Сицилианская защита (джен)

Ветер… В обычное время Том мало обращал внимания на ветер — его интересовали куда более приземленные вещи, и погодные явления если и входили в этот список, то только с точки зрения разговоров с соседями, коих в Литтл-Хэнглтоне и прилегающих землях было и так мало, а адекватных и нормальных — так вообще, раз-два и обчелся. Но время было необычное, и к тому же…

— Черт! — крикнул сержант, когда планер, сносимый настоящим ураганом (так, во всяком случае, казалось Тому), нырнул в воздушную яму, провалившись сразу футов на шестьдесят-семьдесят.

...К тому же сложно не замечать ветер, когда под ногами бушует море, а единственное, что отделяет тебя от неминуемой гибели в пучине волн, — это армейский планер, трещащий от подобных нагрузок. Планер, шедший слева параллельным курсом, трещать уже перестал, погубив вместе с собой двадцать шесть человек. Вполне возможно, он даже кого-то из них знал по учебке или по предыдущим операциям, а может, и нет.

— Риддл, не спи! Сицилия сама себя не захватит! — беззлобно окликнул его сослуживец, пытаясь перекричать шум. Том молча кивнул в ответ, стараясь думать о чем угодно, только не о предстоящей высадке. Так было проще.

— Готовься! — снова крикнул сержант, привлекая к себе внимание. Вот у кого-кого, а у него точно не было проблем с тем, чтобы его все слышали, глотка-то луженая. Том еще раз, возможно, в пятидесятый за сегодня, проверил экипировку, хотя особого смысла в этом не было — если он что-то и забыл на базе, то вряд ли ради него повернут назад, даже если это было бы в принципе возможно.

— Держитесь! — сержант сам же и подал пример, вцепившись мертвой хваткой в специальное крепление. Управление планером было, конечно, проще, чем полноценным самолетом, но посадка, да еще и в тяжелых погодных условиях… Том бы перекрестился, но резкий удар об землю наконец-то выбил из его головы посторонние мысли вместе с сознанием.

— Живой? — он очнулся от того, что кто-то бил его по щекам. — Вставай, нечего тут разлеживаться, скоро от этих чертовых Тони тут проходу не будет, — говорящий отвернулся и спросил в сторону: — Что с Джонсом?

— Мертв, сэр. Сломал себе шею при посадке, сэр.

Том медленно встал, оценивая свое состояние. Сильно болел левый бок, но тут уже ничего не сделаешь, мог ведь и закончить как старина Джонс. Кто там у него остался? Жена, дочь? А кто ждет его самого, кроме старых родителей? Глупышка Сесилия, вышедшая замуж десять лет назад? Или проклятая нищенка Меропа с ее отродьем? Его отродьем. Последним, мать его, наследником благородного семейства.

— Твою мать, только этого не хватало, — пробурчал помрачневший сержант, оглядывая свой отряд уже из двадцати пяти человек. — Что встали? Рассредоточились! Пошли, пошли!

Первый встретившийся итальянский патруль они сняли незаметно, пользуясь эффектом внезапности: три лучших стрелка отряда по короткому взмаху рукой как в тире поразили свои цели. Со вторым повезло уже меньше — со стороны пляжа донесся звук взрыва, заглушая завывания ветра, до этого так успешно маскирующие как звуки отряда, так и винтовочный огонь. Проклятые макаронники резко развернулись прямо на них, но, к счастью, выстрелить успел только один из них, тут же упав, буквально изрешеченный пулями. Слева сдавленно охнул Брайан, прижимая к себе левую руку. Отряд перестроился, пропуская раненого внутрь построения.

— Впереди дом, там мы тебя немного подлатаем. Первый взвод со мной, второй к черному ходу, третий прикрывает. Живее!

Том, оставшийся в группе прикрытия, аккуратно, стараясь не тревожить больной бок, лег на землю, внимательно следя за окнами двухэтажного особняка. Подданные британской короны быстро добежали до указанных входов и без шума втекли внутрь.

— Что за чёрт?! — ошарашенно спросил кто-то справа от него, увидев первую зелёную вспышку, отразившуюся в нескольких стеклах сразу, и словно в ответ на неё — лихорадочную стрельбу внутри дома. Том оцепенел от страха. Последний раз, когда он видел подобное, было в проклятом двадцать шестом году, и он изо всех сил молился Богу, чтобы на этот раз это оказалось просто игрой воображения. Молитва, впрочем, не помогла — вспышка, на этот раз красная, вынесла половину стены, а вместе с ней и весь первый взвод.

