться вообще запретили, заперли в этом мрачном, пропитанном тьмой и тленом доме...

Люпин чувствовал, что просто обязан хоть чем-то помочь другу. И ничего другого, кроме свидания с сыном, придумать не смог. Связался с Робертом и, сославшись на личные обстоятельства, попросил побыть в роли связного. Тот согласился подозрительно охотно, заявив, что ему всё равно, где после дежурства отсыпаться. Люпин дал ему пароли от дома и камина и отправился организовывать «похищение».

* * *

Рассказывая о защите Блэк-холла, Сириус упомянул, что для прямого наследника она должна открыться, сколь бы не была действенной: дом строился как майорат, подчинение старшей мужской линии было впечатано на уровне кладки. Сейчас Люпин собирался это проверить.

Артура он подкараулил на автобусной остановке недалеко от «Дырявого котла». Увидев его, мальчик явно встревожился. Оглянулся, спросил шёпотом:

— Что-нибудь с отцом?

— Ничего фатального, — успокоил Люпин. — Хочешь с ним увидеться?

— Спрашиваете! А можно? Он же говорил, что его в Англии не будет.

— Когда он тебе это говорил?

— В конце августа, мы встречались, когда я в Лондон приехал учебники покупать.

«Интересно, — мрачно подумал Люпин, — Сириус что, вообще всё время провёл здесь, а разговоры про «юг» были для успокоения чьей-то совести? Или специально заявился, чтобы с сыном встретиться?» Вслух он сообщил, что происходившие в Хогвартсе события заставили Сириуса в какой-то момент вернуться в Англию. Артур предсказуемо обиделся, особенно когда узнал, что с Гарри Сириус встречался. Люпин постарался его успокоить:

— Ну ты же знаешь, как он за тебя боится. Про его отношения с Гарри все, кому не надо, уже в курсе. И кому надо — тоже. А тебе пришлось бы от друзей прятаться, обманывать их... а если бы выследили? Просто из любопытства?

С доводами Артур согласился, но продолжал дуться. Пока не увидел отца.

Дом ему действительно открылся. Медленно. Неохотно. Словно пробуя на вкус магловскую примесь в крови Блэков. Древние заклятья заставляли его подчиниться единственному наследнику, но он, словно живое существо, старался оттянуть момент признания, не желая покоряться полукровке. Будто искал и не находил лазейку.

Они на цыпочках прокрались мимо спящих портретов (Артур оглядывался с любопытством, но послушно молчал) и объявились на кухне, всё ещё остававшейся едва ли не единственным пригодным для жизни помещением в доме. Сириус очень удачно оказался там, он как раз собирался ставить чайник. Разумеется, Артур не мог не обратить внимания на его измождённый вид. И, кажется, успел заметить тоску и почти могильный холод в глазах отца, прежде, чем тот осознал, кого видит перед собой. В следующий момент в них вспыхнула радость пополам с осуждением:

— Рем, ты сумасшедший!

— Твоё дурное влияние! — рассмеялся Люпин. Это была правда: рядом с Сириусом в нём просыпалось давно забытое стремление к весёлым авантюрам и вера в благосклонность Фортуны.

— Это ты сумасшедший! — вклинился Артур, в котором обида на отца мгновенно трансформировалась в жалость, а жалость — в злость на весь мир и на него самого в первую очередь. — Ещё мне про осторожность говорил! Посмотри, на кого сам-то похож!

— На кого? — с огромным интересом спросил Сириус, оживая на глазах.

— На зомби! На вампира! На узника Освенцима!

— И это он так о родном отце...

Люпин мысленно усмехнулся и принялся разыскивать сковородку. Шалость явно удалась.

* * *

За чаем Артур сообщил:

— А я узнал про Книгу Магов. Ничего там не меняется. Я трактат в библиотеке нашёл, там все случаи разбираются подробно — и про незаконных детей, и когда брак магически не скреплён, и когда из рода исключают.

На недоумённый взгляд Люпина Сириус пояснил:

— Артур просил провести обряд Принятия в род, а я опасался, что запись в Книге изменится, хотел кого-нибудь расспросить. Мог бы и сам сообразить в библиотеке покопаться.

Люпин усмехнулся:

— Равенкло, что ты хочешь! Целеустремлённость и системный подход к проблеме. И не слышу радости в голосе.

— Да ну, глупо как-то. На такие обряды родственников собирать положено, праздник устраивать... Дом его, как я понимаю, и так признал?

— Будто я из-за дома! — буркнул Артур в пространство. Сириус усмехнулся:

— С портретами дорогих родственничков тебя познакомить, что ли? Впрочем, нет, не стоит, какая уж тогда конспирация... Знаешь, устроим-ка мы с тобой лотерею. Рем, поможешь?

— Конечно, а в чём?

— С малышкой Нимфадорой мы всё равно поговорить собирались, так? Зайди сейчас к ним, если и она, и Меди дома — будем считать, Артур выиграл. Попроси их зайти.

— Ко мне? — уточнил Люпин.

— Разумеется. Их защита просто так не пропустит, боковая линия. Андромеда — третья моя кузина, — пояснил он Артуру. — Вышла замуж за маглорождённого, за что и выжжена с родового гобелена. Когда-то мы с ней очень дружили.

— А сейчас?

— Сейчас она ещё не знает, что я не преступник. Вот заодно и узнает. Рем?

— Сейчас иду, — Люпин быстро допил чай, поднялся. — Теда звать или только дам?

— Будет дома — зови, конечно. Только предупреди, что это тайна пока даже от своих.

Люпин кивнул и шагнул в камин.

Роберт, разбуженный охранным заклинанием, приоткрыл один глаз, сонно пробормотал: «А, это ты...» и снова захрапел. Что, впрочем, совершенно не означало отсутствия бдительности — всего лишь опыт.

Когда-то Люпин довольно часто бывал у Тонксов, и даже не всегда вместе с Сириусом: у них с Тедом обнаружились общие интересы в области нумерологии, которой его друзья не интересовались совершенно. Но после того трагического Хэллоуина он там больше не появлялся, слишком сильную боль причиняло всё, напоминавшее о Сириусе. Постепенно боль притупилась, но восстанавливать прежнее знакомство после того, как сам исчез практически не попрощавшись, казалось почти немыслимым.

Ремус готовился к нелёгкому разговору, сочинял покаянные фразы — и был приятно разочарован. Его встретили так, словно не было тринадцати лет разлуки, и сразу же потребовали новостей. Тогда, на исходе семидесятых, Тонксы не то чтобы знали подробности об Ордене, но были в курсе, что Сириус и его друзья занимаются полуподпольным и опасным противодействием Волдеморту. Сами Тонксы-старшие были людьми слишком мирными для активных действий, но находились, безусловно, «по эту сторону баррикад». И не помешали дочери пойти в Аврорат.

Сейчас они вполне логично предположили, что коль скоро Люпин явился к ним после стольких лет разлуки, так явно не просто так. И уж наверняка обладает куда более достоверной информацией о происходящем, чем писаки из «Пророка».

Начать Люпин решил с приятного, а именно с невиновности Сириуса. Реакция на это сообщение оказалось бурной — от Тедова: «Неужели ничего нельзя доказать официально?!» до «И ты целый год молчал!» едва не бросившейся на него с кулаками Доры. Тонкс-младшая, которую он помнил забавной неуклюжей девчушкой, превратилась в очаровательную молодую женщину, сохранив при этом прежнюю непосредственность. И прежнюю неуклюжесть — правда, по слухам, во время работы это качество волшебным образом исчезало, проявляясь только в домашней обстановке. Сейчас она в весьма эмоциональных выражениях потребовала «немедленно, сию же секунду» отвести её к Сириусу — и кинулась Ремусу на шею, узнав, что он за этим и пришёл. Сохранившая относительное спокойствие Андромеда напомнила, что были обещаны и другие новости. Люпин вздохнул и с гораздо меньшей охотой рассказал, что на самом деле случилось в последний день Турнира Трёх Волшебников, вызвав новый шквал возмущения. Больше всех кипятилась Дора:

— И наше начальство даже не чешется! А Министр? Он что, сам из этих или просто клинический идиот?

— Он политик, — пожал плечами Люпин и тут же выслушал всё, что Тонкс-младшая думает о политиках вообще и Фадже в частности, а также о собственном начальстве, согласившемся поддерживать подобную страусиную политику. Свою гневную филиппику она закончила ворчливым:

— Ну хоть вы-то собираетесь что-то делать? Ведь Сириус нас за этим звал? Только попробуй сказать, что нет!

— За этим тоже, — признался Люпин. — Но не только. Тут вдруг ещё одно обстоятельство обнаружилось...

К себе он вернулся один — практичная Андромеда заметила, что проводить их в Блэк-холл всё равно придётся Сириусу, так почему бы не через их собственный камин? Роберт снова приоткрыл один глаз, глянул на тёмное окно и поинтересовался, собирается ли хозяин ночевать дома. Люпин смущённо признался, что нет, чем необычайно обрадовал гостя: тот, как выяснилось, жил вместе с сестрой, зятем и пятью племянниками от трёх до десяти лет, так что возможность провести ещё несколько часов в тишине и покое оценил высоко.

Кухня Блэк-холла волшебно преобразилась: стены были задрапированы блестящими тканями, плита скрылась за ширмой, стол покрывала украшенная красочной вышивкой скатерть. Похоже, Сириус умудрился не утратить ни вкуса, ни навыков. Разумеется, всё это великолепие через несколько часов исчезнет, но сейчас вид был по-настоящему торжественный и праздничный. Сам хозяин тоже принарядился, трансфигурировав свою поношенную мантию во что-то архаично-торжественное. Артур, переодевшийся в школьную форму (как показалось Люпину, тоже магически подновлённую), старательно расставлял на маленьком столике серебряные чаши с вином, маслом и зёрнами пшеницы.

— Ты, я вижу, не сомневался в результате, — удовлетворённо заметил Люпин.

— Я просто умею думать, кто бы что по этому поводу не говорил, — усмехнулся Сириус. — Не застань ты их дома — давно вернулся бы! Тед будет?

— Будет. А пшеница откуда? И вино?

— Пшеницу восстановил из муки, а вино в погребе отыскалось — маман для приёмов держала. И учти: крёстным всё равно быть тебе!

— Да разве я возражаю...

* * *

Разошлись засветло. Люпин, почти не употреблявший спиртного, слегка захмелел и мечтал только об одном — добраться до кровати. Разбуженный Роберт с усмешкой отклонил неубедительное предложение покормить его завтраком, присовокупив, что ему всё равно скоро на дежурство, а если что, так он всегда пожалуйста, дома разве так выспишься… Люпин велел гостю захлопнуть дверь и рухнул на постель не раздеваясь, так что предположений, откуда можно вернуться под утро, благоухая коллекционным вином, уже почти не слышал.

Миссис Флеминг он обещал доставить Артура не позже семи, в Блэк-холл решил отправиться на всякий случай в шесть, вдруг мальчика придётся будить. Однако, выйдя из камина, обнаружил, что отец с сыном успели не только встать и поесть, но и снова поругаться.

— Вам, значит, было можно! — обиженно возмущался Артур. — А мне, значит, нельзя?! У меня, значит, не получится, да?

— У нас причина была! — на этот раз Сириус тоже был на взводе, хотя и старался не повышать голоса. — Веская. А тебе на кой?

Появление гостя они обнаружили одновременно и отреагировали с завидным единодушием:

— Рем, ну хоть ты ему скажи!

Реплика прозвучала так синхронно, словно была тщательно отрепетирована. Люпин рассмеялся:

— Спелись, голубчики? И что я должен кому сказать?

Ответили спорщики снова дуэтом, но на этот раз с вариациями:

— Он хочет, чтобы я научил его анимагии!

— Он хочет запретить мне учиться анимагии!

Люпин покачал головой:

— А и правда, зачем тебе это? Действительно ведь опасно!

— Ну вот, и ты туда же! — Артур чуть не плакал. — Я вам помогать хочу! А просто так вы меня всё равно не возьмёте, сами сказали!

— И повторю: не раньше окончания школы! — жёстко заявил Сириус. — Если тогда это будет ещё актуально. И не думай, что это только к тебе относится. Ко всем.

— И к Поттеру?

— К нему — особенно. И если ты станешь анимагом — в этом плане ничего не изменится.

— Ну и пусть! Никто же не знает, сколько вся эта катавасия продлится. Может, больше трёх лет?

— Ну ты оптимист!

— Я реалист. Прошлый раз сколько было, а?

— Ещё и знаток новейшей истории...

— Ну и знаток! И вообще, ты говорил, что анимагом быть здорово.

— Зря говорил, — буркнул Сириус. — Надо было сказать, что это больно, противно и зубы потом болят. И кости. И это, кстати, правда. Твёрдые ткани трансформации не сильно любят.

— Ну и что? Всё равно здорово.

— Но опасно. И незаконно. А если регистрироваться — тогда вообще незачем.

— Ну про вас же не узнали... а если не хочешь помогать я и сам справлюсь.

— Только попробуй! — Сириус вскочил.

— И что? Запретишь? Это же нечестно — запрещать то, что сам сделал!

— А вот в этом он прав вообще-то, — задумчиво проговорил Люпин.

— Тьфу на вас! — Сириус безнадёжно махнул рукой и выскочил за дверь.

— Он что, правда обиделся? — жалобно спросил мальчик.

Люпин пожал плечами:

— Насколько я его знаю — нет. Просто он за тебя переживает.

— Ну я же осторожно! Я же не стану пробовать, пока всё не изучу как следует и не буду уверен, что всё правильно делаю! А куда он пошёл, как ты думаешь?

Люпин снова пожал плечами и велел пока что собираться. Собирать, как выяснилось, было нечего — из чемодана Артур доставал только форму и зубную щётку, да и их уже убрал обратно. Минут пятнадцать они обсуждали «легенду» — на случай, если миссис Флеминг начнёт расспрашивать. Потом вернулся Сириус, небрежно левитируя перед собой стопку книг высотой фута в три, не меньше. Люпин, что-то такое и предполагавший, тихо хихикнул. Артур жалобно проговорил:

— Я же не смогу столько с собой взять! И колдовать на каникулах мне нельзя!

— Вот и проявляй смекалку! — ехидно усмехнулся Сириус.

Артур задумался. Мужчины терпеливо ждали, обмениваясь заговорщицкими взглядами. Наконец мальчик сказал нерешительно:

— Если ты их сам заговоришь... Уменьшишь, и чтобы увеличивались на какое-нибудь слово или действие... только не на прикосновение палочки... это не будет считаться колдовством, так? Ну, вроде как на метле летать — сам же при этом не колдуешь, она просто так устроена, только не механизм, а магия. Правильно? — он с надеждой посмотрел на отца. Сириус довольно улыбнулся:

— Правильно. Положи руку сверху на стопку... да, так. Теперь придумай пароль — только не «Сезам, откройся!», это каждый первым делом вспомнит.

Артур, который, конечно же, это и вспомнил, смущённо покраснел и торопливо пробормотал:

— Пусть будет «Хочу учиться».

— Пусть, — кивнул Сириус. — Сейчас я произнесу заклинание, после слов «reductio verus magnitudo» скажешь это вслух. Тогда они будут только на твой голос реагировать. Запомнил? Начали.

После того, как он произнёс последние слова заклинания, стопка книг уменьшилась раз в восемь — теперь каждая легко помещалась на ладони. В принципе, читать их можно было и так — правда, для этого требовались либо очень хорошие глаза, либо лупа. Артур на пробу отделил одну, следуя указаниям отца положил на стол, коснулся рукой и произнёс пароль. Книга тотчас же приобрела прежний размер.

— А как опять уменьшить?

— Раскрой и закрой снова — она сама уменьшится.

— Здорово! — мальчик раскрыл книгу, полистал и осторожно закрыл. Она уменьшилась так быстро, что Артур едва успел подхватить съёжившийся томик.

— Здорово!

— Вот, изучай. Здесь в общем-то всё, что нужно, сам собирал. Экслибрисы я стёр, но всё равно лучше никому не показывай.

— Даже Терри?

Сириус покачал головой:

— Как ты ему объяснишь, откуда книги? Купить столько разом ты не смог бы — вот эта, например, очень редкая, её не в каждом магазине найдёшь, а о цене я вообще молчу. Если сумеешь что-то убедительное придумать… и потом, если он узнает, так небось тоже захочет, нет?

— Да вообще-то… А что, вдвоём же ещё лучше!

— Малыш, за тебя я отвечаю, а у Терри твоего родители есть! Если они разрешат — пожалуйста!

— Вы у родителей разрешения не спрашивали!

Люпин подумал, что в пылу полемики Артур коснулся темы, которой касаться бы не стоило. Сириус, впрочем, отреагировал на удивление спокойно:

— И дураки, что не спрашивали. Только такие вещи почему-то понимаешь не раньше, чем своих детей заведёшь. Так что давай без самодеятельности. И никаких экспериментов без моей санкции. Только теория. Да?

— Да, — не слишком охотно согласился мальчик. — А когда мы теперь увидимся?

— В августе, если ничего не случится. Приходи в тот же сквер.

— Бродяга! — укоризненно воскликнул Люпин. Сириус невесело усмехнулся:

— А я тебя попрошу. Малыш, если ни меня, ни его там не будет — значит просто не сложилось, и не надо подозревать всякие гадости, да?

— Да! — буркнул Артур таким тоном, что сразу было ясно — подозревать он станет в первую очередь именно гадости. Сириус тяжело вздохнул. Люпин предложил:

— Ты тогда из школы мне письмо пошли, я тебе адрес скажу. Только иносказательно, ладно? Как в твоих фильмах про шпионов.

— Отличная мысль, — согласился Сириус. — Запиши ему адрес, а я пока для книг футляр поищу, не россыпью же их таскать. Малыш, дай ему куда записать.

Артур торопливо вытащил из чемодана первую попавшуюся тетрадку. Люпин усмехнулся про себя и принялся записывать адрес.

Он был очень доволен собой.

