Она будет моей (гет)

Выходные в Хогсмиде.

Всего два слова, которое поднимали вам настроение и делали ваш день чуточку приятнее. Если, конечно, вы не первогодка или не второкурсник или же, не приведи Мерлин, за вами не охотится Тот-Кого-Обвинили-Напрасно-В-Массовом-Убийстве и Тот-Кто-Предал-Ваших-Родителей-Но-На-Деле-Не-Преследует-Вас. Но теперь, когда я был семикурсником и никто меня не контролировал (для разнообразия), эти два слова делали меня весьма счастливым человеком. Даже если Дамблдор, этот козел, (и я не преувеличиваю), решил не делать меня старостой школы (очевидно, что спасение мира от Волдеморта не входило в список обязанностей старосты школы... я говорил о том, что не преувеличиваю?), в этом случае не было худа без добра. Мне никогда толком не удавалось посачковать с Дурслями, а затем с Волдемортом, так что мне не нужны обязанности старосты школы, мешающие моим личным желаниям и банальному веселью. К тому же, я теперь совершеннолетний, а это значит, что пришла пора попробовать что-то покрепче сливочного пива.

Я с нетерпением ждал отправки в Хогсмид, ожидая у выхода вместе с моим лучшим другом, рыжеволосым пугающе-высоким Рональдом Уизли. Мы ждали нашу лучшую подругу, Гермиону Грейнджер, которая с каждым годом собиралась все дольше и дольше. Никто не удивился ее назначению на роль старосты школы, а я не волновался, что она станет для меня препятствием на пути к развлечениям. В конце концов, она знала, через какое дерьмо в жизни я прошел. Так что, как я думал, она позволит мне ночь для свершения различных глупостей, хотя на утро, как обычно, прочитает мне очередную лекцию. К тому же, она разрешила мне проникнуть в Хогсмид, рискуя моей жизнью и нарушениями правил, так что я сомневался в том, что она может что-нибудь мне возразить.

— Мерлин, да где же она? — пожаловался Рон, наблюдая за уходящими студентами.

— Без понятия, но это точно сокращает мое время на выпивку!

— Вау! — рассмеялся Рональд. — Громкие слова от победителя, который не пил ничего сильнее сливочного пива!

— Заткнись! — я по-дружески ударил его в плечо. — Мы еще посмотрим, кто уйдет на своих двух, а кого принесут на носилках.

— Простите, — сказала Гермиона прежде, чем я успел ответить Рону. — Готовы идти?

Мы кивнули ей и направились в Хогсмид, а Уизли подкалывал Гермиону по поводу ее пунктуальности. Это действительно мировая тайна: эта девчонка так трепетно относилась к своевременному посещению занятий, но продолжала опаздывать на такие мероприятия, как прогулка в Хогсмид. Мне лишь оставалось посмеяться над столь знакомой беззлобной перепалкой между двумя лучшими друзьями. Когда мы дошли до деревни, Рон посмотрел на часы.

— Куда сначала зайдем? У нас есть час до того, как мы встретимся с остальными в «Кабаньей Голове».

— Что ж, — протянул я, пока мы шли вперед по дорожке. — Есть "Сладкое Королевство" и магазин для квиддича, а так же книжная лавка для Гермионы... — Я замолчал, когда увидел, что Гермиона чем-то взволнована. — Что такое, Гермиона?

— Ну... Я... Э-э-э...

— Выкладывай, Гермиона, — прямо сказал Рональд.

— Я не смогу пойти с вами в «Кабанью Голову», ребята. У меня как бы свидание...

Мы с Роном одновременно остановились как вкопанные, что заставило нашу подругу оглянуться на нас.

— С... свидание? — мне казалось, что я ослышался.

— С кем? — спросил наш рыжий друг.

— Эрни. Эрни Макмилан.

Я все еще прибывал в прострации, поэтому обрадовался, что Рональд смог так быстро отойти.

— Макмилан? Староста школы Макмилан? Почему ты нам ничего не сказала? — Рон выглядел донельзя расстроенным.

— Вот почему! — ответила она. — Потому что знала, что вы оба перейдете в режим заботливого старшего брата, и я быстро устану вас слушать. К тому же, вы бы обидели бедного Эрни.

— Не обидели, — быстро ответил Рон, в голосе которого прозвучала обида. — Мы бы просто поболтали с ним, и все дела. Правда, Гарри? Эм-м... Гарри?

— Э-э-э... да, — промямлил я, выплывая из мыслей. — Эм-м, слушай, ты просто иди, Гермиона. Мы поговорим об этом завтра.

— Спасибо, Гарри, — улыбнулась она мне. Гермиона глянула на Рона, а затем направилась вниз по улице в известном направлении кафе мадам Паддифут.

— Для чего ты это сделал? — спросил Рон.

— Тут мы ничего не можем поделать. Давай... давай пойдем в магазин для квиддича, хорошо?

Он согласился, но ворчал себе под нос всю дорогу. Что же до меня, то мне потребовалось время, чтобы понять свои собственные чувства. Признаюсь, мой мир пошатнулся в одночасье, когда Гермиона сказала о своем свидании, но оставался вопрос — почему? Какая мне разница? Разве я не должен быть рад за нее? В конце концов, она моя лучшая подруга. Она всегда была рядом со мной, а сейчас я должен ответить ей тем же и поддержать ее. То, что она всегда была рядом с нами в прошлом, не дает нам права думать, что она будет с нами всегда. Не то, что я ожидал всегда видеть ее рядом с собой, да? Не то, что она должна быть всегда рядом со мной, а не с кем-то другим, если это не Рон или другая девушка. Не то, что я нуждался быть рядом с ней, дабы веселиться или быть собой. Или то, что я уже скучаю по ней и мое предвкушение этого дня сошло на нет. Или то, что я желаю надрать мелкому пуффендуйцу задницу. Нет, все далеко не из-за этого.

