Сделка (джен)

7 июля 1992 года, 10 часов 30 минут.

«…в последнее время наблюдается вспышка активности оборотней вокруг Лондона. До сих пор все происшествия, в которых они были замечены, не имели непосредственного отношения к нападениям во время полной луны, однако же в связи с резко увеличившимся количеством краж и даже откровенных грабежей, в коих данные существа были признаны виновными, мы предупреждаем проживающих в данном районе волшебников о необходимости дополнительных предосторожностей в опасные часы и напоминаем о том, что ближайшее полнолуние приходится на ночь с 13 на 14 июля: восход Луны в 21:39, закат — в 04:36».

Вернон Дурсль отложил «Ежедневный Пророк», статью из которого он только что прочитал вслух, и озабоченно проговорил:

— Мы, конечно, не волшебники, но я, пожалуй, закажу решётки на окна.

— А дверь? — озабоченно спросила Петуния. — Боюсь, она слишком слаба для оборотней. Я читала, что они очень сильные — хотя надо ещё раз посмотреть в справочнике, — она посмотрела на доедающих завтрак мальчиков и строго приказала: — Отныне чтоб были дома до сумерек. Оба!

— Но мам! — Дадли от возмущения даже подавился последней ложкой фасоли. — А как же день рождения Пирса?!

— Я сказала — до сумерек! — отрезала Петуния. — Слышали, что читал отец? Тут кружат оборотни! А что, если один из них…

— Я могу носить с собой палочку! — тут же предложил Гарри.

— Даже не думай! — Петуния строго погрозила ему пальцем. — Хочешь, чтоб тебя из школы выгнали? Да и что ты сможешь сделать с оборотнем! Скажи-ка мне, какой у них класс опасности? — спросила она, прищурившись.

— Я не знаю, — покраснев, буркнул Гарри, опустив взгляд. — Мы про них ещё не проходили.

— Вот именно! — подхватила Петуния, и сурово добавила: — Так что никаких ночных прогулок!

— Можно, мы тогда пойдём сейчас? — насупившись, скорее потребовал, чем спросил Дадли, беззастенчиво сгребая в горсть печенье и засовывая его в свой карман. Гарри, секунду поразмышляв, сделал то же, а Петуния, не сдержав улыбки, встала и, потрепав недовольных мальчишек по головам, чмокнула в лоб сперва сына, а затем и племянника, и проворковала, ещё раз погладив густые светлые волосы Дадли:

— Ну конечно, мой сладкий!

— Пока, мам! — он вывернулся с совершенно неожиданной для своего телосложения грацией и скороговоркой пробубнил, направляясь к двери: — Спасибооченьвкусно!

— Спасибо, — вежливо сказал Гарри и пошёл следом.

Выйдя — а, вернее, почти выбежав на улицу — мальчики до поворота так и шли друг за другом. Но, едва свернув, Дадли остановился, и догнавший его Гарри виновато вздохнул:

— Опять всё из-за меня.

— Ну, на сам-то день рождения я пойду, — Дадли пожал плечами. — На угощение успею, а оставаться дольше не обязательно. Зато у мамы можно будет новую игру выпросить — она теперь точно не откажет, и играть даст весь вечер. Будет даже интереснее, чем сидеть у Пирса.

— Ну да, — Гарри заулыбался. — Куда пойдём?

— Давай сперва на площадку, — решил Дадли. — А я бы посмотрел на оборотня, — добавил он мечтательно. — Ты видел их там?

— Нет, — покачал головой Гарри, и, поколебавшись, негромко добавил: — Хотя лучше б я увидел их, чем...

— Это да, — согласился с ним Дадли. — Тот мужик с чужим лицом в башке — как из настоящего ужастика. Страшно было? — спросил он с возбуждённым любопытством.

— Было, — признался Гарри. — Я подумал, что сейчас умру — и был готов, знаешь, — добавил он тихо. А потом серьёзно поглядел на Дадли и добавил: — Если бы не всё это, я б её привёз.

— Да чего там, — возразил Дадли с деланным безразличием. — Если б я, как ты, был волшебником, мне бы тоже написали. Ещё осенью.

— Может, в тебе просто мало волшебства, — горячо возразил Гарри. — Слишком мало, чтобы учиться в Хогвартсе. Но ты мог бы учиться самостоятельно! Я бы отдал тебе все учебники и показывал бы всё — на каникулах! А ещё самоучители бывают, я у нашего завхоза видел! Только палочка нужна, — вздохнул он. — А без родителей её не купить.

