Дисконнекты (джен)

В первые минуты, как всегда, навалилась тошнота и невыносимая головная боль. Мерцающий прямо перед глазами циферблат, секунда за секундой отсчитывающий время Земли, отливал галлюциногенной зеленью, цифры извивались и корчились в унисон долбящему внутри черепа биту. Дрожащая рука кое-как нашарила рычаг, крышка капсулы послушно скользнула вниз. Беззвучно ругаясь на ксенлингве, коммандер Ардал Брэйди с четвертой попытки заставил себя сесть и свесить голову через край: еще не хватало блевануть прямо в этом гробу, от одного запаха отдашь концы. По мере того, как нарастало действие впрыснутого в вену антидота, стало проясняться зрение, начали складываться в связную речь внешние звуки.

— …и Матрица лидерства, — монотонно бубнил холодноватый женский голос. — Теперь, после гибели Прайма, наша цель — зачистка последних очагов сопротивления и установление полного контроля над энергетическими ресурсами планеты. Победа десептиконов…

— Мэгги, заткнись… — кривясь от боли, выдохнул Брэйди.

— Зафиксирована речевая деятельность пилота, — невозмутимо отозвалась программа. — Чтобы задать команду, коснитесь панели ручного управления или скажите «ОК, Мегатрон».

— ОК, Мегатрон, заткнись уже, мать твою. И вызови Землю.

* * *

За минувшие годы лес почти затянул оставленную при приземлении корабля прореху. Местные хвойники росли медленно, зато трава вымахала в два человеческих роста — умаешься, пока расчистишь. Ничего, для этого еще будет достаточно времени: на возникновение субпространственного коммуникационного окна по каким-то одному Даблшоту известным причинам уходит почти три недели, причем через двадцать-двадцать пять минут после возникновения устойчивого двустороннего сигнала окно схлопывается, и новая его активация возможна лишь через шесть лет. В общем, успеется еще и в лесоруба наиграться, и по третьему разу перечитать небогатую библиотеку, и выбраться, наконец, в запланированную еще с прошлого раза экспедицию на Зимние водопады. Может, даже вдвоем с Ифе-ай… хотя это вряд ли, у нее, конечно, уже давно муж, а то и несколько.

Вождь явился часа через полтора, когда еще не вполне пришедший в себя Брэйди рассеянно рылся в пищевом отсеке, вяло пытаясь определиться между просроченным говяжьим пюре и не менее просроченным куриным.

— С возвращением, Ардал. Плодоносных лет, Мегатрон-ай.

Мэгги, стоявшая в режиме виртуального собеседника, послушно отозвалась:

— Плодоносных лет, Вождь Отино.

Брэйди с широкой улыбкой повернулся навстречу гостю. Тот почти не изменился, разве что прибавилось седины в длинных, стянутых в хвост волосах, стала чуть бледнее оливковая кожа, и под левой бровью появилась новая сложная татуировка. Рукопожатие у него было все то же — крепкое, но какое-то неуверенное. Здесь было принято здороваться иначе, и это сказывалось.

— Что я пропустил? — Брэйди взглядом указал на татуировку.

— Это? Ничего особенного. В вашем мире сказали бы, что мне присвоили очередную научную степень.

— Но вы по-прежнему отвечаете за контакт, и все наши договоренности в силе?

— Да, — Отино Трао важно кивнул, — я все еще веду это племя зеленокожих.