И тогда, когда я стоял в центре квиддичного магазина, разглядывая пару перчаток для ловца, меня словно громом поразило: все эти причины имели огромное значение, и даже больше. Я любил ее. Я любил Гермиону Грейнджер, которая была моим лучшим другом все семь лет.

Черт. Как это случилось и почему я не заметил этого раньше? И сейчас у нее было свидание с этим проклятым Эрни Макмиланом. И хотя это оставалось моей самой огромной проблемой на данным момент, у меня появилась еще одна: а рассматривала ли меня Гермиона не только как друга? Находила ли она меня привлекательным?

Конечно, я мог прямо спросить ее об этом, а сразу после этого, мы могли бы со Снейпом придаться ностальгии по его старым добрым временам с моим отцом за бутылочкой сливочного пива. Нет, я слишком боялся быть отвергнутым. Раз Гермиона никогда не показывала такого интереса ко мне, то мне требуется сделать что-то, что заставит ее понять, что я просто Бог любви, или более реалистично — достойный для свидания материал. Мне требовался план. И внезапно я понял, что чувствовал Волдеморт, когда планировал убить меня. Я свел кончики пальцев вместе и позволил себе злодейский смех.

— Она будет моей, — прошептал я. — О да, она будет моей.

— Что такое, приятель?

Черт.

— Э-э-э, я сказал, что с ней будет все хорошо.

— Да. Наверное. Макмилан хороший парень. Правильный и подходящий. Но нам все равно надо потолковать с ним, да?

— Конечно, — мы покинули квиддичный магазин и направились в "Сладкое королевство", пока Рон болтал о всякой чепухе. Мои мысли были заняты другим: как привлечь внимание Гермионы.

Как и ожидалось, гулянка прошла весьма бурно. Гермиона нарушила мой пьяный покой даже в свое отсутствие. Я знал, что не стану ничего предпринимать этой ночью, так как мог случайно наткнуться на них, но я хотел, чтобы Гермиона увидела во мне мужчину, а не придурка. Несмотря на все усилия, я не смог выбросить из головы этого кретина Эрни Макмилана с моей Гермионой. Пуффендуйцы должны быть терпеливыми... его рукам лучше быть терпеливыми или я познакомлю его челюсть со своим кулаком!

К счастью, никто не заметил моего отсутствия. Остальные гриффиндорцы были либо слишком пьяны, чтобы заметить, либо поняли, что я из тех самых "тихих алкоголиков". Мне удалось откланяться пораньше, а раз теперь никто не желал меня убить в этом году — не забывать постучать по дереву — Рон не слишком сильно волновался. Я всего лишь бродил по Хогсмиду в сумерках (не потому, что я искал Гермиону или что-нибудь в этом духе), когда заметил ее с этим чертовым Эрни Макмиланом и группой семикурсников с его факультета. Радовало то, что она не находилась с ним наедине, но не радовало, что она весело проводила с ними время. Она не заметила меня, поэтому мне удалось незамеченным проскользнуть в замок.

Остальную часть своего дня я потратил на вынашивание моего великого плана. На самом деле, я потратил почти два часа на то, чтобы придумать какое-нибудь звучное название для своего плана, чем обдумывал его детали. То есть, я мог назвать его "План" с большой буквы, но это глупо. Мне требовалась хорошая аббревиатура, что-то такое, что вдохновило бы моих бойцов, и что-то получше, чем "ГАВНЭ". Серьезно! Если Волдеморт смог перефразировать свое имя Том Марволо Риддл в Волдеморт, то я точно смогу придумать нечто достойное этому. У меня была проблема в "Г" от слова Гермиона, не так много слов с "Г" посередине них. К сожалению, я не смог придумать ничего толкового... чертово сливочное пиво.

Следующий шаг был в разработке самого плана "План" (название придумывалось). Я не собирался менять самого себя, я хотел, чтобы Гермиона полюбила меня таким, какой я есть, а не кого-то, вымышленного мною. И все, чего я хотел, это дать Гермионе подумать над возможностью вырастить вместе со мной кучу лохматых, черноволосых детей с плохими зубами и глазами. Когда она заметит меня, то я смогу лишь положиться на всю нашу дружбу, чтобы убедить ее, что мы связаны по духу. Я решил составить план.

Мои преимущества:

— Я знаю Гермиону семь лет. Лучше, чем кто-либо, лучше, чем Рон.

Мои препятствия:

— Хотя я и знаю Гермиону как личность, я не знаю ее, как девушку. Я не имею ни малейшего понятия о ее предпочтениях в парнях, потому что мы никогда об этом не говорили.

— В такие суровые времена отец или крестный отец могли бы быть полезными. Мерлин, и оба отсутствуют. Люпин мог бы сойти (на худой конец), но, к несчастью, он в Австралии или где-то еще.

— Хотя в таких ситуациях звали лучшего друга, я (по понятным причинам) не мог положиться на Рональда. Не то, чтобы ему не нравилась Гермиона. Это увлечение у него прошло сразу же после того, как его заперли в пустом классе с Лавандой. Это его черта «старшего брата» будет помехой, когда он будет надо мной ржать, конечно же.

— Спросить у кого-либо совета все еще под большим вопросом. Мне не только неудобно задавать подобные вопросы, но учитывая — как мала школа, факт того, что я втрескался в Гермиону, будет известен всем уже в понедельник.

Смотря на вторую сторону листа, я понял, насколько я облажался. Я не только не представлял, с чего начать, но и должен самостоятельно составить план, основанный на моих предыдущих планах, чтобы вновь не облажаться в будущем. В прошлом все мои планы состояли ровно из трех пунктов:

1. Найти палочку.

2. Взять ее в руку.

3. Действовать!

