Под улицами Лондона (джен)

Бесшумно захлопнув за спиной дверь, Руквуд на краткий миг прикрыл глаза, подняв к лицу ладонь и коснувшись висков пальцами. Даже Невыразимцы недолюбливали холл своего Отдела с его дверной каруселью. Но как же хорошо было пройтись по таким знакомым, родным коридорам спустя долгие годы в Азкабане. Открыв глаза, Руквуд шагнул к двери напротив. На ней единственной появилась ручка — такая же черная, как и сама дверь, и не различимая глазу случайного посетителя. Шаги отдавались странным эхом, слишком глухим для такого мраморного пола и слишком тихим для такой большой комнаты.

Немало времени Августус метался по крошечной камере взбешенной кошкой, перебирая в голове варианты мести Каркарову. Трус! Единственный, кто решил спасти свою шкуру от тюрьмы, сдав других Пожирателей. И ведь отпустили! Да еще и позволили занять пост директора школы!

Руквуд замер, уставившись невидящим взглядом на большой аквариум. Черные нити мыслей потянулись в его сторону, заскользили по стеклу, намереваясь подняться выше, дотянуться до него. Он машинально шагнул назад, вспоминая, как в бессильном бешенстве раздирал пальцы в кровь о грубые каменные стены тюремной камеры. В соседней камере неустанно в таком же бешенстве ревел Долохов, названное имя которого так же приблизило Каркарова к свободе. Но дементоры хоть и медленно, но верно снизили их эмоциональное кипение.

Выйдя из Комнаты Ума, Августус направился в Зал Пророчеств, чего, собственно, и потребовал от него Темный Лорд. Что стоило Невыразимцу — за приставку «бывший» буквально два часа назад он сломал руку Яксли — незаметно пробраться в свою святую святых? Бесшумно, не спеша двигаясь вдоль огромных, бесконечных стеллажей с Пророчествами, Августус продолжал бередить воспоминания. Сейчас особенно ему не давал покоя тот день, когда он подставил руку под Темную Метку. Руквуд не привык о чем-то жалеть. Он не боялся провалов, он пробовал, и пробовал, и пробовал заново, но болезнь умудрилась сломать его. Точнее, уродство, которое она ему подарила. Когда-то он с азартом спорил, сколько ведьм склеит за вечер, потом с замиранием сердца ждал ответа от любимой Шеннон, а потом остекленевшим взглядом провожал из палаты Мунго ее напряженную спину, а брошенное ею обручальное кольцо все крутилось и крутилось на полу, пока наконец не остановилось с едва уловимым звоном.

Августус поднял взгляд на номер ряда стеллажа и вновь уставился вперед, в темноту, слабо разгоняемую голубоватыми свечениями Пророчеств. Пребывая в глубокой депрессии от предательства любимой, он практически не раздумывая согласился на предложение Темного Лорда примкнуть к нему. Тогда свою роль еще сыграло и то, что Шеннон была магглорожденной. Всегда уравновешенный и спокойный Августус равнодушно наблюдал за издевательствами Лорда над магглами и магглорожденными, но сам так и не смог выместить на ком-то из них свою обиду. Он передавал Лорду всю необходимую ему информацию из Министерства, доставал нужные артефакты, наводил на полезных магов, но предпочитал избегать «пыточных представлений», которые регулярно устраивали Пожиратели. Ему не доставляло удовольствие насиловать и издеваться над похищенными девушками. Он запирался в любезно предоставленной Лордом большой комнате и сутки напролет, не поднимая головы, корпел над своими изобретениями.

Он заканчивал работу над свежесозданным ядом, не имеющим ни вкуса, ни запаха, не определяющимся ни одним заклинанием — кроме того, что тоже создал Августус, — когда Темный Лорд решил сделать ему «подарок»...

Каждый раз, когда в Азкабане дементор приближался к Руквуду, он видел это перекошенное от ужаса лицо Шеннон. Она кричала, вырывалась, то проклинала Августуса, то умоляла помочь ей. А он каменной статуей наблюдал за тем, как Пожиратели пускали ее по кругу, вырывали клоками волосы, выбивали зубы и пытали Круциатусом. Он все еще любил ее, и когда ему под ноги швырнули окровавленный мешок с изломанными костями, который уже вовсе не походил на ту красивую девушку, какой он ее знал и помнил, он не смог выполнить приказ Лорда и убить ее. Тогда Лорд впервые разозлился на него, и к шрамам от оспы на лице добавился еще один, длинный — от лба до подбородка. Руквуд едва не лишился глаза, а сильнейший Круциатус Лорда крепко впечатал ему в сознание, что нельзя ни о чем жалеть, нельзя пытаться предать своего Хозяина... И Руквуд не жалел. Но не мог не замечать того, что почти каждый Пожиратель в прошлом далеко не самый счастливый человек. Почти каждого из них толкнуло к темной стороне либо несчастное детство, либо несчастная юность, безответная любовь, предательство...