Как и прежде, когда в их разговорах проскальзывала эта дежурная наверное-шутка, Брэйди стало немножко неловко. Он уже и сам не помнил, с какой стати, еще будучи на орбите, решил назвать вновь открытую планету Америкой. Вероятно, примерно из тех же соображений, из каких Даблшот окрестил операционную систему бортового компьютера Мегатроном и закинул в его память полсотни пафосных текстовых обрывков, кажущихся забавными двум с половиной фанатам старенькой кинофраншизы. Все-таки парни в толстых очках и футболках с пятнами от пиццы остаются на своей волне, даже если им случится ненароком изобрести технологию мгновенного перемещения в пространстве... ну, или оказаться теми счастливчиками из пары сотен испытуемых, кого эта технология почему-то не сделала овощем. Как бы то ни было, в ксенлингве, которую аппаратура Трао и подсознание Брейди накурили (трубка мира, вы понимаете!) в первые месяцы после контакта, местные копытные предсказуемо стали «бизонами», а сложное именование рода деятельности Трао передавалось лаконичным «вождь». Будучи кем-то вроде ученого-антрополога (с поправкой на то, что антропология здесь охватывала все стороны интеллектуальной жизни человека, а само определение «человек» и близко не совпадало с земным), Вождь достаточно быстро разобрался, что все эти словечки — проявление «эффекта контрастирующего подтекста», и начал активно пользоваться ими с учетом полученной информации. Но делал ли он это, потому что ему тоже было на каком-то своем уровне весело, или же просто отдавал дань вежливости обычаям чужого мира, Брэйди не смог бы сказать с уверенностью. Чувства юмора у альенамериканцев не было. Никакого.

За не слишком аппетитным завтраком (Брэйди с легким отвращением ковырялся в безвкусной консервированной курятине, Вождь деликатно пил воду) они живо обменивались новостями. Трао — об общих знакомых, Брэйди — о галлюцинациях по время псевдосна. По идее, их не должно было быть, но это только по идее. Весь этот полет к далеким мирам, если отбросить пиетет, представлял собой одну большую авантюру. После технологического прорыва сколотили на волне всеобщего энтузиазма международный проект: конференции, опыты, исследовательская программа — как серьезные ученые, все дела. А в итоге пришлось улетать чуть ли не тайно («Почитай газеты, брат, видишь, какая каша заваривается? Еще полгода — и точно не выпустят!»), на корабле, где как следует работали только двигатель, импульсный коммуникатор и система биозащиты, а за «заморозку» живого груза отвечала экспроприированная из института геронтологии конструкция для сохранения до лучших времен богатеньких стариков.

Вождь, для которого рожденные инопланетным разумом галлюцинации были чем-то сродни целой горе призывно шуршащих обертками подарков, то и дело задавал уточняющие вопросы и уже набрасывал для себя что-то на мемокарте.

— …но вообще, та еще мерзость, конечно, — Брэйди непроизвольно поежился.

— Мы упустили мальчишку, хозяин, — автоматически откликнулась Мэгги. — Автоботы включили режим маскировки.

— Кстати, как раз собирался вас спросить, Ардал…

— О том, кто такие автоботы?

— Вообще-то, о том, имеете ли вы право решать вопрос о замужестве Мегатрон-ай. Но и про автоботов я послушаю с удовольствием.

— О че… кх… кх… кхм! — Брэйди от неожиданности подавился и теперь яростно кашлял, пытаясь вдохнуть.

— О замужестве, — невозмутимо повторил Трао. — Пока вы спали, в ее адрес поступили четыре брачных предложения….

— Вождь! Но я же сто раз объяснял вам, что она неразумна!

— А я объяснял вам, что наделенное способностью оперировать символами существо не может быть неразумным, — укоризненно сказал Трао. — Ваше возражение о том, что программа не обладает свободой воли, отчасти резонно, но именно отчасти. Я тут посоветовался с коллегами, и мы пришли к выводу, что Мегатрон-ай, в свете отсутствия у нее способности к самостоятельным решениям, можно рассматривать как юную девушку, находящуюся под опекой. И, соответственно, брачные предложения должны быть адресованы тому, кто отвечает за нее — то есть, вам, Ардал. Естественно, если со временем она эмансипируется, то…

— Эмансипируется? Но как... Ладно, смотрите. Это будет довольно жестоко, но показательно. ОК, Мегатрон. А что ты сама обо всем этом думаешь?

Мэгги на пару секунд зависла, а потом выдала вполне ожидаемое:

— По вашему запросу «а что ты сама обо всем этом думаешь» была найдена следующая информация…

Коммандер многозначительно посмотрел на Трао. Но тот лишь пожал плечами:

— У нее очень своеобразное восприятие мира.