Повторять в любой последовательности. Хотя, для более сложных ситуаций, можно добавить пункт «надеть мантию-невидимку». Иными словами, план требовал больших умственных затрат, гораздо больших, чем я обычно себе позволял.

Итак, что я знаю о предпочтениях Гермионы в парнях? Она обращает внимание на мозги, внешность или чувство юмора? Оглядываясь назад, я мог с точностью назвать трех человек, которые ей были симпатичны: Златопуст Локонс, Виктор Крам и проклятый Эрни Макмилан. Правда, я до сих пор на сто процентов не уверен, что у них было что-то с Крамом, но она пошла с ним на бал, и эта картина до сих пор у меня перед глазами. Итак, теперь мне требовалось понять — что у всех троих есть общего, и начинать действовать, так?

Обречен. Я абсолютно обречен.

Я проснулся следующим утром, чувствуя себя уставшим. Вчера я потратил слишком много умственных усилий, а это было непривычно. Спустившись в Большой зал вместе с Роном и Гермионой, мы, как обычно, принялись за завтрак, разве что в этот раз я сидел, немного повернувшись на месте, так, чтобы мне открывался хороший обзор на зад Гермионы. Такого я уж точно раньше себе не позволял.

Завтрак проходил в размеренном темпе, пока Рон не начал задавать вопросы об Эрни-Черт-бы-его-побрал-Макмиллане. Я совершенно забыл, что мы должны были поговорить об этом и мне совершенно не хотелось слышать о нем ни единого слова. Аппетит мгновенно пропал, поэтому я предпринял единственное логичное действие — бегство. Сказав друзьям, что забыл что-то в спальне, я бросился к выходу из зала. Рон в это время выглядел сбитым с толку, очевидно, рассчитывая на мою поддержку. Обычно мы вдвоем брались убеждать ее: она слишком умна, поэтому поодиночке ей не составляло труда убедить нас в ее точке зрения.

Я послал Рону взгляд, который, надеюсь, он расценил как извинение, и вышел из Большого зала, успев заметить хищный взгляд Гермионы в сторону друга. Бедный Рон.

Следующие несколько часов, которые я должен был посвятить домашнему заданию, я провел, раздумывая над планом. Что общего было у Локхарта, Крама и этого, мать его, Эрни Макмиллана? Нужно проанализировать каждого, пытаясь понять, что в них особенного.

Итак, Гилдерой Локхарт. Что в нем нашла Гермиона? Ну да, он выглядел прекрасно, этого нельзя не заметить. Не то чтобы я обращал внимание на внешний вид мужчин, и я, конечно, не против тех, кто так выглядит, просто на всякий случай. Но я слышал, как множество девушек говорили о Локхарте, вот и все, понятно?

Хорошо, итак, о чем это я? А, да. Локхарт. К сожалению, я не мог сделать ничего особенного, чтобы улучшить свою внешность. На мгновение я уж было решил использовать "Простоблеск", чтобы получить такую же волнистость волос, как у Локхарта, но быстро одумался. Это было слишком.

Кроме этого, Гермиона была поражена всем тем, что совершил Локхарт (в то время мы не знали, что он мошенник). Опять же, не думаю, что это могло мне помочь, ведь Гермиона изначально всегда была рядом со мной во всех этих "приключениях". Хотя нет, если честно, это не правда, точнее, не совсем правда. В самом конце — я всегда оставался один. Правда, на третьем курсе мы все же были вместе, когда спасали Меня-Из-Прошлого и Сириуса, но это не считается, так как тогда я уже знал, что смогу вызвать телесного патронуса. Хотя... обычно я рассказывал, как все заканчивалось, но опускал детали. Может, если бы она знала все... Ну и немного приукрасить, вот тогда она бы увидела меня по-новому. Звучит как хороший план.

Теперь мне нужен только правильный момент, чтобы рассказать о приключениях все. Ведь это будет звучать несколько странно, если я подойду к Гермионе и скажу нечто вроде: "Привет, помнишь когда Хвост привязал меня к статуе и отрезал себе руку? Хорошее времечко было...". Так что мне пришлось подождать конца уроков, когда все гриффиндорцы тусовались у себя в гостиной. Гермиона тоже тут была, разделяя внимание между книгой по арифмантике и общением в кругу однокурсников.

— ...наш — лучший! Ты не можешь отрицать, львы — круты!

— Орлы тоже не отстают, — сказала Парвати.

— Ага, — поддакнул Рон, — мне жаль Хаффлпафф. Барсук, серьезно? Что вообще делают барсуки?

— Ну, в любом случае, это лучше, чем змея. Оу, — скривилась от отвращения Лаванда.

Кажется, это мой шанс!

— Если вам не нравятся змеи, вам бы вряд ли понравился огромный василиск, которого я убил на втором курсе.

Ладно, признаю, это был не самый лучший момент, какой черт дернул меня? Мы общались вот уже почти час, и я начал отчаиваться.

Все замолчали, а я испугался, что только что совершил тактическую ошибку. К счастью, в любой непонятной ситуации есть человек, который тебя спасет.

— Вау, Гарри, — восторженно воскликнул Колин Криви, — если б ты не убил василиска, я бы, наверное, все еще лежал парализованный.

Ладно, технически, это не совсем правда, ведь профессора до этого времени давно вырастили бы мандрагору, но секундочку, кто я такой, чтобы жаловаться? После этого вопросы посыпались на меня со всех сторон. Я был почти уверен в такой реакции, ведь кроме друзей и Дамблдора, я не распространялся обо всем этом дерьме, через которое проходил. Поэтому я начал рассказ.