Артур был зол на себя. На остальных тоже, но на себя больше. Безбашенным по определению гриффиндорцам простительно лезть в воду, не спросив про течение, а вот чем ему мозги отшибло… впрочем, ясно — чем. Но это его не оправдывало.

* * *

Во время экзамена он почти не обратил внимания на то, что с Поттером что-то там произошло. Жара и нервное напряжение давали себя знать, не было ничего удивительного, что парень задремал, а сон в таких условиях обернулся кошмаром. Но после, заметив, как Гарри чуть не за руки утаскивал своих друзей подальше от толпы, решил на всякий случай проследить за троицей. Хотел было позвать с собой Терри, но тот, отчаянно зевая, заявил, что не станет дожидаться ужина и намерен прямо сейчас взять реванш за все ночи, проведённые над книгами. Отговаривать его Артур не стал.

Тем временем Поттер с компанией успели куда-то улизнуть. Артур заглянул в несколько аудиторий, нарвался на собственного декана и минут десять выслушивал монолог на тему «Куда катится магический мир?».

— Это, наконец, невыносимо! — возмущался Флитвик. — Вот ты вырос среди маглов, так скажи: там такое возможно? Напасть на заслуженного преподавателя! На женщину! Фактически на глазах учеников!..

В другое время Артур горячо поддержал бы разговор, но сейчас мысли были заняты более свежим событием, и он отвечал так кратко и неохотно, что это выглядело почти грубо. К счастью, Флитвик списал всё на усталость. Отпущенный, наконец, отдыхать, мальчик для начала заглянул в гриффиндорскую гостиную. У входного портрета он спросил про Гермиону, решив, что послужить предметом сплетен нарисованных дам будет меньшим из зол. Выяснилось, что никто из троицы после экзамена не возвращался. Строго говоря, реального повода для тревоги не было — мало ли куда и зачем они могли пойти. Однако скребущие на душе кошки уже подросли до размеров рыси, а в интуицию Артур верил. Поэтому поторопился в собственную спальню, задёрнул занавески у постели и достал из чемодана Карту.

Карта была совместным подарком отца и крёстного на Рождество. Из-за нападения на мистера Уизли все каникулы в Блэк-холле было полно народу, и увидеться с отцом Артуру не удалось. Зато с Люпином, которому ничто не мешало появиться в Хогсмиде, они «случайно» встретились в «Трёх мётлах» и проболтали почти два часа. Крёстный даже угостил его кружечкой глинтвейна «в честь праздника и плохой погоды», а потом предложил «слегка проводить». Погода и правда была не сахар, холодный ветер разогнал любителей прогулок. Они без помех свернули в крохотный тупичок между домами, Люпин несколькими взмахами палочки поставил заслон как от ветра, так и от посторонних глаз, и продемонстрировал «Карту Мародёров, издание второе, исправленное и дополненное». Первое, разумеется, оказалось у Поттера — правда, узнав, как Карта к нему попала, Артур вынужден был признать, что без благосклонности Судьбы тут не обошлось. К тому же «издание второе» обладало массой преимуществ. Во-первых, оно показывало не только замок и ближайшие окрестности, но ещё Хогсмид и даже солидный кусок Запретного леса, во-вторых — само «закрывалось», стоило его выпустить из рук, а в-третьих в «закрытом» виде было не чистым листом пергамента, а списком основных формул трансфигурации. Единственным недостатком роскошного подарка была полная невозможность похвастаться им даже лучшему другу. Но по поводу расширения числа посвящённых Сириус высказался категорически: «После твоего совершеннолетия или моей реабилитации!». Пришлось подчиниться.

До сих пор Артур играл с Картой только на каникулах, когда в замке народу было всего ничего, да несколько раз по ночам, с увлечением наблюдая за рейдами Филча и его кошки в поисках нарушителей. И теперь несколько минут безуспешно пытался разобраться в мельтешении бесчисленных точек — пока не углядел целенаправленно двигающуюся группу, перед которой остальные резво расступались. Подписи подтвердили первоначальное предположение — мадам Розовая Жаба с компанией своих слизеринцев. И Рон Уизли в придачу. Двигались они по направлению к кабинету Амбридж, Артур перевёл взгляд туда, выругался шёпотом, торопливо свернул Карту и кинулся вон из спальни.

И, конечно же, опоздал. Вернее, примчался в самый неудачный момент: слишком поздно, чтобы предупредить, но в самый раз, чтобы сходу ввязаться в драку. Хотя куда умнее было бы затаиться и попытаться проследить за развитием событий. Не сообразил. В результате схлопотал Петрификусом, на время лишившись не только подвижности, но и дара речи. Чему чуть позже, после прозрачно зашифрованного сообщения Поттера, почти обрадовался.

«Он схватил Бродягу! Они там, где оно спрятано!»

Артур не знал, понял ли сказанное Снейп. Зато сам понял прекрасно, во всяком случае, первую фразу. Вот с этого момента соображение у него не то чтобы совсем отключилось, но начало работать в одном-единственном направлении. Как и у Поттера, наверное.

До добра такие вещи доводят редко. Их, кажется, не довели.

Самой сообразительной оказалась Грейнджер. Не зря Терри частенько сокрушался: «Такие мозги и не в Равенкло!». Правда, выросшего на кинодетективах Артура её притворство не обмануло, но Амбридж со своими чистокровными подручными кино в глаза не видела и легко поддалась на простенькую разводку. Пока лохматая гриффиндорка занималась прикладным мифотворчеством, пока Жаба раздавала инструкции, Артур обнаружил, что действие Петрификуса постепенно проходит. Он начал осторожно проверять подвижность разных частей тела и к тому моменту, как Амбридж увела Гермиону с Гарри, успел убедиться, что все конечности снова в его власти. Выждал для надёжности ещё минут пять и в свою очередь разыграл спектакль: максимально безжизненно «стёк» с кресла, куда его небрежно кинули, несколько раз дёрнулся в конвульсиях, издавая сдавленные хрипы, и затих, старательно закатив глаза.

«Дружинники» купились так же легко, как их начальница. После короткого обсуждения — глянуть, что там с ним, или пусть подыхает — Малфой небрежно наклонился к лежащему без движения пленнику. И немедленно получил по самым чувствительным местам — Артур не соврал отцу, когда говорил, что драться в приюте принято только с равными, но умолчал, что правила этих драк далеки от джентльменства. Например, не разрешалось бить по лицу, дабы воспитатели не увидели синяков. А вот на «ниже пояса» запрета не было.

Пока Драко, согнувшись пополам, предавался печальным размышлениям о будущем своего древнего рода, Артур схватил оброненную им палочку и оглушил девицу, державшую Джинни. Рыжая не упустила момента — на лету подхватила палочку слизеринки и нанесла удар по одному из конвоиров Невилла. Артур сбил второго. Державшие Рона громилы ослабили хватку, рефлекторно потянувшись за палочками, чем Уизли и воспользовался, вполне удачно применив только что полученный урок «магловской» драки. Одновременно Луна, не меняя задумчивого выражения лица, извернулась и укусила державшую её семикурсницу за что достала. Получилось — за шею, что со стороны выглядело весьма эффектно. Артур на миг засмотрелся, в чём немедленно раскаялся: сзади на него прыгнул жаждущий возмездия и своей палочки Малфой. Повторить прежний удар помешала мантия, бить за спину заклинаниями тоже оказалось крайне неудобно, так что пришлось вспоминать приёмы вольной борьбы. Пока он пытался скрутить родственничка, Джинни продемонстрировала свой знаменитый летучемышиный сглаз, да и остальные не стояли без дела. Вскоре все дружинники Амбридж были вполне готовы к употреблению в качестве предметов мебели: Невилл, как выяснилось, отлично наколдовывал верёвки.

Пару минут потратили на то, чтобы поменять случайно схваченные палочки на собственные и разыскать палочки Гарри и Гермионы. Остальные Рон мстительно предложил сжечь, но ни у кого рука не поднялась — сунули в коридоре в первые попавшиеся доспехи. На бегу Артур потребовал подробностей, в последний момент заменив чуть не сорвавшееся с языка «отец» на «Сириус». В спешке Уизли даже не обратили внимания, что он знает куда больше, чем должен бы. Впрочем, Артуру было уже глубоко плевать на секретность — судя по фразе Поттера, проверка в Блэк-холле его видения как минимум не опровергла. Уже выскочив за ворота, они сообразили, что не знают, куда Гермиона повела Амбридж. Артур с полминуты пытался вспомнить, не оставил ли Карту в спальне, пока не догадался просто сунуть руку в карман. Карта была там, а обнаружить ребят в Запретном лесу оказалось куда легче, чем в забитом людьми замке. Все были настолько возбуждены, что и на Карту почти не отреагировали, только Рон мельком изумился: «Откуда у тебя это?», но удовлетворился неопределённым: «Откуда надо, ты смотри давай!». Уизли посмотрел, увидел рядом с друзьями целую толпу кентавров и вопросов больше не задавал.

Когда они примчались на место событий, кентавров на истоптанной поляне уже не было, как и Амбридж. Выяснять, куда они делись, никто не стал. Джинни, первой сообразившая, что за пятна покрывают лица и мантии друзей, испуганно пискнула:

— Вы ранены?

— Нет, — Гермиона попыталась обтереть лицо, но только размазала кровь, — это Грауп, он кентавров прогнал, а они в него стреляли.

Кто такой Грауп, не понял, кажется, никто, но было не до того. Гарри рассказал, что через камин говорил с Кричером и из слов эльфа ясно следовало: Сириус действительно попал в беду.

— Я должен его спасти! — заключил Поттер. — Снейп если и понял, наверняка ничего не стал делать! Он Сириуса ненавидит, только обрадуется!

О давней вражде Снейпа и Мародёров Артур слышал. Краем уха. Он подумал, правда, что как раз ненавидимого союзника спасти куда приятнее — можно ему этим фактом всю оставшуюся жизнь в нос тыкать. Но полагаться на это соображение было бы наивно, к тому же Снейп действительно мог не понять слов Поттера. Так что против «спасти» возражений не было, а вот как?

— А как мы в Лондон попадём? — озвучила общую мысль Джинни.

— При чём тут «мы»? — взвился Поттер. — Я могу взять метлу Рона, а вам там делать вообще нечего!

— Идиот, — на удивление спокойно констатировал Рон.

— Ну-у-у... — неуверенно протянул Невилл, — вообще-то девочкам и правда лучше бы остаться... Драка — дело мужское...

В душе Артура представления о джентльменстве вступили в неравный бой со здравым смыслом — уменьшать и без того крохотный отряд почти вдвое не хотелось, а в бою от девушек толку будет ничуть не меньше, чем от парней. Впрочем, его никто и не спрашивал.

— Это шовинизм! — литературно возмутилась начитанная Грейнджер.

— А в ухо? — менее изысканно, но более убедительно поинтересовалась Джинни, подкрепляя слова выразительным помахиванием палочкой.

— Мы можем полететь в Лондон на фестралах — безмятежно сообщила Лавгуд, разом положив конец обсуждению «кто» и вернув разговор к более продуктивному «как».

Артур оглянулся и увидел пару крылатых «лошадок», целенаправленно двигавшихся к ним с другой стороны поляны. Удивиться он не успел — сообразил, что запах крови, явный даже для человеческого обоняния, должен был приманить сюда весь табун. И с невольной дрожью подумал, что на этот запах может явиться ещё кое-кто, куда более опасный. Так что убираться из Леса следовало в любом случае и побыстрее.

— Это ж сколько мы будем лететь до Лондона! — возмутился Рон, с опаской глядя куда-то мимо фестралов. Артуру показалось, что Уизли просто не вдохновляла идея путешествия на невидимых хищных лошадях — против метлы-то он, вроде, не возражал?

— Они очень быстро летают, — Луна деловито направилась к фестралам. — О, вот и ещё трое. Ой, жеребёнок!

— Тогда нас ветром сдует, — Гарри не понаслышке представлял, что такое полёт на большой скорости.

— Мальчики, вы вообще что-то читаете? — судя по тону, Гермиона была уверена в обратном. — На больших расстояниях фестралы только имитируют полёт, используя каскадную трансгрессию! Ой!

Последнее относилось к фестралу, принявшемуся вылизывать рукав её мантии. Она, как и Рон, их явно не видела.

— Ну так садись, чего тянешь? — Артур подошёл поближе, с некоторой опаской погладил фестрала (точнее, кажется, фестралку). — Лавгуд права, доберёмся за полчаса, быстрее всё равно ничего не придумаем!

Сам он собирался предложить добежать до Хогсмида и воспользоваться чьим-нибудь камином, но не мог не признать, что идея Луны более удачна.

— А... как? — гриффиндорка растерянно глядела на дергавшийся «сам по себе» рукав. Артур взял её руку, положил на гриву «лошадки», провёл от шеи до крупа:

— Давай, я подсажу.

— Эй, ты видишь их, что ли? — изумился и почему-то обиделся Рон — Ты что, смерть человека видел?

— И даже почти участвовал! — буркнул Артур, не уточняя, что это был придурок на байке, врезавшийся в приютский автобус. По самые ноздри накачанный наркотой, как рассказал потом снимавший с них показания следователь. Автобусу только крыло помяло, да кое-кто шишки набил от толчка, а вот байкеру досталось так, что даже самым любопытным хватало одного взгляда. Самому Артуру в том числе. Тем более, что он сидел как раз с той стороны, с которой подлетел этот идиот, и видел всё «в процессе». В кино такие сцены почему-то производили совершенно иное впечатление.

Смирившись с неизбежным, Поттер помог взобраться на фестрала Джинни, потом они вдвоём с Артуром подсадили всё ещё ворчавшего себе под нос Рона и бледного, но решительного Невилла. Луна уселась самостоятельно. К этому времени на поляне собралось больше десятка фестралов — оставшимся последними Гарри и Артуру было из чего выбирать.

— Командуй, давай, — нетерпеливо потребовала Джинни, как только Поттер оказался «в седле». Остальные не возразили, молчаливо подтверждая его право руководить экспедицией.

— Ну... Лондон, Министерство Магии... — неуверенно проговорил Гарри. Как ни странно, фестралы тотчас послушались. Возможно, тоже признали его право на руководство. Хотя, скорее всего, Хагрид просто хорошо их выдрессировал.

Полёт на фестралах не имел ничего общего ни с обычным полётом на метле, ни с обычной аппарацией. Артуру он по какой-то странной ассоциации напомнил описание из «Машины времени» Уэллса — может быть потому, что всё это происходило на фоне заката, и солнце всё время «прыгало» то вправо, то влево. Впрочем, когда они приземлились в Лондоне, уже практически стемнело.

Попасть в Министерство оказалось неожиданно легко. Артур посчитал это плохим признаком, а ещё худшим — полное отсутствие в Атриуме людей. По его представлениям, в правительственном учреждении должна была быть охрана и дежурный или хотя бы ночной сторож. Однако Поттер не дал спутникам времени на раздумья, решительно направившись к лифтам. Уже войдя туда, Артур сообразил, что они всё же идиоты: кто мешал ему ещё из кабинета Амбридж связаться через камин с Тонксами, а Уизли — с родителями? Уж их-то мама скорее всего была дома, а у неё почти наверняка есть связь с кем-то из Ордена. Может, даже с Грюмом. Мальчик смутно вспомнил, что в Атриуме вроде бы вдоль стен шли камины, но возвращаться теперь показалось глупым. Тем более что он не знал, не заблокированы ли они на ночь.

В Отделе Тайн ничего интересного не обнаружилось. Вернее, как раз интересного там было сколько угодно: и вращающаяся комната — «прихожая», и Зал Времени, и мозги в аквариуме — зрелище неприятное, но увлекательное, и странная комната с квадратным амфитеатром и каменной аркой посередине… Что-то было не то с этой Аркой — Артуру послышались голоса внутри, шепчущие вперебивку и словно бы зовущие. Хотя никакого «внутри» там не было. Да и голосов, наверное, тоже. Во всяком случае, Гермиона их не слышала. А вот Гарри — слышал. Но разбираться с этими странностями было некогда.

Потому что ни Волдеморта, ни Сириуса, ни каких-либо следов их пребывания они не обнаружили.

За очередной дверью оказался громадный зал, уставленный стеллажами с одинаковыми стеклянными шарами, — по словам Гарри именно этот зал он и видел в своём сне-видении. Но там тоже никого не было. Вернее, они никого не увидели. Как выяснилось несколькими минутами спустя — это совсем не одно и то же.

После нескольких минут безрезультатных блужданий между стеллажами Артур окончательно уверился, что это ловушка и надо как можно быстрее уносить ноги. Практически тот же вывод озвучила Гермиона. Никто и не спорил, даже Гарри, вот только осуществить сей разумный план они не успели. На одной из полок обнаружилась табличка с именем Поттера, чем он немедленно и воспользовался, цапнув лежащий там шарик. Зачем — он, наверно, и сам не смог бы сказать. Во всяком случае, Артур такой причины не видел. Зато увидел последствия.

И вот теперь они стояли всемером против дюжины Пожирателей Смерти, и их шансы на выживание стремительно скатывались к нулю. Они бы, пожалуй, были уже мертвы, если бы не шарик в руке Поттера. Очень хрупкий шарик, который был нужен их противникам непременно целым и невредимым.

* * *

Артур мысленно надавал себе пощёчин. Да, они вели себя крайне глупо, но сейчас не время думать об этом. Казниться можно будет потом, а сейчас нужно соображать, что сделать, чтобы это «потом» хотя бы наступило. Вон Поттеру ещё хуже, наверное, а он же не паникует, тянет время, ищет выход...

Он вдруг словно наяву услышал голос отца: «Заклятие Вечного приклеивания — хит нашей семьи. Снять может только тот, кто наложил, потому всё тут и сохранилось...» Конечно, никакого голоса не было — просто включившаяся интуиция услужливо подкинула нужное воспоминание, но Артур всё равно почувствовал себя куда увереннее. Идея была хороша, вот только исполнение... и почему он не начал тренироваться в невербальных заклинаниях, хотел же! Что из того, что их только на шестом курсе проходят! Но для сожалений времени не было. Артур медленно-медленно — на любое резкое движение тут же отреагируют — приподнял палочку, направив её на зажатый в руке Поттера шарик. И шёпотом, одними губами, произнёс заклинание.

