Я знаю - ты рядом... (гет)

Ну вот все и закончилось. Закончился этот нелепый и бессмысленный допрос, закончилась работа с Меглиным, закончились самые лучшие полгода в жизни Есени, закончилась жизнь.

Эти шесть месяцев были сложными, тяжелыми, невероятно мучительными. Но, в то же время, это были самые невероятные, захватывающие и чертовски важные полгода. И все… Теперь им пришёл конец. Теперь не будет ничего как раньше. Все изменится, потому что изменилась и сама Есеня. Вся её привычная и устоявшаяся жизнь перевернулась с ног на голову с того самого момента, когда она впервые увидела Меглина.

Он стал самым важным и самым нужным человеком в её жизни. Не сразу, далеко не сразу. Ей было тяжело, страшно и иногда даже мерзко находиться в его обществе. Но это только первое время. Вскоре все изменилось. Он начал открываться, доверять ей, а она, в свою очередь, стала понимать его. Его натуру, его странности и проблемы. И в итоге, его МЕТОД. Она не была готова к такому повороту событий. Она пришла разобраться в деталях гибели матери, а нашла себя. Разобралась в себе и поняла, кем является. Но даже не это главное. Она позволила себе влюбиться в этого, на первый взгляд, неотесанного, хамоватого и беспородного мужчину, который был на двадцать лет её старше. Она открыла ему свою душу и доверилась.

А что же сам Меглин? Он стал слабее, отпустил все свои страхи и, наконец, доверился человеку. Открылся Есене, той, которая поразила его своим незаурядным умом и мышлением, той, которая видела и чувствовала, как он сам, той, которая понимала и никогда не осуждала его. Он полюбил, возможно, впервые, почувствовал то, что, думал, уже не способен чувствовать: доверие, нежность и любовь. Такую нужную, как оказалось, и такую светлую и чистую.

Есеня была такой же, как он. Меглин понял это сразу. Он будто почувствовал, что она — та самая, кто сможет перенять его метод, кто поймёт его. И втянулся. Он уже был не в состоянии сопротивляться своим чувствам. Есения поддалась своему учителю, сходила с ума вместе с ним, стала чувствовать «наших» точно также, как и он. Девушка постепенно, сама того не замечая, стала походить на Меглина, обрела место, которое могла назвать своим домом, где спокойно, безопасно и можно отдохнуть.

И вот сейчас она в этом самом доме, с которым связано так много воспоминаний и в котором происходило так много событий. Но все изменилось. Дом лишился самого главного — своего хозяина. Все в этом здании было связано с Меглиным. Каждый уголок, каждый предмет интерьера, каждый кактус и пустая бутылка ассоциировались с ним и вызывали огромную волну воспоминаний. Есене было, с одной стороны, невыносимо находиться в этом месте, но с другой, она как будто чувствовала присутствие Родиона именно здесь, как будто он был где-то рядом и присматривал за ней, охранял. Она знала, что поступила правильно. Есеня не могла смотреть на то, как её любимый умирал с открытыми глазами. Долго, мучительно и так несправедливо. Он сам этого хотел. Хотел бы закончить эту «жизнь» в палате лечебницы для душевнобольных. И Есеня понимала это. Понимала, что вернуть его она не сможет, что он на всю жизнь останется кактусом, который никогда не расцветёт, как бы за ним ни ухаживали. Она сделала все правильно — так же, как бы сделал Родион. Но от этого не становилось легче.

Она не знала, что будет с ней дальше, как сложится её жизнь без него. Но она точно знала, что уже никогда не поедет к морю, не будет жить в доме на берегу тихой и спокойной жизнью рядом с ним. Есеня не хотела возвращаться к работе. Не хотела вести расследования и вообще ничего не хотела. У неё было одно желание: быстрее дойти до их кровати и, не раздеваясь и даже не снимая обувь, лечь и уснуть. Уснуть навсегда, потому что она знала, что в её снах Родион будет жив и здоров и все будет как прежде.

Но размышления Есени прервал неожиданный телефонный звонок. Она, как в тумане, не понимая происходящего, ответила.

— Я слушаю, — сказала она безжизненным голосом.

— Я хотел узнать только одно, — произнес знакомый до боли, изменённый компьютером голос. Голос, который, как она думала, больше никогда не услышит, — как ты себя чувствуешь, теперь, когда осталась одна? ТЫ МЕНЯ НЕ ПОЙМАЕШЬ!

В ту секунду все изменилось. Лицо Есени скривилось от злости и негодования. Она бросила телефон и кинулась к архиву. Девушка не могла этого так оставить. Теперь главной её целью было поймать того, кто был виновен во всех её несчастьях, того, кто разрушил её жизнь. И она знала, что теперь ни перед чем не остановится, ей никто не сможет помешать. Она найдёт его и будет убивать. Сама, медленно, чтобы он прочувствовал всю ту боль, которую причинил ей, Родиону и сотням других людей. Есеня была полна решимости и уверенности в своих силах. Она знала, что найдёт его и отомстит за всех.

Спустя долгие часы, прочитав и переосмыслив все дела, к которым был причастен ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ, она встала из-за стола и подошла к окну, выходящему на ночной город. По дороге девушка захватила с вешалки плащ Меглина весь в крови, рваный, но все равно такой тёплый, с родным и необходимым запахом алкоголя, сигарет, лекарств и настоящего мужчины, с его запахом, надела его и как бы набралась сил, понимая, что справится, что не имеет права на слабость и ошибку. Она посмотрела вдаль — и вдруг ей показалось, будто кто-то вошёл в дом. Она обернулась с надеждой увидеть хозяина дома, но нет — это были всего лишь её мечты…

Есеня не спала. Всю ночь она провела за делами ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ и флягой коньяка. И вот утром она принимает необычайно важное решение, которое ещё вчера не могла даже вообразить. Она берет телефон и звонит Седому.

— Слушаю, — раздаётся голос, уже ставший знакомым.

— Здравствуйте, — отвечает девушка без особого интереса, — вас беспокоит Есения Стеклова. Я по поводу вашего предложения о работе на месте Меглина. Оно ещё в силе?

— Рад Вас слышать, Есения Андреевна. И да, предложение все ещё в силе. Оно вас заинтересовало? — любопытным и даже высокомерным тоном спрашивает Седой.