— Вперед! — командир “засадного” взвода сорвался с места, поднимая за собой остальных. Всех, кроме Тома, который от ужаса не мог пошевелить даже пальцем, прекрасно понимая, кто им противостоит и что с ними будет. Еще одна вспышка — и то место, где стоял третий взвод, накрыл чудовищный взрыв, разбросав людей как кегли.

Очнувшись в третий раз, Том пожалел о том дне, когда ему вообще пришло в голову вступить в десантные войска. Проклятый колдун расхаживал недалеко от дома, как ни в чем не бывало, выводя в воздухе какие-то знаки длинной указкой. “Палочкой, — внезапно вспомнил Том. — Эти ублюдки называют ее волшебной палочкой”. Он попытался встать, но снова чуть не потерял сознание. Скосив взгляд, он быстро нашел причину — левая нога была скорее отделена от тела, чем нет, держась на жалком фрагменте кожи и мышц. Все это он отметил машинально, понимая, что с такими ранениями на чужой территории не живут.

“Вот же повезло мне в жизни, — подумал Риддл, подтягивая к себе винтовку. — Аж дважды повстречался с магией, и оба раза явно не пошли мне на пользу, ха-ха. Ну, ничего, — прицеливаясь, он и сам не заметил, как начал тихонечко бормотать вслух, — одного-то колдуна я точно заберу с собой, жаль только всю эту погань извести не получится”.

Тщательно прицелившись, Риддл наконец-то нажал на спуск и удовлетворенно хмыкнул, когда колдун упал как подкошенный, получив пулю прямо в череп.

— Посмотрим, как ты теперь сможешь колдовать, — бормотал он, всаживая в уже недвижимое тело патрон за патроном. — Как там, интересно, поживает моя ненаглядная женушка? Родила ли она какого-нибудь маленького, — Том стрелял в такт словам, отбивая акцент, — волшебного ублюдка? Или сдохла в той вонючей конуре, где я её оставил? — патроны закончились, но он продолжал из последних сил нажимать на спуск, чувствуя, как жизнь стремительно утекает из его избитого и израненного тела.

Жизнь пронеслась у него перед глазами — вот только эта была не его жизнь. И в конце, будто в насмешку, он все-таки увидел родной дом — тихий и сонный, как и его обитатели. Как в дурном сне, он попытался сделать хоть что-то, но все, что ему оставалось — это смотреть как молодой человек, так похожий на него самого, взмахом палочки открывает ворота дома и залпом пьет что-то из пузырька.

* * *

Том несколько раз тряхнул головой, взмахнул руками для разминки и даже несколько раз подпрыгнул на месте — оборотное зелье он употреблял впервые, и, как и ожидалось, вкус у этого пойла был соответствующий. Особенно после того, как он добавил в зелье волос этой грязной свиньи Морфина. И это наследник Слизерина? Мерзость! Изначально он планировал использовать волосы какого-то случайного прохожего, встреченного на улицах Лондона, но так, пожалуй, было даже лучше. Если его и увидит кто-то посторонний, долго в этом деле копать никто не будет.

Трансфигурировав из воздуха зеркало, Том еще раз скривился от своего нового облика, пусть он принял его всего на час. Одно радовало — зелье работало правильно, что приятно грело его самолюбие. Зельеварение хоть и не относилось к его списку приоритетов, как Чары или ЗОТИ, в идеале без “ЗО”, но позволяло нищему сироте начать зарабатывать свои деньги, а что еще более ценно — связи. А украсть из кладовой Слизнорта нужные ингредиенты не составило бы труда даже гриффиндорцу. Да если уж на то пошло, то у него их можно было просто попросить — но увы, последние полгода, прошедшие с того самого разговора, декан в каждом его вопросе и слове видит двойное, а то и тройное дно.

Из приюта Том смотался сразу по прибытию. Накопленные за время обучения деньги легко позволяли ему переселиться куда-нибудь в район Косого переулка, но, во-первых, дело, которое он наметил на это лето, было не из тех, которые можно обстряпать на виду, а во вторых, зачем платить, если в Лондоне есть куча магглов, так легко поддающимися ментальному воздействию даже без палочки? В идеале он бы вообще уехал за пределы Лондона — постоянные бомбардировки не добавляли спокойствия никому, а умереть от шальной бомбы с такими планами и перспективами было бы просто несправедливо, вот только бомбы предпочитают взрываться и убивать, а не задавать вопросы про будущее. Но далеко уезжать от приюта было нельзя — профессор Дамблдор, как впрочем и всегда, вел себя подозрительно, и с него бы сталось проведать старшекурсника на летних каникулах. О заблаговременном обосновании своего короткого отсутствия в “родных” стенах Том позаботился, а змея, греющаяся на камне возле приюта, в случае чего-то необычного сможет найти своего хозяина и рассказать ему.