Только когда Вождь начал прощаться, Брэйди осознал, что они почти не упоминали о Земле. Слишком тревожно.

* * *

Первого выхода на связь с домом он ждал так, как, наверное, не ждут даже день рождения в шесть лет или любимую в разгар первой страстной увлеченности. Конечно, весь полет он провел в псевдосне и, по субъективному времени, расстался с ребятами из Центра от силы несколько месяцев назад. Но гордость-то, гордость куда девать! Послали ведь, считай, в никуда, средним пальцем в небо ткнули. А тут с первой же попытки — не просто успешное тестирование скачка на дальнее расстояние, не просто обнаруженная планета, пригодная, пусть и с многочисленными оговорками, для обитания людей, но и контакт, самый настоящий контакт! В историю Земли он, коммандер Ардал Брейди, вчерашний безработный с плохонькими стишками в голове и дипломом заштатного гуманитарного колледжа в кармане, вписал себя вот такими буквами. Причем через каких-нибудь сто лет никому и дела не будет до того, что вся его заслуга — в том, что он чертов везунчик.

В общем, Брэйди изо всех сил натягивал поводок, и Вождю с компанией пришлось потратить немало усилий, чтобы уговорить его погодить с сеансом связи, по крайней мере, до тех пор, пока они не доведут до ума язык общения и не установят хоть в общих чертах основные различия по части мышления, недоучет которых может подпортить первую встречу.

Вышло, как водится, то, что вышло. Окно открылось вовремя. Оно походило на сквозной проем в стене, окруженный кольцом визуальных помех, где параллельные швы внутренней оболочки корабля норовили переплестись друг с другом. В общем — все именно так, как описывал Даблшот. Вот только вместо шефа или какого-нибудь другого лысого генерала из Центра планирования межпланетных перелетов за окном их встретила... незнакомая лаборантка. В ответ на начало затверженной Брэйди торжественной речи (каждое слово из которой обязано было войти в учебники!) она испуганно ойкнула и куда-то убежала. Брейди с ужасом и недоумением посмотрел ей вслед.

— Передавайте информацию, — мягко напомнил ему Трао.

Пока землянин дрожащими руками набирал команды для Мэгги, альенамериканцы доброжелательно разглядывали через окно довольно запущенную комнату с пыльными стеллажами и целой горой сваленного кое-как оборудования. Файлы с пространным докладом о полете и открытом мире, оседлав импульсный сигнал, понеслись к Земле. Драгоценные минуты контакта уходили одна за другой. Наконец, когда до окончания активации осталось не больше четверти часа, рысью вбежал Даблшот. Как и комната, он выглядел знавшим лучшие дни: щеки заросли седоватой щетиной, залитый невесть чем лабораторный халат, который и прежде-то сидел на нем, как седло на корове, теперь и вовсе выглядел непотребно. Увидев Брэйди и стоящих за ним альенамериканцев, конструктор испустил вопль радостного недоверия и пустился танцевать что-то вроде победного танца. Но стоило спросить, как обстоят дела, и почему коммуникатор стоит в каком-то запаснике, как гений ощутимо сник.

— Но как же… ты понимаешь… как же контакт? — после торопливого экскурса в непростую политическую и экономическую ситуацию спросил Брэйди (двадцать минут уже истекли, связь могла оборваться в любой момент).

— Некому контактировать, — Даблшот очень знакомым жестом потер намятую очками переносицу. — Я сделаю все, что смогу, изучу твой доклад и попробую распространить информацию, но… У нас тут такой бардак творится, глаза б мои его не видели, уже пятое правительство за три месяца. Никто из них не будет ничего решать, только и думают, как бы задницами за кресла зацепиться.

— И что же мне прикажешь делать? — зло спросил коммандер. — Я не могу ждать! Местные белковые соединения не подходят для нашего обмена веществ, у меня запас пищи ограничен тем, что взял с собой.

— Я бы попробовал ка…

Окно стремительно сжалось, превратилось в яркую точку и погасло.