— Да, я заинтересована вашим предложением и готова обсудить детали, но не по телефону, — тон Есени был абсолютно бесстрастным.

— Позвольте узнать, почему Вы так быстро поменяли своё решение? Ещё вчера Вы были категорически настроены против сотрудничества с нами и возвращения на работу, — явно издеваясь, допытывался Седой.

— Если я изменила своё решение, значит на то есть веские причины и поверьте, Вас они не касаются. Все остальные детали я бы хотела обсудить при встрече, — с пренебрежением отвечала девушка, которую уже порядком утомил этот разговор.

— Тогда жду Вас через час в следственном комитете. Насколько я знаю, пропуск у вас имеется.

— Хорошо. Увидимся через час, — сказала Есеня, бросив трубку.

Она понимала, что ей необходима эта работа, чтобы докопаться до истины. Пусть даже она будет тратить кучу времени на другие расследования и забивать себе голову иными преступниками, главное — у неё будет доступ ко всему, что она пожелает, а это ей было очень нужно.

Спустя час Есеня уже сидела в кабинете Седого и выставляла ему свои требования.

— Я буду согласна работать только если у меня будут такие же полномочия, как у Меглина в своё время, — Есеня была уверена, что Седой согласится на любые условия и не будет возражать ничему. Так и оказалось.

— Как скажите, Есения Андреевна. Только мы, в свою очередь, рассчитываем на Вас и на то, что Вы в любой момент сможете приехать на указанное Вам место преступления.

— Будьте уверены, я свою работу выполню, — сказав это, Есеня вышла из кабинета и направилась домой.

К отцу заходить желания не было. Несмотря на то, что Стеклова его простила, ей все также невыносимо было осознавать, что отец один из тех, кто виновен в смерти Родиона и ещё сотни других людей. Она придет, обязательно придет. И будет общаться с ним так, как прежде, но не сейчас, не так скоро.

Приехав домой, она направилась к холодильнику, и, взяв бутылку вина, хотела идти в архив, но её планам помешал неожиданный гость. На пороге стоял отец с огромными пакетами еды в руках и улыбкой на лице. Есеня не ожидала его здесь увидеть, тем более со счастливым лицом и покупками.

— Есеня, я слышал ты сегодня была в следственном комитете. Что же ты ко мне не заглянула? У тебя же теперь достаточно свободного времени, чтобы с родным отцом повидаться, — произнес Стеклов-старший, не понимая всего ужаса сказанного.

— Спасибо за продукты, пап. Но мне нужно было срочно вернуться. У меня действительно важные дела, — Есени было невыносимо видеть его здесь. Она готова была ездить в «здание» и навещать его там, лишь бы не видеть в этих стенах.

— Да уж, вижу я, что у тебя за дела. Только пришла, и сразу к бутылке. Не рановато ли?

— Это все для того, чтобы заглушить боль, отец, — отвечала она, хоть и осознавала, что понимания сейчас не дождётся. — А дело действительно есть. И важное. Мне вчера звонил ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ. Мы взяли не того и рано расслабились. Он выиграл, понимаешь? Он говорил, что будет наблюдать за тем, как Родион умирает, и наблюдал. Наблюдал и смеялся над нами, над нашей глупостью. А ведь Родион говорил, что ничего ещё не кончено! Он говорил!!! — Есеня почти кричала. Еще немного и у неё началась бы истерика. Но она вовремя взяла себя в руки.

— Как на свободе? Как живой? Он не может быть живым!!! Мы же видели запись. Он сам признался, сам сказал эту фразу, что он это тот, кого мы искали, — не поверив, Стеклов пытался доказать дочери, что она ошиблась.

— Тот, кого мы нашли, был лишь очередной марионеткой, а вот главный кукловод все ещё на свободе. И я чувствую, что он близко, — обессиленно отвечала Есеня.

— Я не хотел настаивать на том, чтобы ты вернулась домой, но сейчас абсолютно точно знаю, что там ты будешь в большей безопасности, — с привычной уверенностью в своей правоте говорил Стеклов, — тем более, здесь тебя больше ничего не держит. Ты спокойно можешь возвращаться домой.

Есеня была поражена тем, что только что услышала. Она знала своего отца, но все-таки надеялась, что он изменился, осознав содеянное. В то же время она понимала, что не может снова ссориться с ним, что нужно быть мудрее, переступить через себя и, ни на что не обращая внимания, делать то, что считает нужным. Так поступал Меглин: делал то, что полагал правильным.

— Во-первых, теперь ЭТО мой дом и я никогда не вернусь жить к тебе. Я буду навещать тебя и приезжать на чай, но никогда не перееду туда насовсем. Во-вторых, здесь меня держит все, начиная от кактусов и заканчивая памятью о Родионе, — у Есени был спокойный, уверенный и даже равнодушный голос. Казалось, что девушка произносит заученный текст. Но только она знала, что на самом деле творится сейчас у неё внутри и как каждое слово отзывается болью в сердце. — У меня ещё одна просьба. Выполни её, пожалуйста. Никогда не приезжай сюда, ни при каких условиях. Я сама буду заезжать к тебе. Этот дом только мой и Меглина. И даже ты этого не изменишь. А сейчас извини, тебе пора. У меня действительно много работы.

Стеклов не верил своим ушам. Он знал, что уговорить дочь будет не просто, но на такую категоричность не рассчитывал. Он не узнавал свою Есеню. У нее всегда был мужской характер, но теперь она стала совсем на себя не похожей, скорее на Меглина.

— Ну раз так, то до встречи, Есеня, — с некой обреченностью попрощался Стеклов.

— Скоро увидимся, папа, — ответила Есения и направилась в архив.

Зайдя в архив, Есеню словно током ударило. Перед ней стоял Меглин. Он был настолько реален, что ей казалось, что он действительно стоит прямо перед ней. Все было как раньше. Старый, потертый плащ, борода, кепка и фляга в руке. Только она понимала, что это галлюцинация, и от этого ей становилось сначала мучительно больно, а потом страх овладевал всеми её чувствами. Она начала сходить с ума, ведь это не нормально.

— Ну что, Есеня, давай ещё раз окунёмся в это дело и поймаем наконец ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ. Ты же умная девочка, все давно поняла, просто не говоришь, — произнес он давно услышанную ею фразу.