Учитывая то, что Рон сидел рядом, я попытался немного приукрасить действия, в которых он участвовал: он все еще завидует мне, временами. Вместо того, чтобы рассказать как Локхарт стер сам себе память сломанной палочкой, я немного изменил повествование, показав Рона куда более умелым дуэлистом, поэтому Локхарт был побежден в поединке. Дальше все пошло куда легче, ведь друг остался сидеть один и никто не мог сомневаться в правдивости истории. Однокурсники вздыхали, ахали и удивлялись, когда я рассказал им о поединке с василиском и уничтожении дневника. Даже Джинни была поражена, ведь она почти все время лежала без сознания и видела лишь последствия.

Абсолютно "случайно" я бросил взгляд на Гермиону и ее нахмуренный взгляд мне не понравился. Наверное, причиной ее плохого настроения была арифмантика. Спустя почти час, в течении которого я рассказывал гриффиндорцам события второго курса, восхваляя свое мужество и отвечая на вопросы, Гермиона закрыла книгу и поднялась, заявив, что устала. Я извинился перед ребятами и догнал ее.

— Гермиона, — воскликнул я, перехватив ее у самой двери в спальни девушек, — с тобой все в порядке? Мне показалось... ты выглядела какой-то недовольной.

— Я просто... все в порядке, Гарри, правда. Доброй ночи, — вздохнув, сказала она.

Но я не дал ей уйти вот так, схватив за руку.

— Что случилось? Ты можешь мне рассказать, пожалуйста.

— Не пойми меня неправильно, Гарри, но... я не ожидала, что ты станешь вести себя так.

— Как?

— Ну, ты знаешь... эти рассказы о том, что произошло в Тайной комнате.

— Я не должен был рассказывать?

— Нет, нет, — быстро ответила она, — ты пережил многое, спас жизни.

— Тогда что... — удивленно начал я.

— Наверное, дело в том, что я никогда не думала, что ты будешь... таким хвастливым. Ты всегда был тихим, спокойным, тебе не нужно было внимание, чтобы чувствовать себя хорошо, — должно быть, она увидела что-то в моем выражении лица, поэтому поспешно добавила: — Или я просто устала. Увидимся утром, Гарри.

Я наблюдал, как она поднялась по лестнице и с силой ударил по двери в спальню парней. Она выглядела... разочарованной во мне. Что случилось? Что пошло не так? Локхарт никогда не прекращал рассказывать о своих подвигах. "План" не сработал, сегодня я потерял множество очков у факультета Гермиона Грейнджер. Я посмотрел вниз, на гриффиндорцев, и приуныл еще больше: они теперь определенно не отстанут со своими расспросами. Не сказав ни слова, я поднялся по лестнице в свою спальню. Сегодня случилися провал, но у меня есть план "Б".

Я выждал пару дней, прежде чем преступить к плану "Б". Но сначала я должен восстановить наши отношения до планки "нормально", прежде чем переходить к этапу "долой придурков"! Мне пришлось несколько дней быть очень скромным по отношению к Гермионе, но в итоге я снова мог увидеть ее обычную улыбку.

Итак, теперь, когда мы на том уровне отношений, которого я и ожидал (почти тот самый), пришло время плана "Б". Тот самый план, который я называл "План Б: Виктор Крам". (Ясное дело, что трезвость не способствует моей креативности). Опять же, я не знаю, действительно ли она испытывала к нему какой-либо интерес или нет, но она была с ним на Святочном балу. То есть, Гермиона так просто не заморачивалась для кого-то со своими волосами, а значит, этот Виктор должен был быть для нее как минимум привлекательным. Вся соль бы в том, чтобы найти причину.

Его слава? Я тут же отмел этот вариант, так как я был куда более знаменит, чем он. Все, что он имел — это титул звезды квиддича, в то время как я — спаситель всего мира от самого страшного волшебника столетия. Я встретился с Виктором лицом к лицу во время Турнира Трех волшебников, когда мне было всего лишь четырнадцать. Сейчас я наверняка раскатаю его по всему подземелью. Давай, Крам, покажи, на что ты способен!

Квиддич? И вновь — маловероятно. Гермиона никогда не была фанаткой квиддича, и я куда лучший ловец, чем он. Правда, он мог быть лучше тогда, но и мне было всего четырнадцать в те времена, а сейчас я на пару голов выше его. Нет, это не слава и не квиддич, так как я превосходил его сразу в двух категориях.

Стоп, разве я не должен быть скромным? О, да... глупый Виктор, он вызывал во мне все самое худшее.

Тогда, наверное, все дело в его личности, но честно говоря, я с трудом в это верил. То есть, с ним не так уж... весело. На деле, он весьма мрачен. Гермионе нравилась его угрюмость? Не-е-е. Может, ей нравилось, что он всегда таскался за ней? Но нет, я помню, как она была этим раздражена. Если совсем честно, то кроме славы, у Виктора не было ничего особенного, что могло бы понравится Гермионе. У него была смешная походка, как у утки.

С другой стороны, он был полной противоположностью Локонса. Когда Локхарт гордился своими достижениями (украденными), Виктор принимал своих фанатов, но не вдохновлял их. Его мрачное отношение ко всему в конце концов разочаровало их во всем, и он был немного холоден к девушкам, которые желали заполучить его фотографию. Так, возвращаясь к теме. У меня был мой потрясающий план "Б": мрачный волк-одиночка, к которому сложно найти подход. Девчонкам нравится такое, да?

С самого утра я взял на вооружение эту линию поведения. Я был раздражительным за завтраком, мрачным на всех занятиях и невыносимым в течении ужина. Я не особо грубил студентам, собравшимся вокруг меня, но и приветливым меня сложно было назвать. В течении обеда я думал над тем, что перегнул палку со своей наигранной мрачностью, но так как Гермиона раздражалась из-за меня все сильнее и сильнее, то я понял, что она находит меня весьма привлекательным. Я решил не бросать начатое и прибывал в таком расположении духа на протяжении остального дня. И следующего, ведя себя немного асоциально и не разговаривая с Гермионой столько, сколько я обычно беседую, хотя это подталкивало меня к ворчанию. Я на полном серьезе думал, что все идет хорошо. Ровно до тех пор, пока все не пошло наоборот.