— Думаешь, так может быть? — спросил Дадли с надеждой.

— Ну, волшебники бывают и сильные, и слабые, — авторитетно проговорил Гарри. — Со мной парень учится — про него вот тоже долго думали, что волшебства в нём нет. А потом вдруг выяснилось, что всё-таки есть. Оно же в разное время проявляется — может, и с тобой так будет. Я её обязательно привезу! — пылко пообещал он. — В первые же каникулы! Обещаю!

— Не советую, — вздохнул Дадли, вынимая из кармана одно из печений и засовывая его в рот целиком. — Тётка Мардж опять приедет со своими бульдогами — вдруг они её сгрызут?

— Шляпу? — Гарри даже побледнел. Да, пожалуй, бульдоги тётушки Мардж вполне были на это способны. — Нет, тогда…

— Я прошу прощения, молодые люди! — прервал его уверенный мужской голос. Мальчики обернулись — буквально в паре шагов обнаружился невесть откуда взявшийся мужчина. И как только они не услыхали шагов? Длинные волосы незнакомца полыхали несколькими ярко-красными прядями и были собраны в хвост. Одет в чёрное кожаное пальто, странно смотрящееся посреди хотя и не слишком жаркого, но всё же июля, и высокие грубые ботинки с заправленными в них штанами, что определённо выдавало в нём то ли рокера, то ли байкера. Скорее, первого, потому что никакого мотоцикла поблизости не наблюдалось.

— Время не подскажете? — мужчина широко улыбнулся, и Дадли, посмотрев на часы, которые мать каждое утро заставляла его надевать перед выходом из дома, ответил:

— Без пяти десять.

— Спасибо! — мужчина несколько театрально прижал руку к сердцу, и на его пальце блеснуло большое, в целую фалангу, металлическое кольцо в виде вытянутого рогатого черепа.

Точно рокер.

Мужчина развернулся и уверенно зашагал прочь, а мальчики, немного потоптавшись на месте, продолжили путь на детскую площадку, где обычно встречались после завтрака с приятелями.

* * *

28 мая 1993 года, 19 часов 28 минут.

— Гарри Поттер куда более великий, чем думал Добби! — всхлипнул эльф. — Прощай, Гарри Поттер!

И исчез с громким треском.

Гарри вздохнул глубоко и медленно, поправляя засунутую под свитер и так и норовящую съехать вниз Сортировочную шляпу. Какой длинный день был сегодня! Джинни, Локхард, призрак, василиск — да ещё и Добби, которого ему так неожиданно удалось освободить. А самое главное — он добыл Сортировочную шляпу! Гарри очень надеялся, что до окончания экзаменов и его отъезда в Хогвартс Дамблдор не вспомнит про неё, но всё же решил подстраховаться и припрятать шляпу где-нибудь. Потом, когда она поговорит с Дадли, он признается и вернёт её — ему было даже страшно думать о том, что тогда будет, но он просто должен был сделать это. Шляпа и Дадли должны встретиться — и раз ему никак не попасть сюда, в Хогвартс, значит, шляпа должна отправиться в Литтл-Уингинг. А потом он объяснит всё Дамблдору — он должен, должен его понять! Он всегда всех понимает — вон, даже с этим омерзительным Малфоем, из-за которого чуть было не погибла Джинни, говорил так мягко, словно журил за школьную шалость. Значит, точно поймёт! Просто быть не может, чтобы не…

— Гарри!

Поттер, вздрогнув, замер. Голос Дамблдора прозвучал будто бы в ответ на его мысли и буквально пригвоздил его к полу. Оборачиваясь как можно медленнее, мальчишка изо всех сил постарался придать своему лицу самое невинное выражение.

— Профессор Дамблдор? — спросил он, сосредоточенно счищая с щеки ногтем засохшую кровь.

— Я хотел спросить тебя — не видел ли ты случайно Сортировочную шляпу?

— Я же вынул из неё меч, — с некоторым удивлением отозвался Гарри.

— А потом? — мягко поинтересовался Дамблдор. — После этого?

— Н-нет, — Гарри даже нахмурился, тщательно изображая, что пытается вспомнить. — Нет, по-моему… Извините, сэр, — он опустил голову и проговорил в пол: — Я совсем о ней забыл.