Августус дошел до нужного ряда и остановился. Поттеры, Уизли, Лонгботтомы, Лавгуды... Любые из них могли оказаться среди Пожирателей, сложись судьба иначе. Не от хорошей жизни маг обращается к тьме. И если бы Шеннон не предала его в тяжелый для него жизненный период, он бы тоже сейчас боролся по другую сторону баррикад. Но... Руквуд посмотрел на написанные имена под ярко светящимся шариком Пророчества — поздно что-либо менять. Лорд ценит его знания, умения, способности, и Августус будет с ним до конца, чем бы все это ни закончилось.

Пройдя еще немного вперед, он двинулся вдоль ряда и нашел искомую потайную дверь, ведущую в небольшую комнатку, где периодически Хранитель Зала Пророчеств уничтожал несбывшиеся Пророчества, когда истекало их время. Руквуд достал из кармана небольшой металлический предмет, увеличил его и принялся прикладывать к определенным участкам дальней стены комнаты. Вскоре стена засветилась слабым голубоватым свечением; точки, которых касался артефакт, соединились между собой тусклыми лучами, и на стене появился замысловатый узор. Уменьшив артефакт, Руквуд сунул его в карман мантии и прислушался. Из-за стены послышался тихий звон, постепенно он усиливался, и Руквуд, достав палочку, наложил на комнату сильные заглушающие чары, которые блокировали не только звук, но и проявление магии, чтобы беспрерывно сканирующие пространство артефакты Министерства не засекли вспышку. Звон стих, свечение пропало, а через мгновение этот созданный Руквудом мощный портал сработал, и с громким шорохом в комнате появился Барти Крауч-младший.

— Ты слишком долго возишься! — скороговоркой выпалил тот. — Темный Лорд не любит ждать.

— Темный Лорд знает, что далеко не просто пробить защиту Отдела Тайн и установить многоразовый, а главное, незаметный портал, — ровным тоном ответил Руквуд, умалчивая о том, что он давно знает каждую брешь в защите.

— И он сработает в нужный момент?

— Сработает.

— После неудачи с Боудом возле Отдела постоянно кто-то дежурит.

— После нападения Нагайны на Уизли их пыл заметно поутих, — добавил Руквуд. — Но все равно на проверку портала отправился именно ты? Грюм глаз не смыкает, роя землю в твоих поисках.

— Пусть, — покривился Барти. — Мы знаем, как с ним справиться. А я после тринадцати лет под Империусом не могу сидеть без дела...

— Всего лишь Империус, — тихо бросил Руквуд.

— ...должен помочь Темному Лорду избавиться от Поттера. Твой план обязан быть безупречным!

— Тише, Крауч, — поморщился Августус. — Не тебе судить о моем плане.

Убрав все следы, Руквуд вместе с Краучем-младшим вернулся к Лорду. Тот остался доволен тем, что пока все идет гладко и Поттер вместе с Пророчеством вот-вот будет у него в руках. Барти едва ли не дрожал от нетерпения, но Лорд небрежным взмахом руки останавливал его бесконечный поток предложений того, как он снова самостоятельно заведет Поттера куда надо. Руквуд же стоял неподвижно, чуть склонив голову, и когда Лорд молча кивнул на дверь, позволяя удалиться, развернулся, собираясь быстро вернуться в свою комнату, но в этот момент дверь распахнулась, и черным вихрем ворвалась Белла. Руквуд замер, краем глаза отмечая, как напрягся Барти, мрачно глядя на Лестрейндж. Он никогда не скрывал своего раздражения и зависти тому, что Белла так близка к Лорду. Только она могла позволить себе так ворваться в комнату, и Барти глубоко вздохнул, не сводя с нее глаз.

— Мой Лорд! — она буквально рухнула на колени возле его кресла. — Мы нашли его! Нашли!

Наблюдая за Краучем краем глаза, Руквуд заметил, как он вздрогнул. Видимо, ему понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, о ком идет речь, и он встрепенулся.

— Где?! — и тут же виновато опустил голову.