Я сидел за своим столом вместе с Гермионой в библиотеке, делая домашнюю работу. Рон был с Лавандой, изучая прорицания, читали друг друга по чайным листьям, если вы понимаете о чем я (на деле, все было гораздо хуже, но ничего нет невозможного, когда дело касается прорицаний, если я только сейчас не груб по отношению к хрустальному шару Рона). Все шло как по маслу — я успешно игнорировал Гермиону и ворчал на все, что только можно, когда к нам подошли две девушки примерно одного курса с нами.

— Привет, Гарри, Гермиона, — поздоровалась одна темноволосая девица. Гермиона поздоровалась с ними, я же что-то проворчал.

— Гарри? — спросила светловолосая девушка. — Мы хотели бы спросить, ты не мог бы помочь нам с защитой от темных искусств?

— Коне... то есть, почему я? — я постарался донести до нее своим голосом, что не желаю ни с кем говорить.

— Потому... — замялась светловолосая, видимо, застигнутая врасплох моей неприветливостью.

— Послушай, — раздраженно промолвил я, — у меня куча домашней работы. Я помогу вам позже, если смогу, договорились?

— Э-э-э, хорошо, Гарри, — сказала она, выглядя слегка разочарованно.

— Прости, что побеспокоили, — произнесла ее подруга, но по ее тону понял, что они ни чуть не сожалеют. Они вернулись к своему столу, а я к заданию. Через нескольких секунд я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, поэтому поднял голову и увидел неодобрительное выражение лица Гермионы.

— Что? — спросил я.

— Это было не очень мило с твоей стороны, Гарри.

— Ты имеешь ввиду тех девушек? — спросил я, кивнув в их направлении.

— Да. Они всего лишь попросили помощи. Если ты не мог помочь, то хотя бы мог быть чуточку повежливее с ними.

— Честно, Гермиона, — произнес я, думая о том, как бы Виктор ответил в данной ситуации. — Разве я должен помогать всяким незнакомцам, которые просят меня о помощи?

— Незнакомцам? — ее глаза расширились от удивления.

— Да, незнакомцам. Я даже не знаю, смогу ли им помочь. У нас же изменилась программа, если они не на седьмом курсе — вряд ли бы я смог им помочь.

— Ты серьезно, Гарри? — она посмотрела на меня со странным выражением лица, отчего я почувствовал некоторое волнение. — Э-э... да? — произнес я, не совсем понимая, куда идет наш диалог.

— Гарри Поттер! Эти две девушки не какие-то там незнакомки! Я делю с ними комнату уже шесть лет!

— Что? — теперь пришла моя очередь удивляться.

— Гарри, мы делим с ними гостиную уже шесть лет с самого первого курса. Они твои одноклассницы, Мерлин тебя подери!

— Погоди, погоди, — быстро пролепетал я. — Ты хочешь сказать, что у нас есть еще две девушки-гриффиндорки, чьи имена за последние шесть лет я так и не узнал? — она бросила на меня взгляд. — Что ж, — произнес я, чувствуя неловкость. — Тогда они были весьма тихими девочками.

— Хочешь сказать, что ни разу не замечал их прежде? — она в неверии покачала головой.

— Наверное, на третьем курсе, когда мы проходили боггарта... я так думаю, — я собрал все свои мысли в кучку и попытался дать вразумительный ответ.

— Что нашло на тебя, Гарри?

— Прости. Но я честно не помню, чтобы слышал о них ранее. Ты не говорила о них нам с Роном или...

— Я не о том, Гарри, — произнесла она. На ее лице застыло выражение обеспокоенности и раздражения. — Ты странно себя вел в последние несколько дней. Честно, как придурок. И мне это не нравится.

— Что ж, я... — это была не совсем та реакция, на которую я возлагал надежды.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может, стоит обратиться к мадам Помфри?

— Эм-м, нет, — чертов план "Б". Глупо, глупо, глупо. — Прости, Гермиона, что вел себя, как придурок. Обещаю, что со мной все будет хорошо с этого времени. Договорились?

— Хорошо, Гарри. Надеюсь на это, — на ее лице мелькнуло сомнение, но она все же кивнула, соглашаясь.

В оставшееся время я с головой ушел в учебу. Пока что "План" (над названием надо подумать) обернулся гигантской катастрофой. План "А" и план "Б" подвели меня, и я чувствую, что провожу больше времени, пытаясь наладить с ней былые отношения, чем соблазнить ее. Я рассматривал план "С", который заключался в том, чтобы пригласить ее на свидание. Я зашел слишком далеко и пути назад нет.

Итак, следующий шаг — это план "С". В третий раз всегда везет, как говорят. Надеюсь, они правы.

Опять таки, мне пришлось подождать пару дней, прежде чем продолжать со своим планом "С".

Как и было обещано, я вел себя нормально, и наконец Гермиона признала, что таким я ей нравлюсь намного больше. Она еще не знала, что я для нее приготовил.

Так вот, план "С". В основу плана был заложен третий человек, который понравился Гермионе — Эрни. Чертов. Макмиллан. Если честно, он неплохой парень (когда не пытается заграбастать МОЮ Гермиону), однако, временами ведет себя слегка надменно. Недавно его назначили старостой (не поймите меня неправильно, это немного не то, к чему я стремлюсь), что только ухудшило его самодовольство, даже Рон временами называл его "Перси, версия 2.0".