Есеня, не выдержав, потеряла сознание. Очнулась она, когда уже был вечер. Голова раскалывалась, а в глазах периодически темнело. Тогда она все-таки решила поспать. Дойдя до кровати и не снимая обуви, девушка упала на матрас и тут же уснула.

Она видела себя, стоящей у окна меглинского жилища. Сам хозяин расположился в кресле и смотрел на огонь. Ей было так спокойно и хорошо. Она знала, что находится в безопасности, а самое главное, рядом тот, кого она так рада видеть. Меглин подошел к Есени и они говорили об очередном деле. Все как и раньше. Он пил коньяк, курил, а она выдвигала разные, даже самые невероятные версии убийств. И вдруг рядом с ними появился Женя. Что он здесь делает? Про него никто даже не вспоминал. Его не должно здесь быть, но он стоит, коварно и надменно улыбаясь Стекловой.

И тут Есеня проснулась. Её всю трясло, она не могла понять почему. Девушка уже пожалела, что легла спать. Но уже наступило утро и можно было забыть о сне ещё, как минимум, на 12 часов. Она решила немедленно поехать к Бергичу, однако её планы были нарушены телефонным звонком.

Недалеко от Москвы пропало двое детей, а вскоре одна молодая женщина. Поиски длились недолго. Каждую жертву, изнасилованную и жестоко убитую, находили в живописном месте с ужасными увечьями. Сперва никто не связал эти три убийства, но после вскрытия обнаружилось, что у каждой жертвы в голову был вбит гвоздь. Поняв, что дело нестандартное и требует особого подхода, следователи решили обратится к Меглину, а точнее к его единственной ученице.

Все планы Есени были разрушены неожиданным звонком. Звонили по поводу серии убийств в Подмосковье. Она понимала, что у неё нет другого выхода, ей нужно, в первую очередь, поехать на место преступления, а потом уже к Бергичу.

Есене было нелегко заставить себя сесть в машину, отправиться в незнакомый город и вести расследование в одиночку. Не самостоятельно, а именно в одиночку. Но другого пути у неё не было. Сев в старый, потертый мерседес Есеня отбросила все сомнения и поехала в чужой город. Приехав, она сразу же отправилась в местное отделение полиции, где её уже ждали.

В кабинете за столом сидел мужчина лет пятидесяти и сосредоточенно перебирал бумажки. Увидев, что дверь открылась, он посмотрел на Есеню с каким-то странным выражением лица, встал и представился.

— Здравствуйте, Есения Андреевна. Я Похабов Леонид Дмитриевич, следователь по этому делу, — начал тараторить мужчина, — примите мои глубочайшие соболезнования… — продолжал тот, но Есеня не дала ему договорить.

— Давайте ближе к делу. Насколько я поняла, перерывы между убийствами небольшие, так что времени у нас мало. — Есеня понимала, что ведёт себя грубо, но уже не могла от каждого выслушивать соболезнования. Эти разговоры каждый раз возвращали её к событиям той страшной ночи, которые она так старалась не вспоминать.

— Да, вы правы, — несколько сконфуженно начал Похабов, — у нас три жертвы. Двое детей, мальчик и девочка, и молодая женщина. Дети из разных семей. Никто из жертв не был связан друг с другом. Все изнасилованы, а смерть наступила в результате того, что он каждому вбил в голову гвоздь.

— Что насчёт мест, где происходили убийства?

— А вот это действительно интересно. Места он выбирает красивые, я даже могу сказать живописные: у реки, в парке или возле леса. Очень странно все это. Как будто он наслаждается природой во время своих зверствований или хочет, чтобы жертва в последний раз увидела что-нибудь прекрасное, — старался рассуждать следователь.

— Ничего интересного в выборе мест убийств я не нахожу. Гораздо более любопытным является способ покончить с жертвой. Не думаю, что найдётся много желающих убить таким образом.

— Ну может это то, что у него было под рукой, вот он и использовал гвоздь. Мы проверяем сейчас все строительные объекты в окрестности, но пока ничего интересного.

Следователь со скепсисом относился к молодому консультанту. Он был знаком с Меглиным лично и был уверен, что второго такого больше нет. И уж тем более молодая девица не сможет заменить видавшего виды сыщика.

— Бесполезно. Вы попусту тратите время. Для того чтобы забить гвоздь в голову, нужна большая сила, и рукой этого не сделаешь. Так что у него точно был с собой молоток, а из этого следует, что он готовился к убийствам, тщательно их планировал, выбирал место… — Есеня запнулась. Её обдало холодным потом. Рядом с окном стоял Родион и показывал на машину. На его машину, которая стояла за окном. Есеня собралась с мыслями, решив не заострять внимания на виденном ею наставнике, и продолжила дальше, — и у него должна быть машина. Места, где обнаруживают тела, находятся неблизко от города, на прогулку туда не пойдёшь, да и людей там встретить можно нечасто.

Есеня не смотрела на Похабова. Она будто и вовсе его не замечала, лишь разговаривала с фигурой Меглина у окна и ждала его одобрения. Учитель не заставил себя ждать. Родион стоял, улыбался и тянулся за флягой. Машинально Есеня повторяла за ним: достала флягу и, сделав несколько глотков, начала искать портсигар и зажигалку. Она взяла сигарету, понюхала её, а потом закурила.

За всем этим действом наблюдал Леонид Дмитриевич. Он не мог поверить своим глазам, но в какой-то момент ему показалось, что он видит перед собой Меглина. Привычки, жесты, мимика, речь — все было абсолютно таким же, как у Меглина. Он не мог понять, как такое могло произойти, что молодая девушка переняла все повадки своего учителя. Но следователь уже начал свыкаться с мыслью, что там, где замешан Меглин, искать здравый смысл себе дороже, надо просто наблюдать и со всем соглашаться.

— Дайте мне адреса жертв и отметьте точные места их обнаружения, — направляясь к выходу, говорила Есеня.

Взяв бумагу из рук следователя, она поехала в дом первой жертвы. Это была девочка одиннадцати лет. Жила она в благополучной семье с достатком и любящими родителями. Пропала, возвращаясь из школы, которая располагалась через дорогу от дома девочки. Ничего необычного у девочки не было. Она ничем не болела и не имела никаких примечательных черт. С мальчиком девяти лет та же история. Обеспеченная, дружная семья, никогда не отпускали сына одного на улицу, но на этот раз оставили постоять у подъезда с коляской младшей сестры, пока мать вынесет игрушки. Во всю эту картину не вписывалась только третья жертва. Девушка двадцати семи лет с приятными чертами лица, домоседка и не особо компанейская личность. Жила четко по расписанию, никогда никуда не опаздывала и все делала строго по плану. Жила с больной матерью, работала в библиотеке.