Он даже не знал, получилось ли — заклинание не имело никаких внешних эффектов. Впрочем, долго мучиться неизвестностью не пришлось. Предводительствовавшему Пожирателями Малфою надоели уговоры, и он перешёл к решительным действиям, попытавшись забрать шарик-Пророчество с помощью Акцио. Рука Поттера дёрнулась, но шарик не сдвинулся на ладони ни на миллиметр. «Получилось!» — мысленно возликовал Артур. А вслух старательно захихикал. Дождался яростного взгляда Малфоя (счастье, что не сразу заклинания!) и заговорил, тщательно следя, чтобы голос звучал иронично или хотя бы не слишком дрожал:

— Вы бы хоть узнали обо всех свойствах вещи, которую украсть решили!

— Что ты имеешь в виду? — тон Люциуса, вопреки взгляду, был слаще мёда. Правда, с явной примесью мышьяка.

— А вы не знали, что не только взять Пророчество с полки может только тот, чьё имя на ней стоит, но и потом только он сам может его кому-то отдать? Добровольно? Нет, правда не знали?

Взгляд Малфоя переместился на одного из соратников, не суля тому ничего доброго. Похоже, именно он и должен был знать «все свойства».

— Что ж, мы просто отвезём упрямца к Лорду вместе с шариком, а уж он сумеет уговорить нашего Золотого мальчика, — сладенько пропела Беллатрикс. Узнать её было нетрудно, почти в точности Андромеда, если бы не глаза — совершенно безумные.

— Попытаетесь взять Пророчество силой, хоть бы даже и у мёртвого, — оно рассыплется в пыль, — торопливо предупредил Артур. Его захватил азарт, больше не приходилось скрывать дрожь в голосе. В его блеф, похоже, поверили. Теперь только бы Поттер сообразил подыграть…

— Послушай, Гарри, — «отеческим» тоном заговорил Люциус, — ты ведь понимаешь, что деваться вам всё равно некуда. Давай договоримся по хорошему. Пытки ещё никому не прибавляли здоровья.

— Под пытками — это не добровольно, — мрачно сообщил Поттер.

— Ну что ты, никто не станет пытать тебя, — «успокоил» Малфой. — А вот твоих верных спутников... Как ты думаешь, с кого лучше начать?

— С рыжей, — предложил один из Пожирателей, мускулистый громила с грубым голосом.

— Лучше с блондиночки, — возразил другой. Беллатрикс медленно провела языком по губам. Её глаза плотоядно блестели, ноздри трепетали, на бледных щеках выступил румянец. Артура передёрнуло. Невольно всплыли в памяти слова отца «если захочешь признать родство». Да уж, у него были причины сомневаться! Если в роду она такая не одна...

— Только троньте их — и я разобью Пророчество! — быстро заговорил Гарри. — Давайте договоримся! Вы нас отпускаете, а я вам отдам шарик. Добровольно.

— Не смей!!! — заорал Рон, дёрнувшись вперёд. Пожиратели вскинули палочки. На Роне с двух сторон повисли Джинни и Гермиона, удерживая на месте. Луна сохраняла неподвижность и обычное рассеянное выражение. Невилл бормотал: «Как же так?», но с места не двигался.

— Ребята, так будет лучше! — повернувшись к ним, воскликнул Гарри и почти беззвучно, но старательно артикулируя, добавил. — Как только выйдем из зала — ломайте стеллажи.

— Ты, Уизли, как хочешь, — заявил Артур, краем глаза замечая, что якобы удерживая брата, Джинни быстро шепчет ему что-то на ухо, — а мне жизнь дорога. Только я им не верю. Ты, Поттер, Пророчество не отдавай, пока они нас не отпустят.

— А если мы вас отпустим — он может обмануть, — логично возразил Люциус.

— Тогда так, — Гарри снова повернулся к Малфою. — Мы вместе выйдем в Атриум, там есть камины. Ребята уйдут, а я останусь с кем-нибудь, с кем скажете. А ваши тоже уйдут, вы один останетесь. Я вам отдам шарик, и мы тогда уйдём, так?

— Не так! — взвизгнула Беллатрикс. — Оставить его с Пророчеством одного?! Ещё чего!

— Белла, заткнись!

— Сам заткнись! На суде про Империус пел, а теперь командуешь? Я тебе не доверяю!

— Зато Лорд доверяет!

— Неправда! Он доверяет только мне!

— Да заткнитесь вы оба, мы что, до второго пришествия Мерлина здесь стоять собрались? — раздражённо вмешался тот, что говорил про «блондиночку». Он как-то странно, слишком старательно, выговаривал слова — так иногда говорят иностранцы, хорошо знающие язык. — Парень дело говорит. А ты, Белла, можешь не доверять Люциусу сколько угодно, но Лорд его командовать поставил — ему и решать. Раньше надо было возмущаться!

— В Азкабане ты поскромнее себя вёл! — фыркнула Беллатрикс. Мужчина резко обернулся к ней, поднимая палочку.

— Спокойно! — рявкнул Малфой. — Поттер, мы согласны на твоё предложение. Идите вперёд.

Пожиратели расступились, пропуская детей. Артур боялся, что от них потребуют отдать палочки, но Малфой то ли не подумал об этом, то ли не хотел лишних споров. С палочками или нет, но против дюжины опытных боевиков у них шансов не было, и те это понимали. Ну, или почти не было...

В дверях зала идущая последней Джинни споткнулась и вскрикнула, давая остальным повод обернуться. На вскинутые палочки Пожиратели, разумеется, отреагировали, но, к счастью, автоматически, то есть щитами. Что заклинания могут быть направлены не на них, они сразу не сообразили. А потом оказалось поздно — подломившаяся полка приложила по голове громилу, другая, зацепив по плечу, сбила с ног Люциуса. Несколько шаров разбились ещё в воздухе, задетые другими обломками, из них появились белые полупрозрачные фигуры, начавшие выкрикивать что-то неразборчивое в общем шуме... Продолжения разгрома ребята не видели — Рон одним движением выдернул сестру через порог, Невилл захлопнул дверь, а Гермиона запечатала её заклинанием. Привычно завращавшаяся комната уже не испугала. Вначале. Пока они не обнаружили, что все метки, поставленные Гермионой на дверях, исчезли. Счастье ещё, что звукоизоляция здесь была не слишком хорошая — ребята хотя бы знали, из какой двери выскочили. Шум за ней только усилился.

Гарри шагнул к ближайшей двери, обнаружил, что ему нечем взяться за ручку и повернулся к Артуру:

— Ты откуда про свойства Пророчеств знаешь?

— Ниоткуда, — Артур покосился на «шумящую» дверь и понизил голос. — Я блефовал. Кстати, дай отклею, а то мало ли что...

Пока он произносил заклинание, Уизли успели на пару проверить две двери. Одна не поддалась, за другой обнаружилась комната с Аркой. Гермиона взялась за ручку третей, но тут распахнулась та, за которой остались Пожиратели, и смотреть стало некогда — ребята со всех ног ринулись в открытую Грейнджер дверь. В спины им полетело несколько заклинаний. К счастью, вырвавшиеся вслед за Пожирателями клубы не то дыма, не то пыли помешали тем как следует прицелиться.

Попали они не в коридор, как надеялись, а в комнату с мозгами в аквариуме. В торопливо зачарованную дверь уже ломились, и было ясно, что долго она не устоит. Минуту спустя открылась вторая, о которой они не подозревали. К счастью, Луна успела углядеть третью, в противоположной стене. Туда они и кинулись, к своему изумлению оказавшись в Зале Времени.

Дальнейшее живо напомнило Артуру изречение какого-то киногероя: «Война — это грязь, кровь, чудовищная усталость и никакой романтики!» Они играли с Пожирателями в смертельные пятнашки, отчаянно уворачиваясь от заклинаний, и, временами, пытаясь контратаковать. Иногда даже удачно. Один из Пожирателей, ослеплённый, споткнулся о стол и попал головой в «клетку» с вечнорождающимся цыплёнком. Его голова тут же включилась в цикл: до дряхлости и назад, к младенчеству. Именно в этот момент ему удалось встать. Головка младенца на мускулистом теле мужчины смотрелась нелепо и устрашающе. Еще отвратительнее выглядел второй, заклинанием отброшенный на шкаф с Хроноворотами. Разбившиеся приборы запустили какой-то чудовищный цикл, тело человека жутко искажалось — каждая его часть жила в собственном изменённом времени, то старея, то молодея, повторяя когда-то сделанные движения... Кто-то из Пожирателей, кажется, так и остался в зале Пророчеств, может даже и не один. Дверь, ещё одна, зал с моделью Солнечной системы — чьё-то заклинание едва не попало в Солнце, и оно вспыхнуло, слепя преследователей, давая ребятам несколько драгоценных секунд. Куда-то исчез Рон. Упала не успевшая увернуться Гермиона — кажется, только оглушённая... Артуру в мелкие лоскутки рассекло бок мантии, и он содрогнулся, осознав, что заклинание могло попасть дюймом правее. Гарри спиной и затылком приложился о стену очередной комнаты, вернее, какого-то чулана, и, видимо, на пару секунд потерял сознание, начав сползать на пол. Артур подхватил его левой рукой, правой вскидывая палочку и понимая, что не успевает. Противник чуть замешкался, видимо, опасаясь повредить шарик Пророчества, всё ещё зажатый у Поттера в руке — и рухнул, сбитый двойным ударом Артура и Невилла. Артур перескочил через его тело, не до конца очухавшийся Гарри споткнулся — на этот раз его успел поддержать Лонгботтом. Где-то справа отчаянно завизжала Джинни...

Артур не смог бы сказать, сколько длился этот нелепый бой. Время одновременно сжалось и чудовищно растянулось. Может, виноваты были разбитые Хроновороты?

Потом они оказались втроём в комнате с Аркой: он, Гарри и Невилл, ноги которого заплетались, словно танцуя под неслышимую музыку, а лицо было разбито в кровь. С трёх сторон приближались Пожиратели — их стало больше, или Артуру так только казалось? Парни медленно отступали вверх по амфитеатру. Артур прикидывал: если прыгнуть вперёд, одновременно ударив заклятьем... нет, не выйдет. Даже если бы Невилл был в порядке. Их успеют перехватить с боков, да и в спину сбить легче лёгкого. Выхода не было…

Словно в кинобоевике, помощь пришла в самый отчаянный момент. Артур не заметил, откуда они появились в зале: отец, Тонкс, Люпин, Грюм, несмотря на хромоту резво сбегавший по неудобным ступеням амфитеатра, и незнакомый Артуру высокий темнокожий волшебник.

Для Пожирателей их появление тоже стало неожиданностью. Вряд ли приятной.

Дальше всё снова сплелось в мешанину человеческих тел и мелькающих в воздухе боевых заклятий. В какой-то момент рядом с ребятами оказался Сириус. Коротким заклинанием привёл в порядок ноги Невилла, сказал торопливо:

— Мальчики, уходите отсюда, постарайтесь найти остальных!

Гарри через его плечо ударил заклинанием, попал: нацелившийся Сириусу в спину Пожиратель покачнулся, луч из его палочки ушёл в потолок (там что-то треснуло), а сам он, не удержавшись, скатился по ступенькам. Сириус улыбнулся одобрительно, и тут же схватил их, заставляя нагнуться — фиолетовый луч незнакомого Артуру заклятья едва не задел обоих. Артур из-под руки отца кинул в нападавшего Петрификусом, но не задел, только заставил отпрыгнуть в сторону. Сириус с разворота бросил то же заклинание, на этот раз удачно. Подмигнул им:

— Вы молодцы, но всё же уходите. Принесёте больше пользы, если поможете товарищам, — и через два ряда прыгнул вниз, сбивая Пожирателя, собиравшегося сбоку напасть на Грюма.

Уйти им не удалось. Трое Пожирателей оказались позади них внезапно — видимо, использовали аппарацию. Двое, не размениваясь на заклинания, схватили Артура и Невилла, третий — Люциус Малфой — вцепился в плечо Гарри, касаясь палочкой его рёбер. Артур отчаянно пытался вырваться, но державший его тип был раза в два массивнее и куда сильнее. И, похоже, отлично разбирался в «неджентльменских» приёмах. Зато того, что схватил Невилла, задело чьим-то лучом, он пошатнулся, и парню удалось освободить руку. Разбитые губы мешали произнести заклинание, поэтому Невилл просто ткнул палочкой в лицо противника, удачно попав в глаз. Тот взревел и разжал руки, схватившись за окровавленное лицо. Люциус прошипел:

— Отдай Пророчество или я тебе руку отрежу!

— Невилл, лови! — Гарри по полу катнул шарик не успевшему подняться Лонгботтому. Тот подхватил, вскочил на ноги. Державший Артура Пожиратель отшвырнул мальчика в сторону и с размаху прыгнул на Невилла, следом налетел Малфой. В результате все трое оказались на полу, а шарик Пророчества вырвался из руки парня и покатился, подпрыгивая, по рядам. Гарри и мгновенно вскочивший Малфой с двух сторон кинулись за ним, на ходу поднимая палочки. Артур вскинул свою. Три «Акцио!» прозвучали практически одновременно. Пророчество взмыло в воздух, на миг зависло, словно выбирая, и стремительно рухнуло к ногам Артура. Мальчик попытался перехватить его, но левая рука не послушалась, бессильно обвисла — кажется, при падении он сломал ключицу.

Шарик разбился у самых его ног, веером брызнули осколки — не так, как им было положено, а вверх, расходящимся конусом, сверкающей стеной отсекая мальчика от всего окружающего. Звуки боя пропали. Знакомая фигура профессора Трелони возникла так близко, что Артур попытался отступить на шаг, но какая-то сила не пустила его, заставила остаться на месте. Трелони заговорила совсем не своим, низким, глухим голосом, словно резцом впечатывавшемся в сознание: «Близится тот, кто может победить Тёмного Лорда… он будет рождён на исходе седьмого месяца теми, кто трижды бросал ему вызов… Тёмный Лорд отметит его как равного себе… но ему дарована сила, о которой неведомо Тёмному Лорду… один из них умрёт от руки другого, выжить в схватке суждено лишь одному… тот, кто может победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца».

Видение расплылось, окутав мальчика молочным туманом, тут же истаявшим, и с его исчезновением вернулось восприятие реального мира. Прошло, казалось, всего несколько секунд. Невилл пытался спихнуть с себя неподвижное тело Пожирателя, не то мёртвого, не то оглушённого. Гарри снизу спешил ему на помощь. Ещё несколькими рядами ниже Артур заметил Малфоя — тот, стоя на коленях, слепо шарил вокруг, словно бы пытаясь на ощупь что-то найти. Скорее всего — свою волшебную палочку.

Разглядеть, что делают остальные, он не успел. Прямо перед глазами вдруг оказалось перекошенное, залитое кровью лицо — кажется, это был тот тип, которого ранил Невилл. Шипя: «Говори, что ты слышал?», он вцепился в руку Артура. Мальчик рванулся и не заорал только потому, что от дикой боли перехватило дыхание. В глазах потемнело, он даже не понял, чьё заклятие заставило врага отпустить его и отлететь на несколько шагов. Осторожно шевельнул рукой и с изумлением обнаружил, что она стала болеть существенно меньше. Видимо, была просто вывихнута.

Рядом ниже Лонгботтом что-то неразборчиво выкрикнул, указывая вверх. Артур обернулся и увидел Дамблдора, медленно спускающегося от одной из дверей. Появление нового и столь мощного союзника разом добавило уверенности, и мальчик уже спокойнее оглядел поле боя. Спокойствия, правда, хватило ровно на один взгляд: на нижней ступени амфитеатра без движения лежала алебастрово-бледная Тонкс, а в двух шагах от неё залитый кровью Грюм безуспешно пытался дотянуться до откатившейся в сторону палочки.

Артур бросился к ним, одновременно ища глазами отца. Сириус, вспрыгнув на помост возле Арки, обменивался стремительными ударами с растрёпанной Беллатрикс. Вот он отпрыгнул от красного луча, сам ударил в ответ, снова легко уклонился, засмеялся, что-то крикнул противнице... Время вдруг застыло, как желе, все движения стали плавно-тягучими, и Артур увидел, как отец на долю секунды сбился с ритма, замер — и второй красный луч неспешно ударился ему прямо в грудь. Тело мужчины выгнулось дугой, как у гимнаста в прыжке, и не полетело — поплыло прямо в Арку, так медленно, что казалось, ничего не стоит добежать, подхватить, удержать от падения... но собственное тело двигалось в том же чудовищно замедленном темпе, не желая подчиняться отчаянным понуканиям сознания, и собственный крик застывал льдинками на губах. Колыхнулась ткань-паутина, скрывающая вход в никуда, и с ясно различимым щелчком невидимых жадных челюстей время вновь обрело привычную скорость. Артур услышал свой отчаянный крик: «Отец!», увидел лицо Беллатрикс, нечеловечески прекрасное и невыразимо отвратительное в своём злобном торжестве, её палочку, направленную, казалось, прямо ему в лицо. Рука сама вскинулась в нужном жесте, губы ещё выговаривали «Протего», а мозг уже выдал итог: бесполезно. И рухнула горячая тьма.

Разве мертвому может быть больно?

Сознание не хотело возвращаться. Тьма казалась теперь вовсе не страшной — наоборот, уютной и безопасной. Но целая серия хлёстких пощёчин безжалостно вытаскивала его в свет, в боль, в холодную неизвестность.

— Артур, очнись! Ну же! — голос был знаком, но казался незнакомым. Или наоборот? — Артур, пожалуйста!

Искреннее «пожалуйста» плохо сочеталось с пощёчинами, вызвав нечто вроде любопытства. Артур неохотно открыл глаза и не сразу узнал склонившегося над ним Люпина. Не лицо — белая маска. «Лицо как маска и глаза чёрные...» — кто это говорил? Люпин же и говорил. Об отце... Отец... Отец?

— Рем, где отец? Что с ним?

— Его больше нет, Артур.