Том очнулся от своих мыслей, осознав, что уже пять минут не решается переступить порог дома, который мог бы быть его родным. Он что, трусит? На секунду ему даже почудился призрак мужчины с почти оторванной ногой, пытающийся выпихнуть его за порог. Видение, впрочем, тут же пропало, и, глубоко вздохнув, Том сделал последний шаг внутрь. Глупо было бы сейчас поворачивать назад, когда запланированная цель так близко, а руку непривычно оттягивает чужая палочка, неприятная и грубая, испещренная мелкими царапинами по всей длине. “Он что, ее грыз?” — мысли Тома вновь ушли в сторону от предстоящего убийства. Семьи? “Предателей,” — самому себе ответил он и шепнул: “Гоменум Ревелио”. В доме, кроме него, было всего два человека, отец, как и сказал допрошенный Морфин, уехал воевать с нацистами. Что ж, если его не убьют там, Том ради такого случая будет готов прийти сюда еще раз.

— Тук-тук! — с этими словами Том выбил ногой дверь хозяйской спальни. Ему не хотелось паясничать, но иного способа побороть свои собственные страхи и сомнения он не знал. И так еще чуть-чуть — и он просто ушел бы, оставив их доживать свой маггловский век, убедив себя в том, что они не представляют для него опасности. Для простого мага Тома Риддла возможно, так оно и было, но для Лорда Волдеморта они были опаснее Авады, пущенной в голову. Они — крах всего, они могут до основания разрушить фундамент его будущего величия. И они должны умереть. — Не ждали?

— Что тебе нужно, оборванец? — глава семейства вскочил для своих лет довольно резво, закрывая собой жену. — Прочь из моего дома, пока я не вызвал полицию!

— Спокойно, дедушка, — Том попытался выдавить из себя совсем другие два слова, но вид старого деда в ночной рубашке, пытающегося казаться грозным, скорее веселил его, чем вызывал ненависть, необходимую для заклинания. — Знаешь, так зашел, поговорить, по-родственному, так сказать.

— Какая мы тебя родня, кретин? — прошипел дед, от возмущения почти перейдя на серпентарго. — Твоя сестра чем-то опоила нашего мальчика, хорошо что в итоге он это понял и вернулся домой. А теперь прочь отсюда!

— Авада, авада, авада, — бормотал себе под нос Том, дрожащей рукой держа палочку на весу. Вторая часть проклятия всё никак не выходила.

— Кейт, этот идиот совсем обезумел. Вызывай полицию, а я за ним присмотрю!

— Авада Кедавра! — взревел Том, удовлетворенно наблюдая, как чужая палочка, подчиняясь его воле и магии, выстреливает мощным лучом в стоящего перед ним мужчину. Все, обратной дороги нет, остался только он — Волдеморт. — Авада Кедавра!

А высшее деяние зла, на поверку, оказалось сложным только в первый раз.

* * *

Аберфорт был в дрянном настроении с самого утра. Впрочем, такое состояние было для него нормальным уже несколько недель — с тех самых пор, как начальник Аврората в очередной раз отказал ему в отправке на фронт, нагло оперируя понятиями долга и присяги. “Дамблдор, твою мать! — начинал он прочувствованную речь, которую его подчинённый за прошедшие года с начала Второй Мировой выучил уже наизусть. — Сколько раз мне тебе повторять, что ты нужен здесь? Один ушел воевать, второй — а кто будет защищать родную Британию от немецких диверсантов и просто разгулявшейся швали? Вся молодежь во главе с Грюмом убежала на фронт, надежда только на нас, и тут ты туда же? А заявлением своим можешь подтереться, Аврорат твое увольнение не принимает!” Скомканная бумажка летела ему в голову, Аберфорт ее сжигал в воздухе и уходил, хлопнув дверью, — затем, чтобы через месяц-другой вернуться с новой.