Пока Есеня обходила семьи погибших, уже наступил вечер. Надо было ехать домой, но она все-таки решила посетить Бергича. Доехала она быстро и стремительно ринулась в кабинет к главврачу. Увидеть Есеню в своём кабинете Вадим Михайлович никак не ожидал.

— Здравствуй, Есеня, не думал, что увижу тебя так скоро, — Бергич, заметив взгляд девушки, насторожился. — У тебя что-то случилось? Присядь.

— Я видела его. Уже дважды. Он говорил со мной. Родион помогал мне в расследовании, — Есеня говорила быстро и кратко, будто бы запыхавшись. Она даже не могла составить длинное предложение. И опять это чувство. Опять мурашки по коже. — Он и сейчас здесь.....

Есеня сидела в кабинете у Бергича и наблюдала за тем, как врач ходит из одного угла в другой, а рядом с ней, как и всегда, устроился Меглин. Только одно изменилось, сейчас его видит только она. Она уже начала привыкать к тому, что Родион периодически появляется и неожиданно исчезает, но Стекловой не давали покоя две вещи: почему так происходит и неужели её болезнь начала проявляться.

— Понимаешь, Есеня, — начал свой рассказ Бергич, — у тебя генетическая предрасположенность к болезни, от которой страдала твоя мать, но её проявление зависит от того образа жизни, который ты ведёшь. Ну, а ты сама понимаешь, что с выбранной тобой профессией и особенно с тем, что ты так тесно обещалась с Родионом, странно, что она так поздно дала о себе знать. Думаю, хотя я даже уверен, что некий всплеск заболевания мог быть вызван недавними событиями. Они абсолютно точно повлияли не только на Родиона, но и на тебя, не самым положительным образом. То, что ты периодически видишь его, не так страшно. Все твои мысли последние полгода были сосредоточены на нем и ты, возможно, винишь себя в произошедшем, это и могло послужить началу галлюцинаций. Насколько ты знаешь, Родион тоже видел образ Оли, и это происходило довольно-таки часто, — объяснял Бергич.

— Это я знаю. Но в том-то и особенность моих видений: я вижу не просто последние минуты жизни Меглина, а могу с ним общаться, он помогает мне или подталкивает к каким-то действиям. Все так, как и раньше, когда он был… — Есеня запнулась, ей было невыносимо говорить об этом и даже слышать от самой себя, — …когда он был со мной.

— Это многое меняет, — Бергич задумался, — знаешь, у меня к тебе один вопрос. Ты только ответь честно, мне нужно понимать твоё состояние, — девушка приготовилась к сложному, возможно, даже провокационному вопросу. — Ты хочешь, чтобы эти видения прекратились?

И что ей надо было ответить? Она была в растерянности, не знала, как Бергич отреагирует на её ответ и как это отразится на ней. Но себе она все-таки призналась, что не хотела, чтобы галлюцинации прекращались. Видя Родиона, пусть даже и фантомного, она могла вновь говорить с ним, вновь видеть и слышать его голос. Она понимала, что ей от этого становится только хуже, но отказываться от такого «подарка судьбы» тоже не хотела. И все-таки, как же ей надо поступить? Сказать правду и признать свою болезнь или соврать и уйти ни с чем? Это был сложный выбор.

— Я знаю, Вадим Михайлович, что мой ответ может показаться странным, возможно, даже пугающим, — сказала она и посмотрела на Родиона, который уже стоял рядом с Бергичем и слушал её вместе с ним. Он улыбнулся ей, подмигнул, и она поняла, что приняла верное решение, — но я не хочу лишаться такого шанса и отказываться от галлюцинаций. Я не могу так быстро с ним простится, не могу так быстро принять то, что его больше нет, — она говорила это, как исповедь, словно изливала душу, но не Бергичу, а Меглину, который все также стоял и внимательно ее слушал.

— Это твоё решение и я не могу ему противиться, но если вдруг ты передумаешь, возьми вот эти таблетки, — он протянул ей до боли знакомый пузырёк.

— Это таблетки Родиона. Ведь так? — она была в этом полностью уверена.

— Да, он пил их, только эти таблетки я мог заставить его пить. Больше он ничего не хотел принимать. И да, ещё одно, Есеня, не налегай на спиртное, — сказав это, Бергич проводил Есеню к выходу.

Уже у двери он окликнул её.

— Есеня, как ты? — спросил тот с опаской.

— Пока ещё жива…, — ответила она, попрощалась и ушла, спеша домой.

Этой ночью ей опять снился Меглин, но ничего необычного не происходило. Больше не появлялся ни Женя, ни ещё какой-нибудь незваный гость. Сон был спокойным и девушка впервые за последнее время выспалась. Утром её разбудил звонок. Звонил следователь и сообщил об очередном убийстве. Нужно было срочно выезжать на место преступления.

Приехав, она увидела жуткую картину: все было как и в предыдущих эпизодах, но на сей раз жертвой стал молодой мужчина тридцати лет. Преступление произошло у озера рано утром. Что мог такой человек в костюме, с портфелем и какими-то документами делать ранним утром у озера оставалось загадкой. Есеня увидела на влажной земле оставшиеся автомобильные следы и отпечатки чьих-то ботинок, будто убийца волоком тащил пострадавшего. Из этого она сделала вывод, что маньяк приехал на машине, что определенно это был мужчина, а жертва находилась без сознания, когда ее вытаскивали. Есеня дала задание следователям посмотреть все камеры, которые они найдут на пути к озеру и проштудировать всех душевнобольных, которые были выписаны из лечебницы и жили рядом с местом убийств. Сама же девушка направилась на обед с Женей.

По пути она решила рассуждать об убийстве вслух, как это было с Меглиным. У неё было чувство, что выбор жертв и орудия убийства неслучаен. Все походило на некий эксперимент.