Еще некоторое время Брэйди просто стоял и смотрел туда, где теперь не было ничего, кроме поблескивающей металлом стены корабельного отсека. Он не мог поверить в реальность случившегося. И не мог представить, как теперь оборачиваться и смотреть в глаза местным. И очень старался не расплакаться. Первооткрыватель хренов.

— А ведь это действительно выход, — задумчиво проговорил у него за плечом Отино Трао. — Ваша… как же это назвать… постель для псевдосна — она включается только в процессе перемещения корабля? Или может работать и автономно?

— Я не… наверное, может и автономно. Ее разрабатывали не для космоса.

— Тогда, если позволите, мы с вами проведем еще несколько сеансов гипнообщения, чтобы я в дальнейшем понимал, куда развивать ксенлингву. А потом вам имеет смысл воспользоваться капсулой. Не стоит так расстраиваться, Ардал, через шесть лет и мы, и ваши друзья будем подготовлены лучше.

* * *

Пока струны Вселенной тихонько подрагивали, готовясь преодолеть непредставимые пространства парадоксом окна (Брэйди, конечно, знал, что не происходит ничего и близко столь пафосного, но, будучи в физике ни в зуб ногой, принципиально предпочитал ей лирику), действительно, нашлось время и для чтения, и для Зимних водопадов, и даже для нового кратковременного романа. Нооми-ай, очередная ученица Вождя, была хороша просто бессовестно, настолько, что рядом с ней как-то забывалось, что ее искренний пыл инициирован скорее пытливостью ученого, чем страстью женщины. Но даже забываясь, Брэйди не мог отделаться от все нараставшего волнения.

В день «X» на корабль с самого утра пожаловала небольшая делегация во главе с Трао. Как обычно, они не стали стоять у хозяина над душой, а после формальных приветствий расселись, как кому удобно, и занялись своими делами. Нооми-ай, спросив разрешения, ушла в библиотеку: в последнее время она интенсивно осваивала земные языки и уже неплохо читала по-английски и по-французски. Высокая пожилая женщина, имя которой пребывавший в мандраже Брэйди благополучно забыл, достала целую стопку мемокарт и принялась просматривать их, раскладывая на столе в какую-то сложную схему. Вождь и двое его коллег прогоняли Мэгги через серию причудливых тестов. Никто не нервничал, не мучился от ожидания и, кажется, даже не предвкушал. Коммандер, который к этому моменту успел нажить бессонницу и нервный тик, поначалу даже рассердился. Все это было как-то… недостойно контакта. Несерьезно. Должны быть переговоры на высшем уровне, не иначе. Приветствия. Церемонии. Программы сотрудничества. А тут… с одной стороны — пять умеренно заинтересованных антропологов, а с другой — и вовсе невесть кто. Хоть бы только не снова лаборантка! Кто угодно, только не она, ну, пожалуйста…

Когда сигнал стабилизировался, альенамериканцы (и слово-то какое дурацкое, угораздило же!) без спешки оставили свои дела и придвинулись ближе к окну. Бледный как мел Брэйди суетливо поправил одежду и, со всхлипом вдохнув воздух, шагнул вперед:

— Как меня слышно? Коммандер Ардал Брэйди, пилот Центра планирования межпланетных перелетов, вызывает Землю.

— Слышим вас, коммандер. И приветствуем от имени Конгресса Демократического союза Индокитая и Океании.

Кажется, на этот раз все шло правильно: по другую сторону открывался просторный зал, наполненный людьми. Кто-то сидел на своих местах, кто-то подался вперед к коммуникатору, в проходах между трибунами намечалась давка. Брэйди почувствовал, как по его лицу расползается дурацкая улыбка. Контакт. Ну, наконец-то, контакт!

— Разрешите представить находящихся рядом со мной…

— Да это же голограмма! — презрительно сказал какой-то мужчина в ближайшем к коммуникатору ряду конгрессменов.

Люди в зале зашумели. Кто-то явно поддерживал говорившего, другие возражали. Полный седоволосый господин за трибуной напрасно звонил в колокольчик и призывал присутствующих к порядку.