— Гарри, — голос Дамблдора по-прежнему звучал очень ласково. — Шляпа — важная часть Хогвартса. Некоторые даже утверждают, что она — его сердце. Говоря по правде, лично я так не думаю, но... она здесь существует уже целую тысячу лет — со дня основания школы. Понимаешь меня?

— Да, — Гарри было стыдно. Ужасно, мучительно, горячо стыдно — но он должен был соврать достаточно убедительно, чтобы увезти с собой шляпу. Сделать это, глядя прямо в глаза директору, он бы точно не смог, поэтому приходилось изображать растерянность и сверлить взглядом старые плиты пола.

— Я всегда считал чрезвычайно важным давать людям возможность выбора, — непонятно для чего проговорил Дамблдор. — Но бывают ситуации, когда это невозможно, — добавил он с искренней печалью. — Скажи — для чего она тебе?

Гарри показалось, что его облили кипятком, а потом немедленно заморозили. Сглотнув, он медленно поднял голову и пристально посмотрел прямо в голубые глаза директора, устремлённые на него с непривычным, почти что пугающим вниманием.

— Понимаете, — спотыкаясь от волнения и старательно подбирая слова, заговорил он: — Я хочу… мы с Дадли хотим… Дадли — это мой кузен, — торопливо пояснил он. Дамблдор кивнул, и Гарри продолжил: — Мы подумали, — он всё больше волновался, и ему казалось, что он в третий раз твердит одно и то же, — что вдруг в Дадли всё-таки есть магия? Мы же братья, пусть двоюродные — ну ведь может же так быть?

— Гарри, — Дамблдор сочувственно покачал головой. — Будь твой брат волшебником, он бы, как и ты, получил приглашение учиться в Хогвартсе. Ему ведь уже исполнилось одиннадцать?

— Уже даже двенадцать, — понуро отозвался Гарри. — Но ведь может же быть так, — вновь заговорил он с надеждой, — что в нём просто очень мало магии — слишком мало для Хогвартса? Но он мог бы научиться всему дома — и…

— Увы, — Дамблдор качнул головой. Удивительно, как одно коротенькое слово и такое же движение могут вдребезги разбить надежды людей! — Мне действительно очень жаль, — добавил он серьёзно. — Но, боюсь, в Дадли Дурсле нет магии. Совсем нисколько.

— Откуда вы можете это знать? — запальчиво выдохнул Гарри, вздёрнув подбородок. — Вы же даже никогда его не видели! Мало ли, что не пришло письмо — всякое ведь могло быть!

— Что ж, ты прав, — серьёзно сказал Дамблдор. — Всегда стоит проверить лишний раз, не так ли? Я подумаю об этом, обещаю. А теперь, — он протянул руку, — отдай мне шляпу. Как бы я ни понимал тебя, я ни при каких обстоятельствах не могу позволить тебе её увезти.

— Понятно, — тяжело вздохнул Гарри и, вытащив из-под свитера чрезвычайно мятую Шляпу, протянул её директору. — Но вы точно обещаете придумать, как проверить Дадли, сэр?

— Даю слово, Гарри, — твёрдо сказал Дамблдор, забирая артефакт. — Я же сказал — я непременно об этом подумаю. А теперь иди на праздник, — добавил он уже совсем другим тоном. — Ступай. Хороших тебе экзаменов, и не волнуйся — сделка есть сделка, а я тебе обещал.

* * *

1 июня 1993 года, 20 часов 15 минут.

Вечер первого летнего дня в Литтл-Уингинге был на удивление тихим. В доме номер 4 по Прайвет драйв только что закончили ужинать — Петуния осталась прибирать кухню, Вернон отправился в гостиную и, включив телевизор, просматривал программу в газете, а Дадли поднялся к себе и как раз выбирал игру, когда в дверь уверенно постучали.

— Это ещё кто? — пробормотала Петуния и, тщательно обтерев мокрые руки, направилась к входной двери, но ни открывать, ни даже спрашивать, кто там, не стала, а просто заглянула в глазок — и севшим голосом крикнула: — Вернон! Вернон, подойди сюда! Немедленно!

И открыла дверь, лишь дождавшись мужа.

— Добрый вечер, — любезно поздоровался стоящий на пороге Дамблдор. — Извините, что я без предупреждения.

— Что-то с Гарри? — спросила Петуния, отступая назад и прислоняясь плечом к мужу. — Что случилось?

— Не тревожьтесь, — успокаивающе проговорил Дамблдор, — с Гарри всё отлично… если не считать экзаменов — но, я надеюсь, что и с ними он вполне справится. Я здесь вовсе не по его поводу.