Голос крёстного звучал почти спокойно. Так мог бы говорить могильный памятник.

— Нет! Ну нет же! — Артур попытался вскочить, но сумел только сесть. Люпин обнял его за плечи, прижал к себе:

— Тише, тише. Тебе здорово досталось.

— Я не сумел поставить щит...

— Если бы не сумел — выбирал бы сейчас оптимальный вариант посмертия, — незнакомый мужчина в мантии целителя наклонился к ним, поднёс к губам мальчика флягу. — Выпей, станет легче.

Артур проглотил зелье, не почувствовав вкуса. В голове немного прояснилось, но легче от этого не стало. Скорее наоборот. Память безжалостно подкинула новую картинку: бледное застывшее лицо в розовом ореоле.

— Что с Тонкс? Она... жива?

— Да, не волнуйся. Состояние тяжёлое, но целители заверили, что всё обойдётся. И твои товарищи тоже живы, хотя и не скажу, что все здоровы. Но опасности для жизни нет.

— Погоди-ка с расспросами, дай я тебя осмотрю, — вмешался целитель. Заглянул в глаза мальчика, пощупал пульс, что-то проверил с помощью волшебной палочки и удовлетворённо констатировал:

— Ладно, вроде бы всё в пределах допустимого. Минут десять ещё полежи, потом... — он перевёл взгляд на Люпина. — Сможешь переправить его в Хогвартс?

— Да, конечно. Конрад, ты обещал...

— Помню, — целитель вынул из висящей на боку сумки флакон, вложил в руку Артуру. Тот послушно выпил. Мужчина удовлетворённо кивнул, чуть подумав, достал ещё один, протянул Люпину:

— Выпей-ка тоже, а то на тебя смотреть страшно.

— Мне ясная голова нужна.

— А то она у тебя сейчас сильно ясная! Ремус, я знаю, что даю. «Поцелуй Снежной королевы», слышал про такое? Снотворного эффекта не имеет, в какой-то степени даже наоборот, зато эмоции приглушает до разумного уровня. Часов на пять тебе хватит, если нужно, а больше так и так не выдержишь.

Люпин не стал больше спорить. Пока он пил, целитель набросал несколько слов в блокноте, вырвал листок и, наклонившись, вложил Артуру в карман:

— Отдашь мадам Помфри, она за тобой присмотрит. И прояви разумность, постарайся поскорее добраться до постели.

Он отошёл. Люпин мягко заставил Артура прилечь, сел рядом, держа крестника за руку. Сказал тихо:

— Конрад хороший целитель, мы с Хогвартса знакомы, он курсом младше был. А ты молодец, успел поставить щит. Я уже боялся, что дело совсем плохо. Полностью отразить удар ты не смог, но значительно смягчил его.

— Их взяли?

— Всех, кроме Беллы. Кингсли пытался её задержать, но не удалось, — Люпин вздохнул, продолжил неохотно. — Гарри побежал за ней, хотел отомстить...

— Что с ним?

— Да всё в порядке, насколько я знаю. Дамблдор за ними кинулся, а нам велел заняться пленными и ранеными, так что я сам ничего не видел, только с чужих слов. В Атриуме появился Волдеморт, они сражались... В результате Волдеморт бежал и Беллу с собой прихватил. Гарри Альбус в Хогвартс отправил. И сам вроде бы туда собрался. Фадж, говорят, явился, попытался было покомандовать, а теперь только волосы на себе рвёт, совсем растерялся. Вообще здесь сейчас половина Министерства и весь Аврорат. Где они раньше были, хотел бы я знать?

Он замолчал. Артур тоже молчал, пытаясь разобраться в происшедшем. Получалось плохо. События не хотели выстраиваться в логическую цепочку, распадались на яркие, как на экране телевизора, картинки: дико искажающееся тело в ореоле серебристой пыли, падающая без сознания Гермиона, неестественно шевелящиеся губы полупрозрачной Трелони... тело отца, медленно плывущее по воздуху, его лицо, на котором азарт боя сменялся недоумением и болью... Но ведь он был жив, когда падал, у мертвого не может меняться выражение лица!

— Рем, а отец... заклинание же не убило его, только отбросило, я видел! Так может быть...

— Не надо, — перебил Люпин, и в голосе его сквозь мёртвое спокойствие в первый раз прорезалась боль. — Артур, пожалуйста! Если б можно было, хоть в обмен... но оттуда не возвращался никто и никогда.

— Из Азкабана тоже раньше никто не сбегал! И от Авады не спасался! Рем, ну вдруг ты чего-то не знаешь? Вдруг есть... лазейка?

Люпин тяжело вздохнул:

— Я говорил с теми, кто работает в этом отделе. Ты долго был без сознания, целители велели сперва ничего не предпринимать, дать рассеяться остаточной магии... в общем, времени мне хватило. И я спрашивал… очень настойчиво.

— А если они тоже не знают? Может, есть какая-нибудь простая вещь, которую надо сделать, и тогда можно пройти? Может, надо просто самому, как в сказке про золотой котёл?

— Пробовали когда-то. И это, и многое другое, — он не замечал, что всё сильнее стискивает руку Артура, пока мальчик не вскрикнул, и только тогда с усилием разжал пальцы. — Прости. Ну ладно, давай спросим ещё у Дамблдора. Если есть хоть что-то — он должен был слышать.

— Давай! — Артур вскочил, на этот раз удачно, хоть и пришлось тут же опереться на плечо крёстного. Оглянулся. Они были в какой-то комнате явно канцелярского вида, нарушаемого только матрасом на полу, на котором он только что лежал. Люпин тоже поднялся, бережно поддерживая мальчика, заглянул ему в лицо:

— Ты как? Идти сможешь?

— Да, — к собственному удивлению Артур обнаружил, что физически чувствует себя вполне нормально, даже голова перестала кружиться и плечо почти не болело. — А где мы?

— Да всё там же. Пойдём, в Атриуме есть камины, если Альбус вернулся к себе, то с ним можно связаться.

Они вышли в знакомый коридор, и ноги сами понесли Артура в сторону круглого зала. Люпин крепко взял его за локоть:

— И не думай!

— А вдруг... Я только взгляну!

— Если с тобой случится беда, Сириус не посчитает свою жизнь достаточным обоснованием. Пойдём.

Артур покорился. Навстречу попались несколько человек, пару раз мальчик ловил на себе настороженные взгляды. В Атриуме народу было ещё больше и царил изрядный разгром: золотая статуя-фонтан была почти полностью разрушена, осколки валялись по всему помещению. Воду отключили, на полу подсыхали лужи. В нескольких каминах горел огонь, в них постоянно появлялись и исчезали люди, многие из которых, судя по виду, были вытащены из дома (если не из постели) срочным вызовом и собирались второпях. На большинстве лиц читались страх и растерянность.

Люпин подошёл к свободному камину, сунул голову в пламя. К этому Артур так и не привык — перемещаться таким способом казалось почти нормальным, а вот голова среди поленьев или тело без головы, застывшее у камина, вызывали оторопь. Разговор длился минуты три, потом Ремус поднялся и кивнул Артуру на коробку с летучим порохом:

— Проход открыт. Хогвартс, кабинет директора.

— А ты?

— Я следом. Иди.

В кабинете Дамблдора Артур прежде не бывал, но сейчас даже не испытывал любопытства. Только мельком отметил, что кабинет, как и министерский Атриум, носил следы погрома — здесь-то кто дрался? Кроме самого директора в кабинете наличествовал Поттер, бледный, злой и несчастный.

Люпин вышел из камина следом за мальчиком, ободряюще положил руку ему на плечо. Дамблдор смотрел на них с каким-то странным выражением.

— Значит, у Сириуса есть сын, — проговорил он наконец. — Почему вы скрыли это от меня, Ремус?

— Мы не скрывали, — Люпин немного смущённо пожал плечами, — просто не хотели обременять вас лишними проблемами. Сириус считал, что тайна будет для мальчика лучшей защитой.

— Теперь это уже не тайна, как я понимаю?

— Да. У Беллатрикс хорошая память. И отличная реакция. К счастью, у Артура реакция тоже оказалась неплохая.

— К счастью, — чуть суховато согласился Дамблдор. — Родство узаконено?

— Да, обряд по всем правилам. Альбус, я всё в подробностях расскажу, только потом, ладно?

— Сэр, мы всё расскажем, что хотите, только потом, пожалуйста! — одновременно с ним заговорил Артур. Осёкся, обернулся на крёстного. Тот молча кивнул, и мальчик продолжил. — Вы только скажите: отцу можно помочь? Ну хоть какой-то шанс? Ведь не может быть, чтобы никак!

Краем глаза он заметил, что Гарри весь подался вперёд, жадно ожидая ответа. Дамблдор медленно покачал головой:

— Нет, мальчики. Я всё понимаю, но это невозможно. Я уверен.

— Уверены?! — слово отточенным ножом полоснуло по окутавшей сознание защитной пелене, и она на миг разошлась, плеснув в щель кипящей болью. — Однажды вы уже были … уверены! И пальцем не пошевельнули, чтобы проверить!

Люпин предостерегающе сжал плечо мальчика. Дамблдор на миг прижал руки к лицу, проговорил глухо:

— Ты вправе обвинять меня…

— Нет, — буркнул Артур. — Отец запретил. Сказал, что ворошить старые обиды — только плодить новые. Но просто на слово я вам не поверю.

— Нельзя доказать невозможность невозможного!

— Можно. Если проверить.

— Только абсолютный безумец станет пить яд, чтобы доказать, что это не вода!

— Но он же был жив, когда падал в Арку, я видел!

— Всякий жив за миг до смерти. Впрочем, если ты действительно хочешь доказательств, — Дамблдор запнулся, — его гибели… не перебивай… получить их можно. Ты ведь наследник. Спроси Кричера. Он должен почувствовать смену хозяина.

— А если он опять соврёт?! — крикнул Гарри, прежде чем Артур осознал суть предложения.

— Почему «опять»? — спросил он растерянно.

— Потому что он уже соврал мне про Сириуса! Сказал, что его нет, хотя на самом деле он был наверху, у Клювокрыла! И Клювика ранил специально! А потом сказал ещё, что Сириус не вернётся из Отдела Тайн! И был таким довольным… — голос Гарри сорвался, он сжал кулаки и быстро отвернулся.

Артур перевёл взгляд на Люпина, но тот сам ничего не понимал:

— Альбус, что за бред, может, вы объясните? Зачем Кричеру такое творить, и откуда он знал про Отдел?

Дамблдор тяжело вздохнул:

— Я уже рассказал Гарри. Когда Сириус однажды велел Кричеру убираться вон — это было перед Рождеством — тот убедил себя, что это можно понять как приказ покинуть дом. И отправился к Нарциссе. Многого он рассказать не мог, Сириус отдал ему приказ не разглашать тайн Ордена, но зато мог выполнить кое-какие поручения Малфоев и Беллатрикс. Например — в нужный момент не подпустить Сириуса к камину и обмануть того, кто станет про него спрашивать. Ну и ещё, по мелочи. Но сейчас ситуация другая. Как я уже сказал, гибель Сириуса эльф немедленно ощутил, его с хозяином связывает особая магия. Впрочем, — он перевёл взгляд на Артура, — раз ты законный наследник, домовик должен слушаться тебя в любом случае. И соврать не сможет, если прикажешь говорить правду. Ты можешь позвать его сейчас. Если… если тебе действительно нужны доказательства.

— Нужны! — запальчиво крикнул мальчик. — Если нет доказательств — я должен что-то делать!

Гарри шагнул к нему, встал рядом, словно выражая готовность в случае чего немедленно начать «что-то делать». Дамблдор печально покачал головой:

— Тогда позови Кричера.

— Как?

— Просто позови. Он должен явиться. Для магии эльфов наши антиаппарационные барьеры — не помеха.

Такого быстрого решения вопроса Артур не ожидал. «Не надо», — жалобно пискнула интуиция. Парень стиснул кулаки, пытаясь унять нервную дрожь. Отказаться теперь было бы трусостью, но… «Всегда можно не поверить», — почти неслышно шепнул голос где-то на краю сознания. Артур оглянулся на крёстного. Люпин промолчал, только чуть крепче сжал пальцы на его плече. Мальчик кивнул сам себе и немного неуверенно бросил в пространство:

— Кричер! Иди сюда! Немедленно!

С минуту ничего не происходило. Гарри уже открыл было рот, готовясь высказать что-то — видимо, не слишком лестное, — когда в шаге от них с громким хлопком возник домовой эльф. Преувеличенно низко поклонился:

— К услугам молодого господина.

Гарри резко дёрнулся вперёд. Люпин свободной рукой перехватил его за локоть, и парень остался на месте, только процедил сквозь зубы:

— Убийца!

— Кричер никого не убивал, о нет, нет, — быстро забормотал эльф, — он только сделал то, что просила мисс Белла, да, вот кому Кричер хотел бы служить, но не может, нет, не может…

— Кому ты служишь сейчас, Кричер? — тихо и почти равнодушно спросил Артур. Он не испытывал больше ни страха, ни боли. Обволакивавшая сознание пелена смёрзлась в ледяную корку, через которую не мог пробиться страх, которую не могла растопить боль. Пока что — не могла. — Кто твой хозяин сейчас?

— Хозяин Кричера — молодой господин. Молодой господин Артур, да, — уныло проговорил эльф и тихо, но вполне различимо продолжал, — мерзкий полукровка, сын маглы и предателя крови, что скажет моя госпожа, когда узнает, о, она будет вне себя, её недостойный сын запятнал себя ещё и этим преступлением….

— Заткнись! — рявкнул Гарри. Артур пропустил бормотание эльфа мимо ушей, даже не уловив смысла.

— А мой отец?

— Его нет! — торжествующе выкрикнул Кричер, впервые вызывающе поглядев прямо в глаза мальчику. — Его больше нет в этом мире! Кричер не солгал сыну грязнокровки Поттеру, Кричер сказал правду, когда говорил, что он не вернётся из Отдела Тайн!

Гарри снова дёрнулся вперёд, сжимая кулаки. Артур не шевельнулся.

— Ты хотел убить моего отца, — голос мальчика был сух и бесцветен, словно скелет на обочине караванной тропы. — Это было твоё решение и твой выбор. Пусть будет так. Ты выбрал однажды — будешь выбирать всегда.

— Хозяин! — взвыл эльф, разом теряя вызывающий вид. Артур покачал головой:

— О, нет, я не стану освобождать тебя — слишком уж много ты знаешь. И я приказываю тебе, запоминай. Первое: ты никогда и ни при каких обстоятельствах ни единого слова не скажешь о чём бы то ни было, связанным с Орденом Феникса никому, кроме членов Ордена Феникса. — Он к месту вспомнил сказку про ослиные уши и уточнил. — Ни человеку, ни иному существу, ни живому, ни мёртвому, ни ветру в поле. Ты понял?

— Да, хозяин, — проскулил тот, сжимаясь, словно его били.

— Второе: ты никогда и ни при каких обстоятельствах не причинишь вреда ни одному члену Ордена Феникса, никому из их родных и друзей, а также Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер. Запомнил?

— Да, хозяин.

— Во всём остальном ты будешь поступать как захочешь. Можешь оставаться в доме или покинуть его по своему желанию, можешь выполнять приказы тех, кого пожелаешь, если они не противоречат сказанному мной прежде, или не выполнять ничьих приказов.

Вид скорчившегося на полу домовика был жалок и отвратителен одновременно, но у Артура не было сейчас сил ни на жалость, ни на презрение.

— А теперь — уходи, — закончил он. — Это последнее моё приказание, других не будет. Решай сам, как тебе жить, и живи, как решишь.

Кричер заскулил невнятно и исчез с громким хлопком.

— Ты уверен, что поступил правильно? — серьёзно спросил Дамблдор.

— Не знаю, — едва слышно проговорил Артур. Из него словно выдернули стержень. Люпин бережно обнял его за плечи, помог сесть, с тревогой заглянул в лицо:

— Что, малыш?

Артур дёрнулся, как от пощёчины. Люпин торопливо проговорил:

— Прости, я... прости, больше не буду, — он повернулся к Дамблдору. — Альбус, парня надо срочно отправить в больничное крыло, ему сегодня здорово досталось. Пусть Гарри его проводит, ладно?

— Да, конечно, — Дамблдор перевёл взгляд с одного парня на другого. — Гарри, пожалуйста...

— Ещё кто кого, — буркнул Артур. Накатившая волной слабость немного отступила, оставив взамен злость на то, что поддался ей. — Ему тоже досталось — при мне головой так приложился, у кого другого сотрясение бы было!

Гарри бросил на него не самый благодарный взгляд, потом осознал смысл последних слов и насупился ещё больше.

— Артур! — Люпин укоризненно покачал головой.

— А что, не так? — Артур упрямо вскинул голову. — Мало глупостей наделал, да?

— Ну, знаешь! — Гарри явно тоже было что сказать, и он вознамерился сделать это прямо сейчас. Дамблдор решительно встал между ними:

— Отправляйтесь-ка вы оба действительно в госпиталь, — он призвал перо и пергамент, черканул несколько слов. — Гарри, отдай мадам Помфри, пожалуйста.

— Артур, про записку Конрада не забудь, — добавил Люпин. — И сразу в постель, без фокусов. Оба. Зайду и проверю.

Сквозь непривычную резкость в его голосе Артур ощутил даже не тревогу, а почти панический страх за них обоих. Подумал как-то отстранённо, что Ремусу, наверное, ничуть не легче сейчас, но он-то на людей не бросается. Поднялся, глянул на Поттера и первым решительно направился к выходу. Гарри неохотно двинулся следом.

Друг за другом они спустились по лесенке, вышли в коридор. Было тихо и пусто — Артур вяло удивился этому, но тут же сообразил, что ещё ночь или раннее утро. Гарри догнал его, пошёл рядом. Спросил мрачно:

— А я почему не знал, что ты сын Сириуса?

— Отец сказал, что мы слишком мало понимаем в конспирации, — буркнул Артур. В другое время мысль, что не он один такой ревнивый идиот, его, скорее всего, позабавила бы. Сейчас — оставила равнодушным. — И был прав, между прочим. С Армией влипли, как младенцы! А уж как вы замечательно Жабе попались, слов нет!