Брэйди показалось, что он ослышался.

— Голо… что? — его голос, усиленный коммуникатором, перекрыл гомон в зале.

— Голограмма, молодой человек, — снисходительно повторил мужчина. — Можете себя поздравить, шутка удалась. Но она ведь несколько затянулась, не находите? И инопланетяне могли бы быть убедительнее, хотя лично я и оценил идею грима. Зеленые человечки, не так ли?

— Но я уверяю, что это действительно… — Брэйди осекся.

— Мы действительно с другой планеты, и потому попадаем под определение инопланетян, хотя и понимаем, что у вас более экзотические представления о других разумных видах, — закончил за него Вождь. — Моя имя Отино Трао, я главный вождь племен Северного континента планеты Америка.

Еще до того, как он договорил, Брэйди обреченно закрыл глаза, мысленно отвешивая себе пинки за тупость, позерство и больную фантазию. Зал разразился хохотом вперемежку с возмущенными возгласами.

— Шесть лет назад я отправлял на Землю доклад, — торопливо заговорил коммандер.— Там все подробно объяснено. Вы читали его?

— Некоторые из нас — возможно, — перекрикивая вопли коллег, ответил председательствующий. — Но к официальному изучению Конгрессом документ не был допущен. Это ведь невозможно, вы понимаете. Три недели — ничтожный срок для обсуждения подобного рода вопросов. Каждому из представителей необходимо провести общественные слушания и получить согласие граждан своего округа на то, чтобы…

— Но ведь вы сейчас слушаете меня!

— Это неофициальное заседание. Чтобы признать его официальным пост-фактум, нужно получить две трети голосов присутствующих, но не думаю, что в свете сложившейся…

— Даже не надейтесь! — крикнул кто-то из зала. Его поддержал хор неразборчивых восклицаний.

— А как же Даблшот… то есть, доктор Кирф Даблонски? Вы можете позвать его. Он засвидетельствует, что это никакой не розыгрыш, и я…

— Бывший доктор Даблонски сейчас находится в исправительной колонии по обвинению в шовинизме, ущемлению прав меньшинств и препятствию демократии.

— Что?!

— Он публично заявлял, — председательствующий выразительно дрогнул углом рта,— что неграмотные люди не могут быть допущены к избранию на государственные должности, потому что они якобы недостаточно…

Договорить он не успел: окно захлопнулось.

Брэйди стоял как громом пораженный. Даблшот в тюрьме! Немыслимо. Доклад никто не читал, потому что не факт, что это одобрили бы избиратели. Или потому, что конгрессмены в принципе не умеют читать, с них станется. Да что там вообще творится, на этой Земле?!

— Ржавые моря поглотили Кибертрон! — замогильным голосом отозвалась Мэгги. — Еще немного, и наша атмосфера станет непригодной для людей.

— Удивительно своевременное замечание, Мегатрон-ай, — вежливо сказал Трао.

Вырванный их диалогом из горестных мыслей, Брэйди посмотрел по сторонам. Люк как раз закрывался за пожилой исследовательницей. На ходу она продолжала читать свои мемокарты.

— Извините, что снова подвел вас, Вождь, — мучительно стыдясь, выговорил коммандер.

— Не стоит, — Трао жестом отмел извинения, его темные глаза сияли энтузиазмом. — Да, строго говоря, контакта не случилось, но… вы ведь видели, сами видели: ксенлингва работает! Ключевые фонетические символы действуют на тех, кто не изучал язык специально, они поняли меня, вероятно, плохо и несовершенно, но поняли! Тут открываются огромные перспективы для исследований и совершенствования технологии. Нам с Бенто и Нооми-ай будет, чем заняться… возможно, даже придется поискать еще учеников. И не только нам, друг мой! Боюсь, Майте-ай еще вынет из вас душу, расспрашивая об этой причудливой форме общественного согласия. Она углубленно занимается политическими процессами, и для нее ваше племя с его открытостью к идее трансформации мироустройства и чрезмерно развитой общественной компонентой сознания — просто золотое дно, неслыханная удача. Возможно даже, что следующую нашу попытку будет координировать именно она.