— А зачем тогда? — она, несколько успокоившись, нервно поправила за ухом идеально лежащую прядь и переглянулась с Верноном.

— Неспокойно у нас тут, — пробасил тот. — Хотя что вам оборотни, верно?

— Оборотни? — удивлённо переспросил Дамблдор. — Да, в «Пророке» было что-то такое… но, я думаю, — улыбнулся он, — что вполне способен с ними справиться, если придётся. Я смотрю, вы тоже защитились? — спросил он, указывая на закрывающие окна красивые чугунные решётки — они стоили целое состояние, но Петуния с Верноном решили, что уж если они вынуждены прятаться за ними, то следует выбрать что-то такое, что не будет навевать неприятные тюремные ассоциации. — Очень разумно, — любезно похвалил Дамблдор. — И красиво.

— Вы зачем пришли-то? — грубовато поинтересовался Вернон, и Петуния, слегка смутившись, постаралась смягчить его резкость:

— Уже поздно… мы ложимся рано, и…

— Извините меня великодушно, — оборвал её Дамблдор. — Я не задержу вас надолго… я принёс вот это, — он протянул руку и прямо из воздуха достал старую, помятую и вытертую шляпу — вроде тех, что продают к Хэллоуину. — Я могу поговорить с вашим сыном, мистер и миссис Дурсль? — спросил он необычайно серьёзно.

Дурсли встревоженно переглянулись.

… — Просто надеть — и всё? — недоверчиво спросил Дадли. Его ощутимо потряхивало — неужели? Неужели вот сейчас он наконец-то точно узнает, есть ли в нём та капля магии, о которой всё твердил его брат, и о которой так мечтал он сам, или всё же совсем нет?

— Именно так, — Дамблдор сотворил табурет и сделал пригласительный жест — и Дадли, замирая от предвкушения долгожданного чуда, сел и решительно подставил шляпе свою голову.

Несколько секунд совершенно ничего не происходило, а затем в его голове зазвучал старый и какой-то пыльный, но в то же время удивительно живой голос:

— Так-так-так… Ну-ка, что тут у нас? О-о-о, — в голосе прозвучало искреннее любопытство, — как интересно! Есть упорство, — начал он перечислять с удовольствием, — гордость и ответственность… и есть лень и самовлюблённость… а вот умение дружить... а вот некоторая даже жестокость… которая, может быть, превратится в жёсткость… да, определённо я бы предложила вам Хаффлпафф, если бы вы были волшебником — но вы маггл! Самый настоящий маггл, молодой человек!

Это слово Дадли знал. Ему показалось, что в груди что-то сперва надулось, а потом лопнуло, и оттуда по всему телу разлился горький и пронзительный холод.

Как же так?!

— Совсем? — совершенно убито прошептал он.

— Совершенно, молодой человек! — с непонятным ему удовольствием ответила… Шляпа. Да, это точно говорила шляпа — и в ней, в этой старой и пыльной тряпке, было больше магии, чем в нём самом. — Вы абсолютный, можно даже сказать, идеальный маггл!

— И что, — жалобно и умоляюще прошептал Дадли, — во мне совсем-совсем нет магии?

— Ни полстолько! — категорично отозвалась Шляпа. — Но, я полагаю, вы сможете добиться того, чего пожелаете, если будете как следует работать.

— Но волшебником я не буду? — тихо спросил Дадли.

— Нет, — подтвердила Шляпа без всякого сожаления. — Никогда.

Дадли молча стянул её с головы и протянул глядящему на него с искренним и таким ненужным сейчас сочувствием старику с длинной белой бородой. Кто сказал, что все белобородые старцы походят на Санта-Клауса? И вовсе нет. Уж этот старик так точно. Дадли любил подарки, и всегда получал их в избытке от родителей, но самого главного — того, о чём мечталось больше всего — ему не видать как своих ушей. Как же обидно... В горле жгло, в носу предательски защипало, но Дадли совсем не хотел разреветься прямо здесь, перед тем, у кого было то, о чём он сам теперь не может даже подумать — ибо что мечтать о несбыточном?

— Спасибо, — выдавил он с трудом и, поднявшись с табуретки, молча вышел из комнаты. Скрывшись с глаз старика и промчавшись по лестнице, он влетел в свою комнату, захлопнул дверь и наконец разрыдался.