— Ну знаешь, Грей! — Поттер наградил его донельзя мрачным взглядом.

— Теперь — Блэк, понял? Не собираюсь больше скрываться! — зло бросил Артур. И закончил с бесстрастной обречённостью. — На фига я им теперь нужен...

— А раньше на фига? — ещё мрачнее поинтересовался Гарри, игнорируя первую часть фразы.

— А то не ясно — отца шантажировать, — злость схлынула, сменившись холодной апатией, мальчик отвечал почти автоматически. — А он — чтобы тебя поймать. Только раньше я не знал, ты им зачем.

— Теперь что, знаешь?

— Знаю. Ты тот, кто может Волдеморта убить.

— Что?! — на этот раз Гарри взглядом не ограничился: забежал вперёд и встал на пути, вынуждая Артура тоже остановится. — Ты... откуда ты... Я сам полчаса назад узнал!

— Пророчество услышал, когда оно разбилось, — пожал плечами Артур.

— Там же ничего не разобрать было!

— Это со стороны, а я внутри оказался.

— В пророчестве же имени не было...

— Зато на этикетке было. Твоё. Дураком надо быть, чтобы не догадаться!

— Знаешь что, Грей! — «дурака» Гарри совершенно справедливо принял на свой счёт.

— Блэк! Я вот одного не пойму: на кой Волдеморту это Пророчество так понадобилось? Он же его знал, раз тебя убивать тогда полез.

— Он только начало знал, — пробормотал Гарри. Отвернулся, уткнулся лбом в стену. Сказал глухо:

— Зря я на Кричера кидался, и на Дамблдора — зря. Сам во всём виноват, правда дурак, идиот, трижды кретин! Вас едва не погубил, и Сириус... из-за меня... — он вдруг размахнулся и саданул по стене кулаком с такой силой, что на камне остался след крови. Артур смотрел на него, отстранённо дивясь собственному спокойствию. Похоже, целитель по имени Конрад действительно знал, что давать. Вот жаль, с собой пару флаконов не выдал, пригодилось бы. А так что делать? Ждать, пока Поттер лоб о стену расшибёт, второй шрам зарабатывая? Утешать? Морду набить? Говорят, помогает...

— Прекрати, — устало сказал он, — все глупостей наделали, я тоже, чего теперь-то...

И добавил упрямо, убеждая не Поттера, а себя самого:

— Всё равно не верю, что отец... насовсем...

Гарри, не оборачиваясь, проговорил глухо:

— А Кричер? Он же тебе соврать не мог.

— Ну и не соврал! — Артур отчаянно вцепился в мелькнувшую в голове идею, довольно сомнительную, но всё же... — Он что сказал? «В этом мире нет»! Может, через эту Арку дурацкую в параллельный мир попадают?

— В какой ещё параллельный? — Гарри резко обернулся, уставился на Артура со смесью недоумения, недоверия и робкой надежды.

— Ну… — мальчик замялся, пытаясь припомнить пояснения из книжек и фильмов. — Ты «Звёздные врата» смотрел?

— Нет…

— Чёрт, как же… ну, это как книга, только каждая страница — целый мир, понимаешь? В четвёртом измерении. Или в пятом? А, неважно. Только Арка не совсем Врата, через неё ведь голоса слышно… только не понять ничего… а, знаю! Там, наверное, время по другому идёт, вот и не разобрать, как на испорченном магнитофоне! У нас день проходит, или неделя, а у них одна минута. Поэтому никто и не возвращался, то есть возвращались, но много лет спустя, сто или больше, и никого найти знакомых не могли, я про таких людей слышал по телику, им не верили и сумасшедшими считали, — Артур сам прекрасно видел, что в его теории дыра на дыре едет и натяжкой погоняет, но это было лучше, чем полная беспросветность, и он азартно продолжил. — А если придумать, как туда попасть и в своём времени остаться — сможешь там что хочешь делать, потому что для тех будешь быстрым-быстрым, они тебя и заметить не смогут! И ещё — как вернуться.

— Как это «в своём времени»? — только и спросил ошеломлённый Поттер.

— Ну, просто — для тебя время движется быстро, а для всех — медленно.

— А разве такое возможно?

— Ты что, не видел, как у того типа в аквариуме голова старела и молодела, а тело — нет?

— Ну, это не совсем… эй, ты это брось, я лечебных заклинаний не знаю!

Артур вдруг обнаружил, что стоит, привалившись боком к стене, а Гарри поддерживает его за талию. Провёл ладонью по лицу, стирая противно-холодный и какой-то липкий пот. Перед глазами плавали чёрные мошки.

— Вот пакость, — пробормотал он, тряся головой в надежде прояснить её. Получалось плохо.

— Может, позвать кого? — встревожено спросил Поттер.

— Лучше по щекам надавай.

Гарри, кажется, не слишком поверил в такой метод лечения, но пощёчину залепил от души. Как ни странно, она помогла — во всяком случае, пол под ногами снова обрёл привычную твёрдость. Артур выпрямился, шагнул на пробу раз-другой — вроде ноги держали. Гарри попросил почти жалобно:

— Пошли в госпиталь, а? Я правда лечебных заклинаний не знаю! — и тут же, не удержавшись, спросил. — А то что ты сейчас говорил — это правда или ты всё придумал?

— Не знаю, — честно признался Артур. — Книжек таких много и фильмов, а что в них правда... только я лучше так буду думать.

— Ага, — согласился Гарри. — Ты мне потом поподробнее расскажешь, да? И ребятам тоже.

— Конечно. Может, вместе чего придумаем...

Он замолчал, экономя силы. Снова падать в обморок не хотелось.

* * *

Когда дверь за мальчиками захлопнулась, Дамблдор повернулся к Люпину, спросил слегка удивлённо:

— Почему ты сразу с ними не пошёл?

— Мне показалось, парням надо разобраться между собой, — Ремус устало опустился в кресло. — И лучше сделать это сейчас, когда обоим не до драк.

— Что им делить? Мёртвого?

Люпин вздрогнул, но ответил ровно:

— Мёртвого поделить иногда труднее, чем живого. Живого его хватало на всех.

Дамблдор прошёлся по кабинету, тоже присел. Растёр лицо:

— Прости, Ремус, у меня просто сил уже нет на тактичность.

— Да что там, — Люпин махнул рукой, — Альбус, сейчас не самое время, но потом может стать совсем не до того... как вы думаете, мне разрешат официальное опекунство? Я ведь Артуру крёстный.

— Честно? Вряд ли.

— Но вы же понимаете, что парню теперь нельзя возвращаться в приют! Белла его в покое не оставит.

— Думаешь, у неё будет время на него?

— А если — будет? Хотите рискнуть жизнями сотни детей?

— Что ты предлагаешь?

— Если не я, так Тонксы. Андромеде он двоюродный племянник, магловские документы у них есть, можно будет и с приютом всё решить легально.

— Хорошо. Поговори с ними. А теперь, если ты в состоянии...

— В состоянии.

— ... обсудим наиболее срочные дела, пока Фадж не явился. Чай будешь? Тебе не помешает.

— Буду, — Люпин вздохнул и пересел поближе к столу.

Второй раз в жизни Ремус Люпин страстно мечтал ошибаться. Увы, на этот раз — не получилось.

У Беллатрикс действительно оказалась очень хорошая память. И невероятная наглость в придачу. Первый раз Артура попытались похитить прямо на вокзале, практически на глазах у орденцев.

Увидев среди встречающих рядом с Люпином и Тонкс Грюма, выглядевшего одновременно забавно и угрожающе в старомодной магловской одежде и надвинутом на глаз котелке, Артур в первый момент удивился и даже встревожился. Впрочем, всё мгновенно разъяснилось. Обнимая его, Люпин сказал слегка виновато:

— Тебе придётся немного подождать нас, ты ведь не обидишься?

— Нам тут надо кое с кем побеседовать, — добавила Тонкс, в свою очередь обнимая его, и мотнула головой в направлении магловского семейства, словно сошедшего со страниц «Панча»: невероятно толстые отец и сын и худая, как жердь, мамаша, все трое безукоризненно «прилично» одетые и причёсанные и со столь же безукоризненно постными физиономиями. Судя по тому, что Поттер, хоть и крайне неохотно, направился в их сторону, это и были те родственники, с которыми ему приходилось жить. Артур подумал, что ему, кажется, повезло больше, а вслух сказал, что в таком случае посидит в зале ожидания, не торчать же на перроне.

— Ладно, только не потеряйся. Мы недолго, — кивнула Тонкс, вместе с Люпином и супругами Уизли направляясь к неприятному семейству. Грюм похромал следом.

Артур едва успел зайти в зал ожидания и оглянуться в поисках свободного кресла, как рядом оказалась Тонкс.

— Пошли, все уже ждут, — торопливо сказала она. Мальчик уже шагнул было в указанном направлении, но что-то его насторожило. То ли интонация, то ли странный взгляд, нервно шарящий вокруг, то ли слишком быстрое появление — а скорее всё это разом. Ещё не совсем осознанно он остановился и смущённо пробормотал:

— Прости, я вернусь на минутку... я там забыл... — что забыл, он с ходу придумать не смог, поскольку чемодан был у него в руках, а никакого животного он, естественно, не держал. — Забыл попрощаться...

— Там все уже разошлись! — сердито возразила девушка, хватая его за руку. — Пойдем скорее, нас же ждут!

— Нет, погоди! — её явная нервозность насторожила его ещё больше. — Я в поезде книгу оставил, очень важную, мне... мне её отец дал!

— Да не пропадёт твоя книга, осенью заберёшь! — она ещё настойчивее потянула мальчика за собой.

Вот это уже было доказательством. Тонкс никогда не отнеслась бы к подобной потере с таким пренебрежением.

— Нет, я должен вернуться! — Артур вырвал руку.

— Хорошо, — неожиданно согласилась его собеседница, отступая на шаг.

«А палочку он в рукаве держал» — словно наяву услышал Артур и не раздумывая поднырнул под поднимающуюся руку, изо всех сил врезавшись головой аккурат в пряжку ремня. Вернее, в то место, где видел пряжку — удар пришёлся по мягкому. Женщина с размаху села на пол, сам мальчик едва удержался на ногах и, пока она не очухалась, кинулся к выходу. «Если это Тонкс — она поймёт» — подумал он на бегу, но, едва выскочив из дверей, убедился, что интуиция не подвела. Настоящая Тонкс, хорошо различимая в толпе благодаря своим нетривиальным волосам, как раз направлялась к залу ожидания и была от него шагах в двадцати. Кидаться к ней Артур не стал, побоявшись запутаться в толпе — как раз подошло сразу два поезда — а просто шагнул в сторону от двери, чтобы в случае преследования его не ударили заклинанием сзади. Впрочем, предосторожность оказалась излишней: на открытое противостояние похитительница, видимо, не рассчитывала и предпочла исчезнуть раньше, чем они втроём вбежали в зал. Возле брошенного Артуром чемодана растерянно озирался полисмен: похоже, дама «исчезла» в самом прямом смысле, применив аппарацию.

Быстро сориентировавшийся в ситуации Люпин вежливо объяснил представителю власти, что у его племянника пытались вытащить кошелёк, из-за чего и возникла потасовка, а потом он кинулся за похитительницей, бросив в азарте погони чемодан, но она скрылась в толпе. Полисмен предпочёл поверить разумному объяснению больше, чем своим глазам, и инцидент был исчерпан.

* * *

Больше всего Артур боялся, что ему будут выражать соболезнования и придётся что-то отвечать. Однако обошлось: Тонксов-старших с порога огорошили рассказом о попытке похищения, обсуждение которой и заняло почти весь вечер. Решили, что мальчик должен быть осторожен и не выходить из дома в одиночку. Тонксы уже начали оформлять официальное опекунство — Андромеда на правах двоюродной тёти подала заявление в соответствующий отдел Министерства магии, а Тед занялся улаживанием дела с магловскими органами опеки, честно назвавшись родственником отца мальчика. Процедура грозила затянуться, но забрать Артура под расписку на каникулы ему разрешили, даже не пришлось применять «особые методы», что законопослушного Теда чрезвычайно обрадовало.

Вообще, бюрократической суеты предстояло много. Андромеде сообщили, в частности, что каким-то образом сохранилось старое, конца восьмидесятого года, завещание Сириуса, в котором он оставлял «всё движимое и недвижимое имущество, которое у меня будет на момент смерти» своему крестнику Гарри Поттеру. Артур, которому Андромеда очень осторожно об этом сообщила, махнул было рукой: «Да пусть забирает!», но выяснилось, что не всё так просто. Блэк-холл, как майорат, не мог быть передан постороннему лицу, пока существовал прямой наследник, да и в отношении банковского счёта бюрократы из Министерства потребовали официального разбирательства в присутствии обоих заинтересованных лиц. Правда, до этого разбирательства было ещё полгода — традиционный срок, дающийся для выявления всех претендентов на наследство. Узнав об этом, Артур пробормотал почти про себя:

— Вот и хорошо, может, ещё ничего и не понадобится.

Люпин, услышавший его бормотание, только вздохнул: с выдуманной мальчишками теорией он уже был ознакомлен и не верил в неё совершенно, хотя и был готов по мере возможности помогать им в поиске информации. Да и сами ребята, как ему казалось, не столько верили в «параллельный мир» за Аркой, сколько искали в этой идее хоть какое-то утешение. Во всяком случае, он стал бы последним, кто начал разубеждать их. Если им так легче — пусть. Да и где-то на самом донышке его собственной души, в недоступном холодному рассудку уголке, жила безумная надежда: а вдруг? Даже в волшебном мире иногда случаются настоящие чудеса, а Сириус заслужил такое чудо как никто другой.

Постепенно разговор вернулся к попытке похищения. Сошлись на том, что похитительница — Артур хоть и не мог поклясться, что это была Беллатрикс, но почему-то был уверен, что женщина — использовала не Оборотное зелье, а маскировочные чары. Видимо, собиралась просто проследить за мальчиком, но, увидев его в одиночестве, решила рискнуть. К счастью, её сгубила спешка.

* * *

Спать легли уже заполночь, а с самого утра Ремусу пришлось уехать по делам Ордена. Снова навестить Тонксов он сумел только через неделю и застал в доме нескольких авроров, зашедших отнюдь не в гости к коллеге. Чуть больше часа назад произошло новое покушение.

Артура вызывали в Министерство для официального утверждения за ним отцовской фамилии. Провожать его пошёл Тед. Ввиду хорошей погоды решили вернуться на автобусе, благо был прямой маршрут, от конечной остановки которого до дома оставалось пройти всего минут десять.

Нападение произошло в двух шагах от дома, на соседней улочке, в разгар рабочего дня совершенно пустынной. Нападавших было четверо, и их, как часто случается, подвела самоуверенность. Убеждённые в своём превосходстве, они не попытались оглушить жертвы из укрытия, что было бы наиболее логичным. Вместо этого двое перекрыли отступление, а двое других появились впереди и потребовали «Не рыпаться и не вздумать лезть за палочками». Однако Тед, как выяснилось, не брезговал поучиться у противника и на всякий случай держал свою палочку в рукаве. Атаковать он не стал, защищаться Щитовыми чарами — тоже, а применил простейшее маскировочное заклинание, крайне нестойкое и легко пробиваемое, зато наводимое в долю секунды. Под его прикрытием Тед с Артуром нырнули в чью-то калитку, по счастью не запертую, выбрались за пределы небрежно поставленного антиаппарационного барьера и успели аппарировать к дому прежде, чем похитители их снова обнаружили. Тед тотчас через камин связался с Авроратом, но нападавшие, как и их предшественница, предпочли исчезнуть, не дожидаясь появления патруля. То ли сами были не из храбрецов, то ли им запретили вступать в серьёзный бой.

Выяснив все подробности, авроры откланялись. Тонкс-младшая, чьё дежурство ещё не кончилось, отбыла вместе с коллегами, а оставшиеся продолжили обсуждение невесёлых перспектив. Ясно было, что Пожиратели, скорее всего науськиваемые Беллой, не остановятся на достигнутом.

Люпин предложил Артуру перебраться на всякий случай в Блэк-холл, но получил категорический отказ.

— Почему? — удивилась Андромеда. — Там ведь действительно безопасно.

Ответом послужила почти классическая истерика.

— Там всё мёртвое! — захлёбываясь слезами, кричал мальчик. — Он меня ненавидит! Как паук! Не могу! Без отца... нет! Пусть уж лучше... не хочу... нет...

Люпин крепко обнял его, пытаясь успокоить, но слова явно не действовали. Испуганная Андромеда обернулась к мужу. Тот поднялся:

— Я приготовлю лекарство, а ты пока расстели постель. И не волнуйся, всё будет в порядке...

Вернулся он с кружкой горячего зелья. Артур пытался сопротивляться, его била крупная дрожь, зубы стучали о край кружки. Мужчинам пришлось поить его почти насильно. К счастью, зелье подействовало быстро, мальчик затих, закрыл глаза. Некоторое время он ещё вздрагивал и всхлипывал сквозь сон, но вскоре успокоился, задышал ровно и глубоко.

— Надо уложить его, — тихо сказал Тед.

— Не проснётся?

— Не должен.

Люпин на руках отнёс мальчика в спальню, раздел, укутал одеялом. Присел рядом. Тед остановился за его спиной, сказал тихо:

— Не волнуйся, всё правильно. Боль как яд, её нельзя долго держать в себе. Да ещё все эти покушения... парень должен был сорваться, и чем раньше это произошло, тем лучше. Выспится — будет чувствовать себя нормально.

Люпин вздохнул:

— Ты прав, конечно, вот только повод...

— Ты думаешь, это серьёзно?

— Боюсь, что да.

— Нет, я понимаю — память о потере... но то, что он говорил... разве дом может ненавидеть?