— Убийца начал с маленькой девочки, затем последовал мальчик примерно того же возраста, следом шла молодая женщина, а потом мужчина. Если попытаться предугадать следующие действия, то можно догадаться, что затем будет пожилая женщина, а следом — мужчина преклонного возраста. У всех одинаковый характер травм, все они были из одного района, следовательно, и убийца оттуда же. Было похоже на то, что он ставит опыты на людях разного возраста и разного пола. Ему был неинтересен сам процесс убийства, вероятно, он даже не хотел убивать, ему был важен результат его опыта по вживлению гвоздя в голову — в определенную часть черепа, которая меньше всего влияет на жизненную функцию. Значит, этот человек, скорее всего, связан с медициной, возможно, хирург, а может быть патологоанатом.

Стеклова немедленно поделилась своими наблюдениями со следователем и сама не заметила, как доехала до назначенного Женей места встречи. Зайдя в кафе она села за столик, где парень уже ее ждал.

— Я смотрю ты окончательно пересела на машину Меглина, да и привычки его пересняла. Тебя это не пугает? — начал Женя вместо приветствия.

— И тебе здравствуй! — бросила Есеня, не отвечая на вопрос и достав флягу, сделала приличный глоток. — Ты хотел о чем-то со мной поговорить? Я вся во внимании.

— Хотел увидеть тебя, поговорить, а то с того момента, как ты связалась с Меглиным, мы вообще нормально не разговаривали.

— А мы до этого когда-то разговаривали? Ты меня с кем-то путаешь, Женечка, — язвила Есеня.

— Так вот, если ты уже не занята, уже не нужно думать, как завоевать сердце начальника, может ты мне теперь проведёшь экскурсию по жилищу легендарного следака? Расскажешь, где вы были и чем занимались, может, нам что-то удастся повторить, — Женя явно получал удовольствие от своего монолога, чего нельзя было сказать о Есени.

— Ну, начнём с того, что с тех пор, как я связалась с Меглиным, я занята всегда, и сейчас, и в будущем тоже.

Экскурсию не проведу, да и вообще на порог никого не пущу. А повторить то, что мы делали с Меглиным, у нас не получится, как бы ты не старался. Моё отношение к тебе я высказала ещё во время нашей последней встречи перед делом Стрелка. С того момента оно не поменялось и уже никогда не поменяется, — Есеню раздражал этот разговор. Она надеялась отдохнуть, а в итоге получила совершенно обратное. — Если это то, ради чего ты меня звал, тогда я лучше пойду.

— Ну есть ещё кое-что. Саша просил меня тебе передать, что он уехал в Питер, там его взяли в прокуратуру. Просил ему не звонить, потому что он знает твоё к нему отношение и не хочет выслушивать это снова, — Есеня была поражена, она не ожидала, что этот разговор перетечет в такое русло. И она решилась сказать ему самую главную новость.

— Помнишь дело про ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ? — Женя кивнул. — Так вот, он вернулся, мы ошибочно полагали, что это он тогда отравился, это был очередной его хитрый ход. Мы оплошали и поплатились за это… Теперь надо начинать поиски с самого начала, чтобы не упустить ни единой детали.

Лицо Жени не выражало ничего, оно будто застыло в неком поражении.

— Ты уверенна, это точно?

— Абсолютно. Он сам мне звонил, сам заявил о себе и дал понять, что он жив.

— Если честно, я не удивлён, Саша же говорил, что он гениальный психолог и может заставить поверить человека во что угодно, — Женя говорил и говорил, а у Есени в этот момент уже крутились новые пути расследования этого дела.

— Точно, Саша! — воскликнула она, уже вставая из-за стола. — Спасибо за встречу! — крикнула она, убегая.

— До скорого… — Тихо ответил ей Женя.

А Есеня тем временем уже ехала домой, пытаясь вспомнить все анализы личности ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ, проведенные Сашей. Ей казалось, что именно там она найдёт все ответы.

Приехав домой, Есеня начала вспоминать, о чем ей говорил Саша про ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ, она слушала в очередной раз записи его монологов, пытаясь расшифровать каждое сказанное им слово. И то, что она услышала, было очень неожиданным.

Спустя долгие часы работы с каждым отдельно взятым словом и фразой, Есеня сделала вывод, что этот человек должен быть из полиции и по-другому быть не может, потому что у него абсолютно точно есть доступ к данным о любом расследовании. Возможно, он имеет связи с начальством и поэтому может достать секретные дела. В его фразах читается азарт и некая игра, так что, скорее всего, это молодой мужчина лет двадцати-двадцати пяти. Он должен быть знаком с Меглиным лично, потому что в его посланиях явно присутствует личный мотив, но, вероятно, они не так давно знакомы. Есеня не знала, были ли у Меглина знакомые подходящие под это описание и от этого ей становилось ещё сложнее.

Когда она закончила анализ, уже была глубокая ночь, и Есеня понимала, что нуждается во сне. Ей опять снился Меглин, а точнее одна часть их жизни в этом доме. Они лежали на кровати, у Родиона было ранение в руку и он пытался уснуть, а Есеня рассказывала ему про свой кошмар и пыталась вытащить из него историю о своей матери. Это было счастливое время, когда она ещё была его стажёркой и не думала о том, чем может обернуться эта её авантюра с Меглиным. Как бы она хотела сейчас вернуть это время и просто лежать на спине у своего учителя и считать его шрамы. Но этому не суждено было повториться. Назойливый телефон все разрывался и, разрываясь, пытался вырвать свою хозяйку из мира грёз. Наконец, Есеня выключила будильник и отправилась на пробежку. Это было впервые за последнее время. Бег помогал Есене расслабиться, забыть о проблемах на некоторое время. Во время бега ей становилось легче, будто она освобождалась от лишних и ненужных мыслей. Сейчас ей надо было думать только о деле.

Собравшись, Есеня поехала ещё раз осмотреть прошлое место преступления. Ей хотелось сделать это без любопытных глаз следователя и прочих причастных к расследованию. Доехала она быстро и, не обращая внимания на холод и снег, побрела к озеру. На месте её уже ждал Родион. Она знала, что он сейчас спросит.

— Что видишь? — задал он свой дежурный вопрос. Это всегда подстегивало Есеню, заставляло уделять внимание каждой мелочи.