Ну и что. Ну и ладно. Значит, он просто будет как мама — ну, жила же она с сестрой-волшебницей, и ничего! Всё равно он будет дружить с Гарри. Если тот захочет, конечно… От этой мысли стало совсем скверно, и он, бросившись на кровать, зарылся головой в подушку и завопил, не в силах выносить такую непривычную и непонятную боль. А вдруг, в самом деле, Гарри не захочет дружить с простым магглом? Они ведь оба надеялись на то, что Дадли всё-таки окажется волшебником — а вдруг теперь…

И когда к нему на плечи легли лёгкие и тёплые руки, Дадли развернулся и, уткнувшись лицом в мамины колени, крепко-крепко её обнял — и так и продолжал плакать.

* * *

1 июня 1993 года, 20 часов 35 минут.

Выйдя на крыльцо дома номер 4 по Прайвет драйв, Дамблдор немного помедлил, усмехнулся своим мыслям и свернул налево, прогулочным шагом направляясь в самый конец улицы. Вон за теми кустами пышно разросшегося шиповника как раз удобно аппарировать, не привлекая лишнего внимания — и старик уже почти скрылся в тени зарослей, когда за спиной прозвучал резкий призывный свист. Дамблдор обернулся.

На противоположной стороне улицы стоял мужчина в длинном кожаном пальто — небрежный хвост волос, руки в карманах, клетчатые брюки заправлены в тяжёлые грубые ботинки. Ухмылка на лице тоже была грубой, но не без некоторой доли иронии.

— Какие, однако, известные люди попадаются в этом тихом месте! — проговорил незнакомец, вразвалочку переходя улицу. — Вот кого не думал увидеть… какими судьбами, достопочтенный директор?

— Мы знакомы? — Дамблдор слегка приподнял бровь.

— Мерлин упаси! — мужчина шутовски всплеснул руками и слегка поклонился. — Откуда бы?

— Вы ведь в Хогвартсе не учились? — полуутвердительно спросил Дамблдор.

— Да какой уж нам Хогвартс, — издевательски отозвался незнакомец. — У меня к вам разговор, мистер Дамблдор. Называйте меня Скабиором, — наконец, представился он.

— О, наслышан, — кивнул Дамблдор, внимательно разглядывая своего собеседника, чей острый и внимательный взгляд разительно контрастировал и с манерой его поведения, и с нарядом. — Вы — один из приближённых Грейбека.

— Верно, — Скабиор ухмыльнулся. — Я как раз здесь по его, — он сделал паузу, — как бы это сказать... назовём это поручением. Видите ли, мы давно следим за этим домом. За тем самым, где вы только что побывали, — пояснил он, небрежно смахивая с плеча несуществующую пылинку. — Там живут два мальчика… ну, вы знаете.

— Осторожней, мистер Скабиор, — голубые глаза сверкнули, и от мнимого благодушия не осталось и следа. Дамблдор сейчас ничем не напоминал того безобидного старика, который несколько минут назад вышел из дверей дома номер четыре. — Эти мальчики под моей защитой.

— И что? — поинтересовался Скабиор, насмешливо сощуриваясь. — Будете лично караулить их всё лето, или пост какой выставите? Вы же понимаете, не так ли, что решётки нас не остановят?

— Я бы не советовал вам даже думать в эту сторону, — ответ резанул как бритва, и Скабиор с трудом удержался, чтобы не сделать шаг назад. Силён старик — недаром про него болтают всякое.

— Понимаете, в чём странность, — сделав над собой усилие, как ни в чём не бывало продолжил оборотень. — В школе учится только один мальчик из двух.

— Потому что второй — маггл, — веско сказал Дамблдор. — Он вам бесполезен. Разве что ещё одна смерть — но где смерть, там и шумиха. Зачем это вам?

— Маггл? Быть не может, — фыркнул Скабиор. — Я бы даже поверил — но, — он вздохнул, — я и сам как-то их видел. Обоих. Совсем-совсем близко. И знаете, я уверен, что видел двух волшебников — магии там было на двоих. Я смотрел — сам, лично — и как человек, и как зверь. Они оба волшебники. Почему же один дома?

— Потому что он маггл, — равнодушно проговорил Дамблдор. — Просто во втором мальчике магии столько, что хватило бы на двоих. Так бывает. Много магии — много силы. Но… — начал было он, однако Скабиор беззастенчиво его перебил:

— Почему я должен вам верить?