— То есть, вы не разочарованы?

— Ну, разумеется, нет! Разве что в том смысле, что это расстраивает и тревожит вас. И еще мне очень интересна причина эффекта контрастирующего подтекста, массово проявившегося после того, как я представился. В чем, собственно, была соль, Ардал? И почему смеху сопутствовал гнев?

— Ох, Отино, — Брэйди открыл пищевой отсек и, немного поколебавшись, достал предпоследний тюбик с бренди-гелем. — Мне начинает казаться, что для моей планеты мы — как та ложка.

— То есть?

— Нас можно видеть, но на самом деле нас нет.

* * *

Во время третьей попытки по ту сторону оказалось что-то вроде богато обставленного кабинета или небольшого конференц-зала. За столом сидели с полдюжины мужчин, от которых веяло не то большой властью, не то большими деньгами, не то коктейлем из первого и второго, кружащим голову, как дорогой виски. Чуть подальше в кресле примостился постаревший и сникший, почти неузнаваемый уже Даблшот. Он крутил в руках какой-то небольшой прибор и так и не посмотрел на коммуникатор, даже когда услышал голос старого друга.

— Земля, как меня слышно? Коммандер Ардал Брэйди, пилот Центра плани…

— Мы изучили оба ваших доклада, — перебил его лысеющий худой мужчина с неприятным цепким взглядом. — И тот, который вы прислали Даблонски по прибытии, и тот, который поступил в Конгресс Индокеании. Они точны? Эти… гуманоиды рядом с вами разумны и знают наш язык?

— Большинство из них, строго говоря, нет, — Брэйди машинально оглянулся на Вождя. — Но их метаязыковой конструкт позволяет общаться достаточно свободно.

— Тогда не будем тратить наше ограниченное время, — говорящий перевел взгляд на альенамериканцев. — Среди вас есть представители вашего… эм… правительства?

— В некотором роде мы и есть правительство, — ответил Трао. — Во всяком случае, самый близкий аналог этого института. У нас принято возлагать ответственность на тех, кто наиболее компетентен в том или ином вопросе. А мы с коллегами неплохо разбираемся в людях.

— Прекрасно, всегда лучше, когда переговоры ведутся напрямую, — невозмутимо ответил землянин. — Я Джонас Бэттенкурт. Вы, насколько я понимаю, доктор Отино Трао. В докладах Брэйди есть досадное упущение, надеюсь, вы сможете восполнить его. Что может стать основой нашего сотрудничества? Что именно… эм… альенамериканцы могут предложить Земле?

— Самое главное, — серьезно отозвался Трао, — бесценный опыт своей человечности. Взаимное изучение специфики мышления и культурного развития могло бы…

Земляне переглянулись. Кто-то усмехнулся, кто-то многозначительно кивнул, точно подтверждая ранее высказанные сомнения.

— Редкие или вовсе не известные на Земле полезные ископаемые? — деловито спросил Бэттенкурт.

— Насколько мне известно, нет, — ответил Трао. — Но…

— Полезные технологии?

— В некоторых областях. В основном мы отстаем от вас по уровню технологического развития, особенно — в части проектирования искусственного разума, но наша прикладная философия дает простор для…

— Как я и думал, — перебил его один из прежде молчавших землян. — Даже если о мистификации не идет речи, это нерентабельно.

Остальные согласно закивали.

— Прошу нас извинить, доктор Трао, — сказал Бэттенкурт,— но полагаю, на данном этапе строительство и высылка к вам еще одного корабля нецелесообразна. Но держите нас в курсе… Даблонски, выключите коммуникатор.

— Постойте! — Брэйди замахал руками. — А как же… как же…

— Вы можете быть свободны, коммандер Брэйди. Спасибо, что уделили нам время.