Результаты плана "А" были разочаровывающими, поэтому решение "быть надменным" я отмел сразу, или же, это был шепот здравого смысла? Неважно. Так вот, что было у Эрни, чего не было у меня? Должно быть, дело в оценках. Он также неплохо разбирался в разной чепухе, вроде политики или истории, короче, тех вещах, до которых никому не было дела. Кроме Гермионы. Она никогда не жаловалась на мой уровень интеллекта, но, возможно, именно это ей и нравилось в людях? Я не совсем уверен, насколько умен был Виктор Крам. Хотя, он же семикурсник и, конечно, он знал множество интересных вещей (вызов телесного патронуса в тринадцать лет явно не из их числа, хе-хе). Итак, план «С» начал обретать форму. Стать умнее! Уж этот план обречен на успех, верно? Ну правда, как может мое желание стать умнее нервировать Гермиону?

Свое поумнение я начал в самом очевидном месте: библиотеке.

К сожалению, заклинание или зелье для повышения интеллекта я не нашел, но я же Мальчик-Который-Выжил, а не Мальчик-Который-Сдался! Я никогда не сдавался, ну разве что, если речь шла о книгах и домашнем задании, черт. По крайней мере у меня много свободного времени, почему бы и не попробовать, хуже не будет.

Следующие несколько дней я посвятил учебе, максимально впитывая в себя все знания, до которых мог дотянуться. Я даже начал записывать за профессором Бинсом, безумие! Гермиона, должно быть, подумала, что я заболел, когда увидела это. Но нет, я заверил ее, что теперь собираюсь взяться за ум. Она рассмеялась и сказала нечто вроде "лучше поздно, чем никогда". Также я потратил все свободное время на библиотеку, почти столько же, как и Гермиона, исключая квиддич, конечно. Я взял за привычку читать "Ежедневный Пророк", чтобы быть в курсе дел волшебного мира, и даже читал романы, которыми интересовалась она!

После недели усиленной учебы, я начал как будто между прочим вставлять свои умные слова. Небольшие мысли по поводу выпуска "Пророка" в гостиной, пару слов о новелле, которую читала Гермиона. Все шло просто прекрасно, но я оставался собран: планы "А" и "Б" вначале также шли очень неплохо, а закончилось все сами знаете как.

Однажды мы с Гермионой разговаривали в гостиной Гриффиндора, и я решил блеснуть знаниями. На днях вышла статья о выборах Министра Магии. Обычно плевать я хотел на политиков, но это был мой шанс показать Гермионе, насколько хорошо я осведомлен. И я был неотразим! Я говорил о текущей политической ситуации в разрезе прошлых выборов, сравнивал маггловских и чистокровных политиков и закончил гениальным комментарием о необходимости реформ в Министерстве. Я никогда не смог бы прийти к подобному заключению, если бы не изучал эти вопросы прежде, потом записывал, анализировал и запоминал. Когда я закончил свой спич, я посмотрел на Гермиону, ожидая от нее восхваления моих способностей с глазами полными обожания.

Увы, она даже не смотрела на меня.

— Гермиона? Ты слышала, что я сказал?

Она сфокусировала взгляд на мне, слегка покачав головой.

— Извини, Гарри. Я просто слегка устала, не хочу обсуждать политику.

Я был глубоко разочарован. Ну правда, столько стараний — и все в пустую! Конечно, я не сказал ей об этом. Кроме того, если она и правда не слышала ни слова — я мог бы использовать эту речь после.

— А, хорошо, — сказал я, но под ее оценочным взглядом смутился. — Что?

— Я не уверена... мне кажется, ты опять ведешь себя... смешно, — покачала головой она.

— Смешно? Смешно как... как клоун, что ли?

— Нет-нет, — она усмехнулась, — смешно... в хорошем смысле. Впрочем, я не могу жаловаться, ведь ты действительно начал больше учиться, хоть сам немного изменился.

Хм, это "изменился" не звучало так, будто она наконец увидела мои личные ценности. Я уже чувствовал, как план "С" летит в бездну.

— Изменился по-хорошему или по-плохому? — поинтересовался я.

— Просто изменился, — покачала головой она, — я не привыкла к разговорам о политике и литературе, знаешь ли. Ну правда, у меня достаточно таких дискуссий на собраниях старост, а тут еще ты. Впрочем, с тобой я чувствую себя немного... глупой.

Ох, черт. Выходит, она считает меня тупым? Я почувствовал, будто желудок сделал сальто.

— Да, — продолжила она с улыбкой, не осознавая того факта, что разбивает мне сердце, — знаешь, я могу немного расслабиться рядом с тобой и поговорить о бессмысленных вещах.

Я сжал пальцами виски. Это и правда случилось? Бессмысленных... вещах? Получается, общение со мной — это лишь способ расслабиться после более интеллигентных друзей?

— Гарри, ты в порядке? — нахмурилась она.

— Да, все хорошо, — пробормотал я, все еще стискивая голову. Кажется, мне стало трудно дышать.

— Гарри, с тобой не все в порядке, — сказала Гермиона, протягивая руку.

За мгновение до ее прикосновения с моим локтем я поспешно дернулся в сторону.

— Не надо.

— Гарри, что с тобой происходит? — взволновано спросила она.

— Так вот как ты видишь меня, да? Бессмысленный идиот? — тяжело дыша, спросил я.

— Нет, Гарри, конечно, не...

— Теперь я понимаю. Я просто кто-то, к кому ты приходишь за бессмысленными разговорами после интеллектуальных бесед с друзьями!

Я знал, что не честен с ней, что преувеличиваю, но, Мерлин, мои чувства как будто взбесились, и я не мог себя контролировать. Я знал, что должен убраться отсюда до того, как сделаю что-нибудь еще; что-то, о чем потом пожалею. Поэтому я рванул в сторону выхода из гостиной.

— Гарри, пожалуйста, подожди, — сказала она, и я почувствовал ее руку на своей.

— Оставь меня в покое, — тяжело выдыхая, сказал я и, отдернув руку, вышел в коридор. Я знал, что мне нужно уйти отсюда, из замка. Возможно... Хогсмид? Я могу пойти в деревню и напиться огневиски до потери памяти. Да, именно так я и сделаю.