Руквуд видел, как Белла стрельнула в Барти убийственным взглядом, а Лорд медленно повернул голову в его сторону.

— Можно понять твою несдержанность, — тихо заговорил Лорд, и все замерли на вдохе. — Но нашим неверным другом займутся Руквуд и Долохов. Перед ними у Каркарова большой должок.

Руквуд глянул на стоящего неподалеку Долохова, на его лице появилась жуткая усмешка — мечта о мести скоро сбудется.

— Но мой Лорд, я... — заговорила Белла, не скрывая в голосе негодование.

— Останешься со мной, — перебил он ее, и Лестрейндж покорно опустила голову, скрывая улыбку.

— Если позволите, Милорд, — подал голос Долохов и после разрешающего кивка Лорда продолжил: — Я думаю, Крауч вовсе не помешает нам в, — он снова не сдержал ухмылку, — беседе с Каркаровым. Тот будет неприятно удивлен тем фактом, что Крауч на свободе.

Барти энергично кивнул. Темный Лорд задумчиво медленно постучал пальцами по подлокотнику, искоса поглядывая на нетерпеливо подрагивающего Крауча. Руквуду показалось, что Лорду нравится испытывать терпение этого своего верного последователя.

— Что скажешь, Августус? — обратился вдруг к нему Лорд. — Каркаров лишил тебя многого...

— Я согласен с Долоховым, — ответил Руквуд, и Барти кровожадно улыбнулся.

— Свободны, — вяло произнес Лорд. — Белла, — она с готовностью подняла к нему лицо, вцепившись пальцами в подлокотник кресла. — Направь их.

Спустя уже несколько часов Руквуд, Барти и Долохов ворвались в крохотную комнатку отеля самого северного городка Европы — норвежского Хоннингсвога. Барти хохотал как ненормальный, танцуя вокруг связанного Каркарова какой-то странный и одному ему понятный танец. Руквуд, которому раньше Долохов вкратце рассказал, что они сделали с Лонгботтомами, теперь мог во всей красе увидеть Крауча-младшего в деле. Выплескивая накопившуюся энергию, он сыпал Круциатусы один за другим, резал беззвучно орущего Каркарова заклинаниями и несколько раз даже ударил его ногой в лицо. Руквуд же с Долоховым спокойно стояли чуть в стороне, довольно наблюдая за страданиями предателя.

— Взорвем этот отельишко? — бросил Долохов, взглядом указав на палочку в руке Руквуда.

— Взорвем, — хмыкнул Августус, встречаясь с маниакально блестящими глазами Барти.

* * *

Метку на левом предплечье обдавало неприятным жжением. В отличие от всех предыдущих вызовов, этот сигнал был каким-то слабым, странным. Руквуд хмуро смотрел в пол, быстрым шагом направляясь к нужному стеллажу. Поттер был уже в Министерстве...

Сегодняшний день казался Барти полным странностей, но когда он поделился своими мыслями с Руквудом, тот ответил, что не привык верить во что-либо, кроме голых фактов.

Барти глянул на сосредоточенного Руквуда — от того, насколько хорошо он все продумал, зависел успех всей операции. Хотя наверняка он даже к Пророчеству относился скептически, но усердно скрывал это от Темного Лорда. Руквуд был ученым, и доказательства были для него важнее догадок.

За прошлый учебный год Барти неплохо изучил Поттера, и Руквуд, являющийся единственным неизвестным звеном для тех слишком смелых — и глупых, постоянно мысленно добавлял Барти, — подростков и способный лучше любого другого Пожирателя прятаться и выслеживать, был абсолютно лучшим напарником для Барти. Они схватят Поттера, когда тот возьмет Пророчество, и Темный Лорд обязательно их похвалит...

— Где Сириус?! — донесся до Крауча и Руквуда голос Поттера. Впереди в темноте застыли несколько Люмосов, зажженные на кончиках палочек малолетних смельчаков.

— Тебе пора уже научиться понимать разницу между снами и явью, — ответил ему Малфой.

Барти переглянулся с Руквудом и бесшумно скользнул из тени прямо за спиной блондинистой девчонки...

Яркие зонтики припозднившихся пешеходов слабо скрашивали темную дождливую ночь. Где-то невдалеке от Уайтхолл коротко посигналила машина; светофоры четко переключали сигнал, окрашивая мокрый асфальт под собой в красный, желтый и зеленый цвета; кто-то уже спал в своих уютных кроватях, и никто не знал, что в эти самые минуты происходит глубоко под землей. Под улицами Лондона.