Так и не поднявший глаз Даблшот нажал что-то на своем приборе. Окно погасло. Альенамериканцы, не сговариваясь, посмотрели друг на друга. Несмотря на свое сумеречное состояние, Брэйди заметил, как на их лицах проступает что-то вроде недоуменного восхищения.

— Ух ты! — выразила, наконец, общее настроение Майте-ай. — Сдается мне, у них там сейчас самая настоящая олигархия!

Последний тюбик бренди-геля оставил во рту мерзкий привкус дешевого спиртного и безнадежности. «Вкус Родины», — меланхолично подумал Брэйди, высасывая последние капли.

— Я не могу одобрить ни вашего увлечения субстанциями, влияющими на рассудок, ни вашего упадка духа, — с мягким укором сказал Вождь. — Вы же читали аналитическую справку. Пройденный в такой короткий срок путь от неуклюжей демократии к всевластной олигархии свидетельствует о том, что у вас полным ходом развивается процесс консолидации власти. Ко времени следующего контакта Земля с высокой степенью вероятности придет к чему-то вроде монархии или диктатуры. А где есть один лидер, там быстрее идут переговоры.

— Куда уж быстрее! Они просто вышвырнули нас… меня. Как мусор.

— Одни выбросили, другие подберут. Не унывайте, друг мой. Тем более, что у меня для вас отличная новость. Пока вы спали, нам, наконец, удалось совершить прорыв в создании катализатора преобразований биохимических процессов.

— А если понятным языком?

— Еще немного, и вы сможете начать переход на местную пищу. Собственно, вы уже начали. Мы провели на вас спящем несколько экспериментов и…

— Вы проводили на мне эксперименты?! — Брэйди вскочил так резко, что едва не опрокинул стол. — Трао, да как вы… как вы вообще… Вы должны были спросить!

— Вы же были в псевдосне, — извиняющимся тоном пояснил Вождь. — А перспективная культура выведенного Нгори вируса-мутагена просто не дожила бы до вашего пробуждения. Но мы, конечно, спросили Мегатрон-ай.

— И что же вам ответила Мэгги? — ядовито поинтересовался Брэйди.

— Всегда все сводится к одному вопросу, Прайм, — вдруг активизировалась программа. — Готов ли ты рискнуть ради бесценного приза и идти до конца?

— Собственно — вот, что-то вроде этого.

* * *

Подходя к затянутому ползучими растениями кораблю, Ардал Брэйди (давно уже даже мысленно не называвший себя «коммандером») испытал что-то вроде душевного трепета. Не считая однодневного визита во время так и не случившейся четвертой попытки контакта, он не был здесь уже девять лет. Стоило перестать чувствовать себя туристом, как новая жизнь захватила его. Пару лет Брэйди был мужем Нооми-ай, но когда ей захотелось взять себе еще мужчину, их брак как-то сам собой распался. Потом была череда других увлечений, все менее серьезных. Уже довольно давно он снова жил один в маленьком древесном доме на побережье. Это было хорошее уютное одиночество, где рождались семена «восхитительно нелогичных» стихов, мемокарты с которыми ходили по всей Америке. Порой к нему на несколько дней приезжала с Восточного континента Майте-ай, уже совсем состарившаяся, но не растерявшая ни бодрости, ни любопытства, ни готовности азартно спорить ночь напролет за чашечкой хвойного нейростимулятора. По утрам они долго плавали в океане, а потом посиживали на открытой всем ветрам веранде: он читал, она работала, и в этом тоже было что-то удивительно приятное. Нет, Брэйди был решительно доволен своей жизнью. У него было, что любить, было, с кем дружить, было, с кем делиться мыслями, пришедшими за полночь. Не было, разве что, с кем посмеяться, но к этому он давно привык. Случалось, он целыми месяцами не думал о Земле. А если и вспоминал ее — то как ветреную возлюбленную, обида на которую еще жива, но уже изрядно приглушена временем. И все-таки ему было приятно прийти сюда. Когда-то корабль был его домом. Теперь здесь жили Мэгги и Трао.