Она подошла к воде, присела на корточки и начала водить руками по тонкому, только образовавшемуся льду. Вода в озере была кристально чистой и Есеня заметила в ней что-то странное. Недолго думая, она проломила лёд кулаком и сунула руку в ледяную воду. Это оказалась пуговица, обычная белая пуговица, как на медицинских халатах. И тут у Есени сложилась картинка.

— Он рос в семье без отца, был единственным и обожаемым ребёнком, у матери никого кроме сына не было, вот она и прощала ему любые выходки. Мальчик родился недоношенным, слабеньким, с огромной головой, очень непропорциональной для его тела. Рос избалованным, не знал, что можно делать, а что нет, что хорошо, а что плохо, ему все сходило с рук. Однажды мать не выдержала того, что сын приносит из школы одни двойки и накричала на него, пригрозив, что в следующий раз возьмёт ремень. Мальчик, не знавший порицаний всю жизнь, избил мать до полусмерти, а ему было всего тринадцать. Та простила сына, взяв всю вину на себя, ведь это она виновата, что сорвалась и накричала, вот ребёнок и не выдержал, — закончила Есеня и посмотрела на Меглина.

— А дальше то, что с мальчиком стало? Он же вырос, стал человеком. Его, возможно, даже девушки любили… — наталкивал на дальнейшие размышления Меглин.

— Он вырос, выучился на врача, на хирурга, но пошёл работать патологоанатом, пользовался спросом у женщин. Даже женился и ребёнок родился, но что-то было не так. Он хотел славы, хотел прославиться в мире науки, но его не воспринимали серьёзно, не хотели содействовать исследованиям, ведь он же всего лишь патологоанатом. Вот он и решил идти другим путём, ставить свои эксперименты на людях. Он хотел славы, хотел, чтобы его знали, вот и добился своей цели, — закончила свой монолог Есеня.

— Все так, теперь иди и накажи его. Или ты хочешь ещё одной смерти? — спросил Меглин, закуривая сигарету.

Есеня глотнула из фляжки и Родион растворился в воздухе прямо перед ней. Она тотчас позвонила следователю, чтобы узнать о предполагаемом докторе. Оказалось такой имеется. Его зовут Ерошин Михаил Фёдорович, тридцать семь лет, женат и есть один ребёнок. В общем, все так, как говорила Есеня. Она тут же поехала навестить его к нему домой. А он даже не сопротивлялся, не раскаивался, напротив, гордился тем, что сделал. Ерошин на глазах у жены рассказывал о всех эпизодах и о планах следующих убийств. В итоге, его признали невменяемым и навсегда закрыли в лечебнице для душевнобольных.

Дело было раскрыто. Есеня поехала к отцу, чтобы тот признал, что девушка не зря училась у Меглина, что она стала прекрасным сыщиком и Стеклов-старший может ею гордиться. Они сидели за столом и пили чай с травами.

— Поздравляю тебя, дочь! — торжественно начал Стеклов, — поздравляю с первым самостоятельным делом. Ты теперь по праву можешь носить звание следователя. Как продвигается дело ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ? Есть какие-то зацепки? Может, тебе помощь нужна?

— Спасибо, папа. Я узнала много интересного, но не думаю, что готова сейчас все рассказать, полностью не разобравшись, так что помощь не нужна.

— Может, тебе пока не давать новых дел, чтобы ты смогла отдохнуть и как следует вникнуть в это дело? Я думаю, так будет лучше.

— Не нужно, мне нравится работать. Мне так проще, когда я чем-то загружена. А как ты? — Есеня переживала за отца после того, как застала его дома с пистолетом в руках.

— Со мной все нормально, только вот по тебе скучаю. Ты приезжай почаще или хотя бы звони. А то иногда тоска накрывает.

— Конечно, как только будет время, сразу позвоню, а сейчас мне пора, ещё хотела посидеть над делом ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ.

— Ну, тогда скоро увидимся.

Есеня приехала домой, но сил заниматься делом не было. Она легла в постель и мгновенно уснула. Это был последний её спокойный день. Следующие два месяца она не вылезала с работы, даже не успевала вести своё собственное расследование, только ездила по стране и раскрывала все новые и новые серии, но не одна, а с Меглиным.

Эти два месяца у Есени пролетели как один миг. Все время она была занята, ей казалось, что вся её жизнь вернулась в то время, когда рядом был Родион. После раскрытия очередного преступления, приехав домой, она поняла, что не продвинулась в деле о ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ ни на шаг. Так больше продолжаться не могло, ей необходимо было его раскрыть, и она решила на сей раз обратиться к отцу.

— У меня к тебе очень важная просьба, пап, — начала Есеня несколько неуверенно. — Необходимо, чтобы мне пока не давали новых дел. У меня не хватает ни времени, ни сил на моё расследование, а это очень важно, я и так уже слишком много времени потеряла. У меня два месяца не было возможности основательно заняться этим делом.

— Давно пора было уже отдохнуть от работы. Хорошо, конечно, я все устрою, — довольно ответил Стеклов.

Теперь у Есени было достаточно времени, чтобы заняться основным делом. Она была абсолютно свободна, уже второй месяц она не общалась с Женей, подруг у неё так и не появилось, так что не на кого было отвлекаться. В первую очередь, она решила поехать к Бергичу. Есеня навещала его, несколько раз проходила обследование и просто приезжала, чтобы поговорить.

— Здравствуйте, Вадим Михайлович, мне нужна ваша помощь, — он был единственной надеждой Есени, чтобы окончательно во всем разобраться.

— Здравствуй, проходи, садись. Чем могу помочь?

— Дело в том, что я пытаюсь разобраться, кто такой ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ и выйти на него, а для этого мне нужен его психологический портрет и ещё одного человека. Я пыталась сделать это самостоятельно, даже думаю, что у меня что-то получилось, но мне все-таки нужно мнение профессионала, — Есеня положила на стол Бергичу папку со своими заключениями, личное дело подозреваемого и флешку с записями обращений ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ. 

— Когда у Вас будет время, проанализируйте это, пожалуйста, и позвоните мне или вышлите результаты по почте.

— Конечно, Есеня, я посмотрю материалы, только ответь мне на один вопрос.

— Я слушаю, — Есеня уже знала, что за вопрос её ждёт.

— Как ты себя чувствуешь? Все также галлюцинируешь? — да, это был тот самый вопрос.