— В самом деле, — помолчав, вдруг согласился Дамблдор. — Почему бы? Мне вам верить не с чего — но, — в его руке вдруг оказалась старая потрёпанная шляпа, — вам известно, что это такое?

— О да, — Скабиор смотрел на артефакт, словно завороженный. — Если это то, о чём я подумал. Это Сортировочная шляпа?

— И она не лжёт, — кивнул Дамблдор. — Просто не умеет. Она видела этого второго мальчика — спросите у неё, — он вдруг быстро шагнул к ошарашенному Скабиору и опустил шляпу ему на голову.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и двух минут, как Скабиор сорвал её и, сунув в руки Дамблдору, сказал хрипловато:

— Ладно. Верю. Но тогда, — он облизнул обветренные губы, — остаётся первый. Тот-который-выжил, — он нехорошо ухмыльнулся. — Да-да, я узнал вашего протеже — хоть и в лесу живём, а новости знаем. Да и этот, второй, — он опять усмехнулся, правда, несколько натужно, — тоже может пострадать. В конце концов, как вы и сказали, одной смертью больше — одной меньше... газеты всегда привирают, не так ли? А нам развлечение.

— Случается, — холодно согласился Дамблдор. — Да, я понимаю вас.

Они замолчали. А потом Скабиор, резко посерьёзнев, сказал:

— У меня к вам предложение. Деловое.

— Я слушаю, — по губам Дамблдора скользнула вежливая улыбка, но взгляд так и остался неприятно жёстким. Этот оборотень явно подготовился к разговору, и вот сейчас скажет самое главное.

— Я могу переключить внимание Грейбека с этих мальчиков на что-то другое, — уверенно проговорил Скабиор. — Могу и вовсе увести его и всех остальных от Лондона — не сразу, но достаточно быстро. Могу даже пообещать, что вот с этими конкретными мальчиками ничего не случится. Я знаю своего патрона давно, и хорошо его изучил. Я сделаю это — если мы договоримся. Ну а если нет, — он недобро хмыкнул, — что ж, вы будете знать, что за ними наблюдаете не только вы. И уж тут как повезёт, верно?

— Что же вы хотите за вашу, — Дамблдор сделал короткую паузу, — защиту? Денег?

— Я похож на идиота? — кажется, по-настоящему оскорбился Скабиор. — Принимать от вас после такой беседы что-нибудь материальное? Нет, директор Дамблдор. Мне нужно… видите ли, тут дело другое. Семейное, я бы сказал, — и оборотень хищно осклабился. — У меня есть младший братишка. Кузен, если быть совсем точным. Не пугайтесь, — добавил он со снисходительно, — мы с ним совсем не похожи. Он тихоня и, в отличие от меня, как раз закончил Хогвартс. Более того, он добр, порядочен и кристально честен — даже странно, что мы с ним родня, — он негромко фыркнул. — И хочу я, господин директор, чтоб вы взяли его под своё крыло. Приняли на работу.

— Что, простите? — теперь Дамблдор по-настоящему удивился.

— На работу, — повторил его собеседник. — Вы ведь однажды уже взяли его в школу, зная, что он оборотень — ну так будьте же логичны и примите его туда снова. Но уже учителем, — Скабиор негромко усмехнулся на этом слове.

— Взял в школу, — тихо повторил Дамблдор, поражённый внезапной догадкой. И резко спросил: — Как его зовут?

— Ремус Люпин, — теперь Скабиор, ничуть не тушуясь, глянул ему прямо в глаза. — Ну так что? Решайте: или место для него в вашем Хогвартсе, или начинайте пасти мальчишек. Как раз через три дня полнолуние, — и ёрнически подмигнул.

Пауза не затянулась — старик умел принимать решения.

— Я согласен, — медленно проговорил он, протягивая сухую ладонь и продолжая пристально глядеть на своего собеседника. — Я приму Люпина на работу, а вы уведёте отсюда Грейбека и его стаю. Навсегда.

— По рукам, — Скабиор с размаху хлопнул ладонью по ладони Дамблдора, крепко пожал и почти сразу же аппарировал, не дожидаясь никаких уточнений — словно боялся, что достопочтенный директор может передумать. Или запутать — о его проницательности и хитрости ходило достаточно слухов, и Скабиор не был уверен, что так удачно сладившееся дело не подпортят какие-нибудь дополнительные условия.

Всё-таки Дамблдор есть Дамблдор.

Не зря же о нём столько болтают.