Поздоровавшись с пребывающей где-то в реальности Кибертрона хозяйкой, Брэйди прошел в отсек пилота и активировал режим пробуждения. В последние годы Вождь все больше времени проводил в капсуле — барахлило сердце — но старый антрополог был твердо намерен дожить до очередной попытки контакта. И до следующей после этой, если и теперь окажется, что коммуникатор, как в прошлый раз, бесхозно пылится на каком-то армейском складе. Из-за постоянных прогулок в астрал ему пришлось передать большую часть своих обязанностей Бенто, зато его труды, посвященные галлюцинациям псевдосна, спровоцировали настоящую революцию в прикладной философии, гипнотерапии и теории знаков.

Коммуникатор громко пискнул: до открытия окна оставалась буквально пара секунд. Молодые ученые, не заставшие лично переговоров с землянами, оставили свои дела и подвинулись поближе к истаивающей стене. Брэйди никуда не пошел. Тридцать лет бесплодных попыток давно сделали его неисправимым скептиком. Да и потом, ему давно не перед кем было отчитываться, и некому было докладывать.

Впрочем, немедленного доклада от него и не ждали. В окне, слава космосу, обнаружился не давешний склад, а живой человек: мужчина средних лет в чем-то вроде военной формы.

— Субедар-интендант Джори Танвар, — напряженно отрекомендовался он. — Второй секретарь Лидера. Мне нужен коммандер Ардал Брэйди.

Брэйди нехотя подошел к окну: вот как, то свободен, то вдруг нужен.

— Господин Танвар, — включился в беседу Вождь. — Я…

— Я проинформирован, кто вы такой, — глядя куда-то в район его левого уха, неприязненно отозвался субедар-интендант, — и о ваших шуточках тоже.

— О моих… шуточках? — поразился Трао.

— Даже не пробуйте влезть мне в голову этой вашей ксенлингвой, это бессмысленно! Сразу после этого разговора мне сотрут память, чтобы ни один из ваших кодов не уцелел и не вынудил меня действовать во вред Лидеру и Национальной Идее. А если и это не поможет — уничтожат физически.

— Но мы ни в коем случае не собираемся…

— Молчать, я сказал! — рявкнул Танвар. — Коммандер Брэйди, долг Идее — высший долг. Отбой.

Окно погасло.

— Обнаружен входящий зашифрованный трафик, — сообщила Мэгги. — Чтобы запустить поиск ключа, наберите команду на панели управления или скажите «ОК, Мегатрон».

— Что это вообще было? — впервые за все время их знакомства Майте-ай выглядела обескураженной. — Если они в принципе не хотели говорить с нами, то зачем вышли на связь?

— Разведка, — тусклым голосом отозвался Брэйди. — Убедились, что я еще жив, и передали секретные инструкции. Теперь я, по идее, должен встать во фрунт, всплакнуть перед прилагающимся портретом Лидера и начать активно собирать данные о здешнем уровне вооружения. Ваш желанный тоталитаризм во всей красе, Майте-ай. Мы не подчиняемся им, поэтому они нас ненавидят и боятся.

Исследовательница с сомнением покачала головой и хотела было что-то возразить, но тут их внимание отвлекли какие-то слабые всхлипывающие звуки. Опустившись на подлокотник неудобного кресла, старый Вождь как-то странно кренился вперед и содрогался всем телом.

— Отино?! — Брэйди ринулся к нему, упал на колени рядом. — Вам плохо? Сердце?

— Изучаю параметры жизнедеятельности объекта «Вождь Отино», — забормотала Мэгги. — Дыхание прерывистое, усиленное на выдохе. Пульс незначительно учащен, внутренняя оболочка кровеносных сосудов расширена. Наблюдаются непроизвольные сокращения брюшных мышц, диафрагмы, лицевых мышц. Профиль нервной деятельности идентичен контрольному состоянию «смех»...

Брэйди недоуменно посмотрел на старика, непроизвольно протянул руку к его лбу, чтобы проверить, нет ли жара. А потом вдруг тоже захохотал и долго не мог остановиться. У него было удивительно легко на душе.

В каком-то смысле контакт, наконец, состоялся.