— Да, все как раньше. Но я ни разу не пила таблетки. Я не хочу, чтобы галлюцинации прекратились, мне они нужны. А чувствую я себя нормально, ничего необычного. Не переживайте, да, я пью, но пью немного, только когда совсем плохо становится, так что я в норме, — девушка знала, что Бергич переживает за неё, так же, как когда-то переживал за Меглина, он чувствовал некую ответственность за Есеню.

— Ну раз так, тогда хорошо, но не доводи себя, я очень тебя прошу. Выпей лучше таблетку. Ладно, я сегодня же тебе позвоню.

— Спасибо, буду ждать. До свидания.

Теперь ей оставалось только ждать. Есеня уже догадывалась, кто убийца, но поверить в это у неё не было сил. Она приехала домой и решила, что пока ждёт результатов от Бергича, нужно прибрать в доме, а то её жилище стало походить на то, что она увидела здесь, когда впервые сюда попала. Спустя пару часов Стеклова уже поливала кактусы. Она не знала историю каждого цветка, но многие появились у Родиона уже после того, как он впустил в свою жизнь Есеню. И тут девушка поняла, что до сих пор не купила свой первый кактус. Есеня уже было хотела идти в магазин, но её остановил телефонный звонок. Звонил Бергич.

— Я проанализировал записи речи преступника и досье того парня. Результаты скинул на почту, ты должна вникнуть и все хорошенько обдумать, а по телефону это сделать не получится.

— Спасибо Вам огромное! — Есении не терпелось скорее увидеть материалы.

В первую очередь, она решила просмотреть анализ личности ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ, а уже потом перейти к анализу подозреваемого. Бергич подтвердил все догадки Есени и ничего существенно нового она не узнала. Так что девушка решила взяться за исследование личности Жени, ведь именно он был тем, кого подозревала Есеня. Он полностью подходил под описание характера кукловода, поэтому ей так сложно было в это поверить. Так что именно сейчас должно было все встать на свои места.

Есеня открыла документ и начала читать: "Мужчина обладает вспыльчивым, азартным и в некоторой мере агрессивным характером. Ярко развито чувство первенства; он должен быть впереди везде и во всем. Имеет хорошие аналитические способности, силён в психологии, заметен интерес в разных психологических техниках и приемах. Возможны некие склонности к насилию, готов ко всему, ради достижения своей цели. Заключение: очень схож с характером ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ".

Этим все было сказано, все самые неожиданные догадки Есени оправдались, от этого ей становилось ещё сложнее. Она не представляла, как сможет расправиться с Женей. Но вспомнив все то, что он сделал и виной чему стал, она отбросила все сомнения и, полная решимости, легла спать. Девушка была вымотана этим делом и измучена переживаниями об убийце, так что решила, что разберётся с этим завтра, отдохнувшая и полная сил.

Заснула Есеня с трудом и, неожиданно для себя, оказалась в том самом дне, дне её рождения, одном из самых лучших в её жизни. Вот они с Меглиным идут к дому, она декламирует подаренную Родионом книгу, а он плетётся где-то сзади, не говоря ни слова. Зайдя в дом, она делится своими впечатлениями о прочитанном, а через минуту неожиданно, резко, грубо Меглин хватает Есеню и целует так, как никто раньше не целовал. В этот миг мир девушки переворачивается с ног на голову, она не может поверить в происходящее. Как долго она ждала от Родиона хотя бы легкого знака внимания, а сейчас он целует её, как никто раньше. В смятении она не сразу отвечает на поцелуй, но, придя в себя, целует его с такой любовью и нежностью, на которую только способна.

У Меглина нет сил терпеть хотя бы минуту, он разворачивает Есеню и стаскивает с неё одежду, чтобы, наконец, насладиться её желанным телом. Она же, так долго ждавшая этого, пытается не отставать от сумасшедшего темпа Меглина.

И вот он хватает её на руки и бросает на кровать, а сам нависает над ней и впивается в губы поцелуем, не давая даже вздохнуть. Быть может, Меглину было сложно поверить в реальность происходящего, он боялся, что это могла быть его очередная галлюцинация или пьяный сон, но нет, Родион все-таки решился на то, чтобы выплеснуть свои чувства и полностью посвятить себя любимой, хотя бы на эту ночь, если уж у них больше не будет шанса.

Он хотел прикасаться к Есени, целовать её, вдыхать её запах. Запомнить каждый изгиб её тела, каждую родинку, она была нужна ему, нет, просто необходима, как воздух.

Есеня наслаждалась тем, с какой любовью и лаской он гладил её и целовал. Она не ожидала, что Родион будет настолько нежен: обычно грубый и хамоватый Меглин обращался с ней, как с фарфоровой статуэткой. Но ей хотелось большего, Стеклова так долго хотела его, представляла и мечтала об этом моменте, что сейчас она уже не могла себя сдерживать.

Родион был поражен, как такая юная и красивая девушка могла влюбиться в него. Он всеми силами пытался оттолкнуть её, а вместо этого получил совсем обратный эффект. Он видел в её глазах любовь, преданность и доверие. Она доверяла ему и не боялась, что он может сделать ей больно.

Их тела двигались в унисон, а по дому разносились громкие стоны. Родион не отводил взгляда от Есени, он знал, что этот раз может стать первым и последним в их жизни. Он хотел, чтобы она запомнила его, хотел доставить удовольствие, а не боль, и у него это получилось. Есеня боялась потерять сознание от наслаждения, она держалась за широкую спину Родиона и подавалась навстречу новым и новым движениям.

Есеня никогда ещё не чувствовала такую заполненность, она хотела, чтобы этот момент длился вечно, но больше не могла себя сдерживать, и, вскрикнув и выгнувшись, насколько это было возможно, отдалась настигшему её оргазму. Меглин кончил, не отставая от партнерши, на ее плоский живот.

Есеня вскочила с постели вся в слезах и с мурашками на теле, она не могла больше переносить эту жизнь без Меглина. Этот сон был последней каплей. Ей нужно было забыться, уйти от нахлынувших воспоминаний. И если раньше она только жаждала таких снов, то сейчас они приносили ей огромную боль в сердце и бесконечные рыдания.