“Высокий долг, гражданская ответственность, — бурчал себе под нос Аберфорт, пиная тяжелым сапогом стол в собственном кабинете и с трудом сдерживаясь от того, чтобы спуститься на пару этажей ниже и напинать уже мелкому жулику, зачем-то пытавшемуся украсть котлы из Хогвартса. Из-за этого урода ему пришлось увидеть брата, подозрительно дружелюбного и постоянно пытающегося завязать разговор. Ну конечно, ведь его дружок поставил на уши всю Европу! — Да пропади оно все пропадом!”

В такие минуты Аберфорт жалел только об одном — что тогда, больше сорока лет назад, он не удушил проклятого Гриндевальда, пока была возможность. И что в итоге? Ариана мертва, немец жив, здоров и, судя по последним новостям, неплохо себя чувствует, а Аберфорт, вместо того чтобы сражаться против этого упыря, сидит в Лондоне и ловит мелких жуликов. Хороша служба! Он со всей дури пнул несчастный стол и еле удержался от того, чтобы запрыгать на одной ножке, как маленький ребенок.

— Командир, тройное применение Авады и неизвестной темной магии в деревушке Литтл-Хэнглтон. Оператор уже снял координаты для аппарации, отряд собирается во втором зале!

— Отлично! — воскликнул Аберфорт, к которому медленно возвращалось хорошее расположение духа. Кинув обезболивающее на отбитую ногу, он бодрой трусцой понесся по направлению к залу — единственному месту, откуда во время войны можно было аппарировать из министерства магии без риска быть равномерно распределенным над всем Лондоном.

— Сколько времени прошло с сигнала? — рявкнул Дамблдор, получив координаты и прикидывая, где может располагаться потенциальная засада. По правилам аппарировать следовало минимум за пятьсот метров от источника, но сегодня ему было наплевать на правила. Сделал поправку, чтобы не впаяться в стены дома — уже хорошо.

— Пять минут, сэр!

— Так что мы стоим?! Живо, пока эти гады не ушли!

Аберфорт подал пример, и уже через несколько секунд в зале не осталось никого.

* * *

Том шагал прочь от дома, мысленно чертыхаясь про себя. Магическая формула, завершающая создание крестража, получилась также легко, как Люмос у первокурсника, но что произошло дальше, Том понять не мог. Мало того, что теперь его преследует одноногий призрак, подозрительно напоминающий его самого, так еще и все известные ему заклинания исследования однозначно говорили, что этот призрак теперь связан с его кольцом. С хоркруксом. И вот что с этим делать — разбираться придется методом научного тыка, потому что уже проверенная Авада его не брала, а в библиотеке Хогвартса вряд ли есть пособие для начинающих крестражеводов. Хорошо хоть призрак не мог говорить — нет, судя по гневно открывающемуся рту, делать он это умел, но его не было слышно — и на том спасибо. Видимо, осознав тщетность попыток, призрак попытался налететь на Тома, да так, что от неожиданности тот даже отшатнулся, что и спасло ему жизнь — то место, где до этого была его голова, прошила зеленая молния Авады.

— Аврорат! Положи палочку сам, и мы сохраним тебя для дементоров!

* * *

Преступник, к сожалению, был один, и Аберфорт вновь почувствовал разочарование. От Авады он может и увернулся, но не будет же он драться против пятерых сразу?

Неизвестный крутанулся на месте, пытаясь аппарировать, и Аберфорт злорадно захохотал, выпустив еще одну Аваду во врага.

— Не надейся сбежать, мордредово отродье. Антиаппарационный купол придума… — слова застряли в его глотке, когда противник просто растворился темной дымкой, стремительно улетающей вдаль. Аберфорт с трудом удержался от того, чтобы разбить нос ответственному за купол, но судя по всему, это не было аппарацией. — Что встали? Бегом за ним, он не мог уйти далеко!

И действительно, не прошло и двух минут, как они добежали до покосившейся хижины, где, судя по отклику заклинания, и пыталась скрыться эта сволочь.

— Редукто! — несколько голосов слились в один, и дверь, разлетевшись на множество щепок, перестала существовать. Мимо головы Аберфорта пролетела разрубленная змея, из последних сил пытаясь вцепиться ему в шею, но моментально сгорела в обжигающей вспышке пламени. Бороду, судя по всему, придется отращивать заново.

Когда он влетел в хибару, Аберфорта ждало главное разочарование вечера — оборванца, уже не выглядевшего грозным тёмным магом, взрывом впечатало в стену, выбив из него сознание.

— Пошло оно все к Мордреду, — злобно выругался Аберфорт, пиная лежащее тело. — Я увольняюсь.