— Этот — может, — подошедшая Андромеда осторожно обтёрла лицо спящего смоченным тёплой водой полотенцем, отступив на шаг, наложила заглушающие чары и продолжила. — Тебе это трудно понять, Тед. Этот дом создали люди, для которых «полукровка» было непрощаемым оскорблением. Создали как свою крепость, замыкая наследование и защиту на кровь Блэков, вкладывая не только собственную магию — частицу души. Он как бы живой, понимаешь? Не как человек или зверь, по-другому, но и не просто мёртвый камень. И он заклят так, что не может не подчиняться единственному наследнику рода. Полукровке. Осквернителю крови.

— Сириусу тоже было плохо там, — тихо добавил Люпин. — Он, конечно, не жаловался, во всяком случае, в открытую. Но увидеть было несложно.

Тед мягко положил руку ему на плечо:

— Рем, не ищи своей вины там, где её нет.

— Есть. Кругом я перед ним виноват. Да что теперь-то об этом, — он безнадёжно махнул рукой. — Я ещё не поблагодарил тебя, Тед.

Тонкс пожал плечами:

— За что? Если за сегодняшнее, так меня ведь тоже не на чай с тортом пригласить собирались. Скорее мне Артура благодарить надо, если б не его рассказ, мне бы и в голову не пришло, что можно действовать спрятанной в рукаве палочкой. Да и запаниковал бы, наверное, не будь его рядом.

— А при нём — постеснялся паниковать? — слабо улыбнулась Андромеда.

— Можешь смеяться, но — да. Они там, в Министерстве, не паниковали, а я, взрослый человек... да ещё дурацкая мысль мелькнула: вот начнёт сейчас мальчишка колдовать, объясняй потом Министерству что да как...

— Вот уж страшнее кошки нет хищника! — Андромеда действительно тихонько рассмеялась, правда слегка нервно. — Самое ужасное, что вам сегодня грозило — это, конечно, министерское разбирательство! Рем, пойдём, я тебя хоть покормлю, а то не успел приехать — ушат неприятностей на голову.

Люпин покачал головой. Подходя сегодня к дому Тонксов, он мечтал об обеде — в кулинарном искусстве Андромеда не уступала признанной мастерице Молли Уизли — но всё происшедшее напрочь отбило аппетит.

— Спасибо, я не голоден. Подожду, пока Нимфа вернётся, все вместе и поужинаем.

Имя «Нимфа» возникло с лёгкой руки Артура. Сириус, представляя их друг другу, сообщил, что в отсутствии родителей девушку следует звать по фамилии, а вот что делать, когда они рядом? Учитывая, что домашний вариант «Дора» нравится ей немногим больше полного имени? Андромеда, которая и дала дочери столь возмущавшее её имя, демонстративно изображала глухоту, Тед тайком хихикал, Тонкс-младшая шипела на дядюшку не хуже целого серпентария, сам Сириус откровенно развлекался. Артур же воспринял проблему серьёзно:

— А имя Нимфа тебе тоже не нравится?

Мужчины озадаченно переглянулись: почему-то этот вариант никому из них раньше не приходил в голову. А Нимфадора внезапно вдохновилась идеей и тут же сотворила себе яркий загар, античный профиль и зелёные волосы.

— Похоже?

— Во всяком случае, стильно, — оценил Сириус. — Хотя, по-моему, они все были блондинки, а с зелёными волосами — это дриады.

Волосы девушки немедленно заблистали всеми оттенками золота, и Ремус втайне даже пожалел, когда она некоторое время спустя вернулась к излюбленному розовому.

Новый вариант имени большинством голосов (четверо «за», двое воздержались) был принят для использования в кругу семьи. Родители возражать не стали, хотя сами продолжали называть дочь, как прежде, Дорой.

— Я тут посижу, ладно? — Люпин осторожно передвинул стул поближе к постели. — На всякий случай.

— Да, конечно, — Андромеда тихонько вышла, не забыв снять заклинание — она всегда была весьма аккуратна в подобных вещах. Тед осторожно коснулся шеи спящего, проверяя пульс, успокаивающе кивнул и вышел вслед за женой.

Ремус поправил слегка сбившееся одеяло, отвёл упавшую на глаза мальчика прядь волос. Светло-русые, в мать. И черты лица тонкие, почти девичьи, только подбородок упрямый, отцовский. Тот самый, что не давал юному Сириусу Блэку превратиться в кукольно-сиропного красавчика, делая его окончательно неотразимым. Говорят, что горе старит, но Артур выглядел даже младше своих почти шестнадцати. Светлокожий, как большинство блондинов, а сейчас и вовсе бледный до полупрозрачности, он казался отчаянно хрупким и беззащитным. Хотелось, как младенца, взять его на руки, прижать, заслонить от всего на свете… но разве заслонишь от душевной боли? Да и от опасности не получится — завтра, максимум послезавтра придётся уехать. Недели на две… если всё пойдёт хорошо. А если нет… если нет, у мальчишки есть родственники, которые его искренне полюбили и, наверное, сумеют о нём позаботиться. Да и сам он не так уж беззащитен… или считает себя таковым. Ну почему война на этот раз втягивает в себя детей? Мы хоть школу закончить успели...

Он так и просидел почти три часа рядом со спящим мальчиком, терзая себя то горькими размышлениями о настоящем, то сладкими воспоминаниями о прошлом. О прошлом, которое невозможно — теперь уже окончательно невозможно — было вернуть.

Потом в спальню заглянул Тед и позвал ужинать.

Ужин прошёл невесело. На вопрос, что по поводу происшедшего думают её коллеги, Нимфа безнадёжно вздохнула:

— У моих коллег на шее уже пять нападений, это было шестое. Три трупа, пятеро в больнице. И ни одного арестованного. Плюс глобальные политические перестановки... в общем, начальству не до пустяков, обошлось без пострадавших — и ладно. Сейчас готовят служебные амулеты для мгновенного оповещения, мне пообещали из первой партии выдать. Будто я о себе беспокоюсь!

— О себе тоже стоило бы, — осторожно заметил Ремус. Нимфа только отмахнулась, но Андромеда поддержала его:

— Моя драгоценная сестрица явно решила начать очищение магического сообщества от недостойных с собственной семьи. Так что опасность грозит вам всем, просто начали с тех, у кого боевого опыта меньше.

— Почему «вам»? — идея проявлять осторожность Нимфу совершенно не вдохновила, — тебе тогда тоже!

Андромеда покачала головой:

— Мне — нет, разве что за компанию попадусь. Я же чистокровная, по их логике — почти своя.

— А Сириус? — взвилась девушка.

— Сириус — боец, а я... — Андромеда безнадёжно махнула рукой и сменила тему.

После ужина Нимфа под предлогом «поговорить о делах Ордена» затащила Люпина к себе, но заговорила снова о сегодняшнем нападении:

— Знаешь, что мне особенно не понравилось? Отец все эти дни камином пользовался, Арчи вовсе из дома не выходил, а стоило им на улице оказаться — и нате вам, четвёрка Пожирателей рядом! Или следят всё время, или знали, что они сегодня в Министерство поедут.

— Может, следящие заклинания?

— Нет, ребята на этот предмет всё проверили на милю вокруг. Скорее всего, их от Министерства вели. Значит — знали. И мне это очень не нравится.

Люпину это нравилось ничуть не больше и, уезжая, он заставил Артура пообещать покидать дом только в крайнем случае и только по каминной сети. Мальчик обещал. Как и предсказывал Тед, он проснулся вполне спокойным и даже попросил прощения за свою вспышку, но возобновить разговор о переезде в Блэк-холл никто не решился.

Артур возобновил его сам — через два дня, когда десяток Пожирателей напали на дом Тонксов. В этот момент в доме были только Тед и Артур — Нимфа ушла на дежурство, а Андромеда — в Министерство, по делам оформления опекунства. Конечно, на дом были наложены защитные заклинания, но и нападавшие на этот раз хорошо подготовились: помимо прочего, сумели перекрыть даже вход каминной сети. Похоже, неуловимый мальчишка начал кому-то сильно действовать на нервы.

Шансов выстоять вдвоём против десятка боевиков было немного, но судьба решила проявить милость к слабейшим, обернувшись для разнообразия тёщей одного из авроров. Несчастный ворвался в отдел с воплем: «Ребята, спасайте, завтра тёща приезжает, я кровь из носу должен быть дома, а то жена убьёт! Кто поменяется?» Желающих не находилось, у всех уже были планы на выходной, но тут в комнату заглянула Ирма, подруга Нимфадоры, только что сменившаяся с дежурства. Узнав, в чём проблема, она предложила:

— Тонкс, соглашайся. Ты мне когда ещё обещала с отцом познакомить, а сегодня он, вроде, не на работе.

Нимфа действительно вторую неделю собиралась устроить подруге консультацию: у Ирмы побаливала повреждённая в прошлом году нога, а обращаться к целителям официально она не хотела, боясь перевода в канцелярию. Но за всеми событиями уже обговоренная встреча дважды откладывалась. Пришлось сдаваться:

— Ладно, только с начальством сами договариваетесь!

— Спасительница! — жертва супружеского долга кинулся целовать руку коллеге, а потом — к начальнику, пока она не передумала.

Девушки попытались воспользоваться камином — аппарировать из Аврората было нельзя — но он не сработал. Месяц назад это никого бы не насторожило, сбои в сети иногда случались, но последние события сделали Тонкс крайне подозрительной. После второй неудачной попытки она бросилась к выходу, на бегу крикнув дежурному:

— Если через пять минут не вернусь, высылай наряд к моему дому!

— Погоди, я с тобой, — заторопилась следом Ирма. По дороге к ним присоединились трое парней из ночной смены, задержавшихся в фойе за обсуждением спортивных новостей. Они знали о недавнем нападении на родственников Тонкс. Всей пятёркой аппарировали на параллельную улочку, пробрались через чей-то участок — и обнаружили подготовку к штурму. Трое Пожирателей деловито доламывали охранные заклинания, ещё двое прикрывали их, готовясь напасть, как только те закончат. Вдоль изрядно уже обожжённого забора валялись несколько неподвижных собак и кошек, использованных, видимо, в качестве индикаторов.

Тонкс собралась было попросить коллег обойти дом, чтобы до прихода подкрепления разведать точные силы противника, но тут защита исчезла окончательно, и на разведку времени не осталось. Эффект неожиданности дал им некоторое преимущество, быстро сведённое на нет численностью противника. К счастью, дежурный воспринял слова Тонкс серьёзно и наряд послать не замедлил.

На этот раз Пожирателям не повезло — один погиб, троих, оглушённых заклинаниями, отправили в Аврорат для допроса, да и среди тех, кому удалось уйти, трое или четверо были ранены. У авроров обошлось почти без жертв: один оглушённый, двоих краешком зацепило Рассекающими заклинаниями и их отправили в больницу, остальные отделались мелкими синяками и ожогами, которые Тед принялся врачевать тут же, в гостиной. Они с Артуром не пострадали и вообще вели себя во время боя крайне разумно: не путались под ногами профессионалов, а оставались в доме, не позволив противникам туда проникнуть. Хотя те очень старались, стремясь уйти если не без потерь, так с трофеем. Но Тед, пусть и не имевший боевого опыта, магом был не из последних, да и Артур умел достаточно, чтобы грамотно его поддерживать. Беллатрикс пришлось отступить с пустыми руками. На этот раз она сама руководила нападавшими, в отличие от подчинённых даже не посчитав нужным скрываться под маской. Впрочем, в случае ареста терять ей всё равно было уже нечего.

* * *

Люпин узнал о происшествии через две недели, вырвавшись на пару дней в Лондон. Обнаружив дом Тонксов пустым и запертым, он едва сумел подавить панику и не кинуться к Дамблдору за объяснениями. Вместо этого он разыскал Теда — к счастью, тот оказался на работе и как раз заканчивал обход. Они устроились в уголке больничного кафе, и Тед рассказал о нападении и о последующих событиях.

* * *

Суета вокруг дома длилась на этот раз несколько часов: авроры изучали поле боя и обходили соседние дома в поисках случайных свидетелей. Вечером зашли Роберт и Кингсли, оба мрачные и голодные — не успели перекусить на работе. Ужин улучшил их настроение, но не намного.

— По идее, такие случаи невозможны — контрольная сеть должна оповещать о выбросах магии, — объяснял Шэклболт. — Но они всё хорошо рассчитали: ваш дом занесён в Реестр, а откровенно тёмномагических заклинаний они до появления патруля не использовали, так что дежурный ничего не заметил. И это-то ладно, вернее с этим ничего не поделаешь. Хуже другое: Пожиратели от кого-то получали информацию о вас. Нападение не случайно произошло именно тогда, когда миссис Тонкс надолго ушла из дома, а... мисс Тонкс была на дежурстве.

— Вы с начальством об этом говорили? — спросила Андромеда.

— Начальство себе на уме, но копать будет, конечно — в Министерстве сейчас крупные перестановки, лишний компромат на кого-то из тамошних куда как полезен. Вот только именно поэтому могут для скорости не искать виновного, а назначить. А даже если и найдут… В любом случае, Беллатрикс теперь точно не успокоится.

— Белла не отступит, — тихо согласилась Андромеда. — Она не любит поражений.

— Мы можем помочь восстановить защиту, но насколько она будет прочной... а прятать под Фиделиус дом посреди густонаселённого района — сами понимаете.

Повисла тяжёлая пауза, и её прервал Артур:

— Мы все должны переехать в Блэк-холл. Завтра же.

— Но ты ведь... — начала Андромеда и осеклась.

— Потерплю, — буркнул мальчик. — Ясно же, что мы до сих пор живы только потому, что эти типы живьём нас взять пытаются. Что, из-за моей слабости всем рисковать?

— Живьём пытаются взять тебя, — уточнил Роберт. — Ты ведь теперь хозяин Блэк-холла. Насколько я понял, можешь провести туда кого захочешь, и никакой Фиделиус тебе не помеха. Так?

— Наверное, так, — не очень уверенно согласился мальчик. — Сам же я попал в дом без помощи Хранителя. Наверное и провести кого-то могу.

— Скорее всего — да, — кивнула Андромеда.

— Только зачем им это? — продолжил Артур. — Ну, лишится Орден штаба, неприятно, но не смертельно.

— Мало ли что они надеются там найти, — пожал плечами Кингсли. — Кстати, если ты... тьфу, неприятно говорить об этом, но если что-то случится... фатальное — кому перейдёт дом?

— В отцовском завещании указан Гарри...

— Оно уже не действует, раз хозяином стал ты. А значит, приоритет за кровными родственниками. И по старшинству.

— Ну уж нет! — возмутилась Нимфа. На удивлённый взгляд Артура Андромеда пояснила:

— Мы трое по крови ближайшие. А из нас старшая Белла.

Мальчика отчётливо передёрнуло.

— А если я напишу завещание — оно сработает?

— Да, — подумав, согласилась Андромеда. — Мы ведь не только боковая линия, но ещё и женская, если будет завещание — оно получит приоритет. Пока у тебя не появятся дети, разумеется. А на кого ты хотел бы написать?

— На Гарри, — Артур взглянул на неё слегка виновато. — Пусть будет так, как отец хотел. А завещание заверять надо или Tabula comprobare sanguis будет достаточно?

— Вы проходили это заклинание? — удивился Роберт.

— А что это вообще такое, поясните неграмотному? — попросил Тед.

— Нет, не проходили, я в одной книге прочёл, — ответил Артур, а для Теда пояснил. — «Документ, заверенный кровью», там само заклинание длинное, это самые последние слова. На листе пергамента возникает заданный текст, а потом надо своей крови капельку капнуть, это и стабилизатор, и подпись одновременно. Так надо заверять?

— Не обязательно, действительным будет и так. Но если заверить в Министерстве, тогда будет действовать даже в том случае, если сам документ не сохранится.

— Тогда я сегодня же сделаю! Вы мне поможете с заклинанием, если не справлюсь? — он просительно взглянул на Роберта. Тот кивнул:

— Помогу, мне приходилось такие документы делать, — он повернулся к Тонксам. — И парень прав, лучше всего вам завтра же всем в Блэк-холл перебраться. Только лучше всё же с санкции Дамблдора. Хотите, я с ним сам свяжусь?

На том и порешили. Дамблдор не возражал и сам открыл для старших Тонксов доступ.

* * *

— И всё бы вроде хорошо, — закончил свой рассказ Тед, — вот только вы были правы, и Артур был прав, когда не хотел туда. Даже на меня давит, а парню там совсем погано, я-то вижу. Он не признаётся, говорит — всё нормально, привык. Только ни черта он не привык. И почти не спит, по-моему.

— Так накапал бы ему в суп чего-нибудь.

— А то я не капаю! Только помогает плохо. А сажать его на сильные транквилизаторы — сам понимаешь... Поговорил бы ты с ним, а?

— Поговорю, можешь не сомневаться! Прямо сейчас.

В Блэк-холле он по привычке первым делом заглянул на кухню и обнаружил там священнодействующую у плиты Андромеду.

— Ты не удивлён — значит, уже в курсе? — спросила она, ответив на приветствие.

— Да, я виделся с Тедом. А где Артур?

— В библиотеке, он там целыми днями пропадает. Мне кажется, он ради неё и согласился сюда переехать, ну и ради безопасности Теда, а на свою безопасность ему наплевать — весь в отца.

— Я пойду к нему.

— Иди, конечно. А через час жду вас обоих обедать, и чтобы не опаздывали!

Артур ему обрадовался, но как-то бледно. Действительно, не заметить, что с парнем творится неладное, было невозможно: осунувшийся, под глазами синяки... Люпин уселся перед ним и с нехарактерной для него настойчивостью потребовал:

— Артур, рассказывай, что с тобой? И не вздумай говорить, что всё нормально — всё равно не поверю!

Мальчик, похоже, именно это и собирался сказать, но раздумал и почти шёпотом признался:

— Происходит, правда. Знаешь, я всё время чувствую взгляд, как будто кто-то злой смотрит на меня, и сразу со всех сторон, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Люпин. Он здесь иногда тоже чувствовал нечто подобное, только на Артура, похоже, действовало куда сильнее.