Она пила, много, все, что находила в доме, попадало в её бокал. Есеня хотела раствориться, как Меглин испаряется в её галлюцинациях, ей надо было напиться до беспамятства, как никогда раньше, чтобы приглушить свою боль и мучения. Она сидела в архиве и пила, при этом читая дела ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ и, не выдержав, рухнула на стол, добившись желаемого результата. У неё был очередной всплеск галлюцинаций, но в них был Женя…

У Есени были галлюцинации и она видела Женю. Эти видения доказывали все, что она выяснила в этот раз. Есеня видела, как Женя договаривается со всеми исполнителями, как звонит Меглину, как изучает литературу по психологии, чтобы усовершенствовать свое умение внушать и переманивать на свою сторону. Видит, как он гордится собой, когда Саша рассказывает о проведённом им анализе, и как наслаждается, наблюдая за смертью Меглина. Внезапно её вырывает из видений звук громко захлопнувшейся двери. И, очнувшись, она видит на пороге архива Женю, собственной персоной. Она понимает, что ничего хорошего от этого ждать не следует. Он медленно подходит к столу и садится напротив, при этом не говоря ни слова.

— Ну что, Есенька, все-таки дошла до правды. Вот приспичило же тебе это правосудие… Я же даже попросил отца работой тебя нагружать, чтобы продыху не было, а ты все равно никак не успокоишься. Ну, что поделать, другого выбора у меня нет, придётся и тебя убрать, а ведь никто даже не заметит. Обставлю все так, будто ты сама решила счёты с жизнью свести, повеситься решила. А что, и повод есть, — Женя явно наслаждался моментом, смаковал каждое слово. — Ну, а перед тем, как убить тебя, я, пожалуй, расскажу, как все было. Ведь ты ещё не все знаешь, не так ли? — Есеня молчала, то ли от не прошедшего опьянения, то ли от шокового состояния, но не могла выдавить из себя ни слова. Она была в ступоре.

— Ну что ж, начнём! — торжественно заявил Женя. — Ты меня знаешь, я привык быть лучшим во всем, пусть с учебой не всегда ладилось, но зато во всем остальном я был первым. Да и учеба — это короткий этап в жизни, а вот работа — это навсегда, тут я должен быть самым лучшим, самым востребованным. Однажды отец решил поведать мне про одного гениального сыщика, он говорил, что такого второго найти нельзя, что управы для него тоже нет. Говорил, что Меглин плюёт на любые правила и нормы, что маньяки редко когда остаются живыми после задержания, но ему все равно никто ничего сделать не может, видите ли, он гениальный следователь, — в голосе Жени явно читались раздражение и обида. — Ну я и решил, что хватит с Меглина лавров, пора ему на покой. Но зная, что сам он не уйдёт, пришлось выгонять его насильно. Нужно было остаться незамеченным, так что процесс предстоял долгим. Близился выпускной, и поэтому я решил, что лучшего места для первого бенефиса придумать невозможно. Найти Праздничного было легко, он уже умом тронулся после ухода жены, а с такими работать легче, вот я и не стал заморачиваться. Жертва тоже быстро подвернулась, я знал, что Меглин убийцу возьмёт прямо в клубе, так что искать будет уже некого. Но вот незадача, он каким-то чудом взял тебя в стажеры, при том, что в жизни никого не брал. Но и тут я знал, как поступлю. Я сымитирую свою смерть, а Меглин, в конечном итоге, сам умрет или же, в крайнем случае, я его убью. Но нет, надо же было тебе вмешаться, стать его прилежной ученицей и встать у меня на пути. Я надеялся, что после такой напряженной работы, как в прошлые два месяца, ты не выдержишь и решишь все это бросить, но ты оказалась упрямей и сама подписала себе приговор, — Женя облегченно выдохнул и откинулся на спинку стула.

Есеня понимала, что Женя в любой момент может кинуться на неё и даже убить, но все-таки в начале их разговора умудрилась включить диктофон. Парень себя подставил, таким образом чистосердечно признавшись в содеянном. Стеклова же уже не испытывала к нему никаких дружеских чувств, а лишь презрение и желание убить его собственными руками. Нужно было только выждать момент. Сейчас, вероятно, он ожидает нападения и готов сражаться, так что она решила отвлечь его разговорами.

— Жень, ну ты же знаешь, что никто не сможет заменить Меглина, даже я. Ничего не изменится после того, как ты меня убьёшь, все равно ты не станешь лучшим следаком. Хорошим — да, но не лучшим, — Есеня пыталась вывести парня из равновесия, чтобы он рассредоточил свое внимание и отвлёкся. — Саша никуда не уезжал, верно? Это ты его убрал, потому что он слишком много знал.

— Ты что думаешь, я такой дурак? Я же понимал, что первый к кому ты побежишь, когда я тебе позвоню — это Саша. Я не мог позволить ему остаться.

Ответив, Женя встал из-за стола и медленно начал подходить к Есене. Она знала, что сейчас Женя нападет и ей надо будет бороться за свою жизнь и за тех, чьи жизни он погубил. Но, в тот самый момент, когда он уже был в шаге от Есени, она вдруг увидела размытую фигуру Меглина. Девушка только успела улыбнуться и подумать, что если она проиграет это сражение, то хотя бы наконец встретится с Родионом, как Женя бросился на неё, схватил за шею, выбил у неё из-под ног стул и начал тащить к стене. Есеня всеми силами пыталась вывернуться, освободиться от рук парня, дотянуться до пучка, который, по обыкновению, удерживался карандашом, но все было тщетно. Вот она уже прижата к стене архива, у неё подкашиваются ноги, темнеет в глазах, а воздух перестаёт попадать в легкие. Есеня уже сдалась…

Но вдруг, сквозь черноту, она услышала глухой звук от удара по голове и руки вокруг горла ослабили хватку: это упал Женя. Есеня мгновенно пришла в себя и, не обращая внимания на своего спасителя, распустила волосы, вонзив карандаш прямо в горло нападавшего. Она поймала его, теперь уже наверняка.

И вот Есеня сидит над телом Жени и видит перед собой до боли знакомые ботинки. Она встаёт и понимает, что перед ней Родион Меглин, который только что, в очередной раз, спас ей жизнь. Он жив, и в это ещё сложнее поверить, чем в то, что ТЫ-МЕНЯ-НЕ-ПОЙМАЕШЬ — Женя. А Меглин просто стоял, улыбался и вдруг сказал:

— Да, да, я тоже скучал!