Хогсмид. Огневиски. Напиться до чертиков. Это все, что крутилось у меня в голове. Я держался за эмоции так, словно от них зависела моя жизнь. Потому что я не хотел, чтобы эти мысли перетекли на мысли о Гермионе.

— Гарри! Пожалуйста, подожди! — я услышал ее крик, когда проходил через вход в портрете, но проигнорировал ее. Я стал спускаться по коридору вниз. Через несколько шагов она настигла меня и схватила за руку.

— Гарри! Прошу, остановись!

— Отпусти, — сказал я, пытаясь освободить свою руку и продолжить идти дальше.

— Прости меня, Гарри! Я не хотела этого делать! Пожалуйста, не уходи!

Черт, у этой девчонки медвежья хватка. Я тряс рукой как крылом, но она не отпускала. Но я не собирался останавливаться, даже если придется тащить ее за собой через весь потайной тоннель до...

Внезапно моя правая нога обо что-то споткнулась, и я потерял равновесие. Я начал заваливаться вперед и инстинктивно выставил руки перед собой, чтобы смягчить падение. Я приземлился довольно болезненно, моя левая сторона лица и правая ладонь сильно приложись об пол. Я лежал на полу, пытаясь понять, что произошло.

— Оу.

— Мерлин, Гарри, прости меня! — запричитала Гермиона, и краем глаза я увидел, как она присела рядом со мной.

— Ты только что поставила мне подножку? — спросил я, удивляясь.

— Ты не останавливался! — со слезами в голосе произнесла Гермиона.

Я перевернулся на спину, а затем придал себе сидячее положение, пытаясь оценить ущерб. Всего лишь несколько царапин, но они чертовски сильно болели.

— Ты... ты в порядке? — взволнованно спросила она.

— Да. Просто отлично, — ответил я, бросая на нее взгляд. — Давай вместе подумаем над этим. Сначала ты назвала меня идиотом, а затем поставила подножку. Пока у тебя было время, почему ты просто не поднялась в совятню, чтобы убить мое любимое животное? Если ты не заметила, я был немного не в состоянии тебе помешать.

— Не смешно, Гарри, — ее лицо приняло обиженное выражение. — Совсем не смешно. Я люблю Хедвиг, — я лишь забурчал в ответ. — Подожди, позволь мне помочь, — сказала она, вытаскивая палочку из мантии. Я показал ей свою ладонь, а она несколькими хитрыми движениями палочки залечила мои царапины. Затем повторила это с моей бровью.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Ох, Гарри, то, что я наговорила тебе, вырвалось само по себе. Я просто имела ввиду, что когда я рядом с тобой, мне нет нужды быть такой умно...

— О, великолепно, — из меня так и хлестал сарказм. — Это меняет все.

— Это было неправильно, — взволнованно произнесла она. — Я имела в виду, что могу расслабиться рядом с тобой, потому что ты не заинтересован в таких вещах, как...

— Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя лучше? — я поднял руку вверх, прерывая ее. — Если да, то у тебя не очень хорошо получается.

— Ох, Мерлин, я хотела сказать не это. Я лишь усугубила ситуацию, — она обхватила себя руками.

— Все хорошо, Гермиона. Я понял, что ты имеешь в виду, — я посмотрел на нее. Редкое зрелище видеть ее в таком состоянии. И хотя я продолжал злиться на нее, чувствуя недопонимание (как она сказала), Гермиона выглядела такой милой, слабой и беззащитной. Иногда я умею быть драматичным, но если серьезно, пройдя через все дерьмо, которое я называю жизнью, вы бы тоже драматизировали. Гермиона за все шесть лет никогда не называла меня идиотом.

— Правда? — с надеждой спросила она.

— Да, — кивнул я. — Я... я немного не так понял. И только.

— Чуточку, — ее большой и указательный пальцы разошлись в разные стороны, создавая расстояние между друг другом.

Я чуточку переместился, чтобы можно было прислониться спиной к стене. Гермиона села рядом со мной.

— Между нами все хорошо? — спросила она.

— Да. Все хорошо, — ответил я, взял ее ладонь в свою руку и нежно сжал прежде, чем отпустить.

— Могу я спросить у тебя, почему ты так... бурно отреагировал? — неуверенно поинтересовалась она после нескольких секунд тишины.

О, нет. Я мог, конечно, ей рассказать, что внезапно влюбился и желал посадить ее на метлу и улететь с ней куда-нибудь далеко, но это не прокатит. С другой стороны, она знает меня достаточно хорошо и распознает ложь. Когда сомневаешься — говори полуправду.

— Думаю, я всего лишь тревожился из-за прокля... эм, Эрни.

— Эрни? Почему Эрни? — она выглядела удивленной.

— Думаю, потому что боялся, что ты станешь проводить больше времени с ним, чем со мной... или Роном, — Мерлин, эта девушка задает слишком много вопросов.

— И почему ты решил, что я так поступлю?

— Потому что, вы бы на тот момент встречались? — я посмотрел на нее.

— Ох, Гарри, глупенький! — рассмеялась Гермиона, — Я была с ним на свидании всего лишь раз, а после этого сказала, что у нас ничего не получится. Честно, Гарри. Он слегка... надменный, на мой взгляд.

Чувство облегчения было настолько огромным, что я удивился самому себе.

— Спасибо Мерлину, — выдохнул я.

К счастью, Гермиона приняла мой комментарий насчет Эрни, все еще не подозревая о моей любви. Она рассмеялась. Я когда-нибудь упоминал, как люблю ее смех? Она не из тех, кто много улыбается без причины, поэтому каждый раз я смакую ее смех по-новому.

— В самом деле, с чего ты взял, что я буду встречаться с кем-то вроде Эрни Макмиллана?

— Ну, не то, чтобы мы обсуждали подобные вещи... — ответил я.