— Я здесь спать совсем не могу, — начав говорить, Артур теперь уже не мог остановиться. — Я даже в комнату отца перебрался, думал — может, там легче будет... только там ещё хуже, там мне каждую ночь снится, как он в Арку... медленно-медленно, так, что кажется — добегу, удержу... а тело не слушается, двигается ещё медленнее, словно не воздух — кисель... а однажды приснилось, что я успел и это... Рем, я не могу так больше, я ночи боюсь, а совсем не спать ведь невозможно!

Люпин шагнул к мальчику, обнял. Сказал тихо:

— Потерпи ещё несколько дней. Я поговорю с Дамблдором, мы что-нибудь придумаем. Сегодня же поговорю.

«Сегодня же» не получилось — пришедшая с работы Нимфа сообщила, что на завтра намечено собрание Ордена, и они вместе решили подождать. Директор явился на час раньше общего сбора и тут же развеял удивление Люпина:

— Я же знал, что ты должен был на днях вернуться. Вот и решил зайти пораньше, чтобы ты успел всё рассказать до собрания.

Ремус доложил о ходе задания, выслушал новые указания и поспешил заговорить о своём:

— Альбус, я понимаю, у вас и так забот хватает, но я сам ничего не могу сделать — просто не хватит ни денег, ни связей.

— Ты о чём? — подозрительно спросил Дамблдор.

— Я — об Артуре. И о Теде Тонксе.

— А что с ними такое? По-моему, здесь им ничего не грозит.

— Артуру здесь грозит нервный срыв как минимум. Вы с ним не разговаривали?

— Видел мельком. Да, выглядит парень неважно... но неужели несколько недель что-то решат?

— Решат. Мнение Теда в данном случае для вас убедительно? Да и не в нескольких неделях вопрос. Думаете, в Хогвартсе ему будет безопасно?

— Ну, знаешь!

— Знаю! — Ремус сам от себя не ожидал такого напора. — С Гарри сколько происшествий было, даже не считая последнего? А его вы прикрывали. Или вы считаете, что у Пожирателей не найдётся способа мальчику портключ подсунуть?

— Ремус, ты действительно думаешь, что он им так уж нужен?

— Три покушения вас не убеждают? В последнем нападении, насколько я понял, участвовали около десятка боевиков, это достаточно серьёзно.

— Да, Кингсли рассказывал, — задумчиво согласился Дамблдор. — И допрос пленных практически ничего не дал. Кроме того неприятного факта, что двое из них — нового набора. Они полагают, что эта операция была для них чем-то вроде экзамена на пригодность.

— А каков был приказ?

— Мужчину — как получится, мальчика взять по возможности живым. Убить только в крайнем случае. В чём-то ты прав, только если он им так уж нужен...

— Тут два вопроса: кому «им» и насколько нужен, — возразил Люпин. — Думаю, он нужен Белле, чтобы выбить из него завещание... или просто поиздеваться, а скорее всего и то, и другое. И если так — вопрос в том, сколько сил и времени ей позволят потратить на подобные развлечения. И сколько их понадобится на то, чтобы добраться до мальчика. В Хогвартсе, боюсь, понадобится меньше, чем позволят. До сих пор ему просто невероятно везло, но это не может продолжаться вечно.

— Мне всё же кажется, что ты преувеличиваешь.

— Вы отказываетесь помочь?

— Нет, что ты! Просто я полагаю, что ситуация не так критична, как тебе представляется.

— Альбус, послушайте... — Люпин говорил то, что говорить не хотел бы, но убедить директора казалось ему сейчас важнее тактичности. — Мы все виноваты перед Сириусом. И уплатить этот долг теперь сможем только одним способом — позаботившись о тех, кто был ему дороже собственной жизни. О его сыне и о его крестнике. Но Гарри — статья особая, а вот Артур… можете считать меня дезертиром, но если мы в ближайшие дни не сможем придумать, как обеспечить мальчику хотя бы относительную безопасность, я брошу всё и буду его охранять. Как смогу. И чтобы добраться до него, им придётся переступить через мой труп, простите уж за пафос. А если для этого понадобиться спать на пороге его комнаты — буду спать. Как бы к этому не относились окружающие. И как бы он сам к этому не отнёсся.

Дамблдор встал, прошёлся по комнате. Остановился у окна, отрешённо уставившись на сомнительные красоты площади Гримо. Люпин тоже молчал — он сказал всё и, возможно, даже больше, чем следовало.

— Хорошо, — медленно проговорил наконец Дамблдор. — Я подумаю, куда их лучше отправить. У них ведь есть магловские документы? Отлично! Только, Ремус, если уж подходить к делу серьёзно — ты не должен знать, куда они уедут. А в идеале и дамы тоже. Они, кстати, с тобой согласны?

— Я ещё не имел возможности спросить.

— Ладно, поговорим вечером, после собрания. Пойдём, там уже, наверное, все собрались.

«Дамы» идею хором одобрили, хором же заявив, указывая друг на друга:

— И её лучше с ними отправить!

После чего столь же синхронно возмутились:

— А меня-то зачем?

Дальше каждая утверждала своё: Андромеда — что она чистокровная и Белла не станет охотиться за родной сестрой без всяких на то идеологических оснований, а Нимфа — что она аврор, риск — её профессия и вообще, пусть ещё попробуют взять. Переубедить их не удалось.

— Хорошо, — заключил Дамблдор. — Я в ближайшие дни постараюсь всё устроить и свяжусь с тобой, Тед. Добираться вам будет лучше магловским транспортом, так что постарайся незаметно приготовить достаточно денег на билеты.

— Обмолвлюсь среди коллег, что магловские чиновники за оформление опекунства взятку требуют и проще дать — не Империус же на них накладывать, — кивнул Тед.

— Отлично. И, как я уже говорил, остающимся ни к чему знать, куда вы едете. А переписываться лучше с помощью Вестников, я вас научу.

Тед склонил голову:

— Спасибо за хлопоты, сэр. Мы постараемся быть предельно осторожны.

Дамблдор кивнул и распрощался.

Когда ушедший на несколько часов человек три минуты спустя появляется перед тобой и тут же начинает падать — нужна очень хорошая реакция, чтобы суметь его подхватить. Миссис Тонкс, как истинная Блэк, сумела. Несмотря даже на то, что людей было двое.

Осторожно уложив их на пол, Андромеда принялась за осмотр. В крови оба, но ранен, кажется, только Роберт. Ранен серьёзно: вся грудь иссечена глубокими, обильно кровоточащими разрезами. Андромеда торопливо забормотала заклинания. Вроде бы подействовало, но не до конца: кровь хлестать перестала, но сами раны не закрылись, да и кровотечение прекратилось не полностью. Ладно, пока так... Женщина повернулась к Кингсли. Он корчился на полу, стараясь сдерживать стоны. Получалось плохо.

— Что с тобой? И где Ремус?

— Рема... оглушили. Они... кажется, сумели... как-то нас отследить... появились сразу... пятеро, может больше... Роба ранили… меня... не знаю... похоже на Круцио, слабее, но само... не проходит... Рем был в стороне... я не смог...

Кингсли говорил с трудом, обрывками, между болезненными судорогами. Андромеда попыталась применить несколько разных заклинаний — ни одно не действовало, доставшееся Шэклболту проклятье, похоже, было из новых. Прибежавшая на зов Тонкс-младшая тоже ничего не смогла поделать. Общими усилиями им удалось немного снять боль, но судороги не проходили и даже, кажется, становились сильнее. Заживить раны Роберта тоже не удалось. Женщины промыли их и перевязали, но на повязках тут же начали расползаться кровавые пятна, раненый не приходил в сознание и слабел на глазах. По ложке влитое в рот кроветворное зелье на некоторое время улучшило его состояние, но ясно было, что без профессионала-целителя не обойтись...

И ещё — Ремус.

— Мама, я должна его спасти!

— Как? — Андромеда пыталась возражать, но была почти уверена, что отговорить дочь не удастся. Она слишком хорошо знала её. — Мы даже не знаем наверняка, жив ли он!

— Жив, — Дора была непреклонна. — И я найду способ...

— Какой?

— Не знаю. Но я должна!

Андромеда мучительно раздумывала: связаться с Уизли, просить помощи у них? Но чем они помогут, не штурмовать же Малфой-мэнор? После недавнего побега туда мышь не проскочит! И что делать с ранеными? Рискнуть просить помощи у кого-то из прежних знакомых, сослуживцев Теда? Или всё же...

Они так и не знали, куда именно Дамблдор отправил Теда с Артуром. С мужем за эти два года она виделась лишь дважды, оба раза почему-то в Эдинбурге. Тед появлялся там на пару дней, и всё это время они почти не разговаривали — находились занятия поинтереснее. Муж только ворчал, что не стоило им с дочерью покидать безопасное убежище, но Андромеда не вняла. Ей было неуютно в Блэк-холле, а Доре — всё равно, какое место считать домом, она там почти не появлялась, с головой уйдя в работу и орденские дела. Тед не настаивал. Во время второй встречи он заговорил было о том, чтобы вернуться, но не мог сразу бросить работу. А потом события завязались узлом, Пожиратели захватили власть, устроив настоящий террор против маглорождённых, и о возвращении уже не могло быть и речи. Артур, правда, рвался в бой, но его удалось отговорить — после смерти Дамблдора Орден почти развалился, и прошло несколько месяцев, пока его члены снова сумели наладить хоть что-то подобное организованному сопротивлению.

Война — войной, а жизнь тем временем продолжалась. Доре удалось-таки убедить Ремуса, что и он имеет право на семейное счастье. Тот, правда, поверил ровно наполовину: когда узнал, что жена беременна, устроил ей дикий скандал. Андромеда и не подозревала, что тихий вежливый Люпин способен так орать. Она и сама охотно бы отругала дочь — рожать от оборотня и впрямь более чем рискованно, да ещё в такое время! — но из женской солидарности встала на её сторону. Ремус сбежал, хлопнув дверью, — правда, очень скоро вернулся, просил прощения, и был почти мгновенно прощён. Обе женщины отлично понимали, что он просто до истерики испугался и за жену, и за будущего ребёнка. Ремус боялся в жизни только двух вещей: потерять друзей и нанести им вред. Второго — больше. Но, поскольку пути назад не было, смирился, и только когда беременность зашла уже далеко, потребовал, чтобы жена, во-первых, прекратила лезть в стычки, а во-вторых — перебралась в более безопасное место. Например в Блэк-холл, который не использовался с момента гибели Дамблдора и развала Ордена.

Выяснились интересные вещи. Во-первых, дом всё-таки использовался — там некоторое время укрывался Гарри со своими спутниками, и не просто укрывался, а умудрился каким-то образом поладить с Кричером. Эльф не воспользовался предоставленной возможностью «служить кому пожелает», а предпочёл остаться в доме, который считал своим в гораздо большей степени, чем его последние хозяева. За это время он как-то неожиданно сильно изменился: перестал хамить, привёл дом в порядок, стал почти услужлив. И даже по собственной инициативе рассказал, как ребята по неосторожности притащили за собой «хвост», тем самым разрушив защиту дома.

Защиту восстановили, и Орден снова начал использовать Блэк-холл в качестве штаба. Фиделиус замкнули на Андромеду, с этого момента вообще запретив ей покидать дом. Она не возражала: несмотря на хорошую реакцию, боец из неё был никакой. Зато портключи, которыми в качестве страховки снабдили всех членов Ордена, были её работой.

— Вряд ли они сообразят его обыскать, — предположила Андромеда, стараясь голосом выразить уверенность, которой не чувствовала. — Очнётся, активирует портключ...

Её дочь только покачала головой. Действительно, надежда на подобную беспечность была более чем слабой.

— Ладно. Покорми ребёнка, а потом подумаем, что можно сделать.

Дора кивнула. Тедди давно пора было кормить, если бы не усыпляющие чары, он бы уже устроил крик на весь дом.

Когда девушка вышла, Андромеда закусила губу и позвала:

— Кричер!

Эльф возник тут же. Поклонился.

— Кричер, ты можешь разыскать Теда?

— Нет, госпожа.

— А... Артура? — Андромеда знала ответ. Просто надеялась, что удастся вытащить мужа в Англию одного. В эту войну и так оказалось вовлечено слишком много детей.

Хотя Артур ведь уже совершеннолетний...

— Да, госпожа. Его — могу.

— А перенести их сюда?

— Не знаю, госпожа. Наверное — да.

— Хорошо. Я сейчас напишу письмо. Передашь Артуру. Для Теда.

Надежды, что племянник не увяжется следом, у неё не было никакой. Но другого выхода тоже не было. Обращаться к постороннему целителю — она не настолько знает коллег Теда, чтобы понять, кому в сегодняшних условиях можно доверять. А без профессиональной помощи раненые могут умереть в любой момент.

И Дору остановить не удастся. А вместе они, может быть, что-нибудь придумают.

Они появились через час. Оба, конечно.

Едва обняв жену и дочь, Тед занялся ранеными. Артур помогал, действуя так быстро и уверенно, что было ясно: работать в паре им не в новинку. Внешне он не очень изменился за эти два года, разве что слегка подрос, но если уезжал мальчишка, то теперь назвать его так язык не поворачивался. Что-то такое появилось — в движениях, в выражении лица, в развороте плеч... и ещё — он стал очень похож на отца. Несмотря на невысокий рост, светлые волосы и совсем иные черты лица.

Был уже вечер, когда они вчетвером устроились на кухне, поручив Кричеру присматривать за Тедди и ранеными. Малыш чувствовал тревогу мамы и у неё на руках тотчас начинал хныкать.

Чтобы хоть чем-то себя занять, девушка взялась за приготовление ужина и, вопреки обыкновению, Андромеда не стала ей мешать, предпочтя подгоревшее мясо и разбитые тарелки нервному расхаживанию из угла в угол.

— Они поправятся?

Тед пожал плечами:

— Если проклятья не возобновляющиеся — дня через два будут в порядке. Какая-то новая дрянь, с таким я ещё не встречался. Ладно, посмотрим. Расскажи лучше, что у вас тут вообще творится, а то чую, что в письмах вы были излишне тактичны, а газеты — они газеты и есть.

Рассказ Тед выслушал молча — видимо, всё же не слишком заблуждался насчёт ситуации на родине. Артур несколько раз хотел вставить что-то, но каждый раз сдерживался. Он действительно сильно повзрослел.

— Значит, это не первый раз? — уточнил Тед, выслушав до конца.

— Да. И ребят взяли точно так же: внезапно появившись рядом. Похоже, Кингсли прав: они научились как-то отслеживать нас.

— Или след аппарации… любопытно. Раз использовали Оглушающее — значит, хотели взять живым… но надолго ли?

Нимфа, как раз взявшаяся за сковородку, чтобы перевернуть мясо, резко обернулась, забрызгав себя кипящим маслом и даже не заметив этого. Андромеда мягко отстранила её от плиты — только ожогов им сейчас не хватало!

— Сядь. Тед, его не убьют по крайней мере до появления рядом Волдеморта. Мы договорились, что всякий, кто попадёт в плен, «проговорится», что он Хранитель Блэк-холла, а такой шанс они упустить не захотят. Конечно, там могут быть и другие легилименты, даже Белла вот вроде как владеет… но ей Рем вряд ли по зубам, а действовать грубо они не рискнут. Сколько-то времени у нас есть.

— Ребятам помог бежать Добби…

— И не думай! Во-первых, там наверняка приняли меры, а во-вторых — Кричер даже пробовать не согласится. Разве что Артур прикажет…

— А отнести записку твоей сестре он согласится?

Андромеда глянула на мужа удивлённо:

— Записку согласится, наверное, и даже сумеет, но что в этом проку? Нарцисса не станет помогать.

— Добровольно — не станет. Но она ведь, кажется, очень любит сына?

— Ты с ума сошёл!

— Погоди. Я не собираюсь похищать Драко, да и вообще причинять ему какой-то вред. Но рискнёт ли Нарцисса проверить?

— Мама, это может сработать! Мы должны хотя бы попробовать! Ведь хуже всё равно не будет!

— А может, лучше действительно похитить Драко? — азартно предложил Артур. — Для убедительности?

Тед покачал головой:

— Не стоит. Во-первых, это сложно, долго и рискованно. А во-вторых, если Нарцисса поверит в нашу готовность убить его, то в возможность поверит тем более.

Андромеда вздохнула. Затея рискованная… но другого плана всё равно нет, а от этого вреда не будет. Вряд ли кто-то на «той» стороне сомневается, что пленника захотят освободить!

Она кивнула и взмахнула палочкой, призывая пергамент, перо и чернила.

* * *

— Мисс Цисси, госпожа!

Нарцисса Малфой вздрогнула. Этот голосок ей был хорошо знаком. За оградой сада стоял домовой эльф тёти Вальбурги, Кричер. После того, как предатель Добби помог пленникам сбежать, Лорд лично закрыл поместье от эльфийской магии, но зрению и слуху эти чары не мешали.

— Госпожа мисс Цисси, ваша сестра велела передать вам письмо. Это важно, очень. Она велела услышать ответ.

— Положи на землю.

Эльф повиновался. Нарцисса взмахнула палочкой, развернула послушно перелетевший в руку пергамент. Почерк Андромеды — надо же, не забылся за столько лет! Текст…

«Если мой внук останется без отца, ты останешься без сына. Рискнёшь — проверь».

У Нарциссы потемнело в глазах. Но ведь Драко в Хогвартсе, им туда не добраться! Не добраться? Им и не надо добираться! Там вполне достаточно их пособников. Яд, портключ, книга с наложенным проклятьем…

— Какого ответа хочет моя сестра? — Нарцисса едва узнала собственный голос.

— Она хочет поговорить с мисс Цисси! Она сказала: пусть мисс Цисси откроет для неё свой камин и будет одна.

— Когда?

— Сейчас.

— Передай — пусть приходит! — Нарцисса кинулась в свою комнату. Какое счастье, что она не отказалась от привычки гулять по вечерам! Утром могло бы быть уже поздно…

Андромеда не стала размениваться на визуальную связь — сразу шагнула в комнату.

— Ты хорошо поняла моё письмо, я вижу.

— Ты не посмеешь! Это же твой родной племянник!