— Ты шутишь? — подозрительно спросила Гермиона. — Мы всегда говорили о подобном!

— Нет. Мы всегда говорили о Роне, его девушках, обо мне с Чжоу, но мы никогда не говорили о тебе... с кем-то.

Гермиона удивленно смотрела на меня, обдумывая это заявление. И наконец...

— Да, думаю ты прав, — сказала она, слегка улыбнувшись. Это было прекрасно.

— Итак, — сказала она, нечитаемым взглядом рассматривая меня, — мы знаем друг друга больше шести лет. И какие же парни мне нравятся?

Я почувствовал всю опасность подобного вопроса, нужно быть осторожным.

— Мне придется отвечать, основываясь на твоих прежних партнерах.

— О, да. На моем обширном количестве партнеров, — с иронией сказала она.

В этот раз смеялся уже я.

— Ну, раз Эрни я не могу учитывать (это был просто Эрни, даже в моих мыслях мне больше не нужно думать о нем плохо, раз Гермиона отшила его), то твой парень должен быть чем-то средним между Гилдероем Локхартом и Виктором Крамом.

— Что?! — воскликнула она. — Локхарт и Крам? Ты, должно быть, шутишь? — Гермиона была ошарашена. — Ха-ха-ха, — она засмеялась настолько сильно, что я начал понимать, почему мои планы провалились один за другим.

— Честно, Гарри, — сказала она посмеиваясь, — Гилдерой Локхарт? Мне было двенадцать, ради всего святого. Мне нравился его шарм и интересные рассказы, но он слишком ничтожен, даже если бы он и правда сделал все то, о чем утверждал. Хотя, — добавила она, — мне нравилось, как он укладывал волосы.

Ну вот, я так и знал! Нужно было сразу использовать "Простоблеск"!

— А Виктор?

— Ну, я была польщена, что из всех девушек, которые бегали за ним, он выбрал меня. Не пойми меня неправильно, он хороший парень, просто... ну, он слегка мрачен, на мой вкус.

— Оу, — я чувствовал себя дураком. Если бы я только знал, мне не пришлось бы позориться со своим планом, или, по крайней мере, я придумал бы вариант получше.

Кроме того, именно сейчас я понял, насколько ошибался. Нужно было лишь подумать, и я бы осознал, что Гермиона не тот тип людей, которых можно поразить подвигами, угрюмостью или умом. Сейчас мне хотелось хорошенько приложиться головой о ближайшую стену, и только присутствие этой чудесной девушки сдерживало меня от подобного поступка. Теперь дело техники: узнать, какой тип парней ей нравится и после составить "план версия 2.0", или "возвращения плана", или "план наносит ответный удар". Я уже раздумывал над наиболее безобидным вопросом, чтобы его задать, когда осознал, что она молчит довольно длительное время. Я посмотрел ей в глаза и обнаружил там знакомый мыслительный процесс — это было выражение, будто она вот-вот разгадает очередную загадку.

— Гермиона?

— Ты знаешь, — она медленно пришла в себя, — ты вел себя довольно странно...

Мои глаза расширились от ужаса. О, черт. Нужно оправдание, быстро!

— Ну знаешь, сегодня довольно холодно... — прошептал я, понимая, насколько жалко это звучит.

Но она даже не слушала меня, пытаясь решить эту головоломку.

— Сначала ты бахвалился о василиске... совсем как Локхарт...

Опасность! Опасность! Отвлечь ее!

— Слушай, уже поздно. Нам надо возвращаться в гостиную, пока нас не поймали, — вот, это должно сработать. Нарушение правил уж точно привлечет ее внимание.

— ... а потом ты был угрюм... совсем как Виктор...

А-а-а-а! Сменить тему!

— Кстати,о Викторе, как он там? Ты о нем слышала? Я скучал по нему!

— А вот сегодня ты говорил о политике, совсем как Эрни...

Оставался только один вариант: бежать! Я быстро вскочил на ноги.

— Мне пора спать, — сказал я, пытаясь реалистично зевнуть. — Увидимся утром! — я шел максимально быстро, пытаясь не перейти на бег в сторону портрета.

— Гарри, подожди!

Игнорировать ее! Игнорировать! Но тело не слушалось, и я остановился. Глупое, предательское тело! Я смирно стоял, не оборачиваясь и чувствуя, как Гермиона приближается. Она обошла меня, встав лицом к лицу.

— Гарри, что происходит? — мягко спросила она.

Но в этот миг мой мозг решил отключиться, предав меня, как и тело.

— Э-э-э-э...

— Есть ли причина в том, что ты эмулировал Гилдерой Локхарта, Виктор Крама и Эрни Макмиллана?

Я почувствовал, что щеки покраснели, также предавая меня. Я никогда еще не чувствовал себя настолько беззащитным. Кроме того, что, во имя всего святого, значит "эмулировать"?

— Э-э-э-э...

— В чем дело? — слегка смущаясь, спросила она. — Пожалуй, это поможет, — Гермиона слегка подтянулась на кончиках пальцев и мягко поцеловала. Меня на мгновение будто парализовало, но в этот раз я смог вернуть себе контроль, закрыл глаза, поцеловав ее в ответ, и мягко обхватил руками талию. После нескольких блаженных секунд она отодвинулась, и я открыл глаза, наблюдая за ней.

— Темные волосы, зеленые глаза и, конечно же, очки, — сказала Гермиона.

Мой мозг был все еще где-то далеко, поэтому все, что я смог выдать, было:

— А?

— Если бы ты спросил меня, какие парни мне нравятся, я бы сказала это: темные волосы, зеленые глаза и очки, — улыбнулась она.

Думаю, я никогда еще так не смеялся, как в этот момент. Я не мог сказать и слова, поэтому просто притянул ее к себе для еще одного поцелуя.

Все прошло так, как я планировал.