— Артур тоже мой племянник. А Дора — моя дочь. Что не помешало Белле пытаться убить их обоих. А Сириус — мой кузен. Наш общий кузен!

— Они сражались!

— Твой сын — тоже не невинная овечка. А я — тоже Блэк, сестричка! Но если ты не веришь… — она сделала шаг в направлении камина.

— Ты не знаешь Лорда! За побег Хранителя он накажет нас всех! И Драко тоже!

Андромеда остановилась. Усмехнулась презрительно:

— Люпин — не Хранитель, детка. Оборотень не может быть Хранителем, ибо его вторая ипостась не знает верности. Нельзя быть такой необразованной!

— Это… правда?

— Да, Цисси. Это правда. Он «всего лишь» муж моей дочери и отец моего внука. И поэтому я сделаю всё ради его спасения. Не захочешь помочь ты — обращусь к твоему мужу. Но мужчин убедить всегда сложнее, они любят вещественные доказательства, не так ли?

Нарцисса хорошо представляла, какие это могут быть доказательства.

— Что ты предлагаешь?

— Возьми, — Андромеда протянула ей самую обыкновенную на вид пуговицу. — Передай Ремусу. Видишь, как всё просто? И не вздумай хитрить — для всех других она бесполезна.

— Я… передам.

— Хорошо. Мы ждём до утра. Только не пытайся предупредить кого-то, а особенно — Драко. В этом случае он умрёт сразу.

— Я... я понимаю. Я всё сделаю!

— Помни: мы ждём до утра.

Андромеда развернулась и шагнула в огонь.

* * *

— Получилось?

— Она поможет?

— Ты в порядке?

Три вопроса прозвучали одновременно.

— Да, — ответила Андромеда всем сразу. И тут же пошатнулась, и, подхваченная мужем, разрыдалась у него на груди.

— Ну что ты, милая, что... — Тед гладил её плечи, целовал в макушку. — Ты молодец, всё будет хорошо...

— Неужели я могла бы быть... такой? — выдохнула Андромеда. И разрыдалась ещё горше.

За последний год, когда Артур начал обучаться целительству и помогать Теду в клинике, он успел насмотреться и на кровь, и на боль, и даже на смерть. Но сейчас всего этого было слишком много и сразу, а оттого происходящее казалось немного нереальным. Защитная реакция психики.

О начале событий они узнали от Уизли по каминной связи. Сведения были краткими: Волдеморт грозит Хогвартсу нападением, школа решила обороняться. Кингсли и Роберт тут же двинулись к камину. Тед хотел было задержать их — оба едва оправились от травм — но махнул рукой и пошёл собирать приготовленные за последние дни зелья, железным голосом велев Артуру помогать. Ремус чуть задержался, чтобы проститься с женой. Мог бы и не прощаться — та сбежала следом, едва родители отвлеклись. Вернувшись к камину с собранными сумками, они обнаружили только наскоро накарябанную записку:

«Я аврор всё-таки, я должна сражаться. Мама, если что — ты сумеешь позаботиться о Тедди. Я вас люблю!»

Андромеда закусила губу, чтобы не расплакаться. Тед только выругался шёпотом, обнял жену и шагнул к камину. Отговаривать Артура они даже не пытались — и правильно! Почти все старшие ученики остались в Школе. Кроме слизеринцев, но это и понятно: как бы они сами не относились к происходящему, у большинства родители были на той стороне. Благодарили, небось, судьбу за то, что из них не надумали сделать заложников!

Когда они появились, отпущенное Волдемортом время практически закончилось. Артура даже не спросили, откуда он взялся — всем было не до того. А потом стало не до того совсем.

Тед строго-настрого запретил Артуру лезть в схватку, велев им с Терри отыскивать раненых и переносить в Большой зал, где устроили походный лазарет — это было ближе, чем переправлять их в больничное крыло. Кто-то, получив помощь, возвращался в бой, кому-то это не удавалось. А кому-то помощь уже была не нужна. Парни не слишком разбирались, предпочитая переправлять в руки целителей все тела, которые им попадались: вдруг человека ещё можно спасти? Заклинания бывают разные...

Как и тогда, в Министерстве, Артур потерял представления о времени. Казалось, что бой длится уже много часов, и одновременно — что прошло от силы минут двадцать... а потом всё вдруг остановилось. Волдеморт отозвал своих, объявив, что даёт защитникам час на похороны погибших, а Поттеру — на то, чтобы сдаться. На последнее все только пожимали плечами, пока не обнаружилось, что Гарри исчез и где он — никто не знает.

* * *

Они столкнулись в дверях: Артур, Рон, выглядевший совершенно потерянным из-за гибели брата, бледная, решительная Гермиона и отрешённый Невилл... с Распределяющей шляпой в руках. Именно это заставило остальных остановиться. И вопрос, конечно, исходил от Грейнджер:

— Ты откуда это взял? И зачем?

— Из директорского кабинета, — голос Лонгботтома звучал так растерянно, словно он сделал это под Империусом и теперь сам не понимал, зачем. — Мне Гарри пароль сказал. И ещё — что из Шляпы можно достать Меч Гриффиндора, когда он тебе будет необходим. Если ты истинный гриффиндорец. И ещё — что надо обязательно убить этим мечом змею Волдеморта.

— Ты знаешь, где Гарри?!

— Мы встретились у входа в замок, а потом он надел свою мантию и исчез, а я пошёл в кабинет.

— Соплохвост тебе в печёнку! Почему ты его не остановил?! — возмутился Рон.

— Он... он сказал, что не собирается...

— И ты поверил?! Пошли, надо его догнать!

— Каким образом? — резонно возразила Гермиона, хватая друга за рукав. — Мы же не знаем, куда он пошёл и где сам Волдеморт! Надо подумать...

— Пока ты думаешь...

— Стойте! — Артур словно наяву увидел события двухлетней давности. Как он мог забыть! — Стойте, сейчас всё узнаем! Кричер! Иди сюда!

Как он и предполагал, эльф возник рядом почти тотчас.

— Что будет угодно господину?

— Вернись в Блэк-холл... в моём рюкзаке найди лист пергамента, на нём список формул трансфигурации. Принеси его сюда как можно быстрее!

— Да, хозяин!

— Что... о, Мерлин, это та карта, да? — Рон тоже всё вспомнил. — Откуда она у тебя?

— Отец подарил, — буркнул Артур, — и крёстный. Сделали вторую для меня.

Рон хотел спросить что-то ещё, но, видимо, сообразил сам и заткнулся. Мимо них прошли несколько человек, кого-то пронесли. Кто-то сказал: «Вы целы, хорошо» и пошёл дальше. Несколько минут ожидания показались ребятам вечностью. Наконец Кричер снова возник рядом и подал пергамент:

— Этот, господин?

Артур кивнул и произнёс пароль. Вчетвером они склонились над картой.

* * *

— Мальчишка …. Он умер?

Над поляной повисла абсолютная тишина. Пожиратели замерли. Лорд медленно поднял руку с палочкой, направив её в сторону Малфоев. Нарцисса инстинктивно сделала шаг вперёд, заслоняя сына, и тут же тихо вскрикнула от болезненного укола.

— Ты, — проговорил Волдеморт, — осмотри его. Скажи мне, мертв ли он.

Нарцисса медленно подошла к лежащему в десятке шагов неподвижному телу, нерешительно наклонилась — и отлетела, отброшенная даже не заклинанием, а ударом кулака.

— Беги!

— Невилл, змея!

— Барьер, мать вашу! Брать живыми!

— Уходите! Быстро!

— Вместе...

— Не потянет. Ну!!!

Мешанина возгласов пополам с боевыми заклятьями — и через минуту нападавшие исчезли так же внезапно, как и появились. Вместе с телом Поттера. Вместо него почти на том же месте лежал светловолосый парень, секунду назад эффектной стеной огня прикрывший отступление соратников — замена, с точки зрения Лорда, неравноценная. От привязанного к дереву Хагрида, на которого в суматохе никто не обратил внимания, остались обугленные верёвки и быстро стихший треск в глубине леса. Картину завершал обезглавленный труп Нагайны, заставляя Пожирателей остро пожалеть об отсутствии серьёзных травм. Волдеморт не имел привычки срывать гнев на бесчувственных телах.

То, что Лорд не торопился разбрасываться Круциатусами, было расценено скорее как дурной знак. Он даже не поинтересовался, почему подчинённые сразу не озаботились антиаппарационным барьером. Да, ушли нападавшие с помощью портключа, но так то — ушли...

— Нарцисса!

— Да, мой Лорд, — женщина опустилась на колени в трёх шагах, не смея подойти ближе.

— Мальчишка был... мёртв?

— Я не успела проверить, Повелитель, — бледность миссис Малфой сейчас никто не назвал бы «аристократической».

— Куда они могли его утащить? — не то спросил, не то подумал вслух Волдеморт. — В Хогвартс?

Его взгляд упёрся в переносицу Люциуса, и тот счёл это за приказ отвечать:

— Вряд ли, мой Лорд. Если мне будет позволено сказать... У Люпина мы нашли портключ, который почти наверняка был настроен на Блэк-холл. К сожалению, нам им не воспользоваться, — поторопился он уточнить, — но я думаю, что такие могут быть и у других.

— Значит, Блэк-холл, — всё тем же отстранённым тоном проговорил Волдеморт. — А Хранителя вы упустили...

— Люпин не хранитель, Повелитель! — Нарциссе удалось побледнеть ещё сильнее. Хотя это казалось уже невозможным. — Он блефовал, тянул время. Оборотень не может быть Хранителем!

— Это так, Повелитель, — неохотно подтвердил Руквуд в ответ на короткий взгляд. Он бы с удовольствием напакостил Малфоям, но момент был явно неподходящим для подобных игр.

— Мне нужен Поттер, живой он или мёртвый, — взгляд Лорда скользил по лицам подчинённых с беспощадностью лазерного прицела и вызывал у них примерно такие же чувства: на ком остановится, тот и труп.

— Повелитель, — чуть хрипловатый голос Беллатрикс заставил одних вздрогнуть, а других вздохнуть с облегчением — если что, первый гнев достанется ей. Миссис Лестрэйндж рассматривала их единственный трофей с восторгом маньяка-коллекционера. — Мой повелитель, этот мальчишка — сын Сириуса Блэка, нынешний хозяин Блэк-холла.

— И что?

— Ему Фиделиус — не помеха. Блэк-холл пропустит хозяина и того, кого ему заблагорассудится привести с собой.

— Так в чём дело? Он жив?

— Конечно, мой Лорд. Вы ведь приказывали — живыми. Он всего лишь оглушён. Но…

— Что?!

— Повелитель, тут то же, что с Хранителем: мальчишка должен действовать добровольно. Не из страха и тем более — не под Империусом. Если он такой же упрямый придурок, как его отец…

С минуту Волдеморт размышлял, потом повернулся к Фенриру:

— Ты осматривал окрестности. Тут есть какое-нибудь жилище?

— Разве что хибара сбежавшего лесника, мой Лорд.

Волдеморт поморщился. Не глядя махнул рукой в сторону подчинённых:

— Я должен говорить с ним наедине.

Долохов, на которого указала рука Лорда, слегка поклонился и несколькими движениями палочки создал на краю поляны довольно просторный шатёр из блестящей серебристой ткани.

— Сгодится. Отнесите мальчишку туда и приведите в чувство. Обращаться бережно. Беллатрикс, расскажи всё, что ты знаешь о нём.

* * *

Артур впервые видел предводителя врагов, да ещё так близко, и зрелище было... странным. Получеловеческое лицо остро напоминало всевозможных Чужих из фантастических боевиков, создавая ощущение киношности происходящего. Оно было бы почти смешным, если бы не взгляд — взгляд человека, каждое слово которого давно стало законом. От высокой фигуры в плаще веяло силой, но был в этом давящем ореоле какой-то трудноуловимый дефект — чёрная нить в безупречном узоре, фальшивая нота в мощном аккорде. И эта ниточка, и эта киношность помогли юноше собраться, взять себя в руки и взглянуть в глаза врага если не бестрепетно, то хотя бы достаточно уверенно.

Он ждал угроз, пыток, может быть — Империуса, но Волдеморт заговорил спокойно и почти мягко:

— Ну, здравствуй, Артур. Мне давно хотелось увидеться с тобой.

— У вас странные способы приглашать в гости, — голос слегка дрогнул, и от этого фраза прозвучала не иронично, а обиженно. Волдеморт усмехнулся:

— А ты похож на своего отца. Не внешне, нет... Я уважал его, мальчик. Это был хороший враг: сильный, честный, непреклонный. Жаль, что он оказался на другой стороне. Из него никогда не вышел бы слуга, но мог получиться соратник — а их у меня мало, так мало! Большинство людишек годятся только в рабы. Но Сириус был иным. И ты, мне кажется, тоже иной. Ты унаследовал лучшее, что было в древнем роде Блэков: силу, неукротимость, ум...

— Что вам надо от меня?

Волдеморт снова усмехнулся:

— Я не зря похвалил твой ум... ты ведь понял сам, не так ли?

— Блэк-холл?

— Да. С другим я попытался бы лукавить, но с тобой — зачем? Ты не из тех, с кем лукавят. Да, мне нужен Блэк-холл, а ещё точнее — мне нужен Поттер. И не стоит говорить, что его там нет или что ты не сможешь провести меня туда.

— Не стоит, — медленно согласился Артур. Ему совсем не было страшно. Страх ушёл тогда, когда должен был бы появиться — при виде мёртвых и искалеченных однокурсников. — Я могу. Но не стану.

— Почему, Артур? Что тебе Поттер, что тебе все они? Или ты беспокоишься за тётю? Если хочешь, я поклянусь, что не стану её трогать, в конце концов, она родная сестра вернейших из моих служанок. И младенца их не трону тоже. Мне нужен только Поттер.

— Поттер — мой друг.

— Разве? Ах да, вы вместе были в этой вашей... Армии Дамблдора, так? Но разве это означает дружбу? Артур, ты ему ничем не обязан, напротив — твой отец погиб из-за его глупости и доверчивости. Нет-нет, молчи. Ты скажешь, что Сириуса убила Беллатрикс и будешь прав. Но она всего лишь честно сражалась и честно победила. А Поттер по глупости подставил вас всех.

— Он не при чём. Мы сами... — Артур осёкся. О чём он говорит, кому что пытается доказать? Глупость какая!

Волдеморт расценил его молчание по-своему.

— Вот видишь, ты сам понимаешь, что я прав!

Артур не стал возражать и почти перестал слушать. Пусть говорит, что хочет. Знает, небось, что силой действовать нельзя, вот и поёт соловьём. Ну и пусть поёт, чем дольше, тем лучше. Своим передышка только на пользу.

— ... наследник древнего рода, почти столь же древнего и славного, как мой. Между нами вообще много общего, Артур! Ты полукровка, как я, как я был брошен родителями на милость грязных маглов, как я сумел выжить и вернуться в тот мир, который должен быть твоим по праву. И ты талантлив, мальчик, я ведь знаю, и ты тоже не ищешь в магии общих путей, а идёшь своим, только своим. Разве не ради истинных знаний ты бросил эту глупую Школу с её замшелыми правилами и ограничениями? Так почему бы нашим путям не сойтись? Пойдём же вместе, и когда-нибудь мы будем идти рядом как равные — мы, так похожие друг на друга!

У Артура вдруг потемнело в глазах. В голове словно зазвенел колокол, и сквозь его звон проступил нечеловеческий хриплый голос: «... отметит как равного себе...», и тут же, наслаиваясь, голос отца: «... дважды — рискнув предупредить обречённых и придумав, как их спасти. Можно считать, что даже трижды — посмев разрушить чистоту столь древней крови...» Смех отца... «... у тех, кто трижды бросил вызов...»

— Значит, всё не так? Пророчество обо мне?!

Только увидев совершенно человеческую растерянность на нечеловеческом лице, Артур понял, что произнёс это вслух. Зря. Или... нет? Всё так, как должно быть? «Не думать», — приказал он себе. — «Сейчас — не думать. Пусть будет как сложится. Само».

— Что... ты... сказал?

— Оставьте Поттера в покое. Все ошибались. Пророчество — обо мне. Я родился в тот же день и родился семимесячным, наши отцы всегда сражались рядом, а моя мама — она трижды выступила против вас, хоть вы и не знали этого!

— Ты... откуда ты...

— Я слышал Пророчество. Там, в Министерстве. Теперь я знаю, что это не было случайностью! Я знаю полный текст. Два условия были соблюдены. И сейчас вы выполнили третье.

Он замолчал на миг. Глотнул воздуха — словно родниковой воды. Сейчас Волдеморт растерян, но это не будет длиться вечно!

— Вы неизмеримо сильнее меня. Но вот так вы не умеете!

Так не сумел бы, наверное, даже Сириус. Вперёд прыгнул ещё юноша, за секунду полёта перелившись в огромного пса — серого, похожего на волка. Неожиданность была тому виной или что-то другое, но десятилетиями отработанные рефлексы подвели, Лорд успел только вскинуть руку с палочкой. Хруст... и пёс яростно зарычал, выплюнув жалкие обломки того, что секунду назад было могущественным оружием.

Неизвестно, хватило бы у него решимости на вторую атаку. Нелегко порвать горло — пусть даже и врага — тому, кто ни разу в жизни не чувствовал вкуса живой крови.

Но этого и не понадобилось.

Волдеморт в его решимости не усомнился. Став безоружным, он почувствовал себя беспомощным. И он знал, что больше не был бессмертным.

А ещё — он слишком привык верить в Пророчество...

Тело не рухнуло на пол — опустилось медленно, словно нехотя, словно ещё раздумывая... Серый пёс с негромким рычанием отпрянул от упавшего. Человек бы начал щупать пульс или прислушиваться к дыханию, но псу этого не требовалось: запах Смерти не спутаешь ни с чем. Даже ощутив в первый раз.

Минуту спустя в шатре не осталось никого живого. Артур соврал друзьям: второго портключа у него не было. Но антиаппарационный барьер Волдеморт на этот раз ставил сам.

А после смерти мага почти все его заклинания теряют силу.